Недавно в комментариях наткнулась на диалог двух юзеров, где один другому пишет, что посмотрел его записи и тот в них постоянно ноет. Полистала свои - да я такая же :D Почему-то меня в большинстве своём тянет писать на Пикабу только когда меня пипец чем-то поднакрыло и бОльшая часть постов - это какая-то грязная пенка с супа, самые крайности. А люди по ним какие-то общие выводы делают. Труба D: Не знаю, почему в обычных переписках, где все свои, меня тянет шутить и веселиться, а мыслительную жвачку разносить в посты, на листы и т.д. [зафиксировать запрос для психолога]. Ну, ладно, друзьям тоже перепадает иногда. У нас это обоюдное. А тут какая-то фишка в условно непредвзятом мнении что ли. Базово мне хорошо.
***
А еще мне нравится по весне отслеживать изменения за год. Не знаю почему, но именно апрель и май по годам я лучше всего помню. Лето-зима-осень вперемешку идут по воспоминаниям. Так вот, я помню, как 5 лет назад был обратный отсчет на выгорании, 4 года назад было лампово, 3 года назад трэш и нервы, 2 года назад сплошной лютефиск, 1 год назад невыносимо тяжко и вот сегодня, вуаля, задолбана, но не сломлена. Почти все выправилось до оптимального состояния. Еще чуть-чуть и можно будет расслабиться.
***
Очень хочу катнуть по МО, посмотреть ближайшие города. Меня все отговаривают, говорят там ничего нет. Одни церковки и скука. Как нет? Там люди. Там жизнь и история.
***
Господин Модератор, запрети мне писать посты, я регала аккаунт, чтобы комменты строчить, а не беглым идиотским мыслям место в интернете давать :D
***
Если ты это сейчас читаешь, желаю тебе чудесного мая. Больше улыбайся, слушай любимую музыку, бывай на природе, оставляй себе время побыть в тишине, планируй отдых.
И вот я встретила свою любовь. Мне исполнилось 18. Он уже познакомил со своей мамой и стал готовиться сделать мне предложение. Об этом я уже много позже узнала, а пока не знала просто решила для себя, что люблю аж не могу и надо и даже хочу и морально готова к первой в жизни ночи любви...
Эм... Звучит слишком пафосно, наверное. Ну не каждый день я рассказываю о том, как готовилась сексом заняться. Так что как могу, так и расскажу.
Короче, все бы ничего если бы я не читала всякого глянца и книжечек в мягком переплете об этих делах. Из них я выудила и запечатлела всей своей впечатлительностью вот какую инфу: «Если в первый раз что-то пойдет не так. Например, вам будет больно или неприятно или некомфортно и вообще прям не понравится, то это очень, очень сильно все испортит на долго если вообще не нанесет психологическую травму». Разумеется, это я своими словами пересказываю. А психологических травм прям как раз мне и не хватает, подумала я тогда.
И не пришло ко мне более гениальной идеи по решению этой сложной ситуации, как обратиться к психологу. Ну а что? Пусть предотвращает мои травмы, а не борется с последствиями. Логично?
Подруга подсказала, что можно пойти на консультацию в «Центр Планирования Семьи». И это даже бесплатно.
Я собрала всю свою смелость и волю в кулак и отправилась записываться на прием.
В регистратуре, когда подошла моя очередь я тихо, но твердо сказала, что мне нужно к психологу. И тут началось странное. Тетка в медицинском халате пристально посмотрела на меня и громко произнесла: «Завтра в 8:00, кабинет номер 6, при себе иметь тапочки и простынку, в качестве подготовки сделать клизму».
Я остолбенела. Мне и так дико неудобно, да что там неудобно, у меня в глазах все поплыло, люди от волнения стали превращаться в пятна. Оглядываюсь, чтобы оценить количество свидетелей моего позора и вижу только мутные силуэты. Понятно, что более уверенный в себе человек или даже я сама, но в другой ситуации, переспросили бы для какой такой неведомой пользы психологу нужен мой идеальный кишечник, но мне казалось, что задержись я там еще хоть минуту, точно грохнусь в обморок. Смотрю на тетку и думаю: «Ладно. Приду завтра в 8, а там разберемся. И клизму сделаю. Тоже разберемся»...
На следующий день вхожу в тот самый шестой кабинет. Психолог мужчина. Сидит за столом и что-то пишет. Не поднимая головы, предложил присесть напротив. В углу кабинета зачем-то стоит гинекологическое кресло. Это было странно, но я не думала об этом долго. Сижу, жду. Собираюсь с мыслями. Волнуюсь, но уже не так, как в регистратуре. Для уверенности в себе я надела свой самый взрослый и строгий пиджак. Он придавал мне сил и как я считала, производил впечатление. Скорее всего глядя на меня в этом пиджаке люди думали: О, вот какая серьезная девушка. Строгая, воспитанная, взрослая, стразу так и не подумаешь, что что-то замышляет.
Доктор все так же не поднимая головы задает вопрос: «Что беспокоит»?
На это я размеренно, с короткими паузами, чтобы не терять серьезный пиджачный вайб, произношу: «Я решила... начать... половую... жизнь... что... вы на это скажете»?
Повисает мертвейшая тишина. Он медленно, как в кино, поднял голову, и мы уставились друг на друга круглыми глазами. Я, понятно, от ужаса, что, все же, произнесла это, а он не знаю почему.
Итак, мы сидим и смотрим друг на друга и до меня вдруг доходит, что он, возможно, не совсем понял суть проблемы, бедный, и решаю ему помочь пояснением.
- Понимаете? Ведь если что-то пойдет не так, у меня может быть психологическая травма...
(Мда, в голове это звучало не так нелепо, чем когда я это озвучила, но вот такой я человек. Беспокоюсь я. Хочу, чтобы все было у меня хорошо. Ради этого наступила на горло стеснению и стыду. Всё. Спасайте меня, потому что я больше не знаю, что еще сказать. Кто тут врач, вообще?)
Доктор мой, к счастью, все же очухался. И растерянно произнес следующее: «Ну я могу посмотреть все ли у вас в порядке в плане анатомии, нет ли каких-то патологий и в целом больше помочь ничем не могу».
И вот, Аллилуйя, до меня дошло, что я ни у какого не у психолога. Ах, ты ж долбаная тетя в регистратуре. Что тобой двигало, скажи ты мне?
Ну, думаю, ладно. Я же подготовилась, в конце концов. Давайте. Смотрите нет ли патологий.
Патологий не было. Спасибо милому дядьке, он из кожи вон лез, чтобы сделать банальный осмотр, для начинающей свою дорогу в мир большого секса, хоть немного занимательным и хоть капельку полезным. Объяснял, что вот это вот кресло, вот оно так выглядит, садиться в него нужно вот так, и надо это запомнить, потому что с этого дня я должна буду регулярно посещать кабинет гинеколога, чтобы мониторить свое женское здоровье. Даже пошутил в ответ на мое замечание, что осмотр прошел очень быстро. Предложил осмотреть еще раз.
Поулыбались и в общем понятно, что я оделась и снова уселась напротив его стола. Он записал мои данные. Ну там возраст, количество дней в цикле и, протягивая мне несколько упаковок противозачаточных таблеток, подробно рассказал, как ими пользоваться. Подарил.
Сейчас я думаю, что не до конца он отошел от шока, ведь он не задал вопроса про партнера, не сказал, что тому не мешало бы провериться, ни слова о других видах контрацепции, о ЗППП, вообще ничего такого. Но уже как было так было.
Замуж за своего парня я не вышла. Он погиб на войне. Вышла за другого три года спустя. (одна из самых серьезных моих ошибок в жизни)
Таблеток тех я не пила и детей у меня нет все равно. Психологические травмы пришли откуда не ждали, но видимо такова жизнь. Знала бы прикуп жила бы в Сочи)
тут мне 40. сейчас 43 и знаете что? Похоже все самое интересное, только только начинается. Есть предчувствие.
Панджшер, Руха ущелье Гуват. Спуск с хребта к расположению нашего горнострелкового батальона.
Очередным жарким августовским днём наступила моя смена торчать на посту дневного наблюдения Третьей точки. Под масксетью маялся на снарядном ящике раздетый до фиолетовых трусов Гидроквас, я толкнул его в плечо, намекнул что его смена - кирдык:
- Ну что, ты уже собираешься?
- Ну, не то чтобы уже собираюсь… но уже собираюсь.
Миша почему-то не спешил завалиться в нелепой позе на пыльный песок спального СПСа. Он почесал скрюченными пальцами репу, поросшую курчавой редкой волоснёй, навёл на меня взгляд, полный надежд и вкрадчиво изрек:
- Димыч. Слышь? Давай что-нибудь захимичем?!
- А что есть?
На солдатском языке мой вопрос обозначал: – «Огласите, пожалуйста, весь список взрывоопасных предметов, из которых мы можем сделать себе развлечение».
- У нас нет того, чего у нас нет. Но у нас есть то, что у нас есть. Я видел, как ты спрятал трубки с фугасным зарядом от ОЗ-1.
Он ви-идел, ишь, какой молодец! Лучше бы вертолёт с харчами увидел. В первых числах августа 1984 года наш полк, в очередной раз, ушел на боевую операцию в какое-то дальнее захолустье Панджшерского ущелья. Не знаю, где именно полк воевал, потому что при моей должности и моём звании мне не доложили. Но из-за этой операции все вертолёты, как говорится, «ушли за дальний кордон». И оставили четырнадцать военных на горе Зубе Дракона без авиационной поддержки с воздуха. Это обозначало, что жрать нам сделалось нечего и жизнь наша сильно погрустнела. Настолько сильно, что я написал на эту тему «возвышенную поэзию».
Сижу я на горе в порватой майке
Советской Красной Армии сержант,
А-а-а, дайте пайки, поскорее дайте пайки!
Не может воевать без ней десант.
