"У станка" 1960
Автор:Серветник Станислав Марьянович
Источник-телеграмм канал: "Советская Мастерская".
Здесь вы увидите жизнь, мечты и стремления советских людей в работах мастеров изобразительного искусства СССР.
Автор:Серветник Станислав Марьянович
Источник-телеграмм канал: "Советская Мастерская".
Здесь вы увидите жизнь, мечты и стремления советских людей в работах мастеров изобразительного искусства СССР.
Вот как ответить на этот вопрос?
А особенно:
Что есть профессионал в области рисования?
Это тот кто выучил правила?
Это тот у кого есть профильное образование?
Это тот кто живет и кто зарабатывает на каком-то определенном деле?
Где границы?
Особенно!
Напоминаю!
Я тут про рисование.
Художник профессионал. Вот как его отличить от дилетанта?
Я бы хотела точнее разобраться в этом вопросе.
И мне нужна ваша помощь.
Напишите плиз свое мнение на этот счет.
Такие дела.
Друзья, давайте поговорим о распространенном убеждении, что искусством могут заниматься только профессионалы. Мы часто склонны считать, что для того чтобы выразить свою творческую натуру и заниматься искусством, нужно иметь специальное образование или профессиональные навыки. Однако, давайте рассмотрим этот вопрос с другой стороны.
Во-первых, искусство - это форма самовыражения и выражения своих эмоций и идей. Оно не ограничено профессиональным статусом или техническими навыками. Каждый человек имеет право на творчество и самовыражение, независимо от своего уровня опыта или образования. Искусство может стать средством самоосознания, релаксации и способом выразить свою уникальность.
Во-вторых, искусство имеет разнообразные формы и выражается через множество жанров и техник. Это может быть живопись, музыка, танец, письмо, фотография, рукоделие и многое другое. Каждый из нас может найти свой собственный способ творчества, который соответствует нашим интересам и индивидуальности.
В-третьих, искусство не обязательно должно быть оценено по профессиональным стандартам или коммерческому успеху. Оно может быть просто личным выражением, радостью творчества и удовольствием от процесса. Не стоит бояться судей и критиков, важно ценить и наслаждаться своим собственным творческим путем.
Итак, друзья, не позволяйте убеждениям о том, что только профессионалы могут заниматься искусством, ограничивать вашу творческую натуру. Разрешите себе экспериментировать, исследовать и выражать свои идеи и эмоции через искусство. Помните, что каждый человек - уникальный творец, способный оживить мир своими искусственными шедеврами.
Мой телеграмм канал - https://t.me/glasoverse
Данная статья относится к Категории ✨ Качественные уровни творчества
Лидия Яковлевна Гинзбург — отечественный литературовед, писательница, мемуаристка. В своих воспоминаниях оставила много кратких и точных заметок о творческих людях
«В эпохи более или менее отдалённые, творцы, которым не удавалась или не сразу удавалась социальная реализация творчества, – занимались в миру другим делом, отнюдь не имеющим к творчеству отношения. Спиноза шлифовал стёкла, Руссо переписывал ноты (а впрочем состоял более на иждивении у дам), Толстой, в период острого расхождения с литературной средой, жил помещиком. Иннокентий Анненский был директором гимназии... Теперь всё иначе. Нельзя быть рантье или помещиком, надо служить. Трудно предположить, чтобы деятель гуманитарной культуры мог быть в то же время квалифицированным техническим или военным специалистом.
Всякая же другая работа ставит человека в слишком тяжёлые и невыгодные условия по сравнению с работой академической, литературной, театральной и т. п. Поэтому слишком велик соблазн заниматься той же профессией, хотя бы на низших её ступенях.
Если различать две основные формы гуманитарной деятельности – творчество и профессию, то можно различить и две основные разновидности – высшую и низшую.
Тогда получается градация:
творчество (максимум) – в данных условиях нереализуемое;
творческая работа (специальные изыскания);
профессия в собственном смысле слова (высокое ремесло);
халтура.
