предыдущая часть - Экстрасенсы по вызову (археологи ) часть 7

Ничуть не расстроенный тем, что Валера отдал большую часть денег доставщику, товарищ директор лично залез в бар и достал оттуда две бутылки свежего пива. Профсоюз, конечно, несколько удивился, но виду не подал, поинтересовавшись лишь для порядка:

— А почему пешком? Почему на машине не поехали, товарищ директор?

— Пробки, — Денис показал ему одну из бутылок, после чего демонстративно сбил ногтем крышку и принялся жадно пить прямо из горлышка.

Валера глубокомысленно поправил очки, подумал, потом подошёл к стойке и забрал вторую бутылку себе. Он было повернулся спиной, собираясь занять диван, но тут Денис закончил пить, облегчённо выдохнул и вдруг сказал .

— Денежки-то, тю-тю. Не вышло у тебя провернуть аферу, мафиози.

— В смысле? — обернулся Валера.

— Ты чё думаешь, я не разгадал твой замысел? Ты спецом передал сумку лысым, чтобы те отдали её куратору и ты бы смог без опаски обчистить его хранилище.

— Какой куратор?

— Сам знаешь какой. С Янтарного пр!

— Ничего не понимаю: объясни толком.

— Да чего объяснять. Сумка! — Денис указал носом на пустую красную сумку, брошенную у двери. Незадолго до этого Валера выгреб из неё все деньги, отсчитал семьдесят тысяч отравителю, а остатки распихал по своим карманам. — В ней поисковая метка. Ты же не будешь отпираться, что это не твоя?

Очкарик нахмурился.

— Моя конечно. Ты же сам просил в прошлом году сделать, когда эту сумку в универмаге купил и боялся что у тебя её в спортзале спиздят. Я и сделал внутреннюю нашивку.

— Ага, конечно! Так я тебе и поверил: хочешь сказать, ты не собирался обокрасть куратора? Сумка-то у него нашлась! Но теперь всё! Не получится! Я на его хату ментов навёл! — торжествующе сообщил Денис.

"Что-то не так, — почесав затылок, подумал Валера. — Какой в жопу куратор? Что он несёт? Или ему пиво в голову ударило"?

Он уселся на диван. Знаком показал напарнику, что крышка на пиве откручивается и, сделав пару глотков, попросил его рассказать всё по порядку.

*****

Куратора звали Аполлон. Он работал на госпожу Настю, известную в определённых кругах, как чародейка Ябеда-Корябеда. Ему было около шестидесяти лет, двадцать из которых он провёл в местах не столь отдалённые, и за свою долгую жизнь он твёрдо усвоил две вещи: не болтать лишнего и никогда не злить своих работодателей. Но как тут не разозлить, когда по твоей квартире ещё недавно топталась целая орда ментов вместе с понятыми. Как? Кто вызвал? Почему дверь нараспашку? Он только очнулся, а они уже входят в открытую дверь. Ой, у вас шишка на лбу. Ой, а что это за незаконная перепланировка, это дверь сейфа, да? Ой, ни хуя себе, Саня - смотри чё тут! Срочно вызывай ОБЭП, СОБР и геологов. Кажется мы Клондайк обнаружили.

Ох и натерпелся страху. Но молчал. На вопросы, откуда у него столько ценностей, не отвечал, попросил только сделать один звонок. Он даже не переоделся, как был после ванной в одном лиловом халате, так и уселся в кресло, изображая серьёзное душевное потрясение и потерю памяти. Документов милиции не предоставил, ничего не подписывал, к осмотру врачей отнёсся равнодушно, но каждого из соседей, кто заявился с жадными и завистливыми глазами, он на всякий случай запомнил. И когда вдруг милиционеры вокруг него засуетились и, поскучнев, начали покидать квартиру, ему сразу всё стало ясно - пришла хозяйка. А раз пришла, стало-быть настала пора и ответ держать.

Госпожа Настя пришла не одна. С нею заявился некий высокий чин в мундире с погонами генерала, а кроме того начальник охраны Альтазар и ясновидящая Марфушенька. Альтазар сунул нос в зал, мельком глянул на Аполлона и показал ему увесистый кулак, украшенный серебряными перстнями. Затем он исчез, спрятавшись на кухне с чемоданом, в котором держал различное техническое оборудование, в том числе для защиты от прослушки. Куратор боязливо поёжился, когда в зал вошёл генерал. Но испугался он вовсе не его, за спиной у генерала маячила Марфушенька. Маленькая, седая старушка в платье мышиного цвета и с простеньким платочком на голове. Слепая, но при этом необычайно зрячая. Эта тварь про всё знает, от неё ничего не укроется, а куратору очень не хотелось, чтобы Настя узнала, кого он приводил к себе домой этим утром.

Госпожа Настя, высокая шатенка, лицо гордое, породистое, причёска вся в украшениях, заявилась в бальном платье голубого цвета со спущенными плечами, видимо чтобы подчеркнуть, что её отвлекли от важного дела. Она вошла в зал последней, посмотрела на куратора, а затем на открытую сейфовую дверь, а потом снова вопросительно посмотрела на него. Куратор моментально вскочил и нагнул голову, демонстрируя шишку.

— Принимал ванну. Услышал посторонний шум. Вышел в коридор. Услышал, как скребутся за дверью. Подошёл посмотреть в видеокамеру. А дальше темнота. Открываю глаза и вижу: дверь открыта, а в квартире менты, — виноватым голосом сообщил он.

Госпожа мотнула головой Марфушеньке и та засеменила проверять хранилище. Генерал тем временем огляделся, кашлянул и поправил на шее галстук.

— Душно тут. Хоть бы окна открыли.

— Один уже проветрил, — проворчала хозяйка нетерпеливо прохаживаясь из угла в угол.

— Моя вина хозяйка. Казните, — куратор опустил голову ещё ниже.

— Ага - твоя. Стал бы ты из такой малины помногу таскать, — презрительно хмыкнула Настя. — У тебя и так полный доступ к общаку.

Она остановилась и позвала громким голосом:

— Альтазар!

— Да госпожа? — в проёме двери появилась кудлатая голова начальника охраны. — Можете разговаривать спокойно. Нас не прослушивают, а входную дверь я закрыл. Следов взлома не обнаружено.

— А видеокамеры что?

— Ничего. Ничего не работает, разбираюсь.

Он снова исчез. Госпожа Настя подошла к сейфовой двери и заглянула внутрь.

— Много украли? — спросила она Марфушеньку.

— Сто тысяч долларов, — прошептала та.

— И всё? — удивилась хозяйка.

— Да. Остальное на месте. 100 долларов подобрал в прихожей старшина Денисов, они на полу лежали, — сказала старушка.

— Я не думаю, что следует беспокоиться из-за такой мелочи, а старшину я лично взъебу, — пообещал, покрасневший от стыда, генерал.

— Хорошо, а как сейф нашли? Тут же целая стена с декорациями, как вскрыли? — оглядывая дверь, поинтересовалась Настя.

Марфушенька задумчиво почмокала губами, после чего сказала:

— Надо думать на бесов. Множество маленьких ручек, вижу их отпечатки, мохнатые лапки повсюду, а ещё они всю электрику в квартире закоротили и вызвали замыкание. Прокляли куратора нашего, беду навели.

— Они же и дверь открыли? — уточнила, изрядно удивившаяся, хозяйка.

Старушка отрицательно покачала головой.

— Там другое. Ведьмин волос через замочную скважину пустили, матушка. Щёлку нашли. Аполлон Иванович к двери рукой потянулся, тут-то его волос и цап. От того он всякий ум потерял и на тумбочку головой бросился.

— Чего? — не поверила госпожа. — У нас со всеми в городе мир. Кто это сделал? Какая мать её ведьма?

— Не могу сказать, матушка, не вижу я, — жалобным голосом отвечала старушка. — Вижу только, что зло зашло в квартиру и вышло, словно туман какой.

— Может помощь вызовем? Комитетчиков? — предложил генерал.

— Да ты с дуба что ли рухнул, Фёдоров? — огрызнулась Настя. — У нас тут три миллиарда, не считая всякого барахла. Хочешь чтобы тебе фуражку набутылили? Мало мы им башляем, чтобы они на нас внимание не обращали? Хочешь, чтоб всё забрали?

— Я, моя дорогая, со своей стороны всю помощь, какую следует, оказал, — несколько обиженным голосом сказал генерал.

— Спасибо большое, я это очень ценю. Украли на 100 тысяч, а тебе я заплатила сегодня 200. Согласись, как-то невыгодно получается.

Генерал снова кашлянул, вновь поправил узел на галстуке, после чего сказал:

— Если желаешь, могу объявить в розыск...

— Кого? Деньги или ведьму, которая их украла? — уточнила женщина.

— Ты же знаешь, мы не занимаемся ведьмами. Официальная позиция государства- отрицать существование таких, как вы.

— Вот и отрицай дальше, — посоветовала ему Настя. Она подошла к куратору и тихо спросила:

— Сколько у тебя займёт времени перевезти всё в другое место?

*****

Тем временем в офисе ЧП "Заговор" шло внеочередное срочное совещание. На журнальном столике стояли коньяк, виски, кока-кола, стаканы и пачка кириешек на закуску, потому что время рабочее и без закуски было никак нельзя. Денис рисовал маркером карту квартиры куратора, а Валера нервно курил сигариллу, прочищающую мозги, не забывая при этом делиться с товарищем.