Всё это я подумал, но Мише говорить не стал, потому что мы с ним офигенные друзья ещё со времён Термеза. Мы подружились, будучи «чижиками только с поезда», а за время службы на Зубе Дракона сделались вообще как родные. Это касалось всех бойцов гарнизона, невзирая на сроки службы и национальную принадлежность. Служба на горе проходила в скотских условиях, при таких обстоятельствах люди либо становятся скотами, либо объединяются и преодолевают поступающие проблемы сообща. Нам повезло с Комендантом, мы объединились. По большому счету, Хайретдинов не делал ничего сверхъестественного, он просто соблюдал Устав и от нас требовал того же. Сам он Уставы знал от корки до корки, по окончании школы прапорщиков его попытался «зарезать» на выпускных экзаменах майор, который недавно не смог поступить в Академию, именно из-за уставов. Этот майор отказывался верить, что какой-то молодой татарин может знать Устав лучше него, он «гонял» Хайретдинова не за страх, а за совесть и поставил оценку «отлично» по окончании «допроса». Будущий прапорщик не просто знал Уставы, он по ним жил. Соответственно, его подчинённые жили точно так же, а это привело к тому, что каждый из нас нёс службу, отдыхал, получал воду и продукты питания так как положено, без какой-либо дискриминации или ещё каких-то заморочек. На Зубе Дракона все солдаты были равны, нам нечего было делить, нам не на кого было обижаться. Разве что на душманов, но мы их регулярно отоваривали то усиленными ручными гранатами, то из автоматов, то из АГСа. В такой обстановке ради друга настоящий боевой товарищ вполне готов пойти на риск, на подвиг и на всё что угодно, лишь бы не выполнять свои прямые служебные обязанности насчёт дежурства и наблюдения. Потому что дежурить скучно, а придуриваться весело.
В общем, сердце моё дрогнуло, мы с Мишей пошли к скалам, в которых я спрятал трубки с фугасными зарядами от ОЗ-1, вытащили из заначки одну трубу и разобрали. На свет Божий, а точнее, на кусок старой мешковины, высыпались серебристые цилиндры взрывчатого вещества.
Скорее всего это был ТЕН-гексогеновый сплав, бризантное взрывчатое вещество, а если так, оно должно детонировать от прострела пулей. Мы задумали воспользоваться данной особенностью доставшегося нам материала, начали прикидывать, какую бы скалу подорвать, но неожиданно вспомнили как весло падали с неба базальтовые булыжники после взрыва аммонала. Тяга к жизни - это рудиментарный животный инстинкт, но в нашем случае он сработал, и мы вернули взрывчатое вещество, как говорится, «взад». Надо было придумать какое-нибудь иное развлечение, я напыжился изо всех сил, но не смог ничего придумать, кроме философской фразы:
- Что есть мечта, если жизнь - это всего лишь набор биохимических процессов, протекающих в человеческом теле?
- А прикинь, Димон, у толстой осветительной ракеты, у пятидесятки, на корпусе есть поворотное кольцо. Видел?
- Видел.
- Если повернуть его влево, ракета взлетает выше, а если вправо - полетит ниже. А, как оно устроено? Как работает?
Если бы у нас на Зубе Дракона имелась библиотека, то я пошел бы занудно искать в литфонде «Руководство по 50-мм реактивному осветительному патрону дистанционного действия». Но нам даже харчей не завезли, не говоря уже про библиотеку, поэтому я согласился пойти и узнать путём вскрытия, то есть, естествоиспытания. Потому что свет науки несёт нас на светлых крыльях знаний к прогрессу и процветанию. Это сказал я. А Миша сказал:
- Ну, ништяк. Пойдём расковыряем одну.
Ковыряли мы недолго, устройство оказалось до слёз простым. В металлическом кольце конструкторы заложили дорожку из пороха. Если повернуть кольцо влево, дорожка сделается более длинной. Если повернуть в другую сторону, дорожка сделается укороченной. Чем длиннее дорожка, тем дольше горит порох, и тем дольше огонёк подкрадывается к вышибному заряду. Когда дорожка догорит до вышибного заряда, он отстрелит маршевый двигатель и вытолкнет осветительную ракету. Маршевый двигатель полетит дальше, потому что в нём ещё будет несгоревшее твёрдое топливо, а осветительная часть ракеты затормозится о воздух парашютом, повиснет на нём и будет освещать окрестности.
Постигли мы с Мишей устройство кольцевого замедлителя, почесали небритые репы. А дальше «шо»? Обратно ракету мы уже не соберём, потому что душманским ножом искромсали всю картонную трубку. Что теперь с ракетой делать, выкинуть, что ли? Кощунство какое!
А если не выкинуть, то тогда «шо»? Тогда оставалось повесить за парашют к маскировочной сетке и поджечь.
Парашют оказался у ракеты огромным, сделанным из тонкого, приятного на ощупь шёлка. Мы зацепили длинные стропы за масксеть возле подпирательной доски, неторопливо расклепали ПОМЗом трассер, пхнули горящий трассирующий заряд снизу под ракету. Там в тело ракеты, в алюминиево-магниевую спрессованную пудру, были вкраплены частички пороха, чтобы лучше зажигалось.
Ракета загорелась с полутыка и устроила на Третьей точке полномасштабный Везувий. Она не просто шипела, она клокотала, как кратер вулкана, дымила, как труба угольной электростанции, разбрасывала в разные стороны огромные яркие искры. Горящая магниевая смесь развила такую температуру, что казалось, сейчас расплавятся скалы.
В обычных условиях, с дистанции в километр, осветительная ракета кажется в небе блестящей и милой. А на шёлковых стропах в пункте наблюдения, она обернулась огнедышащим монстром, выжрала в окрестностях весь последний кислород, начала плавить вершину горы чтобы всосать в клокочущее жерло нас с офигевшим от ужаса Гидроквасом.
Из-за беснующегося на Третьей точке неистового жара, Прапорщик в своём СПСе проснулся. По понятным причинам он подпрыгнул с матраса, схватил автомат и, сломя голову, кинулся на Зов Везувия, то есть на его рев.
- Что, с-с-с-суки! Что опять натворили? – Хайретдинов выскочил из скал с автоматом наперевес. Хрен знает, может душманы выжгли Третью точку огнемётом, или фосфорной миной из миномёта.
- Да я… Да мы… - Мы с Мишей то появлялись из клубов дыма, то снова скрывались от взора Коменданта.
– Ракета, скотина… она сама воспламенилась, тарищ Прапорщик! - Я растёр ладонью копоть по грязной роже. А что я мог сделать? Надо же было узнать, как устроено замедлительное кольцо. Это же – тяга к знаниям, это святое. Вдруг Прапорщик поймёт и простит?
- Она сама? И стропами тоже сама к масксети привязалась? – Хайретдинов
водил стволом автомата вокруг нас. Вдруг это душманы привязали ракету, чтобы сделать диверсию. Сейчас «гитлер-капут» наступит этим душманам, если они ещё здесь.
Душманов на Третьей точке не оказалось, только мы с Мишей стояли в клубах дыма.
- Ты вредитель! Ты диверсант! Ты знаешь скока градусов развивает эта ракета, када горит? – Хайретдинов сделал выпад корпусом в сторону моей задымлённой фигуры.
- Так точно, тарищ Прапорщик. Три тыщи градусов.
- Три тыш-шы! ТРИ ТЫШ-ШЫ! Ты мне чуть пост не спалил! – Хайретдинов взметнул к небу руки. Вверх подлетел ремень автомата. Туда же, к небесам, Хайретдинов направил свои стенания.
- Суки! Сволочи!! Особенно, эти дармоеды в военкомате! Тыловые крысы! Кого в Армию призывают! Уроды! Психиатры, козлы вонючие!
Откричавшись в голубое Афганское небо, Хайретдинов опустил ствол автомата в землю и начал кричать на нас с Мишей, наклоняясь в нашу сторону всем телом.
- Как увидел специальность «химик» в личном деле, так сразу туда, в личное дело ему – НЕ ГОДЕН! Не годен к строевой службе! Крупными блин, жирными, нахрен, буквами! На всю страницу личного дела – НЕ-ГО-ДЕН! И на всю обложку красный штамп – НЕ-ГО-ДЕН! И пинком под зад его из военкомата! Под зад!
Хайретдинов развернулся и пошагал на свою Вторую точку. По ходу движения, в сердцах, он кричал на весь Зуб Дракона и половину ущелья Хисарак, отборными матюгами костерил работников военкомата, просмотревших такой сложный, клинический случай.
- НЕ-ГО-ДЕН! НЕ-ГО-ДЕН! НЕ-ГО-ДЕН! – Разносило эхо по ущелью Хисарак.
- НЕ-ГО-ДЕН! НЕ-ГО-ДЕН! НЕ-ГО-ДЕН! – Отзывалось в моей голове. Ей было очень жаль, что от Хисарака далеко до Центрального военкомата города Минска. С такого расстояния военный психиатр не услышал слова Коменданта и упустил возможность написать мне на всю учётную карточку – НЕ-ГО-ДЕН!
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Друзья, хочу поделиться радостью. Наконец-то работа над книгой завершена! Не знаю, читали ли вы амазонский цикл, но этот дневник для меня нечто большее, чем просто книга. С одной стороны, в нём нет никаких уникальных знаний или открытий, а с другой — в нём таится целая жизнь, прожитая там на реке. Помню, как под дулом УЗИ я просил сохранить этот дневник. Глупо? Не думаю. Истории — это то, что формирует наше общество. Жизнь бесценна, но нерасказанная история — это словно непрожитая жизнь, я очень боялся её утратить.
Оригинальный путевой дневник
Тогда на обложке дневника я отразил всё то, что встретил за эти 67 дней на реке. Это были и пираньи, и крокодилы, и разные способы рыбной ловли. Прекрасные птицы. Пираты. Да, это уникальная история! Людей, что встретили их и смогли выжить - единицы по всему миру. Не говоря уже о том, чтобы их опыт был детально изложен в таком вот дневнике. День за днём.
