Не верится, что уже прошло несколько недель. Мне жаль, что потребовалось столько времени, чтобы написать обновление.
То, что случилось, было… слишком… тяжело для восприятия. Поначалу я даже не хотела ничего писать, не хотела снова переживать ту ночь, но, думаю, не смогу избегать этого вечно.
Прошло практически два года после моего первого поста о том, что моя лучшая подруга Лиз исчезла из номера 347. На следующее утро я проснулась одна, комната была заперта изнутри, а все вещи подруги находились здесь же. Единственное место, куда она могла пойти – темное узкое пространство с фальш-стеной за маленькой дверью, ведущей из номера. Даже забравшись туда, я так и не нашла ее.
Управляющий отелем и полиция не только настаивали на том, что она ушла по собственному желанию, но и практически угрожали, когда я настаивала на своем
С тех пор мы с Джаредом, ее женихом, искали её.
И вот теперь у меня появилась возможность снова остановиться в том же номере и воспользоваться шансом, хоть и призрачным, узнать, что с ней случилось.
Я купила перцовый баллончик, собрала сумку и планировала отправить электронное письмо Джареду.
Ну, знаете, на случай, если я больше не вернусь.
И вот я дома уже несколько недель, но произошедшее никак не укладывается в голове.
Приходит понимание, что есть вещи, которые невозможно объяснить.
Во время моего пребывания в отеле, из-за невыносимого запаха отбеливателя, смешанного с чем-то еще, я не проводила много времени в номере. В основном я изучала окрестности города в поисках чего-то, что могла пропустить ранее, и, конечно, исследовала каждую часть этого отеля, куда могла попасть.
Не могу перестать думать о некоторых деталях, на которые я не обратила внимания во время первого визита или перед последней ночью несколько недель назад. Например, то, что в шикарном отеле в центре популярного туристического направления, похоже, никогда не было гостей.
Или отсутствие возможности попасть на 7-й этаж. Кнопки в единственном лифте так небрежно перескакивали с 6 на 8, а с главной лестницы не было входа, лишь сплошная стена.
Бродя по извилистым коридорам, я поняла, что на каждом этаже, куда я могла попасть, новый ковер и яркая краска резко обрывались в определенной точке. Когда я углубилась в отель, то обнаружила, что окружена оригинальными, выцветшими обоями, и пятнами, портящими закрученные узоры рваных ковров. Даже светильники вдоль стен выглядели устаревшими - большинство из них вообще не могли держаться на месте, часто погружая коридоры без окон в почти полную темноту.
Всякий раз, переходя в старую, неотремонтированную часть, я испытывала странное чувство дискомфорта - такое чувство, которое возникает, когда вокруг вроде никого нет, но при этом кажется, что ты определенно не один.
Путешествуя по этим коридорам, словно возвращаешься назад во времени, но в то время, которое явно лучше было бы оставить забытым.
Однажды ночью я бродила по одному из этих жутких тихих этажей, заходя глубже, чем раньше, и меня привлек кирпич, выглядывающий из-под потрескавшейся штукатурки и отслаивающихся обоев. Он был практически полностью погружен в темноту - прямо там, где гасли огни коридора. Кирпич казался старше, чем все остальное вокруг. В кладке была тонкая щель, и хотя было так темно, что я ничего не могла видеть, я чувствовала слабый, затхлый ветерок, который нес с собой невыносимый запах гниющего мяса.
Меня чуть не вырвало. Резко обернувшись, я увидела управляющего отелем всего в паре футов позади себя. Его глаза неестественно сверкали в этом полумраке.
Молча протиснувшись мимо него, я не могла не задаться вопросом, были ли и другие случаи, когда он бесшумно следовал за мной по тускло освещенным коридорам, а я этого не замечала.
После этого я стала прилагать больше усилий, чтобы избегать его и его хищной улыбки.
На каждом этаже, куда я могла попасть, была похожая фальшивая стена в одном и том же месте. В конце концов, я поняла, что когда-то это была вторая шахта лифта, заложенная кирпичом и оштукатуренная. Однажды, в почти полной тишине, мне показалось, что я услышала как что-то движется за ней.
Наверное, было проще скрыть его, чем починить, подумалось мне.
Я предпочла это объяснение, нежели признать свое явное ощущение, что там, есть что-то - не кто-то, а именно что-то - с чем я не хотела бы столкнуться.
В итоге, наступила последняя ночь моего пребывания в этом месте, но я так и не приблизилась к разгадке того, что случилось с Лиз.
