Два дня изнурительной войны; два дня бесконечных сражений с превосходящими силами противника. Я бился на пределе своих сил, но я проигрывал рубеж за рубежом. Ценой неимоверных усилий мне удалось закрепиться на крошечном плацдарме – рубка, медицинский отсек и соединяющий их технический коридор. На всем остальном корабле царили темнота, холод и вакуум. Во всяком случае, такое положение дел бесстрастно фиксировал корабельный компьютер.
Я был разбит в пух и прах, я был смертельно измучен, но сдаваться я не собирался: у меня оставался еще один, последний козырь. Который я приберегал на самый крайний случай. И вот его время пришло.
- Ласт, - позвал я, и сам поразился, какой хриплый у меня голос, как жалко и неубедительно он прозвучал. Я откашлялся, сделал глоток воды, и дело пошло лучше. – Слушай, Ласт. Я не знаю, где ты прячешься. Я понятия не имею, как ты всё это провернул, но проделано было ловко, надо отдать тебе должное. Я тебя недооценил. Полагаю, я тоже сумел удивить тебя. Так вот, мне это всё порядком надоело. Я устал и хочу домой. И я предлагаю тебе капитуляцию. Безо всяких условий.
Я замолчал, давая Ласту обдумать сказанное. Я ждал ответа, но не дождался. Что ж, ладно.
- Ты прекрасно знаешь, что у нас есть химические атмосферные двигатели. И знаешь, что случится, если подать на них всё топливо, которое есть, - они взорвутся. Разрушив корабль к чертовой матери. Где бы ты ни укрывался сейчас, ты должен понимать, что твое убежище будет разрушено. Моё – скорее всего тоже, но мне на это плевать. Я сделаю это, Ласт. Клянусь, я это сделаю!
Я повернул механический тумблер на пульте. Под палубой загудело, завибрировало – сперва тихонько, а потом все сильнее и сильнее. Это качалось топливо в движки.
- Пять минут, - повысив голос, сказал я. – У тебя есть пять минут, Ласт, дружище. А потом движки зальются, и я дам команду на старт. Мы взорвемся, Ласт. Зачем тебе это нужно? Зачем ты это затеял? Ты мне мстишь? За мертвую девушку, которую ты даже не знал? А ведь у тебя есть невеста, я знаю. Красивая, молодая. У вас могли быть дети. У вас будут дети, Ласт, если ты сейчас сдашься! Не дури, слышишь? Подумай хотя бы о матери! Каково ей будет остаться одной в старости?
Тишина. Тишина в ответ. И я тоже молчал, только смотрел на столбики диаграммы, которые ползли вверх, потихоньку наливаясь красным, - это топливо заполняло камеры сгорания. Скоро они будут полными. Сам того не осознавая, я чуть повернул тумблер, уменьшая поток, увеличивая оставшееся время жизни.
Не хочу умирать, подумал я. Не хочу! С какой стати я должен умирать? Я – старик, дайте мне дожить оставшееся, больше я от вас ничего не прошу!
Глупец тот, кто думает, что прошлое исчезло навсегда. Это не так! Иногда прошлое становится настоящим и зачеркивает твое будущее.
Тогда, тридцать с лишним лет назад… Я был уверен, что проделал всё безупречно: неуловимый Лис, гроза космических трасс, исчез, сгорел вместе со своим кораблем. А Роджер Грант, двадцать девятый в славном роду Грантов, бывший позор семьи, встал на праведный путь.
Я не стал принародно каяться и бросаться в объятия родственников. Мне не нужна была шумиха. Нет! Роджер Грант, блудный сын, жил очень скромно. Осел в одном из провинциальных миров, остепенился, занялся благотворительностью. Женился, родил ребенка, увлекся политикой.
Я убил на это лет десять, и оно того стоило. Я стал известным, всеми уважаемым человеком, я легализовал и приумножил своё состояние. И, наконец, я воссоединился с семьей.
