[ Основано на реальных событиях, смотрите на DVD ]

Предыдущий пост Роман "Пурпурный рассвет. Эпидемия" Часть 5. Глава 2

Все посты https://pikabu.ru/@Hagarth/saved/1547654

Глава 3. Вадим.

2 июня. 21.34 по московскому времени

Геленджик, Тонкий мыс

Вадим спустился со второго этажа, придерживаясь за стену и прошел на кухню. Как он и думал, на ране разошлись три шва. Зашивать заново не стал, уже начало заживать и швы лишь повредили бы. Наложил тугую повязку, остановил кровотечение и выпил обезболивающее. Не на шутку разыгрался аппетит. Стычка со львами выбила из колеи, заставила понервничать и почувствовать свою уязвимость. Будь нога цела, с хищниками расправился бы намного быстрее, не подвергая девушку опасности.

На кухне горит свет. Тихо играет музыка из телефона, лежащего на столе. Юля сидит на стуле, высоко задрав ноги и наливает вино в бокал. Судя по почти пустой бутылке, сидит уже давно. Глаза блестят, щеки и шея покрыты хмельным румянцем.

- Как ты?

- Норм.

- Сильно не налегай, потом хреново будет.

- Хреновее чем днем, уже не будет. – Юля сделала большой глоток и закусила сыром. – Меня чуть лев не сожрал.

- Хм, что-то ты вообще расклеилась. – Опустился рядом, набрав стакан апельсинового сока. – Ты более стойко саму эпидемию пережила.

- Тук такое дело. Эпидемия, понимаешь, это штука, конечно, поганая. Но блин, ты просто заболел и умер. Люди болеют. Люди умирают. Мы готовы к этому, знаем, чего ожидать. Как бы это сейчас тупо не прозвучало, эпидемия – это нормально. В пределах допустимого. Да, конечно, масштаб сейчас просто офигеть какой. Умерли почти все. Но у нас разве был выбор? Мы просто выжили и все. И если бы я впала в депрессию, то вскоре присоединилась бы к умершим. Тут либо старайся выжить, задушив в себе боль об утрате, либо лучше сразу пустить пулю в лоб. – Девушка сделала еще несколько глотков и вытерла губы тыльной стороной руки. – Но к тому, что тебя могут сожрать львы, ты никак не можешь быть готов. Это из разряда фантастики или упоротых снов. Ты просто представь, что чувствует жертва хищника, когда ее едят. Она же не умирает моментально, ощущает, как от нее отрывают куски и жрут прямо на глазах. И я это сегодня чуть на себе не испытала. Вот мало нам впечатлений было, теперь еще думать о том, чтобы нас не сожрали. Кто говоришь там еще были? Ну, в сафари-парке?

- Они сюда вряд ли придут. – Вадим посмотрел на Юлю, стараясь понять, говорит ли в ней алкоголь, или просто развязался язык, и она решила высказаться.

- Откуда ты знаешь? Ты мог себе представить, что мы будем от львов отбиваться? Я еще от зэков не отошла, как на тебе, еще одна фобия в копилочку.

- Смотри. – Вадим достал телефон из кармана и открыл карту Геленджика, скачанную в память заранее. – Вот сафари-парк, вот место где мы их встретили. Видишь? Это самое ближайшее место, куда они могли прийти. Сюда они не попрутся, еще пара недель, и они перемрут с голоду, если там еще кто-то остался.

- Да пофиг вообще. Я поняла, что мир теперь не такой дружелюбный, как был раньше. Надо быть готовой к тому, что тебя либо сожрут, либо какие-нибудь ублюдки возьмут в рабство, пока не затрахают до смерти. – Юля осушила стакан и вылила остатки вина из бутылки. – Блин, кончилось. У нас больше нет?

- Тебе не хватит?

- Имею право.

Парой глотков, она осушила бокал, запрокинула голову назад и громко вздохнула. Вадим встал со стула, подошел к холодильнику и посмотрел, есть ли минералка. Две зеленые бутылки лежали на верхней полке.

- Ничего, завтра просплюсь и все. – Продолжила Юля. – Как думаешь, много людей вообще выжило?

- Судя по информации из интернета - один на десять тысяч. В Геленджике жило примерно сто пятьдесят, отдыхающих еще тысяч триста. Человек сорок пять должно было выжить.

- Почему мы еще никого не встретили?

- Следы людей мы видели. Помнишь пробку на кольце? А так, предполагаю, что часть выживших свела счеты с жизнью, не выдержав груза потери. Кто-то уехал. Да и в городе просто легко затеряться. А что?

- Почему выжившие не собираются вместе? Ведь так намного легче.

- Не знаю. Я не люблю всякие группы и коллективы. Как-то проще одному.

- И сейчас?

- А что сейчас? – Вадим повернулся к девушке, которая встала из-за стола и начала осматривать полки на наличие алкоголя.

- Тебе ногу прострелили. Вдруг у тебя заражение начнется или заживет неправильно? Или сейчас нагрянет кто-то пострашнее этих зэков. О, вискарик! – Юля достала с верхней полки полулитровую бутылку шотландского виски. – Точно не хочешь?

