Питер Швейцер, Американский политический консультант:

...Кейси (директор ЦРУ) затронул еще более щекотливый вопрос. Что думает король о перенесении афганской войны на территорию советской Средней Азии? ... Директор ЦРУ имел в виду антисоветскую политическую кампанию, которая расшевелила бы местных жителей и оживила национализм в Советском Союзе. .... Это было что-то вроде святого всемирного союза — глубоко антикоммунистическая и христианская администрация в Вашингтоне объединила бы силы с такими же антикоммунистическими мусульманами саудовцами в совместном крестовом походе против атеистического Советского Союза...

Когда была затронута тема Афганистана, Кейси направил разговор на то, что Советы называли “национальной проблемой”. Дал также понять, не высказывая этого прямо, что Соединенные Штаты проводят пропагандистскую кампанию в Средней Азии и эта кампания должна посеять зерна раздора.

Одним из близких сердцу Фахда проектов была поддержка мусульманских движений в советской Средней Азии. Эти акции в строгой тайне проводил клан Ваххаби. “Для клана Ваххаби очень существенным было финансирование мусульманского движения в советской Средней Азии”, — вспоминает бывший сотрудник ЦРУ Винсент Каннистраро. Кейси также интересовался этой темой, но не из религиозных соображений, а из геополитических. Он сказал Фахду, что Средняя Азия — это советская ахиллесова пята. Пока не сможем перенести войну на эти территории, Советы из Афганистана не уйдут.

... Вечером того же дня Фахд и Кейси встретились с Муссой Туркистани, историком, родившимся в Средней Азии и живущим в Саудовской Аравии. Он писал о зверствах Советов среди местного населения и поддерживал контакты в том регионе.

Администрация Рейгана, стремясь достигнуть своей цели в Афганистане, проводила в конце 1984 года интенсивную пропагандистскую кампанию в советской Средней Азии. ....США отвечали за проведение этой операции из Пакистана, а проводили ее члены афганского движения сопротивления и агенты пакистанской ISI (разведки)

...сообщения о том, что моджахеды это “прирожденные воины”, являлись мифом. ...Плохо обученные моджахеды ничего не могли. Кейси обещал больше денег и предложил также помощь специалистов из ЦРУ по взрывным и электронным устройствам для участия в специальных операциях ISI.

Чтобы компенсировать нехватку обученных моджахедов, Ахтар и Кейси провели сложную тайную операцию с пакистанскими специалистами, обученными непосредственно ЦРУ, цель которой — атака на объекты в глубине Афганистана с особым экономическим или военным значением для Советов...

...Газопровод, проложенный на глубине трех футов под землей и проходящий под Амударьей, был очень важной экономической целью, потому как обеспечивал топливом промышленность советской Средней Азии. Моджахеды взорвали газопровод в нескольких местах. Они также произвели ракетные удары по многочисленным объектам с природным газом, что вызвало два больших многодневных пожара. “Все промышленные объекты, пользовавшиеся газом, простаивали около двух недель”, — рапортовал Юсеф.

До этого война велась преимущественно на открытой местности, теперь же она вторглась в города. Повстанцы среди бела дня похитили на улице в Кабуле высокого советского чиновника, деятеля коммунистической партии Е. Р. Окримюка...

Акции против советских дипломатов были для Кейси важным шагом в эскалации военных действий. До тех пор пока советская элита будет чувствовать себя в безопасности, она будет поддерживать войну в Афганистане. Но когда сыновей высших партийных деятелей и офицеров начнут отсылать домой в цинковых гробах, ситуация может переломиться. Кейси сказал Ахтару, что нужно брать на мушку именно таких людей — это прекрасный замысел.

Американские военные доставили в Пакистан учебный центр, который с помощью местного персонала ЦРУ был установлен в военном лагере Оджхири под Равалпинди. Сюда же прибыли командиры моджахедов и сразу же начались трехнедельные курсы обучения. В течение года должны были поступить двести пятьдесят переносных установок для запуска “Стингеров” и 1200 самих ракет.

Вооруженные “Стингерами” подразделения моджахедов развернулись вокруг советских военно-воздушных баз. Первые отряды расположились вокруг Кабула и Джелалабада. Последующие — на севере, вдоль советской границы. Моджахеды на севере стремились поражать не только самолеты и вертолеты, летящие над территорией Афганистана, но и те, что летели в воздушном пространстве СССР.

Когда ракеты “Стингер” уже были направлены в Афганистан, Соединенные Штаты стали планировать расширение войны на территории советской Средней Азии.

“Я сказал, что если Советы не подчинятся резолюции ООН, война может распространиться и в советскую Среднюю Азию, ведь уже случались разные инциденты”, ..— вспоминал Айкл. — Но мы сознательно использовали эту угрозу. Мы пробовали все методы. Посылали литературу в Среднюю Азию, проводили также другие операции. Кейси очень энергично проводил эту политику, а мы оказывали ей всяческую поддержку.” В конце 1986 года в Вашингтон стали поступать рапорты о деятельности моджахедов на территории Советского Союза. Руководители моджахедов в северных провинциях Афганистана получили китайские 107-мм пусковые ракетные установки и египетские 122-мм установки радиусом действия почти 10 миль. Ночью их развертывали на южном берегу Амударьи и давали залпы по советской территории. Специальные подразделения, подготовленные ISI и обеспеченные ЦРУ, переплывали через Амударью, чтобы атаковать приграничные посты, закладывать мины и взрывать электролинии. Аэродром севернее Пянджа постоянно атаковали отряды моджахедов. Были организованы тайные атаки из провинций Евзиан и Бадахшан.

Соединенные Штаты располагали наиболее современным разведывательным оборудованием....Спутник-шпион КН-11 был скорректирован на орбите, чтобы собрать больше информации об Афганистане. Сведения, поступающие со спутника, будут пересылаться каждую неделю пакистанской ISI с текущей информацией о маневрах и операциях Советов. ...

Управление национальной безопасности (NSA) переместило свои подслушивающие электронные устройства, впервые сконцентрировав их в Афганистане и советской Средней Азии. ... Специалисты Управления национальной безопасности, например, прослушивали переговоры с самолетов на всех авиабазах Советского Союза....сотрудники Пентагона и ЦРУ анализировали снимки и передавали пакистанской армии и разведке оценку советских военных приказов и тактики.

ЦРУ должно было доставить ISI и моджахедам новые средства радиосвязи — практически невозможные для радиоперехвата.

...в столице Казахстана Алма-Ате вспыхнули беспорядки, сотни жителей в антирусском порыве вышли на улицы. ... Беспорядки имели националистическую основу и широкий радиус действия. Были хорошо организованы, а их участники, похоже, подготовлены ко взрыву недовольства. Казахстан был центром заинтересованности в антисоветской пропагандистской кампании, проводимой американцами и пакистанцами в советской Средней Азии. Транслировались специальные радиопередачи, доставлялась литература и другие пропагандистские материалы.

Источник: Швейцер П. Победа. Роль тайной стратегии администрации США. 1995.

Фото в тексте из интернета для наглядности.

Автор: Алексей Чижов.

Сложный был год, год 1979. В Иране грянула Исламская революция, американское посольство в Тегеране захватили студенты, Египет и Израиль подписали мирное соглашение, в Пакистане тайно повесили свергнутого президента Бхутто, а под конец года СССР ввёл войска в Афганистан. Заканчивался XIV век по мусульманскому летоисчислению, а пророчество гласит, что на рубеже столетий в мир вполне может прийти Махди, мессия, что приходит в мир перед концом света и ведет правоверных на последнюю битву с силами зла. И 1 мухаррама 1400 года (20 ноября 1979 года) пророчество сбылось.

Ранним утром 20 ноября около 100 тысяч верующих собрались на первую рассветную молитву исламского Нового года в Аль-Масджид аль-Харам, Заповедной мечети, во внутреннем дворе которой расположена Кааба — величайшая святыня ислама. Наступил месяц Мухаррам — один из священных в исламе: в это время нельзя убивать, вести войны и охотиться в окрестностях Мекки. Верхушки минаретов освещали первые лучи солнца, когда имам Мухаммад Абдаллах ас-Субейл взял микрофон, чтобы прочитать молитву. Не успел имам произнести несколько слов, как в мечети раздались выстрелы, и на трибуну к имаму вышли несколько вооруженных мужчин.

