Ради тети Любы. Глава 7
Да, уже почти четыре часа утра, а они, все так же обнявшись, сидят на кровати. Но Таня уже не в состоянии молчать, и она говорит, и говорит, изливая все, что накопилось в душе за это долгое время, все, что держала в себе в эти беспокойные дни. И ей даже все равно, слушает ли он – ее сосед, ее фиктивный жених.
– Думаешь, мне так легко ее обманывать? Она же меня вырастила. Маме я только мешала. У мамы – ни мужа не было, ни родителей. Боялась работу потерять. Замуж хотела выйти. Тетя Люба меня к себе забрала. Так я у нее и росла. Сюда приехала, когда мне уже пятнадцать лет было. Мама сильно заболела, меня позвала. Нет, она обо мне, конечно, и до этого помнила. Деньги присылала, приезжала иногда, но забирать меня не хотела. Работа и все такое… А потом заболела… А теперь я одна осталась. Страшно одной. Тетю Любу к себе звала, но она отказалась. Дом, хозяйство, соседи знакомые… Мне не то, чтобы сейчас одной страшно – мне страшно, что ничего не изменится и так одна и останусь. Стану совсем старой, никому не нужной.
– Ты не поверишь, но до старости у тебя еще есть немного времени, – сообщил Юра, который ее все-таки слушал.
– Время быстро летит, – деловито возразила Таня, мягко высвобождаясь из его объятий. – Несется как сумасшедшее. Надо все успеть.
– И куда ты торопишься?
– «Торопишься!» Двадцать один год уже. Третий десяток пошел! Ужас!
– Да, уважительная причина, чтобы связываться с первым встречным аферистом, – неожиданно жестко сказал Юра и тут же пожалел об этом, опасаясь, что Таня обидится.
Но она не обиделась.
– На нем же не написано, что он аферист, – спокойно и мечтательно сказала Таня. – Наоборот: красивый, веселый, талантливый.
– Аферисты все такие.
– Об этом я как-то не думала.
– Ты любила его? – осторожно поинтересовался Юра.
Таня помолчала, ответила неопределенно:
– Замуж-то надо.
– И что? Это была единственная кандидатура? Могла бы найти кого-нибудь порядочного.
– Найдешь его, – вздохнула Таня. – Вот ты, например…
– Я – порядочный, – заверил Юра.
– Знаю! Работаешь сутками. То книжки читаешь…
– Не книжки читаю, а изучаю спецлитературу…
– …то за компьютером. Вечно какие-то программы пишешь. Никуда тебя не вытащишь.
– А ты и не пыталась.
– Вот-вот. Я должна пытаться, уговаривать, просить… Я же все-таки девушка, хочу, чтобы меня уговаривали, просили, ухаживали за мной. Все порядочные – дома с мамами сидят. А он – проявил инициативу!
– Даже слишком, – необдуманно ляпнул Юра.
Но Таня и тут не обиделась.
– Да, – сказала она раздумчиво, – как только мало-мальски предприимчивый парень – так обязательно оказывается аферистом.
Таня встала, подошла к окну, посмотрела на улицу. Юра с удовольствием растянулся на кровати.
– Позавтракаем, и иди занимайся своей программой, – распорядилась Таня. – Мы с тетей Любой по городу погуляем.
– Город ей покажешь?
– Что тут показывать. Она же здесь родилась, институт закончила.
– А что она делает в Сибири?
– Работает! После института по распределению направили. Учителем в село. Так и стала сельской жительницей. Даже корову доить научилась. А вот замуж не вышла. Детей учила, меня воспитывала… Но мне кажется, что не только в этом дело. Наверное, она была слишком городской для деревенских парней. А теперь для города – деревенская. Я, наверное, тоже смешная сюда приехала.
– Ага, с косичками и бантиками.
– Ты помнишь? – удивилась Таня.
– Ну, да. Мама твоя была модница, а дочка, такая взрослая барышня – и вся в бантиках.
– Ты мою маму, наверное, лучше знаешь, чем я. Чаще видел, – задумчиво произнесла Таня.
Юра промычал что-то невнятное, соглашаясь. Таня еще некоторое время задумчиво смотрела в окно, потом повернулась – Юра спал, раскинувшись на застеленной кровати.
***
– Дура ты, дура! – выговаривала себе Таня, смывая праздничный макияж. – Устроила душевный стриптиз! Нужна ты ему…
Близился рассвет. Спать уже не имело смысла, да и не хотелось. Таня приняла душ, переоделась в красивое платье, приготовленное ею для первого дня замужней жизни, и принялась накрывать на стол.
Завтракали в комнате за большим обеденным столом. Завтрак, благодаря гостинцам тети Любы, получился роскошный. Весь стол был уставлен пирогами, салатами и другими закусками.
