Карьера Лебедева-Кумача по-настоящему пошла в гору в 1933 году, когда его попросили написать слова к песням Исаака Дунаевского, предназначенным для первого отечественного киномюзикла «Весёлые ребята». Поначалу вообще-то этим должен был заняться Семён Кирсанов, но то, что у него получилось, не понравилось никому - ни композитору, ни Утёсову, который собирался всё это петь. А у Лебедева-Кумача имелось особое чутьё, позволявшее создавать настоящие шлягеры, которым потом подпевала вся страна во главе с товарищем Сталиным.

Писал поэт просто, по мнению некоторых исследователей даже не чурался плагиата, однако благодаря влиятельным покровителям выкручивался из любых скандальных ситуаций. Собратья по перу его недолюбливали – Фадеев, например, считал приспособленцем и конъюнктурщиком. Однако огромное количество произведений, типа «Марша весёлых ребят», «Москвы майской» или «Песни о Родине» («Широка страна моя родная…») уже невозможно вычеркнуть ни из истории, ни из памяти.

Его же перу принадлежал текст и знаменитой «Священной войны», которая открыла целую эпоху в нашем песенном искусстве, называемую ныне «Песнями военных лет». Помимо плакатности и общедоступности, для творчества Василия Ивановича был характерен оптимизм, вера в светлое будущее.

Однако, чем хуже шли дела на фронте, тем глубже поэт погружался в депрессию и всё чаще повторял в разговорах с близкими людьми: «Неужели я всю жизнь врал?!». В середине страшного октября 1941 года немцы уже могли рассматривать Кремль в бинокли. Москва была беззащитна, и судьба её как будто казалась решённой. Молчало радио, не выходили газеты, в партийных учреждениях торопливо жгли документы, толпы беженцев запрудили вокзалы и шоссе, ведущие на восток, банды мародёров грабили брошенные без присмотра склады и магазины, а кто-то уже затаился в ожидании встречи новых хозяев.

И Лебедев-Кумач, стоя на перроне и наблюдая, как москвичи дерутся за места в последних эшелонах, сошёл с ума. Рассказывают даже, будто, посрывав ордена с груди, он принялся метать их в висевший на стене портрет вождя, приговаривая: «Что ж ты, сволочь усатая, Москву-то сдаёшь?..».

Выйдя через несколько лет из психиатрической клиники сломленным и безнадёжно больным человеком, Василий Иванович пытался вернуться к творчеству и даже участвовал в конкурсе слов для нового советского гимна – правда, безуспешно.

Прожил он совсем немного, но произведения его ещё долго присутствовали на страницах школьных хрестоматий и поэтических антологий.

Вспоминая трагическую судьбу нашего сегодняшнего героя, я невольно задаюсь вопросом: а так ли хорошо быть стойким оптимистом? Не опасна ли такая позиция для здоровья, рассудка, самой жизни? Нормально ли быть постоянно весёлым и счастливым – а тем более имитировать хорошее настроение только для того, чтобы окружающие не задумывались о проблемах?

А что вы думаете на этот счёт? И изменится ли ваше восприятие того знаменитого текста Лебедева-Кумача, который вы сейчас перечитаете ниже, если узнаете, что он датирован 1937 годом? То есть он о Москве, которая днём, конечно, маршировала на парадах и плясала, но по ночам прислушивалась, не остановился ли около подъезда энкавэдэшный чёрный «воронок»…

Автор - Олег Гальченко

Источник публикации - литературное сообщество СоНеТ

Если что, это скульптура "Крик украинской матери", скульптор видимо очень не любит Украину и её жителей