- Нет. Юль, я знаю, как залечивать раны и сепсис мне не грозит. Безопасность мы себе уже обеспечили. Даже если кто-то и явится, даже до дома не дойдет.

- Но в группе все равно легче. Там могут быть врачи. Можно распределить обязанности и работать сообща. – Девушка налила янтарный напиток прямо в бокал из-под вина, сделала глоток и поморщилась. – Крепкий, зараза.

- Сейчас намешаешь, потом помирать будешь.

- Не учи меня пить, сам же говорил, что не пил никогда.

Вадим закатил глаза и громко вздохнул. Понимал, что, Юля просто ищет способ избавиться от стресса, но представлял себе последствия такого коктейля. Ничего, завтра сама поймет свою ошибку.

- Ты просто представь, если люди с иммунитетом соберутся в анклав, поселятся вместе. Там и охрана будет, и медицина. Хоть какой-то намек на цивилизацию.

- Представляю. И прекрасно знаю одно: любой социум, даже анклав выживших, это система, которая подчиняется власти. У этого анклава, по любому, будет лидер, который будет гнуть свою политику, и куда она приведет со временем, никто не знает.

- Слишком много умных слов, для слишком пьяной меня. – Юля налила еще виски, выпила и закусила. – Я просто хочу увидеть еще людей. Знать, что мы не одни. И все. А какая-то там власть и политики меня мало беспокоят.

- Хорошо. – Вадим взял бутылку и закрыл. – Но я точно уверен, что тебе хватит.

3 июня.

00.14 по московскому времени.

- Прости. – С трудом проговорила Юля, между порывами рвоты.

Вадим ничего не ответил, придерживая волосы девушки, пока ее выворачивало над унитазом. Освободив желудок, она села на кафельный пол и опустила голову.

- Прости. Мне так стыдно.

- Со всеми бывает.

Помог ей встать, умыться и отвел в спальню, поставив рядом с кроватью тазик на всякий случай. Притащил из холодильника бутылку минералки, аспирин и оставил на тумбочке.

12.46 по московскому времени

Султан бродил по новой для него территории. Обнюхивал каждый сантиметр, изучал каждый предмет. Вадим наблюдал за ним, сидя на крыльце. Болеутоляющие работали хорошо, настолько, что даже позволил себе немного потренироваться. Упражнения только на верхнюю часть тела, чтобы не беспокоить рану. Юля спала. Не стал будить, пусть придет в себя. Приготовил нехитрый завтрак из яичницы и сосисок, обошел дом, проверил окна, двери, прогулялся по двору, остальное время потратил на монтаж автоматической системы полива. Ей понравится. Нажал кнопку и с установленным интервалом включилась автоматика, орошая всходящие растения чистой водой из скважины. Чем занять себя дальше не знал. Уехать из дома не мог, не бросать же одну.

Юля спустилась ближе к трем часам дня. Минеральная вода закончилась, и она направилась к холодильнику, превозмогая головную боль за новой бутылкой. От одного запаха еды ее опять замутило.

- Привет. – Сказал Вадим, застав ее у открытого холодильника.

- Привет.

- Ты как?

- Лучше бы я умерла.

- А я тебя вчера предупреждал.

- Надо было просто забрать бутылку и не давать пить.

- У тебя был такой вид – «посягнешь на мое право напиться, я тебе глаза выцарапаю». – Вадим опустился на стул, наблюдая за Юлей.

- Надо было игнорировать, повозникала бы немного, и успокоилась. Зато сейчас не помирала бы.

- К вечеру отойдешь.

- Дожить бы еще до этого вечера. – Девушка наконец-то откопала минералку, открыла и сделала несколько глотков прямо из горлышка. – Меня не рвало?

- А ты не помнишь?

- Последнее, что я помню, это первый бокал виски.

- Рвало.

- Блин, тебя хоть рядом не было?

- Ну, как сказать.

- А-а-а-а… - Юля запрокинула голову назад. – Почему всегда так хорошо, когда ты пьяный, и так фигово, когда протрезвел.

- Вот поэтому я и не пью. Не голодная?

- Про еду лучше молчи, меня до сих пор выворачивает.

- Ладно. Иди тогда, поспи еще. Вечером легче станет.

4 июля.

09.44 по московскому времени.

Вадим загнал джип во двор, и принялся к детальному изучению автомобиля. Состояние агрегатов говорило о полном тюнинге, который так и не успели обкатать на бездорожье. Он не верил своей удаче: найти такой джип и до эпидемии в хорошем состоянии было проблемой, а сейчас, это сродни выигрышу в лотерею. Высокий клиренс, оснастка и японская надежность. Этот танк проедет по любой грязи и снегу, и прослужит не одну сотню тысяч километров. Довольный, вернулся в дом.