Когда мне удалось вернуться, я очень переживал, смогу ли я позволить этим записям увидеть свет так, как они того заслуживают? Пусть я и редко прибегаю к развернутым художественным описаниям, какие-то из строк буквально дышат пережитой усталостью, радостью или болью. Пробелы постарался заполнить иллюстрациями. Не без труда, но мне удалось уместить в электронную книгу целых 483 фотографии - теперь это такой своеобразный лонгрид, который я рекомендую читать с вертикальным перелистыванием. Бумажную версию для любителей я тоже сверстал, но в ней будет в несколько раз меньше иллюстраций (ч/б), зато с QR-кодом на полный архив по дням.
Отдельное спасибо хочу сказать моей подруге Кире (можете обращаться, она дизайнер), за то, что нарисовала обложку и мастерски передала всё то, о чём я просил — контраст и ощущение тревоги, неизвестности. На Амазонке ты никогда не знаешь, что произойдет в следующий момент.
Сейчас ты ликуешь от приятной встречи, а спустя полчаса змея делает бросок в каких-то 30 сантиметрах от твоей ноги. Ты удираешь по колено в грязи и снова радуешься, но уже тому, что всё обошлось. Есть дни, когда дождь не прекращается, а ты находишь целый кокос, несомый течением. На реке всё находится на грани, в крайности. Если вода поднимается, то смело заглатывает сушу в 10-20 метровую пучину, если опускается, то лишает поселения воды. Так было после моего отъезда, пришла рекордная засуха, которую и предвещал затянутый влажный сезон. На него я не раз жаловался, в чем вы убедитесь. Одни люди источают добро и желание помочь, а другие... грозят тебе оружием, отбирая последнее.
Надеюсь, мой труд не пропадет напрасно и найдет своего читателя. Я бы хотел, чтобы об этой удивительной истории узнало как можно больше людей, поэтому, как и прошлая моя книга, дневник какое-то время будет бесплатным, возможно до мая. Литрес не продвигает бесплатные произведения, так что я в любом случае буду вынужден сменить лицензию. Стоит поспешить и скачать файл книги, если вам интересно её почитать ☺️
А вот тут: ссылка на буктрейлер (если вы решите поделиться с друзьями этой историей).
Спасибо всем, кто поддерживал меня в последние месяцы. Если бы не вы, я бы не смог оставить работу грузчиком так рано, и посвятить всего себя редактуре и оцифровке. Теперь у меня достаточно времени, чтобы подготовиться к лету, когда я отправлюсь в Меланезию за новыми невероятными историями для нас!
Буду благодарен, если после прочтения вы не забудете написать отзыв или рецензию на Litres.
Приятного погружения. Берегите истории!
P.S.: Надеюсь, вы не позволите этому посту бесследно исчезнуть в ленте без реакций и комментариев. Всё в ваших руках 🤗
UPD:
Чтобы оставаться в курсе событий, можете подписаться на телеграм. Там выходят анонсы.
Вчера я выставил на продажу последние свои остатки карточек Magic the Gathering. Это памятное событие я решил отметить громадным длиннопостом, посвященном моим друзьям по МТГ, жадным Визардам, шлепанью календариками, моим колодам, моим винам и лоссам, пермабану и переезду, ночным пререлизам и раннему алкоголизму. В общем, всему, что меня так или иначе связывало с Мотыгой, которая красной линией проходила через мою жизнь эти долгие годы. Всем, незаинтересованным в задротской моей молодости можно не читать.
Все началось в далеком 2009 в инстике. Второй курс социально-культурного менеджмента и туризма (что ита азначает?). Я опаздывал на занятия, к тому же вел их не самый мой любимый препод — какая-то манда с недое6ом и нездоровой любовью к Суздалю. Решив, что заявляться посреди пары уже как-то не комильфо, я спустился в курилку в надежде, что поймаю кого-нибудь из своих на попи3деть и скоротать время. Как назло, никто не выходил. Я уже было отчаялся, как к инстику подошел Носфер — пятикурсник с лингвистического. Видок у него, надо сказать, весьма запоминающийся: косуха, хаер, торба, кожаная шляпа и огромные нью-роки (как он в них ходил — в душе не знаю). Короче, типичный говнарь, как и я. А, значит, найдутся общие темы. Остановил я его, значит, на бутылку пивка, хитро думая, что поймал себе на крючок собутыльника, который поможет мне скоротать час до следующей пары. Тогда я еще не знал, что на крючок нсадили меня. По самые, сука, гланды. Все началось с его невинного вопроса:
- А ты в мотыгу не играешь случаем?
Мотыгу я до того видел только в деревне, в руках у бабушки — она ей крота за+уярила. Я потом плакал. Но, как выяснилось, речь шла о другом.
Я не буду сейчас расписывать в подробностях, что такое МТГ, попробую в двух словах:
МТГ — коллекционная карточная игра (легшая в основу, например, Хартстоуна), рассчитанная на двух (по стандарту) игроков. Вы покупаете случайные наборы карт (опять же, есть множество вариаций), получаете карты разной редкости и ценности, собираете колоду и играете с другим таким же додиком. Для МТГ существуют клубы, проводятся разные турниры с призами как продукцией, так и деньгами, а в перерывах между матчами игроки могут обмениваться картами, чтобы улучшать свою колоду. Существа-заклинания-артефакты. Ходи-атакуй-бей е6ло-блокируй. В общем-то любой желающий может глянуть туториалы на ютубе, а мы поедем дальше.
В общем, в тот день в мою жизнь плотно вошли Звездак, МТГ и портвешок. И прое6анные пары, само собой. Подержав в руках эти карты впервые — с вручную отрисованными артами (никаких нейросеток и даже фотошопа), с сложными но логичными правилами, с хитрыми комбинациями и бесконечными вариациями по сбору колод, моя задротская сущность блаженно запульсировала. А уж, когда Носфер надавил на мою задротскую простату вопросом: «Ты вроде по зомби прикалываешься. Хочешь, соберем тебе колоду зомбей?» я понял, что пропал.
Свою первую колоду никто и никогда не забывает. Как и способ ее добычи. Так как обменивать мне было нечего, основу колоды нужно было купить. Носфер сказал, что на днях мы поедем в «карточный клуб». Вы, наверное, уже, как и я, представили себе помещение с приглушенным светом, столы с зеленым сукном, где степенные джентельмены, покуривая сигары, шлепают календариками и небрежно бросают через губу «Вы, сэр, через два хода пожрете говна, если не найдете ответ на моего Деф Титана».
Хех. Все оказалось слегка иначе. Клуб «Единорог» на Октябрьском поле (тогда едва ли не единственный) оказался тесным подвальчиком, пропитанном неистребимым запахом пота, где сальноволосые мужчины без возраста что-то бубнили, склонившись над альбомами с картами. Со стен на меня укоризненно глядели постеры из «Игромании» и «Мира Фантастики», намекая, что таким как мы, не дают косплеерши в бронелифчиках. Даже самые стремные. И это было уроком номер раз: МТГ — для задротов. Здесь мне и стоило остановиться. Но, камон, от себя не убежишь.
Где-то полторы тысячи рублей ушли на основу колоды. Угадайте, у кого есть стопочка крашеной бумаги и кто въе6ал деньги на проездные в МТГ и почти месяц прыгал через турникеты? Собственно, урок первый: МТГ — это дорого. Притом, тогда я еще не до конца понимал, НАСКОЛЬКО. Разумеется, я уже слышал о каких-то там совершенно мифических «Моксах» и «Лотусах» по 40000 баксов за штуку, но всегда был уверен, что это история для каких-то е6анутых коллекционеров, и у самого у меня в колоде никогда не будет лежать карты дороже 1000 рублей. Как же я ошибался… Энивей, первым шоком для меня был момент, когда тогдашний админ клуба, гнусавый мальчик лет 30, не дернув бровью, обменял мой месячный проездной бюджет (и на метро, и на электричку) на стопку из 10 тонюсеньких карточек. При этом, у меня, по сути, даже не было колоды, ведь минимальный ее размер — 60 карт. Но Носфер сказал, что это — основа; дома он докидает мне всякого пайла (дешевых, малоценных карт), и у же сегодня эта колода будет играть.
Как я и говорил, первую колоду не забывает никто. Моночерные зомби с «сетевой» комбой, как ее назвал Носфер: большая часть существ представляла собой так называемых «лордов» - зомби, которые усиливали других зомби. Таким образом, выводя на поле новое существо, я тут же улучшал показатели своего стола. В теории звучало отлично, на практике работало через жопу: колода страдала от недостатка второго дропа, была уязвима к борд-контролю и к заспаму, к атакам по воздуху, а если меня еще и лишить кладбища — так и вовсе складывалась как карточный домик. Но все же это была моя ПЕРВАЯ, а такое остается в памяти навсегда.
Это был, пожалуй, самый яркий период моей МТГ-активности. Как Эш из «Покемонов» или Юги из «Ю-Ги-О» (которые я взахлеб смотрел в пи3дючестве) я катался за своим наставником Носфером по его друзьям — чтобы попрактиковаться и покопаться в их обменниках на предмет полезных карт. Жили его друзья почти всегда в каких-то е6енях, и по дороге от метро (Носфер, кстати, не ходит без алкашки) я расспрашивал его, с кем мне предстоит столкнуться. Это было почти частью игры: подобно Эшу в очередной серии я пытался узнать заранее, с кем мне предстоит столкнуться. Как сейчас помню, он рассказывал мне, что Аннет — мастер саморазмножающихся плесневиков, и мне нужно их убивать, прежде чем те накопят три жетона и породят очередного Сапролинга. Или как он мне рассказывал про Поручика с его гигантскими вурмами, мол «держи ремувалы до последнего, самое страшное у него выходит под конец». И каждого из этих противников я видел как очередной уровень, который мне предстоит преодолеть, прежде чем выйти в «большую игру» - на турниры, драфты и гран-при.