— Здесь у него кухня, здесь спальня, здесь всё для сада... — комментировал Денис и показывал пальцем.

— Интересно, как вышло, что между его и соседской квартирой появилась такая уникальная комната. При строительстве заложили? — предположил очкарик.

— Возможно техническая полость. Изнутри отделана стальными листами, толщиной в два пальца, и защищена знаками ведьмаков, — отвечал Денис.

— Так...Соседи отпадают. Будет слишком шумно. А если со стороны окон?

— Нет. У него пуленепробиваемые жалюзи и там тоже изнутри всё защищено. Поэтому я и зашёл через дверь.

— М-да, дверь самое слабое место, — Валера глубокомысленно почесал очки. — А чё там за комната с крестиком?

— Да я же говорю: для сада. Он туда мальчиков молодых водит, они его на крест для БДСМ вешают и плётками бьют. Я поэтому его башкой о тумбочку и шарахнул, думал ему понравится.

— Так и нарисовал бы голубка для большего понимания.

— Так он не из голубков, он любит когда его в общем, плётками. Там ещё всякие железяки для прижиганий, но я особо не рассматривал, — рассказал Денис.

— Ладно, хрен с ним, — Валера передал товарищу сигариллу. — На. Будем ждать, когда они ценности свои перевозить будут. Вот тогда и заберём, вместе с колёсами.

— Угу. Я всё же ставлю на то, что ты зря на счёт денежек зачесался. Ведь я же вызвал милицию.

— Конечно-конечно. Вызвал милицию и не поставил в известность прессу? Ну кто так представителей власти вызывает. Вот увидишь: ты сегодня же проспоришь мне два щелбана, когда выяснится, что милиция будет старательно искать и не найдёт в квартире куратора ни единой копейки.

— Но Валера! В милиции работают и честные люди!

— Я не спорю, но их мало и они практически не размножаются в этой агрессивной среде.

Денис сделал честную затяжку. Выдохнул после чего налил себе полстакана виски.

— Может, ну их? Эти богатства? — с надеждой в голосе поинтересовался он.

— А ничего, что они нас пиццей отравить хотели? У меня может быть курьер чуть не умер, пока их ел, — возразил экстрасенс. — Ну не хочешь жалеть меня, честного работягу, допустим, но пожалей хотя бы Стёпу. Он ведь ещё пару таких доставок к нам, и не дай бог действительно окочурится.

— Он же сказал, что устойчивый к разным ядам.

— Он не говорил, что он стабильно устойчивый. И не отрицал, что эта доставка может повториться. И вообще, не хочешь участвовать - дело твоё. Мне же достаточно и номера дома.

— Но ты же и так ему кучу денег отдал.

— Не отдал, а инвестировал. На развитие отечественной науки, — поправил его Валера.

— А в чём разница? — пригубив виски, спросил Денис.

— В перспективе получения стабильного пассивного дохода.

— Понятно. Опять решил кого-то раком нагнуть.

Валера тут же отобрал у него курево.

— Что-то ты больно умный стал. Кстати, а как ты сейф вскрыл?

Денис расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке и показал, висевшей на груди, деревянный свисток.

— Домовых вызвал. Мне его старейшины выдали за благотворительность.

Валера понимающе присвистнул.

— Это за то, что ты оказываешь этим мохнатым шаболдам услуги транспортировки? Не жирно ли?

— Как тебе не стыдно так говорить про наших друзей, — обиженно ответил Денис.

— Да какие они друзья... Последнюю сосиску из холодильника спиздят и глазом не моргнут.

— Вот поэтому свисток у меня, а не у тебя, — фыркнул Денис.

— Да, подумаешь, не сильно-то и хотелось. Зато, когда деньги заберём, ты сможешь купить себе целый железнодорожный состав с валенками. Как тебе такое предложение?

— Пока не очень.

— Хорошо. Должность - супер директор и трёх красавиц секретарш тройняшек. Ну, ну? Подумай? Таких секретарш больше ни у кого не будет? И я слова не скажу, если они залетят от тебя в один день, — продолжал соблазнять Валера.

— Хм, — Денис задумался. — Ладно, только при одном условии: мы продолжим работать легально.

— Нет. Ты же знаешь, я терпеть не могу работать.

— Мы продолжим работать, но больше для души, — настаивал на своём Денис.

Он протянул товарищу руку. Очкарик с кислой миной уставился на неё и призадумался. Продолжать бизнес после окончательного грабежа куратора было никак нельзя. Неужели товарищ директор этого не понимает? Ведь он же засветил свою сумку.

*****

Марфушенька вдруг занервничала и, покинув хранилище, начала нарезать круги вокруг Аполлона.

— Что-то вижу, — бормотала она. — Что-то странное.

Куратор подумал, что она увидела его личную жизнь и запаниковал.

— Никого у меня не было, я один тут всегда. Вы же знаете.

— Карась заходил, лысый, — юродствовала ясновидящая. — Что он принёс?

— Карась? — насторожилась госпожа Настя и требовательно глянула на куратора.

— Ну-да, — закивал тот. — Приходил. Но он в квартиру не заходил. Отдал сумку и отчалил. Там было 120 тысяч. Я их сразу в приход записал.

— Сумка. Красная. Её забрали, — подтвердила Марфушенька и подняла бесстрастное лицо вверх. — Она чужая. Вижу на ней дьявольский знак.

— Специально забрали? — с любопытством уточнила госпожа Настя.

— Да. Зло приходило за сумкой. Это его сумка, — опустив голову, тоскливо забормотала Марфушенька.

— Отлично! — торжествующе сказала хозяйка и окликнула начальника охраны:

— Альтазар!

— Слушаю? — высунулась кудлатая голова.

— Езжай в Коньково и выясни, откуда у Карася сумка красная, с которой он вчера приезжал, — было приказано ему.

— Так может...Позвонить?

— Съездишь ножками, — с нажимом в голосе сказала Настя. — Заодно проверишь, чистый ли он? Ведьмы, знаешь ли, любят повсюду оставлять свои метки.

— Да чего ездить-то, сумка от нифелей. Он сам так сказал, — сообщил куратор.

В зале повисло молчание. Куратор понял, что ляпнул лишнего.

— Ещё раз, скотина старая, назовёшь наших подопечных нифелями и я прямо тут тебе последнее яйцо оторву! — зловещим шёпотом произнесла госпожа Настя.

— Так не я же сказал...

— Ты ещё спорить со мной будешь? — госпожа угрожающе нависла над пожилым мужчиной.

— Нет, матушка. Прощения прошу за срамные слова, — поспешно проговорил Аполлон. — Живём токмо по вашей милости...

— Вот и ладненько, — несколько подобрев, улыбнулась женщина. — Значит перевозкой займёмся сегодня в полночь. Деньги и ценности делим на три части и всё это грузим на три фуры. Аполлон Иванович, на тебе перевозка и полный отчёт. Альтазар - тебе отчёт по сумке, если что - вызовешь Марфушеньку. Господин генерал?

— СОБР выделим на сопровождение, это несложно устроить, — задумчиво отвечал тот, подсчитывая в уме. — Во дворе нужно будет всё расчистить от посторонних машин. Спишем на контртеррористическую операцию. Это ещё 150 тысяч долларов. Снайперов на крыши, это каждому по десятке, сколько будете заказывать?

— Ну хотя бы четверых, а почему так дорого за эту твою операцию? — госпожа Настя скорчила недовольную мину.

— Угу. Сорок значит прибавляем. Потом, мне нужны будут маршруты движения, мне же ещё ГАИ платить и чтобы дороги на пути следования были чистые, плюс охрана от них же, это ещё...

Госпожа Настя застонала.

— Ну говори уже сколько? не томи.

Генерал дёрнул узел на шее и, покраснев от собственной жадности, заявил:

— Триста тридцать! И это я ещё тебе скидку делаю. А ещё в каждую фуру посадим моих людей.

Синие волосы Лисовской на портрете ярко загорелись в электрическом свете. Левше припомнилось, как однажды она заявилась к нему в номер сильно навеселе. Дело было почти год назад, под конец новогодних гуляний. Вручив ему эту картину кисти неизвестного художника, Лисовская сказала, что это от одного поклонника на её тридцатилетие, и раз Левша ничего не подарил ей на этот невесёлый праздник, то она сама дарит ему портрет с ещё сырыми красками. Она сняла со стены над кроватью поливановские скрещённые мечи, пару фотографий, маленькую схему Проклятого Поля и повесила портрет на их место. “Так я буду присматривать за тобой”, — сказала она и осталась ночевать.

Посидев немного в своём любимом кресле и задумчиво поковыряв кривым, старушечьим пальцем бархатную обивку, Левша принёс из ванной опасную бритву, забрался с ней на спинку дивана и, немного повозившись, снял со стены под потолком вентиляционную решётку. Там, в нехитром тайнике, был спрятан небольшой металлический кейс.

Левша сел за стол и открыл чемодан. Внутри лежала ритуальная маска "Паучий Поцелуй", "голодная" чаша, горелка, флакон спирта, стеклянные колбы, пачка столичных денег, чёрный бархатный футляр и набор причудливых инструментов, похожих не то на хирургические приборы, не то на воровские отмычки.

Главы книги https://author.today/reader/151994/1241589

Мой сад — самый опасный во всей округе.

Поэтому он окружен и защитными заклинаниями, и высоким забором. Я разве что колючую проволоку не натянула. Нужно любым способом оградить яблони от случайных прохожих, любопытных детишек и конкурентов.
Мы же не хотим, чтобы сказка превратилась в кошмар.

