Княжич снял с пояса плеть и развернул. Заострённый металлический кончик цокнул о деревянный пол. Княжич замахнулся, целясь по лицу Фени, но не устоял на больной ноге и повалился, да ещё и так, что оказался лицом точно перед срамным местом Василисы. Дёргаясь и перебирая здоровой рукой и ногой, он постарался встать, но, запутался в складках своей одежды и не смог даже сесть.
– Твари! – ругался он, размахивая рукой с плетью, ударяя то по лицу Василисы, то по Фене. – Твари…
Ярослав испугался, что сейчас на шум зайдёт старик слуга и увидит его здесь, на полу, возле голой черни. Жалкий таракан с перебитыми лапами, да ещё в княжьих одеждах, что никак не может подняться, – таким он себя видел со стороны.
– Ну и пусть увидит. Пусть увидит!
Княжич начал размахивать плетью, лёжа между телами. Через несколько ударов по сторонам полетела кровь, а вместо хлёсткого щелчка послышались влажные шлепки.
– Смотрите же! Смотрите! – кричал он в истерике.
На шум действительно явился старик.
– Да что же это, да что же? – испуганно причитая двинулся он к княжичу.
– Смотрите! – всё не унимался Ярослав, даже когда руки старика потянули его вверх.
– Да чего же, ведь прибьёшь Фенечку… – бормотал старик.
– Прибью, прибью! – прорычал княжич. – А ты стой рядом и держи. Держи, я сказал!
Старик встал позади княжича, прихватил того за ворот одежды и закрыл глаза. Закрыть бы ещё уши, да нечем, и старик слышал, как с каждым ударом плети из Фени и Василисы уходила жизнь.
Вдруг Ярослав замер. Плётка упала на пол. Больная нога натянулось тугой тетивой, здоровая же задрожала, выстукивая каблуком дрожащую песнь.
– Припадок, батюшки! – сообразил старик и потащил Ярослава прочь из залы. – Эй, на помощь! Помогите княжича снести в покои!
Силами нескольких человек Ярослава перетащили в покои и позвали за лекарем. Когда лекарь зашёл в комнату, княжич неподвижно лежал в кровати, изредка подёргивая стопой и пальцами на правой руке. Лицо больного выражало полнейшее безразличие. Из-под полуоткрытых век устало смотрели тёмно-карие глаза.
– Оставить теперь можно. Больше ничего не будет. Огонь только уберите и воздуха больше дайте. Окно пошире и на ночь оставить. – Так распорядился лекарь и пошёл прочь.
– Ещё не всё, – старик слуга придержал лекаря за локоть. – Там двое лежат. Она совсем уже плоха, а Фенечка, кажется, выдержит. Погляди, а?
Лекарь прошёл в залу, где застал уже мёртвую Василису: княжич рассек той шею, и кровь залила грудь и лицо, будто бы кто-то бросил сверху красный платок. А вот Феню лекарь осмотрел внимательно. Даже поднёс свечу к ранам, глядя на свежие разрезы кожи.
– Выдержит. Давайте его ко мне…
Ярослав пришёл в себя ночью. Ему показалось, что кто-то лежит с ним рядом в кровати и гладит его по левой – мёртвой –стороне. Он резко обернулся, но никого не обнаружил. Оглядев комнату, он выдохнул – никого. Из открытого окна в комнату косо падал свет луны. Со двора доносились тихие голоса.
Княжич приподнялся и на одной ноге, придерживаясь за изголовье кровати добрался до окна. На дворе в тени забора виднелись две фигуры. Старик слуга, а с ним кто-то ещё, кажется, один из дворовых рабочих. Последний заканчивал бросать землю лопатой.
Ярослав приглядывался к темноте соображая, что они делают. Тут его осенило. Феня! Он ведь отхлестал его так, как никого раньше. И Василисе досталось. Перегнул он палку что ли? Нет, быть не может.
На миг он ощутил вину, но только на миг. А если и да? Если и перегнул. И чёрт с ними! Да, чёрт с ними. Они точно смеялись над ним, смеялись над его телом. А теперь кто будет смеяться? Кто?
Пока он так мыслил, старик с рабочим ушли со двора. Безымянная могила осталась лежать мрачным пятном в чёрной тени забора. Ядовито-жёлтая луна неслышно двигалась по небосводу глазом невидимого хищника, искривляя тени на земле. Но тут каждый предмет во дворе: старая телега, лавка, колодец, брошенные рабочими инструменты – всё отбросило вторую тень. Не такую чёрную, а будто чуть серебристую, прозрачную – и живую. Эти тени вились и клубились, будто сплетённые из змей.