Есть ещё, конечно, бесчисленное количество более дробных подразделений и оттенков, но это четыре главные ступени, определённые социально и психологически.
Каждый действующий в культурной области человек – простым или сложным образом соотносится с какой-либо из этих категорий. О. (Вероятно, под «О.» Л.Я. Гинзбург имеет в виду Осипа Мандельштама – Прим. И.Л. Викентьева) соотносится сложным образом, ибо он имеет отношение ко всем четырём, что ведёт к величайшей путанице и повсюду обеспечивает неудачи.
Высшая ступень, как социальная деятельность, вообще исключена и закрыта. Её носители так или иначе перестали существовать. Они существуют только под условием пребывания не на своём месте и терпимы в меру того, что действуют в других категориях.
Следующая инстанция уже допускаемая и даже отчасти нужная. Не по существу, а по форме. В числе других нужно иметь академические ценности. И неумолимый опыт показал, что обеспечиваются они все же только людьми с некоторыми данными, хотя бы данными знания. Дарования здесь тоже оказались одним из неотъемлемых условий. А с допущением дарования приходится допускать и кое-что из тех приёмов мысли, которые ему присущи. Конечно, в соответствующем оформлении и при соответствующей готовности дарования учесть обстановку. Эти люди призваны обеспечивать форму и к функционированию допускаются те из них, которые попали в иерархическую рубрику, закрепляющую за данной ступенью признаки звания, должностей, отличий. Остальные, не попавшие в рубрику, здесь не нужны. Они могут на этой ступени появляться случайно, спорадически (например, в связи с каким-нибудь юбилеем и т.п.), но их выталкивает обратно. И человек, который в юбилейный период фигурировал на видном месте, – уже через несколько месяцев не может достать даже плохонькую работу.
Следующая ступень как бы требует профессионального качества, но на практике она мало отличается от четвёртой и незаметно в неё переходит. Об этом свидетельствует состояние редакций, гуманитарных кафедр, вещания и проч...
Это не значит, что качество безразлично потребителям (только отчасти), главным образом оно безразлично администрации. На этой ступени разнобой, потому что здесь работают разные люди. И добросовестные профессионалы, и люди творческого дела, которых сюда привёл заработок, и принципиальные халтурщики, и просто не достигшие рабочей квалификации. Требования аппарата обычно удовлетворяют последние и предпоследние. Остальные уже, собственно, излишество, а всякое излишество чревато хлопотами и осложнениями. Остальные бывают желательны при наличии хорошей иерархической марки, способной украсить аппарат.
Все эти четыре категории при совмещении, разумеется, мешают друг другу. Первая мешает всему остальному (она вообще мешает всему в жизни), потому что заставляет мучительно цепляться за время, вызывает раздражение, нетерпение, дурную торопливость или равнодушие к другим делам.
В особенности творчество для себя мешает смежной области, области творческой работы (статус специалиста). Есть творческие люди, практические, большого напора, большого упрямства, которые, невзирая на талантливость, прокладывают себе пути. Но на этом надо сосредоточить все усилия. Когда же человек принадлежит к двум творческим сферам, из которых одна абсолютно не реализуема, другая реализуема с величайшим трудом, то для неё он не может отрывать от высшей для него сферы деятельности всю потребную душевную энергию. Если уж вовне ничего не выходит, то он пытается сосредоточиться на самом главном. Наконец, первая сфера мешает второй, разрушая преданное и страстное отношение к работе второго плана; окрашивает её оттенком скепсиса и дилетантизма, который улавливают и не прощают.
Вторая сфера мешает высшей великим соблазном реализации. Не материальными благами и тщеславным успехом, какие могут дать обе низшие сферы, но своего рода творческой реализацией, да ещё сопряженной с успехом и благами. Если при неудаче первая сфера вытесняет вторую, то при случайном успехе вторая мешает первой. Другим соблазном она мешает сфере профессиональной работы, соблазном незаконной реализации, протаскивания творческих элементов (хотя бы так), более сложных, более индивидуальных, чем нужно для хорошего прикладного труда.