Именно сказка однажды меня вдохновила. Наш ведьминский патруль получил несколько сообщений о странных отравлениях. Жертвы — полдюжины детей, один турист, несколько стариков — казалось, не были связаны между собой. Разве что все любили прогулки по лесу.
И все провалились в сон, настолько глубокий, что их неделями не могли разбудить.

Легенды и сказки часто вырастают из реальных историй. Не исключено, что однажды в этих краях жила ведьма, которая и вырастила проклятую яблоню. Может, она даже отравила принцессу-другую.
Этого нам уже не узнать.

Мы легко вернули жертв к жизни — ведьминский патруль и не с таким справлялся. Проклятье можно снять без поцелуя истинной любви, если знаешь способы.
А вот с яблоней пришлось расстаться.

Плоха та колдунья, что не умеет владеть топором. Мы срубили яблоню и устроили весёлый костерок в лесу. Пахло очень приятно. Дело можно было закрывать.
Вот только в моём кармане притаилось одно яблоко.

Я не планировала соблазнять королей или травить принцесс — мне просто было любопытно. Немного терпения, пара заклинаний из справочника травницы, и семечко, закопанное в саду, дало первый росток.
Я применила ещё одно заклинание, чтобы ускорить процесс. Не хотелось несколько лет ждать первого урожая.

Работа в патруле всегда меня утомляла: долгие полёты на метле, чужие проклятья... Я хотела сидеть дома, ухаживать за садом и наслаждаться каждым днём. Вот только даже ведьмам для этого нужны деньги.
Но когда росток заколдованной яблони пробился сквозь землю, в моей голове зародилась идея.

Теперь яблочный сад обеспечивает доходом меня и троих помощниц. Всего дюжина деревьев, больше и не нужно. Концентрация магии в плодах очень высока.
Приходится быть осторожной, чтобы не усыпить кого-то надолго.

Мы продаём целую линейку товаров. Витамины. Чаи с ароматом яблока. Масла. Недавно начали делать жевательные мармеладки со вкусом яблок. Оказалось, популярная тема.
Бессонница, кошмары, нервный и беспокойный сон — наши продукты лечат всё.

Никакой химии и побочных эффектов, только немного магии. Одна таблетка или несколько капель масла на подушку — и вы будете спать, как принцесса. Нет, даже лучше.
И никаких поцелуев не понадобится.

201/365

Одна из историй, которые я пишу каждый день — для творческой практики и создания контента.

Мои книги и соцсети — если вам интересно!

Тракт. Запись первая.

Четверг. 16 июня.

Четверг. Кажется, сегодня четверг. Я сижу в машине на обочине дороги, которой нет ни на одной карте. Связи нет уже часов десять, а за рулем я, наверное, все двенадцать. Я не знаю, где я. Это точно уже не Воронежская область. Может, даже не Россия. Единственное, чего я хочу, — это спать, но закрыть глаза — значит подписать себе смертный приговор. Нужно отвлечься. Нужно записать.

Мой дом находится в получасе езды по трассе от города. Но если свернуть с нее, можно часами плутать по проселочным дорогам, по «обраткам», как их называла мама. Мы с ней часто катались здесь летними вечерами. Она учила меня водить на своей старенькой «девятке». После ее смерти я стал ездить один. Шесть лет назад ее сбил пьяный урод на фуре.

Эти поездки — единственное, что помогало мне не сойти с ума. Здесь никогда не было ни домов, ни людей. Идеальное место, чтобы побыть наедине с собой. Я всегда чувствовал себя здесь в абсолютной безопасности.

В последнее время работа не шла. Я дизайнер, и творческий кризис накрыл меня с головой. Вместо того чтобы попытаться работать, я решил проветриться. Это была моя ошибка. Катастрофическая ошибка.

Есть тут одно озеро, кристально чистое, затерянное в лесах. Я знаю к нему каждую тропку. По крайней мере, я так думал. У озера всегда было два пути: назад, к трассе, или дальше, в самую чащу, где дороги превращались в едва заметные колеи. Но сегодня, разворачиваясь, я увидел третий. Асфальтированный съезд, которого здесь никогда, мать его, не было. Он был скрыт за густой стеной кустарника, но я ездил тут сотни раз. Я бы его точно заметил.

Вместо того чтобы насторожиться, я почувствовал легкий азарт. Обнаружить новый путь так близко от изъезженных вдоль и поперек мест. Я продрался сквозь кусты, царапая бока машины. Через пару километров дорога стала идеально ровной. Еще через десять я понял, что пора бы возвращаться, и тут я увидел его. Старый железнодорожный мост, а под ним — въезд в туннель. Бетонный, поросший мхом, как пасть огромного чудовища.

Я хотел лишь заглянуть внутрь, осветить его фарами. Но я увидел свет в конце. Туннель был сквозной. Воздух в нем был тяжелый, затхлый, но за ним виднелась такая же идеальная дорога, уходящая в бесконечность. Съездов почти не было. Я решил, что не заблужусь, если поеду прямо. Я мог развернуться в любой момент. До сих пор не понимаю, почему я не сделал этого сразу.

Я ехал еще час. Потом еще. Дорога не менялась. Деревья, редкие, едва заметные съезды в никуда. Когда я понял, что уже глубокая ночь, я наконец развернулся. Пейзаж был абсолютно таким же. Я не знаю, где я ошибся, но через полтора часа езды в обратную сторону туннеля не было.

Я остановился. Мозг плавился. Как это возможно? Я ехал по прямой. Если бы я хоть раз свернул, я бы мог поверить, что заблудился. Но развернуться на прямой и не вернуться в исходную точку — это противоречит здравому смыслу. Я застрял в какой-то петле, но стоять на месте было еще страшнее.

В итоге я снова развернулся. Ехал медленно, почти останавливаясь у каждого съезда. Выходил из машины, всматривался в даль. Нет, это были просто заросшие колеи, уходящие в лес. Я не мог на них свернуть. К тому моменту, как я вернулся к месту своей первой остановки, начало садиться солнце. И я решил, просто ехать вперед. Дорога должна куда-то вести. Мне все лишь нужно добраться до следующего города. Найти связь. Но около полуночи асфальт кончился. Просто оборвался. Дальше — только пыльная, разбитая грунтовка, уходящая во тьму. Оставаться здесь. Ждать утра.

Тракт. Запись вторая.

Пятница. 17 июня.

Интересно, меня уже ищут? Наверняка. Жена, наверное, с ума сходит. Скажет полиции, что я люблю кататься по заброшенным дорогам. Да, они начнут искать здесь. Обязательно.

Твою мать. Я думал, я умру прошлой ночью. Я откинулся на заднем сиденье, пытаясь уснуть, и услышал звуки в лесу. Сначала решил — зверь. Но потом услышал шаги. Медленные, тяжелые. И шорох штанов, когда кто-то продирался сквозь ветки. А потом — безошибочный скрип подошв по асфальту.

На секунду мелькнула идиотская мысль о спасении. Какой-нибудь местный лесник. Но она тут же сменилась ледяным ужасом. Спасатели не ходят по ночному лесу в одиночку и без фонариков. И этот человек прибыл не на машине. Я бы непременно услышал рокот мотора.

Я не знал, что делать. Первый инстинкт — за руль и по газам. Но в голове возникла картина: пули, прошивающие стекла. Логично предположить, что тот, кто крадется по ночному лесу, вооружен. Я хотел дотянуться до бардачка, где лежал мой травмат, но тело парализовало. Шаги медленно обходили машину. Когда они двинулись вдоль пассажирской стороны, меня будто током ударило.

Я не запер двери. После того как выходил из машины, я забыл нажать кнопку. Вместо того чтобы схватиться за пистолет, я в полной тишине, стараясь не дышать, медленно, миллиметр за миллиметром, нажал кнопку центрального замка на ключе. Сухой, оглушительный щелчок замков разорвал ночную тишину, как выстрел. В ту же секунду кто-то с силой дернул пассажирскую ручку. Глухой стук запертой двери.

Больше я не медлил. Рывком открыл бардачок, схватил пистолет, передернул затвор. И тут же услышал звук нескольких пар ног, бросившихся бежать обратно в лес. Это точно была не одна пара. Их было несколько. Я бросился на водительское сиденье и включил дальний свет. Фары выхватили из темноты два удаляющихся силуэта. И то, что я увидел, заставило меня вдавить педаль в пол.

Они не были похожи на людей. Болезненно худые, с неестественно длинными конечностями. Они двигались какими-то скачками, низко пригнувшись к земле, как дикие звери. Кожа — серая, натянутая на кости. Адреналин бил мне прямо в голову. Я гнал, не разбирая дороги, желая оказаться как можно дальше от место встречи с жуткими тварями.

Я ехал почти час, прежде чем осмелился остановиться. Нужно было поспать, иначе я просто вырублюсь за рулем и разобьюсь. А здесь это равносильно смерти. Поставил будильник на три часа и отключился. Проснулся в холодном поту, но живой. Утро было туманным. Дорога впереди казалась бесконечной. Съел два протеиновых батончика, запил остатками воды. Пистолет на пассажирском сиденье казался единственным другом в этом проклятом месте.

Я в очередной раз решил ехать только прямо. Никаких съездов. Плевать, если до ближайшего города двенадцать часов пути. Я доеду. Но часы шли, а пейзаж не менялся. Лес, лес, лес. Желудок урчал так, что заглушал музыку. Когда на приборной панели загорелась лампочка топлива. Я совсем забыл про бензин.

