Куклы, платья, милые заколочки и бантики меня мало интересовали уже тогда — я ждала свою шпагу. Самую настоящую. Пусть мама и говорила, что это будет просто игрушка, я слышала, как папа договаривался с кузнецом на конюшне. Тоже самым настоящим, большим дяденькой с пышной рыжей бородой. И как она у него не сгорает на такой работе? Удивляюсь до сих пор. Впрочем, он что с ней, что без нее — истинный мастер своего дела.

Я весь вечер вела себя как истинная леди, мило улыбалась, немного картаво здоровалась с гостями, демонстрируя им дырку на месте выпавшего зуба, а они хвалили меня, поздравляли и говорили, что я уже почти большая. Мои светлые волосы были забраны в высокую «взрослую» прическу, а подол темно-синего платья приходилось постоянно придерживать. Однако я все равно была по-настоящему счастлива.

***

Прошло три года, и вот мне уже восемь. Шпагу мне действительно подарили — отец обещание выполнил. Он всегда их выполнял. Кроме одного, самого главного. У меня шпаг стало сразу две: одна совсем маленькая, детская, она легко умещалась в моей миниатюрной ладошке, а вторая была самой настоящей, большой и тяжелой для меня что тогда, когда подарили, что через три года. Это сейчас подарок отца висит у меня на поясе легко и свободно да и фехтую я ей уверенно.

Какая же она красивая! Явно профессиональный ювелир работал, чтобы сделать гарду такой аккуратной, изящной. Инкрустация маленькими насыщенно-синими сапфирами тоже завораживала — эти яркие звездочки иногда даже помогали мне справляться с противниками, ослепляя их на секунды. Этого времени мне вполне хватало. Сколько воспоминаний... Но тогда мне  не разрешали ее брать, только любоваться. Говорили, я еще маленькая. Ну ничего, вот как вырасту!

Какое у меня тогда было стремление вырасти поскорее, стать самостоятельной, «взрослой». Самой решать, что делать. Хоть я всего и не понимала, но не жалела ни о чем, вспоминая детство.

Пока моя шпага мирно висела на стене, мне хватало и «зубочистки», как обидно мое оружие называли младшие братья. Два брата-близнеца, так похожие на мать. Они, хоть и называли мое оружие так, явно завидовали, ведь у них и такого не было. Но я все равно хотела им отомстить. Потом, когда вырасту. Надо только придумать, как.

***

И вот, мне уже семнадцать, а шпага так и висела на стене — мать против. Она все твердила, что пора о замужестве думать, а не о «мальчишеских игрушках». Но я не хотела! Я хотела свою шпагу! О, как я тогда разозлилась, ведь точно знала: папа бы мне ее давно отдал, но она... Называть эту женщину матерью, когда узнала правду, было уже сложно. Все чаще из моих уст звучало обезличенное «она».

Но отец, мой самый родной, самый заботливый и любимый смог убедить свою жену передумать. «Поиграет и забудет», — легко и непринужденно сказал он, хотя точно знал, что это не так. Братья, подслушивая разговор вместе со мной, насмешливо переглядывались, слушая слова матери. Но мне было все равно, ведь цель была достигнута.

«Они же мальчики», — сказала как-то на мое возмущение мать. Но я считала, что это не важно, ведь я же старше. На целых пять лет.

***

Все эти «женихи» мне порядком надоели! Некоторые из них не теряли надежды и сейчас, с наигранным благоговением провожая меня взглядами. Но совсем не для этого я их сегодня собрала. Мне, конечно, никто из них никогда не нравился — они совсем не похожи на отца, бывшего для меня и всего народа каменной надежной стеной, за которой можно было укрыться, ничего не боясь. Они не смогут править так, как он.

Неделю назад умер отец. На следующий день после моего дня рождения, совершеннолетия, первого «взрослого» юбилея — двадцать лет. Он меня поздравлял, так радовался и говорил, какой я у него умницей и красавицей выросла, а на следующий день — умер. Уснул и больше никогда не проснулся. А ведь он обещал, что воспитает из моего сына достойного короля, каким был и сам.

Братья с того времени стали меня избегать. Даже сейчас стояли максимально далеко от трона, насколько позволял этикет. Их мать была с ними, но чуть ближе. Я стояла перед троном и молчала, собираясь с мыслями. Да, братья с матерью обвиняли меня в его смерти. Я как-то даже слышала. «Если бы эта капризная девчонка вышла замуж, он был бы жив!» — в сердцах выкрикнула она, не зная о том, что я стою у дверей. Неужели любила отца? Тогда я сразу же ушла, понимая, что моя вина в этом действительно есть. Больше я не уйду.

Сжав ручку шпаги для храбрости, я обвела взглядом всех этих людей, собравшихся в большом тронном зале. Каждый из них пришел сюда со своей определенной целью. Даже мои братья: они так надеялись, что я выйду замуж за какого-нибудь иноземного принца и уеду отсюда, оставляя им делить трон. Но нет, такого намерения у меня нет. Исчезло оно окончательно, когда я узнала, что эти два мальчика мне вовсе не братья. Кто их настоящий отец — меня не интересовало, ведь главное то, что моего дорогого и всегда заботливого отца предала эта женщина. Моя настоящая мама никогда бы так не поступила.

— Я собрала вас здесь не просто так, — начала я очень тихо, но все голоса мгновенно смолкли, так что под конец по залу прошлось эхо. Моего голоса. Никто не хотел пропустить ни одного слова наследницы.

Я обвела зал взглядом. О, сколько людей собралось по первому же моему зову! Когда я была принцессой на меня и внимания почти не обращали, считая тенью отца. Да и вообще — тенью. Безмолвной, безвольной, глупой. Поэтому при мне они не боялись ошибаться своей чрезмерной открытостью. Поэтому я знала очень многое. Но со всем этим я разберусь позже.

