Осень в этом году выдалась яркая, природа не пожалела красок: кроны деревьев желтели и алели, затмевая пока еще зеленые листья. Расшалившись, ветер ласково трепал кроны, сбрасывая листья под ноги прохожим. Вот когда отсутствию дворников не возмущались, а радовались: листья приятно шуршали под ногами, а тротуары, устланные опавшими листьями, были похожи на ковровые дорожки, уходящие вдаль. Вторая осень после Победы, вторая осень без бомбежек, похоронок. Вторая осень надежд и пора любви.

- Мария, в дверь звонят, открой, я посуду мою.

- Сейчас!

Мария открыла дверь. на пороге стоял Андрей. Как он нашел этот адрес? Как разыскал, если в Риге никогда не был?

- Здравствуй, Марийка!

- Здравствуй, Андрей.

- А Валя дома?

- Валя?

- Да. Я все знаю, она уехала, уехала к тебе. А я.. я вот только вернулся. Маму перевозил из эвакуации. Пока приехал, пока уговорил вернуться, вещи перевезли. Заехал к вашим родителям, мачеха сказала, что ты в Риге и Валя переехала к тебе. Насилу адрес нашел. На попутке добрался. Ух, какие у нас еще дороги - все в ямах, но ничего, я слышал, шофер говорил, что будут скоро и дороги делать. Так что Валя, где она?

- Андрей... - Мария вышла на лестничную площадку, прикрыв за собой дверь. - Андрей, Валя вышла замуж. Она не живет здесь больше.

- Как? Как вышла замуж?! А я? Мы же.... Я же... мы условились, что поженимся. Она же обещала ждать.

- Ну вот так, он офицер, красивый, у него зарплата хорошая, связи. Ты понимаешь, здесь, в Риге, все по-другому...

- Она.. она счастлива?

- Да! Очень.

- Ну что ж. Я пошел....

Андрей стал спускаться, но вдруг обернулся:

- Ты только ей не говори, что я приходил. Не надо. И...пусть будет счастлива.

- И ты будь счастлив, Андрей!

- Я? Я... наверное, да, буду.

Осень 64-го была так похожа на осень 46-го, что у Валентины сжималось сердце. Вот также как в 46-м, яркая осень радовала глаз, вот также, как в 46-м в их дворе несколько дней никто не убирал опавшие листья и они приятно шуршали под ногами. Она вдруг вспомнила, как осень 46-го стала для нее сплошным ожиданием. Она ждала Андрея. Знала, что он перевозил маму из эвакуации - случайно соседа встретила, тоже в Ригу переехал. Трудно в деревне жилось - после войны запустение одно. Чтобы земля урожай дала, за ней нужно было ухаживать, чтобы вырастить из худенького теленка дойную корову - несколько лет. Голод. Вот и тянулись в Ригу - все же в столице проще намного. Валя и не заметила, как ноги сами ее принесли к старому дому. Здесь жила ее сестра, Мария. Сюда же перебралась и семнадцатилетняя Валя в 45-м. Работать она еще не имела права, поэтому бралась за любую подсобную работу: там швее подсобить, тут на рынке постоять. Вон там, окошко на третьем этаже - их с Марией комната. Ох, сколько же времени она провела у окошка в ту осень 46-го. Все Андрея ждала. Все представлялось, как он приедет, как взбежит на их третий этаж, как обнимет ее и больше не отпустит.

- Валя?! Валя!!

Валентина обернулась.Перед ней стоял высокий видный мужчина в военной форме.

- Валя! Ты не узнаешь меня?

- Нет, извините, мы знакомы?

- Я Андрей. Ты... Ты помнишь?

- Господи.... Андрюша....

Они присели на скамейку в сквере. Только сейчас, спустя 18 лет, Валя узнала, что Андрей искал ее, приехал в Ригу, отыскал адрес Марии, И что услышал от нее.

- Я же стояла тогда на кухне, посуду мыла. Андрей! Я помню! Я помню, в дверь позвонили, Марийка открывать пошла. Я и не знала, что это ты был!Я же ждала тебя!

- Вот какие дела оказывается. А я подумал, что ты просто меня забыла. В Риге офицер, зарплата, связи. А что у меня, да ничего не было... Домишко старый в нашей деревне, да старуха-мать больная.

Валентина коснулась щеки Андрея.

- Андрюша... как же так...

- А я вот уезжаю завтра. Часть нашу переводят в Чехословакию. Зашел вот, посмотреть на твой дом, попрощаться. Мы семьей едем. Хорошая у меня семья. Три дочки. Старшую Валей зовут.

Валентина ехала к сестре. 18 лет прошло, а внезапная правда так кольнула ее, что дышать было сложно.