Вот и все, подумал я. Приехали! Вероятность сдохнуть здесь стала пугающе реальной.

И когда я вывернул из-за очередного поворота, я решил, что у меня галлюцинации. Впереди, метрах в пятистах, стояла заправка. Маленькая, советского типа. Я точно не проезжал ее вчера. Подъезжая ближе, я понял, что она заброшена. Ни вывесок, ни света. Но я все равно остановился.

Здание выглядело так, будто его не касались лет тридцать. Но колонки… колонки были абсолютно новые. Я вышел из машины, и одна из них вдруг засветилась. На экране появилось лицо женщины.

«Добрый день. Сегодня на Тракте переменная облачность, утренний туман скоро рассеется. Температура воздуха до плюс тридцати двух. Путешествующим по грунтовым дорогам следует проявлять особую осторожность в связи с возросшей активностью Оставленных. Благодарим, что выбрали станцию «Последняя остановка». Счастливого пути.»

Оставленные… так вот как их называют. Я заправился. Не знаю как, но колонка работала. Внутри магазина я нашел питьевую воду, консервы — супы, тушенку, фрукты. Все свежее, судя по датам. Никаких чипсов, газировки, сигарет. Только самое необходимое. От всего происходящего было жутко, но уезжать не хотелось. Я решил остаться и поесть. Суп разогрел на своей туристической горелке. Пока ел, все ждал, что кто-то приедет. Но никто так и не появился. Я обчистил весь магазин, забив до краев багажник и заднее сиденье. Надеюсь, полиция не сочтет это мародерством. Если они меня вообще когда-нибудь найдут.

С полным баком и запасом еды я почувствовал себя увереннее. Ехал до самого заката, пока асфальт снова не оборвался. Впереди была еще одна грунтовка, такая же пыльная и зловещая, как и первая. Логика подсказывала, что те твари не могут быть везде, но я не стал рисковать. Развернулся и проехал еще час в обратную сторону, прежде чем остановиться на ночевку. Та женщина с экрана… она говорила об этих дорогах, как об отдельном мире. Тракт. Оставленные. Может, я тут не один такой?

Тракт. Запись третья.

Суббота. 18 июня.

Я больше не в реальном мире. Это точно. Сегодня я встретил человека. Или галлюцинацию. Или демона. Не знаю. Я решил рискнуть и свернул на один из съездов. Через двадцать километров я увидел его. Мужик стоял на коленях посреди дороги и махал руками. Я до смерти боялся останавливаться, но мне отчаянно нужен был кто-то, с кем можно поговорить.

Его зовут Олег. И его история почти точь-в-точь повторяет мою. Только он ехал из Пензы. Он тоже нашел туннель. У него почти сразу кончился бензин, и он наткнулся на ту же заправку. Он тоже видел ту женщину на экране. Только его сообщение было другим.

«Внимание! В воскресенье все станции будут закрыты на техническое обслуживание. Просьба покинуть помещения до 23:59. Исключений нет. Благодарим, что выбрали станцию «Последняя остановка».

Олег решил, что продавец куда-то отошел, и полез на холм за заправкой, чтобы поймать сеть. Сигнала не было. Когда он спустился, ни машины, ни заправки уже не было. Они просто исчезли. Если бы не мой собственный опыт, я бы счел его психом. Ему пришлось идти пешком.

Через несколько часов его подобрала пара на старом фургоне. Мужик с теткой, назвавшиеся «Бонни и Клайдом». Они держали Олега на мушке, пока загружали свой фургон на другой заправке. Подвозить его они отказались, но мужик, Клайд, кое-что рассказал.

Есть три уровня этого места, три Этапа. Асфальт, где мы сейчас, — это первый. Окраины. Здесь относительно безопасно. Грунтовки — это второй Этап. Там охотятся Оставленные. И третий Этап — Бездорожье. Просто колеи в траве, уходящие за горизонт. Выход, по словам Клайда, можно найти только там. Заправки появляются, когда в баке мало топлива, и исчезают, стоит от них отъехать. Если бы Олег сначала заправился, а потом пошел на холм, у него все еще была бы машина.

В воскресенье заправки закрыты. Если у тебя кончится бензин, будешь сидеть и ждать понедельника. Все, что было внутри, когда она исчезает, остается там. И люди в том числе. Никто не знает, что с ними происходит. Клайд сказал, что раньше в их группе было четверо человек. Двое решили проверить, куда девается заправка. Когда она появилась снова, на полу остались только их рюкзаки и одежда.

Олег рассказал, что на заправках второго Этапа есть пиво и фастфуд. Одна эта мысль заставляет меня хотеть туда. Я допил свою фляжку виски прошлой ночью и не уверен, что выдержу это место трезвым. Оставленные — это те, кто потерял машины. Они не могут попасть на заправки. Днем они прячутся в лесах, а ночью устраивают засады. Если ты один, тебя съедят. Если группа слишком большая, еды на всех не хватит. Тех, кого они не принимают, тоже съедают.

Если бы я не запер двери в ту ночь…

Что касается второго Этапа, Олег знает только, что ночью на дороги выходит «что-то еще». Когда он спросил Клайда про третий Этап, тот побледнел и отказался говорить.

Мы ссоримся с Олегом уже три часа. Он в ужасе от идеи ехать дальше. Он хочет остаться здесь, на Асфальте, где «безопасно». Повторяет одно и то же, как заведенный. Мне кажется, если я не соглашусь, он просто ударит меня чем-нибудь по голове во сне. Я решил сделать вид, что согласен. Но я не останусь здесь. Я лучше сдохну в попытке выбраться, чем проведу остаток жизни в этой петле.

Завтра утром, когда он пойдет в туалет, я уеду. Сейчас он храпит на заднем сиденье. Или делает вид, что храпит. Инстинкт кричит, чтобы я не спал. Глаза слипаются. Надо продержаться до утра.

Тракт. Запись четвертая.

Воскресенье. 19 июня.

Олег мертв. Я его убил. Я был прав насчет этого ублюдка.

Ночью я не спал. Все представлял, как он тихо садится, накидывает мне на шею ремень и тянет. Я достал пистолет и держал его под ногой до самого рассвета. Когда я пошел в лес по нужде, мне стало стыдно. Я — чортов урод с паранойей. Мужик просто до смерти боится. Я решил отказаться от своего коварного плана.

Но когда я вернулся, увидел его на водительском сиденье. Он лихорадочно шарил по салону, искал ключи. Мои ключи, которые были у меня в кармане. Он меня не заметил. Я тихо отошел назад, за деревья. Потом вернулся, громко кашлянув. Он уже сидел на пассажирском месте и открывал банку с персиками, будто ничего не произошло.

Мы молча ели. Я ждал, что он отойдет. Он ждал, что я потеряю бдительность. Он потерял терпение первым. Вытащил из-под сиденья монтировку, которую, видимо, припрятал, пока я был в лесу, и спокойно сказал, что я остаюсь здесь, а он уезжает на моей машине. Я бросил ему ключи. Чистый инстинкт. Когда он поднял руку, чтобы их поймать, я выхватил пистолет и выстрелил.

Пуля по какой-то злой случайности попала ему прямо в глаз. Он упал, издав булькающий, ужасный звук. Я подошел. Он кашлял, пытался что-то сказать. Часть меня хотела, чтобы он понял, почему я это сделал. Но я просто, еще раз, выстрелил ему в голову. Так он хотя бы не станет одним из Оставленных.

Я не чувствую ничего. Ни вины, ни сожаления. Это место уже изменило меня. Я просто сделал то, что нужно было для выживания.

Я ехал пять часов, чтобы найти съезд на грунтовку. Уже стемнело. В 00:03 я свернул. Дальний свет выхватил толпу Оставленных у кромки леса. Они даже не двинулись в мою сторону. Им нужна легкая добыча. Через двадцать минут я услышал рев. Такой, что задрожали стекла в машине. А за ним — пронзительный визг пойманной жертвы. Затем — низкий, раскатистый гул, похожий на гром. К нему присоединился яростный треск ломаемых деревьев. То, что охотится на этих дорогах, нашло меня.

Я слышал, как оно ломится сквозь лес параллельно дороге, но не мог заставить себя посмотреть в зеркало. Дороги здесь были гораздо уже и извилистее. Я едва успевал вписываться в повороты. Я даже не услышал сигнал о низком уровне топлива. Но когда за очередным поворотом возникла яркая, сияющая заправка, я чуть не врезался в колонку.

Я забежал внутрь и спрятался под прилавком. Через десять минут выполз к окну. Тварь стояла на краю освещенного пятачка. Она выглядела так, будто нескольких Оставленных сшили вместе в одну гротескную массу плоти. Из темноты виднелась только ее голова. Уродливое, асимметричное лицо, покрытое бледной рубцовой тканью. И один-единственный глаз — большой, тусклый, стеклянный. На месте второго была просто черная дыра. Оно видело меня, но не приближалось. Заправка еще была и безопасной зоной.

В магазине я нашел пиво и шаурму. Я набросился на еду как смертник в последний завтрак перед казнью. И да, я признаю, сейчас я пьяный в хлам. И мне пришла в голову гениальная идея. Я могу заправиться ровно настолько, чтобы бензин кончился прямо перед следующей заправкой. Я смогу использовать эту стратегию, чтобы добраться до третьего Этапа. Я выберусь отсюда. Я точно выберусь!