Ярослав посмотрел наверх и замер. По небосводу, будто гонясь за луной, неслась звезда. Крупнее всех остальных она походила на золотое ядро с красным ореолом. Косой дугой она пронеслась над лесом и вонзилась за горизонт, осветив на мгновение даже небо. Пол под ногами Ярослава слабо дрогнул. Оживились криком дворовые псы. Неспокойно заржали в конюшне лошади. Витиеватые тени, оставленные звездой, пару мгновений ютились возле предметов, а затем бросились все в одно место. К могиле под забором.
Ярослав отстранился от окна, когда увидел, как зашевелились комки земли. Он потерял равновесие и упал, крепко приложившись затылком об пол.
– Господи, помоги, – прошептал он, услышав снаружи женский смех. – Господи помоги! – уже прокричал он, когда донёсся скрежет чего-то острого о деревянную стену княжьего дома.
Тут в открытом окне показалась фигура. Похожая на убитую Василису, только вся чёрная, с идущим от неё не то дымом, не то паром. На месте крохотных глаз – два горящих уголька. Существо забралось на подоконник и село на манер лягушки, расставив ноги и оперевшись на руки.
Недолго длилось его одиночество среди холмов. Через несколько месяцев отшельничества его землянку нашли охотники. Они шли по следам раненого оленя, да только зверь, видать, обхитрил мужиков. Разогретые охотой, они остановились у входа в землянку.
– Эгей! Есть хто? – прокричал старший из охотников.
Он осторожно выглянул, щурясь от яркого солнечного света.
– Ба, ты хто такой? – спросил старший, глядя в сумрак убежища.
Он решил, что больше ни с кем не будет говорить – он сам выбрал такое наказание. Деревенская девушка не смогла назвать его имени, не смогла указать, где его найти. Вот и он больше никому ничего не скажет. В память о той крови, что осталась на руках разбитых горем стариков.
Он ничего не ответил. Только сердито буркнул и замахал руками, чтобы те убирались, точно назойливые мухи от тарелки с едой.
– Чудной чтоль? – спросил младший охотник, сплюнув в сторону.
– Аль блаженный, а? – старший сунул голову вглубь убежища, чтобы разглядеть получше обросшее лицо отшельника, но тут же бросился в сторону, уворачиваясь от клочка земли. – Эй! Ну-ка брось это!
Снова ком земли полетел в старшего охотника, но тот ловко увернулся.
– Тьфу, дурак! – закричал младший, поймав лицом большую часть снаряда. – Пошли отсюда! Пусть сидит себе, крот подземный!
Только надолго его не оставили. Тут же пошла молва о блаженном в холмах. Подземельник – так его окрестили охотники. Младший же вообще стал рассказывать, что с тех пор, как в него землёй запустили, так его кошмары ночные оставили. И люди поверили. Потянулись из ближайшей деревни. Сначала по одному, затем семьями, а потом и вовсе по несколько дворов разом. Несли с собой еду и питье в благодарность. Ждали, чтобы он комом земли швырнул, да с тем оставили бы их беды да болезни. И он кидал. Но это мало кому помогало. Привели к нему раз девочку немую. Он в её отца такой ком кинул – с камнем в сердцевине – что тот еле оклемался. Сам отец больше не ходил, зато немая дочь продолжала ходить, несмотря на запрет.
За несколько лет слава Подземельника поутихла, тем более, когда молодой охотник обмолвился, что кошмаров то у него и не было. Он сказал это ради пары монет, что брал вместе со старшим за то, чтоб довести страждущих до землянки блаженного.
А немая девочка, уже ставшая девушкой, продолжала ходить. Он не знал её имени, а она не могла спросить его. Так и сидели, бывало, день напролёт молча, рядом друг с другом. Он не хотел говорить, а она не могла. Лишь оба тяжело вздыхали.
Однажды весной, когда река подмыла берег, землянка его провалилась под землю. Он бы ушёл вместе с ней, если бы в тот момент не гулял по другому холму с немой. Но потеря дома его нисколько не огорчила. Он бросил всего один хмурый взгляд на прежнее жилище, пыль от которого ещё не улеглась, и двинулся дальше в холмы, выбирая новое место. О новом доме Подземника знала только немая девушка, но она умела хранить тайны. А спустя ещё несколько лет о нём и вовсе забыли, тем более что в деревне неподалёку родилась собака о двух головах, что по слухам ночами тихонько поскуливала молитвы за здравие.
