А мне понравилось как она ими управляет
Достойный кандидат в предстоящих выборах мог бы быть.
Нейросетевое телевидение из других миров
Помните в Рик и Морти было ТВ из других миров? Скажем спасибо Runway, так как теперь у нас он тоже есть: https://www.runway.tv/
Runway запустили бесконечную онлайн-трансляцию, где крутятся ИИ-видео будто из параллельных миров.
При длительном просмотре постарайтесь не потерять связь с реальностью.
Вход в параллельный мир
Эта статья написана для того, чтобы случайно не попасть в чуждое нам пространство, которое может быть опасно для простого человека. В городе Санкт-Петербурге есть одно необычное место, называется оно Заневская площадь. На поверхности этой площади дома образуют своеобразную окружность, но самое интересное здесь находится под землей. Там построен туннель также в виде кольца. Тысячи людей каждый день спускаются в это кольцеобразное подземелье и проходят либо в метро, либо выходят в другом месте на нужную им улицу. Ничего необычного при этом не замечают в окружающем их пространстве, они видят привычный мир большого города. Но изредка отдельные жители этого города, спустившись в подземное царство этой площади, выходили на поверхность совершенно другого пространства, отличного от того, что они видят каждый день. Последний случай выхода человека в другой мир произошел 01 августа 2023 года. Так как огромное количество других людей в этот день в чужое пространство не попали, то надо просто внимательно рассмотреть то, что сделал случайно в этот день именно этот человек, в результате чего только он попал в параллельный мир.
Итак, со слов этого жителя, он шел к площади обычным путем и ровно в 13час 30мин (в этот момент он просто случайно взглянул на часы) он спустился в подземный туннель через вход №12. Здесь надо прервать рассказ нашего ходока в параллельный мир и показать читателю схему подземного кольца на Заневской площади, чтобы всем было потом легче ориентироваться в этом таинственном пространстве.
Рисунок Схема подземелья
В это время сама площадь его ничем еще не удивляла, был обычный ее вид. Спустившись вниз, он пошел против часовой стрелки по подземному кольцу ко входу № 7, чтобы зайти в Сбербанк по своим делам. Выйдя на поверхность через вход №7 он был потрясен увиденным. Почти все окна первого этажа полукруглого дома на площади были замазаны белой краской, как будто здесь начался ремонт, а на месте Сбербанка появилась дверь с белой бумажкой и над ней появился стеклянный козырек. Две солидные ступеньки и пандус, бывшие на этом месте, исчезли. Не веря глазам своим этот человек подошел к двери, где раньше был Сбербанк и прочитал на бумажке, что теперь здесь Почта банк. Очень раздосадованный тем, что теперь надо искать новое отделение Сбербанка, человек по инерции пошел вперед ко входу №6. Он решил сходить домой и по интернету найти ближайшее отделение Сбербанка. Подойдя ко входу №6, он вспомнил, что на той стороне площади раньше тоже был Почта банк и решил посмотреть, не переехал ли он на новое место. Каково же было его удивление, когда на той стороне он увидел старый Почта банк со своим стеклянным навесом от дождя над дверью. Расположение двух отделений Почта банка в одном месте ему показалось очень странным решением администрации этого заведения. Расстроенный отсутствием Сбербанка, он спустился через вход №6 в подземелье и пошел снова против часовой стрелке ко входу №1 мимо входа в метро. Этот расстроенный житель Петербурга поднялся наверх, посмотрел на площадь, увидев снова два Почта банка, он покачал головой и пошел домой. Но проходя мимо офиса «Мегафон», вспомнил, что надо положить деньги на свой телефон. Он зашел внутрь организации, оплатил денежный перевод через автомат и в квитанции отметил про себя время перевода денег — это было в 13час 51мин. Затем он пришел домой и решил заняться другими делами и для этого снова пошел на площадь, придя туда примерно через 30 минут он был второй раз за этот день поражен, когда увидел Сбербанк на своем обычном месте.