Тракт. Запись пятая.

Суббота. 25 июня.

Похоже, я забросил записи. Неважно. Это все равно никто не увидит. Это была худшая неделя в моей жизни. То, что мне пришлось сделать, чтобы выжить… Я включил диктофон только чтобы сказать, что сдаюсь. Если кто-то найдет это — хорошо. Нет — мне уже плевать. Мой план с заправками работал. Но мне потребовалось три дня, чтобы найти съезд на Бездорожье. И я чуть не погиб, не дотянув до следующей станции.

Теперь я здесь. И я никуда отсюда не пойду. Тварям на этом Этапе плевать на время суток. Они охотятся всегда. Я лучше встречусь с самим дьяволом, чем снова выйду за эту дверь. По сравнению с ними тот Сросшийся — пушистый котенок. С меня хватит. Сегодня суббота, почти полночь. Я нажму «загрузить». Знаю, что не сработает. Но на всякий случай. Меня зовут Кирилл. И будь проклят этот Тракт!

Тракт. Финальная запись.

Понедельник. 11 июля.

Привет. Это снова я. Раз тот последний пост как-то прошел, думаю, стоит рассказать, что было дальше. Считайте это предупреждением. Если когда-нибудь заблудитесь на проселочной дороге, просто остановитесь и включите навигатор, пока не поздно. Из того места нельзя вернуться прежним.

На той последней заправке по внутреннему радио постоянно играла музыка. Жуткая, инструментальная. Утром — спокойная, днем — бодрее. А ночью — темные, давящие на мозг симфонии, будто играет личный оркестр сатаны. Время от времени музыку прерывала та самая женщина с экрана. Я узнал, что ее зовут Ольга. Ее объявляли как «специальный бюллетень». В ту субботу, в 23:50, она снова появилась на экране. Но ее глаза… они были абсолютно черными, без белков и радужки.

«Внимание жителям Бездорожья. Станция закрывается через десять минут. Просьба завершить покупки и спокойно проследовать к выходу. Чистильщики прибудут в 00:01. Да пребудет с вами Сириус.»

Я не смог застрелиться. Черт возьми, если бы это было так просто сделать из травмата. В 23:59 я пытался напиться до беспамятства. В полночь свет погас, а с потолка бесшумно опустился красный проблесковый маячок. Двери разъехались, и в магазин вошли несколько фигур в белых костюмах химзащиты. Чистильщики!

Они ничего не говорили. Просто окружили меня. Я попятился, уперся в прилавок, перевалился через него. Один из них, я мысленно назвал его Вася, подошел и протянул ко мне руки. Он не нападал. Он просто положил руки мне на бедра. А потом одним плавным движением стянул с меня футболку через голову. Затем они сняли с меня все остальное. Джинсы, ботинки, белье. Голого, меня просканировали каким-то прибором, похожим на счетчик Гейгера, а затем просто вытолкали наружу.

Но я оказался не на улице. Заправка стояла посреди огромного склада-ангара. Я словно был на съемочной площадке фильма ужасов. Моя машина стояла у колонки, и ее потрошила другая бригада Чистильщиков. От ангара в обе стороны уходили бесконечные бетонные туннели. И тут в стене ангара открылся проход, и оттуда вышел человек. Он помахал мне. Он не был похож на чистильщика. Мне показалось — на его лице был тот же ужас, что и на моем.

Его звали Стас. Он втащил меня внутрь, в бесконечные ряды складских стеллажей. Он объяснил. Это место — Изнанка. Это не просто заброшенная дорога. Это некое подобие изварщенной игры. Вернее, то, что от нее осталось. Игра, созданная могущественной сущностью из параллельного мирп, чтобы собирать души. Она давно заброшена, но механизм продолжает работать на автопилоте. Чистильщики — они тоже когда-то были людьми, которых поймали здесь. Их «обрабатывают» и программируют на обслуживание Тракта. Они не злые и не добрые, они просто машины.

В этом месте есть и другие. Выжившие. Они прячутся в «комнатах» — дверях в туннелях, которые ведут в случайные места: бар, белая комната, палуба космического корабля. Но там все еще бродят мелкие злобные сущности, остатки старой версии игры. Стас показал мне, как находить двери. Он дал мне рюкзак с припасами и огнестрел для самозащиты. Он не стал брать меня в свою группу. Сказал, что больше не доверяет незнакомцам. После того, что один из таких же выживших сделал с его женой. Я видел ее мельком, когда он уходил. У нее через все горло тянулся жуткий шрам, похоже от пореза. Я не стал на него обижаться, ему повезло меньше, чем мне.

Мне здесь некого было терять.

Я бродил по этим туннелям почти месяц, который показался мне вечностью. Переходил из комнаты в комнату, стараясь не оставаться на одном месте. Вчера я выходил из копии Кремля и увидел впереди на стенах и потолке черную, густую слизь. А на краю темноты стоял высокий, сгорбленный силуэт. Сущность из параллельной реальности. Я бросился в ближайшую дверь, пробежал через четыре комнаты, не разбирая дороги, и последняя дверь вывела меня на улицу. Не на склад, а на настоящую, живую улицу.

Это была заброшенная трасса под грозовым небом. На перекрестке стояла другая фигура. Она явно ждала меня. Она выглядела словно трещина в воздухе, сгусток тьмы, которая говорила голосом Юрия Левитана. Она представилась первой хозяйкой «игры» и сказала, что этот проект ей не по нраву и она предпочитает старые методы.

Она предложила сделку. Моя душа в обмен на возвращение домой. Вот так просто.

И я согласился. Укол пальца, капля крови на контракте, который был просто листом обугленной бумаги. За моей спиной открылась дверь. Прямо ко мне во двор. Я пробежал сквозь нее, не оглядываясь.

Я оказался дома. Жена, дети. Все так, как и должно было быть. Жена, конечно, не поверила в историю про «просто заблудился», но решила дать мне время. Она хочет, чтобы я пошел к психологу. Сегодня должны были приехать из полиции, чтобы официально закрыть дело о пропаже. Он опаздывает. Но я не жалуюсь. У меня панический страх, что если я выйду из дома, случится что-то непоправимое.

Черт, надо идти. Но появилась проблема. Жена только что дозвонилась в участок. Ей сказали, что полицейские уже приезжали час назад. Стучали, но им никто не открыл. Представляете?! Потом звонок оборвался. Теперь линия занята.

Постойте. Жена плачет на кухне. Она снова пытается дозвониться. Я слышу гудки из ее телефона. И слышу голос в трубке. Тот самый голос. Голос женщины с экрана заправки.

«Благодарим, что выбрали станцию «Последняя остановка». Счастливого пути.»

предыдущая часть - Экстрасенсы по вызову (археологи ) часть 7

Правда горька. Правда мучительна и невыносима. Именно поэтому при регистрации браков регистратор говорит обычно молодожёнам - живите в согласии. Иначе по правде никто и женится не станет. Скажет например жениху невеста - я с тобой ради денег, а не ради тебя или наоборот жених брякнет невесте - я с тобой потому что Светка ломалась, а ты дала сразу, а не потому что ты красивая и мне интересен твой внутренний мир. И что тогда? Сколько тогда на Земле пар останется? Вот и сейчас экстрасенс Бульбулькин героически спас очередную крепкую семью от скоропалительного развода, потеряв при этом последние крупицы собственной совести.

Доставщик уже не кашлял, он хрипел, отравленная пицца попала ему не в то горло, но он не мог перестать смеяться, это было выше его. Ведь он стал свидетелем того, что экстрасенс сначала спровоцировал бытовую драку между супругами, а потом их же и помирил, ловко сменив векторы взаимного гнева на внезапную страсть. Он загнал Копыловых в состояние транса, а затем любезно предложил им одну из пустующих комнат, где хранились спортивные маты и ещё кое-какой инвентарь. Обратно он вернулся один, весело насвистывая и небрежно помахивая нижним бельём супругов. Курьер увидел трусы и резко насторожился.

— Гонорар, — неопределённо сообщил очкарик.

— Вы фетишист?

— О, ещё какой. Это тебе за пиццы, а то пока Дениску дождёшься...

— Я вас не понимаю. Не приближайтесь пожалуйста ко мне с этими вонючими труханами, я ведь не постесняюсь и плюну в вас. У меня слюна ядовитая, — предупредил курьер.

— Ты чего дурака из себя корчишь? — удивился Валера и специально растянул резинку на мужских трусах. — На, смотри. Видишь кармашек? Там лежит пятнадцать тысяч рублей. У его жены трусы побольше и соответственно там, в потайном кармашке, находится более крупная сумма. Если сложить вся вместе, то набегает намного лучше тех денег, что ты запросил за пиццу. Они старой закалки люди. Прячут друг от дружки заначки. А где им ещё прятать, если не в трусах? Ты же сам их видел, они же бешеные. Вот я и помог им немножко. Подумаешь, без трусов от меня уйдут. Зато счастливые.

Он оглянулся и прислушался.

— Вон они как за дверью пыхтят. Я всегда говорил, что любую проблему между мужчиной и женщиной можно решить качественным и страстным сексом. Даже если им, скажем, под сотню лет. Сейчас потрахаются и обо всём забудут. И про давление, и про внука, а там глядишь и детей новых наделают, а то, понимаешь ли, маются хернёй на старости лет.

Курьер тут же принялся бить себя кулаком в грудь пока наконец не выплюнул маленький кусочек теста.