Большего он и не мог желать. Укромное место вдали от людских глаз, да молчаливая спутница, что врождённой немотой будто передавала ему Божье одобрение на собственное отшельничество.
И так жизнь его шла благим забытьем, пока однажды ночь он не проснулся от грохота, что сотряс землю. Подземник перепугался и выбрался из землянки, боясь, что и та собралась уйти под землю, однако дело было в другом. Соседний холм сиял светом. Что-то на его вершине горело с яростью тысячи костров – Подземник смотрел сквозь щели меж пальцев, соображая, что же это творится. И также внезапно, как всё началось, свет пропал. Рассеялся в воздухе усталым призраком, оставив после себя лишь золотые пылинки, медленно оседающие вниз.
Подземник подождал немного, прислушиваясь и приглядываясь к вершине соседнего холма, затем осторожно взобрался наверх. В самой середине вершины появилась воронка, а на её дне лежало нечто, окутанное тёплым свечением, точно святой лик на иконе. Повинуясь ещё не совсем ясному желанию, Подземник спустился вниз по склону воронки и прошёл сквозь ореол.
Он едва не заговорил, когда перед ним открылась сердцевина того, что сотворило эту воронку. В следующий миг вся эта буря слов и мыслей оборвалась, ведь он никак не мог вместить увиденное в голове. Что же сказать о том, чего нельзя понять?! Откуда это явилось? Что это вообще такое?!
Перед ним лежало существо, прикрытое, будто плащом, шестью крыльями из золотых перьев с узорами, похожими на глаза. Крылья скрывали, точно скорлупа, ядро, состоящее из… И вот тут он боялся осознать свою правоту. Существо внутри оболочки из крыльев напоминало ему тех стариков, что сплелись вокруг убитой дочери. Убитой по его вине. Только он не мог вычленить, кто и где. Всё сливалось, один образ заканчивался другим без перехода. Осмыслить увиденное Подземник не мог, но существо точно было живым: крылья едва заметно шевелились, и то, что они скрывали также изредка подрагивало, точно беззвучно всхлипывая. И стоя вблизи он вновь ощутил – острее, чем в тот самый миг шесть лет назад – свою вину. Свою ответственность.
Он закрыл лицо руками и побежал в землянку, где забился в самый дальний угол. Он не выходил наружу несколько дней. Он не ел и не спал, а только плакал и стонал, разрывая пальцами землю, будто старался выкопать яму поглубже, чтобы закопаться живьём.
Немая девушка приходила в эти дни. Он слышал, как она стояла у входа в землянку и стучала по деревянным подпоркам своими тонкими пальчиками – так она просила его выйти. Сначала он хотел выйти, остановить её, удержать, чтобы она не ходила на тот холм. Не видела его греха. Но страх приковал Подземника к земле и не дал двинуться. И она ушла. Он не знал, ходила ли она на холм. А если и ходила, то, что видела? То же ли самое? Или она видела там свой грех?
Да какой же у неё может быть грех, тут же спохватился он. Нет. Это существо… оно упало с неба из-за него. Это знак! Но о чём он?
Подземник выбрался наружу. Серая пелена рваными клочьями ползла по небу, бурля тёмными прожилками, обещая скорый дождь. Где-то вдали дважды разлилась синева молний, но звук так и не долетел. Он взбирался на холм, глядя наверх, будто ожидал увидеть среди размытых узоров облаков ответы на вопросы, которые задал он сам себе.
Когда показался край воронки, он остановился. Не вернуться ли ему назад? А ещё лучше, не пора ли пойти дальше. Ещё дальше от людей, ещё дальше от себя.
Нет. Раз в таком глухом углу его сумели найти люди, сумело найти нечто, упавшее с неба, то дальше идти некуда. Надо столкнуться с уготованным. Надо решиться на шаг. Но шаг куда?
Существо на дне воронки изменилось. Крылья высохли, сжались, покрылись острыми углами, стали похожими на паучьи лапы, и никаких больше узоров, похожих на глаза. Фигуры внутри клетки из крыльев слились до однообразия и уменьшились в несколько раз. Они чем-то напомнили ему свернувшегося клубком младенца-переростка.
