- Таааак, - мы со Светой синхронно вздохнули. Дело снова пахло госпитализацией, - Катюш, ты не волнуйся, без твоего согласия мы ничего не сделаем. Давай сейчас просто снимем ЭКГ, давление померим и решим, как быть дальше. Хорошо?

- Давайте.

- А ты пока рассказывай, что сейчас беспокоит?

- Слабость и отходняк как-будто. Я очень испугалась.

- Помнишь как все было, можешь восстановить картинку?

- В том то и дело что не помню, но испытываю чувство страха.

- Хм, интересно. Ты набрала ванну чтобы мыться, но вышла за зарядкой. Телефон разрядился?

- Да, все верно.

- То есть ты хотела зарядить телефон рядом с полной ванной воды? - с трудом скрывая иронично-стебную интонацию спросила я.

- Молодежь..! - прошипел себе под нос отец больной и принялся ходить по комнате.

- Получается, меня током ударило…

- Получается. И если была потеря сознания и судороги, нельзя исключать что была и фибрилляция желудочков, то есть…- я сделала паузу и посмотрела на Свету, понимая что девушка возможно пережила клиническую смерть, - в общем, зайка моя, ты чудом жива осталась. Понимаешь? - Катя еще больше засмущалась и закрыла глаза. Но кажется, именно это и было нужно, для того чтобы больше никогда не поступать столь безрассудно.

- ЭКГ без патологии. Давление 110/70, сатурация 99. Показатели прекрасные. Сейчас как самочувствие, - спросила я чтобы подытожить осмотр и определиться с тактикой.

- Нормально, только палец болит. Тут какие-то бородавки появились, - девушка едва заметно улыбнулась и развернула правую руку. На внутренней поверхности ладони и на большом пальце красовались бело-желтые выступающие над кожей волдыри.

- Это знаки. Места входа электричества… Матерь Божия, - ужаснулся отец.

- Точно. Так и есть. Слава Богу, все позади.

- В больницу поедете? - спросила Света, - Пусть посмотрят, проверят по-внимательнее…

- Поедет-поедет. Сейчас мать придет, вообще скандал будет.

- Паааап, не нуди. Я же не отказываюсь. Девочки очень милые, я поеду. Спасибо вам, - сказала Катя переводя взгляд на бригаду.

- Тогда собирайтесь. С собой традиционно паспорт, полис, телефон, зарядка, - на последнем слове я улыбнулась, чтобы скрасить обстановку, - кстати, можно на нее глянуть?

- Пойдемте, - мужчина пожал плечами и провел меня в ванную комнату. Всю дорогу до санитарного помещения нас сопровождал белый, струящийся по полу удлинитель.

- Ага, - то есть она еще и удлинитель протянула сюда из комнаты, - я очень старалась говорить спокойно и улыбчиво.

- Точно, а я сразу не обратил внимания. Здесь же розетка давно не работает, - стыдливо сказал отец.

Чаша ванны уже была спущена. Белый змей кабеля заканчивался на тумбочке. В одну из ячеек трехглавой розетки была вставлена причина чудом разрешившейся катастрофы. Такое же белое зарядное устройство с немного оголенным проводом у самого разъема.

- Вот… - рука мужчины потянулась к орудию.

- Стойте! - громко крикнула я.

- Ах да, точно. Сейчас обесточу, надо же сразу было, вот я дятел, - мужчина побежал в комнату.

- Готово.

- Вы понимаете..? - сказала я уже без юмора строго глядя в глаза мужчине.

- Понимаю… - чуть не плача ответил он.

- Ладно, извините… не мне вас учить. Но пусть то что произошло будет для вас уроком от Бога.

- Согласен.

Поскольку на линейных бригадах мы не так часто сталкивались с электротравмой, важно было сделать все по алгоритмам. Катетер. Инфузия кристаллоидов. Ингаляция кислорода. Последний давать не стали. Сатурация не вызывала опасений. Но сумку с КРИ-1 поставили в изголовье каталки, чтобы при необходимости быстро воспользоваться. Превентивно опутали любительницу проводов очередной сетью - мониторингом витальных функций.

- Какая же я дура. И вас напрягла, - ресницы то вибрировали, выдавая волнение девушки, то без сил падали на нижнее веко, выражая осознание ситуации.

