Автор: Владимир Герасименко (@Woolfen)
События 41 года до н.э. в Италии могли бы стать основой для постмодернистской постановки в жанре трагикомедии, переходящей в фарс.
Перед юным Октавианом стояла непосильная задача. Ему требовалось расселить в Италии более 100 000 ветеранов. Однако свободная земля так-то закончилась ещё десяток лет назад. Проскрипции решали проблему лишь частично и денег на выкуп земельных участков по рыночной цене, как то сделал Цезарь, просто не было. А потому Октавиану пришлось пойти на непопулярные меры. Для начала он прирезал к Италии территории Цизальпийской Галлии, тем самым формально увеличив земельный фонд для расселения. После этого начались принудительные изъятия земли вместе со всем имуществом и рабами без компенсацией за это. Сначала у муниципиев, а потом вообще у всех.
В результате этих действий недовольны оказались буквально все и вскоре в Риме собрались толпы возмущенных людей. В первую очередь, конечно же, были в ярости сельский плебс и всадники — так как именно у них больше всего изымали землю. Сенаторы тоже пострадали, но меньше — они сумели добиться исключений для себя. Правда, вот по ним-то сильнее всего ударили проскрипции. Ветераны возмущались, что процесс расселения шёл очень медленно и неравномерно. При этом блокада поставок зерна, устроенная Секстом Помпеем, взвинтила цены на хлеб, из-за чего недовольство уже выражал и городской плебс. Навалившиеся проблемы, казалось, готовы утопить юного наследника Цезаря.
И этим решили воспользоваться консул Луций Антоний и жена Марка Антония — Фульвия. Едва ли не с первых дней года они начали постоянно публично упрекать Октавиана во всех бедах государства. Фокусом пропаганды был вопрос земли. Луций хотел, как консул, сам заняться процессом выведения колоний ветеранов своего брата. И поэтому обвинял Октавиана, что тот делает всё неправильно, хочет расселить только своих ветеранов и вообще тиран и диктатор. Сам Октавиан не смотря на все издержки отдавать процесс распределения земли Луцию не хотел, так как понимал, что это даст ему в руки слишком много власти. Видимо, он надеялся просто переждать год и дождаться убытия Луция в свою провинцию.
Однако события развернулись совсем иначе. Фульвия и Луций, поняв, что Октавиан не хочет делиться властью, начали раздувать уже антитриумвирские настроения. Мол, при республике такой фигни не было бы (это то живым-то свидетелям де-пиздеса 50-х такое вещать), что Марк Антоний вообще за республику и уже давно восстановил бы её, если бы не Лепид и Октавиан. Пострадавшим от политики Октавиана такие речи зашли, как и некоторым ветеранам. Поэтому воодушевленный Луций поднял вооруженный мятеж!
Вообще Фульвия бой-баба была. Сначала женой Клодия была и поэтому всю жизнь ненавидела Цицерона. Собственно, на картине как раз апокрифическая история, что она так была рада его смерти, что втыкала в язык убитого иголки. Став женой Антония она, как считается, начала делать из разгульного пьяницы настоящего мужика, способствовала его примирению с Цезарем и вообще делала все, чтобы он пробился как можно выше
Вероятно, Луций рассчитывал на то, что на его сторону перейдут не только все сторонники его брата Марка, но и противники Октавиана, и тот окажется в изоляции. С двумя легионами он выступил на Рим и захватил город. Однако он серьезно просчитался. Поллион и Басс, командовавшие легионами в Галлии, предпочли сохранить нейтралитет в конфликте, так как не имели никаких указаний от старшего Антония на случай подобной ситуации. Сам Марк тоже не ринулся сразу в Италию и даже не начал рассылать письма с просьбой поддержать восставших. Да и лозунги о восстановлении Республики, которые активно продвигали Луций и Фульвия, мягко говоря, не очень были ему по вкусу.