Прошлый вечер провел за изучением карт местности. Надеялся найти ближайшее сельское хозяйство. Домой живность тащить не хотел. Жить рядом с выводком куриц и коров не лучшая затея. Тем более для того, чтобы держать птиц и скотину придется переделать половину двора под хозяйственные постройки, а к затяжной стройке он не готов. Намного проще найти уже действующее, и ухаживать, приезжая, как на работу. Несколько мест заинтересовали, отметил их координаты. Юля так и не спустилась, или чувствовала себя неважно, или просто отдыхала. Беспокоить её не стал, занимаясь своими делами. Султан освоился, выбрал себе место на крыльце, с которого открывался хороший обзор на подход к дому, и лежал, прячась от солнца.

Обед решил приготовить сам, все что было, уже съели. Вдаваться в кулинарные изыски не решился, ограничившись макаронами по-флотски. Сварить, обжарить овощи с тушенкой и смешать не показалось таким уж замудренным занятием, но заняло немного больше времени, чем планировал. Когда приговорил больше половины тарелки, услышал шаги на лестнице. Юля спустилась и прошла на кухню, вдохнув аромат еды. Выглядела она отдохнувшей и свежей, ни следа похмелья.

- Пахнет аппетитно.

- На вкус тоже ничего вышло. – Вадим встал со стула и подошел к плите. – Голодная?

- Очень. Два дня почти ничего не ела.

- Кофе, чай?

- А холодного ничего нет?

- Минералка.

- Отлично. Давай я сама положу, а то не съем все, ты обидишься. – Юля забрала ложку и набрала половину тарелки. – Как твоя нога?

- Уже лучше, кровоточить перестала.

- Отлично.

Они сели за стол. Вадим набрал стакан газировки и подвинул девушке.

- Прости за тот вечер. Я перебрала. Обычно нормально на алкоголь реагирую. – Юля опустила глаза в стол.

- Ты уже извинилась. Все нормально. Это стресс и нервы. Я понимаю. У тебя купальник есть?

- А ты как думаешь? Я же на юг приехала, и ты вообще-то меня видел в купальнике, когда я в теплице ковырялась.

- Точно, совсем забыл. Купаться поедем?

Девушка застыла с недонесенной до рта ложкой.

- На море? Ты серьезно?

- Да, вполне. Надо же хоть немного отдыхать.

- С огромным удовольствием! – В её глазах загорелись огоньки радости. - Сегодня?

- Ага.

- Круто. Подожди, а нога твоя? Тебе можно купаться?

- Нужно, морская вода помогает заживлению. Тем более она сейчас чистая.

- А когда поедем?

- Я уже готов, как ты скажешь, так и поедем.

Через полтора часа заехали на пляж в Голубой Бухте, расположенный по побережью севернее Тонкого мыса, и остановились почти у кромки воды. Местные жители Геленджика летом не купались в городской акватории, предпочитая менее популярные у отдыхающих места: Дивноморск, Джанхот, ту же Голубую Бухту. Вода чище, людей меньше, и нет риска подхватить ротовирсную инфекцию – бич общественных пляжей в разгар сезона.

Море лежит, как вода в стакане. Легкий бриз гонит свежий соленый воздух. Небо градиентом от зенита к горизонту меняет насыщенность фиолетового цвета. Пейзаж успокаивает. Вспомнились времена до эпидемии, вечерние посиделки с блокнотом и карандашом на обрыве, зарисовки заката. Вадим понял, что скучает по прошлой жизни, хотя тогда ее не любил. Руки зачесались по карандашу и татуировочной машинке. Неужели жизнь приходит в русло, и его творческая натура снова дает о себе знать?

Как только открылась дверь, Султан выскочил из машины и, со всех ног, ломанулся к воде. Влетел, подняв сонм брызг, отплыл на несколько метров и, развернувшись, посмотрел на стоящих у машины людей с застывшим на морде выражением – «а вы чего ждете?».

Юля стянула майку, шорты и поспешила присоединится к псу.

- Вода обалденная! – Крикнула она, вынырнув и раскидав вокруг себя мириады брызг. – Давай к нам!

Вадим разделся и осторожно вошел в воду. Повязка на ноге быстро пропиталась и рану защипало. Нырнул, проплыл несколько метров и вернулся к берегу, наблюдать за тем, как резвятся Юля с алабаем.

Послушался гул, низкий и доносящийся из далека. Присмотрелся и увидел рыбацкий траулер, выплывающий из-за мыса. Девушка, плескающаяся с собакой, замерла, закрутила головой по сторонам и тоже увидела корабль.

- Вадим!

- Я вижу. – Старался всмотреться в судно и увидеть людей на палубе, но пока никого не различал.

- Это же люди! Там, на корабле!

- Ну не сам же он плывет.

- Это выжившие! Куда они направляются?

- Не знаю, это рыболовецкий корабль.

- Мы можем как-нибудь с ними связаться?

- Сомневаюсь, да и зачем?

- Как зачем? – Юля удивленно раскрыла глаза. – Ты что, мы же хотели найти еще выживших!

- Это ты хотела. Откуда ты знаешь, кто там на борту? Сколько их, вооружены они или нет, есть ли среди них женщины? Ты про зеков забыла?