… Я не боялся, что кто-то узнает во мне Лиса. Все, кто мог это сделать, были частью перебиты, частью арестованы и приговорены судом к замене личности. Я внимательно отслеживал судьбы своих бывших подельников, это было нетрудно – процесс был громким, долгим, СМИ буквально с ума сходили, вываливая на головы ошеломленных обывателей терабайты информации разной степени достоверности. К тому же серия мелких, не вызывающих подозрения пластических операций изменила мою внешность. Не настолько, чтобы меня не узнали родственники. Но вполне достаточно для того, чтобы полицейские программы идентификации забуксовали, приди кому-то в голову идея сравнить личности давно погибшего пирата и ныне здравствующего лорда Гранта. Совпадение пятьдесят процентов? Не смешите меня! Просто похожие люди, просто один тип лица. И вообще, вы знаете, что у каждого из нас есть двойник?
Последние двадцать лет моей жизни прошли под девизом «Спокойствие и благоденствие». И мне это нравилось, очень нравилось! Я наслаждался настоящим, без страха смотрел в будущее и не вспоминал прошлое. Мне казалось, что я надежно запер его в дальнем чулане памяти, запер и выбросил ключ. А вот сегодня прошлое нанесло мне смертельный удар.
… Угрожающе запищали алармы, сигнализируя о том, что уровень топлива превысил критически допустимую отметку. Наступил момент икс. А Ласт молчал! У меня всё сжалось внутри, я весь покрылся холодным потом. Дрожащей рукой я потянулся к ключу зажигания.
- Будь ты проклят, - пробормотал я.
Бежали секунды, а я все не мог повернуть ключ. Я словно бы оцепенел. Мне было страшно до тошноты. Ведь это конец! Полный и окончательный конец, верная гибель! Сейчас я умру, и умру от своей руки. Исчезну в грозном ревущем пламени…
Нет, это невозможно! Я не могу умереть, я не хочу умирать! Даже если за компанию со мной сдохнет ненавистный Ласт!
Я закрыл глаза. Я собирался с духом, выскребывая крохи решимости со дна своей души. Сейчас. Вот сейчас. Еще немного – один вдох, один удар сердца…
Мне бы глоточек коньяка! В последний раз затянуться сигарой… Я малодушно оттягивал неизбежное, я был противен сам себе, но страх смерти слишком глубоко пророс корнями в мое сердце, и я ничего не мог с этим поделать! Тридцать лет мирной жизни, это тридцать лет мирной жизни. Они изменили меня, и не в лучшую сторону.
Сукин сын Ласт! Ты предвидел это? Ты рассчитывал на это? Как ты меня спросил тогда? «Вы боитесь умереть, сэр Роджер?» Да, черт тебя возьми, боюсь! Но я справлюсь, даже не сомневайся! Очень скоро ты в этом убедишься. Сейчас, вот прям сейчас…
Не знаю, сумел бы я повернуть ключ зажигания. Надеюсь, что да. Хотелось бы верить в это. Но мне помешали. Заныл сигнал вызова, замигал красным сенсор связи – кто-то оттуда, снаружи, настойчиво пытался достучаться до меня.
Это было как в плохом кино – спасение, явившееся в последний момент. Но это было!
Я с трудом разжал пальцы, закостеневшие на ключе зажигания. Я вытер мокрые ладони о штаны. Я откашлялся и ткнул в сенсор вызова. Проклятый махаон исчез с обзорника, а на его месте возникло лицо Энтони Фокса, начальника моей личной службы безопасности.
Если ангел-хранитель существует, то он выглядит в точности как Энтони Фокс!
Я разрыдался. Честное слово, я рыдал как потерянный и найденный ребенок. И мне не было стыдно! А Фокс молчал и сочувственно улыбался. Он терпеливо ждал. А когда я успокоился, когда огромное сияющее счастье захлестнуло меня с головой, он заговорил.
- Ну, здравствуй, Лис, - сказал Энтони Фокс. И улыбка его из сочувственной стала насмешливой.
Я был ошеломлен. Я был сбит, как бывает сбита влёт птица. Но, знаете что? Я сразу понял, кто это! Понял, но не узнал! Куда подевался тот черноглазый черноволосый юнец, горячий как в любви, так и в ненависти? Сейчас передо мной сидел зрелый мужчина, спокойный, уверенный в себе. Немножко грузный, абсолютно лысый… глубоко посаженные глаза прячутся под нависшими бровями, и нет никакой возможности разглядеть их цвет… Но все же это был он, мальчик из прошлого, который больше жизни любил девочку-бабочку. Я даже имя его вспомнил… точнее, прозвище – Принц. Даже странно, как я мог это забыть. Наверное, я просто очень хотел забыть, и мне это удалось.