Захват Рима тоже ничего не дал восставшим. Вероятно, до этого данный момент был не очень очевиден, но контроль над Римом и публичная поддержка сенатом уже давно не давали решающего преимущества. Сенат был готов легитимировать любую власть, пока она крепко держала в своих руках столицу, а потом так же легко лишить её своей поддержки. А потому Октавиан не потерпел от потери контроля над Римом какого-то серьезного ущерба. Верный Агриппа спокойно собрал лояльные войска и начал войну. Последовали маневры армий Агриппы и Луция, после которых последний оказался заперт в Перузии (Перуджа).
Всё это время Марк Антоний не проявлял какой-то активности, раздумывая над перспективами и перегруппировывая войска. В конце зимы он всё же решил с 8 легионами отправиться в Италию, однако к этому моменту осада Перузия закончилась — из-за голода Луций Антоний сдался. А дальше… случилась типичная для этого периода история.
Солдаты Октавиана и Луция начали брататься и потребовали не наказывать своих коллег. Сам Октавиан примирился с лидерами мятежа, так как не был заинтересован в нагнетании конфликта со старшим Антонием. Фульвию выпустили в Грецию, где она довольно быстро умерла от пережитого. Луция Антония Октавиан простил и дал отправиться в Испанию, однако и он вскоре отойдет в мир иной. Не то чтобы подозреваю Октавиана в убийстве этих двух, но уж больно часто люди мешавшие ему внезапно умирали.
Казалось бы, что всё разрешилось миром. Но нет. Нужно было кого-то наказать. Продемонстрировать, кто тут власть. И поэтому Перузий, чьи жители так-то были сами стороной скорее пострадавшей, был отдан на разграбление армии, а позже сожжен.
Тем временем в Италию наконец прибыл Антоний. По дороге он на коленке сколотил коалицию против Октавиана из Агенобарба и Секста Помпея. Хотя между Октавианом и Антонием официально никакого разрыва не было, но в Брундизий флот триумвира не пустили! Из чего Антоний сделал вывод, что всё-таки война. При этом конфликт с учётом ситуации был невыгоден всем участникам. Октавиан не очень доверял собственным легионерам, так как те отказывались воевать с Антонием и требовали примирения. Схожие мысли высказывали и солдаты Антония. Продолжалось и недовольство народа, видевшего в Антонии избавителя от проблем. Но Антонию толку от этого было немного, так как исход конфликта решат легионы, а не народ. Поэтому нужно было договариваться. Тем более, что Антоний лишился почти всего тыла и требовалось срочно возвращать восток.
Оба триумвира — Лепида опять спросить забыли — встретились в Брундизии, где договорились о примирении и распределении полномочий по управлению государством. Антоний отказывался от контроля над галльскими провинциями, но получал возможность перебросить на восток высвободившиеся легионы и полный карт-бланш на действия там. Октавиан подтверждал обязательства по расселению ветеранов и получил под управление Италию, Галлию и Испанию. Также договор предписывал попытаться достичь соглашение с Помпеем, а также выделение Октавианом сил для похода против парфян.
В целом, договор может показаться более выгодным Октавиану. Но это лишь на первый взгляд. Антоний более не мог угрожать своими войсками с севера, однако теперь в Галлию требовалось отправить свои войска юному Цезарю. Антоний имел мощный флот, как и Секст Помпей, а вот у Октавиана флот был гораздо слабее. Значит помешать высадке он не смог бы. Более того, никуда не делись проблемы с землей для ветеранов и деньгами — без богатств востока их решение могло затянуться на годы. Тогда как Антоний высвобождал силы на западе и мог полностью сосредоточиться на востоке. Туда в том же году отправятся 11 легионов под командованием Публия Вентидия Басса.
Договор между Октавианом и Антонием был скреплён кровью. Оба триумвира публично обвинили в измене и казнили по одному своему стороннику (то ли за то, что они действительно предали, то ли как главных идеологов жёсткой линии), а кроме того, Антоний женился на Октавии — сестре своего коллеги-триумвира. После этого примирения начались переговоры с Секстом Помпеем, которые закончились Мизенским миром, по которому Секст получал контроль над Сицилией, Сардинией и Корсикой, а также Грецией. В обмен он обещал снять блокаду, а также вернуть рабов. Последний момент довольно важный, так как Секст активно вербовал рабов: они не только играли важную роль в комплектовании флота и армии, но и самые доверенные его военачальники были вольноотпущенниками. По меркам республиканской морали это было немыслимо, но за неимением других ресурсов Сексту пришлось оперировать тем, что было.