- Нет, зайка, это наша работа. Не вини себя. Первый шаг на пути исправления ошибок, это как минимум, не повторять их.

- Вы правы. И надо всех подружек предупредить. Мы действительно настолько погрязли в электронной жизни, что забыли про ценность реальной.

- Ты умница, Катя. И красавица. Любой, даже самый неприятный опыт дан нам не случайно.

Оказалось, что не так много стационаров в Москве берут электротравму. В ГКБ 36 нас приняли без проволочек. Врач ожогового отделения осмотрел “бородавки” на Катиной руке и покачал головой.

- Да, дифференциальной диагностики здесь не будет. Все очевидно. Ай-я-яй. А глаза такие умные. Ладно, не расстраивайся. Ты не единственная. У меня пол отделения “зарядочников”. Одна краше другой.

- А что, только девушки предпочитают испытывать судьбу подобным образом? - спросила я, отсоединяя монитор.

- И девушки и юноши. Не поверите, есть и пожилые и даже совершенно зрелые мужчины с техническим образованием. Телефонная зависимость беспристрастна.

Мы тепло распрощались и взяли курс на подстанцию. Поучительную историю рассказала всем коллегам, домашним.

Источник.

- Посвящаем тебя в БИТлы, - стебно-торжественно произнес доктор Кобелев. Опытный скоропомощник, которого мы с большим трудом уговорили аттестоваться на “Восьмерку” (раньше бригада интенсивной терапии носила простой номер 8). Присоединение Геннадьевича сыграло решающую роль в открытии БИТов на нашей подстанции.

- Ого, спасибо! Большая честь быть представителем команды Леннона!

Еще немного побалагурив, ребята удалились на заслуженный отдых. Первые два вызова по сути мало отличались от линейных. Разве что поводы к ним звучали тревожно. “АД 220/110, настороженность на ОНМК” оказалось банальной гипертонией с давлением гораздо ниже заявленных показателей. “Нарушение дыхания с угрозой жизни” представляло собой привычный приступ Бронхиальной астмы со стартовыми цифрами и сатурации 94%.

Сегодня моим напарником был Женя Семенов. Талантливый во всех отношениях фельдшер, имел опыт работы в разных регионах нашей необъятной страны и повидал всякое. Женек привык работать один и брать все в свои руки. Поскольку я рассуждала аналогичным образом инициативность каждого из нас зашкаливала. Порой мы буквально вырывали друг у друга тонометр и вели перекрестный огонь по больному задаваемыми вопросами.

Бригада уже почти доехала на третий вызов с поводом “нарушение ритма”. Небо над Капотней нахмурилось бесчисленным количеством оттенков серого. Казалось, что алюминиевый конгломерат облаков кто-то выдул из под земли через самую высокую трубу завода.

- Хм, странно вызов сняли. Значит сейчас что-то посерьезнее прилетит, - рассуждала я вслух. Догоняя предположения, навигатор крякнул.

- ТЦ Садовод. 40 лет. Огнестрельное ранение в живот. Без сознания, - читала я прилетевшую задачу вслух, - не слабо…Серега, погнали. Жень, ты слышал?

- Слышал. Готовлюсь, - не без задора ответил напарник.

- Где конкретно-то, Юль? Садовод большой.

- Написано, встретят на входе, заезд через Верхние поля, - форд сделал почти полицейский разворот и взял курс на обозначенную точку.

“Так. Перчатки. По две пары на каждую руку, потому что ожидается много крови. С чего начать… CABC, не иначе. Что-то стремно. Господи, помоги! Дай нам сделать все что возможно…”

- Он, небось, весь уже вытек в брюхо, раз без сознания, - довольно справедливо рассуждали собратья по бригаде.

- Сейчас посмотрим, - старалась сохранять спокойствие я, чувствуя как психика пытается компенсировать волнение так несвойственным хозяйке чувством пустоты.

Подгоняемый кнутом Сергея форд прискакал к воротам гиперрынка. Охранники беспокойно размахивали руками указывая налево к забору. Там уже стояла карета скорой. Коллеги в синей форме суетились уложить на носилки пострадавшего. Мысленно перекрестившись, я выскочила из кабины синхронно с Женей, покинувшим салон.