Их возглавлял Джухайман аль-Утайби, сорока трёх лет. Восемнадцать лет он прослужил в Национальной гвардии Саудовской Аравии, а уйдя в отставку, поселился в Медине и посвятил себя духовным изысканиям. После нескольких лет учебы в медресе аль-Утайби стал проповедовать самостоятельно. Мединские студенты на всю Аравию славились религиозным фанатизмом. Среди них было много бедуинов, особенно из клана Бану Утайба, которые опирались не на Коран, а на исконные мусульманские традиции, истолкованные ваххабитскими шейхами, и считали себя единственными хранителями и защитниками настоящего ислама. Шиитов, суфиев и прочих они люто, бешено ненавидели и стремились уничтожить, а правлением саудовской династии были крайне недовольны. Аль-Утайби пользовался у этой публики большим успехом, издал даже книгу под названием «Семь посланий», где подробно расписывал, как саудовская династия променяла древнее исламское благочестие на нефтяные доллары. Аль-Утайби за убеждения успел посидеть в тюрьме, где имел много дискуссий с ваххабитскими шейхами, и там же в тюрьме встретил студента университета Эр-Рияда Мохаммеда аль-Кахтани. А в ноябре 1978 года Аль-Утайби объявил соратникам, что узрел видение – Мохаммед на самом деле является Махди, и судьба ислама отныне в его руках. Вскоре вещие сны о Мохаммеде стали видеть и другие.

Поднявшиеся на трибуну вооруженные люди отобрали у имама микрофон, и один из них обратился к толпе. Он долго рассказывал о разложении общества и упадке истинной веры, припомнил саудовским принцам шумные пьянки на Лазурном берегу, осудил греховное телевидение и женщин-дикторов в шайтан-коробках, изображение лиц правящего семейства на портретах, продажу нефти Мировому Злу в лице США, отдельно остановился на новом языческом бедствии в виде футбола, что отвращает сердца верующих от ислама. А поскольку представители королевского дома лишь пешки в руках неверных и законы ислама не соблюдают, заключил проповедник, клятва верности монарху отныне недействительна, а королевский дом более не достоин уважения верующих. Закончив с проповедью, которую слышал весь город благодаря громкоговорителям мечети, вооружённые люди представили толпе Махди. Он встал у Каабы, и люди Аль-Утайби торжественно ему присягнули.

Людей этих было от ста до пятисот, точно никто их не считал, были среди них египтяне и пакистанцы, но больше всего было тех самых фанатичных бедуинов из племени Бану Утайба. Они быстро взяли под контроль все ворота Заповедной мечети, в количестве 51 штуки, и оборудовали на всех семи минаретах огневые точки. В святое место нельзя было приходить с оружием, и сопротивляться вооруженным махдистам было особо некому. Двоих полицейских, имеющих при себе деревянные дубинки для наведения порядка в очереди к святыне, застрелили сразу, остальные полицейские растворились в толпе.

По окончании проповеди и присяги Махди большую часть паломников выпустили из мечети. Предполагалось, что они должны разнести весть о приходе Махди по всему миру. Некоторые паломники предпочли остаться в мечети, поскольку попасть в Заповедную мечеть в первый день нового столетия это большая удача для мусульманина.

К восьми утра полиция начала подозревать, что в мечети что-то происходит, и поехала проверить. Полицейских встретил кинжальный огонь с минаретов, восемь полицейских погибло на месте, тридцать шесть было ранено. Через несколько часов в Мекку по тревоге примчались военные и национальная гвардия, срочно прилетел министр обороны принц Султан и министр внутренних дел принц Наиф. Вскоре к ним присоединился глава спецслужб, принц Турки, прилетевший из Туниса, где он сопровождал наследного принца. Принцы создали штаб в ближайшем к мечети отеле и принялись разрабатывать военные планы. Король Халид собрал тридцать ведущих богословов страны, чтоб те приняли решение по сложившейся ситуации. Имам, из рук которого выхватили микрофон, выбрался из мечети в толпе паломников, и всё руководство Саудовской Аравии уже знало, что мечеть захватили радикальные исламисты. На всякий случай и чтоб делать хоть что-нибудь, во всех городах королевства началась облава на лиц с подозрительно большой бородой.

Случившееся в Мекке хотели было сохранить в тайне, но всё испортил американский пилот с саудовского «Чинука», увидевший с воздуха происходящее у мечети и сообщивший об увиденном в американское посольство. Газеты в США 21 ноября оповестили мир о том, что главную мечеть Мекки захватили иранские шииты. Аятолла Хомейни в ответ заявил, что шииты никогда бы такое не сделали, и это всё проделки американцев и их ручных сионистов. Весь мусульманский мир сразу принял это объяснение как единственно верное и принялся жечь американские посольства по всему Ближнему Востоку.

Пока правоверные громили посольства, сами захватчики не выдвигали никаких требований. Для них уже наступил Судный день, и всё было в руках Аллаха. Штаб принцев же решал как теперь быть. Никто не знал, сколько человек захватило мечеть и чем они вооружены. У штаба отсутствовал план мечети, а вызванный для беседы глава фирмы «Saudi Binladin Group», которая проводила работы по реконструкции мечети, сказал, что планы у него есть, но поскольку его офис сейчас переезжает, где они, неизвестно. Кроме того, поскольку Коран запрещает не только сражаться в Заповедной мечети, но даже входить в неё с оружием в руках, большая часть солдат без решения богословов на штурм идти просто отказалась. Принцы ждать решения имамов не хотели, и потому приступили к активным действиям.

В 3:30 утра 22 ноября мечеть обстреляли светошумовыми боеприпасами, и на штурм пошли три десятка спецназовцев МВД. Они сумели под огнём добежать к мертвой зоне у ворот мечети, после чего махдисты открыли одну из створок ворот и расстреляли их в упор. Выжило только шесть спецназёров. Чуть позже днём в Мекку прибыл 6-й парашютный батальон, прошёдший выучку во Франции. Командир батальона пытался было убедить принца Наифа дождаться темноты и тогда атаковать, узнал много нового о себе и своих родственниках, и в полдень парашютистов отправили в атаку. Начали они хорошо, им удалось незаметно подобраться к одним из ворот и их подорвать. Командир батальона лично повёл штурмовую группу вглубь мечети. Через несколько сотен метров они попали в засаду и погибли практически в полном составе, двое уцелевших попали в плен.

Весь день 23 ноября вокруг мечети накапливались подразделения армии, национальной гвардии и спецназа МВД. На исходе дня совет богословов принял решение по мечети: предложить группировке, захватившей мечеть, сдаться, а в случае отказа принять любые меры, даже если это приведёт к бою в Заповедной мечети. Армейский джип с громкоговорителем три часа катался вокруг мечети с призывом сдаваться, но ему никто не ответил. И в 3 часа утра 24 ноября начался штурм. Ракетами TOW подавили огневые точки на минаретах, затем ими же выбили запертые ворота и в мечеть с разных сторон вошли военные, спецназ МВД и национальная гвардия. Впереди пехоты двигались бронетранспортёры М-113. Поскольку у штурмующих были разные радиочастоты, взаимодействие отсутствовало как явление, зачастую саудиты стреляли друг по другу, и довольно метко. У махдистов обнаружились бутылки с зажигательной смесью, и несколько бронетранспортёров сожгли.

Пока в мечети шёл бой, в центр проведения операции явился глава «Saudi Binladin Group», отыскавший таки у себя планы мечети. И только тогда принцы поняли весь масштаб проблемы: под мечетью находился целый лабиринт, несколько подземных этажей с множеством комнат. Потом выяснится, что перед захватом мечети махдисты натащили туда уйму оружия, боеприпасов и продовольствия, священный источник Зам-Зам обеспечивал их водой, и держать оборону в подземельях можно было очень долго.

Хаотичные бои в мечети шли до вечера, и в самом их центре находился Махди. Он не получил ни царапины, и развлекался тем, что подбирал брошенные саудитами гранаты и бросал их обратно. Но Махди подвела теория вероятности, и одна из гранат взорвалась у него в руках. К вечеру 24 ноября вся территория мечети была захвачена, а выжившие махдисты ушли в подземные лабиринты. Ни один из тех, кто пытался их преследовать, обратно не вышел.

