Лушников С.

Министр МВД, господин Хороший Моисей Абрамович, пребывал в состоянии благодушной эйфории. Цифры в отчетах по коррупционным делам радовали глаз и сулили новые финансовые горизонты. Только что завершилась доверительная беседа с верховным судьей и главным прокурором, где был утвержден изящный план по «отмыванию» состоятельных клиентов через лояльных адвокатов.

Дорогой коньяк «Хеннесси» в тандеме с черной икоркой придавали борьбе с мздоимством особый, бархатный шарм. Мероприятие в честь ветеранов, развернувшееся в помпезном зале, было лицемерным, но обязательным ритуалом — данью старой гвардии, служившей еще в милиции, что недавно перекрасилась в буржуазные цвета полиции.

Светская тусовка плавно перетекла к обсуждению предстоящих вояжей, зарубежных вилл, отпрысков, грызущих гранит науки в престижных альма-матер Старого Света, и новых пассий. О последних, разумеется, говорили шепотом и в отсутствие законных супруг.

Вокруг порхали артисты разного калибра — Ругачева, Базманов — коих Моисей Абрамович мысленно величал скоморохами, а за глаза — и покрепче, блаженными. Хотя и эти блаженные неплохо набивали мошну на подобных пафосных вечеринках.

Не успел господин Хороший излить душу в истории о покупке виллы на Капри, как к нему, словно тень, подобрался один из ветеранов — участковый Распутин Иван Иванович. Вручая тому памятную медаль, минир с легкой брезгливостью поморщился: зачем притащили эту мелкую сошку, пешку в их большой игре?

Иван Иванович дерзко вклинился в беседу сильных мира сего и, робко подобравшись, прошепелявил:
—Моисей Абрамович, можно Вам передать на прочтение один проект? По реорганизации полиции.

Сказать, что Хороший удивился, — значит не сказать ничего. Кусок бутерброда с икрой предательски застрял в горле, вызвав приступ кашля.
—Чей проект? — наконец выдавил он, багровея.

— Мой... — ответ прозвучал неожиданно и точно, как удар ниже пояса.

— Вы... проект... составили? Серьезно? — скепсис и сарказм смешались в его голосе, когда он взял в руки скромную папку.
Он раскрыл ее и увидел листы,исписанные крупным, удивительно четким почерком. На первом листе красовалась надпись:

Задача проекта: Усиление роли первичного звена — участкового — и реорганизация структуры полиции для предотвращения преступлений.
Цель: Снижение уровня преступности на 400 процентов. Сокращение штата МВД на 50 процентов. Экономия бюджетных средств на содержание ведомства на 50 процентов.

На других листах пестрели схемы микрорайонов, таблицы и графики.
—Снижение на четыреста процентов? Это лет через сто, надеюсь? — язвительно протянул глава правоохранительного ведомства. — Вы отдаете себе отчет, что мы с вами до этого момента не доживем? — усмешка его была ядовита.

— Почему же через сто? Результата достигнем за пару лет, — с горячностью парировал участковый. — Главное — воля и последовательность.

Хороший картинно развел руками, обращаясь к своей свите:
—Господа, представляете? Товарищ сочинил проект по уменьшению преступности на четыреста процентов за два года!.. Как ваша фамилия, блюститель порядка?

— Распутин, — насупившись, произнес тот.

— У нас уже был один Распутин! И чем это кончилось? Дурил голову самым влиятельным особам — и его грохнули!

— Меня тоже сначала пугали, когда прочли мой труд, — быстро, на одном дыхании, выпалил Иван Иванович. — Но потом махнули рукой. Шалят теперь на других участках. А на мой смотрят косо. Говорят, МВД никогда не решится себе крылья подрезать, а я думаю, вместе мы их расправим!

— Подожди, — вмешался в разговор Верховный судья Махтодуй Борис Израилевич. — А кому ты его показывал?

— Одному положенцу, живет на моем участке. Я же систему целый год апробировал. У меня кражи из квартир почти исчезли, наркоманы убрали все закладки, убийство было одно — и то ночью, по пьянке. В процентном отношении — почти на пятьсот процентов снижение. Но я один многое не могу внедрить, это только начало. Даже трех коррупционеров выявил...

— Подожди, — заинтересованно вступил Генеральный прокурор. — Расскажи, как это работает? За счет чего такие результаты?