– Эгей! – послышался далёкий крик. – Принимай гостей!
– Кто ты, тварь? – княжич хотел сказать грозно, но голос его пискляво дрогнул, выдавая страх.
Тварь, что сидела на подоконнике, гнусно хихикнула и спрыгнула на пол. Быстрая, как рысь, она в миг оказалась точно над лежащем на полу Ярославом. Она придавила его крупным телом, застыла пухлой чёрной мордой точно над его бледным лицом. Два раскалённых уголька напротив тёмно-карих глаз.
– Не напугаешь. Знаю я, кто ты, – перебила тварь, – а вот ты меня не знаешь, хоть я и живу с тобой бок о бок с того самого дня. – Тварь ткнула острым пальцем в изогнутую черепушку княжича.
– Кто… кто ты? – морщась, спросил Ярослав. Изо рта твари пахло чем-то болотным, ядовитым. – Ты бес? Диавол?
– Я твоя самая верная тень, твоя самая тёмная ярость! Я те пятна крови на твоём полу. Я тот ночной кошмар, о котором ты молчишь.
Княжич зажмурился и отвернулся. Тварь назвала себя кошмаром? Так это, может быть, лишь сон. Одно из тех дурных видений, что преследовали его холодными ночами. Вот что это? Ну так надо всего лишь проснуться и…
Княжич ощутил, как тело его освободилось. Он судорожно задышал, поверив, что стоит ему открыть глаза, как он окажется в своей постели. Один. Совершенно один.
– Хе-хе-хе… – послышался голос.
Открыв глаза, Ярослав обнаружил тварь на потолке. Она лежала там, чуть расставив руки и ноги в стороны, отражая точное его положение. Глаза задорно горели красным. Дым от неё стелился по потолку, и казалось, что это растекается чёрное тело.
– К че… к чему? – запинаясь от страха, спросил он.
– Лови! – задорно бросила тварь и сорвалась с потолка.
Ярослав очнулся от звука голосов: то переговаривались лекарь и старик слуга. Сначала он слышал их точно издалека. Не открывая глаз, он весь обратился в слух, но его интересовали не голоса. Что-то новое появилось в мире, что тихим гулом, отмечало своё присутствие. Что же это такое?
Это то, что упало с неба.
– Кто здесь?! – Ярослав открыл глаза и приподнялся на лежанке.
– Тише княжич, свои. Всё будет хорошо, – лекарь хотел положить руку на плечо Ярославу, но остановился.
Нет, княжич, не все свои. В мир явилось то, чего здесь быть не должно. И ты должен это найти. Найти и изгнать в небытие!
– Бредит? – тихо спросил старик лекаря.
А тень продолжала: Я, я… А тебе стоит поторопиться. Эта штука, упавшая с неба, она притягивает к себе других. Её могу спрятать, сокрыть, нельзя этого допустить. Поэтому проси коня побыстрее, меч поострее – и в путь.
– Ты сошла с ума?! Какой путь, я же…
Княжич осёкся. Старик-слуга отпрыгнул от удивления, лекарь насупился и сжал кулаки. Обе руки Ярослава застыли в воздухе в негодующем жесте. Княжич медленно двинул левой рукой. Та охотно зашевелилась. Пальцы заходили туда-сюда, будто желая во что-то вцепиться.
– Как же это так? Почему?
Пока я с тобой – ты силён. И будешь силён, если найдёшь небесного гостя.
– Да что же это за гость?
Для меня он враг. А значит, и для тебя тоже. Не медли, княжич. В путь!
Внутренний порыв толкнул Ярослава с кровати. Он упёрся обеими ногами в пол и встал.
– Боже мой… – тихо сказал старик-слуга.
Бог тут не при чем, ответила тень в голове Ярослава.
Княжича охватила волна веселья. Глядя на сильные ноги и руки, он внезапно захохотал. Да так яростно, что старик забился в угол и начал креститься, лекарь же отошёл поближе к своему столу, где у него лежал наготове нож, которым он подрезал ветошь.
– Коня мне! – выпалил Ярослав, глядя вокруг бешеными глазами. – Самого быстрого!
В тот же миг он выбежал из комнаты, продолжая громко требовать коня. Старик и лекарь переглянулись.
– Ты видал? У него глаз один в тени горит светом красным… Одержим наш княжич?