Единственное, что мне оставалось делать, это попытаться воссоздать то, что, по моему мнению, могло произойти с ней той ночью.
Готовясь ко сну, я сунула телефон в карман пижамы и взяла маленький перцовый баллончик.
Мой грандиозный план на тот момент состоял в том, чтобы притвориться спящей и посмотреть, придет ли за мной кто-нибудь этой ночью. Если придет, я распылю на него баллончик и попытаюсь сфотографировать.
Это, возможно, была не самая лучшая идея, но я знала, что это мой последний шанс узнать, что с ней случилось.
Нервно взглянув на маленький перцовый баллончик, я решила взять дополнительно швейцарский армейский ножик, засунув его, на всякий случай, в другой карман.
Глядя в темный потолок той ночью, в той самой комнате, из которой Лиз исчезла два года назад, я задумалась, не пригласили ли меня сюда специально, чтобы ничего не произошло. Я годами рассказывала всем, кто был готов слушать, об исчезновении Лиз, об узком темном пространстве в нашей комнате. Джарред делал то же самое - как я написала в своем последнем посте, он годами пытался забронировать ту же самую комнату, но безуспешно.
Какой лучший способ развеять все наши заявления, чем мое совершенно нормальное пребывание?
Конечно, ничего не произойдет, поняла я с разочарованием, хотя и с небольшой долей облегчения, смешанного с чувством вины.
Мысли прервал звук передвигаемой по ковру мебели.
Вся уверенность и решимость, которые были со мной при дневном свете, исчезли в одно мгновение. И вдруг мысль пронзила сознание. Я одна в этом ужасном месте, вооруженная телефоном, менее чем унцией перцового аэрозоля и крошечным ножом-брелком. В этот момент я задалась вопросом, попытается ли кто-нибудь вытащить меня из кровати и утащить в темноту.
Наверное, было бы достаточно просто сделать так, чтобы я незаметно исчезла. У них были данные моей кредитной карты - что мешало им воспользоваться ею в нескольких городах отсюда, а затем выбросить весь мой багаж в какую-нибудь канаву?
Когда я услышала скрип старых петель маленькой двери, поток спутанных мыслей пронесся в голове, а руки сильнее прижали баллончик к груди. Я всегда предполагала, что Лиз жива, и кто-то вынес ее из комнаты в туннель. Но что, если всё было иначе? Что, если они убили ее, и сделали это прямо здесь? В маленьком подвальном помещении была кровь, впитавшаяся в ковер, который все еще был мокрым, когда я пошла искать Лиз.
Физически я была с ней в комнате в ту ночь, но я так крепко сплю, что фактически она осталась одна. Еще один острый укол вины подкрался, чтобы смешаться с ужасом.
Через мгновение я услышала что-то похожее на хриплое, напряженное дыхание, звук заполнил тихую комнату. Он становился громче, когда кто-то или что-то появилось и направилось в мою сторону.
Оно остановилось всего в паре футов от кровати.
Меня накрыло волнение, что если оно поймет, что я не сплю, то уйдет прежде, чем я смогу узнать, что случилось. Я старалась держать глаза закрытыми и надеялась, что оно немного приблизится, чтобы быть уверенной, что оно будет в зоне действия спрея, поскольку у меня, вероятно, будет только один шанс. Но этот бесконечный момент ожидания был невыносим.
Не знаю, кого я ожидала увидеть нависшим надо мной в темноте - незнакомца, монстра?
Но знаю, кого не ожидала увидеть.
Она стояла босиком, освещенная слабым лунным светом, проникающим сквозь шторы.
Было темно, ее лицо почти полностью скрывалось в тени и слегка искажалось от странной улыбки, но я могла точно сказать, что это была она. Я чувствовала это.
Я ахнула, и она, казалось, была так же напугана, как и я, потому что бросилась бежать. Я едва успела выбраться из кровати, когда она уже нырнула в дверь, прошла мимо фальшивой стены и поползла по темному коридору быстрее, чем это казалось возможным для человека.
Я прошипела ее имя, пытаясь остановить, но она продолжала бежать.
Все это казалось таким неправильным. Если с ней действительно все было в порядке все это время, почему она не сбежала и не связалась со своим женихом, семьей, друзьями? Почему она находилась в темноте за стенами этого ужасного места одна?
Но в тот момент единственной значимой мыслью, на которой я могла сосредоточиться, непреодолимой в своей настойчивости, была мысль о том, что я не могу снова ее потерять.
Пока я пыталась найти телефон, поняла, что у Лиз не было с собой никакого источника света. Она вошла в туннель тем же путем, которым вышла из него несколько лет назад.