Собственно, когда этот этап «кухонной» (казуальной) алкомагии был преодолен я впервые набрался смелости поехать в клуб самостоятельно и… Знаете это ощущение, когда вы прошли любимую игру вдоль и поперек и решили попробовать свои силы в онлайне? Заходите такие на сервер, думая, что сейчас всем покажете «батька», а вас закатывают в асфальт, не вспотев, писклявые школьники? Вот ровно такое же ощущение было и у меня. От меня не оставляли ровного места. Какие-то солдатики, контроли, элементали кормили меня говном с первых ходов, не позволяя мне даже НАЧАТЬ строить свою армию мертвецов. Так я понял, что колода моя хоть мне и нравится, но СОВЕРШЕННО неконкурентоспособна. И я начал покупать картон, теперь всерьез.
Думаю, нехилую часть моих пробелов в образовании (и бюджете) сформировало именно МТГ. Уезжая каждый день на учебу, я звонил Носферу, спрашивал, свободен ли тот (а тот был очень часто свободен), я забивал на пары и мы шли на Звездный Бульвар. Покупали бутылку портвейна, колы, пачку сигарет, искали свободное место на траве (или под каким-нибудь козырьком, если шел дождь) и шлепали календариками до умопомрачения. Обсуждали какие-нибудь колоды, новые вышедшие карты, придумывали особенно хитровые6анные и совершенно ненадежные комбо (типа поставить на первый ход Фейдж с хастой) и обсуждали МТГшный лор, который тогда приходилось собирать по крупицам. Это было золотое время, и мне насрать, что два взрослых лба за 20 тратили свое время на такую +уйню. Я был счастлив.
В какой-то момент у меня накопилось критическое число карт для двух-трех колод, и при этом я понял, что в моем окружении мне откровенно не хватает других МТГшников, кроме Носфера, поэтому я начал вести пропаганду уже в своем окружении. Первой жертвой стала моя будущая бывшая жена. Ну вы знаете, в начале отношений все воспринимается не через критику, а через восторги и гормоны, поэтому даже, когда ее мама откровенно не одобряла это занятие («сидят, играют в свои карты с феечками, нет бы работу нашли»), она все равно шла у меня на поводу и, похоже, даже в какой-то мере получала удовольствие. По крайней мере, могу точно сказать, что она действительно любила свою первую и единственную колоду «Мигрень». В цветах Гриксиса, она основывалась на следующем принципе: сначала спамишь стол чарами, которые кусают противников, если те сбросят карту, а потом заставляешь всех игроков «пересдать» руку. Иногда могла убить за один ход, если повезет. Само собой, если ее не убьют раньше, ведь существ в ней почти не было а, значит, блокировать придется лицом. Впрочем, как говорил Носфер: «Игрок — это бесполезное существо 0/20, которое умеет только блокировать».
Потом я подсадил на МТГ своего друга детства и бывшего соседа Серегу Трифонова, заставив его почти насильно собрать колоду из залежавшегося у меня пайла. Пайло было, в основном, моночерное, так что и колода у него получилась соответствующая: очень слабенький реаниматор с какими-то зомби-вурмами и неэффективным ремувалом. Еще я подсадил на МТГ кореша, встреченного мной в Гете-Институте на курсах немецкого. Мы оба приезжали за два часа до занятий (так получалось из-за расписания) и я предложил такой вот досуг. Ему мы, действительно, собрали колоду «с феечками», как говорила моя бывшая теща. А еще на МТГ я подсадил товарища (из моего инстика), чье имя слишком подвижно, чтобы его называть. Скажу лишь, что мы с ним в соавторстве писали «Бацько», а еще он написал «Иерофанта» для сборника «Таро бездны». Его колода состояла из крыс. Мелкие поганцы выходили на поле и пи3дили у тебя из руки карты. К сожалению, все еще слишком медленно, чтобы быть эффективным.
На самом деле, вы уже могли проследить основную мысль, которая нет-нет, да ползет через повествование: МТГ подарило мне множество друзей и общих тем для общения с ними. И каждый друг у меня ассоциируется с той или иной их колодой. Носфер с Блохой, с которыми мы намотали СОТНИ километров по СВАО — оба обожали ходить пешком (обязательно с пивчанским или коктейльчиком). В свой последний приезд в Москву (в 2021) я снова встретился с ними, и мы по старой памяти поиграли на лавочке в МТГ. Они нихрена не изменились. Даже пахнут также, как и тогда. Один занимает неплохой пост в индийском посольстве, другая… Не помню, извините. Энивей, следуя заветам Николая Васильевича, они «Забрали с собою в путь, выходя из мягких юношеских лет, все свои человеческие движения», за что им громадный респект. Даже, кажется, не стали меньше пить и дымить, за что порицаю. С Трифоновым я до сих пор общаюсь, в основном, в онлайне, правда, но буду рад вновь встретиться вживую. Про моего соавтора итак все ясно, ну и бывшая жена даже пожила со мной какое-то время и, кто знает, может, МТГ сыграло в этом какую-то свою роль (хотя, скорее, отрицательную, лол). Даже своего лучшего друга и его жену я смог сангажировать на это занятие. На свои деньги собрал ему вполне приличный «берн» (огненные заклинания, бьющие прямо в лицо), а его жене какую-то странную хрень на «саспендах» (олды тут?).
Впрочем, движемся дальше. Где-то в году 2010 на Новослободской открывается новый клуб настольных игр «Единорог» - просторный, красивый, близко к метро и на кольцевой линии. Разумеется, вся «Магия» перекочевала туда. И каждый день после инстика я проводил именно там. Обедал в «Кружке» или в «Вокзале», где был охрененный бульон с яйцом за смешные 20 рублей, а все остальное время я шлепал календариками, выменивал у малолеток ценные карты, продавал их барыгам и покупал себе пирожки в магазине рядом. А если удавалось выручить сумму побольше — играл драфты, которые всегда безбожно сливал (зато я всегда рародрафтил, так что редко уходил с пустыми руками). Здесь у меня появилась новая компания, здесь были свои легенды. Например, тощий барыга Вася с густейшим басом порноактера (тут даже моя гетеросексуальность давала слабину и я сливал ему карты с нехилой скидкой); дядя Володя, самый старший член нашей задротской компашки, мужик за 50, который всегда покупал все, что я ему предлагал и почти никогда не торговался (наверное, хотел поддержать бедного студента, хз); Царев — еще один ушлый барыга. Которого банили чаще, чем он бывал в клубе, но он всегда отирался где-то поблизости; Ашот — будущий стоматолог, огромный армянин с добрым сердцем, про которого я не могу вспомнить ничего плохого; и Жека Воропаев — типичный такой долговязый «маг», с которым мы настолько крепко задружились, что делили и обменник и шкафчик.
Самым кайфовым временем во всей этой движухе были ночные пререлизы. Пререлиз — это когда выходит совершенно новый выпуск карт, которых еще ни у кого нет, в которые еще никто не играл, и только ровно в 00:00 админ имеет право вскрыть упаковку, а дальше — турнир в формате лимитед на всю ночь с увеличенными призами. Я за свою жизнь выиграл всего один пререлиз (из по меньшей мере 40 сыгранных), но кек в том, что это было уже в Германии, а по немецким законам ПРЕРЕЛИЗНЫЕ призы распределяются поровну. Щас объясню: так как карты новые, получается, что это игра уже не компететивная а, скорее, азартная, поэтому налогообложение и лицензия требуются другие, так что им легче было упразднить приз.
Энивей, ночные пререлизы — это особенная атмосфера. Пропахшая потом десятков э-э-э не самых гламурных личностей, сигаретным дымом и тайны выпитым пивком за пределами клуба. Я, кстати, на пререлизах НИКОГДА не пил, ведь это ж, по сути, когнитивный дебафф, а я итак не лучший стратег, ибо играю, скорее, интуитивно. В общем, это охренительно: свежие, еще пахнущие типографией карточки, все кругом — твои друзья и одновременно соперники, в каждом бустере — то ли +уйня из-под коня, то ли е6ический стейпл, который можно загнать дяде Володе за 1500 и отыграть еще один пререлиз в другой локации. А где-то впереди маячит призрачная, крайне маловероятная возможность уйти домой с честно выигранным дисплеем. Эх, ни разу не прокатывало. Ах да, еще самый кайф на пререлизе меняться-продаваться, ведь у новых карт цена не устоялась, и какие-то потом могут взлететь, а какие-то — люто упасть, и это каждый раз тест на твое чутье: что заиграет в новом сезоне, а что ляжет на дно обменников. И снова — ни разу не угадал. Помню, буквально за первые два дня пререлиза Иннистрада собрал себе е6ически-дорогую (в первые дни) колоду на скаабах (тоже зомби), которая всасывала любому мусору по самые гланды.
А этой колодой я взял турнир по Модерну
И это были охерительные ночи. НАСТОЛЬКО охерительные, что мне было даже не лень: встать в 8 утра в пятницу, отработать целый день курьером (притом, я брал ВСЕ заказы за день, какие были), вернуться в офис где-то в 21:00, получить дневной расчет и поехать в клуб, чтобы там въе6ать весь свой дневной заработок в участие в пререлизе (на еде я, как вы понимаете, экономил, покупал только сигареты), играл в сложную, требующую максимальной концентрации настольную игру. К утру я сбывал все стоящее денег барыгам и дяде Володе (кроме того, что было нужно мне самому), ехал на Горбушку и на вырученные деньги играл еще один или два (в зависимости от удачи) пререлиза. И только к 18 часам в субботу я попадал домой. Вот, кстати, и ответ, почему в таких клубах нередко пасет как в казарме — я ж не один такой.