Следующие несколько дней принцы решали, как выкурить махдистов из подземелий. Варианты предлагались разные, например, закачать в подземелье воду и пустить ток, но остановились на самом банальном. По запросу саудитов 27 ноября американцы передали им большой запас слезоточивого газа. При попытке закачать его в подземелье выяснилось, что газ имеет тенденцию подниматься наверх. Как следствие, выяснилось, что большинство саудовских солдат противогазами пользоваться не умеет, а те, кто умел, выяснили, что борода не даёт маске плотно прилегать к лицу. Уйма солдат успела надышаться газом, и вдобавок к этому облако газа ветром сдуло на жилые кварталы. Принц Турки посмотрел на этот горький катаклизм, плюнул, и стал звонить своему старому другу, начальнику французской разведки.

В ночь с 29 на 30 ноября в Саудовскую Аравию прилетели три оперативника Группы вмешательства Национальной жандармерии Франции, во главе с заместителем командира группы Полем Бариллем, большие специалисты по освобождению заложников. Изучив обстановку, Барриль запросил нормальные противогазы, костюмы химзащиты, приборы ночного видения и бронежилеты, и ещё слезоточивого газа. В ожидании заказа Барилль и коллеги дрессировали саудитов и учили их пользоваться противогазами. 2 декабря всё заказанное французами привезли, и утром 3 декабря начался последний и решительный бой. Во двор мечети нагнали рабочих, которые в заданных точках пробурили шурфы до самых катакомб, после чего, в каждый шурф сбросили канистру газа с зарядом взрывчатки. После серии взрывов французы выждали некоторое время и скомандовали идти на штурм. Подземелья прочёсывались группами по 10-20 человек, с активным применением светошумовых и газовых гранат. Всех найденных людей передавали специальной команде, задачей которой было выяснить кто перед ними, террорист или заложник. На прочёсывание подземелья ушло восемнадцать часов. К 4 декабря всё было кончено.

Всего на освобождение Запретной мечети ушло две недели. По официальным данным, погибли 255 паломников, военных и террористов, 560 человек было ранено.

Пленные, среди которых был и Джухайман аль-Утайби, предстали перед религиозным судом, на котором председательствовал ваххабитский шейх из Медины Абдуль-Азиз ибн Баз, старый знакомый аль-Утайби. Шейх заявил, что махдисты правы по сути, и все отклонения от ислама следует искоренять, однако бросать вызов правящему дому, устраивать стрельбу в священном месте и тем более объявлять о присутствии Махди это уже грех. Шейх ибн Баз по результатам разбирательства принял единственно верное решение – Суд Аллаха. На рассвете 9 января 1980 года 63 человека были публично обезглавлены на площадях восьми главных городов Саудовской Аравии.

По итогам операции силовые структуры Саудовской Аравии подвергли масштабной чистке, отправив в отставку как командующих войсками, так и всё руководство службы безопасности. Для укрепления правоверных в исламе были закрыты женские парикмахерские и клубы. С телестудий уволили всех женщин-дикторов. Девушкам было запрещено обучение за границей. За соблюдением норм шариата строго следила специальная религиозная полиция.

А младший отпрыск семьи Бен Ладен, владеющей компанией «Saudi Binladin Group», юный Усама, которому тогда было 22 года, внимательно наблюдавший за событиями в Мекке, понял, что нет ничего важнее войны за веру. Уже к концу года он бросил университет и со своим товарищем Абдуллой Аззамом отправился участвовать в афганском джихаде.

Пост с навигацией по Коту
Подпишись, чтобы не пропустить новые интересные посты!

Также читайте на других ресурсах:
Телеграм
ВК
Дзен

Не столь давно в исторической перспективе был разработан такой термин, как "failed state"(несостоявшееся государство, или в буквальном переводе "неудачное государство"). Им обозначают страны, правительства которых не справляются или очень плохо справляются со своими фундаментальными функциями - поддержкой критической инфраструктуры, пополнением бюджета, контролем над всеми регионами, обеспечением общественной безопасности и сдерживанием роста коррупции. С тех пор, как в 1990-ые годы этот термин был разработан, появилось немало рейтингов, в которых на его основании государства расположены от самых надёжных и благополучных до самых нестабильных и стремящихся к собственному разрушению.

И, как в большинстве подобных списков, тут очень много предвзятости, политического заказа и подобного. Чем ближе к середине - тем больше шанс, что страна была намеренно занижена или завышена по представленным критериям, по прямому умыслу или из-за сложности определения истины по причине, объясняемой грубоватой поговоркой - "ни рыба ни мясо". Также чем государство влиятельнее на мировой арене, тем вероятнее оно будет предвзято поставлено в зависимости от политической позиции составляющего субъекта (а поскольку основная масса всевозможных рейтингов составлена западными экспертами, подвох такого рода вполне предсказуем). Однако, как это зачастую бывает в анализе какого-либо явления, те экземпляры, что находятся в самом низу списка, действительно расположены там, где должны быть по очевидным причинам. Самое вопиюще негативное видно сразу и сомнению подвергается редко.

Конечно, самые "почетные" несостоявшиеся государства - это те, где идут боевые действия, недостаёт базовых ресурсов (например, питьевой воды) или которыми управляют очевидные радикалы (такое, однако, всего одно пока - Афганистан). Но в целом пласт расположенных в нижней половине реестра государств относительно стабилен. Среди них в том числе затесался сегодняшний герой - Пакистан. Он, конечно, не страдает от многолетней войны в горячей фазе, как Сирия, и не полностью развален и фактически не существует как единое государство, как Сомали, но тем не менее находится в порядочно глубокой трясине, которая делает его весьма близким к уровню самых крайних несостоявшихся государств. Путь, который Пакистан прошёл, дабы оказаться там, где он находится сейчас, полон парадоксов и сложностей, и во многом является антипримером того, как надо строить государство. Подробностям всего этого посвящён этот рассказ.

Иссякший источник

Пакистан расположен на очень важной территории - в Южной Азии, большую часть которой занимает полуостров Индостан, являющийся частью Индийского субконтинента. Эта часть суши некогда была подобна Австралии и "гуляла" к югу от Азии самостоятельно, пока вскоре после мел-палеогенового вымирания (более широко известного как "вымирание динозавров", хотя это название данного события не совсем корректно) не вклинилась в огромный континент к северу, став его частью. В ходе этого столкновения начали формироваться Тибетские горы. Индостан до сих пор "рвётся" вглубь Азии, чего свидетельством являются многочисленные горные пики высотой более семи тысяч метров, которых в Гималаях и помимо знаменитого Эвереста немало.

Индостан, впрочем, даже после физического соединения с Азией оказался весьма изолирован - к северу появились огромные горы, к востоку произрастали массивы джунглей, затруднявшие связь с Индокитаем, а на юге были лишь океан и совсем уж далёкая и необитаемая Антарктида. Такая география изолировала полуостров с трёх сторон. К тому моменту, когда человечество начало постигать азы цивилизации, это состояние стабильно сохранялось. Лишь с одной стороны "вход" в пределы Индостана был относительно свободен - с запада, где протекает река Инд. Именно её долина в наши дни является ядром Пакистана. Исторически этот регион был "проходным двором", вернее, он стал таковым начиная с рубежа Бронзовой и Железной эпох. До того это была местность, стоявшая в ряду пионеров по развитию земледелия. По сей день точно не установлена степень связи между долиной Инда и Месопотамией и влияние ближневосточных земледельцев на коллег в Индостане, но она предположительно была высока. Как и в Месопотамии, здесь были идеальные условия для самого раннего земледелия, не отличавшегося сложностью технологий - "средний" климат - не слишком холодно, как в умеренном поясе, но и не слишком влажно и жарко, как в тропическом, отсутствие гор и пустынь и наличие при всём этом мощного водного ресурса.

Поэтому в III тысячелетии до нашей эры, вероятно, под влиянием модных течений с Ближнего Востока местное население, ранее также пришедшее откуда-то с запада, создало развитую культуру, названную Хараппской (Индской). Она стала первой в Южной Азии и одной из первых в мире, заложив основу для всей цивилизации Индостана.