- Здравствуйте! Фельдшерский БИТ с 84-ой. Что известно? - мы с напарником ворвались в круг оказывающих помощь.

- Разборки азеров. Пострадал только он. Стреляли из переделанного в живот. Почти сразу сознание потерял. Мы линейные фельдшера, только приехали, - Крупного мужчину с молниеносной скоростью переложили на носилки прямо из мартовской слякоти. Лицо раненого было в грязи из под которой маячила нарастающая бледность. Дышал страдалец через раз. Куртка была расстегнута, черная майка задрана к груди. На переднебоковой поверхности живота справа красовалась аккуратная дырочка с едва окрашенными в красный краями. Моря крови здесь не наблюдалось. Кишки также не спешили вырваться наружу как на картинке, которую рисовал мой мозг, когда одевала две пары перчаток. Тем не менее мужчина умирал.

- К нам или к вам? - с некоторым сомнением спросил светловолосый лохматый парень чуть младше меня, подняв вместе с водителем каталку. Определенно, он был ответственный первой прибывшей на место бригады.

- Ну не будем же перекладывать, - категорично выпалил Женек, - он вот-вот остановится.

- Согласна. Грузите к себе. Я за Лукасом, - Не более десяти секунд потребовалось, чтобы метнуться в форд и вернуться обратно с драгоценным помощником. Автомобиль в котором кипела работа также был представителем американской семьи, но как назло родился укороченным.

С УАКом наперевес я ворвалась в салон коротыша. Женя сидел на месте лидера в изголовье занеся клинок над открытым ртом азера. Светловолосый крепил на мохнатую грудь электроды. Стройная брюнетка, вооруженная катетером разглядывала ноги страдальца.

- Вен нет. Вообще. Даже на ногах.

- Как зовут? - я старалась улыбаться.

- Маша.

- Паша, - почти в один голос ответила бригада.

- Юля, Женя. Сейчас посмотрим, - я хотела лично удостовериться в отсутствии вен, - бляха-муха, реально жопа. Давай внутрикостник.

Маша ринулась в распотрошенный наполовину реанимационный набор. Свежеподключенный монитор запищал вместе с зазвонившим навигатором.

- Бради. Сорок. Сейчас встанет. Интубирую. Паш, сделай мне прием Селика, - тараторил Женя.

- Здравствуйте, бригада, врач ЦКС. Что у вас? - “Как же ты, сука не вовремя…” - подумала я. Но изо всех сил скрывая раздражение, ответила:

- Огнестрельное ранение в живот. Шок. Кома. Интубируем.

- Хорошо, коллеги. На фоне массивной инфузии везите в стационар. И имейте в виду, вы. Лично вы, - контролер немного замялся, видимо искал на своем экране ФИО ответственного, - Юлия Игоревна отвечаете за жизнь этого больного.

- Понял, - тихо сказала я и положила трубку. Привычка произносить это слово от мужского рода сохранилась со времен службы. Понял кто? Капитан Важенина.

- Паш, послушай, попал? - пока я вела неуместную и неприятную беседу с ЦКС мой напарник уже сделал главное и самое сложное. Обеспечил протекцию дыхательных путей.

- Попал, Женечек, красавчик. Трубка запотевает, - обрадовалась я, выбрасывая вон легкое недовольство от того что это сделала не я. “Знаю, Господи, что это не важно. Важно что мы можем вентилировать больного.”

- Так, что дальше? - сказала я вслух, обращаясь скорее к неизменному внутреннему навигатору, чем к коллегам. Маша протянула мне пистолет BIG. Да действительно, срочно нужен сосудистый доступ. Внутрикостное пространство содержит в себе целую губку из мельчайших кровеносных сосудов. Обработав запястье спиртовой салфеткой я скрутила длину пробойника на минимум. Приставила “оружие”, вытащила чеку и нажала на поршень. В тот же миг игла прошила кость. Я отняла инъектор от кожи и начала вытаскивать мандрен. Зараза не шел. Ушло еще примерно секунд тридцать, на то чтобы освободить иглу и проверить проходимость.