Следуя за ней, я поняла, что за запах стоял в моей комнате, смешанный с отбеливателем. Он был слишком слабым, чтобы его можно было уловить. Но там, в этом тесном пространстве, всего в нескольких футах позади нее, я узнала его.
Я знала, что что-то не так, но мы были так близко к выходу, и я была слишком сосредоточена на том, чтобы вытащить ее отсюда, выйти за эту дверь и никогда не возвращаться - ни за своей сумочкой, ни за своими туфлями, ни за чем-либо, потому, что у меня было очень сильное подозрение, что если я это сделаю, мы больше никогда не покинем этот отель.
Добравшись до конца и выйдя из тесного пространства в знакомую комнату, я чуть не заплакала от облегчения. Мы были всего в двух лестничных пролетах от выхода, мы действительно собирались выбраться. Вдвоем.
Но она не пошла вниз, а начала подниматься.
Я умоляла ее вернуться, сказала, что знаю, где выход, но она продолжала идти, словно не слыша меня. В отчаянии я дернула ее за руку, но Лиз оттолкнула меня с такой силой, о которой я и не подозревала. Понимая, что она не остановится, я неохотно последовала за ней, с мыслью, что Лиз, должно быть, знает лучший выход. Это было единственное, что имело смысл. Она замедлила шаг, чтобы позволить мне догнать ее.
Лиз больше не убегала, она вела.
Время от времени я останавливалась, чтобы посветить фонариком под ноги, и мой глубоко затаенный страх рос по мере того, как выход становился все дальше и дальше, пока полностью не скрылся в темноте.
Казалось, будто прошла целая вечность, когда она остановилась и пошла в другой подвал, направляясь обратно вглубь отеля.
Я замерла. Сильное чувство неправильности происходящего охватило меня при мысли о том, чтобы идти туда. Лиз обернулась, чтобы коротко улыбнуться из темноты, и тогда я поняла, что все будет хорошо.
Наконец-то, я нашла ее., и знала, что следовать за ней - это правильно. Новое чувство спокойствия пересилило глубоко укоренившийся страх увидеть то, что было по ту сторону туннеля.
Итак, я сделала глубокий вдох и узнала, что находится на 7-м этаже.
Чувство полной безопасности накрыло меня, когда мы вошли в безупречную комнату, в которую открывался узкий туннель. Это было хорошее место. Спокойное.
Я вдруг обрела полную уверенность в том, что мы идем правильным путем.
Мы вышли из комнаты по безупречному коридору в огромный бальный зал. Прекрасная отделка в стиле ар-деко, роскошная люстра, все было превосходно - это было очевидно даже в темноте. Я ощутила странное волнение при мысли о приближении к нему, почти головокружение, при виде элегантного золотого лифта в конце.
Я замерла на мгновение, когда услышала, как где-то позади хлопнула дверь, но как бы я ни старалась удержать это сильное чувство тревоги, я не могла - оно быстро исчезло, ускользнув.
Лиз вошла в лифт и улыбнулась мне через плечо. Я знала, что мне нужно быть там и была готова войти.
Будучи всего в нескольких футах от нее, я споткнулась и упала.
Я ощупала пол вокруг, чтобы понять, обо что споткнулась - это был ботинок, ткань которого затвердела от давно засохшей крови. Когда я в замешательстве подняла глаза, то понял, что вся комната изменилась - в воздухе витал запах старых вещей, плесени и отчаяния. Люстра висела под странным углом, сломанная и потемневшая за десятилетия забвения, стекло из разбитых и ныне заколоченных окон валялось на полу. Деревянный пол был деформирован и покрыт пятнами, а старые обои почти полностью отслоились. Чувство тоски, разрухи и печали разлилось по огромной комнате.
Я вздрогнула, когда фонарик осветил то, во что я упала - кучу разваливающихся чемоданов.
Беспорядочные кучи рваной одежды и других выброшенных вещей валялись в том месте, что несколько минут назад казалось лифтом. С новой волной чистого ужаса я поняла, куда чуть не вошла - в открытую шахту, ту, что была замурована на каждом этаже. Двери давно исчезли, оставив всего несколько футов поврежденного пола между мной и пропастью в семь этажей.
Возможно, будь я более внимательна, то раньше заметила бы эти звуки, знакомый запах земли и гнили в затхлом воздухе, исходящим изнутри.
Но мое внимание было приковано к чему-то, зацепившемуся за металлическое отверстие.
Я сказала себе, что это не могла быть футболка Лиз. Это не могла быть футболка Melvin's, которую она купила на концерте, на который мы ходили много лет назад.