— Однако, — тяжело дыша, прохрипел он. — Поверить не могу, что кто-то ещё деньги так носит. Вы реально отморозок, господин экстрасенс.

— Можешь называть меня Валериан, я не возражаю, — ухмыльнувшись, кивнул очкарик.

*****

Выскочив на улицу, Денис ловко увернулся от швабры уборщицы Галины Петровны и, спрятавшись за микроавтобусом, принялся вычислять приблизительное местоположение вчерашних бандитов. Они приехали все вместе на одном автомобиле. Тачка - Suzuki Grand Vitara серого цвета. После неё остался след от протектора и едва уловимый запах мужского одеколона. Что за марка? Денис обнюхал след и пришёл к выводу, что водитель перед тем, как сесть на своё место, смочил шею и голову одеколоном Ямамото. Хорошо так побрызгался, до сих пор воняет. И ещё пахнет Шипром. Кто-то им рот полоскал, а вон и харчок засохший. Ну что же, след есть, большего и не нужно.

Денис слазил в Япошу и вернулся оттуда с небольшим чемоданчиком. Открыл его, достал подробную карту Москвы и, развернув её прямо возле следа, принялся колдовать. Из чемоданчика один за другим появилось несколько предметов: чехол с длинной металлической иглой, глиняный пузырёк и жестяная коробочка. Для начала он открыл коробочку и разместил по кругу на карте несколько медных пуговиц, затем настал черёд пузырька. Выдернув зубами пробку, товарищ директор щедро полил след густой жидкостью жёлтого цвета, отложил в сторону и достал из чехла иглу.

Лучше бы конечно песок, а не асфальт, но на безрыбье и такое сойдёт.

Он принялся ковырять след иглой, одним глазом наблюдая за картой. Есть контакт. Пуговицы задрожали и зашевелились, а затем начали медленно перемещаться на встречу друг к другу. Они сошлись в стопку в районе Коньково.

— Янтарный пр, — прищурившись одним глазом, прочитал вслух Денис и довольный собой начал собирать пуговицы обратно в коробочку.

*****

Хоть Валера и рассчитался честно с курьером, но отпускать он его пока что не собирался. А с чего бы? Он же всего одну пиццу съел, а надо ещё три. Ешь-ешь. Ещё кофе надо? Обеспечив отравителя свежей порцией кофе, экстрасенс отошёл к стойке и, достав из кармана портсигар, закурил одну из своих дорогих самокруток. Курьер тут же начал с интересом принюхиваться.

— Герцеговина Флор? Гибридный сорт с черносливом? — поинтересовался он.

— Ага, — добродушно подтвердил очкарик и потянулся за пепельницей.

— Такой только в одном месте продают, табачная лавка в Хамовниках. Продавца знаю, — кивнул паренёк.

— Хе-хе. Ну да. Будешь?

— Нет спасибо. У меня свои. Я, знаете ли, тоже садоводством занимаюсь.

— А как же доставка?

— Ну так она не каждый день. Я же в институте учусь и пока не закончил помогаю бабушке.

— Хе, Тимуровец. Ты же понимаешь, что фактически ты совершаешь преступление.

— Конечно, но это бизнес. Кто-то оружие продаёт, кто-то наркотики, а кто-то сигареты. Я же ни в кого насильно не запихиваю. Моё дело только передать. А так, я в основном по ботанике, травки там всякие, дары природы.

— Угу, — Валера задумчиво почесал щетину на подбородке. — Мне вот любопытно, а почему когда ты коробку вскрыл, меня не потянуло попробовать? Я же знаю состав пиццы и знаю как она действует.

— Открывать тоже надо умеючи, — пожимая плечами, сказал доставщик. — Её можно открыть по разному. Сбоку есть прорези, надо засунуть туда указательные пальцы и надавить, тогда изменится колдовской знак под крышкой, а уж он в свою очередь изменит запах. И тогда можно есть спокойно не объедаясь.

— Ты всё равно объешься. Кстати: разрешаю рыгать в ведро.

— Ну щас. Это не профессионально, — отказался парень и, немного погодя, добавил:

— Меня Стёпа зовут.

— Замечательно. А меня Валерий Васильевич, — представился экстрасенс. — И раз мы представились друг другу официально, то мне интересно, как зовут твою бабушку?

— Она скрытная персона, но если хочешь, можешь называть её "Бабушка - Отравушка", — сообщил Стёпа.

*****

Никакого Янтарного пр. в Коньково не оказалось. Денис прогулялся по улице Островитянова, прошёл через дворы насквозь до улицы Академика Капицы и по ней же вернулся к Островитянову. Что за ерунда? А где "пр?" Неужели карта обманула? А её-то он и не взял, в машине возле офиса оставил, а сам на метро. Расстроенный неудачей, он крутил головой и принюхивался в надежде найти подходящий запах. И зачем же он понадеялся только на себя? Надо было духа поискового сначала отправить, а теперь что же, возвращаться несолоно хлебавши? А в офисе профсоюз. Профсоюз будет смеяться и угрожать заложником. И где только этот гад зомби-муху нашёл? Это же в наших местах сущая экзотика, только у африканских ведьм такие и продаются. А хотя он же недавно студентов окучивал, вполне возможно среди них напоролся на африканку. Но нет, не сходится. Зачем африканской ведьме его услуги? Может это был кто-то из преподавателей? Ну тоже маловероятно. Тогда бы по новостям передали. Скончался преподаватель РУДН например. Или аспирантка или студентка какая-нибудь чернож...

Тут он застыл как вкопанный, увидев перед собой микроавтобус Газель, из салона которого весело щебеча вылазили молодые загорелые женщины в коротких платьях. Им помогал бритый мужчина, одетый в красные спортивные штаны с лампасами и тельняшку. И от этого мужчины отчётливо пахло одеколоном Шипр. Денис прищурился, пытаясь выцепить крёстную силу этого бритого, но узрел только крёстных, явившихся вместе с женщинами. Те же, увидев в свою очередь, что их признали, тут же наперебой принялись рассказывать, какие их подопечные проститутки и почем берут за ночь. Ну ёпрст, только отвлекаете, не галдите пожалуйста, прямо не крёстные, а сутенёры какие-то. Всего проституток было четверо. Крестных пятеро, но из-за специфики, ведь все же знают какие они болтливые, вычислить конкретного крёстного, опекавшего мужчину, от которого пахло Шипром, оказалось непросто. Денис перевёл взгляд вправо, увидел строение, прятавшееся за бетонным забором, посмотрел вперёд, увидел синие ворота с электрическим приводом и почему-то подумал про Водоканал. Да ладно? Откуда у работников Водоканала деньги на проституток? Пока он думал, бритый заглянул в салон, что-то сказал водителю и сам закрыл дверь. Только когда Газель скрылась за поворотом и количество крёстных уменьшилось на одного, до Дениса дошло, что бритый в лампасах сирота, а значит к остальным не нужно прислушиваться.

Он пошёл следом за этой весёлой компанией, которая явно задумала разврат и, оказавшись за воротами, увидел, что никакой это не Водоканал, а обычная сауна. У неё и вывеска была соответствующая. "Сауна. Русская банька". Денис огляделся. За забором было куда больше места, чем он предполагал. Помимо двухэтажного здания сауны, тут находились несколько гаражей и автосервис. Правда автосервис был без вывески. Видимо только для своих. А возле одного из гаражей стояла та самая Suzuki, которую он разыскивал. Он, не торопясь, подошёл к автомобилю, обнюхал его, а затем, достав из кармана связку отмычек, приступил к вскрытию. Денис не боялся, что его остановят. Одна из его способностей заключала в себе аномальную незаметность, поэтому, обшаривая салон, он нисколечко не испугался, заметив хозяина автомобиля, безуспешно пытавшегося нажимать кнопки на брелоке автосигнализации.

К тому времени, как хозяин подошёл, Денис уже успел найти в машине кастет, охотничий нож, пистолет Beretta и весьма редкую газовую гранату K-51. Граната ему особенно понравилась, она была переделкой, а судя по бумажной этикетке, внутри была вовсе не сирень или черёмуха, а запрещённое психоактивное вещество. Жахнешь такую в толпе и будут не слёзы, а истерика. Да за такую гранатку можно и на пять лет присесть. Лысый бандит чертыхаясь открыл дверь со стороны водителя, а затем с силой захлопнул её и опять нажал на брелок. Не помогло. От громкого хлопка лишь открылся бардачок на приборной панели откуда выпал плотный увесистый свёрток.

— Тьфу-ты, бля. Евро выпали, — выругался бандит.

— А где доллары? — уточнил Денис, которому этот свёрток упал прямо на колени.

— Да хер их знает. Положи обратно, — не обращая на него внимания рассеянно отозвался бандит.

— Пожалуйста.

Денис честно выполнил просьбу лысого, после чего покинул автомобиль и пошёл искать дальше. Через несколько секунд лысый ошалело выглянул из салона и в изумлении огляделся.

— А чё, я щас сам с собой что ли пиздел? Ебать...Да мне точно к врачу надо.

*****

Денис обшарил автосервис, проверил гаражи, а потом направился непосредственно в сауну. Там уже, что называется, дым стоял коромыслом. Он насчитал десятерых лысых спортсменов, а от самого лысого пахло знакомым парфюмом. Ну да, всё правильно - Ямамото.