Девушка на секунду замерла, думая, но затем начала прыгать и махать руками.

- Эй! На корабле! Мы здесь!

- Что ты делаешь?

- Привлекаю внимание! Может они из какой-то группы. Ты сам говорил, что зэки работать не будут, а эти с целым кораблем справились.

- Угомонись. Они все равно тебя не услышат, и не увидят, если только в бинокль берег не рассматривают. До корабля километр минимум.

Девушка, остановилась и опустила руки.

- Надо подать хоть какой-нибудь знак, как-то связаться! Ты что вообще не хочешь с людьми контактировать?

- Я им не доверяю. Мне тебя охранять надо.

Юля вышла из воды, вытерла волосы, не спуская глаз с проплывающего судна и несколько раз махнула полотенцем, стараясь привлечь внимание.

- А если они нормальные? Из-за твоей паранойи мы так и будем вдвоем куковать.

- Если бы не моя паранойя, ты бы сейчас троих утырков обслуживала.

Девушка стрельнула глазами на Вадима, натянула футболку и села в машину, хлопнув дверью. Султан послушно запрыгнул в багажник.

Обратно ехали молча. Юля смотрела в окно, насупившись и не разговаривая. Дома демонстративно ушла наверх, игнорируя попытку Вадима заговорить и обсудить ситуацию. Обедал в компании Султана, все теми же макаронами. Девушка спустилась, только услышав шум заведенного двигателя.

- Ты куда? – Спросила она, выйдя на крыльцо и смотря на машину.

- Хочу осмотреть ферму, там скотина еще живая должна быть. Мясо, молоко, яйца.

- А почему меня не позвал?

- Так ты же молча ушла.

- Мог бы все равно сказать. Одну собирался оставить?

- Почему одну? С Султаном. И стрелять ты уже умеешь, дома оружия на каждом углу. – Вадим взял автомат, и положил между сидениями.

- Я с тобой. – Юля скрылась ненадолго в доме, вышла с «Кедром», в кепке, и очках. Молча села на пассажирское и закрыла дверь.

До въезда в Новороссийск ехали опять молча. Девушка словно ждала, что он начнет разговор, но Вадим не спешил вступать в диалог, так как чувствовал свою правоту. Наивность девушки и вера в людей, даже послы случая с зеками, подбешивала.

- Как ты думаешь? Мы точно животных больше не встретим? – Юля, не дождавшись от него ни слова, решила взять инициативу на себя.

- Каких животных?

- Которые хотят нас сожрать.

- Я тебе уже говорил: если кто и остался в Сафари-парке, то они или друг друга слопали, или померли от голода.

- Откуда ты знаешь? Львы же смогли выбраться. Может они в другую часть города ушли, и теперь ходят, и охотятся. Или там в парке засели, пока там есть кого жрать, а как всех съедят, за нами придут.

- Тебе поменьше фильмов ужасов смотреть надо было. Не придут. Тех, на набережной, случайно занесло.

- Почему ты так уверен? Ты же не зоолог.

- Юль, это просто животные, для них город – чужеродное. Они скорее в лес уйдут, там и живность есть, и сфера обитания более привычная. Что ты так на этом зациклилась?

- До сих пор не могу отойти. Ночью просыпаюсь, днем от каждой тени шарахаюсь, везде мерещатся эти львицы. Постоянно думаю, что там еще целый парк разных хищников, которые от голода уже с ума сошли.

Вадим ничего не ответил, девушка продолжать разговор тоже не стала. Новороссийск проскочили довольно быстро по уже проторённому маршруту. С прошлого раза в городе ничего не изменилось, только прибавилось мусора на дорогах, и стаи собак начали вести себя наглее, выбегая прямо на проезжую часть и лая на машину. На посту за городом свернули влево, в сторону Раевской. Через семь километров въехали в поселок. По частным домам не заметна заброшенность, но полное отсутствие людей и машин напоминали о глобальной катастрофе. Воеводов свернул с главной дороги и, по памяти, поехал по узким улочкам, до нужной точки.

Подъехав к ферме, остановился у ворот и удивленно посмотрел на военный броневик «Тигр» и стоявшего возле него мужчину в серой форме с оружием на груди. Автомат не из простых, такой в оружейке не найдешь: Калашников двухсотой серии, с коллиматором, лазерным целеуказателем, и подствольным фонариком.

- Вадим, кто это? – Юля схватила его за руку и подняла пистолет-пулемет.

- Сейчас узнаем.

Вылез из машины с поднятыми руками, демонстрируя мирные намерения. Стоявший у броневика мужчина смерил взглядом и положил руку на оружие.

- Какие-то вопросы? – Спросил мужчина, готовый в любой момент подать сигнал по рации.

- Здравствуйте. Меня Вадим зовут, я из Геленджика, искал хозяйство по картам, нашел это. – Кивнул в сторону забора. – Хотел приехать проверить, не вся ли скотина еще померла.

- Понятно. В машине кто?

- Со мной девушка, Юля. Больше никого.