Та, в которой она спала той ночью.
Это мог быть кто угодно – потому что Лиз была в порядке. Она была здесь со мной.
Я услышала, как что-то острое лязгнуло по металлу, и ужасное, прерывистое дыхание.
Посветив фонариком, я увидела, как Лиз медленно поднимается из темной шахты. Затем увидела свое отражение в ее идеально круглых глазах, как у хищника.
Изо рта торчало такое количество острых зубов, что они раздвигали губы в то, что мне ранее показалось улыбкой.
Чем больше я смотрела, замерев, тем больше понимала, насколько неправильным было лицо, все детали. Сложно было понять, как я не увидела этого раньше, как могла принять эту тварь за лучшую подругу детства.
На мгновение я подумала, что не-Лиз - самое ужасное, что я когда-либо видела в своей жизни, пока не заметила, что еще несколько таких же тварей ползут по шахте лифта. Тогда я увидела, как они выглядят, когда не пытаются изображать человека.
Вдруг пришло отчетливое осознание того, что я слышала как дверь за мной открылась и закрылась всего несколько мгновений назад.
С тех пор я узнала, что настоящий страх - это когда между тобой и единственным выходом стоит нечто, что ты едва можешь осмыслить, не говоря уже о надежде от этого нечто убежать.
Я поняла, что держу в руках только телефон, перцовый баллончик был потерян где-то в коридорах по которым мы бежали. Поэтому сделала первое, что пришло в голову – посветила на него фонариком, надеясь, что нечто столь бледное, прекрасно видящее в темноте, не выдержит яркого света.
Все, что удалось сделать, это лучше разглядеть через чур длинные конечности и ужасные глаза, пока оно продолжало невозмутимо приближаться.
Вытащив из кармана крошечный нож, я побежала к нему. У меня не было другого плана, я просто знала, что не хочу умирать здесь, внизу, в темноте.
Когда помутнение, в котором я пребывала, рассеялось, пришло осознание, что весь пол пахнет смертью, в отличие от комнаты внизу, никто не посчитал нужным попытаться замаскировать этот запах отбеливателем.
Некоторые двери давно слетели с петель и разломались, образовав дополнительные препятствия. Я попыталась увернуться от существа в коридоре, но оно сумело схватить меня, оставив глубокую рану на ноге. Я била его своим маленьким ножом, пока тварь не отпустила.
В конце коридора была комната, через которую мы вошли, на двери было грубо нацарапано число 747. На этот раз я сразу поняла, что она заполнена остатками истлевшей мебели, и другими вещами, которые я предпочла бы забыть. На самом деле я была рада втиснуться обратно в тесный, неосвещенный проход.
Я была всего в двух пролетах от выхода, когда услышала над собой хриплое дыхание. И совершила ошибку. Подняв глаза, я увидела, что на меня устремлено множество глаз. Среди них было еще одно знакомое лицо с его обычной хищной усмешкой.
Я неслась так быстро, насколько позволяли мои уставшие, кровоточащие ноги. Слышать, как быстро эти твари сокращают расстояние между нами, послужило отличным мотиватором.
Мы были всего в нескольких футах друг от друга, и я не знала, продолжат ли они преследовать меня, когда выскочила через секретный проход.
Пробежав еще какое-то время, я наконец обернулась и увидела, что погоня прекратилась.
Все еще не чувствуя себя в безопасности, я позвонила Джарреду, и облегченно вздохнула лишь когда оказалась в его машине на пути домой. Я наотрез отказалась ехать в больницу в этом городе. Я никому не доверяла и так боялась, что они меня усыпят, отвезут обратно в отель, и я снова проснусь на 7-м этаже. Или, может быть, вообще не проснусь.
Я все еще думаю, кого Лиз могла увидеть в нашей комнате той ночью, за кем она могла так слепо последовать. Я стараюсь не думать о том, что должно было произойти потом, это слишком больно.
Я не могу спать с тех пор, как вернулась домой. Все, что я вижу, когда закрываю глаза, это те твари, которые смотрят на меня из темного коридора 7-го этажа.
Есть еще кое-что, что не дает мне уснуть. Изначально я бронировала номер по фальшивому адресу, но вдобавок ко всем ужасам, пережитым в том отеле, я забыла там сумочку и удостоверение личности, когда убегала из номера.
Прошло несколько недель, но один вопрос мучает меня…
Увижу ли я вновь те идеально круглые глаза, сверкающие из темноты моего собственного дома?
Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта
Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)
Перевела Худокормова Юлия специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
