Однажды в одном пальто завёлся человек. И было это не совсем пальто, больше оно походило на шинель, но все в семье твёрдо знали, что это именно пальто, хоть иногда и сомневались в этом, так что и мы будем его так называть. Конечно, пальто это было старым. Ведь где в нынешние времена можно увидеть пальто, похожее на шинель? Пальто было таким старым, что один из его владельцев, всеми любимый прадедушка, обожал рассказывать: «Вот в этом самом пальто я и видел Владимира Ильича Ленина». Нужно отметить, что фраза прадеда всегда строилась по одной и той же конструкции: начиналось всё с этого самого пальто, упоминался сам прадед, далее — прадед видел, но видел он всегда разных личностей. В конце фразы мог стоять не Владимир Ильич Ленин, а, например, Александр Освободитель, или даже Пётр Великий. Однажды прадед шёпотом рассказал одному из своих правнуков, что видел в этом самом пальто Рюрика. Возможно, именно по этой самой причине пальто в семье никто и не решался выкинуть. Возможно, по этой самой причине его в семье и носил каждый старший мужчина нового поколения.
Менялось ли за это время само пальто? Естественно! Появлялись новые пятна, исчезали старые. Пальто то становилось длиннее, то вдруг укорачивалось. Кажется, оно даже меняло цвет. Не все с этим могут согласиться, поэтому и мы не решимся. Но хочу заметить, что пуговицы на пальто менялись точно. И делали они это и спереди, и сзади, и на рукавах, когда там появлялись. И именно в пуговицах, по мнению нынешнего младшего поколения, была вся мистическая соль. По моему же скромному замечанию, большая часть мистики заключалась в том, что карманы у пальто, как внешние, так и внутренние, тоже имели свойство пропадать или менять своё местоположение на чёрной, вернее, тёмно-синей… (стойте, или зелёной?) ткани пальто. И конечно, пропадали из этих карманов вещи, иногда ценные, а чаще не очень. И если некоторые карманы возвращались на место, то вещи из них пропадали бесследно. На их исчезновение сетовала покойная прабабка, которая отличалась антикоммунистическими взглядами: «Всё, блять, из-за вашего Ульянова». Но прабабка имела антикоммунистические взгляды только в том случае, если прадед вспоминал именно Владимира Ильича Ленина или других деятелей Советского Союза. Иногда она всей душой ненавидела царизм или русскую классическую литературу, потому что, по одному из утверждений прадеда, в этом самом пальто он видел Ивана Сергеевича Тургенева. Но делала она это так же часто, как любимый всеми прадед, ныне тоже покойный, вспоминал о том, что именно в этом пальто, тогда ещё наверняка чёрного цвета, с десятью коричневыми пуговицами, двумя внешними карманами и двумя внутренними, он встретил, вернее, видел того или иного древнего человека.
Пальто это, как уже было сказано, носил каждый старший мужчина в семье. Носил он его осторожно, с трепетом, почётом. Некоторые делали это почти с религиозным благоговением. Таким образом, пальто ещё при жизни любимого всеми прадеда перешло из разряда практических вещей в разряд почти ритуальных. Надевали это пальто только в самые ответственные моменты, совершенно не взирая на погоду за окном. Мёрзли, потели, но терпели. Это стало почти святой обязанностью каждого старшего мужчины в семье. Пальто надевали на выпускной, перед поступлением в вуз, при получении диплома (причём пальто обязывало получить красный диплом), в нём были на свадьбе, а после — проводили в нём первую брачную ночь. В этом пальто даже хоронили. Поэтому никто из умерших старших мужчин в семье не был намерен отправить своё тело после смерти в крематорий. Вернее, не имел такого права.
Однажды в семье родились близнецы. И когда они стали старшими мужчинами, началась череда нешуточных конфликтов, напоминавших больше княжеские междоусобицы за Киевский престол, чем ссоры братьев из-за пальто, пускай даже священного. Сказать, кому же досталось на самом деле пальто, сложно, потому что, когда узнали, кто же вышел из общей матери на свет первым, оба отказались быть вторым. И истинный первый, и лжепервый начали называть себя одним именем. Это, конечно, вызвало ряд затруднений, ведь и у первого, и у второго была жена, были дети, но и они не смогли отличить первого близнеца от второго, второго от первого. И получилось так, что у одной жены стало два мужа, у одних детей стало два отца, а у других ни мужа, ни отца вообще не оказалось. А пальто братья носили по очереди.