Сзади раздался хлопок закрытой двери и звуки шагов. Юля подошла и встала рядом, демонстративно держа оружие на готове. Из ворот фермы вышел еще один в форме, с РПК , посмотрел на напарника и поднял ствол оружия на приезжих.

- Опусти ствол. – Прошипел Вадим на девушку. – Ребят, мы без злого умысла, если ферма занята, другую поищем.

- А вы кто? - Спросила Юля, убирая пистолет-пулемет за спину.

Мужчины переглянулись, стоявший возле джипа кивнул второму, тот опустил ствол пулемета в землю и ушел за ворота.

- Мы из «Рассвета» - общины выживших в Кабардинке. Ферму в порядок привели уже дня три-четыре назад, так что извините, придется поискать другую.

- В Кабардинке? А много вас там? – Оживилась девушка.

- Уже под сотню, собираем всех желающих. По радио вещание ведем, по рации, так по дорогам катаемся.

Юля посмотрела на Вадима с нескрываемой радостью.

- А техника военная откуда? – Спросил Воеводов. Люди в форме без опознавательных знаков, на военных броневиках, с навороченным оружием не вызывали у него доверия.

- Мы расположились на бывшей базе ФСБ, многое там было, что-то с воинских частей притащили, по-разному.

- А сами – военные? – Он подметил это сразу, по тому как стоял незнакомец, как держал автомат, по реакции на появившихся. Такие повадки не появляются за две недели - годы тренировок и не один боевой конфликт за спиной.

- Ага. – Неохотно ответил мужчина. – У нас костяк из бывших силовиков, человек двадцать. Поэтому так быстро организовались.

- Спасибо. Мы поедем. – Вадим кивнул, и сделал несколько шагов назад лицом вперед, увлекая за собой девушку. Юля сначала воспротивилась, но затем пошла следом. В машину садился осторожно, без резких движений, не спуская глаз с человека возле броневика.

- Почему мы уезжаем? Почему ты их не расспросил? Там же люди, целая община?

- Ты их амуницию видела? Технику? Не понравились они мне. Шкурой чую, что-то не так с этими ребятами.

- Ты прямо экстрасенс! Будь они хоть немного такими, как те зэки, нас бы не отпустили.

- Ты, вообще, зэков в гости пустить хотела. В людях совсем не разбираешься. Наивная, как первоклассница.

- Может и наивная, но хоть во что-то хорошее верю, а ты закостенелый пессимист.

- Хватит, уже надоело. – Вадим прибавил газ и открыл окно, наполнив салон шумом врывающегося воздуха.

- Почему ты так не хочешь присоединится к выжившим? Что если в парке остались еще хищники, и они придут в дом? Если их будет больше чем три. Ты ранен. Мы не сможем себя защитить!

Воеводов ничего не ответил на тираду, давая понять, что разговаривать дальше не желает.

Доехав до дома, машину загонять не стал, чем удивил Юлю. Зашел в дом, взял дробовик, пистолет и еще один АК. Обвешанный стволами, вернулся в машину, оставив Султана на охране.

- Куда мы едем? Зачем тебе столько оружия? – Спросила девушка.

Он промолчал, смотря лишь на дорогу. Выехали на объездную, мимо пробки на кольце. Проскочили импровизированное стрельбище у «Горного воздуха». Юля опешила, когда свернули возле указателя «Сафари Парк».

- Зачем мы сюда приехали? Что ты собрался делать?

- Сиди в машине. – Коротко бросил Вадим.

Он вышел, проверил оружие, надел разгрузку с магазинами и направился в сторону входа. Юля видела только его спину, пока он не скрылся за турникетом. Через минуту раздались выстрелы. Девушка вздрогнула и схватилась за рукоять пистолета-пулемёта. Стрельба не прекращалась, перемежаясь криками животных, надрывными, страшными. Юля в панике заметалась по машине. Мозг рисовал жуткие картины: Тигр нападает на Вадима со спины, разрывая шею когтями, она остается одна в машине, ждет, но его все нет и нет. Что делать дальше она не знала, водить не умела. Перспектива остаться одной, запертой в машине, рядом с десятком голодных хищников приводила в ужас.

Ждать пришлось долго, не меньше часа. Сколько точно прошло времени, не знала. На часы не посмотрела, все мысли заняты происходящим в Сафари-парке. Она ждала выстрелов, опасаясь, что они прекратятся, и в то же время вздрагивала при каждом хлопке. Наступила тишина. Долгая и томительная. Когда уже была готова выбежать из машины и отправиться в парк самой, через турникет вышел Вадим. Одежда покрыта бурыми пятнами, лицо и руки в грязи. Он шел, прихрамывая на раненную ногу. Но что напугало ее больше всего – взгляд. Это не взгляд приятного парня, к которому она уже привыкла. Холодный, отрешенный. Взгляд человека для которого отнять жизнь, как щелкнуть пальцами. Как у робота. Он сел в машину, сложил оружие на заднее сидение и завел двигатель. Салон наполнился запахом горелого пороха, крови и пота.