Женя наладил режим ИВЛ. Принудительный. Самдыхом больной нас не баловал. Маша собрала систему капельницы и подключила к внутрикостной игле. Восемь рук работали быстро, но спокойно. Каждый орган в едином осьминожьем организме знал что ему делать.

- Комплексы расползаются, - я посмотрела на монитор, который пищал все реже, рисуя линию жизни шире и сглаженней, - это не эффективный ритм. Давайте на Лукас.

Женя с Пашей подняли за руки грузного мужчину. Кожные покровы предательски холодели говоря об отвратительной микроциркуляции. Фактически она уже отсутствовала. Я подсунула пластину под широкую спину в районе подмышек. Ребята уложили торс обратно и соединили с пластиной дуги на которых крепился основной механизм заранее включенного устройства. Опустив похожую на вантус чашу присоски на грудь, я выбрала непрерывный режим компрессий. УАК застрочил. Его работа действительно походила на движение огромной челночнообразно движущейся иглы. Тело мужчины содрогалось от прокачки.

- Соковыжималка, - нахмурила брови Маша. “Похоже” - подумала я. Это был мой первый боевой опыт с устройством. Раньше только тренировалась на манекенах. В последствии стало понятно насколько “соковыжималка” развязывает руки, освобождая их от тяжелых непрерывных компрессий.

Женя изменил параметры ИВЛ под сердечно-легочную реанимацию. Я нажала соответствующую кнопку на планшете, обозначая что в 14.20 бригада начала мероприятия.

- Что ж, тогда адреналин, - я посмотрела на Машу поражаясь собственному спокойствию. Девушка набрала пять ампул всепетого гормона в двадцатку и вводила по времени.

“Трррр” - снова звонок на планшет. Я грязно выругалась и нажала на зеленую трубочку.

- Врач ЦКС. Бригада, у вас реанимация? - “Нет, блядь, загораем” - мысленно ответила я, но вслух сказала:

- Да!

- У вас потенциально обратимая причина смерти?

- Да. Гиповолемия.

- Капаете?

- Пытаемся, - я посмотрела на Машу держащую в одной руке шприц с адреналином, в другой сжимавшую банку с физой. В кость растворы самотеком не идут. Нужно прикладывать усилие.

- Везите. Моя фамилия Дмитровский, - не без пафоса сказал электронный врач и бросил трубку.

- Как они все дороги…- прошипела я. Тем не менее назойливый абонент был прав. Надо было ехать.

- Паш, давай тогда запрашивай. Поедем все вместе на вашей машине. Наша пустая пойдет следом.

- Понял. Витя! - в разделительном окошке показалось круглое лицо водилы, - выезжай пока с Садовода, сейчас скажу в какую больницу, - проницательность Павла мне нравилась. Золотой час. Бриллиантовые минуты…

- Огнестрельное ранение брюшной полости. Шок. Кома. Клиническая смерть. Больной на ИВЛ и УАК, - все также четко отрапортовал Павел в отдел госпитализации, - понял. Спасибо! Погнали в Пятнашку!

- Секунду. Давайте сделаем оценку ритма, - спохватилась я, глядя что прошло уже более двух минут реанимации. Женек поставил Лукас на паузу. Все замерли в режиме тишины. Лишь монитор по-прежнему рисовал линию все больше параллельную горизонту с редкими широкими всполохами.

- ЭМД. Продолжаем компрессии, - Женя нажал старт.

“Тррррр” - третий звонок навигатора добивал меня на подлете.

- Заебали, твари! - На четыре голоса интерпретируя этот смысл разными оттенками мата и воя сиренами наш дружный коллектив выехал на МКАД.

- Перезапрашивайте место, - “любимый” собеседник уже не нуждался в представленни.

- Почему? - по крупицам собирая спокойствие, спросила я.

- Вы его везете?

- Да, конечно. Он на нашем Лукасе. Но мы в машине первой прибывшей бригады. Не перегружаться же нам.

- Везите на их машине, но место берите на себя.

- Хорошо, - сказала я и тут же набрала отдел госпитализации.

- Медэвакуация, диспетчер 728. Что у вас?

- Оценка ритма, - сказала я ребятам глядя на тайминг.

- Не поняла, коллеги..?- послышалось на том конце.