Я же расскажу вам о том, что происходит в этой семье сейчас. На данный момент в этой семье уже не рождалось мальчиков на протяжении долгого времени, и все старшие мужчины были пришлые, и пальто они права носить не имели. Поэтому это заветное пальто висело в отдельном шкафу, предназначенном специально для него, а шкаф стоял в отдельной комнате, специально предназначенной для шкафа с пальто. Заходили в эту комнату раз в год, заглядывали в этот шкаф, смотрели на пальто, не смея к нему притронуться женской рукой, вздыхали, вспоминая славные времена старших мужчин в семье, и выходили из комнаты, плотно закрыв шкаф.
И вот, как было сказано вначале, в этом самом пальто завёлся человек. Звали этого человека из пальто Седилайминисвиктосандрпалев. Нет, никто этого человека так не звал, конечно, потому что звать его было некому, но имя у него было именно такое: Седилайминисвиктосандрпалев. Так как Седилайминисвиктосандрпалева никто по имени не звал, то и мы не станем, дабы не быть неприятным исключением из тайного правила. Мы будем называть этого человека из пальто попросту — Человечек.
Своё имя Человечек получил в честь каждого старшего мужчины в семье, который носил пальто когда-либо. Единственное имя, которое здесь не указано, — это имя второго близнеца, так как от него владелец не совсем сознательно отрёкся, но и оно уже забыто. Нужно сказать, что Человечек не просто носил своё лоскутное имя — он сам был склеен, сшит, скреплён — одним словом, создан из разных частей старших мужчин в семье. В нём угадывались ноги одного, руки другого, глаза третьего, грудь принадлежала следующему, но именно в носе был виден всеми любимый прадед.
Сложно сказать, знал ли Человечек о существовании мира за пределами деревянных стен шкафа, но жизнь его была весьма насыщенной. Будем внимательны и скажем, что была насыщена не жизнь, а именно память, которой Человечек и жил. И благодаря всеми любимому прадеду память эта была многовариантна. Человечек сам решал, с кем в своём следующем воспоминании встретиться: с Кутузовым или Максимом Греком, с Екатериной Второй или Маяковским. Вообще Человечек имел много приятных и полезных знакомств, за что был безмерно благодарен прадеду, больше всех любимому этим Человечком. Но была у Человечка мечта. Хотел Человечек увидеть свет и за границей, но беда: никто в семье за границей не был, поэтому Человечек тоже помнить её не мог.
Но вновь настали счастливые времена! Вернулся, как всегда это бывает, золотой век! В семье вновь родился мальчик, хоть он и оставался ещё новорождённым младенцем, он уже был старшим мужчиной в семье, а значит, и пальто принадлежало ему. Пальто достали из шкафа вместе с Человечком, который затерялся, спрятался где-то в его глубоких складках, и завернули в него нового старшего мужчину в семье. На радостях за продолжение нового мужского поколения вся жизнь младенца стала непрерываемым важным событием, поэтому ребёнка и не вынимали из пальто, пока не вырос, а когда он вырос, уже сам его не снимал. Пока старший мужчина в семье был маленький, вместе с ним делил бесконечное пространство пальто и Человечек. Но маленький старший мужчина в семье об этом совсем не знал.
Теперь пальто не пылилось в шкафу, а видело весь мир, доступный старшему мужчине в семье. Но у Человечка не было возможности смотреть на мир вокруг, так как он не умел и просто не мог жить именно тут, сейчас, здесь, в этот момент. Он мог только помнить, поэтому не выглядывал из пальто и не видел всего того, что видел старший мужчина в семье, а только вспоминал, как он когда-то из него выглядывал и видел всё то, что видели предыдущие старшие мужчины в семье.
И однажды старший мужчина в семье вырос. Так он вырос, что занял своим телом всё пальто, и Человечек был по случайности раздавлен. Он умер, и о нём так никто и не узнал. Дом Человечка стал его могилой. Се лежало в одном кармане, ди — в другом. Лай закатилось под ворот, а ми и нис потерялись в глубоких складках подклада. Вик, то и сандр упали под пуговицы. Па и лев — пропали где-то в рукавах.
На этом весь Человечек и вышел.
А я написал эту историю с одной мыслью, чтобы вы её поняли. А не поняли, так вспомните Гоголя, ведь именно с ним, кажется, и виделся всеми любимый прадед.
Корректор Татьяна Чикичева
Другая современная литература: chtivo.spb.ru