Очень долго цивилизация долины Инда была процветающей и самодостаточной, подобно "братской" Месопотамии. Но затем технологии сельского хозяйства развились до той ступени, когда им можно было заниматься и за пределами самых благоприятных речных долин. Это вместе с рядом других событий привело к упадку и исчезновению культуры долины Инда, которая уступила место пришедшим к концу Бронзы на Индостан индоариям, одной из ветвей индоевропейцев. Они отчасти усвоили опыт предшественников, и в течении Железного Века и Античности распространили развитые культуру и государственность на весь субконтинент. Долина Инда же стала частью этого калейдоскопа, оказавшись заселённой индоариями. Их языки и культы, ставшие позднее индуизмом, доминировали в регионе.

Сама же эта местность, как и Месопотамия после развития государств Анатолии и Иранского нагорья, потеряла свой статус как неоспоримого центра цивилизации и ввиду низменной местности оказалась частой жертвой завоевателей и коридором между соседними регионами , на которых теперь тоже было прочное земледелие. Долина Инда с IV века до нашей эры входила в состав различных империй - здесь побывали и Александр Филиппович Македонский, и держава Маурьев с востока Индостана, и империя Гупта, которая тоже формировалась в более восточных частях Южной Азии, а к берегам Инда пришла с мечом. Нет, регион оставался важным сельскохозяйственным центром и одним из ключевых мест Индостана, но однозначным лидером более не был и перешёл в разряд мишени для завоеваний.

Дальше - больше. С VII столетия в долину Инда постепенно проникает ислам, который в XI столетии стремительно распространился в регионе после возникновения и расширения империи Газневидов, завоевавшей его. В дальнейшем такие новые ведущие игроки Индостана, как Делийский султанат и Могольская держава укрепят магометанство не только здесь, но и по всей Индии - территориями с мусульманским большинством помимо будущего Пакистана станет часть Бенгалии (ныне Бангладеш) и некоторые другие части Индостана.

К тому моменту, когда британский империализм в первой половине XIX столетия подчинит себе земли вокруг Инда, они будут находится в весьма сложном положении, и дело на самом деле даже не во многих веках исламизации, которые лишь в очередной раз сменили (и то лишь отчасти, прежние индоарийские языки арабскому не уступили) идентичность региона (что уже дважды случалось с приходом сначала основателей Хараппской цивилизации, а затем индоариев). Страшной проблемой этой территории были экологические тенденции, делавшие его состояние куда хуже в сравнении с древними временами. Выше упоминалось, что помимо распространения земледелия на сопредельные земли и прихода индоариев были и другие факторы, приведшие к упадку и распаду первой развитой культуры Южной Азии. Одни из важнейших, если не самые важные - опустынивание и эрозия почв, которые начались еще в Бронзовом Веке. Вполне вероятно, что сами земледельцы долины Инда, очень сильно расплодившись (на пике Индская цивилизация насчитывала несколько миллионов человек населения, что для тех лет невероятно много), своей деятельностью истощили землю и запустили механизмы, приведшие к их упадку и гибели.

Но как бы то ни было, ещё с тех давних пор почва здесь стабильно будет терять в качестве, а количество пустынь и полупустынь потихоньку возрастать. Богатство, что некогда позволит создать передовую цивилизацию, истощает ко времени прихода европейских гостей очень сильно. И хотя количество населения, как и всюду на Индостане, оставалось очень высоким, оно почти целиком группировалось вокруг всё уменьшающихся плодородных областей. Очевидно, что это толкало регион к упадку и напряжению, как социальному, так и экономическому и политическому. Этот чудотворный источник, давным-давно давший фундамент для развития государственности на всём Индийском субконтиненте, британцы застанут уже весьма пересохшим (причём в буквальном смысле) и давно потерявшим своё былое значение.

Свобода и её издержки

Существование территории Пакистана в составе Британской Индии, в сущности, и заложило фундамент для возникновения современной страны. До XIX столетия тут правили местные феодалы, которые могли быть независимы или подчиняться империям вроде Могольской, но так или иначе как такового национального государства не было. Традиционное общество и аграрные порядки совершенно не способствовали развитию региона, а вместе с экологическими проблемами создавали весьма напряжённую картину. Колониализм это изменил, но не полностью. На Индостан проникли европейские концепции, в первую очередь идеи о секуляризме и национализме, ростки капиталистических отношений (что, надо сказать, было внезапно и грубо проделано британскими властями, что разорило людей, занимавшихся традиционными производством и торговлей), а также современного западного образования. В 1857 году в Калькутте, бывшей тогда столицей владений Лондона в Южной Азии, появился первый университет. Это привело к выделению из коренного населения прослойки интеллигенции, получившей передовое на то время образование, или в самой Индии, или в Великобритании.

Среди неё начали появляться идеи о независимости от Британской империи и создания индийского национального государства. Сторонники этого в 1885 году организовали Индийский национальный конгресс, который за десятилетия своей деятельности станет очень весомой организацией с огромной популярностью среди жителей Британской Индии. Из его руководящего состава выйдет первый лидер независимой Индии - Джавахарлал Неру, в тесных связях с Конгрессом был самый знаковый сторонник освобождения от Британии Махатма Ганди.

Такая бурная деятельность, которая к 1930-ым годам создала мощную оппозицию колониальной администрации, не всегда учитывала интересы мусульманских регионов. Вообще главной целью Конгресса было не только освобождение из-под контроля Лондона, но и создание единой индийской нации. С последним были проблемы, ибо реально ничего подобного на субконтиненте, населяемом сотнями самых разнообразных этнических групп, не существовало. Поэтому данный процесс сулил быть очень сложным. И те не менее, Ганди и прочие идеологи индийского национализма постепенно строили концепции национальной идентичности, которая должна была оставить страну единой после освобождения.

Но Конгресс и его лидеры не учли одного - мусульманских регионов. В Конгрессе большую часть мест занимали индуисты, и в целом индуистское большинство скорее доминировало в решениях, им принимаемых, в то время как мусульмане отошли на второй план. И хотя Ганди и Неру стремились к секуляризму, в условиях крайней сложности построения национальной идентичности в месте, являющимся по сути своей очень пёстрым регионом, религия непроизвольно продолжала играть роль такого же клея, каким она была в Средневековье. Это было естественнее и удобнее, чем с нуля строить единство всех жителей Индостана в отрыве от религиозного и этнического контекстов.

Но у такого разделения были издержки, главная из которых - сепарация мусульманской интеллигенции, создание ей альтернативных концепций и организаций по антиколониальной борьбе. Жители будущего Пакистана, получившие европейское образование, создали в 1906 году Всеиндийскую мусульманскую лигу, боровшуюся с конгрессом за влияние на людей. Отношения между Лигой и Конгрессом были сложными, и к 1940-м годам две силы стали чуть ли не прямыми врагами. В мусульманской лиге ведущую роль играл Мухаммад Али Джинна, который вместе со сторонниками и разработал концепцию пакистанского государства. Согласно первоначальному плану, в него должны были войти все земли Индии, где превалировали мусульмане. Но вышло несколько иначе - когда в 1947 году британцы ушли из жемчужины своей Короны и два государства - Индия и Пакистан - были провозглашены, началась серия конфликтов и катастроф, включавшая войны, депортации, этнические чистки и оккупацию ряда территорий.

Вызвано это было тем, что границы свежих государств провели сами британцы накануне ухода, и они не учитывали множество противоречий. Так, при колониальной власти оставались некоторые феодальные образования, которые признали себя вассалами Лондона, но при этом сохранили в определённой степени автономный статус. Лорды, правившие в них, после ухода англичан взяли инициативу в свои руки и самолично решали, к кому хотят присоединить свои владения - к Индии или к Пакистану. Это породило курьёзы, зачастую кровавые. Самый известный - спор двух стран за регионы Джамму и Кашмир. В последнем, бывшем таким вот автономным княжеством, местный правитель захотел стать независимым, что не оценили составлявшие большую часть населения этой территории мусульмане. В итоге Пакистан и Индия ввели туда войска и схлестнулись в борьбе, начав конфликт, который и сегодня до конца не решён. Помимо этого, всплеск религиозного насилия породил массовые перемещения населения, повлекшие за собой гуманитарную катастрофу. Целые районы, небрежно отписанные англичанами "не тому" государству, опустели, а их жители отправились по другую строну появившейся границы. Так не очень красиво появились преимущественно мусульманский Пакистан и такая же преимущественно индуистская Индия.