Это был краткий рассказ того, что сделал этот житель, в результате чего он скорее всего случайно попал в чужое пространство, но ему повезло, что он от туда вовремя вышел. Если кого-то это заинтересует, то более подробный рассказ об этом происшествие дан по ссылке:
Маршрут этого человека и время его выполнения очевидно является обязательным условием входа в параллельный мир, но не достаточным. Можно не сомневаться, что в течении года наверняка еще кто-то проделывает такой путь в это время, но не попадал в другое пространство. Следовательно, в этот день еще было какое-то действие, из-за чего открылся пространственный вход. Рассмотрев все события этого дня, а именно 01 августа 2023 года, ничего странного не обнаружено, кроме очень редкого астрономического явления именно в этот день. Это событие называется суперлуние при полной Луне, обычно длится примерно два дня. Ближайшее суперлуние при полнолунии состоится 17 и 18 сентября 2024 года. Верить словам этого жителя Петербурга каждый решает сам, единственное о чем здесь можно сожалеть, так это про то, что он из-за стрессового состояния не сделал фотографии этих двух Почта банков на Заневской площади. Эти фото дали бы ключ к разгадке явления, о котором здесь было сказано. А теперь нам остается только надеяться, что 17 сентября 2024 года в 13час 30мин у входа №12 появится смелый человек, который рискнет повторить маршрут, описанный выше, и доведет этот эксперимент до логического конца, а именно сделает нужные нам фотографии и вернется в наш мир живым и здоровым.
P.S. Надо только предупредить будущего смельчака, что если ему повезет, то желательно пробыть в параллельном мире не более 15 минут, так как « из таких длительных путешествий можно не вернуться к себе домой».
Автор: ПаралВход 09.11.2023.
Гуманные котики
в парралельной Вселенной коты кастрируют своих домашних людей, и те счастливые доживают до 20-25 лет
В Питере шаверма и мосты, в Казани эчпочмаки и казан. А что в других городах?
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Реклама АО «Кордиант», ИНН 7601001509
На ребре
— Провожающие, не заходим! Две минуты стоянка. Быстро, быстро! Как фамилия?
Грузная бабка впереди меня еле вскарабкалась по ступенькам. Шустро взбежал паренёк-студент. Я, поцеловав Карика, забралась следом.
— Скоро увидимся, Василёк, — крикнул он под лязганье лестницы.
— Скоро!
Проводница затолкала нас внутрь и встала у входа с фонарём в руках. Белый луч резал снег, скакал по ноздреватым сугробам. Я бросилась к окну; в полутьме вагона вокзальный прожектор шпарил в глаза. Прищурившись, я кое-как разглядела на перроне Карика — он зачем-то нагнулся, потом замахал рукой, а потом стянул перчатку, сложил большой и указательный пальцы кругляшком и приложил к сердцу, несколько раз ткнув себя в грудь. Я засмеялась и повторила жест. Карик улыбнулся, шутливо погрозив пальцем. Поезд тряхнуло. Поехали.
— Что за азбука глухонемых? — проворчала соседка, наблюдавшая за мной из-за баррикады сумок. Я промолчала: говорить с чужими не хотелось, хотелось подольше смотреть на Карика, сохранять в памяти его выражение лица — так он всё ещё будто был рядом. Но тётка с сумками перебила настроение. Взглянув на неё, я на миг отвернулась от окна, а когда вернулась — Карика уже не было, только бежали станционные дома, сугробы и вагоны товарняка на запасном пути.
Я стянула куртку и села. В груди разрасталась голодная пустота. Достала телефон из кармана кофты, повертела в руках — связи не было. Убрала в чемодан и задвинула под полку. Поезд тряхнуло, и из кармана, так и оставшегося открытыми, выскочило что-то мелкое и блестящее.
— Ой!
Я почти прихлопнула беглянку, но поезд тряхнуло снова, меня бросило в бок, и я ударилась о чужую полку.
— Стрелки переводят, — глубокомысленно изрекла соседка, помогая мне встать. — Что потеряла?