А раз вы все здесь, ребята, значит и денежки Валеры где-то тут валяются - справедливо рассудил он и пошёл на второй этаж где последовательно взломал каждую дверь оказавшуюся на его пути. Сауны на месте бывших городских муниципальных предприятий всегда устроены одинаково. На первом этаже всегда парилка, комнаты отдыха и бассейн, а вот на втором, там уже интересней. Там обычно бильярдная, кабинет для переговоров где обязательно есть диван или несколько, небольшой спортзал и обязательно кабинет администратора. В данном случае - пахана. Да и какая разница? Чем же кабинет пахана отличается от кабинета администратора? Наличием телевизора во всю стену? Стереосистемой? Водяной кроватью для оказания эксклюзивных услуг? Денис шёл на запах. Где сильнее всего пахнет Ямамото, там и денежки. А тот лысый, который на первом, хозяин запаха, он слишком голый и пьяный, и денег у него при себе точно нет.

Открыв дверь в конце коридора, он самодовольно ухмыльнулся. Бинго. Всё как он и предполагал: небольшой кабинет с решётками на окнах, тяжёлые плотные шторы, люстра из хрусталя, шкаф для сменной одежды, стол с крышкой из красного дерева, офисное кресло и водяная кровать. Не хватает только персидских ковров с длинным ворсом. На всякий случай он посмотрел себе под ноги. Нету. Вместо ковра зелёный ковролин. Фу, как же тут пыльно.

Осторожно ступая он вошёл в кабинет и стараясь не дышать приступил к поискам. Теперь ему было точно известно, что он ищет - было время подумать. Ещё утром он обнаружил пропажу своей красной спортивной сумки с которой любил посещать спортзал. В офисе её не было, в машине тоже, но зато под столом валялась смятая куча белья. Все же ясно как день: Валере нужна была тара и он, как обычно, скомуниздил для своих нужд чужую спортивку. Значит нужно искать красную спортивную сумку внутри которой от 80 до 100 тысяч долларов. Именно столько ему заплатили за Гелендваген. Он же его ниже рынка продавал, правильно? А новая машина стоит не меньше 150 тысяч.

В поисках сумки, он обыскал кровать, шкаф, небольшую стенку, порыскал в столе и ничего не нашёл кроме некоторого количества оружия, наркотиков, денег и алкоголя. Последней преградой на его пути был сейф спрятанный под столом, на там была только какая-то мелочёвка: золотые и серебряные женские украшения, фотографии с голыми барышнями и несколько тетрадок для любителей чёрной бухгалтерии. Он конечно почитал немного, но никаких намёков на красную сумку там не было. Да и записи были неразборчивые. Коля Растворитель - 5000 У.Е. Сеня Оглоед - 3000 У.Е. Лида Инфузория - сосать. Пидар Зайцев - бетон 5 мешков.

"Скорее всего расходы на некие хозяйственные работы", — предположил он читая очередную тетрадку. Ну да, всё правильно. Вон и Лёша - бензин. Кузя, печка, дрова, два куб...Андрей Иванович - паяльник 1 шт... О. Янтарный пр, нашёлся. И как много, на каждой странице упоминается.

Пока он читал в кабинет постучался, а потом и открыл дверь тот самый лысый с которым Денис общался во время осмотра автомобиля.

— Карась, ты тута?

Денис повернул голову, но поскольку никакого Карася он не знал то и отвечать не имело смысла. Убедившись, что в кабинете никого нет лысый подошёл к столу и на всякий случай громко сказал:

— Карась, у нас презики кончились, я возьму? Ты же не против? Чай я не крыса какая.

Не заметив Дениса лысый отодвинул вместе с ним кресло в сторону и бесцеремонно зашарил в столе.

— Презервативы в сейфе лежат, — участливо подсказал Денис.

— Спасибо, а код какой?

— 1-9-7-4. Скорее всего год рождения.

— А, точно, — машинально подтвердил лысый набирая код. — В прошлом месяце днюху отмечали.

— И документы положите пожалуйста, — попросил Денис. Бандит не глядя забрал тетрадь, открыл сейф. положил тетрадь на верхнюю полочку и тут же испуганно охнул. Только сейчас до лысого начало доходить, что он базарил с креслом и это было как-то неправильно. Он заорал и на всякий случай перекрестился три раза, но это не помогло, в кресле по-прежнему было пусто.

*****

После третьей пиццы курьер Стёпа начал кряхтеть и расстегнул пуговицу на брюках.

— Бабахнет? — c любопытством спросил Валера наблюдая за ним.

— Вы про живот?

— Ну так. Тебя по всему офису размажет, а я перед твоей бабушкой отвечай. Может быть всё-таки зомби-муху?

— Приятно, что вы за меня так переживаете. Вы и ведро принесли и наблюдаете за мной, у вас и телефон под рукой, наверное скорую собирались мне вызвать? — сыто икая предположил курьер.

— Возможно, но не бесплатно. И раз уж ты не колешься насчёт бабушки, то хотя бы угости своим табачком.

— А-а. Он дорогой. Практически эксклюзивный, — судя по тону Стёпе не очень хотелось делиться куревом.

— Ну ты же понимаешь, что я могу отобрать его у тебя бесплатно?

— И почему же вы ещё не отобрали?

— Потому что я добрый. Меняю на упаковку мезима. И ещё у меня активированный уголь есть, — предложил очкарик.

Курьер вздохнул и полез во внутренний карман куртки откуда достал кожаный футляр на молнии. Открыв его он продемонстрировал экстрасенсу четыре сигариллы в прозрачных капсулах.

— Какую будете?

— А с какими вкусами есть?

— У меня нет фруктовых примесей, — несколько обиженным голосом отвечал Стёпа. — Я выращиваю его под определённые ощущения. Вот это бодрость, это веселье, этот мозги прочищает если надо к экзаменам готовиться и много запоминать, а этот для либидо...

— А ты точно табак выращиваешь, а не коноплю?

— Выбирайте, всё равно вы больше одной не выкурите. И либидо, не советую брать, а то ещё присоединитесь к той пожилой парочке...

— Ну значит беру три, а четвёртую себе можешь оставить.

— Да вы же не выкурите! Одну берите.

— А ну, цыц! Давай сюда бодрость.

— Пожалуйста. С вас, ещё пять тысяч.

— Если эффект говно, платить не буду! — честно предупредил экстрасенс.

*****

Денис спустился на первый этаж и нашёл среди бандитов того самого, от которого пахло Ямамото. Бандит был занят, он пил водку с томатным соком и целовался с мулатками. Да в принципе, там все присутствующие были заняты. Лысые сидели за большим столом, многие голышом и угощались чем бог послал. Денис, не долго думая, присоединился к застолью. А чего бы не поесть? Бесплатно же, да и всё равно его никто не замечает. Пристроившись в уголке, он взял одноразовую тарелку, а потом, уже не церемонясь, утащил половину жареной утки с черносливом. Он понимал, что следовало бы поторопиться, но его смущало отсутствие у бандитов крёстной силы. Как будто они все в детдоме росли. А раз через духов нужную информацию получить нельзя, придётся подслушивать.

Потихоньку он перезнакомился со всеми лысыми за столом. Выяснил их кликухи и чем занимаются. Крепкие ребята занимались угоном и перепродажей автомобилей, а также оказывали разные посреднические услуги, но к сожалению кому они передают деньги, так и не удалось понять. Лысые за столом про работу не базарили, а вспоминали только разные смешные случаи из тюремной жизни. Слушать было скучно. С кем сидели, да под кем ходили, да кого опустили и кто у кого был кум. Прямо как в армии. Денис поел, попил, начал зевать, а потом решил пролить томатный сок на самого лысого. У него ещё кликуха смешная была - Карась. Как же этот Карась обиженно заорал, когда его перепачкали.

— Зырьте, у Карася - дни критические! — подыграл Денис, рассчитывая на смуту. И смута случилась. Все заржали над шуткой. Главный лысый начал вопить о сатисфакции. Кто это сказал?!! Кто это пизданул?!! Кто этот маленький коммунистический пидарас и так далее. К его глубокому сожалению никто не сознался, поэтому пахан пообещал всем прописать пизды, как только вернётся из бани. Он побежал отмываться, а Денис следом за ним. Теперь-то ему уже никто не помешает расспросить Карася о местонахождении сумки с долларами.

*****

Счастливый и в тоже время растерянный Николай Копылов мялся возле дивана, с которого на него благодушно взирали экстрасенс и доставщик.

— Вот, значит...Не понимаю, как так вышло, прямо безумие какое-то, — стыдливо говорил он, стараясь не смотреть им в глаза. — Вы уж извините за беспокойство.

— Да уж, — неторопливо покуривая сигариллу, отвечал Валера. — И как же я должен вас извинить? Пришли, значит, в харю мне тыщей кинули и ну давай орать, требовать нумера. А у меня, к сожалению, не гостиница, у нас тут офис. Тут люди работают. Верно Стёпа?

— Ик. Ага, — с тоскою поглядывая на последнюю пиццу, подтвердил курьер.

— Вы, извините уж, ради бога, — не поднимая глаз, попросил Копылов. — Я заплачу за это недоразумение.

— Вы про жену что ли? — ухмыльнулся экстрасенс и, заметив, как Николай резко меняется в лице, тут же сменил гнев на милость. — Может быть, где в другом месте с вас бы и взяли за такое деньги, где-нибудь на вшивом Западе, а у нас - всё для блага человека. Идите и будьте счастливы.