- Что ты сделал? – Юля хотела сказать, как можно жестче, но голос дрожал.

- Можешь больше не бояться хищников. – Голос подобен взгляду – глухой и отстраненный.

- В смысле? Ты всех перестрелял?

- Да.

Юля отвернулась и уставилась на дорогу. Когда джип выехал с парковки парка, она осознала, что у них за спиной остались десятки убитых животных. Хладнокровно застреленных. Вадим сидит рядом, без тени сожаления на лице. Словно он разбил десяток яиц на омлет, а не расстрелял. Вспомнила, как он был спокоен, после расправы с зэками. Тогда не придала этому значения, но сейчас поняла, что для этого человека давно нет моральной и психологической границы отнять жизнь. Он сделает это не моргнув глазом.

- «Где же он воевал, и через что ему пришлось пройти, чтобы стать таким?» - Она украдкой посмотрела на его лицо, спокойное и сосредоточенное.

19.26 по московскому времени.

Юля сидела в ванной. Струи воды били по эмалированной поверхности прямо перед ней, забрызгивая ноги. Она безучастно наблюдала, как капли стекают по стенкам и думала.

После того, как добрались до дома, она поднялась к себе в комнату и не выходила. Не могла разобраться в эмоциях.

Вадим ей нравился, как человек. Может, даже, как мужчина, но она не готова была дать волю этим чувствам, боль от потери любимого человека была еще слишком свежей. Ей нравилась рассудительность, спокойствие и мужественность Вадима. Чувствовала себя защищенной рядом с ним. Впервые в жизни ощутила, что ей не надо решать все самой, тащить лямку и брать инициативу. Может она перегибала с опасениями по поводу хищников, но таков уж был её максимализм. Если мысль возникала в голове, то её сознание само раскручивало её до вавилонских масштабов и не давало думать ни о чем другом. Но даже не смотря на ситуации, с которыми они столкнулись, а может и благодаря им, знала, что она в относительной безопасности. Ей просто необходимо знать, что она не одна думает об всем. Старая привычка. Вова был единственным мужчиной, с которым она жила, и ее восприятие противоположного пола строилось на опыте отношений с ним. А его никак нельзя было назвать предусмотрительным, скорее безалаберным. Заботливый, любящий, забавный, милый, но никак не решительный и ответственный. Зачастую, ей приходилось брать на себя эту роль, напоминать, подсказывать, принимать решение. Он постоянно забывал, ленился или просто отлынивал, предпочитая пустить ситуацию на самотек. Характер Вадима было сложно угадать, слишком молчаливый, слишком хорошо скрывает эмоции. Может поэтому и высказывала ему про свои опасения, не зная, переживает он об этом или нет. И это его слепое неверие. Везде видеть обман и подвох. Не могла она так. Пессимизм шел в разрез с её восприятием мира. А сегодня она увидела другую сторону его характера. Холодную, жестокую и беспощадную. Если львов, напавших на них, было жалко, но не очень, напали первые – самозащита. То сидящих в вольерах Сафари-парка жалко до слез. Запертые, умирают с голода, а приходит человек и хладнокровно расстреливает. Что-то не так в его голове, что-то сломано, нельзя так просто взять, и отнять жизнь. Юля поняла, что внутри поселился страх. Не смотря на все положительные чувства к Вадиму, начала его бояться.

21.44 по московскому времени

Вадим сидел на кухне, накалывая разогретые макароны на вилку и отправляя в рот. Изучал карту Кабардинки, пытаясь найти расположение бывшей базы ФСБ. Объект стратегический, на общих картах его нет. Но найти его расположение необходимо, дабы в дальнейшем свести контакты с общиной к минимуму. Слишком близко. Всего несколько километров. Хорошо вооружены, обучены, на бронированной технике. Сто процентов в самые кратчайшие сроки приберут к рукам все ресурсы, до которых смогут дотянуться. Рыболовецкий корабль явно принадлежал им же. Шансы найти ферму или хозяйство стремительно катились к нулю. Выход только один: искать новое жилище, как можно дальше, и уже там обустраиваться, обзаводится скотиной. Но как уговорить Юлю? Глупая. Видит только то, что хочет, даже не старается посмотреть с другой точки зрения. Какова вероятность того, что два десятка профессиональных вояк выживут в эпидемии, соберутся в одной точке, вооружатся и так быстро организуются? Такое бывает только в кино. А она видит сплоченную группу людей, безопасность и какой-никакой, а социум. Почему люди всегда стремятся загнать себя в рамки механизма общества, превратиться в безликую шестеренку, которую приводит в действие руководство сверху? Тем более, цели этого руководства туманны. Гуманность и желание помочь? Увольте. Слишком хорошо он знал людскую натуру, и понимал, что проявление добродетелей скорее редкое исключение, чем закономерность. И, тем более, ждать такой праведности от бывших силовиков, все равно, что ждать снега летом.