— Монетку…
Я бухнулась на колени, чувствуя, как звенит в ушах. Вот ерунда — пять копеек. Ну, уронила и уронила. Мало ли. Но в глазах встал жест Карика — сложенные кружком пальцы к сердцу. Не потеряй. Ни за что.
Забыв брезгливость, я зашарила руками по полу. Соседка посветила мне своим телефоном. Пыль, грязь, трупик таракана, чеки… Серебряно блеснуло в самом углу, сердце прыгнуло к горлу; я потянулась, схватила и выгребла в куче крошек новенький рубль.
— Нашла?
— Не та…
— Сколько потеряла-то?
— Пять копеек!
Пять копеек. Как это, должно быть, смешно. Но это были особые пять копеек — погнутые, со ржавым пятнышком на аверсе и сколом в ребре. Я выпросила их у Карика на вокзале тысячу лет назад, когда мы во второй раз расставались надолго.
Всё было слишком хорошо, он оказался слишком идеален, слишком похож на тот образ, который я выдумала — и встретила наяву. В разлуке я боялась, что и вправду выдумала Кара. Иногда страх доходил до абсурда, я постоянно писала ему, и если он не отвечал на сообщения — спал, или был занят, или просто принимал душ, — тут же начинала воображать ужасы, немели руки; мне начинало казаться, что его не существует.
Когда я провожала Кара в первую командировку на север — боролась с этими страхами, как могла, но в аэропорту не выдержала:
— У тебя есть что-нибудь особенное? Такое, чего больше нет вообще в мире? Чтобы я взглянула и уверилась, что ты настоящий. Не выдумка.
— Смешная, — вздохнул Карик. Правой рукой прижал меня к себе, левой принялся ворошить рюкзак. Протянул мне брелок из камешков янтаря: — Пойдёт? Я в Рубижовке купил у стрелочника, он сказал, сам делает. Эксклюзив.
— Нет, не пойдёт. Мало ли сколько он таких наделал.
— Так… Это? — Карик тряхнул кожаным браслетом.
— Нет. Это тоже можно запросто сплести, подделать!
— Ну я не знаю тогда, — растерялся он. Объявили самолёт, я вздрогнула, и Кар воскликнул: — Ага! Смотри… Такой штуки точно больше ни у кого.
И вынул ту монетку — пять копеек. Самая обычная, аверс и реверс, но криво погнутая, с характерным сколом и ржавчиной.
— Такого пятака больше нигде нет. Оставь себе, смотри и вспоминай меня. Я её ещё в универе совал в ботинок перед экзаменами, а потом мы на рельсы клали под поезд, перед дипломом, вот она и погнулась.
Позже я просверлила в монетке дырочку и, когда Кар уезжал, носила на шее. Слишком часто дёргала — особенно пока он лежал в коме после операции, да ещё когда уплывал дипломатом в гуманитарную миссию. Шнурок истёрся и распался у меня в руках прямо на вокзале. Я сунула монетку в карман, и вот…
— Ты чего ревёшь? — донимала соседка. — Пять копеек. Да я тебе дам пять копеек!
— Нет, нет… Это не те…
Я схватила мобильник, чтобы набрать Карика, но связи по-прежнему не было. Не было всю ночь, и с каждым километром, с каждой станцией всё сильнее сжимало горло. Что-то не так, выстукивало сердце. Что-то очень не так. Наконец, в серых предутренних сумерках, под храп и свист, телефон нашёл две полоски сигнала. Я без сил привалилась к стене и набрала Кара. Пока шли гудки, дёргала на джинсах катышки пыли: я искала монету, по всему купе, пока сонный сосед сверху не попросил не шуметь.
— Алло, — раздалось в трубке настороженно и довольно грубо.
— Карик! — цепенея, выпалила я.
— Какой Карик? Ошиблись!
Я посмотрела последний вызов — видимо, случайно набрала не тот номер. Открыла избранное. Пролистала адресную книгу… Номера Карика не было.
— Эй! Ты чего побелела вся? — подняла голову соседка.
— Ничего… нормально…
Я набрала маме. Та, несмотря на рань, взяла трубку сразу.