Таня немного нервничала, жалея о своей ночной откровенности и смущалась, встречаясь взглядом с фиктивным мужем. Юра, невыспавшийся и голодный, погруженный в свои мысли, сосредоточенно поедал пироги и салаты. Тетя Люба, улыбаясь, наблюдала за «молодыми».
– Что новенького в деревне? – спросила Таня у тети Любы. – Как Зорька? – И пояснила для Юры: – Зорька – это корова.
– У меня идея одна возникла, – сказал Юра. – Хочу скорей осуществить.
– Что ей сделается, Зорьке, – ответила тетя Люба. – А ты не морочь человеку голову. У нас еще весь день впереди. Наговоримся. А ему сейчас не до коров. Ты ешь, Юра, ешь. Тань, положи Юре еще пирога.
– Нет, нет, спасибо.
Несмотря на возражение Юры, Таня положила ему на тарелку кусок.
– Спасибо, это много.
– Не хочешь – не ешь, – разрешила Таня. – Тетя Люба просто не может видеть пустые тарелки.
– Как же это вы так подгадали, столько работы – и свадьба. Надо было хоть отпуска взять, – посетовала тетя Люба.
– Что ты, теть Люб, какой отпуск, – возразила Таня. – Это мне просто повезло, заполучила его аж на целую ночь. Он же сутками за компьютером, – и вздохнула притворно:
– Теперь уже, наверное, и не свидимся.
– Вечером приду, – рассеянно сказал Юра, – тетю Любу провожать.
– Это же, наверное, вредно, – покачала головой тетя Люба. – Сутками-то.
– Еще бы! – подхватила Таня. – Со временем волосы выпадают, борода отрастает, взгляд становится диким…
– Болтушка! Юра, не слушай ты ее.
– Я не слушаю, – согласился Юра.
– Он и не собирается меня слушать, – произнесла Таня уже серьезно и добавила с легкой горечью:
– Кто я такая?
– Жена, – строго сказал Юра, встал, поцеловал Таню в щеку и вежливо обратился к тете Любе:
– Спасибо! Все очень вкусно! Извините, что не смогу с вами пойти.
– На здоровье! – ответила тетя Люба. – Иди, иди, работай, раз надо! – И повернулась к Тане:
– Так что тебе про Зорьку рассказать?
Но Таня, сбитая с толку Юриным поведением, уже забыла про корову.
***
Днем тетя Люба и Таня пошли прогуляться по набережной.
– Как город-то изменился, и не узнаешь, – говорила тетя Люба. – По ночам ведь снится. Пока жила здесь, не понимала, какое это счастье – здесь жить. Хотя, почему же не понимала? Музеи, театры – всюду побывала. И ведь на все времени и сил хватало: и учились, и в театры ходили, и ночами по городу гуляли. Ты цени это, Танюша, в большом городе – возможности не то, что в деревне, у нас театров-то нет.
– Здесь не только театры есть, – задумчиво произнесла Таня. – Одних ресторанов сколько! Есть даже в стиле девятнадцатого века. Там сама Наталья Гончарова меню подает.
– Значит, Наталью Николаевну в официантки определили… – вздохнула тетя Люба о Гончаровой, словно о своей хорошей знакомой. – Дорого там, наверное. Это вы с Юрой туда ходили?
– Нет, мы по ресторанам не ходим. Мне на работе рассказывали. А мы все больше по театрам, по музеям. Даже в Москве были, в Третьяковке.
– Повезло тебе, Танюшка, ох, повезло… За сиротство твое, судьба тебе такого парня подарила. Ты держись за него, Танюшка, крепко держись!
– Да я держусь… – грустно сказала Таня, вспоминая, как он надевал ей кольцо, как пригласил на танец, как обнимал ее, когда они сидели на кровати.
Словно издалека донесся до Тани голос тети Любы:
– Порадовала ты меня. Честно говоря, я за тебя боялась. Не ожидала, что такого парня разглядеть сумеешь. Тебе же вечно какие-то охламоны нравились…
– Да ладно тебе, теть Люб… – слегка раздраженно возразила Таня. – Не охламоны, а известные певцы, и то из телевизора…
– Вы – такая пара хорошая, – говорила тетя Люба. – Так друг на друга смотрите. Любит он тебя. И сейчас, наверное, о тебе думает.
– Нет, теть Люб, – уверенно заявила Таня. – Он сейчас программу пишет.
***
Юра действительно сидел за компьютером, глядя на монитор с кодом программы. Но вместо цифр и символов он видел Таню в белоснежном платье – такую красивую, непривычно тихую и нежную, а в ушах звучал волнующий свадебный вальс.
***
Вечером тетя Люба собрала свои немногочисленные вещи, готовясь к отъезду.
– Теть Люб, ты даже ничего и не купила. Сюда столько всего привезла, а назад с пустыми руками едешь, – огорчилась Таня, увидев небольшую сумку.
