Какие ничтожные, нищенские „заимствования“…
Всякий „растратчик“ по призванию мог бы бросить истинно-тульским „расточителям“ основательный упрек:
— Эх, вы... Головотяпы! Стояли ли марать из-за такой дребедени!
И солидному растратчику, действительно, обидно:
— По мелочам размениваются! Марку марают! Прежде, бывало, пройдет слух о растрате,— сейчас тебе и почет-уважение другое... Человек с капиталом ! А теперь что? Плевать на тебе захотят! „За что-ж перед тобой шапку ломать,— скажут,— ежели ты, может, всего 29 р. 68 к. растратил?“
— Это — с точки зрения крупного мошенника. Честному же человеку дело, конечно, представится в другом виде.
Но и честного человека возмутит прежде всего мизерность „израсходованных“ сум.
— Растратить несколько тысяч... Это еще понятно. Нужда, увлечения... Семья... Борьба страстей... Словом, как пишут в уголовных романах. Но 90 р! Но 29 р. 68 коп.! Здесь уж — полная беспринципность, полное неуважение к общественной собственности... Спокойное, почти бессознательное хозяйничанье чужими деньгами...
Иными словами, истинно-тульское отношение к кассе, известного обществу из учреждения.
— Надо же пользоваться выгодами своего положения! Хапнуть „сумму“ нельзя: в Сибирь угодишь... Ну, а по мелочам, когда своих не случится... Никто и внимания не обратит!
На этот раз внимание „обратили“.
И уличенный в растрате 29 р. 68 коп. совершенно искренно удивляется:
— Как не совестно... Пустое недоразумение... За что человека хотят в грязи утопить!
Оригинально и поведение в этом случае депутатов-ремесленников.
— Согрешил, это точно. Ну, пусть покроет „расход“, да отступного внесет... Рублей 25 на благотворительные цели!
Дело решится „по семейному“.
— Г. Алифанов понимает это и смело торгуется:
— 25 — много! Скиньте красненькую! («красненькой» называли купюру в 10 руб., это связано с ее цветом — она была светло-розового, почти красного, оттенка. — С. Т.)
Идиллия опять-таки в истинно-тульском духе…