— Мама! Мам, всё в порядке?
— Ты чего так рано не спишь, Валька? Всё хорошо.
— Мама, Карик не звонил?
— Какой Карик?
— Мама! Мой парень… Карик… Ну мам!
— Валюш, твои парни мне не звонят. Ты что?
Я смотрела в окно. Снежная равнина и зубцы леса на самом горизонте. Телеграфные столбы: тык. Тык. Тык.
— Валь?..
Мы шутили про эту монетку: такая бесценная во всех смыслах. Что купишь на пять копеек? Но зато сколько воспоминаний… А ещё это был пароль: я показывала монетку охране, и меня пропускали к Карику на раскопки — действовало получше всякого паспорта. Однажды его друзья по монетке пустили меня в общежитие дипработников — через окно на первом этаже, в обход администратора: открыли створки, сбросили верёвку, и я взобралась. Иначе было не пробраться, да и Карику было не выйти из-за визовых сложностей. На следующее утро он улетал на четыре месяца, и мне очень хотелось его увидеть…
С каждой новой разлукой, с каждым разом ржавый пятачок обретал всё большую ценность. Кар говорил, что он у меня как намоленный. Мы шутили, что пятак этот — бесценный во всех смыслах. А теперь пятак, видимо, решил пошутить со мной.
Я зажмурилась, проморгалась, ещё раз пролистала адресную книгу. Номера не было. Я попыталась восстановить его в памяти. Первые цифры помнились, но последние путались, рябили, как палки цикория за окном. Я помотала головой. Бред, абсурд какой-то! С силой пнула по чемодану.
— Сумарь-то у тебя какой большой, — заметила соседка, выставляя на стол чашки. — Встречает хоть кто-то?
— Да, — машинально ответила я. Кару нужно было приехать в посольство Гевесты уже сегодня, поэтому он летел самолётом. Я боялась самолётов панически и ехала поездом — дольше почти на сутки, зато куда спокойней. Мы надеялись, что к моему приезду Какрик закончит формальности, и у нас будет пара дней, чтобы погулять по городу. — Жених встретит. Который вчера провожал.
Соседка, разворачивая пакет, пожала плечами.
— Я и не заметила, что кто-то тебя провожал.
— Как это? Вы ещё спросили, что за азбука глухонемых.
— Конечно! Ты руками махала — то ли крестилась, то ли бесов отгоняла.
— Это я Карику!
— Какому ещё Карику?
— Мой жених. Стоял на перроне, — чувствуя раздражение, злость и вскипающий ледяными комками страх, оборвала я. Настойчиво повторила: — Стоял на перроне.
Соседка аж перестала чистить яйцо. Посмотрела на меня. Протяжно выдохнула.
— Не было никого на перроне вчера. Ты же в Крапивинске села? Ну. Пусто.
— Да ну вас, — пробормотала я. Внутри что-то поворачивалось, какие-то винтики, какой-то кран, выпускавший наружу тайные страхи. — Как не было? Был. Был!
— Да угомонись, — примирительно велела соседка, но сама забеспокоилась ещё сильней, когда я снова бухнулась на колени и принялась искать монету. Вагон просыпался, мои поиски уже никому не мешали; я с грохотом вытащила чемодан и баулы, чьи-то ботинки, тапки…
— Ты попроси у проводницы швабру, — посоветовали сверху. Я так и сделала. Вытащила из-под полок всё, вплоть до того, что сковырнула блестевший в углу гвоздик.
Пятака не было. Как не было номера Карика в телефонной книге. Как не было обещанного звонка от него — а он клялся позвонить в девять, сразу как встанет.
Я посмотрела на часы. Восемь сорок.
Поезд остановился, и я выскочила на станцию — хоть на пять минут вон из вагона. Свежий, морозный ветер зашлёпал по лицу, приводя в чувство. Вот ерунда. Чего испугалась? Ну, потеряла пятак. Ну, стёрся номер, мало ли. Мама… Мама всегда говорила, что ей моих ухажёров не упомнить. А соседка вчера почти спала, когда я села, что она там могла разглядеть? Сейчас в девять Карик позвонит, и всё пройдёт. Пройдёт.