*****

Бандит Карась помылся, а потом решил немножко посидеть в парилке. Настроение было испорчено грубой шуткой от своих же товарищей. Лысый лежал на верхней полке и размышлял о наказании. То, что наказать надо всех, в этом он нисколько не сомневался, а вот как бы это наказание провернуть, чтобы эти козлы навсегда запомнили? От горячего воздуха он расслабился, шею приятно жгла золотая цепь толщиной в палец, а может ну их? Простить уродов? Всё-таки с одного детдома, вместе росли. Почувствовав лёгкую щекотку в районе шеи, Карась коснулся цепи и следом коснулся чего-то мохнатого. Сначала он не понял, повернул голову и увидел перед собой нечто мохнатое и зубастое, а ещё у этого чудища глаза были, как у совы. Бандит попытался было вскочить и дать отпор, но почувствовал, что не может пошевелиться. Он хотел закричать, но из открытого рта послышался лишь жалкий сип. Точно такой же сип обычно бывает у спящих во время сонного паралича.

— Где сумка? — прорычало чудовище и мохнатая лапа начала затягивать цепь на шее у беспомощного бандита.

— К-ка-кая...Сумка...

— Красная. А в ней сто тысяч долларов. Вчера забирал.

— Н-не...Знаю...

— Убью! — пообещало мохнатое чудовище. — Придушу, а потом изнасилую. И все узнают, что ты дырявый.

— Господи...Спаси...Иже еси на небеси...

— Где красная сумка в последний раз спрашиваю!

— У куратора...

— Где куратор?

— Янтарный пр...Дом...Квартира 69...Мы ему со всех нифелей отдаём...

— С каких нифелей?

— Ну с астрологов, гадалок, пощады...

— Так, а метро какое? Говори быстрее, а то как трахну!

— Да чёрт его знает, — захрипел из последних сил перепуганный бандит. — Я же на машине туда езжу всегда... Кажись Бабушкинская.

— Спасибо, — прорычало чудовище и исчезло. Карась почувствовал, что тело вновь его слушается, приподнялся на полке и принялся жадно хватать раскалённый воздух. Приснилось что ли? Неужели приснилось? Нет же тут никого. Ведь нет же?

*****

Избавившись от клиентов, довольный экстрасенс принялся приставать к курьеру на тему заключения договора о поставках эксклюзивного табака.

— Степа, как ты живёшь, жить нельзя. Когда-нибудь такие, как я, тебя точно в помойке замаринуют, — говорил он. — Поэтому рекомендую заключить со мной договорчик.

— Понимаю на что вы намекаете, но я вас предупреждаю - это дорого! — заявил курьер. — Вам кажется, будто бы я пытаюсь на вас нажиться, но это совсем не так. Мой табак требует много труда и различных редких удобрений, которых в нашей стране практически не сыскать.

— Если ты увеличишь производство, то цена наверняка снизится? — предположил очкарик. — Сейчас цена запредельная, но как насчёт килограммчика в месяц? Жалкого, несчастного килограммчика?

— Ага, конечно. При всём моём желании такое провернуть невозможно, — отказался Стёпа. — У меня ювелирная работа и больше для души. Я месяц буду корпеть над пятью несчастными сигариллами. А килограмм - это год работы, не меньше. И мне ещё учиться надо, людей по заказу травить. Не-не-не. Личная жизнь там, то-сё.

— Я тебе сегодня же сумку с долларами отдам. На развитие бизнеса. Хочешь?

— Угу. Не очень-то верится. Ваш директор, сколько уже? Шесть часов его нет? Давайте лучше разойдёмся и надеюсь больше не встретимся. Мне ещё перед бабушкой отчитываться.

Валера задумчиво поднял глаза к потолку.

— Да, кстати, раз ты сам мне напомнил. А где гарантии, что тебя или кого ещё к нам снова не подошлют? Это накладно, каждый раз курьеров пиццей кормить.

— Никаких гарантий. Нас просто перед фактом ставят и всё. Может меня завтра пришлют к вам снова, а может через неделю. А может и не меня.

Экстрасенс вздохнул. Воздействовать на курьера нельзя, убивать жалко, тем более он ему скидку за курево сделал. А уж какое курево-то райское, такого точно нет даже у Майкла Джексона. Что же теперь ему курить только по большим праздникам?

— Ну хоть номер трубы мне оставь, — попросил он. — У меня будут деньги, я тебе обещаю. Сколько скажешь, столько и нарою, хоть золотом, хоть долларами, хоть в евро. Для хорошего специалиста мне никаких бумажек не жалко.

— Записывай, — пожав плечами, разрешил Стёпа. — Только учти: мне на лабораторию нужно будет несколько миллионов. Ты их, как сегодня, в труханах до старости собирать будешь.

— Ой, — беспечно отмахнулся Валера. — Деньги, такая шляпа. Они же что есть - что нет. А ради чего живём? Ради зарплаты? Cкучно же живём. А тут под боком целая Москва. И месяца не пройдёт, как я натрясу из всяких жуликов и жадин последнее. Вот, верь слову.

Он освободил курьера. Потом они пожали друг другу руки и вместе вышли на улицу.

— Ну что? Всего доброго? — спросил Стёпа.

— Стойте! Подождите! — донёсся с другой стороны двора чей-то крик.

Курьер и экстрасенс в недоумении переглянулись. К ним бежал Денис, придерживая висевшую на плече красную спортивную сумку.

Не пишешь каких-то пять месяцев, и вот тебе уже начинает казаться, что ты никогда не сможешь выдавить из себя ни строчки. Да я бы и не пыталась, если нашелся бы кто-то, кто захотел бы рассказать эти истории вместо меня. Живешь свою жизнь, наполненную пустяшными событиями, радостями и огорчениями, живешь, ходишь на работу, на выставки, концерты, в магазин за хлебом, на балкон покурить. Все как у всех, обычная, ничем не примечательная жизнь. Но стоит лишь привыкнуть, и реальность вдруг начинает рябить, бледнеет, выцветает, и из-за полупрозрачной завесы выморочного «сегодня» встаёт она. Тайга. Место, которому я принадлежу по сей день.

В Москве пасмурно. Вереница башен, плоских, будто вырезанных из серого картона, подпирает антрацитовый небосвод. Город сверкает, омытый тремя месяцами дождей… А в Мурюке зима давно уже вступила в свои права. Засыпала тайные звериные тропы и подходы к мертвым полуразрушенным баракам. Надёжно укрыла, упрятала мишкины берлоги и незамерзающие бездонные болота. Затянула льдом Китат, замела его змеиный след между ощетинившихся елями сопок. Убавила громкость. Разогнала меховых по тёплым пещерам, выпустила на волю бродячие души, слежавшиеся и скукожившиеся на печи за долгое лето. Вдохнула прелого лесного воздуха, остудила, да и выдохнула назад, расписывая тайгу тонким белым узором, скрывая последние следы пребывания человека в этом диком краю.

Но жизнь здесь еще есть. За седловиной Медвежьей сопки, туда мы еще не забредали, над ручьём Рябиновым, долго текущим вдоль берега Китата, а потом сворачивающим в непролазные неизведанные дебри, лепится к каменному отрогу хибара. В единственном закопчённом окне её можно разглядеть неверный пляшущий огонек старинной керосинки.

Кто здесь живёт? Человек или дух? Может, тени из страшного прошлого посёлка возвращаются, чтобы сыграть с наблюдателем в свои странные игры? Но из наблюдателей в тайге лишь зимние зайцы да редкие волки. Может, пичужка какая присядет на ветку и замрет на время словно в задумчивости, а потом летит дальше по своим птичьим делам. Некому здесь наблюдать, не с кем играть.

Скрипнет дверь и покажется тулуп, ушанка. Точно. Живой человек. Пошел, вон, к дровне. Печь будет топить. Затопит, присядет к огню, приоткрыв старинную чугунную дверцу с клеймом (мастера ли? фабрики?), и застынет так, глядя на прыгающие по коре поленьев желтые шустрые язычки. Эта история не о Мурюке и его странных событиях. Это чужая история, принесенная с Большой Земли. А впрочем, не из таких ли историй мы сложили когда-то свою? Потрескивают дрова, одиноким зверем воет в тайге ветер, а мужчина все так же пристально всматривается в огонь. Что ему видится? Маленькая девочка в зелёном платье, качели, взлетающие к самому небу, громкий смех и пронзительное «Уиии! Матли, папа, я высе сиени»? Серые глаза, всегда любящие, всегда невозмутимые, полные прохладного покоя, как тенистый дачный пруд посреди июльской жары, а сейчас тёмные, чужие, страшные? Лай соседского пса, далёкий смех, нега подмосковного вечера, разорванная в клочья визгом тормозов? Слова, слова, слова, в них нет никакого смысла, дорога, люди, маленькая глубокая дыра в земле, что все это значит, что это вообще может значить? Чужая история. Плохая. Да и человек этот чужой здесь. Собственные видения не дают ему разглядеть этот мир.

А я вижу. Не хочу, но пристально вглядываюсь в окутанные снежным саваном кости моего посёлка, пытаясь различить очертания стертых с карты улиц. Где-то за Медвежьей раздаётся одинокий ружейный выстрел. Нет здесь жизни, уже нет.

Докуриваю, с последней затяжкой вбирая в себя новую историю, с дымом выпускаю её наружу, и реальность крепнет, наливается звуком электрички за домами и тёплым светом московских окон. Истаивает тайга, уходит на задний план бытия. До следующего раза, до новой сигареты, до другой истории.