От размышлений отвлекла Юля, зашедшая в кухню. Девушка прошла к плите, набрала еды и села за стол. Ела молча, даже не поднимая глаза. Вадим отодвинул тарелку в сторону, и наблюдал за ней. Хотелось поговорить, но опасение нарваться на стену непонимания и очередную ссору останавливали. Юля молча доела, закинула тарелку в раковину и ушла наверх. Кожей ощутил напряжение, электризующее воздух и вгоняющее в тревогу.

- «Завтра надо поговорить, несмотря ни на что. Объяснить, зачем убил животных. Она же не понимает. Для нее я в изверга превратился. Ей лучше - оставить их все живыми. А то, что они умрут в мучениях от голода, она не подумала. Зверь, выросший в клетке, не способен пропитаться на воле. Нет у него инстинкта охотника. То, что сделал – эвтаназия. Они умерли быстро и без мучений. Многие уже обезумели от голода и начали жрать сородичей. Стали опасны. Может потом поймет, когда отойдет, остынет.»

Поднялся в спальню и попытался уснуть. Не вышло. Голову не покидали картины мертвых животных: волки, лисы, медведи, пумы. Старался стрелять в голову, чтобы наверняка, без мучений. Рысь, забравшаяся в загон птиц, сумела увернуться и напала со спины. Поцарапала не глубоко, вовремя кувыркнулся вперед. Стрелял на лету и снес кошке передние лапы. До сих пор в ушах стоял её жалобный крик. Вадим любил животных, намного больше чем людей. Человеческие жизни обрывал легко, совесть давно покрылась панцирем и онемела. Но убивать животных, не на охоте, а вот так - тяжело. Грудь давило, забытое чувство копошилось внутри - чувство вины за отнятую жизнь. Но выбора не было. Пытался успокоить себя тем, что поступил правильно, что живность была обречена на гибель, но совесть не унималась.

Легкая дрема одолела только ближе к рассвету. Полноценным сном это не было. Зыбкое ощущение полуреальности, когда видишь сновидения до конца, не отключившись и слышишь любой шорох вокруг. Покемарил недолго, звуки шагов за дверью разбудили. Скорее всего, тоже не смогла уснуть. Шаги по лестнице. Перестал вслушиваться, пусть побудет одна, ей полезно может отойдет быстрее. Усталость опять взяла свое и в этот раз отключился полностью, за секунду, провалившись в глухое ничто.

Звук заведенной машины ударил по ушам как оглобля. Подскочил на кровати, на секунду забыв о ноге и тут же об этом пожалел, швы обожгли натянувшуюся кожу. Не одеваясь, в одних трусах побежал вниз, схватив по пути стоящий у лестницы карабин Remington. Выскочил на крыльцо, ожидая увидеть бронированные «Тигры», но увидел удаляющийся зад своего джипа.

- Твою мать.

Вернулся в дом. Султан забежал следом, встревоженный. Поднялся наверх и зашел в спальню Юли. Пусто. Ни вещей, ни девушки. Даже записку не оставила.

- Вот дура. – Злость накрыла волной, снося плотину самоконтроля. – Идиотка.

Спустился вниз. В голове роем мечутся мысли.

- «Ехать искать? Да нафиг искать, ясно же, что к людям сорвалась. Приеду туда и что? Обратно она не поедет. Силой не заставишь. Надо по-другому.»

Продолжение в комментах.

Первая часть
Всю комнату охватил оглушительный рев. Радостные крики членов экипажа и задыхающиеся от шока наблюдатели. В комнате было так шумно, что пол трясся и окна дрожали. Санни была ошеломлена ревом людей, она когда-то слышала, что люди могут использовать свои голоса как звуковое оружие ... тогда она этому не поверила.

Во главе полукруглого стола главный человек стучал странным деревянным молотком о свой стол. Звук был громким, но его было недостаточно, чтобы заглушить рев в комнате.

У Санни закружилась голова, и она, потрясенная шумом, вскочила на ноги и испустила ужасный леденящий кровь визг, похожий на боевой клич Дрэв. Он прозвучал с достаточной силой, чтобы затрясти окна даже сильнее, чем это удалось людям. Даже стол задрожал.

В комнате воцарилась мертвая тишина, сотни глаз смотрели на нее с трибун, она медленно села на место для свидетелей и повернулась, чтобы посмотреть на судью. Он откинулся на спинку сиденья и уставился на нее. Она посмотрела на капитана Вира, стоящего в центре зала, все еще демонстрирующего свой протез, смотрящего на нее широко раскрытыми глазами. На мгновение она забеспокоилась, что у него случится приступ ПТСР, но мужчина тут же встал прямо на созданный ей протез и ободряюще кивнул.

С тех пор, как она дала ему его, он ни разу не надевал его. Она думала, что он его даже не хранил, а просто выкинул. Она понимала, что это не было бы чем-то личным, если бы он этого не сделал, но видеть, как он носит протез сейчас, было…. было на удивление….

Нет, она не могла подобрать слов, чтобы описать это. В том, как человек защищал ее, не было особого смысла, но от этого внутри она почувствовала странное тепло, как будто она пила горячую воду. Не неприятно, но и не особо комфортно.