Итак, моя первая колода в типичных злодейских цветах ( ave Grixis) по руководством главного суперзлодея Мультивселенной - Никола Боласа, древнего присносущего дракона, что ставит на колени миры один за другим. Его версий в этой колоде аж 5 штук
С Иннистрадом, кстати, связана самая черная страница в моей магической истории. Вы же в курсе, что я — читер, да? Патологический. Ничего не могу с собой поделать. Если вижу дыру в системе — не могу не удержаться и не ковырнуть ее пальчиком. И вот тогда я конкретно обнаглел. Женя Баженов — главный, ответственный за МТГ в России (нет, не Бэдкомедиан, тезка) уже тогда смотрел на меня неодобрительно. На это были причины: я любил выменивать у малолеток ценные карты на всякий мусор, используя дар убеждения и местами устрашения. Это сейчас удобно: стоимость любой карты можно посмотреть онлайн, и хер ты кого нае6ешь, а тогда ценность карты зависела от уровня твоего красноречия. В общем, я уже был на карандаше, но, когда началась Лига я решил сыграть олл-ин. В чем суть: записываясь на Лигу ты получаешь набор из 60 случайных карт, записываешь каждую, собираешь из них колоду и играешь. Список этих карт отдаешь админу, потом ищешь по клубу противников в течение месяца, записываешь у админа результат матчей, и по результатам через месяц объявляют победителей. И я решил, что я самый умный. Никто же не стоит у меня над спиной, пока я вскрываю бустера? Что мне мешает взять ЛУЧШИЕ карты из сета и собрать из них колоду? Ну и я откровенно обнаглел: собрал чистый моноблек с зомбями 2/2 на первый ход, ремувалом на второй, Лилианой на третий и каким-то крутым демоном на четвертый. Разумеется, мне пришлось создать фейковый список карт. Одного я не учел: в КАЖДОМ бустере Иннистрада была по меньшей мере одна карта-оборотень (тогда еще большая новинка), в то время как в моем фальшивом списке их оказалось всего пять. Недельку админы понаблюдали за моими феерическими успехами в Лиге, взяли список, просмотрели внимательно и… влепили мне пожизненный бан во всех «Единорогах» Москвы. Чтоб вы понимали, на тот момент помимо Единорога был в Москве всего ОДИН клуб где-то на Пролетарской под названием «Портал», где и-и-и-изредка собирались полторы калеки поиграть в какую-то «Легенду пяти колец». В общем, из московских магов меня изгнали.
Атракса и Супердрузья. Данный архетип крайне силён, но эта колода является мягкой версией стандартной Атраксы, лишенная инфекта и смертельных комбо.
НО оттуда я забрал еще одного друга. Как-то, возвращаясь через Мытищи поздно вечером с работы в глухом дворе я услышал оклик: «Э, слышь! Ты!» Звало меня что-то двухметровое, крепкое, кучерявое, как бычок. Как выяснилось, это был мой оппонент с недавнего пререлиза (он нехило меня так задавил грифонами). Звали (и зовут) его Дима и этот человек сочетает в себе такую тонну несочетаемого, что хер опишешь — диджей, боксер, танцор, Мытищинское быдло (как и я) и в нагрузку ко всему этому — карточный и настольный задрот. В общем, с этого «слышь» началась в моей жизни очень большая и крепкая дружба. О, сколько ночей мы провели вместе! О, сколько баб меня к нему ревновали! О, сколько раз очередная пассия пробивалась сквозь «беззвучный», пока мы, сидя на специальной МТГшной квартире (ну или она так использовалась) шлепали календариками до 5-6 часов утра. Иногда собирались прямо большими компаниями, некоторые были мне знакомы по клубу (где меня забанили). Вместе с Димой в мою жизнь вошли Никитос, Семен, Лерик, Эсэсовец. В основном, мы играли в «пайло» - огромная обувная коробка рандомных карт, которой мы пользовались как общей колодой. Разница была лишь в том, что это было самое дорогое пайло в округе, с Манйд Скульпторами и Лилианами с Завесой. Временами покупали вскладчину настолки типа Смаллворлда, Ascension и World of Warcraft. Но пик азарта приходил вместе с Эсэсовцем, который не любил настолки, зато любил играть в кости на пинки. Кстати, против меня выигрывать не любили, ведь задница у меня была тогда еще весьма костлявая, и можно было неприятно удариться пальчиком. А пинали меня всегда от души, ведь я мало того, что был в компании самым мелким (физически), так еще и самым вые6истым, и в запале особенно удачного хода вполне мог ляпнуть что-то вроде «+уем не подавился?» или «у тебя на лице что-то… вот же, вот здесь… Че, не убирается? А, так это ж моя молофья!» Короче, я был (и все еще остаюсь) весьма токсичным оппонентом.
Ну и подбираясь к околозаключительной части данного опуса, скажу следующее: именно МТГ заставило меня принять решение о переезде в Германию. Щас не смеяться, но во-первых, в московских клубах я забанен, притом перманентно, а в немецких – нет. Во-вторых, и сейчас уже серьезно: тенденцию я уловил четко – у того, кто играет в МТГ всегда и везде найдутся друзья. В Мюнхенском МТГ-клубе я уже до этого бывал и неплохо проводил время; никакого пренебрежения в свой адрес из-за плохого немецкого или еще по какой причине я не заметил. Таким образом, мягкость моей интеграции обеспечил тот факт, что у меня уже ЗАРАНЕЕ была компания и хобби, а это сложно переоценивать.
МедведиНенависти или как их называют на высшем эльфийском - #hatebears . На роль генерала была взята Анафенза - грозная воительница из пустынь Таркира.
Сколько денег я въе6ал на Магию уже здесь, в Германии, мне, честно говоря, страшно представить. Начав зарабатывать нормальные деньги, я принялся скупать это дерьмо, как не в себя – ходил на ВСЕ драфты и пререлизы, скупал по дисплею каждого выпуска, проводил там времени больше, чем дома, пока…. Не понял, что этот картон мне некуда девать. Хуже того – с каждой сменой сезона (когда часть карт отротируется) у меня остается все больше картона бесполезного. Собственно, это и заставило меня переметнуться в сторону ЕДХ, где все более-менее стабильно, но что важнее – вечно (разве что какая-то из карт словит бан). Собственно, никто никогда не забудет и свою последнюю колоду, правда? Моей стал Тасигур. Жесткий Султай-контроль. Помните, я говорил, мол, «вряд ли когда-нибудь в моей колоде будет лежать карта дороже 1000 рублей»? В Тасигуре не было карт дешевле, притом, даже базовых земель – это были фулл-арт-фойл-сигнед бэйсики. Я заморочился, ибо их было всего три. Самая же дорогая карта, кажется, стоила в районе 7000 рублей и это был фойловый Мана Дрэйн. Закручивался Тасигур ход на третий и, в основном, просто включал хардлок на все и вся, пока я не найду какой-нибудь винкон.
ЕДХ стал для меня новым витком дружбы. С такими же как я, «любителями твердого формата» мы собирались на чердаке дома Стефана в далеком Крайбурге, и там ночь напролет тестировали сфинктеры друг друга на прочность. Метафорически, конечно же, не настолько мы загниваем. Удивительно, насколько эта общая тема и общее хобби сокращало дистанцию между нами; по сути, любой, с кем ты садился за стол, становился твоим приятелем буквально за какие-то считанные минуты. Ну, разумеется, если ты сам этого хотел. Так я познакомился с Йонасом, Мартином, Патриком, Давидом, Тоби. У нас у всех было очень много различий и даже разногласий, но то, что нас объединяло, делало все это неважным, несущественным. Мы шлепали календариками, и нам нечего было делить.
А потом, в 2018 году я с головой ушел в писательство. Ушел так глубоко и далеко, что любая трата времени на какие-либо развлечения, общение, вообще ЧТО-ЛИБО иное казалась мне несусветной глупостью. Я мог говорить только о хорроре и писательстве, читать только о хорроре и писательстве, думать только о них. Почти не будет преувеличением сказать, что, когда состоялся мой развод, я едва поднял голову от клавиатуры. И, разумеется, я «выпал» из Магии. Да, время от времени я ездил поиграть, но всегда в пальцах зудело «ты можешь создавать, пока развлекаешься! Так хер ли ты сидишь!» И я спешно сливал партию, ехал домой – снова стучать по клавиатуре. К сожалению, это сказалось и на общении с моими корешами по Магии. Я перестал им писать и звонить, со временем и они, после десятка отказов, перестали меня звать куда-либо. Кто-то из них, наверное, тоже подзабил или подостыл к своему хобби, я уже не знаю. Буквально вчера я зашел в наш чат в ваззапе, чтобы объявить, мол «продаю все, друзьям-знакомым – скидка» и понял, что мое сообщение было первым за несколько месяцев. Несколько человек, кстати, откликнулись на объявление, но не нашли того, что им нужно.
Потом грянул ковид, МТГ-клуб закрылся, я занялся перевозом своей женщины в Германию, на это потребовались деньги, и я продал большую часть дорогих карт. Разобрал сначала одну колоду, потом вторую, потом третью… А потом понял, что чаще перебираю карточки, чем играю в них. Обидно, когда деньги лежат мертвым грузом. Так я выставил все на продажу. Дорогие и редкие карты разобрали быстро, остальные зависли надолго. Поначалу я гонял на почту с 30+ конвертами, потом их становилось все меньше и меньше. Кстати, вот еще момент, который убил для меня Магию — доступность ЛЮБОЙ карты. При достаточном количестве денег я могу себе купить хоть Черный Лотос на Кардмаркете и через три дня он будет у меня в почтовом ящике. Это в своем роде похоронило ту самую «коллекционную» часть игры, то приключение — когда ты шел в клуб и лазил по чужим обменникам в надежде найти тот единственный-редкий-недостающий элемент паззла своей колоды. «Фечки есть? А если найду?» Этого уже не будет. И теперь мне понятно, почему моя зомби-коллекция не имеет никакой ценности. Любой дурак может за 5 минут через вишлист заказать ВСЕ нужные ему карты в один клик. И мою зомби-коллекцию тоже. В общем, не будет того волшебного ощущения, будто ты — Эш из первого сезона идешь побеждать каких-нибудь локальных тренеров покемонов («у этого огненная колода, а у этого — белые рыцари. Сломай антенну и они останутся беззащитны»), чтобы потом пограбить их обменники. А теперь любой пи3дюк с достаточным количеством карманных денег может за день собрать топовую стандарт-колоду с деклиста из интернета и надирать профи, насмотревшись туториалов.