Третья сфера мешает двум высшим, потому что забирает, крадёт у них время. Хуже всего то, что она является подобием, пониженным действием того же порядка, и потому бесцельно расходует, притупляет, изматывает ту же нервную и мозговую силу. Притом она мешает и самой низшей сфере излишне добропорядочными навыками в работе, которые замедляют темп и вообще лишают халтуру единственного её смысла – выгодности.
Халтура, со своей стороны, мешает смежной профессиональной сфере обратным образом, – внося в работу недобросовестные навыки и приёмы. Творческим сферам она мешает меньше, чем предыдущая ступень, потому что в её пределах можно свободнее располагать временем; и потому, что это уже почти другая деятельность, почти уже не умственная, и потому менее разрушительная для нервов и мозга.
О. к несчастью, принадлежит ко всем четырём сферам, и потому во всех четырёх терпит поражение».
Лидия Гинзбург, Неудачник / Претворение опыта, Рига, «Авотс»; Л. «Новая литература», 1991 г. с. 89-91.
Фрагмент текста цитируется согласно ГК РФ, Статья 1274. Свободное использование произведения в информационных, научных, учебных или культурных целях.
Если публикация Вас заинтересовала – поставьте лайк или напишите об этом комментарий внизу страницы.
Судьба учёного зависит от выбора цели – предупреждение Фридриха Шиллера
Уровни творческих решений по Г.С. Альтшуллеру
см. термин Внешние обстоятельства Творческой Личности в 🔖 Словаре проекта VIKENT. RU
+ Плейлист из 16-ти видео: ТЕОРИЯ ТВОРЧЕСТВА
Идёт приём Ваших новых вопросов по более чем 400-м направлениям творческой деятельности – на онлайн-консультации третье воскресенье каждого месяца в 19:59 (мск). Это принципиально бесплатный формат.
Лидия Яковлевна Гинзбург — отечественный литературовед, писательница, мемуаристка. В своих воспоминаниях оставила много кратких и точных заметок о творческих людях / Книжная Лавка Писателей & На фоне — Изображение от masadepan на Freepik
Изображение от masadepan на Freepik
Изображение от pvproductions на Freepik
Изображение от nuraghies на Freepik
Данная статья относится к Категории 📊 Классификации творческих личностей
Геза Ревес (Ревеш), на основе многолетнего изучения музыкантов, считал, что существуют различные уровни талантливости, и предложил сводную таблицу:
Свойства личности художника
Одарённость (есть предпосылки):
1. Способность вживаться в природу.
2. Чувство гармонии и пропорций.
3. Техническое умение.
4. Правильный выбор средств выражения.
Талантливость:
1. Богатство переживаний.
2. Фантазия художника.
3. Оригинальность изображения.
4. Стремление к лучшему (оптимуму).
5. Постоянное развитие и обогащение художественных средств выражения.
Гениальность:
1. Постоянно растущая независимость творческой деятельности.
2. Непоколебимая вера в собственное призвание.
3. Создание собственного духовного мира.
4. Стремление к совершенству.
Dr.G. Revesz, Talent und Genie. Bern, 1952, p. 164.
Дополнительные материалы
+ Плейлист из 20-ти видео: ТВОРЧЕСКИЕ ЗНАНИЯ / УМЕНИЯ / НАВЫКИ
+ Ваши дополнительные возможности:
Воскресным вечером 21 августа 2022 в 19:59 (мск) на ютуб-канале VIKENT.RU — онлайн-консультация № 286:
СИЛЬНЫЕ ИДЕИ: РАЗВИТИЕ ЛИЧНОСТИ. Бесплатная online-консультация VIKENT.RU № 286
Также, идёт приём Ваших новых вопросов по более чем400-м направлениям творческой деятельности – на онлайн-консультацию 18 сентября 2022 года в 19:59 мск (воскресенье). Это принципиально бесплатный формат.