Ухабистая дорога Земли чистых

Так началась независимая история этой территории в виде государства Пакистан. Особенных высот оно не достигло за все десятилетия самостоятельности, продолжая оставаться, как можно понять, весьма близким к несостоявшемуся государству. В то же время Индия, вышедшая оттуда же, откуда и Пакистан, примерно с теми же условиями и проблемами, определённых успехов всё-таки к нашим дням достигла. Нельзя сказать, что тут налицо контраст в успешности, как, скажем, у Гаити и Доминиканской республики, но тем не менее Индия явно лучше справилась со своими вызовами и достигла большего. Пакистан же подобным похвастаться не может, он скорее ухудшал своё состояние, двигаясь по своего рода спирали упадка. Чтобы хорошо понять, почему так вышло, следует выявить несколько факторов, которые стали для Пакистана очень серьёзным балластом.

Этнический фактор. Часто употребляют, к месту или не очень, термин "искусственное государство". И хотя он сам по себе сомнителен, так как государство как таковое, как и вообще вся цивилизация - вещь сугубо искусственная, сиречь созданная человеком путём разумного замысла, в определённом смысле "искусственные государства" имеют место быть. Под ними надо понимать образования, как бы "слепленные" из разных несвязанных или слабо связанных друг с другом территорий. Пакистан - как раз такой случай, причём случай очень показательный. Ранее я говорил лишь о той его части, что находится в долине Инда. Эта часть Пакистана, безусловно, центральная и наиболее значимая, однако есть и вторая, расположенная к западу. Это куда менее населённые пространства, где живут не индоарийские, как у Инда (пенджабы и синдхи, которые есть основное население Пакистана), а иранские народности, в основном пуштуны и белуджи. Строго говоря, эти земли в прежние времена имели тесную связь скорее с Ираном, чем с Индостаном. В этом легко убедиться, если взглянуть на персидские империи различных эпох:

Запад и в особенности юго-запад Пакистана очень долго были частью Ирана и с долиной Инда связи имели мало. Однако в XIX столетии Британская империя отторгла от Ирана, а также от афганских кланов (тоже иранских) эти территории, сделав их частью своей индийской колонии. Поэтому они и вошли в состав Пакистана. Пуштуны и белуджи, живущие там, оказались разделены со своими родственниками границей. Искусственный характер этого разделения отлично виден, если изучить расселение иранских народов в Пакистане и сопредельных с ним областях Ирана и Афганистана:

Такая ситуация осложняет построение некой "пакистанской идентичности", делает государство более шатким, чем следует. Это ухудшалось ещё и тем, что изначально в состав Пакистана входила и восточная Бенгалия, ныне известная как Бангладеш, тоже весьма отличная от индских провинций.

Влияние клерикализма и его последствия. Вполне ожидаемо, что в такой ситуации единственным действительно эффективным инструментом объединения всего населения страны оставалась религиозная исламская идентичность. В сущности, с самого начала своего существования государство идеологически укреплялось именно этим. Даже название "Пакистан" было буквально придумано националистами во главе с Джинной и означает "землю чистых"(отсылает к некой исламской гордости в противовес индуистам) и по совместительству является странно составленной аббревиатурой из названий нескольких регионов (Пенджаб, Синд, Белуджистан и территории, населённые пуштунами, или "афганцами"). И как бы многофункционально и оригинально не было это название, сам его характер и то, что оно было разработано в высоких кабинетах, говорит о том, что страна появилась из колониальных границ и не имела никаких скреп, кроме старого доброго ислама, исповедуемого всеми основными населяющими страну народами.

Поэтому и новая столица, построенная в 1960-х годах, получила название Исламабад, и поэтому же в конституциях 1956 и 1973 годов был последовательно закреплён статус ислама как государственной религии. Пакистан даже стал первой в мире исламской республикой.

Справедливости ради, надо отметить, что Мухаммед Айюб Хан, президент Пакистана с 1958 по 1969 года, пытался проводить секулярные реформы по западному образцу, но они были половинчатыми, так как оппозиция этому была очень сильна. В 1970-ые годы новое военное правительство во главе с Мухаммед Зия-уль-Хаком не просто полностью отказалось от поползновений в сторону светского государства, но и напротив, начало серьёзную исламизацию. Ислам стал неоспоримой государственной религией, были введены шариатские суды (вплоть до организации в 1980 году Федерального шариатского суда), а также проведён ряд других преобразований, которые скорее напоминают что-то средневековое, чем деятельность правительства из XX столетия - запрещение ростовщического процента и процента на капитал, учреждение исламских форм долевого участия и акционерно-партнерского сотрудничества, введение исламских налогов ("заката" и "ушра"), создание государственной системы распределения собранных средств среди нуждающихся ("мустазафин"). Получила исламское регламентирование государственная служба (перерывы на совершение намаза, особая форма одежды, контроль над соблюдением рамазана), курс по теории ислама и исламо-пакистанской идеологии вошел в обязательные программы высших учебных заведений.

Причём интересно, что основная инициатива во всех этих действиях исходила именно что от военных, в то время как непосредственно клерикалы мало допускались к верховной власти. Правительства силовиков использовали исламскую идеологию для укрепления собственных позиций, но так и не превратили Пакистан в подлинную теократию. Тем не менее, огромное увеличение роли религии и религиозных устоев вкупе с коррумпированностью военщины, правившей страной с 1958 года, привело к деградации государственных институтов, ухудшению управляемости и общему ослаблению страны.

Несложно догадаться, что Пакистан с удовольствием помогал афганским исламским боевикам, тренируя их на своей территории для войны с СССР. Правда, это позже ему сильно аукнется - в ранние нулевые года радикальные группировки Афганистана, усилившись, вторглись в пределы Пакистана и заняли часть его территории (Вазиристан), используя в том числе то, что населяющие пограничные районы пуштуны являются тем же народом, что составляет костяк населения Афганистана. С начала нулевых годов террористы фактически контролировали Вазиристан.

Они на долгое время стали головной болью Пакистана, столкнувшегося с проблемами при осуществлении контроля над некоторыми своиим территориями, которые сам отчасти и создал, организовав идеальную почву для роста исламского радикализма у себя и подстегнув его у соседа.

Фактор войн с Индией и "дружбы" с Китаем. Противостояние с Индией во многом определяло положение Пакистана и обнажало его проблемы. Довольно интересно то, что Пакистан сам инициировал все конфликты, пытаясь взять горные регионы Джамму и Кашмир под полный контроль. Поскольку эта земля была преимущественно мусульманской, в целом можно сказать, что Пакистан по логике религиозного разделения британской колонии имел право её занять. Однако неопределённость принадлежности этой территории, правитель которой изначально вообще хотел независимости, создало серьёзный спор между Индией и Пакистаном. Впрочем, Страна чистых не смогла одержать верх и заняла регион лишь частично.

Тем не менее, вплоть до наших дней века Исламабад в разной степени поддерживает повстанческие группировки в занятой Индией части, подогревает возмущения населения и дестабилизирует обстановку. Однако это так и не дало должного эффекта, что вполне ожидаемо - количество ресурсов, доступных Пакистану в сравнении с Индией , слишком мало. Деградация государственного аппарата, военные перевороты и коррумпированные правительства тоже делу совсем не помогали. Несмотря на то, что армия безраздельно руководила страной в те года, это обернулось скорее вредом, чем пользой - вся система оказалась гнилой, а очевидное количественное превосходство противника похоронило любые шансы на успех.

Самым большим поражением Пакистана стала война за независимость Бангладеш в 1971 году. Эта территория, населённая бенгальцами, вошла в состав Пакистана лишь из-за исламского большинства, при этом она была весьма отдалена от основной части страны и тяготела к независимости. В конце концов, Исламабад решил ввести в регион войска и силой задавить сепаратистские настроения, начав массовые убийства местного населения. Это заставило вмешаться Индию, которая в пух и прах разгромила пакистанскую группировку, заставив её капитулировать. Исламабад вынужден был признать независимость Бангладеш. После этого крупномасштабных столкновений между армиями Индии и Пакистана более не было, лишь поддержка последним восстаний в контролируемой Индией части Джамму и Кашмира и пограничные конфликты. Тем не менее, прецеденты напряжения ситуации в тех краях имеют место по сей день.