В общем, здесь будет стоять точка. И на днях, когда через неделю закончится аукцион на Ибее, Магия навсегда уйдет из моей жизни. Но навсегда ли? Давайте посмотрим, что мне от нее осталось.
1) Творчество. Неужели вы думали, что СОТНИ ТЫСЯЧ просмотренных мной артов по фентези-тематике прошли незамеченными? Думаю, достаточно лишь сообщить тот факт, что придумывая визуал для новых НЁХ или клиппотов я просто открывал свою зомби-коллекцию. Кстати, слово «Хрящехмыл», которое теперь окончательно покинуло книгу «Знаток» я взял именно оттуда. На ангельском, кстати, «Gristle Grinner“. Не спрашивайте, зачем я это помню. Как помню и кучу флавор-текстов (художественных описаний карт), которые я нередко тут и там разбрасываю по тексту, типа «сознательный король живет среди своих подданных». Да и чего там, рассказ «Лучший погонщик», который можно прочесть в моем сольном сборнике «Из бездны» КАК РАЗ и вдохновлен фракцией Султай из выпуска «Ханы Таркира». Наги, ракшасы, некромантия, индийские декорации, болота и, как их там называли «сибсиги» - безвольные зомби, годящиеся хоть в качестве тягловой силы, хоть в качестве подвижной мебели.
2) Друзья. Да, многие из тех, с кем я дружил за карточным столом, там за ним и остались. Но с куда большим количеством мне удалось сохранить если не дружбу, то как минимум, контакт, когда в случае чего можно обратиться за помощью или просто встретиться раз в год за кружечкой предподготовленной мочи.
3) Скилл. А вы думали? Это не пропьешь-не прокуришь. И в какую бы настолку я теперь ни вкатывался, я очень быстро замечаю всякие комбухи-синергии-тенденции и быстро врубаюсь в любые правила. Насколько это полезное по жизни умение? Да нинасколько, но… не выбрасывать же.
4) Деньги. Да, я понимаю, что это звучит смешно, но, как видите, хотя бы свои 9000 евро из этой бездонной ямы я вынул обратно, а это уже что-то. Нет, не заставляйте меня считать, сколько я туда въе6ал. Это СЛИШКОМ страшная цифра. Если считать от 2018, то, полагаю, не меньше 20к евро. Да, казино всегда в выигрыше.
В общем-то пост этот я писал не столько для вас, сколько для себя – потосковать, поностальгировать, подвести этакую черту под достаточно огромной вехой в моей жизни, которая принесла с собой столько всего, что, как видите, пальцев на обеих руках не хватит. Но теперь этой эпохе – когда я покупал одну карту по цене целой настолки – пора подойти к концу. Дома у себя я оставлю ровно 5 карт: два Mutilate, два Terror – и те и другие с разными артами, мне просто нравятся картинки. И первую карту, которую я держал в руках — Gluttonous Zombie. Как воспоминание. И напоминание почаще заниматься спортом и поменьше жрать.
Разве что буду поигрывать в MTGArena с телефона во время перекуров. И, конечно, не буду на нее тратить деньги. Разве что чуть-чуть, чисто драфтец отыграть…
Август 1984 года незаметно и тихо подкрался летним утром к горе Зуб Дракона и застал меня на посту наблюдения. Бинокль в ту смену находился у Бендера, а значит не у меня. Приспособления для пристального внимания к горам я не имел, изо всех сил выполнял боевую задачу просто так - водил из стороны в сторону своим солдатским пятаком. Подобный ратный труд показался мне крайне неблагодарной работой, я скучал и думал всякую фигню внутри своей недавно вымытой головы.
В ходе усердного мыслительного процесса я пришел к выводу, что если бы мне дали задание написать сочинению на тему «Как я провёл лето», то в качестве основных занятий в тексте значилось бы удовлетворение примитивных животных потребностей: пить-есть-спать и ещё немножечко, чтоб не убили. При таком образе жизни мне срочно захотелось придумать чем мы отличаемся от обезьян. Путём включения максимальной умственной мощности я принял решение, что мы отличаемся от них способностью к творчеству. А что такое творчество? Это деятельность, направленная на создание культурных ценностей. После этой мысли мне захотелось создать какую-нибудь выдающуюся ценность.
Чтобы как можно сильнее отличиться от обезьяны, логично было нанести на базальтовую скалу барельеф в виде мудрого высказывания. С детства я знал, что дольше всех живут мысли, сказанные матом, но подобная надпись сократила бы мой интеллектуальный отрыв от приматов, а мне хотелось достичь противоположного эффекта. В конце нехитрой цепочки рассуждений я задумал сотворить на скале панно следующего содержания: изобразить Золотую Звезду Героя Советского Союза и выбить «в граните» надпись: «Здесь сражались за Россию» и далее перечислить фамилии гарнизона Третьей точки.
В качестве инструмента для ваяния эпического наскального барельефа я придумал использовать бронебойные сердечники от ДШК-КПВ и корпус от мины ПОМЗ. В порыве созидания я прошвырнулся по территории поста, осмотрел валявшиеся под ногами предметы. Некоторые сердечники от удара по скалам раскололись пополам, некоторые погнулись, некоторые сильно затупились. В течении какого-то количества минут я отыскал десяток острых, благо вокруг они валялись в бесчисленном множестве. Мне ещё подумалось тогда: нормально душманов снабжают, раз они столько карбида вольфрама накидали к нам на пост. Этот материал настолько дорогой, что фашистские танки, при нападении на СССР, в своём боекомплекте имели всего лишь пять бронебойных подкалиберных снарядов с подобной боевой частью. В «восьмидесятых» Китайская Народная Республика не экономила на душманах, поставляла им боеприпасы советского образца широким потоком, лишь бы нагадить нашей Стране.
Подобранные материалы я приволок к себе на Третью точку, высыпал возле большой скальной стенки, туда же подтащил ящик и уселся на него. Сердечники решил использовать в качестве зубила, корпус ПОМЗа – в качестве молотка.
За пару минут работы я выбил изображение Золотой Звезды Героя, на этом все десять сердечников затупились. Впереди у меня была ещё почти целая смена, спешить было некуда, я поднялся, пошёл по посту, подобрал десяток следующих, не затупленных «зубил». За время работы я обнаружил, что сердечники от КПВ обладали большей устойчивостью к затупливанию, нежели сердечники от ДШК. Поэтому я искал и собирал КПВ-шные.
В течение нескольких минут я затупил об скалу второй десяток импровизированных «кернов», поднялся, пошел за следующим. Так и ходил всю смену, собирал сердечники, разминал ноги, затем возвращался к «панно», садился на снарядный ящик и продолжал долбить.
К окончанию моего дежурства на скале наметилась надпись из выбитых точек:
Далее следовало превратить точки в канавки, чтобы получился барельеф, чтобы было на века. Но «на века» не произошло. Едва я приложил свежий сердечник к надписи и принялся постукивать по нему корпусом от ПОМЗ, из скал на Третью точку вывалился Комендант.
- Та-а-а-ак! Что за дятел у нас завёлся? Касьянов, опять ты?
Хайретдинов навис надо мной, я медленно встал с ящика перед старшим по званию.
- Какого хрена ты опять вытворяешь? Думай прежде чем молчать!
Как бы я не хотел сказать, но сказал так, как и не хотел:
- Историческое панно, товарищ Прапорщик.
- Что ты за солдат, Касьянов?! Дети обязаны расти, а тебя без присмотра даже на посту нельзя оставить. Все химики такие долбанутые что ли?
- Никак нет, товарищ Прапорщик. Не все. Я ещё не самый худший вариант.
- Значит так, Вариант. Собери всю эту херь, – Хайретдинов показал пальцем на горку затупленных сердечников, – и выкинь за бруствер, нахрен! ПОМЗ положи на место, и чтоб я больше не слышал никакого долбления! Ясно?
- Так точно. - угрюмо промямлил я и потянулся к сердечникам от КПВ.
- Тарищ Прапорщик! Духи! – Из скал на Третью точку выпрыгнул Бендер с искажённым от мужества лицом и биноклем в руках.
- Где? – Хайретдинов забрал у Олега бинокль, приложил его к своему лицу и навёл на тот склон, куда показывал Бендер.
- Вона, вона! - Бендер тыкал рукой по направлению к противоположному склону. – Где ручей, видите? Где вода. Они вдоль ручья на подъём идут. Пятнадцать рыл.
- Вижу. – Хайретдинов оторвал бинокль от глаз. – Касьянов!
- Я. – Я выпустил из рук только что собранные орудия труда.
- АГС к бою! Сам – за первого номера.
- Есть. – Ответил я и метнулся к АГСу. Откинул с бойницы масксеть, уселся
за АГС на колени. Меня теперь не надуришь, теперь я знаю, как надобно держать ноги.
- Манчинский, Гнилоквас! Ко мне, бегом марш! – Хайретдинов вызвал из СПСа отдыхающую смену. Саня и Миха с заспанными рожами воплотились на позиции по зову Командира.
- Гнилоквас, отвечаешь за пустые ленты. Как Касьянов отстреляет ленту, ты тут же её хватай и раскладывай на вот этот ящик. Понял?
- Так точно.
- Манчинский, будешь раскладывать гранаты в пустые звенья ленты. А ты, Гнилоквас, заскочишь на ящик и будешь вдавливать сапогами гранаты по ячейкам. Пальцы Манчинскому не отдави, но поспевай, прямо за его руками. Чтобы гранаты входили в звенья со скоростью, как вот он будет стрелять – Хайретдинов ткнул в меня пальцем. – Понятно?
- Так точно! – В один голос выдохнули Саня с Михой.
- Герасимович! – Хайретдинов повернулся к Бендеру.
- Я!
- Мигом беги в свой окоп, наведешь на духов снайперку и доложишь мне. Как только АГС откроет огонь, будешь валить всех, кто попытается в нас стрелять. Понял?
- Так точно!
- Выполняй.
Бендер растворился среди скал, через двадцать секунд до нас долетел его доклад: «Рядовой Герасимович к бою готов!»