- Сорри. У вас брала место в Пятнашку бригада 123 20-ой подстанции, посмотрите.

- Юль, глянь, синус, - Женя радостно показывал на монитор.

- И правда, - Верхняя зеленая плетизма колебалась хоть и широкими, но собранными комплексами с частотой около 50-и в минуту.

- Бригада..? Алло!

- Да-да-да, нашли?

- Да, что нужно ?

- Перепишите пожалуйста это же место, этот же диагноз на нас. 84/188.

- Готово. Следуйте в ГКБ Филатова. Вешняковская 23.

- Спасибо.

- Уххх, - дружно выдохнули четыре пары легких. Автомобиль несся по кольцу. Только сейчас я обратила внимания, что никто из нас не был пристегнут. Маша вообще так и стояла в ногах больного. Четвертое кресло в форде не предусмотрено.

Читая мои мысли Женя наложил манжету от монитора для изменения АД. Но оно не определялось. Я посмотрела на живот больного. Будто распираемый изнутри он увеличился. Из дырочки в правом боку подтекала алая струйка.

- Ничего хорошего, - буркнула Маша. Я посмотрела на внутрикостную иглу в которую мы отчаянно давили физу, чтобы хоть чем-то наполнить сосуды. Вокруг доступа образовался небольшой отек. Шишка говорила о том, что часть нашей инфузии струилась под кожу.

- Блядь… - тихо выругалась я с болью вспоминая, что сегодня первый день Великого поста и собиралась работать над своим лексиконом.

- Надо было в большеберцовую делать, - Женя был прав. Хотя меня и не радовало, то что он говорил.

- Согласна. Видимо от этих вибраций игла дислоцировалась. Сейчас проверю.

Дискуссию прервал монитор. Кривая вновь расползлась и всполохи ИВР колыхали ее все реже. Я посмотрела на часы.

- 14.38. Поехали.

Женя включил Лукас. Я присоединила шприц к игле и потнула поршень на себя. В пластиковом тюбике показалась розовая прожилка.

- Значит не все еще потеряно. Что ж, будем вводить прямо шприцом. Так и давление лучше и контроль положения иглы можно осуществлять.

- Давай пока ты вводишь, буду набирать другой, потом поменяемся.

- Классная мысль! Спасибо.

- Про адреналин не забудьте, - улыбнулся Паша и протянул мне подписанный шприц с обозначенным препаратом.

- Приятно работать с вами, друзья. Давайте оценимся, - поставив Лукас на паузу мы застыли глядя на монитор. Автомобиль как раз остановился перед шлагбаумом больницы.

- ЭМД. ИВР, если хотите, - сказала я вслух то что и так прекрасно понимали соработники.

- Ну, по крайней мере мы его довезли, - наперебой утверждали мужчины. А я смотрела на подсыхающую струйку из дырочки в правом боку. Заклеивать ее не было смысла. То что она перестала кровить вряд ли было хорошим признаком. Скорее наоборот.

Машина заехала в ангар. Витя выдвинул носилки. Женя страховал аппарат ИВЛ. Маша на ходу вводила физраствор. Паша следил за монитором. Я вооруженная планшетом и клубком из пленок с нашими оценками ритма набрала в грудь побольше воздуха готовясь к докладу.

На пороге шокового зала команду из двух бригад стенка-на-стенку встречала принимающая сторона. Реаниматологи, хирурги, медсестры, санитарки.

- Ну. И зачем вы нам труп привезли? Он черный весь.

- Не черный. Просто был найден в грязи. У нас была успешная СЛР. Вот ЭКГ. Около пяти минут был довольно эффективный ритм.

- Хм…Капали?

- Через внутрикостник. 500 физы ушло в него. Все что смогли.

- Адреналин?

- Конечно. Все как положено.

- Ладно, перекладывайте.

В огромное количество рук весь персонал мужского пола незамедлительно перекинул азера на функциональную кровать. Переключились на стационарный аппарат ИВЛ. Отключили нащ и установили больничный УАК. Со стороны в большом помещении казалось что соковыжималка работает зловеще, выбрасывая последнюю кровь через разорванный пулей сосуд прямо в брюхо.

- Не жилец он, вы же понимаете, - усмехнулся доктор.