А вот теперь прошлое восстало из праха. И не памятью – живой плотью!
- Не может быть, - хрипло сказал я. – Ты же умер. Я это точно знаю!
- Вот как? Ну, будем считать, что я воскрес.
Это был глупый вопрос. Конечно, убьет, иначе зачем он здесь? Я задал его от растерянности, и ответа не ждал. Но Принц ответил.
- Да, - очень серьезно сказал он. – Ты умрешь точно так же, как когда-то она. Я все рассчитал: у тебя воздуха примерно столько же, сколько было у нее. Ты будешь медленно задыхаться и сходить с ума от отчаяния. Я так решил.
Я покосился на ключ зажигания, и Принц рассмеялся – весело и совершенно искренне.
- Нет, Лис! На быструю чистую смерть не надейся! Твой корабль в моих руках, я управляю им дистанционно. И поверь, топливо уже стравлено. Твои химические движки сейчас безобидны, как детские погремушки. Неужели ты не понял? Я хочу, чтобы ты испытал все муки, какие испытала она; пережил всё то, что пережила она. Я не сумел ее спасти… но отомстить за нее я сумею! Ты мне веришь?
- Может быть, - не стал спорить он. – Только тебе ли не всё равно?
Я смотрел в его глаза и не видел ни малейших признаков безумия. Передо мной сидел человек, полностью отдающий отчет в своих действиях, уверенный в своей правоте… немного уставший от трудной работы и полностью удовлетворенный, потому что работа подходила к концу.
Он хотел, чтобы я испытывал отчаяние? Что ж, я был близок к этому. И всё же я не мог поверить до конца, мне нужны были доказательства!
- Ты врешь, - сказал я. – Тот мальчик, Принц… Я читал отчеты – он был приговорен к замене личности и покончил с собой в тюрьме. Я не знаю, кто ты есть на самом деле, но ты не он!
- Хочешь знать, как я выжил? Что ж, я расскажу. Мне и самому этого хочется.
… Серьезных претензий к Принцу у правосудия не было: к банде он примкнул недавно, ни в чем серьезном поучаствовать не успел, рук кровью не испачкал. Прибавьте сюда молодость, искреннее раскаяние, желание сотрудничать… Ему дали пять лет исправительных работ, и за эти пять лет он показал себя с самой лучшей стороны. Он даже получил образование, чем заслужил особую благосклонность тюремной администрации. Психологи подтвердили – возврата к прошлому не будет, очень скоро общество получит новую полноценную единицу. И, чтобы облегчить дальнейшую жизнь юноши, его включили в программу реабилитации. Принц получил новое лицо, новую биографию, и из тюрьмы вышел в прямом смысле новый человек. А в новостные ленты была помещена краткая заметка о самоубийстве Принца.
- Я загнал свою ненависть внутрь. Я так хорошо её спрятал, что никакой мозгоправ не смог её обнаружить. Все думали, что я встал на путь исправления и всё такое. Они радовались, ну и я радовался тоже. Потому что выжил, потому что на свободе. Потому что у меня появился шанс найти тебя и отомстить. Знаешь, Лис, я ни на секунду не поверил, что ты погиб. Я знал, что ты выжил. Доказательства твоей смерти? улики? показания свидетелей? – обман! Инсценировка. Ты продумал всё заранее и ловко вышел из игры. Ты обманул всех, но не меня. Я знал, что мы еще встретимся.
… Он не искал меня – таких возможностей у него просто не было. Мотаться по всем обитаемым мирам, наводить справки, нанимать частных детективов – на это могло уйти целое состояние. Нет, Принц поступил умнее. Он сел в засаду.
- Я не сомневался, что рано или поздно ты вылезешь из своей норы. Чтобы такой человек, как Лис, провел остаток своей жизни в забвении? Я в это не верил. И оказался прав. – Принц мечтательно улыбнулся; воспоминания явно доставляли ему удовольствие. – Знаешь, Лис, когда я впервые за много лет вновь увидел тебя, то на радостях надрался до поросячьего визга. Кстати, надо отдать тебе должное, ты хорошо поработал над собой. Ты даже от привычек своих избавился, от характерных жестов, словечек… Совсем же другой человек! Новый, как и я. Тебе удалось одурачить всех. Всех, кроме меня! Я слишком ненавидел тебя, чтобы ошибиться. Знаешь, Лис, ненависть здорово освежает память.