- Касьянов, терь смари. – Хайретдинов нагнулся ко мне, приложил к своим глазам бинокль, навёл его через мою бойницу. – Противника видишь? Вон там один идёт в меховой шапке. В прицел смотри, видишь?
- Противника вижу. Шапку не вижу. У меня прицел слабей, чем Ваш бинокль.
- Хрен с ней, с шапкой! Главное, что противника видишь.
- Терь смари. – Хайретдинов убрал от глаз бинокль, начал показывать вытянутой рукой. – Видишь, где тропа выходит на более или менее чистое пространство? Видишь, где скал нету?
- Вижу.
- Выпустишь их туда. Выставишь дистанцию на прицеле 1300 метров и наведёшь в самого нижнего. АГС, когда стреляет, он подпрыгивает. Ты отстреляешь четыре гранаты и быстро! Рука уже – вот здесь, на подъёмном механизме. Быстро наводи в самый верхний разрыв, приподнимешь ствол и давай ещё четыре гранаты. И тут же опять приподнимешь ствол. Понял?
- Так точно.
- Вправо-лево будешь наводить по полозкам, АГС по ним скользит легко, ничего сложного нет. А вверх-вниз будешь маховиком подкручивать. И чтобы быстро, как Паганини на дудке, чтобы отстрелял все 29 гранат порциями по четыре штуки, но, звучать должно, как на одном вдохе. Понял?!
- Так точно. – Ответил я и положил левую руку на маховик подъёмного механизма, не отрываясь от прицела.
- Орлов!
- Я!
- Хватай все магазины в охапку и пулемёт. Твоя позиция вот здесь, – Хайретдинов показал на ящик возле одной из бойниц. - Чего бы не происходило, ты «кроешь» наш фланг, не даёшь зайти к нам с вертолётки. Ничего больше не делаешь, ни на что не отвлекаешься, только – фланг. Понял?
- Так точно.
- Та-а-а-ак! По местам. – Хайретдинов выпрямился, принял удобную позу, навёл бинокль на поднимающихся по склону душманов. – Приготовились. Касьянов… ОГОНЬ!
- ТА-ТА-ТА-ТА!!! – АГС выстрелил 4 гранаты. Я быстро крутанул маховик, приподнял ствол, примерно в то место, куда должны лечь разрывы.
- Бах-Бах-Бах-Бах! – Четыре черных облака ударили по тропе с фигурками душманов. Упреждение я рассчитал почти правильно, практически одновременно с четвёртым разрывом, снова вдавил гашетку АГСа.
Шестью порциями гранат я накрыл разрывами нужный участок тропы. Последние пустые звенья ленты звонко упали рядом с АГСом. Я сорвал вверх крышку ствольной коробки. Миха, как иллюзионист, одним рывком заменил пустую кассету на заряженную, подхватил куски пустой ленты и исчез из моего поля зрения.
- Хор-р-рошо! – Хайретдинов не отрывался от бинокля. Теперь ствол вниз и повтори всё с начала. Огонь!
Ещё раз я «проутюжил» тропу снизу-вверх. Миха снова, в мгновение ока, заменил кассету.
- Так. Терь делай вот что, – Хайретдинов ткнул меня рукой в плечо. Чтобы я понял, кому адресованы его указания. – Теперь одиночными. Выбирай какой-нибудь камень, за которым может быть укрытие и выстреливай гранату за него. Чтобы осколки на обратном ходу поразили всё, что укрыто за камнем.
- Дык я могу АГС на миномётное положение перекрутить. – Я оторвался от прицела, повернулся к Хайретдинову.
- Солдат, с-с-сука! – Хайретдинов так гаркнул на меня, что я тут же припал обратно к прицелу. – В бою, воин! Будешь делать то, что тебе приказал командир! Понял?
- Так точно.
- Повтори, что ты понял.
- В бою делать то, что приказал командир. – Промычал я, тыкаясь лицом в наглазник прицела.
- Вот так. Никакой самодеятельности! По одной гранате. Одиночными. Всю ленту огонь!
- БАХ!!! – АГС выплюнул первую гранату.
- Шандарах! – Граната ударила по склону.
- Хо-р-ро-шо. – Хайретдинов смотрел за результатами стрельбы в бинокль. – И пошёл. И пошёл. Огонь!
- БАХ!!! - БАХ!!! - Методично я наводил и стрелял, наводил и стрелял. Опустошил ленту, поднял крышку ствольной коробки. Миша рывком заменил кассету.
- Теперь так, – выдал очередное указание Хайретдинов, - эту ленту расстреляешь в таком же режиме. А потом будешь сидеть и наблюдать, ждать, пока я вернусь. Манчинский!
- Я!
- Держи бинокль. Стой вот здесь и просматривай поле боя. – Хайретдинов протянул Сане бинокль. – Я сейчас доложу «Графику» и вернусь.
Через несколько минут Хайретдинов доложил «Графику» о том, что гарнизон поста Зуб Дракона уничтожил 15 мятежников. После доклада Комендант вернулся на Третью точку и вставил мне моральный «пистон»:
- В бою, солдат, надо делать то, что хорошо получается. Врезал противнику с прямого прицела. Прошла подача. А ты ещё врежь. И ещё. А потом ещё. Проходит подача с прямого прицела – бей с прямого прицела. Пока его в кровавую лужу не превратишь. А если начнёшь умничать, менять прицел, переводить гранатомёт на навесной огонь, то дашь противнику время. Он откатится, замаскируется, заползёт в укрытие… А потом, ты сам себе в масксеть выстрелишь, если ствол задерёшь. Из-за этого тебе доска на башку свалится и будешь ты вошкаться, как свинья в берлоге. Не давай противнику этих секунд. Прошла подача – ввали ещё раз! Понял?
- Так точно. – Промычал я.
Затем Хайретдинов скомандовал «отбой», оставил наблюдать с биноклем Манчинского и удалился. Душманы не проявляли никакой активности, Комендант принял решение перейти на обычный режим несения службы. На том боевые приключения дня закончились.
До конца смены я шарился по посту, курил и переживал пронесшиеся передо мной события. Было очевидно, если бы Хайретдинов сам залез за прицел АГСа, то он отстрелялся бы точнее и быстрее, чем я. Ведь он командир взвода АГСчиков. При этом ему не пришлось бы никому ничего объяснять. Но тогда ситуация превратилась бы в такую, будто командир самоустранился. Он воевал бы один, а пятеро его подчинённых ковырялись бы в носу и не знали бы куда себя применить. Наш Командир наблюдал за полем боя, принимал решения и координировал действия пятерых амбалов (читай, измождённых бойцов). В результате действия оказались чёткими, быстрыми и слаженными, пятеро амбалов работали, как один механизм. По итогу боя, Хайретдинов раскатал пятерыми бойцами пятнадцать опытных Хисаракских душманов, да так славно, что те по нам не произвели ни одного выстрела.
И ещё одно обстоятельство оказалось для меня неожиданным. Хайретдинов сначала уничтожил противника, потом пошёл докладывать, а не наоборот. Ему за этот поступок могли дать взыскание, но он оценил ситуацию, понял, что пока будет докладывать, противник выйдет из зоны поражения. Поэтому Хайретдинов принял решение, поставил своим «амбалам» задачи, разложил действия каждого, как по полочкам, вступил в бой и разгромил противника. Потом пошёл докладывать.
В этом бою я первый раз увидел, как должен действовать настоящий командир.
Обратила внимание на то, что некоторые близкие товарищи и товарки очень странно ведут себя в ситуации, когда ты им говоришь, что для тебя ценен какой-то аспект общения. Например, если я говорю, что рада, что нам удаётся всегда прогуляться при встрече, значит в следующие разы прогулки будут слетать. Если я скажу, что для меня сейчас ценно, что человек смог ко мне приехать в гости, т.к. сейчас вот такие-то обстоятельства, то в следующие разы он будет отказываться. Если говоришь, что ты рада видеть этого конкретного человека и для тебя ценны эти встречи, которые происходят раз в пару месяцев, значит потом встречи будут проходить раз в полгода или реже. Если говоришь, что тебе приятно, что мы всегда вовремя встречаемся, т.к. у тебя ограничено время (и человек знает об объективных причинах), то в следующие разы он будет опаздывать.
Это несколько разных человек.
Я хочу понять причину такого поведения. Может это все воспринимается как обязательство? У них внутреннее сопротивление? Или как слабость? Есть в кругу другие люди, которые после этих слов продолжают действовать нормально. Мне интересно, как определить, кому нельзя говорить о том, что для меня что-то важно, чтобы не терять этого. Не уверена, что люди сознательно начинают опаздывать, больше это ощущается так, как будто у человека слетает галочка во внутреннем чек-листе. Например, "вовремя наприезжался". Совпадением не считаю, т.к. может быть такое, что годами все было ок, но только ты что-то вербализировала, показала важность, на следующий раз этого уже не будет.
Не понимаю, расскажите, пожалуйста, было ли у вас такое и какие могут быть причины. Может я реально людей пугаю тем, что акцентирую внимание на каких-то вещах?
В последних числах июля 1984 года в утренний поход к источнику воды с нами «напросился» прапорщик Хайретдинов. Мы внутренне напряглись, никому не хотелось подставить под угрозу целого Коменданта поста Зуб Дракона, но Хайретдинов был неумолим и бесстрашен. Он объявил этот день днём чистоты, приказал всем взять с собой по куску мыла и устроить на водопое банно-прачечный комбинат.
Поскольку группа во главе с Прапорщиком собиралась задержаться возле горного ручья дольше обычного, в скалах разместили дополнительную пулемётную точку для прикрытия данного мероприятия. Может быть поэтому, а может быть и нет, душманы на нас не напали. Мы дружно хрюкали и поливались ледяной горной водой, смывали с себя пот и грязь, остервенело орудовали в своих клювах зубными щетками. Затем стирали обмундирование, вымывали и вычищали свою армейскую посуду, то есть, котелки, кружки и ложки.