— Идея проста как чистый лист. Мы — кто? Правоохранительные органы. Охраняем права. А кто должен делать это на деле? Участковый! Он для предупреждения и создан. Вот возьмем мой тринадцатый участок. Пятнадцать тысяч населения, а я один. Но и один в поле воин, если дело с умом организовать.

Сейчас система устроена идиотски. Участковый к десяти утра должен быть в отделении и отчитаться о проделанной работе. Расстояние от моего участка до управления я преодолеваю за полчаса. Во сколько мне выходить?

— В полдесятого, — Верховный судья Шалый Петр Аронович быстро сообразил в уме.

— Верно, товарищ! А на работу к девяти. Выходит, утром я ничего не успеваю. Совещание тянется полтора часа. Освобождаюсь в одиннадцать тридцать. А обед — с часа. Какой смысл ехать на участок? Прямо на обед и отправляешься, и до двух отсутствуешь. Прибежишь на участок — отметишь бывших заключённых, что стоят на контрольном учете, а к четырем опять на планерку и бумаги сдавать. И снова полтора часа просидишь. И все, беги по домам.

На участке я от силы полтора часа в день. Поэтому никто участкового не знает, и участковый не знает, чем дышит его район.

Вот я и договорился с начальником отделения — освободил меня от совещаний, а бумаги передаю с помощью помощников-пенсионеров. Стал ходить по району, смотреть, разговаривать с людьми. Советуюсь с пенсионерами — а среди них оказались толковые и активные. Они мне на недостатки указывают. Телефон мой знают, звонят по инструкции. Например, у подъезда вещи грузят. Звонят, номер машины сообщают. Я подхожу, спрашиваю, кто такие, куда переезжаем? А номер машины ребята в отделении уже пробивают, на всякий случай. Система заработала. Меня знают, мне верят и помогают.

Сразу и положенец объявился: «Ты чего так рьяно взялся? Народу прохода не даешь». А я ему проект и говорю — эксперимент провожу. Он сначала мне и предрек судьбу того, первого Распутина.

— И всего за год — такие результаты? — уже серьезно спросил Махтодуй.

— Да. Но я-то уже на пенсии, здоровье не позволяет, не успеваю все недочеты подправить. Поэтому в проекте предлагаю привлекать молодых участковых, платить им по двести тысяч, плюс премии за снижение преступности.

— Двести тысяч участковому? Не многовато ли? Бюджет рухнет!

— А экономия все окупит с лихвой! Преступления уменьшаются в разы — значит, следователей, судей, прокуроров нужно меньше, а у них зарплаты — ой-ой-ой. Кстати, там у меня предложения по выборе и ротации судей, прокуроров, связки с иммиграционной службой, детской комнате милиции. В каждом отделении должны дежурить минимум две машины, готовые за пять-десять минут примчаться на вызов. Но общее число полицейских при этом сократится. Вот расчеты. А это — схема размещения пункта участкового в центре территории. Компьютер, связь, камеры. На первых порах можно и двух ставить. Смен — минимум две. Участковых будет больше, но система в целом — компактнее.

Вот смотрите: четыре шестнадцатиэтажки образуют прямоугольник. Внутри — стеклянная будка участкового, чтобы обзор был. Через год он будет знать всех. Особый контроль — за дворниками из братских стран. Шустрые, часто квартиры после смерти стариков отжимают, жуликов наводят, втираются в доверие.

Намедни идет старушка из пятого дома, несется как угорелая, будто утюг забыла. Я ее: «Баба Маня, вы куда?» — «Ой, родимый, деньги снять, дочь в больницу попала!» А сама кого-то сбила, ей звонят, дескать. Я ей: «Баба Маня, ты мне веришь?»
— «Верю, голубчик, но бежать надо!»
— «В какой больнице дочь?»
— «В Градской!» — «Подожди, сейчас узнаю». Звоню дежурному, тот сообщает — нет там ее дочери.
«Бабушка, нет там никого. Давайте позвоним ей». — «Врач сказал, без сознания!»
— «Но ее там нет! Набирайте дочь». Трясущимися руками набрала — слышит живой голос. Все прояснилось, мошенники пролетели, как фанера над Парижем.

Мелочь? Да. Но куда бабушка в следующий раз пойдет? Ко мне. А что я сделал? Не только деньги спас, но и по мошенничеству удар нанес. Не дал аферу совершить! И народ спокойнее жить будет, когда знает, что власть его бережет! — распалился Иван Иванович.