В своём противостоянии с Индией клерикальный Пакистан внезапно нашёл поддержку у светского социалистического Китая. Пекин в 1963 году получил от Пакистана часть спорной территории в горах (в занятой Пакистаном части Джамму и Кашмира), которая ранее принадлежала китайской империи Цин, а взамен начал поддерживать исламскую республику военно и финансово. Это сотрудничество продолжается и сейчас, поскольку и Китай, и Пакистан имеют сложные отношения с Индией. Правда, ныне это скорее игра в одни ворота - сильно разбогатевший и окрепший после реформ Дэн Сяопина Китай сделал Пакистан зависимым от себя путём кредитования и прочих экономических рычагов. Это ещё один огрех в копилку правительства, сидящего в Исламабаде - оно случайно или не очень впало в очень серьёзную зависимость от Пекина, став для него не равноправным союзником, а скорее удобным инструментом для сдерживания Индии. Сейчас Пакистан потерял часть своего суверенитета, что его процветанию тоже не очень способствует.

Экологический фактор. Эта проблема частично проистекает из предыдущих - коррумпированное правительство, занятое переворотами и войнами, мало внимания уделяло тому факту, что экологическая обстановка вверенной ему территории уже не одну тысячу лет как оставляет желать лучшего. И это не какая-то "зелёная повестка" от меня, как может подумать читатель, это прямой факт - катастрофические эрозия почв и опустынивание оставляют всё меньше и меньше места для земледелия и комфортной жизни людям, которых притом в стране уже почти 250 миллионов. Однако ни одно из сменявшихся правительств не уделяло этому должного внимания.

Люди вынуждены жить ещё более "кучно", чем ранее и жаться к берегами Инда и других рек, которые тоже не без "прикола" - водные объекты вполне могут выйти из берегов, как это случилось в 2010 году:

Ну и конечно, характерная для Индии и Бангладеш крайняя загрязнённость городов с огромной плотностью населения отлично представлена и в Пакистане. Как и восточные соседи, он стабильно занимает высокие места в рейтингах, отражающих уровень загрязнения окружающей среды. Все эти факторы вместе вносят огромный вклад в проблемы страны, ухудшая и так не самое высокое качество жизни. При этом власти не особенно заинтересованы в решении тяжелой экологической обстановки, чем её всё более и более усугубляют. Иронично, что на "Земле чистых" буквальной чистоты становится всё меньше и меньше. Показательно, что Пакистан в желании тягаться с Индией даже вложит огромные усилия в создание собственного ядерного вооружения, однако тяжелейшие экологические проблемы решал и по-прежнему решает очень мало и неохотно. Такая расстановка приоритетов тоже говорит многое о качестве государственного управления и компетентности руководства.

После окончательного захвата Антиохии крестоносцы принялись штурмовать близлежащие к ней города и в ноябре 1098 года осадили город Маарра. Спустя две недели с начала осады христианские воины с помощью осадной башни начали штурм крепостных стен. После недолгого сопротивления гарнизон Маарры сдался в обмен на обещание сохранения жизни от Боэмунда Тарентского. Также Боэмунд отправил к знатным горожанам посла с предложением укрыться со всем имуществом в городском дворце, обещая им жизнь. Однако христиане в очередной раз не сдержали своего слова и устроили в городе ужасающую резню населения, а жителей, которых военачальник поклялся пощадить, предали пыткам, чтобы выведать, где они спрятали ценности. Такой поступок Боэмунда спровоцировал первые призывы к джихаду и вызвал ответную волну ненависти со стороны местных мусульман.

Крестоносцы надеялись в результате захвата Маарры пополнить запасы продовольствия, однако та оказалась небогатым городом, и голод в христианском войске лишь усилился. В армии начался каннибализм. По сообщению хрониста Боэмунда Тарентского Рауля Канского: "Некоторые воины варили взрослых мусульман в котлах, а детей насаживали на вертела и зажаривали..." Хронист Фульхерием Шартрский писал: "С содроганьем могу сказать, что многие наши люди, преследуемые безумным чувством голода, срезали куски ягодиц с уже убитых сарацин, жарили их на костре и, не дождавшись, пока те будут достаточно зажарены, пожирали их с чавканьем, словно дикари. "

Тем временем Боэмунд Тарентский и Раймунд Тулузский, как и в случае с Антиохией, вновь принялись спорить о том, кто теперь будет править захваченным городом. Простые воины, которым надоело терпеть постоянную грызню за территории их военачальников, пошли на крайние меры - они разрушили город до основания и потребовали немедленно продолжить поход на Иерусалим. В результате Раймунд Тулузский был вынужден уступить в споре и 13 января 1099 года он во главе войска продолжил поход на юг в сторону Священного города. Боэмунда Тарентский же остался править в Антиохии.

Продвигаясь по побережью Средиземного моря, армия христиан практически не встречала сопротивления. Сирийские эмиры, наслышанные о кровавой резне, устраиваемой крестоносцам в каждом захваченном городе, стали заключать с ними союзы, предлагая свободный проход через свои земли, а также обеспечивая христиан едой, лошадьми и всем необходимым. В результате крестоносцы оставили сирийские земли нетронутыми и феврале 1099 года достигли территории современного Израиля. 7 июня 1099 года крестоносное войско численностью 20000-40000 человек(данные в хрониках сильно разнятся) оказалось под стенами Иерусалима. По сообщениям хронистов, многие воины в религиозном порыве падали на колени, плакали и молились, увидев в рассветных лучах стены Священного Города, ради освобождения которого они вышли в поход три года назад и прошли многие тысячи километров.

Иерусалим в то время находился под властью арабов из фатимидского халифата (государство, существовавшее с 909 по 1171 год на территориях Палестины, Африки и Аравийского полуострова). Эмир города Ифтикар ад-Даула направил к крестоносцам посольство, предложив им беспрепятственно совершать паломничество к святым местам небольшими и невооружёнными группами. Однако вожди похода ответили на это предложение категорическим отказом, не желая оставлять величайшие христианские святыни под властью неверных мусульман. Началась осада, которая во многом повторяла историю осады Антиохии: Крестоносцы вновь претерпевали большие мучения из-за нехватки продовольствия и особенно воды: мусульмане отравили все окрестные колодцы, поэтому христианам приходилось привозить воду из источника в 10 километрах от города в бурдюках, сшитых из бычьих шкур.

13 июня крестоносцы впервые пошли на штурм крепостных стен Иерусалима, однако она была отбита городским гарнизоном. 17 июня в порт Яффы, расположенный недалеко от Иерусалима, прибыло шесть генуэзских кораблей с продовольствием и материалами для осадных машин. Угроза голода отступила, однако нависла куда более страшная: из Египта на помощь Иерусалиму выдвинулась большая фатимидская армия, грозившая крестоносцам большими неприятностями. Срочно требовалось божественное вмешательство... В начале июля один монах заявил, что к нему во сне пришел епископ Адемар Монтейльский, год назад скончавшийся в Антиохии, и предписал воинам устроить крестное шествие вокруг укреплений Священного города. На военном совете было решено исполнить предписание Адемара, и 8 июля босые крестоносцы под руководством Петра Пустынника распевая псалмы провели крестную процессию вокруг стен Иерусалима, что вызвало недоумение, страх и ярость мусульман, выкрикивших оскорбления в адрес христиан и священных таинств.

После данного мероприятия было решено начать активную подготовку к штурму, в ходе которой крестоносцы соорудили две осадные башни и несколько метательных машин. Штурм Иерусалима начался на рассвете 14 июля. Крестоносцы начали обстрел города камнями и приступили к штурму стен, однако встретили ожесточённое сопротивление гарнизона: осаждённые бросали в атакующих камни, лили кипяток и обстреливали из луков. Сражение продолжалось весь день, но город крестоносцы взять так и не смогли. Утро следующего дня началось с общей молитвы и песнопений крестоносного войска. Замотивированные божественной волей христиане вновь пошли в яростную атаку на стены Святого города. К этому времени им, наконец, удалось засыпать глубокий ров, опоясывающий город, и приблизить осадные башни вплотную к укреплениям. Крестоносцы перекинули на стены деревянные мостки и в священном экстазе устремились в город, сметая всё на своём пути и вырезая защитников из городского гарнизона. Оборонявшиеся не выдержали и стали бежать со стен.