… Он устроился ко мне в охрану. Молодой, неглупый, энергичный, он отлично показал себя, и за несколько лет прошел путь от рядового охранника до начальника моей личной службы безопасности. Он с таким рвением заботился о моем благополучии, что порой это страшно утомляло и раздражало. Я считал его сторожевым псом – верным, преданным, в любой момент готовым сдохнуть ради хозяина.
- Кто бы мог подумать… - пробормотал я. – Ты же рисковал жизнью ради меня! Помнишь, тогда, на Селии? Когда сумасшедшие фанатики захватили мэрию и взяли нас в заложники? Я ведь уже считал себя покойником, мне жить оставалось несколько секунд… Слушай, если ты так хотел отомстить мне, не проще ли было…
- Не проще, - холодно отрезал Принц. – Я хранил тебя для себя. Ты же понимаешь, мне мало было просто убить тебя или позволить тебе погибнуть быстро и безболезненно - это было бы неоправданное милосердие с моей стороны. Нет, ты должен был мучиться. Физически, и, главное, морально. Вспоминать. Люто сожалеть о своих ошибках. Судорожно искать пути спасения. И чтобы отчаяние потихоньку затапливало тебя с головой. Вот так высоко я поднял планку своей мести. Поэтому я не торопился. Мне нужен был идеальный план, и время тут не имело особого значения. Ну, да, я фактически подарил тебе несколько лишних лет жизни. Но меня это ничуть не огорчает. Веришь? Потому что теперь ты полностью в моей власти, и я наслаждаюсь этим… Между прочим, Лис, ты мне очень помог. Да что там – ты фактически всё сделал за меня!
- Понимаю, - с горечью откликнулся я. – Когда я поделился с тобой своей задумкой, ты сразу увидел в этом шанс. И ухватился за него обеими руками.
Дурак я, дурак! Старый, самодовольный, уверовавший в собственную исключительность дурак! Скучно мне стало жить, понимаешь! Перчинки захотелось! И великий режиссер лорд Грант ставит камерный спектакль для одного-единственного зрителя – для себя. Сюжетец был прост, даже примитивен – пятеро людей оказываются в смертельной ловушке, пятеро людей борются за жизнь… спасают друг друга и предают, жертвуют собой и наносят подлые удары исподтишка…
Всё было задумано как мелодрама с элементами фарса. Я собирался наслаждаться кипением страстей, бурей эмоций... И, главное, никто не должен был умереть! Когда же всё пошло не так? Почему драма превратилась в трагедию?
- Ты перехватил инициативу, - сказал я. - Где я ошибся? В чем?
- Твой сценарий, - объяснил Принц. – Он оказался слишком сложным. Ты столько раз его менял… Даже ты не мог удержать в голове все изменения! Что уж говорить о других? И я стал потихонечку вносить свои правки. Ты подписывал, не вникая. Не читая даже. Ты мне доверял.
- Я тебе доверял, - согласился я. – И в этом моя главная ошибка. – Я помолчал. – Что ж, ты добился своего – твоя возлюбленная отомщена. Вопрос только вот в чем – рада ли она? Ведь погибли люди. Ни в чем не повинные люди. Тогда чем ты лучше меня? Да, я бросил Махаона умирать, и сделал это сознательно: двоим нам было не спастись, а мне очень хотелось жить. Я – подлец, убийца… но ведь и ты тоже, Принц! Ты тоже! Из-за тебя погибли Ласт и А’Пойк; из-за тебя Молли оказалась в лапах грязного бродяги. Ты знаешь, где она сейчас? Какова её судьба? Про Джорджа я молчу… но, говорят, андроиды умеют чувствовать…
Принц вдруг рассмеялся. Искренне, от души.
- Да, бедолага Боб. Как ему пришлось выкручиваться, чтобы позволить себя уговорить и принять на борт Молли! Я, видишь ли, хотел вывести её из игры первой – зачем страдать нежной хрупкой девушке? Сейчас она наслаждается жизнью на дорогом курорте, и все её драгоценные побрякушки при ней… Кстати, Боб тебе кланяется и благодарит за вино.
