Мы Евгением стояли на месте бывшего парка «Кольцо Мира», мимо нас проносились грузовики, но стоило нам поднять руку, как один самосвал КамАЗ остановился. Оказалось, это один из русских водителей, отправленный на помощь при восстановление города, абсолютно бескорыстно перевез нас с поклажами до того места, где дислоцировался наш строительно-восстановительный поезд.
Привлеченные для восстановления домов строители из числа местных жителей жили в собранных из блок-секций небольших зданиях, собранных первыми посланцами из Тюмени и Тобольска.
Найдя коменданта общежития Вахтанга, местного жителя, объяснили цель нашего прибытия в Ленинакан, на что получили категорический ответ:
-нет ни одного места.
Разумеется, нас это не устроило, Евгений, который уже ранее бывал здесь, пошел искать партийного босса от нашего Главка, командированного из г Тобольска. разбудив его, привел его к коменданту, у которого, случайно, оказалась целая комната, свободная от жильцов.
Гюмри, бывший Александрополь, был когда-то третьим по величине культурным и торговым центром на Южном Кавказе — после Тифлиса и Баку. В советское время его переименовали в Ленинакан. Он стал вторым по значению городом Армянской ССР. В 1988 году население Ленинакана составляло 290 тысяч человек, работали три десятка заводов и фабрик — в частности, крупнейший в стране мясоперерабатывающий завод, второй, после ивановского, текстильный комбинат. Местных кадров не хватало, и в Ленинакан направляли молодых специалистов и рабочих со всего Союза. Поэтому здесь строили много жилья, причем строили на скорую руку.
В 1988 году, 7 декабря в 11.41 по местному времени, все это за несколько минут перестало существовать.
По подсчетам специалистов, во время землетрясения в зоне разрыва земной коры была высвобождена энергия, эквивалентная взрыву десяти атомных бомб, каждая из которых была подобна сброшенной в 1945 году на японский город Хиросиму. Волна, вызванная землетрясением, обошла Землю и была зарегистрирована научными лабораториями в Европе, Азии, Америке и Австралии.
Погибли 25 тысяч человек, больше ста тысяч получили увечья, 19 тысяч остались инвалидами. Две сотни предприятий и 600 километров автодорог превратились в прах. И 514 тысяч человек стали бездомными в один момент. Большая их часть — в Ленинакане, потому что именно там стояли злополучные, состряпанные наскоро многоэтажки.
Проснувшись утром я вышел из общежития и увидел своими глазами ужасные последствия землетрясения. Девятиэтажные панельные и каркасные дома сложились все без исключения и превратились в груду обломков.
Пятиэтажные дома из розового туфа стояли с выбитыми как бойницы с зияющими пустотами в стенах, ни оконных рам, ни стекол там не было. Вполне вероятно, что деревянные рамы были сожжены оставшимися в живых жителями города, гревшимися у костров в морозную зиму, без крыши над головой. Двухскатные кровли из шифера просели подобно седлу.
Город расположен на отметке более 1500 м от уровня моря и зима там суровая. У всех пятиэтажек отпали торцевые стены, оголив внутренности брошенных домов, кое-где на стенах висели настенные ковры. Воздух вокруг был наполнен запахом цементной пыли и известки. Справа, недалеко от нас возвышалась 150 метровая стальная телевизионная башня, которая пережила без последствий стихию.
Чуть ближе к нам и левее лежали руины текстильной фабрики. С южной стороны стояла церковь, разрушенная наполовину ударами землетрясения. Ровно половина купола сохранилась роспись на ней с библейскими сюжетами.
То место, где вчера нас высадили из Жигулей когда-то было парком «Кольцо Мира», но там остались только пеньки от деревьев, местные жители, выжившие после землетрясения, оставшиеся без жилья, были вынуждены по ночам жечь костры и греться возле них и готовить себе еду.
Разобрав, привезенные с собой баулы мы с Евгением достали бумагу, канцелярские принадлежности, настольную лампу, портативную печатную машинку, чертежные принадлежности и пошли в штабной вагон для получения производственных заданий.
В штабе мы познакомились с Борисом Фурмановым, который в ранге заместителя Министра По строительству на Урале и западной Сибири (Минуралсибстрой СССР, ранее Минтяжстрой), который руководил всеми прикомандированными из его министерства подразделениями и решал оперативные задачи.
Было принято решение, что все вновь возводимые дома в городе будут не выше трех этажей.
Получив короткое и однозначное задание, мы с Евгением вернулись обратно в общежитие и соорудив из подручных материалов рабочее место конструктора приступили к проектированию монолитного жилого здания, который надлежало возводить как типовой, нашим строителям в городе.
Мне досталась подземная часть здания, Евгений проектировал сам каркас дома. Дом должен был быть небольшой, в два этажа. Срок нам был определен до утра следующего дня, поэтому нам пришлось трудиться целый день и всю ночь, с перерывом на употребление пищи в здании столовой, расположенной двух ста метрах от места нашего офиса.
Весь наш чертежный арсенал состоял из куска ламинированной фанеры, испрошенного у строителей, рейсшины, карандашей и ластика. Возможности точного расчета сечений арматурных стержней монолитных конструкций не было, принимали по интуиции и наличию профилей на базе у строителей, в данный момент.
К утру следующего дня два десятка листов формата А-3 со спецификациями были переданы в распоряжение строителей.
На следующий день в город прилетел начальник нашего Главка, Гаевский В.П. и нам с Евгением пришлось потесниться и освободить одну кровать для шефа и спать валетом на одноместной кровати.
Через десять дней закончилась моя командировка и я вернулся к себе в трест, заниматься производством и отправкой опалубки для нашего запроектированного в Ленинакане дома.
Продолжение следует.