Громче всех в нашей компании охал и взвизгивал Хайретдинов. Мы-то через день умывались в этом ручье, а Прапорщик, в лучшем случае, приходил сюда один раз в неделю. От ледяной воды ему перехватывало дыхание, тело покрывалось мелкими мурашками, но он стойко и мужественно натирался мыльной пеной, а затем черпал пригоршнями из ручья прозрачную ледяную воду и плескал на себя с разных сторон.
По окончании банно-прачечных мероприятий мы благополучно вернулись на пост и получили заслуженные порции питания. Чистый, молодой и нарядный я сидел на тёплом булыжнике под масксетью на Третьей точке поста Зуб Дракона, ковырял вымытой ложкой разогретую в банке тушенку.
Внизу стоят снайпер Герасимович О.П. и санинструктор Андреев Е.В. На камне расселся я.
Вокруг моей благоухающей порции еды навязчиво летали длинноногие коричневые осы. В мае, после зимних снегов, их популяция была не огромная, но за лето насекомые расплодились и начали задалбывать своей непосредственностью. В их отвратительных гнёздах развелись личинки, они требовали на свой прокорм плоти разных зверушек, а с этим делом в горно-пустынной местности напряг. На подсосе жрачки гадские осы обнаружили груды консервных банок, которые мы непредусмотрительно накидали вокруг поста за два месяца пребывания на горе. Остатки пищи в банках из-под тушёнки, из-под «завтрака туриста» и из-под фасоли с мясом распространяли привлекательный для ос запах. Эти заразы слетелись, по-моему, со всех окрестностей массива Санги-Даулатхан. Они были повсюду: летали над головами, лезли в еду и в лицо. Из-за Чарльза Дарвина с его эволюцией видов, эти троглодиты выросли ядовитыми, поэтому никого не боялись с самого детства. В биосфере у них не оказалось естественных врагов, наоборот, они сделались врагами для всего, что шевелится, в том числе, и для советского солдата.
Если боец сидит на посту, он палюбасу будет хоть немного двигаться и к нему немедленно прилетит наглое коричневое существо.
Красная оса. В горах Санги-Даулатхан осы имели такую же форму, но более тёмную коричнево-желтую полосатую окраску.
- Дз-з-з-з-з-з! – с утра до вечера жужжали во всех мыслимых и немыслимых местах осы. Они лезли в туалет, после него прилетали на еду, своими немытыми ногами норовили наступить прямо на лицо, и всё им было по барабану. Если махнуть ладошкой на гадское насекомое, оно демонстрировало реакцию, как у мастера спорта по боксу. Обиженная оса делала в воздухе пируэт, и хорошо, если всего лишь снова лезла солдату в пятак, а не жалила в какое-нибудь обидное место.
Ярким солнечным днём, в обеденное время, на Третьей точке я изо всех сил пытался отмахаться от осы, настойчиво пытавшейся забраться в банку тушенки, разогретой закопченными руками Миши Мампеля. Меня выводила из себя природная навязчивость ядовитого насекомого.
- А ты попробуй с ней вежливо. – Сержант Манчинский сделал еле уловимое движение ладошкой в воздухе и вкрадчиво произнёс:
- Киш. Киш, пожалуйста.
Оса развернулась в воздухе и улетела прочь.
- Саня, да ты – маг какой-то! – Восхищённо произнёс чумазый Орлов.
Мне тоже захотелось сказануть что-нибудь умное, я произнёс цитату, не помню из кого, зато очень близко к тексту:
- Для того чтобы идти, недостаточно иметь ноги. Нужно уметь ходить. Для того, чтобы прогнать осу, недостаточно иметь руки. Нужно уметь прогонять.
- Она усвоила: «Слушайся командира. А то всё будет так, как он сказал». –Манчинский многозначительно поднял вверх указательный палец.
- Пацаны, расскажу анекдот на тему ос. – Орёл поднялся с ящика и принялся разыгрывать спектакль в лицах.
- В грузинской школе учитель задал классу вопрос:
- Дэти, скажитэ, што такое «ос»? Биджо, ти скажы.
- Ос – это балшой полосатый мух.
- Нэт, Биджо. Ос – это воображаемый линия, протыкающий планэт Земла с Северный полюс да Южный.
Андрюхин анекдот натолкнул меня на размышления. Из-за сочетания персонажей дети-осы, я вспомнил, как в далёком детстве однажды вступил в простое человеческое общение с «большими полосатыми мухами». В возрасте четырёх лет, в компании самых лучших друзей задумал я пообщаться с семейством неодомашненных ос, которые устроили себе гнездо на территории нашего детского садика. Во время одной из прогулок на свежем воздухе мы обнаружили пару бетонных плит, брошенных строителями на произвол судьбы, и вросших в землю под воздействием оного произвола. Наше внимание сфокусировалось на небольшом облаке забавных созданий, которые толклись над входом в норку, уходящую под старую строительную конструкцию. Поскольку раньше такого явления природы нам наблюдать не приходилось, мы приняли опрометчивое решение исследовать его основные свойства. В качестве инструмента исследования, а заодно и средства общения с забавными козявками, мы подобрали несколько деревянных дубин и попробовали постучаться во входную дверь подземного осиного штабика. Поскольку нас было много, и мы были очень дружные ребята, стучать начали все одновременно. Осы оказались негостеприимными и весьма превратно истолковали появление незваных гостей. Из-под плиты выскочил нормальный такой рой и предложил перемахнуться толпа-на-толпу. Мы попытались отбиться от них дубинами.
Кто-нибудь пробовал сражаться дубиной против разъярённой осы? Я пробовал. Дубина у меня была хорошая и крепкая, однако бой мне пришлось проиграть, несмотря на явное превосходство в весовой категории. Я видел, как на меня спикировало полосатое чудовище. Мне почти удалось засандалить ему дубиной по башке, однако в последнюю миллисекунду чудовище облетело моё орудие и шмякнулось своей толстой полосатой задницей прямо под мой левый глаз. Я выпустил дубину и припечатал гадину к своему лицу.
- Ну так, дык так, - подумала оса и напустила своего яду именно в то место, к которому я её придавил.
На мои неистовые завывания сбежались воспиталки со всей детсадовской площадки. За ними прибежал завхоз Антоныч и поварихи с кухни. Антоныч подхватил меня на руки, поварихи вылили в осиную норку ведро кипятку и густо посыпали окрестности хлорной известью. На этом тесное общение с природой было мною было закончено, не столько из-за вонизма хлорки, сколько из-за вердикта, который поставили в местной амбулатории: - «Ещё один укус любого ядовитого насекомого и будет ребёночку задница».
В тот раз задница ребёночку всё-таки настала, почти в прямом смысле этого изысканного слова. Она фактически воплотилась там, где в прежние годы наблюдалось лицо. Осиный яд угодил ровно в глазной нерв, из-за него меня раздуло, как новогодний шарик. Раздутие зародилось в области головы, затем поползло вниз по организму. Когда оно доползло до того места, из которого произрастали ноги, фельдшерица попыталась снять с меня детские трусики. Подёргала их, подёргала, затем просто разрезала ножницами прямо на распухшем теле. Она уже присматривалась, как бы поаккуратней пробить мне трахею, чтобы дать кислороду доступ внутрь лёгких, если отёк квинке будет прогрессировать, однако, дырявить меня не пришлось по какой-то невероятной причине. В тот раз я просто чудом отбрыкался от летального исхода, но приобрёл жуткую аллергию на укусы насекомых. Медицинские работники утверждают, что ихние яды из наших организмов не выводятся, они там накапливаются. Не знаю, так это или нет, но мне было чётко объявлено, что каждый укус ядовитого насекомого может сделаться для меня последней грустной историей в моей весёлой жизни.
- Не жалей о прошлом, ведь прошлое не жалело тебя, - философски подумал я, но не стал смеяться на Зубе Дракона над Андрюхиным анекдотом. И ещё подумал с горечью: - Ничего бы не было, если бы не было всего этого. Вся проблема существования нашего мира в том, что он существует.
На высоте 2921, от рассвета до заката по нам стреляли душманские крупнокалиберные пулемёты. На пост по ночам периодически пытались проникнуть вражеские диверсанты с человеконенавистническими намерениями. Мы пеклись на летнем афганском солнце без кислорода, мучились от нехватки воды, нам регулярно приходилось шагать по противопехотным минам. А теперь, вдобавок ко всему, навалилась неумолимая стихия волосатыми щупальцами длинноногих коричневых ос. С грустью и тоской наблюдал я за укротительскими способностями Сани Манчинского, и пытался представить, что будет, если афганская оса не поймёт слова «киш», произнесённого на русском языке. Что будет, если одна из этих наглых полосатых тварей тяпнет меня, и я раздуюсь, как шарик? Ну, допустим, трусы на мне пацаны порвать сумеют, чтобы ими меня не разрезало надвое. А кто будет пробивать трахею? Сам я вряд ли справлюсь с этой задачей, но ни Орлу, ни Манчинскому не доверю эту процедуру в условиях горной войны, из опасений, что они подойдут к этому делу по-серьёзному. Скорей всего, зарежут меня, и «не дрогнет рука молодого хирурга», как поётся в известной песне.
По итогу моих размышлений получилось, что мне придётся бежать к Хайретдинову и орать: - «Товарищ прапорщик, спасите, меня покусали»! Я видел, как под душманскими пулями он скакал на скале, орал на вертолётчиков, хамил прямому начальству в штабе полка, но раненого Серёгу Губина в вертолёт определил. У меня были все основания полагать, что и меня Хайретдинов спасёт. Только было не понятно, каким методом. Антигистаминных препаратов у Хайретдинова под руками не было, а вертолёта можно было ждать долго. Наш полк в очередной раз ушел на боевую операцию в какие-то дальние горы, вся авиация 262-й ОВЭ поддерживала их с воздуха, а к нам вертолёты перестали летать. Мне оставалось крутиться, как уж на сковородке, чтобы отвертеться от «последней грустной историей в моей весёлой жизни».