Лекарь сдержанно хмыкнул, глядя в сторону двери.
Тут зашевелилась шторка в дальнем – тёмном – конце комнаты. Из-за шторки вышел перевязанный Феня.
– Княжич в путь собирается… – прохрипел он, жмурясь от боли в теле. – Так и мне пора.
– Рано встал, разойдутся швы – скупо заметил Лекарь.
Когда Феня дошёл до двора, Княжич уже сидел в седле, окружённый удивлённым людом. Дворовые охали и ахали, кто-то даже смеялся, вторя тому яростному смеху, что не отпускал Ярослава. Ему подали меч. Княжич схватил его и несколько раз рассёк воздух. Затем кончиком меча поддел шапку ближайшего мужика, подбросил в воздух и разрезал пополам. Всё это левой – некогда мёртвой рукой.
Люди захлопали, принимая это за чудо.
Будет время показать удаль. Пора, княжич…
Он поднял коня на дыбы, распугав народ, и поскакал к воротам. Люди побежали следом, но очень быстро вернулись во двор, не в силах долго преследовать удалого коня.
Люди были так заняты разговорами о внезапно зашевелившемся княжиче, что никто не заметил, как скоро за Ярославом выехал ещё один всадник. Он скакал медленнее. Сидел неуверенно, морщился от боли в раскрытых ранах. Длинный охотничий лук нетерпеливо постукивал о седло, как стучат пальцами по столу в ожидании чего-то.
Подземник обернулся на голос. Со стороны леса к нему двигались двое: немая девушка, а за ней, обнажив меч, двигался мужчина. Он подталкивал её в спину, а девушка шла, опустив голову, худые бледные руки прижаты к груди.
Кто это такой? Зачем он сюда пришёл? За мной?
Подземник снова посмотрел на существо на дне воронки: оно больше не казалось живым. За считанный миг крылья истончились до прозрачности, а нечто в середине стало походить на самый обыкновенный камень.
Он спустился с холма и осторожно пошёл навстречу неизвестному. Чего же ему надо?
– У тебя есть кое-что! Кое-что, упавшее с неба! – словно прочитав его мысли, говорил человек. – Отдай мне, и с девушкой ничего не случиться.
Только с девушкой? Значит, его судьба уже решена этим человеком? Да, кто же он такой…
Неизвестный с девушкой подошли уже совсем близко. Молодой юноша. Богатая дорожная одежда, легкая шапка, расшитый пояс, сапоги, отличный меч. Человек был не из простых, не из разбойников. Лицо его Подземник не узнавал, хотя в глазах незнакомца он угадывал не просто ненависть, а ликующую ярость. Особенно в правом глазу, в котором скакали огненные блики.
– Вижу, не признаешь… – несколько обиженно сказал незнакомец и стянул шапку. – А так?
Череп справа был примят. Волосы в том месте росли хуже, но под ними чётко угадывалась глубокая ямка.
Подземник округлил глаза. Так княжич выжил, а значит хотя бы этой крови нет не его руках. Лишь на миг он испытал облегчение. На долю мгновения, но этого хватило, чтобы княжич заметил.
– Тебе смешно, а? Смешно?!
Княжич схватил девушку за косу, рывком подтащил к себе и приставил меч к белой шее.
– Чего не улыбаешься, а? Ну же, посмейся ещё!
Подземник насупился и выставил руки перед собой, как делают перед разбушевавшимся зверем.
– Давай сюда то, что упало с неба, и я отпущу её. Потом займусь тобой. Живее!
Немая девушка беззвучно дышала, ища глазами Подземника, но страх закрыл от неё мир застывшими слезами.
– Давай! Живо! – княжич снова дёрнул немую за косу, на шее её выступила алая полоса.
Подземник кивнул, развернулся и пошёл обратно на холм. Спустившись в воронку, он осторожно просунул дрожащие руки меж высохших крыльев и извлёк то, что стало похожим на самый обычный камень. Разве что, чуть тёплый и…
Земля под копытами его коня будет усеяна костьми! Зло, тобою открытое, должно тобой и закрыться! Затвори врата, изгони тени, очисти землю!
Голос этот прозвучал в голове Подземника громогласным эхо. Все слова были сказаны одновременно, но так, что он всё понял. Образ неба, охваченного огнём, под которым движется всадник с горящим глазом, не оставлял сомнений. Он знал, что нужно сделать. Только вот девушка… Ещё одна кровь на его руках? Нет, так больше нельзя…
Подземник выбрался из воронки и медленно двинулся с холма.