Задать вопросы Вы свободно можете здесь: https://vikent.ru/w0/
Изображения в статье
Геза Ревес (Ревеш) — венгерский юрист (по образованию), психолог, автор ряда трудов в области психологии музыкальной одарённости и слуха / CC0 & Изображение Joe с сайта Pixabay
Данная статья относится к Категории 📊 Классификации творческих личностей
«Постараемся же теперь обсудить вопрос: каким образом поэт, не переставая быть поэтом, может принести обществу и человечеству действительную и несомненную пользу?
Само собою разумеется, что название «поэт» прилагается здесь не к одним стихотворцам, а вообще ко всем художникам, создающим образы посредством слова. Прежде всего скажу откровенно: я решительно не признаю так называемого бессознательного и бесцельного творчества. Я подозреваю, что это просто миф, созданный эстетическою критикою для пущей таинственности. В древности, когда поэт был певцом и импровизатором, тогда, пожалуй, ещё можно было допустить, что его осеняло вдохновение и что он сам не отдавал себе ясного отчёта в том, как и зачем слагалась его песня. Но теперь, когда поэт носит не хламиду и лавровый венок, а сюртук и круглую шляпу, теперь, когда он не поёт, а пишет и печатает, теперь, говорю я, уже поздно видеть в поэте близкого родственника исступлённой дельфийской пифии. Поэт прежде всего такой же член гражданского общества, как и каждый из нас. [...]
Когда общество доходит до известной высоты развития, тогда оно начинает требовать от своих членов, чтобы у них были определённые и сознательные убеждения и чтобы они держались за свои убеждения. Кроме обыкновенной честности является тогда ещё высшая честность, честность политическая. Воспитавши в самом себе великое чувство политической честности, общество начинает вменять его в обязанность каждому из своих членов, и тем более таким людям, которые, опираясь на свои умственные дарования, присваивают себе право действовать словом или пером на развитие общественных убеждений. [...]
Но одной голой честности и великого самородного таланта ещё недостаточно, чтобы быть мировым поэтом. Самородки, подобные Бёрнсу или Кольцову, остаются навсегда блестящими, но бесплодными явлениями. Истинный, «полезный» поэт должен знать и понимать всё, что в данную минуту интересует самых лучших, самых умных и самых просвещённых представителей его века и его народа. Понимая вполне глубокий смысл каждой пульсации общественной жизни, поэт, как человек страстный и впечатлительный, непременно должен всеми силами своего существа любить то, что кажется ему добрым, истинным и прекрасным, и ненавидеть святою и великою ненавистью ту огромную массу мелких и дрянных глупостей, которые мешают идеям истины, добра и красоты облечься в плоть и кровь и превратиться в живую действительность. Эта любовь, неразрывно связанная с этою ненавистью, составляет и непременно должна составлять для истинного поэта душу его души, единственный и священнейший смысл всего его существования и всей его деятельности. «Я пишу не чернилами, как другие, - говорит Бёрнс, - я пишу кровью моего сердца и соком моих нервов». Так, и только так, должен писать каждый писатель. Кто пишет иначе, тому следует шить сапоги и печь кулебяки.
Поэт, самый страстный и впечатлительный из всех писателей, конечно, не может составлять исключение из этого правила. А чтобы действительно писать кровью сердца и соком нервов, необходимо беспредельно и глубоко сознательно любить и ненавидеть. А чтобы любить и ненавидеть и чтобы эта любовь и эта ненависть были чисты от всяких примесей личной корысти и мелкого тщеславия, необходимо много передумать и многое узнать. А когда всё это сделано, когда поэт охватил своим сильным умом весь великий смысл человеческой жизни, человеческой борьбы и человеческого горя, когда он вдумался в причины, когда он уловил крепкую связь между отдельными явлениями, когда он понял, что надо и что можно сделать, в каком направлении и какими пружинами следует действовать на умы читающих людей, тогда бессознательное и бесцельное творчество делается для него безусловно невозможным.