Все трое тяжело переваривали услышанное. Их головы понимали и даже отчасти соглашались с доводами автора этого безумного проекта, но душа воспринимать его всерьез отказывалась, они прочно сидели в своей колеи...

— И кто вас на такую мысль натолкнул? — с трудом выдавил министр.

— Честно? Максим Горький, — вздохнул Распутин.

— Он же давно умер, вроде бы, — неуверенно пробормотал Шалый.

— Он бессмертен, хотя роман в школьной программе и слабоват в художественном плане.
Я ведь учитель по образованию. Читал роман «Мать» — и обратил внимание на одну деталь. Помните, как революционеры с Павлом собирались? С гармошками, как на гулянку. Я задумался — почему? Оказалось, только так можно было провести дворника, который был осведомителем у жандармов. Ему платили за информацию. Вот я и подумал: а почему бы участкового не наделить полномочиями и жандарма, и дворника?

— Но одному за пятнадцатию тысячами не уследить! — заявил Махтодуй. — Ваш случай частный, он держится на вашем личном энтузиазме.

— Если платить достойно — люди работать будут. Брать можно из армии, отставных, из охранников, что штаны в офисах протирают. У меня система отбора расписана, с шестидесятой страницы.

— А что вы в итоге от меня хотите? — Хорошему смертельно надоел этот настырный человек.

— Для начала — построить на моем участке помещение для эксперимента и дать еще одного сотрудника. Чтобы мы доказали работоспособность. И зарплату... а то я за тридцать тысяч на будущее работаю.

— Как я участковому сто тысяч сделаю? У нас штатное расписание, все утверждено! — Хороший становился нехорошим и жестким. — Ничего не выйдет. Министерство — не частная лавочка!

— Понимаю. А вы подумайте. В проекте есть предложение — переименовать участкового в начальника участка. Пересмотреть штаты... и кое-кого сократить.

— Подожди, а как ты коррупционеров-то выявил? — не выдержал Махтодуй, дав волю любопытству.

— Очень просто. У меня на улице Счастливой дом номер семь — элитный, за железным забором. Меня туда не всегда пускают. Но на территории работает дворник-таджик. Я его как-то на мелкой афере подловил, вот он теперь и стучит. Попросил номера машин одного жильца записывать — слишком часто он их менял. За полгода собрали информацию: шесть новых машин, потом их сыну, дочке, зятю... В общем, родне. Прикинул стоимость — миллионов двадцать пять. Написал бумагу, чтобы доходы проверили. Повезло — новый министр обороны как раз пришел, а тот чиновник на складе служил, с зарплатой в сто пятьдесят тысяч. А доходы шли от продажи резервов со складов. Вот и взяли голубка за жопу.

— Страшный ты человек, — не выдержал Шалый. — У тебя на участке целая мафия. Хуже того Распутина.

— Нет, я не мафию создаю, а систему строю. И надеюсь, министр мне поможет. Возьмите, почитайте. А я через неделю позвоню или зайду. Вот тогда и потолкуем.

— Да вы ко мне не попадете, — Хорошему так хотелось, чтобы этот человек исчез, что у него начал дергаться глаз. — Оставьте лучше свой телефон.

— Я сам приду. А номер ваш я узнаю. У нас на участке майор ФСБ живет, он мне поможет. Недавно я его маму в скорую успел отправить, он мне благодарен. До встречи!

Распутин крепко пожал потные, усталые ладони начальников — и был таков.

Все трое еще долго молчали, переваривая случившееся. А Шалого затрясло: В этом же доме мой сын живёт! Надо срочно его отправить на пенсию, хоть куда, иначе беды от него жди!
Хороший сдавленно воскликнул:
—Идиот этот Горький! Хоть и жил на Капри, а такую дурь в головах посеял, что теперь по всей стране Распутины плодятся. Завтра же распоряжусь найти, за что прищемить хвост этому участковому, и уволить его к чертовой матери! А ведь , если не избавится от таких, то они не только нас сократят, но и на детей замахнуться могут!

Промт: An abandoned train rests at an old forgotten station, its metal sides faded and peeling as rust eats into the once-bright paint. The tracks beneath are worn and reddish, disappearing into thick drifting fog. A lone lantern near the platform casts a soft, golden glow that reflects weakly off the train’s windows. Weeds grow between the sleepers, swaying gently in the cool air. The whole scene feels quiet, ghostly, and steeped in nostalgic decay.

Больше артов в тг: Арты из нейросети