Италия ликовала — наконец-то был достигнут мир. Однако мир этот был непрочным. Секст не просчитал все последствия договора, и его позиции начали слабеть. Многие из сенаторов, получивших прощение, вернулись в Рим. От Секста всё чаще стали требовать выдачи рабов. Также возник конфликт из-за Греции: Антоний настаивал, что передаст её Помпею только после уплаты недоимок по налогам, и не пускал туда людей Секста. Наконец, вольноотпущенник Менодор, управлявший Сардинией и Корсикой от лица Секста, предал его, перейдя на сторону Октавиана. С учетом всего этого не удивительно, что Секст не прекращал блокаду Италии. Поэтому в начале 38 года до н.э. Октавиан решил закрыть вопрос Помпея. Но просчитался: его флот был разгромлен, и вместо снятия блокады он получил её усиление. На счастье Октавиана у Помпея не было достаточно войск чтобы начать наступление на суше. Поэтому ситуация зашла тупик.
Неудачи Октавиана в Италии совпали с потоком победоносных реляций с востока: Басс разбил Лабиена и парфян, а Антоний довершил зачистку. Маленьким темным пятнышком была лишь история с осадой Коммагены — Басс уже почти договорился о сдаче крепости, но Антоний взял командование и продолжил осаду. Однако спустя несколько месяцев он был вынужден заключить мир на тех же условиях, которые раньше он считал неприемлемыми. Но это была мелочь на фоне “достижений” Октавиана за тот же год.
Приняв командование на востоке, Антоний отправил Басса закрепить успех в Риме. 27 ноября 38 года до н.э. там прошел необычный триумф. Столица чествовала Публия Вентидия Басса — военачальника Антония — за его победы над парфянами в Малой Азии и Сирии. Это был уже второй триумф в его жизни. Первый состоялся за 51 год до этого. В 89 году до н.э. маленький Басс был проведён вместе с его матерью в толпе пленных италиков в триумфальной процессии Гнея Помпея Страбона. Окажись вы тогда среди ликующей толпы и начни рассказывать о событиях следующих 50 лет и вас бы объявили сумасшедшим. Ну где это видано, чтобы уважаемый римский консул шел войной на Рим? Политические чистки, заговоры, мятежи и госперевороты — это всё что-то фантастическое. В Риме, конечно, в последние годы было неспокойно, но не настолько же. Ну и, конечно же, едва ли кто-то бы поверил, что один из пленников, понуро бредущих в колонне под презрительные усмешки римлян, через 50 лет будет ехать в триумфальной колеснице под радостные возгласы толпы.
И всё же, вот он, Публий Вентидий Басс. В золотом венке триумфатора в квадриге, запряженной четырьмя белыми жеребцами, едет по Риму в блеске славы, любви и обожания толпы. Бывший погонщик мулов из италиков, поднявшийся благодаря протекции Цезаря, получил почести, недостижимые для многих высокородных патрициев. Антоний оказал ему небывалую часть — ещё никогда легат не справлял триумф за своего командира. Даже не присутствуя в Риме, Антоний разделял лавры триумфатора.
А рядом с Бассом одну из коробок легионеров вел Поппедий Силон — потомок того самого Силона, что дружил с беднягой Друзом, а потом громил римские легионы в начале Союзнической войны. Рим за прошедшие 50 лет радикально изменился. Больше, чем за любой другой временной отрезок. И этот триумф лишь подчеркивал, насколько сильно.
Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!
Пост с навигацией по Cat.Cat
Также читайте нас на других ресурсах:
Телеграм ↩ – новости, заметки и розыгрыши книг.
ВК ↩ –наша Родина.
Канал автора в Телеграме ↩ – о Риме и не только.