Первыми в город ворвались отряды Готфрида Бульонского и Танкреда Тарентского. Раймунд Тулузский, армия которого штурмовала город с другой стороны, узнал о прорыве и тоже устремился в Иерусалим через южные ворота. Увидев, что город пал, командующий гарнизоном башни Давида прекратил сопротивление и, в обмен на сохранение жизни, открыл Яффские ворота, впустив в город оставшиеся части крестоносцев. В Иерусалиме по крестоносной традиции началась ужасающая резня. Христианские воины убивали всех подряд — мусульман, евреев, православных христиан, превратив Иерусалим тем самым в настоящую бойню. Летописец Гийом Тирский в своем сочинение собрал рассказы очевидцев происходившего в Иерусалиме: "По всюду на улицах валялись трупы и отрубленные части тел, а сами победители с головы до пят были в крови и наводили ужас на всякого встречного. Одни христианские воины бродили по городу и искали укрывшихся жителей в мелких переулках, а когда находили убивали их секирами. Другие, разделившись на отряды, врывались в дома и убивали всех его обитателей. При этом каждый, ворвавшись в дом, обращал его в свою собственность. Еще ещё до взятия города между крестоносцами было договорено, что каждый сможет овладеть на вечные времена всем, что ему удастся захватить. Каждый христианский рыцарь вешал на дверях дома щит или какое-либо другое оружие в знак того, что это место это уже занято."

К утру 16 июля практически всё население Иерусалима было перебито (по свидетельству западных хронистов, было уничтожено около 10 тысяч жителей). Возможно причиной для такой кровавой бойни послужили оскорбления крестоносцев, которые жители города выкрикивали во время Крестного шествия вокруг стен...

После падения города правителем новообразованного Иерусалимского королевства стал Готфрид Бульонский, так как он первым из знатных крестоносцев вошел в город. Готфрид не захотел называться королём в городе, где Христос был коронован терновым венцом, поэтому он принял титул Защитника Гроба Господня.

В начале августа Готфрид возглавил поход против 20-тысячной египетской армии, шедшей на помощь Иерусалиму. Командующий мусульманского войска Аль-Афдал расположил свой лагерь в долине Аль-Майдал рядом с городом Аскалон, готовясь взять Иерусалим в осаду, однако он не знал, что крестоносцы уже выдвинулись к нему на встречу. 12 августа две армии сошлись в сражении. Несмотря на численное превосходство армии Аль-Афдала, воины фатимидов не могли сравниться храбростью ни с сельджуками, ни тем более с религиозными фанатиками, коими была большая часть крестоносного войска, а поэтому после короткой битвы они в панике бежали к укрепленному Аскалону. Отряд Раймунда Тулузского бросилился в погоню, загоняя фатимидов в море и расстреливая их из луков. Общие потери египтян в итоге составили около 12 тыс. человек. Аль-Афдал с уцелевшим войском бежал обратно в Египет.

После этой победы угроза Иерусалиму была ликвидирована и большая часть крестоносцев покинула Святую землю, вернувшись к себе на родину. На этом Первый крестовый поход был окончен. По его итогам на Святой земле были основаны четыре новых христианских государства: Иерусалимское королевство, Эдесское графство, Княжество Антиохия и Графство Триполи - ставшие оплотом «Католического мира» во враждебном окружении мусульман. Опустошение территорий Ближнего Востока и кровавые бани, устраиваемые крестоносцами в захваченных городах, привели к жажде мести среди арабского населения, которая вскоре выплеснулась наружу. Новый крестовый поход был делом времени...

Продолжение следует...

По дороге на Иерусалим крестоносное войско сильно страдало от жары, недостатка воды и провианта, в связи с чем погибло множество лошадей, и воинам приходилось добывать пропитание самостоятельно, разоряя земли, через которые пролегал их путь. В мае 1097 года крестоносцы осадили город Никея (расположен на территории современной Турции). Город занимал выгодное географическое положение и был хорошо укреплен. Организовать полную блокаду крестоносцам не удалось, и на озере возле города беспрепятственно циркулировали корабли Никеи. Через неделю после начала осады к городу подступило войско сельджукского султана Кылыч-Арслан, которое атаковало христианское войско. В завязавшемся бою крестоносцы одержали победу и, желая запугать противника с помощью метательных машин, перекинули в город большое количество отрезанных голов убитых сельджуков.

Крестоносцы неоднократно пытались взять Никею штурмом, но все попытки заканчивались провалом, пока в дело не вступил византийский император Алексей I Комнин. По договорённости крестоносцы должны были отдать все захваченные города во владение Византии, однако Алексею стало быстро понятно, что буйные христиане явно собрались подмять все мусульманские земли под себя. Посланники Комнина в тайне от крестоносцев договорились с осажденными о сдаче города в пользу Византии. 19 июня, когда византийские войска совместно с крестоносцами штурмовали стены Никеи, осажденные неожиданно прекратили сопротивление и сдались, пустив в город отряды византийского военачальника Мануила Вутумита. Узнав, что византийцы заняли город и взяли горожан под защиту императора, крестоносцы пришли в ярость, так как рассчитывали разграбить Никею и пополнить тем самым запасы денег и продовольствия.

По приказу Витумита крестоносцам разрешали посещать Никею группами не более чем из десяти человек. В качестве компенсации Комнин выдал крестоносцам лошадей и пополнил их денежные запасы. 26 июня 1097 года христианское войско направились дальше на юг к городу Антиохия (сейчас город Антакья на территории Турции). Этот город имел для христиан особое значение — по преданию, епископом Антиохии был апостол Пётр, и именно здесь возникло название Христиане. В 1085 году Антиохия была отвоевана у византийцев сельджуками, которые значительно перестроили старые укрепления города. Город окружали стены длиною более 12 километров с 450 башнями, толщина составляла примерно 2 метра.

Эмир города Яги-Сиян был уверен, что крепостные стены неприступны, однако он опасался предательства со стороны христианского населения и чтобы снизить вероятность измены, Яги-Сиян в середине октября удалил из города всех христиан-мужчин и заключил в тюрьму православного патриарха Антиохии Иоанна. 21 июня 1097 года началась осада Антиохии, продлившаяся в итоге 8 месяцев.

С приближением зимы положение крестоносцев начало ухудшаться - к Рождеству христианские воины съели всё, что можно было только добыть в окрестностях Антиохии, и в армии начался голод, который вынудил крестоносцев организовывать целые экспедиции в отдалённые районы в попытках добыть продовольствие. Из-за голода и болезней умирал каждый седьмой крестоносец. Как и Никею, Антиохию не удалось полностью блокировать - свободными оставались несколько городских ворот, в том числе и ведущие к пристани Святого Симеона, куда приходили корабли, снабжающие город продовольствием. Для их блокады крестоносцы принялись строить укрепления. В марте к крестовому походу присоединились англичане, которые привезли мастеров и материалы для сооружения осадных башен. Яги-Сиян пытался помешать доставке грузов и 6 марта напал на крестоносцев во время разгрузки кораблей, однако нападение было отбито, и мусульмане понесли большие потери. Ночью осаждённые вышли из города похоронить погибших на местном кладбище, однако уже утром крестоносцы разорили около 1500 могил. Из камней, извлечённых из мусульманских захоронений, они построили осадную башню, а головы покойников насадили на пики.

Сельджуки же провели показательную казнь рыцаря Райнальда Порше, захваченного в плен в сражении 6 марта. Его привели на крепостные стены и велели спросить у своих, какой выкуп они готовы заплатить за его голову. В ответ на это Райнальд сказал, что не боится умирать, и крикнул своим товарищам, что в предыдущей стычке многие мусульманские эмиры были убиты и почти некому защищать город. Яги-Сиян предложил Райнальду сменить веру для сохранения жизни, но рыцарь отказался, за что был немедленно обезглавлен на глазах христианского войска По словам хрониста, после этого эмир Антиохии приказал привести к нему всех паломников, находившихся в тюрьмах города. Их раздели догола, связали вместе в круг, обложили сеном и дровами и сожгли заживо, а пленного патриарх Иоанна Оксита периодически подвешивали на веревках на городских стенах на виду у крестоносцев...