Общая цель его жизни и деятельности не даёт ему ни минуты покоя; эта цель манит и тянет его к себе; он счастлив, когда видит её перед собою яснее и как будто ближе; он приходит в восхищение, когда видит, что другие люди понимают его пожирающую страсть и сами с трепетом томительной надежды смотрят вдаль, на ту же великую цель; он страдает и злится, когда цель исчезает в тумане человеческих глупостей и когда окружающие его люди бродят ощупью, сбивая друг друга с прямого пути.
И вы, господа эстетики, хотите, чтобы такой человек, принимаясь за перо, превращался в болтливого младенца, который сам не ведает, что и зачем лепечут его розовые губы! Вы хотите, чтобы он бесцельно тешился пёстрыми картинками своей фантазии именно в те великие и священные минуты, когда его могучий ум, развертываясь в процессе творчества, льёт в умы простых и тёмных людей целые потоки света и теплоты! Никогда этого не бывает и быть не может. Человек, прикоснувшийся рукою к древу познания добра и зла, никогда не сумеет и, что всего важнее, никогда не захочет возвратиться в растительное состояние первобытной невинности. Кто понял и прочувствовал до самой глубины взволнованной души различие между истиною и заблуждением, тот волею и неволею в каждое из своих созданий будет вкладывать идеи, чувства и стремления вечной борьбы за правду.
Итак, по моему мнению, истинный поэт, принимаясь за перо, отдаёт себе строгий и ясный отчёт в том, к какой общей цели будет направлено его новое создание, какое впечатление оно должно будет произвести на умы читателей, какую святую истину оно докажет им своими яркими картинами, какое вредное заблуждение оно подроет под самый корень. Поэт - или великий боец мысли, бесстрашный и безукоризненный «рыцарь духа», как говорит Генрих Гейне, или же ничтожный паразит, потешающий других ничтожных паразитов мелкими фокусами бесплодного фиглярства. Середины нет.
Поэт - или титан, потрясающий горы векового зла, или же козявка, копающаяся в цветочной пыли. И это не фраза. Это строгая психологическая истина. Действительно, каждый эстетик, конечно, согласится со мною, что искренность есть необходимейшее качество поэта. Драма, роман, поэма, лирическое стихотворение, в которых хоть сколько-нибудь проглядывают натянутые и обязательные отношения автора к его предмету, - ни под каким видом не могут быть названы поэтическими произведениями. Это риторические упражнения на заданные темы, а ритор и поэт, разумеется, не имеют между собою ничего общего. [...]
Искренность необходима; но поэт может быть искренним или в полном величии разумного миросозерцания, или в полной ограниченности мыслей, знаний, чувств и стремлений. В первом случае он - Шекспир, Дант, Байрон, Гёте, Гейне. Во втором случае он - г. Фет. В первом случае он носит в себе думы и печали всего современного мира. Во втором - он поёт тоненькою фистулою о душистых локонах и ещё более трогательным голосом жалуется печатно на работника Семёна. Вы не думайте, господа, что свистящая журналистика ухватилась так крепко за работника Семёна по ребяческому пристрастию к бесплодному зубоскальству. Работник Семён - лицо замечательное. Он непременно дойдёт в историю русской литературы, потому что ему назначено было провидением показать нам обратную сторону медали в самом яром представителе томной лирики. Благодаря работнику Семёну мы увидели в нежном поэте, порхающем с цветка на цветок, расчётливого хозяина, солидного bourgeois и мелкого человека. Тогда мы задумались над этим фактом и быстро убедились в том, что тут нет ничего случайного. Такова должна быть непременно изнанка каждого поэта, воспевающего «шёпот, робкое дыханье, трели соловья» [...]
«В числе титанов я назвал Гёте и Гейне. [...] Пример Гёте доказывает как нельзя очевиднее, что всякая умственная деятельность велика и плодотворна только до тех пор, пока она остаётся неразлучною с искренностью и твёрдостью глубокого убеждения.