— Заходим, заходим! Перекурили и хватит. Или тут хотите остаться? — окликнула проводница. Меня осенило, я бросилась к ней и схватила за руки:
— Женщина, я вчера садилась в Крапивинске — помните, меня молодой человек провожал? Вы ещё сказали, провожающие, не заходим… Такой высокий, в чёрной кепке, с рюкзаком? Помните?
— Мало ли кто кого провожал. Думаете, вы одна у меня? — буркнула проводница. — Давайте, заходим!
— Но вы помните? Серая куртка, красный рюкзак…
— Не помню! В вагон!
Локомотив тяжело фыркнул, и вслед за этим из душных недр вагона раздалась знакомая мелодия. «Контрабанда мечты» Мельницы — она стояла у меня только на Карика, вечного путешественника... Я взлетела по лесенке, пронеслась через тамбур, едва не врезавшись в титан, бросилась к сумке…
— Алло! Алло, Карик! Карик, ты почему не брал трубку, я… Карик!
Ни помех, ни ответа. Мелодия оборвалась. Сердце сжалось до точки и тут же взбухло: не успела! А в следующий момент раздалось чьё-то кудахтанье:
— Алло, алло! Да, во Владимире уже! Хорошо спали, связь отличная, звони!
Я стояла, огорошенная, никак не соображая, что случилось. Непринятых в телефоне не было, но я же точно слышала «Контрабанду», точно-точно…
Тётка с боковушки опустила мобильник на стол, и музыка тут же заиграла вновь. Тётка схватила трубку и кудахтаньем зачастила:
— Забыл что-то? Чего перезваниваешь тогда? А… А! Ну ладно, скоро будем, давай!
Я опустилась на свой матрас, обхватила руками сумку. Услышала как сквозь вату:
— Племянник поставил какую-то музыку непонятную. Всё прошу, чтоб на нормальный звонок поменял.
Поезд тронулся. Не помню, сколько прошло времени, прежде чем я очнулась.
— Половина пути, — вздохнула соседка, размешивая лапшу. — Ты бы хоть поела. Яичко будешь?
Меня чуть не вывернуло от запаха
Темнело. Зажгли все лампы. Я сидела в углу полки, глядя, как в чёрном стекле отражается жизнь вагона. Мы подъезжали к конечной станции, кое-кто из пассажиров уже собирался, стаскивая багаж, кто-то пил чай, с криком носились дети. Я ничего не слышала. Отражение полустанка, приправленное мелкими огоньками, напомнило крыши Самарканда. Мы с Кариком долго бродили по тамошнему базару и набрели на лоток старика, который торговал украшениями и древними монетами. Кар предложил мне заменить нашу монетку чем-то более интересным. Я отказалась наотрез, но он всё равно принялся рыться в коробке и вытянул тройной чёрный треугольник на кожаном шнурке.
— Это руна Вальнут, — сказал старик. — Для тех, кто хочет умереть в бою, чтобы попасть в Вальхаллу.
— Самое оно, — засмеялся Карик. — Сколько?
— Не покупай это, пожалуйста, — попросила я.
— Ты чего, Василёк? Испугалась? Всё это ерунда, все эти руны. Зато посмотри, как красиво!
Он обвёл пальцем узел, в который скрещивались треугольники, и чёрный металл блеснул в свете заката — глубокий, с переплетающимися внутри оттенками антрацита. Поднял руну повыше — она медленно завертелась, качаясь, как маятник.
— Это будто клубок влюблённых змей, — пробормотал Кар, разглядывая кулон. — Сколько?
— Карик, ну пожалуйста! Зачем тебе это?
— Просто красиво. Василёк, если тебе так не нравится, я не буду носить при тебе. Буду только в разлуке. Ты носишь монетку, а я буду носить этот…
— Вальнут, — подсказал старик.