– Да что мне, много надо? Соседкам вот кое-чего по мелочи взяла и ладно.
– Привет всем передавай.
– Обязательно! Всем расскажу, какой у тебя муж замечательный.
– Ну, теть Люб, и понравился же он тебе, – сказала Таня с досадой. – Только и слышу, какой он хороший. Ты же его почти не знаешь.
– Надежный он. Это сразу чувствуется. И это – главное. И любит тебя. Я же вижу!
Раздался звонок в дверь.
– Это Юра.
Таня направилась в прихожую.
«А еще по нему рыдает театральный институт. Ввести в заблуждение тетю Любу – это какой талант нужен!»
Таня открыла дверь, ожидая увидеть встрепанного соседа с отсутствующим взглядом. Вошел симпатичный и невероятно обаятельный молодой человек, который смотрел на нее вполне осмысленно и... неужели влюбленно? От этого его взгляда Таня немного растерялась.
– Привет, – сказал Юра, и это простое слово прозвучало как-то особенно, значительно.
– Привет, – тихо произнесла Таня. – Как программа?
– Нормально. Я уже соскучился.
– По программе?
– По тебе.
Он слегка дотронулся до пряди ее волос, и Тане было очень приятно его прикосновение, и его негромкий красивый голос звучал так волнующе в полутемной прихожей. И неожиданно даже для себя Таня выдохнула:
– Я тоже.
Тетя Люба вышла в прихожую.
– Ну, что, голубки, проводите меня?
***
Они вдвоем стояли на перроне и махали вслед отъезжающему поезду. Тетя Люба махала им в ответ из окна. Поезд все удалялся, пока не исчез вдали. Таня смотрела ему вслед. Вот и все.
Юра обнял ее.
– Тетя Люба уехала, – улыбнулась Таня, догадываясь, каким будет его ответ. – Спектакль окончен. Можно уже не притворяться.
– Я и не притворяюсь, – возразил Юра и поцеловал ее.
Когда они подходили к дому, Таня внезапно остановилась.
– Я хочу сказать тебе что-то очень важное.
Юра тоже остановился, вопросительно глядя на нее.
– Может, ты после этого будешь ко мне по-другому относиться, может, ты даже решишь со мной расстаться…
– Что бы это ни было, знай, что я буду с тобой, – пообещал Юра.
– Ты даже не знаешь, что я собираюсь сказать.
– Все равно, – мужественно произнес он, но заметно напрягся, ожидая услышать что-то ужасное.
– Понимаешь, я слышу стихи… – медленно произнесла Таня.
Он облегченно перевел дыхание.
– Пишешь стихи?
– Нет, не то, чтобы пишу… я их слышу. И просто записываю. Наверное, это – не нормально?
Юра пожал плечами.
– Я тоже часто во сне программы вижу.
– Ты не понимаешь… – начала Таня.
– Да где уж мне.
– Не обижайся, пожалуйста. Но о своих программах ты думаешь, а я – просто слышу. Эти стихи мне помогают жить. Может, и другим людям помогли бы... И я себя чувствую просто преступницей из-за того, что не могу никому их передать! В журналах не печатают…
– Им не нравится?
– Сначала – хвалят… Но пойти на определенные жертвы я определенно не готова, – сказала Таня скорее себе, чем своему собеседнику, и так как он промолчал, пояснила:
– Мне не удалось найти общий язык с литературными деятелями.
– Много у тебя стихов?
– Много.
– Давай, я сделаю сайт.
– И народ повалит толпой на мой сайт, приобщаться к поэзии.
– Раскрутим. Кто-нибудь да прочтет.
– Вот именно, кто-нибудь…
– Тебе нужно признание этих… литературных деятелей или ты хочешь передать людям свои стихи?
– Я все хочу!
– Так не бывает, – сообщил ей Юра, умудренный жизненным опытом. – Выбирай!
Таня подумала и послушно произнесла:
– Передать людям свои стихи.
– Значит, делаем сайт, – решил Юра.
Таня обняла его, прошептала:
– Какой ты хороший, заботишься обо мне…
Он тоже обнял ее, словно защищая от всех неприятностей.
– Ничему не удивляешься… – продолжала шептать Таня.
Юра поцеловал ее и сказал очень мягко:
– После того, что было вчера, меня уже трудно чем-то удивить.
Таня слегка смутилась, вспомнив, как ворвалась к нему вчера в квартиру с невероятной просьбой. Все потому, что не воспринимала его всерьез. Сейчас она бы уже на такое не отважилась.
– Понимаешь меня… – прошептала Таня.
– Я люблю тебя.
– И я тебя люблю. Знаешь, я всегда чувствовала, что мое счастье где-то совсем рядом.
Они стояли на улице, обнявшись – два человека, нашедшие друг друга, и никуда не торопились, чувствуя, что у них все еще впереди.