Гёте велик именно только в той сфере, в которой он действовал с полным и естественным воодушевлением, не стесняясь никакими житейскими расчётами, и этот Гёте, великий Гёте, совершенно подходит под моё определение поэта и с полною справедливостью может быть назван «полезным» поэтом, хотя, конечно, не в том смысле, в каком могут быть названы полезными поэтами Барбье, Беранже, Леопарди, Джусти, Шелли, Томас Гуд и другие двигатели общественного сознания. Эти люди были поэтами текущей минуты; они будили в людях ощущение и сознание настоятельных потребностей современной гражданской жизни; они любили живых людей и возились постоянно с их действительными глупостями и страданиями.
А Гёте никого не любил, кроме самого себя и своих собственных идей; он нисколько не заботился об интересах человеческих обществ, и, несмотря на то, он всё-таки принёс и ещё долго будет приносить своими произведениями много пользы тем самым человеческим обществам, к которым он был совершенно равнодушен. Только пустые и мелкие люди могут оставаться бесполезными, а великие умственные силы непременно приносят пользу, даже своими ошибками.
Гёте никогда не был и не будет любимым поэтом читающих масс; вследствие этого он никогда не будет действовать прямо и непосредственно на умственную жизнь массы, потому что на эту жизнь действует только тот, кто любит массу. Но эти наставники и руководители масс, люди различные между собою по своим дарованиям, но тесно связанные друг с другом единством святой любви и честных стремлений, эти люди, питающие других своими идеями, часто нуждаются сами в умственном подкреплении и обновлении. Эти люди - мыслящие и просвещённые работники, но совсем не мировые гении.
Они по своему уму и развитию способны понимать Гёте, но у них, разумеется, недостало бы сил произвести то, что он произвёл. Для них-то его сочинения составляют огромную гальваническую батарею, которая постоянно снабжает их утомляющиеся мозги новыми электрическими силами. Они читают Гёте и глубоко задумываются над его страницами, и ум их растет и крепнет в этой живительной работе. А приобретённый таким образом запас свежий энергии и новых умственных сил отправляется всё-таки вниз по течению, в то живое море, которое называется массою и в которое тем или другим путем рано или поздно вливаются, подобно скромным ручьям, или бурным потокам, или величественным рекам, все наши мысли, все наши труды и стремления.
И холодный тайный советник и кавалер фон Гёте действует таким образом, и сильно действует, на пользу бедных и простых ближних посредством тех идей и ощущений, которые он возбуждает своими произведениями в тесном кругу своих избранных и высокоразвитых читателей».
Писарев Д.И., Реалисты / Сочинения в 4-х томах, Том 3, М., «Гослитиздат», 1956 г., с. 93-96 и 104-105.
Дополнительные материалы
Уровни оценки полезности по И.Л. Викентьеву
+ Плейлист из 16-ти видео: СТРАТЕГИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ЧЕЛОВЕКА
+ Ваши дополнительные возможности:
Идёт приём Ваших новых вопросов по более чем 400-м направлениям творческой деятельности – на онлайн-консультацию 21 августа 2022 года в 19:59 мск (воскресенье). Это принципиально бесплатный формат.