- Что касается Ласта и А’Пойка… Конечно, они живы и здоровы. Джордж в точности следовал сценарию. Моему сценарию, разумеется. Вместо яда А’Пойк принял мощный седативный коктейль и благополучно погрузился в летаргию. С капитаном вышло немного сложнее – Джорджу пришлось сперва вырубить его ударом по шее, а потом, когда ты заперся в своей каюте, ввел ему снотворное. Очень жаль, что Джордж так сильно пострадал, это на самом деле моя вина – я должен был знать, что ты будешь вооружен. Как бы то ни было, у него хватило сил поместить капитана и его помощника в спасательную шлюпку. Я подобрал их, так что бравые вояки в данный момент у меня на борту. Они здорово злы на тебя, Лис, и жаждут поговорить с тобой по-свойски. У них бедное чувство юмора, и твой розыгрыш они не оценили.
Я молчал. Проклятая старость! Проклятая память! Как я мог забыть про шлюпку? Конечно, Джорджу не было нужды пользоваться стыковочным шлюзом или утилизатором, чтобы избавиться от тел. Он бережно перенес потерявших сознание людей в шлюпку, включил спас-программу… А дальше ничего не стоит дистанционно пристыковать терпящую бедствие шлюпку к любому кораблю, я и сам легко могу это проделать.
Вопрос вышел не слишком вразумительным, но Принц понял.
- С самого начала… Не будь дураком, Лис! Если я затеял месть, я хочу сполна насладиться ею! Вы вышли в физический континуум в рассчитанной мною точке. Я дрейфовал поблизости. Ты напичкал «Королеву мира» камерами, так что я видел и слышал всё! И, поверь, я получил огромное удовольствие от твоего спектакля.
- Думаешь, тебе это сойдет с рук?
- Почему нет? – искренне удивился Принц. - Посуди сам: ты придумал розыгрыш, его сценарий, подписанный тобой лично, лежит у тебя в офисе. Второй экземпляр – у киношников. Всё прошло по плану… а любые отклонения от него заранее одобрены тобой лично. Помнишь? Пункт восьмой второго параграфа – «о возможности импровизации». Нет, Лис, с юридической точки зрения всё безупречно.
Я оскалился. Я чувствовал себя зверем, загнанным в ловушку, но сдаваться не собирался. Мы еще поборемся, Принц! Мы еще посмотрим, кто кого!
- То есть, ты уйдешь и оставишь меня умирать здесь. Что ж, я тебя понимаю и даже не осуждаю. Но – капитан Ласт? Помощник А’Пойк? Думаешь, они согласятся бросить меня здесь на верную смерть? Как бы эти парни ко мне ни относились, они не дураки. Они прекрасно понимают, чем это им грозит! И если они всего лишь лишатся погон… черт возьми, они легко отделаются! Будет разбирательство, Принц, очень серьезное разбирательство: все-таки я лорд Грант! У меня имя, у меня связи. Адвокаты, в конце концов! Если они почувствуют ложь, малейший намек на ложь, они Ласта наизнанку вывернут! Знаешь, что такое принудительное ментоскопирование? Конечно, знаешь. Правда всплывет по любому, и тебе придется отвечать перед законом. Даже если к тому времени я буду мертв.
- Нет, Лис. – Принц вдруг стал очень серьезным, вся его веселость куда-то улетучилась. – Капитану Ласту не придется лгать. Он расскажет всю правду. Всё, что знает. Но что он знает? Он – статист, актер поневоле, как и все остальные. Что произошло с его точки зрения? Спятивший дворецкий насмерть травит помощника. А потом нападает на него самого. Вот что он расскажет. А’Пойк знает и того меньше, для него всё закончилось пьянкой. Про Молли я вообще молчу. – Принц усмехнулся. - Посмотри на ситуацию непредвзято, Лис, и ты поймешь, что я прав. Лорд Грант, будучи в преклонном возрасте, очевидно, слегка тронулся умом. Во всяком случае, он задумывает весьма сомнительный с моральной точки зрения и очень опасный розыгрыш. Как подчиненное лицо, я в точности следую полученным мною инструкциям. Я прибываю в указанное место; я вывожу на сцену нанятого актера, и тот забирает с борта «Королевы мира» Молли. Далее, получив условный сигнал, я эвакуирую бесчувственных капитана и помощника к себе на борт. И жду. Тоже согласно инструкции. Лорд Грант и андроид-дворецкий остаются на борту. Что там происходит, никому не известно, на связь «Королева мира» не выходит. Через два дня я, заподозрив неладное, собираюсь нарушить инструкции и подняться на борт «Королевы». И тут происходит нечто непонятное, не предусмотренное сценарием: корабль берет разгон и уходит в гиперпространство. Я бросаюсь в погоню, но мой корабль не идет ни в какое сравнение с яхтой лорда Гранта, и я безнадежно опаздываю… Скажи, Лис, можно ли отследить курс корабля в гиперпространстве?