Я не ответила. Мои напарники водрузили на освободившуюся каталку оборудование. Женя закрепил дорогостоящее ремнями. Были случаи когда парумиллионные девайсы разбивались в руках бригад. Потом не расплатишься.

- Спасибо, ребята! Вы лучшие! Очень приятно было работать с вами, - искренне обрадовалась я обнимая 20/123.

- Махнемся телефончиками? - спросил Паша.

- Конечно. Карты же нужно будет сбить. Записывай, - я продиктовала номер и мы тепло распрощались.

- Надо мойку брать, Жень. Все в крови. Натекло незаметно.

- Давай сначала покурим. Что-то меня потряхивает. Ты как?

- Нормально, - пожала плечами я, снова удивляясь своему спокойствию. Тогда я не знала, что отходняк будет позже.

“Тррррр” - только хотела выразить свои негативные чувства по поводу обилия звонков, как прямо в мозг летел следующий.

- Оперативный, Креницина. У вас неизвестный? Почему не пишите в чем одет?

- Я только больного передала. Лукас от крови хочу отмыть. Не до карты сейчас. Можно нам мойку?

- Можно. Только в чем одет напишите.

- Идет, - такой договор меня устраивал.

Неизвестный лет 40-а через два часа умер в больнице. Пуля действительно попала в крупный сосуд и спасти бедолагу не представлялось возможным. С нашей стороны в целом все было сделано не плохо, так сказать, для первого раза. Тогда я подумала что год-два буду внутренне позиционировать себя как стажера БИТов. Того, которому приходится учиться прямо на поле боя. Так легче работать над собой не унывая от ошибок и бесконечных поражений в борьбе со смертью, которыми наполнена деятельность этой бригады.

Так прошло мое боевое крещение в БИТы. Самым эмоционально тяжелым был путь на этот вызов. На месте работалось гармонично. Во многом это заслуга чудесной команды которую послал мне Бог. И конечно же чувствовалась Его успокаивающая поддержка.

А еще я поняла, что человек не умирает быстро. Всегда можно хоть что-то сделать. Продержать его на грани. Задержать вторую, спешащую в могилу ногу. Передать в стационар в условно живом состоянии. Сделать все, что возможно, оставляя решающее слово за Всевышним.

Источник.

Кто знает - дополняйте. Операция, в среднем, стоит 120-200к руб.

А чтобы попробовать не болеть, достаточно предотвращать. Ну, или ловить на ранних стадиях развития болезни. Приходите к нам в клинику детокса и очищения Целибро в Санкт-Петербурге.

Женщина, 34 года. Муж, ребенок 4 лет. Отношения хорошие. 3 месяца назад трагически умирает отец, активный и здоровый мужчина, провалился под лёд на рыбалке. С отцом и матерью очень теплые отношения, живут они отдельно, в отдаленной деревне (около 500км от города пациентки). Смерть отца перенесла тяжело: часто плачет, плохо спит, мысли все время возвращаются к его смерти, ничего не хочется. Стало тяжело работать. Мать не хочет переезжать из деревни, пациентка винит себя в том, что как-бы оставляет ее одну. Домашние и рабочие дела делает "на автомате". Отвлечься от тяжёлых мыслей очень тяжело. Состояние не меняется, со временем легче не становится. Обратилась к врачу-неврологу.

Мужчина, 54 года. Семья, дети студенческого возраста. Работает врачом. Чувствует что пресытился работой, идёт на нее с тяжёлым чувством, тяготиться. Перестал читать журналы по специальности, не ездит на обучения и конференции. Приходится брать дополнительные смены (оплачивает учебу сына). Заметил что стал раздражительным, более резким с пациентами, утратил способность сопереживать. В дни нечастых выходных ничего не хочется, ощущение, что не успевает восстановиться. Суточный ритм сбит из-за ночных смен, дома часто не может заснуть ночью и наоборот спит днём. Любит встретиться с друзьями, раньше увлекался спортом и не против им заняться снова, но нет времени. Любит путешествовать и в отпуске чувствует себя живым, говорит "живу ожиданием отпуска". Обратился к коллеге психиатру для консультации о начале приема антидепрессанта.