Задать вопросы Вы свободно можете здесь: https://vikent.ru/w0/
Изображения в статье
Писарев Дмитрий Иванович — русский публицист, литературный критик, популяризатор идей дарвинизма / History.Syktnet.ru & Изображение Christine Engelhardt с сайта Pixabay
Изображение Nicole с сайта Pixabay
Изображение Pretty Sleepy Art с сайта Pixabay
Изображение wal_172619 с сайта Pixabay
Изображение PublicDomainPictures с сайта Pixabay
Данная статья относится к Категории: Творческое развитие юношей и девушек
«Решающее влияние на мою способность к трезвой самооценке оказал ГИТИС. Я привыкла смотреть на себя - фигуристку глазами студентки ГИТИСа. Там, в институте театрального искусства, меня оценивали по совсем иным критериям. […]
… институт не свалился на меня с неба. Никакой добрый дядя меня туда за ручку не привёл. Я пришла сама. И только детской наивностью и самонадеянностью можно объяснить такой поступок. В ГИТИС был огромный конкурс. Но дело не в этом. Меня к этому конкурсу не хотели и не должны были допустить. У меня не было специального хореографического образования, а это считалось необходимым условием. ГИТИС - высшая школа, у меня же за спиной не было средней, то есть специальной средней. У меня были мои десять классов, аттестат зрелости, который здесь никому был не нужен, и ни о какой зрелости, даже хотя бы чисто человеческой, этот документ в данном случае не свидетельствовал. Короче говоря, меня к экзаменам не допускали, и я пошла к Захарову. Он тогда набирал курс. Я сказала, что я фигуристка и что фигурному катанию нужны уже сейчас специалисты с балетмейстерским образованием. Видимо, я смогла убедить его. Меня приняли. Приняли условно, ради эксперимента (хотя я и сдала на пятёрки общеобразовательные дисциплины, специальные не могла бы сдать и на двойку). Можно считать, что это было продолжение эксперимента, потому что уже закончила ГИТИС Елена Чайковская. (Она, правда, пришла в институт взрослым человеком, не школьницей, как я.) […]
Я думала что если я приобрету специальные знания, если я овладею балетмейстерской техникой, это научит меня быть разумным исполнителем, понимать, что и для чего надо делать. Я была фигуристкой, не хотела уходить в сторону от фигурного катания. Я хотела заниматься осознанно своим любимым делом. Такова была моя цель, какой она представлялась мне издалека. Не уверена, что я осмелилась бы поступать в ГИТИС, если б я знала, как следует, что это за вуз, чем мне предстоит заниматься и какие моральные испытания меня там ожидают. Всю жизнь удивляюсь, как у меня хватило сил и терпения выдержать всё это. Сейчас я сама там преподаю, вижу своих педагогов, общаюсь с ними, с высоты своёго нынешнего положения и возраста гляжу на себя тогдашнюю, и мне становится слегка стыдно.
Мне было семнадцать лет. Самой младшей из остальных - двадцать восемь. Девочка в школьном фартуке с комсомольским значком - и взрослые люди, профессионалы, которые знали наизусть множество партий, окончили училище, изучили партитуры классических балетов, всё перетанцевали на сцене. Что делать в таком окружении девочке, которая в лучшем случае видела кое-что из партера? Что было от меня ждать, когда надо было сочинять адажио для «Спящей красавицы» или для «Легенды о любви»? Меня спрашивали: «Мила, ты уже целовалась? Или ещё нет?» Со мной обращались бережно, поручали произведения, более подходящие по возрасту, например «Дикая собака Динго» Дифа или «Юность» Чулаки. Совершенно очевидно было и мне и всем, что я не доросла до этого института. Учиться было интересно, я была захвачена, но... не справлялась, не справлялась. Мудрено мне было справиться. На многих занятиях по режиссуре, по актёрскому мастерству я не могла понять самые простые вещи, я не могла их пропустить через себя, прожить искусственно, потому что я не прожила их в своёй жизни...
Я и тогда была и до сих пор преисполнена благодарности моим преподавателям за то, что они меня терпели, за то, что относились ко мне всерьёз. […]
Я выдержала только потому, что ко мне относились пониманием и сочувствием все - и преподаватели, и студенты. Атмосфера в этом институте совершенно особенно. Курс - это творческий коллектив, который живёт единой жизнью. Взаимопомощь здесь, кроме морального имеет ещё и творческий аспект. Участвовать в работе другого, помогать ему выполнять задание - к этому стремились, это не было нагрузкой, это был способ расширить, углубить свой собственный опыт.
А ещё это были прекрасные годы, когда родилась и окрепла во мне едва ли не самая сильная привязанность в моей жизни: я всё больше узнавала и всё больше влюблялась в балет. После репетиций вечером мы мчались в Большой или во Дворец съездов. Это была награда, «десерт» после дневных трудов, изматывающих и азартных.