— Вальнут, — повторил Карик, и я услышала его голос — здесь, в вагоне, в тысячах дней и километров от Самарканда.
— Валентина Дмитриевна! Вам особое приглашение? Сдавайте бельё, прибываем через двадцать минут!
Я вздрогнула. Звонко щёлкнула пластиковая бутылка с минералкой. За окном давно плыло Подмосковье, а в черноте впереди зажигались огни Москвы. Я вглядываясь в них, и тёмное золото холмов давило, впечатывая в мрак несущийся поезд.
Вагоны дёргались, затихая.
— Карик, пожалуйста, — шептала я, не обращая внимания на чужие взгляды. — Будь тут, пожалуйста, пожалуйста…
— Этот что ли твой жених? — вдруг захохотала соседка, я вскинула голову и, если бы не сидела, рухнула бы — такая слабость охватила всё тело: блаженная слабость и густое, валящее с ног счастье. Карик был там, шёл по перрону вместе с поездом — с громадным букетом, в своей чёрной кепке и с красным рюкзаком.
— Этот, — прошептала я, сползая с полки. Подхватила чемодан и побрела к выходу. Проводница опустила лестницу, я выбралась наружу, оглядываясь… Карик стоял в десяти шагах, вертя головой.
— Карик! Кар, я тут!
Я пролетела разделявшее нас расстояние в секунду, бросилась к нему, уже видела зелёные глаза в белёсых ресницах, веснушки, горбинку на носу… Он шагнул в сторону с удивлением и даже с негодованием:
— Осторожней! Смотрите, куда идёте!
— Карик?
Он нахмурился, вглядываясь, как вглядываются в человека, которого не могут узнать.
— Мы знакомы? Извините, я девушку встречаю…
Я перестала дышать — забыла, как это делать. Всё полетело чёрными мушками, как прах от костра. Кар побежал, не оглядываясь, к вагону, вытягивая шею, на ходу доставая телефон… Я побрела прочь на автомате, просто потому, что ноги повели к вокзалу, вслед за толпой прибывших. Около будки фастфуда ручка чемодана выскользнула из руки, чемодан бухнулся на лёд. Я опустилась следом. Слёзы закапали в порошу, застилая глаза.
Что-то сверкнуло в снегу. Я судорожно расковыряла пальцами наледь… Пять копеек. С пятном ржавчины на аверсе, со сколом и просверленной дыркой. Как? Я взяла пятак в руки, сжала между большим и указательным пальцем. В тот же миг сзади раздалось:
— Василёк! Василё-ок! Я тут, я тут, Валька! Я тебя не заметил! Ты видимо проскочила вперёд. Всю дорогу до тебя дозвониться не мог, передумал уже невесть что…
Я дёрнулась на голос. Кар бежал ко мне, поскальзываясь, улыбаясь, размахивая букетом. Я обернулась, в ужасе решив, что за моей спиной есть кто-то ещё, и на самом деле Карик бежит к этой кому-то… Но сзади было пусто. Кар остановился, подхватил меня под локоть, помог встать. Заметил в пальцах монету.
— Ой. Валя! Откуда она у тебя?
— Я… тут нашла… Карик, что за чертовщина…
— Валь, я бежал к тебе, хотел успеть к вагону и выронил её случайно. Подумал, шут с ней… А ты нашла! Вот здорово! Выходит, правда, непростая монетка.
— Карик! Как она у тебя оказалась? Она же всегда у меня была!
— Так ты её забыла вчера. Выронила, когда заходила в вагон. Я же тебе показывал в поезде: у меня, у меня! — Он ткнул себя в грудь, совсем как вчера на перроне. — Ты разве не поняла?..
Автор: Дарина Стрельченко
Пояснительная бригада:
Параллельные миры. Не случайно упоминание Крапивинска - отсылка к Владиславу Петровичу Крапивину и его циклу "В глубине Великого Кристалла". Монетка - как грань, как ребро Кристалла. В одном мире монетка есть, и Карик с Васильком вместе, в другом мире - нет монетки, и Карик совсем не знает Василька.