– Это оно? Это то самое? – говорил княжич с кем-то. – Хорошо, как скажешь. Да, я сделаю это… А потом ты… Да, да, да!
Тут что-то пронзило воздух. Крохотная тощая тень взвилась в воздух со стороны леса, на миг застыла у неба и с нарастающим скорым свистом устремилась к княжичу. Ярослав поймал настороженный взгляд Подземника и обернулся. В тот же миг стрела вонзилась ему точно в глаз.
– А-а-а! Тварь! Как ты… А?!
Княжич взвыл от боли и отпустил девушку. Она бросилась к Подземнику, но тот замотал головой и указал в сторону леса. Она вопросительно посмотрела, но тот снова указал в сторону сосен, откуда прилетела стрела.
Девушка побежала прочь. Ярослав же упал на колени и следом растянулся на земле, тяжело дыша и постанывая. Стрела вошла глубоко в череп, оставив снаружи лишь немного перьев.
Подземник держал в руках окаменелое нечто и ждал. Что же теперь делать? Ярослав ведь вот-вот умрёт. Зачем он теперь с этим камнем в руках? Кто-то справился за него, омыл руки кровью.
Ярослав захрипел пуще прежнего. Но вместо того, чтобы испустить последний вздох, он стал подниматься. Из головы его, помимо струи крови из глаза, тянулся чёрный дым. Тело взмыло в воздух, будто огромная невидимая рука потянула его за шкирку. Его подняло так высоко, что ноги оторвались от земли, но затем, стопы княжича опустились на траву. Его развернуло. Голова безвольно перевалилась с одного бока на другой. Один его глаз безжизненно смотрел в землю, но другой – горящий огнём – смотрел точно на Подземника.
– Отдай! – проговорил Ярослав сразу двумя голосами: своим и вторым – хриплым, загробным голосом. – Отдай мне!
В следующий миг княжич бросился вперёд. Подземник занёс руки над головой, зажмурив глаза.
Теперь! Бей! – кричали голоса.
Он опустил руки, не раскрывая глаз. Ощутил удар, послышался хруст и хриплый стон. Что-то упало в траву у его ног.
Подземник раскрыл глаза. Перед ним лежал княжич, вторая половина головы его была разбита. На траву вывалился мозг, из дыры в черепе шёл чёрный дым, что расползался меж травяных стеблей густым червячным варевом. Огненный глаз же продолжал следить за Подземником. Он не моргал, но шевелился в орбите, презрительно рассматривая противника.
Закончи! Закончи! – скандировали голоса.
Подземник вновь поднял руки над головой и обрушил ношу точно на голову Ярослава. Вместе с тем, как окончательно разбилась голова княжича, разбилось и нечто, упавшее с неба. Поднялся столб света, рассеяв чёрный мрак, что стелился по земле. Подземник закрыл глаза руками, отвернулся, но даже так свет пробивался через его веки. Когда боль в глазах казалась нестерпимой, всё кончилось. Размозжённая голова княжича тонула в траве. Левая рука скрутилась рогаликом. Левая нога безвольно завернулась носком внутрь.
Подземник простоял над телом какое-то время, затем поднял княжича на руки и отнёс его в воронку, оставшуюся от небесного гостя.
Пошёл дождь. Подземник бросил последний взгляд на тело на дне ямы. Княжич лежал на боку, неестественно подогнув ноги, в левую его, сжатую ладонь, собирались белые капли.
Без вещей, как есть, он двинулся в сторону леса. Дойдя до стены деревьев, он различил голоса. Вскоре его окликнули.
– Эй! Мужик! Ты столб света видел?
Сквозь лес двигались воины. Коней они вели под уздцы.
– Ну так, что, видел? – спросили его, подойдя ближе. – Князь поглядеть желает.
– Видел, – ответил он, улыбнувшись.
– Князь! – обернувшись, крикнул воин. – Он видел, откуда свет шёл!
Вперёд выступил человек в богатом доспехе. Сердитый взгляд знакомых тёмно-карих глаз пробежал по Подземнику.
– Поклонись перед князем Алексеем! – воин собрался ткнуть простолюдина рукояткой меча, но князь остановил.
– Отведешь, – скупо бросил Алексей. – Как звать тебя?