У нас всегда происходила борьба за место для репетиций. Особенно желанно было одно помещение, оно получило название «золотой ключик». Чтобы получить ключ от этого зала площадью в несколько метров, надо было изловчиться, исхитриться, нужно было пройти либо раньше всех, либо позже, когда институт пустел... Вечером, одетые полурепетиционно, - модно было «скромно», модно было «в чёрном», модно было «с гладкой причёской», - и вот мы все одинаково «модные» неслись в Большой по контрамаркам. Я сидела, вернее, висела над правительственнной ложей. И ещё было любимое место в первом ряду, прямо за дирижёром. Когда в последнюю минуту входишь в зал, уже свет погас, это место всегда пусто, почему - не знаю. В общем, везде мы бывали, всё заглатывали, как удавы. Но все заглатывали осознанно, а я неосознанно. Я бегала хвостиком за ними. Я была чересчур юная, недопустимо юная. Я не могла переварить всё, что получала, не могла разобраться в том потоке информации и впечатлений, который на меня хлынул. Не на ту почву всё это падало, чтобы дать какие-то ростки. К концу первого года обучения я поняла, что мне надо остановиться, прекратить эту непосильную гонку. Так можно было доучиться до нервного срыва. Я взяла академический отпуск. Это был отпуск только по форме. Я сама себя оставила на второй год. Я посещала все занятия, всё заново проходила и сдавала - я прошла дважды первый курс, и после этого как-то освоилась понемногу, втянулась, стала чувствовать себя студенткой.
Чем уверенней я себя чувствовала в институте, тем сложнее, я бы сказала, двусмысленнее, становилось моё положение на катке. Я приходила сюда с радостью, я здесь переключалась, отдыхала и физически и психологически. Я снимала с себя колет и отдавалась скорости. Я чувствовала себя здесь в родной стихии. Но, тем не менее, полностью отрешиться от того, что я узнавала, с чем сталкивалась, чем жила в институте, я уже не могла. Та система ценностей, и эстетических и этических, которую я усвоила в ГИТИСе, сохраняла для меня своё значение и вне института. Спорт и искусство соприкасались в моей жизни самым непосредственным образом. И надо сказать, что это было контрастное сочетание. Даже чисто внешне, по характеру отношений. Приходить из института на каток было всё равно, что из храма на площадь. В институте мне заслуженные артисты СССР говорили «Вы» - там было принято ко всем студентам обращаться так. На катке единственной формой было «ты», да и вообще тут не стеснялись в выражениях. Но дело даже не в форме, это, в конце концов внешнее. В ГИТИСе отношения подчинялись одному неукоснительному правилу - «спасибо». С утра до вечера, на репетициях, на занятиях: «спасибо», «спасибо». Спасибо за то, что вытерпели, за то, что тратите силы, за то, что тратите время. Эта искренняя благодарность учителю рождалась от самоуважения. На «Вы» надо быть и с самим собой.
Нужно знать, ради чего ты делаешь то, что ты делаешь. Я же сама ходила на занятия по классу к Пестову. Никто меня не заставлял туда ходить. Я знала, зачем мне это нужно. То, что меня покоряло в атмосфере ГИТИСа, что стало для меня нравственным уроком, - это культ служения искусству, проявляющийся во всём, во всех формах. В ГИТИСе я столкнулась с такой высокой культурой внутрипрофессиональных отношений, о которой нам в спорте и мечтать не приходится».
Пахомова Л.А., Монолог после аплодисментов, М., «Советская Россия», 1988 г., с. 17 и 21-24.
Дополнительные материалы
+ Плейлист из 10-ти видео:
+ Ваши дополнительные возможности:
Идёт приём Ваших новых вопросов по более чем 400-м направлениям творческой деятельности – на онлайн-консультацию в третье воскресенье каждого месяца в 19:59 (мск). Это принципиально бесплатный формат.
Задать вопросы Вы свободно можете здесь: https://vikent.ru/w0/
Изображения в статье
Людмила Алексеевна Пахомова — русская фигуристка, занимавшаяся спортивными танцами, балетмейстер. Спортивная пара: Л.А. Пахомова и А.Г. Горшков выиграла Олимпиаду-1976 и 6 чемпионатов мира / Public Domain
Изображение Rudy and Peter Skitterians с сайта Pixabay
Изображение Vladislav83 с сайта Pixabay