Я скорчился в кресле. Меня буквально корежило от бессильной ненависти. Черт возьми, как же ловко этот негодяй обвел меня вокруг пальца! Старею, старею… Но он не мог предусмотреть всего, это никому не под силу! Я найду выход, я выживу.
- Ты! – прохрипел я. – Ты за это ответишь! Я лично вырву твое сердце!
- Это вряд ли, - после небольшой паузы откликнулся Принц. Его лицо было сосредоточенным, пальцы быстро бегали по сенсорам пульта… Вдруг он поднял голову. Посмотрел мне прямо в глаза и улыбнулся. – Ну вот и всё, Лис. Прощай. Это будет твой последний полет.
Корабль вздрогнул, набирая скорость: быстрее, еще быстрее. Меня вдавило в кресло, у меня потемнело в глазах, и я закричал. Я плохо переношу перегрузки, и уже на 7G потерял сознание. А когда очнулся, на обзорнике клубилась серая муть гиперспатиума.
Ничего! Это еще не конец! Мы еще поборемся – ведь у меня есть капсула гибернации! Она настроена только на мой ген-индекс. И воспользоваться ею никто, кроме меня, не может. Даже мои родные дети. И перепрограммировать её нельзя. Без моего личного участия, я имею в виду. Даже когда техники проводят плановую профилактику, я вынужден лежать внутри. И два-три часа скуки я считаю невысокой платой за безопасность.
Чувствуя боль во всем теле, я выбрался из кресла пилота и кое-как проковылял в медотсек. Я не собирался прямо вот сейчас, немедленно, погружаться в анабиоз, я просто хотел убедиться, что с капсулой всё в порядке.
Положив левую руку на сканер, правой я набрал известную только мне команду. Вот сейчас засветится экран, предлагая мне выбрать длительность и глубину сна…
Экран засветился, и сердце у меня оборвалось.
Я смотрел на экран и не чувствовал ничего. Я был мертв. Я еще дышал, я еще мыслил, но я уже умер. Проклятый Принц убил меня так же верно, как если бы вонзил нож мне в сердце.
Не знаю, сколько прожила Махаон после того, как я ее оставил на той заброшенной орбитальной станции. Вряд ли больше недели – уж слишком спертый там был воздух. Впрочем, если она вдруг, случайно нашла баллоны с кислородом… К черту! Не хочу об этом думать!
Что ты сделал с моей капсулой, Принц? Какую бомбу заложил? Может быть, я мгновенно умру, если лягу в неё? Нет, вряд ли – в легкой быстрой смерти ты мне отказал. Значит, я буду умирать долго и мучительно.
Но и ты, вернувшийся с того света, не всемогущ! Ты не мог предвидеть всего, всё просчитать.
Я верил в это, потому что больше мне верить было не во что. Я искал лазейку, спасительную щель, не замеченную тобой. Все эти дни, мучаясь головными болями, страдая от невыносимой трупной вони разлагающегося андроида, я искал.
Двадцать один, моё любимое число. Моё счастливое число, мой талисман ещё с далекой юности. Оно меня никогда не подводило, не подвело и сейчас. Сегодня, на двадцать первый день полета, я увидел впереди свет надежды. Может быть, ложный, гибельный, как болотные огни. Но это мой единственный шанс, и я собираюсь рискнуть.
Сейчас я допишу свой дневник. Потом побреюсь, приму душ; выпью коньяка, выкурю сигару. И буду готов.
Энтони Фокс, надо же! А ведь я, пожалуй, мог бы и догадаться. Ты - Фокс, я – Лис; ты – Энтони, она – Тония. Грубые, прямые намеки в лоб. Нет, не понял, не догадался. Я и имя-то её вспомнил только сейчас. А жаль, вспомни я его раньше, это уберегло бы меня от неприятностей.
Что ж, Принц, готовься. Я иду к тебе.