- А что ты хочешь? - накинулась на нее Мария. - Ты вспомни, как мы жили? Карточки на продукты только мне давали, так как я работала. А ты... тебя на работу не могли взять, тебе еще 18 не было! Ты пешком в Царникаву ходила за рыбой, помнишь, как мы ее по соседям продавали, довесок к моей зарплате! А за тобой Сашка начал ухаживать. Офицер. В паспортном столе работал. Ты вспомни, после знакомства с ним, у нас продукты хотя бы появились! А что твой Андрей? Ни кола, ни двора! Старый дом в деревне, мать больная и ни копейки денег, и никакой надежды. Я о нас думала! Я же старшая, я должна была! чтобы выжить. Посмотри, как получилось: ты горя не знаешь, Сашка тебя одевает-обувает, пылинки сдувает, дом полная чаша, дочка какая растет! А что тебе дал бы Андрей?

- Мы любили друг друга. Очень. Сильно.

Валя вышла из дома сестры. Два месяца назад она подала на развод, не говоря никому... Пусть думают, что у нее и так всё хорошо. А Андрей.. у него своя семья, три дочки и старшую Валей зовут.

Я посмотрела на бабушку:

- У тебя есть его фотография?

Бабушка вытащила из альбома маленькую фотокарточку. С нее смотрел молодой парень. На обратной стороне была надпись "Только дождись!"

Теперь я понимаю, почему бабушка не любит осень.

Давным-давно, будучи студенткой-первокурсницей дневного педагогического ВУЗа, решила я, что можно бы поработать по ночам. И где? Правильно. В больнице. Ночной санитаркой. Больница располагалась всего через пару дворов от общаги, зарплаты обещали что-то около 45 рублей, вкупе со стипендий в 40 рэ - богачество прям немерянное.
Поступила в кардиологическое отделение. Поступила и приступила. Ночь через две. Отделение было небольшим, палат на 15, + палаты четыре для особенных пациентов (завбазами, партийные бонзы и т.п. контингент). С вечера прибрала, перестелила постели после выписавшихся, полы намыла, пыль, стены протерла, и можно до утра или спать, или учить. Часов в шесть утра заменить подкладные судна, поменять мокрые/грязные пеленки под лежачими и можно идти на учебу. Ну или отсыпаться в общагу.
Коллектив был молодой, дружный, талантливый. Работать было легко. Но были и нюансы.
Больным, перенесшим инфаркт миокарда, какое-то время запрещали вставать и ходить. Женщины ещё ладно. А мужики все рвались покурить. Ругай, не ругай - бесполезно. Клянутся, божатся, но тыняются курить. Ну и придумали - у особо невменяемых и несознательных стали отнимать штаны и трусы. Лежат гаврики с опухшими ушами, стонут, а поделать ничего не могут.
Но тут же и сопутствующее - запоры. Не у всех, но бывало. Таких клизмили, уж не помню - как часто. Процедура неприятная, как для пациента, так и для медсестер.
И вот одна сестричка, прознав, что нам преподают медицину, решила поднатаскать меня с этими клизмами (ага, чтоб самой не делать). Типа, практика - дело такое, зачет сразу в кармане. Ну я и повелась.
На тот момент было не ходячих двое: мужчина и женщина. Женщина в возрасте, спокойная. С ней проблем не было. А мужичку чуть больше сорока, и был он шутник-озорник. Знал, что вечером придет молоденькая девочка делать клизму, ну и повернется на бок, а свой прибор высунет назад, между ног.
Блин, пипец, пипец. Потом, как я поняла, проделывал он свой фокус со мной и больше ни с кем. Мне было тогда 17 лет и я была совершенно не испорчена.
Как увижу этот "хвост" - руки трясутся, хз - что говорить и что делать. Потом нашлась, говорю - устройтесь удобнее, верхнюю ногу сместите чуть вперед. Ляжет. "Хвост" и спрячется. Я даже пожаловалась на него медсестрам, но те поржали и все. Ладно, думаю, потерплю. Пять рублей они мне приплачивали за эти клизмы.
Но однажды "хвост" шутника оказался толще и длиннее обычного, тут я труханула и сбежала. В коридоре натолкнулась на медсестру, которой все и выдала, в красках, соплях и слезах.
Та решительно вошла в палату, где этот перец лежал в ожидании Бог весть чего, откинула одеяло и ничтоже сумняшесь, стала вводить наконечник клизмы в... Мужик взвыл, типа - ай, не туда, не туда!!!! Сестричка невозмутимо ответила:
- Ой, простите, простите! Я очки забыла дома!
Больше "хвоста" мне тот озорник не показывал.

Новый дом. Но какие-то криворукие рукожопы уложили асфальт так, что создали вечную лужу. Она не высохнет и в жару. И покроется льдом в мороз, но останется с нами навсегда. Кто пытался выкопать траншею для слива. Но это не помогло. Вопрос только один. Ну почему у нас все через жопу?