Все молчали. Молчала и я, внимательно изучая зал, бесконечную череду лиц и пышных нарядов. Наверное, все эти люди думали, что я не могу определиться, кого же назвать своим мужем и будущим королем. В тайне каждый из кандидатов надеялся, что будет тем самым. Но их ждало жестокое разочарование — я не собиралась играть по их правилам.

— Я приняла решение, — вкрадчиво сообщила я после пятиминутной тишины. Напряжение, царящее сейчас в зале, можно было хоть резать. Моей шпагой. — Да, я решила, что моим мужем... — я специально сделала паузу, предвкушая реакцию, — не станет ни один из предложенных кандидатов.

По залу волной прокатилось удивление: кто-то охал, кто-то напряженно спрашиваю у соседей, правильно ли понял, кто-то падал в обморок, кто-то выбегал из зала... На последних я особенно пристально смотрела, запоминая. Да, такого они точно не ожидали от «робкой и покорной тени».

— Но как же так? Королева не может править одна! — взволнованно, что он постарался скрыть за возмущением, возразил граф Линдант. — В таком случае все права переходят следующему наследнику, — граф посмотрел на принцев, которым совсем скоро будет по шестнадцать лет.

— Да, вы правы. Наследникам. Но давно ли Ваши бастарды, граф, являются наследниками короны? — на моем лице отчетливо была видна торжествующая улыбка, тем более, что определенное сходство действительно было, если знать, на что смотреть.

— Клевета! Не докажете! — теперь возмущение сменилось испугом, что заметили все присутствующие.

— А если докажу? — в моем голосе прозвучала явная угроза, а на губах расцвела насмешливая улыбка.

Графу на это было нечего ответить. Он бросил виноватый взгляд на свою любовницу, детей и — вышел. Не желая позориться еще сильнее.

Я посмотрела на «братьев». Сводных, а как оказалось, вовсе не родных. Они, похоже, ни о чем не знали и не догадывались — мать им не рассказала.

— Идите, ваш отец ещё жив, в отличие от моего, — тихо, но предельно жестко произнесла я. — Вас это тоже касается мама, — протянула я, подчеркнув последнее слово смешком.

Женщина в ответ, схватив сыновей за плечи, стремительно, но стараясь сохранить остатки достоинства, покинула свое место и спустилась в зал. Толпа перед ними расступалась, как перед прокаженными, поэтому через минуту «родственников» уже не было.

Теперь я осталась одна. Одна перед этой толпой растерянных, злых, ничего не понимающих людей. Да, родители меня учили быть леди: всегда вежливой, скрывающей эмоции и неудобные факты, покорной, молчаливой. Но хватит! Я стану королевой! Таким правителем, каким будет гордиться мой отец. Да, повторить его достижения я не смогу, но и идти на поводу у предателей и обманщиков не буду.

Заиграла торжественная музыка. Несколько самых доверенных людей, среди которых был и дирижер, знали о моих планах и полностью их поддерживали.

Из-за трона вышла маленькая девочка — сущий ангел — в красивом голубом платье. Она волновалась, так что руки подрагивали. Я, поймав ее взгляд, ободряюще улыбнулась. Девочка улыбнулась в ответ, собралась, выпрямилась и пошла увереннее.

— Да здравствует новая королева Эридорра, Элвия Эрва! — раздался звонкий голос из зала. Через несколько секунд приветствие подхватило еще несколько человек.

От нахлынувшего волнения я плохо понимала, что происходит, но опустилась на колени перед девочкой, держащей в руках корону. Мою корону. Ее сделал тот же мастер, в чьих умелых руках родилась моя шпага.

И вот, корона на моей голове. Символ власти и бесконечной ответственности, доверия людей.

— Да здравствует новая королева! — раздался нестройный хор самых преданных.

— Да здравствует новая королева! — теперь голосов стало больше, примерно половина зала откликнулась и поддержала меня.

— Да здравствует новая королева! — прогремел весь зал. Теперь уже все признали мое право на трон.

На глазах выступили слезы счастья. Я справилась. Победила вопреки всему. Отец всегда говорил, что я все смогу, верил в меня, как никто другой.

Напряжение, копившееся со дня его смерти, спало. Хотелось запереться в комнате и долго-долго плакать, а после уснуть. Проснуться — а все это — сон. Ах, если бы… Но надо было ответить своему народу. Своему.

Я попыталась подняться. Кто-то подал руку и я, вцепившись в нее, встала. Мое белое платье, украшенное россыпью сапфиров, таких же ярких, как мои глаза, буквально светилось, а под ним не было видно моих подрагивающих ног. Медового цвета волосы, собранные в тугую прическу, подчеркивали корону.

Я представила себя со стороны: в красивом длинном платье, корона на голове, уверенный взгляд. Надо было сказать что-то торжественное, я ведь готовилась, репетировала речь. Но все слова вылетели из головы.

— Спасибо за доверие, я вас не подведу! — громко пообещала я своим подданным. Первым людям, которые узнали правду и достойно приняли ее. Но я помнила и о тех, кто сбежал.

В ответ раздался крик ликования. В меня поверили. На фоне не было слышно, что я добавила совсем тихо, для себя:

— Отец, дай мне сил стать таким же чудесным правителем, каким был ты.

Ответом мне стал легкий ветерок, влетевший в распахнутое окно. Он окружил меня, а после исчез. Но теперь я была уверена — у меня все получится. Я помнила обо всем, но не собиралась жить прошлым. Теперь я вновь была счастлива.