В мае 1098 года на помощь Антиохии выступила огромная сельджукская армия под предводительством эмира Кербоги, объединившая в себе войска около 30 мусульманских городов. Получив вести о размерах приближающегося войска-лидеры крестоносцев поняли, что либо Антиохия падет до прибытия Кербоги, либо всему предприятию каюк. Активнее всего за скорейший штурм ратовал Боэмунд Тарентский, который в тайне от своих товарищей вступил в сговор с жителем Антиохии по имени Фируз. Фируз за вознаграждение согласился впустить отряд крестоносцев в город. Более того, Боэмунд добился согласия остальных военачальников на то, что Антиохия будет принадлежать тому, кто войдёт в неё первым. В ночь со 2 на 3 июня, как было условлено, Фируз впустил отряд Боэмунда в башню по лестнице, которая уже была поставлена и прочно прикреплена к городской стене.

Пробравшись в город, Боэмунд приказал подать трубой сигнал к бою, а затем открыл ворота, через которые в Антиохию ворвались оставшиеся крестоносцы. В городе началась ужасающая резня, и к вечеру 3 июня в Антиохии не осталось ни одного живого турка. По сообщениям очевидцев, «все площади города были забиты телами мертвецов, что никто не мог пройти по улицам иначе, как по трупам». Что же касается эмира Антиохии Яги-Сияна, то он в сопровождении 30 воинов сбежал из города. Однако в предместьях города он либо сам умер, упав с коня, либо был убит местными крестьянами, которые отрубили его голову и отнесли Боэмунду Тарентскому После захвата крепости город стал не пригоден для проживания, ибо улицы были завалены разлагающимися трупами, и первым дело лидеры крестоносцев организовали захоронение тел.

Кроме того, крестоносцы обеспечили защиту крепостных стен от подходящей армии эмира Кербоги. Основная армия мусульман подошла к Антиохии уже на следующий день и вновь осадила город, теперь уже принадлежавший крестоносцам. С 5 по 8 июня шли ожесточённые бои между христианскими и мусульманскими отрядами за цитадель, контролировавшую въезд в Железные ворота. Крестоносцы смогли отбросить противника, однако понесли большие потери, что привело к упадку духа в христианском войске. Осознавая всю плачевность своего положения, многие воины дезертировали из города, спускаясь со стен по веревочным лестницам, чтобы попытаться добраться до гавани и на кораблях покинуть Палестину. В числе «верёвочных беглецов» был и главный идеолог Крестового похода Пётр Пустынник, но ему не удалось бежать, так как его поймал Танкред Тарентский.

Многие знатные рыцари же успешно эвакуировались из города и, добравшись до своих кораблей, отплыли в город Тарсус (современная Турция). Там они присоединились к Стефану Блуасскому - одному из военачальников французских участников крестового похода, который дезертировал из основного христианского войска еще до падения Антиохии. Из Тарсуса они веселой компанией отправились в Константинополь и по пути встретились с Алексеем I, который с войском шел на помощь осаждённым крестоносцам. Однако дезертиры сообщили ему, что помогать уже некому и армия крестоносцев, должно быть, уже уничтожена. Алексей поверил и развернул армию назад... Впоследствии крестоносцы поняли, что в отсутствии помощи виноват Стефан Блуасский, и вскоре весть о его трусости достигла Европы.

В осажденной же Антиохии в это время начался голод. Продовольствие можно было купить у армян и сирийцев, которые горными тропами на мулах доставляли его к подземным ходам крепости, но они требовали за продукты огромную цену, которую многие крестоносцы из числа простых воинов были не в состоянии заплатить. Люди варили и ели листья инжира, виноградной лозы, чертополоха и деревьев всех видов. Тушили сушёные шкуры лошадей, верблюдов, быков или буйволов». Некоторые пили кровь своих же лошадей... Некоторые источники сообщают, что в« Антиохии начался каннибализм: «Уже съели всех лошадей, питались кореньями и листьями, кое-кто варил кожу со щитов и обувь, кое-кто вырывал мертвецов из могил ». Однако, возможно, каннибализм был инсценировкой для запугивания осаждающих мусульман. Как сообщает один из хронистов: Боэмунд Тарентский приказл убить и поджарить на вертеле пленных мусульман на виду у их товарищей. Причём это случилось ещё в первой фазе осады, когда голод был еще не такой страшный.

Все шло к полной катастрофе крестоносного войска, но тут на христианское войско снизашло чудо... 10 июня 1098 года слуга провансальского паломника Петра Варфоломея явился к Раймунду Тулузскому и сообщил, что в течение последних месяцев ему в видениях являлся Святой Андрей. В последнем видении он открыл ему место, где можно найти одну из самых святых реликвий христианского мира — Святое Копьё (речь идет о копье, которое римский воин Лонгин вонзил в подреберье Иисуса Христа, распятого на кресте). Утром 15 июня Раймунд и еще двенадцать человек отправились в собор Святого Петра и после длительных раскопок нашли старый наконечник копья... Данное событие спровоцировало небывалый моральный подъем христианского войска. Люди кричали и ликовали на улицах города. Факт наличия в Константинополе Святого Копья, признанного всеми верующими подлинным - никого не смущал.

Даже хронисты того времени сходились во мнении, что нашедший копьё Петр Варфоломей сам же его там и зарыл несколько дней назад. Несмотря на то, что настроение у крестоносцев улучшилось, их положение в осажденном городе продолжало ухудшаться с каждым днем все больше. Христианские лидеры направили к эмиру Кербоги посольство под руководством Петра Пустынника с запросом переговоров о сдачи города при условиях свободного выхода христианского войска , на что тот ответил: «Вам придется сражаться за выход».

28 июня ослабшие от голода и болезней крестоносцы вышли из города дать мусульманам последний бой. Христиане могли быть разгромлены уже в этот момент, если бы Кербога принял решение уничтожать их отряды по отдельности. Однако Эмир решил, что немедленное нападение приведёт к тому, что крестоносцы отступят и снова закроются в городе, поэтому он решил дождаться, когда все их воины выйдут из-за укреплений, чтобы атаковать всю армию целиком. Крестоносцы, которым было нечего терять и донельзя замотивированные находкой Святого Копья, пошли в яростную атаку. Завязалось ожесточённые сражение.

В сельджукском войске не было согласия между военачальниками, а многие эмиры и вовсе ненавидели Кербоги. Когда стало ясно, что крестоносцы будут стоять насмерть, многие эмиры отдали приказы своим отрядам покинуть поле боя. Видя решимость крестоносцев, а также дезертирство эмиров, Кербога осознал серьёзность ситуации и попытался заключить перемирие, однако христиане проигнорировали его посланника.. Тогда эмир отдал приказ изобразить отступление, чтобы увлечь крестоносцев в более сложную для сражения местность. Однако "дружественные" эмиры отступление совсем не изображали, а бежали с поля битвы одним за другим. В результате, увидев, что его армия практически опустела, Кербога прекратил сражение и вернулся с остатками своих войск в Мосул. Его авторитет был потерян навсегда.

Лагерь Кербоги у Антиохии был захвачен и разграблен. Бежавшие сельджуки оставили шатры с золотом и серебром, однако изголодавшихся крестоносцев в первую очередь интересовал провиант. Даже найденных в шатрах женщин не взяли в плен. По сообщению хрониста: «крестоносцы не сделали им ничего плохого, кроме как пронзили их животы своими копьями». Вернувшись в город, крестоносцы начали переговоры с защитниками цитадели - последнего оплота мусульман в Антиохии после поражения Кербоги. Ставленник Кербоги Ахмед ибн Мерван видел бегство армии мусульман и, понимая безвыходность своего положения, сдал цитадель Боэмунду, получив гарантии сохранения жизни.

После окончательного захвата Антиохии среди крестоносцев началась грызня. Многие скептики из войска обвинили Петра Варфоломея, нашедшего Святое Копьё, во лжи. Монах предложил устроить ему испытание огнём, чтобы доказать свою правоту. Пройдя по дорожке, по обеим сторонам которой полыхал костёр, Пётр Варфоломей получил ожоги и через 12 дней умер, что явилось подтверждением обмана. Однако большинство простых воинов по-прежнему верило в подлинность копья и крестоносное войско носило с собой данную реликвию еще несколько лет, пока она бесследно не исчезла.

Между руководителями похода же, согласно традиции, началась грызня за право обладания городом. Боэмунд Тарентский заявил о своих правах на Антиохию, что не понравилось епископу Ле-Пюи и Раймунду Тулузскому. В результате в начале 1099 года Боэмунда Тарентского все же провозгласили князем Антиохии, а Раймунд Тулузский вместе с крестоносной армией выдвинулся на Иерусалим...

Продолжение следует...