Эмоциональное выгорание
Понятие эмоционального выгорания обычно употребляют в отношении работы, но оно может возникать от любой регулярной деятельности. Это не заболевание, а согласно МКБ "фактор влияющий на состояние здоровья". Человек при этом ощущает опустошение, безразличие к работе (возьмём классику), чувство отсутствия внутренних ресурсов к работе, снижение профессиональной эффективности. Важно, что эти симптомы присутствуют только в сфере работы, то есть вне рабочей обстановки он довольно бодр, ему интересно жить, есть силы на что-то. При большой рабочей нагрузке могут наблюдаться проблемы и в досуге, просто потому-что физически и эмоционально нет сил. Тогда показательными бывают выходные и отпуск, в них состояние нормализуется. На фоне эмоционального выгорания вполне могут возникать нарушения сна, раздражительность, соматические жалобы. Важно, что нет остальных симптомов депрессии - ангедонии (потеря способности получать удовольствие от того, что раньше радовало), апатии, стойкого снижения настроения (вне работы и в отпуске), суточных колебаний настроения, самообвинений, мыслей о смерти и суициде. В этом случае нужны не медикаменты, а изменения подхода к работе, облегчение графика, смена сферы деятельности, это всегда индивидуально. Показана психотерапия, чтобы разобраться в себе и понять, как вы пришли к этому состоянию и как это можно изменить.

Расстройство адаптации
Это один из вариантов стресс-ассоциированных расстройств. В этом случае в жизни человека происходит или постоянно присутствует стресс-фактор, который оказался для него чрезмерным и вызвал нарушения, приводящие к нарушениям функционирования, человек выпадает из трудовой и социальной жизни (либо они значительно страдают). Важно, что симптомы возникают в четкой связи с этим стрессовым обстоятельством (не позднее месяца после стресс-фактора). Также ограничивается и длительность данного расстройства, выведен ориентировочный срок в 6 месяцев после воздействия фактора, хотя если фактор продолжает действовать, то срок может быть дольше. По истечении этого срока нам стоит задуматься о смене диагностического представления и тактики. Симптомы могут быть схожи с депрессией: сниженное настроение, нарушения сна, утрата интереса к жизни, тревога, снижение работоспособности. Суицидальные мысли могут быть, но все же не так характерны и интенсивны, как при депрессии. Характерно, что симптомы временами облегчаются, временами обостряются. Важно, что картина проявлений не должна соответствовать критериям других расстройств, например явной депрессии, тревожных расстройств, ПТСР. По сути это некоторый период, в который отводится психике для "переваривания" стресс-фактора и адаптации к нему. В этом случае иногда нужна кратковременная симптоматическая медикаментозная терапия (для снижения тревоги или купирования нарушений сна), но в основном - кратковременная психотерапия. Многие выходят из этого состояния самостоятельно.

Депрессия
Тут действуют диагностические критерии, без этого никуда:
Наличие ≥5 симптомов в течение ≥2 недель, из которых один - сниженное настроение или ангедония:

сниженное настроение большую часть дня
выраженная ангедония
снижение/повышение аппетита
нарушение сна
психомоторная заторможенность или ажитация
утомляемость
чувство вины/самообвинения
снижение концентрации
суицидальные мысли или намерения

По сути легко заметно пересечение с предыдущими состояниями, но важно, что симптомы более выражены, стойкие, пронизывают все сферы жизни. Особенно мы обращаем внимание на такие симптомы как самообвинения, тотальную ангедонию, суицидальные мысли. В данном случае необходимо обращение к специалисту как можно быстрее.

Безусловно, совсем не часто легко отделить одно от другого. Эмоциональное выгорание является фактором риска развития депрессии, расстройства адаптации, если не удается его преодолеть, закономерно переходит в длительное депрессивное состояние. Стрессовые факторы могут ухудшать течение уже существующей депрессии или провоцировать развитие депрессии у предрасположенной личности. Разобраться бывает сложно даже специалисту.

С позиции пациента, я думаю, важно не скрывать за более лёгким термином более тяжёлое состояние. Рекордсменом тут будет эмоциональное выгорание - ставший какое-то время назад популярным термин очень часто скрывает за собой хорошую такую, добротную депрессию.

Немного другой формат, надеюсь было интересно!