“Протестую, Ваша Честь! – закричал прокурор. – Дело Доусон Ви Сайберкорп не предназначалось для этого, как мы все хорошо знаем. Да, протез является частью его тела, но это не устанавливает генетической связи с другой группой людей или, в этом случае, пришельцами. Кроме того, Галактическая Ассамблея НЕ признает культурный закон Дрэв.”

Тут же вмешался адвокат Вира.

“Это неправда, Ваша честь! Усыновление тоже не связывает кого-то по ДНК, и все же Галактическая Ассамблея решила принять наши человеческие обычаи, – он поднял руку, чтобы прервать прокурора, и продолжил. – Капитан Вир, являясь членом Галактического Ассамблеи, решил принять клан Санни и ТОЛЬКО клан Санни. Таковы правила культуры Дрэв. Ее жест обращается не ко всей расе, а только к ее ближайшим родственникам. Кроме того, действия капитана Вира не нарушили ни одного из положений трактата о капитуляции Дрэв. КРОМЕ ТОГО!”

Он повысил свой голос, заглушая прокурора.

“Приказ капитана Вира состоял в том, чтобы «Улучшать отношения между человеческой расой и членами галактического сообщества », а НЕ «Улучшать отношения между человеческой расой и только с членами Галактической Ассамблеи».”

В комнате снова стало шумно, и судья застучал деревянным молотком по столу. Санни осталась там, где сидела, молча наблюдая, как люди носятся и спорят вокруг нее.

Защита вернула себе контроль до того, как прокурор смог продолжить. Это было все равно, что смотреть, как двое мужчин борются друг с другом словами, перекрикивая друг друга, чтобы они могли продолжать говорить.

“Глядя на это со стороны его приказов, я удивляюсь, почему кто-то будет недоволен моим клиентом. Дрэв - опасная раса, настолько же опасная, насколько некоторые считают людей. Кажется, что лучшим вариантом было бы подружиться с потенциально опасным противником, меня шокирует, что никто об этом не подумал, и потребовался человек, который принимал непосредственное участие в войне, чтобы наконец отбросить эти предубеждения.”

Судья поднял руку, требуя тишины, сердито глядя на прокурора, и повернулся к Виру: “Это правда?”

Вир замолчал, взглянув на своего адвоката, как будто ему нельзя было говорить.

“Правда ли то, что, подружившись с этой Дрэв и доставив ее на корабль, вы хотели поспособствовать процветанию галактики? ”

Адвокат кивнул капитану, тот встал из-за стола и посмотрел на судью.

“Не таким количеством слов, ваша честь…… но, я никогда не хотел нажить себе врагов в своей работе. Я никогда не хотел войны и никогда не хотел подвергнуть Землю опасности. Санни пришла ко мне в поисках понимания после того, как ее раса была разбита, и, сражаясь со своим здравым смыслом, я принял ее к себе. Я думал те же мысли, что и вы сегодня, но с тех пор, как она ступила на борт корабля, Санни не сделала ничего, что показало бы, что она представляет собой угрозу Галактической Ассамблее или Земле. Она является бесценным товарищем, – он указал на ногу, которая все еще поблескивала синим цветом. – Я считаю ее одной из своих. Мне потребовалось время, чтобы принять это решение, но теперь меня не отговорить, и я продолжаю не признавать себя виновным по всем предъявленным мне обвинениям.”

“Разрешите говорить, ваша честь,” – прорычал прокурор, за что получил укоризненный взгляд от судьи, но тот дал ему разрешение.

“Это, конечно же, трогательный момент, но факт остается фактом: она не была членом альянса, пока он не надел эту ногу. Остается вопрос, как долго он носит ногу?”

Почти все находящиеся в комнате повернулись к капитану. Казалось, что его цвет кожи менялся от нормального до мертвенно-бледного. Широкие зеленые глаза посмотрели на адвоката защиты. Мужчина не шелохнулся, он был неплохим актером, и нельзя было сказать, что сейчас он нервничает.

“До сегодняшнего дня мой клиент не носил ногу. Принять подобный подарок моментально было бы импульсивно и неосмотрительно. Вдобавок он изначально очень осторожно относился к Дрэв, и это правильно. Некоторые, – он укоризненно посмотрел на прокурора, – могут подумать, что ношение ноги необходимо для того, чтобы Доусон Ви Сайберкорп считала ее частью тела, однако мы знаем, что большинство тех, кто пользуется протезами, снимают их во время сна. Доусон Ви Сайберкорп просто заявила, что протезы являются частью тела при любых обстоятельствах, когда они предназначены для ношения. Как только эта нога попала в его владение, она по закону считалась бы частью его тела.”

Комната снова собиралась разразиться множеством голосов, но судья немедленно встал.

“Следующего, кто нарушит это слушание, заставят немедленно покинуть помещение…. – он остановился. – Есть ли у вас двоих что-нибудь еще по этому делу, о чем мы еще не слышали? Если мы продолжим в таком темпе, то мы просто начнем наматывать круги.”

Прокурор сделал еще несколько слабых попыток, прежде чем судья, судя по всему, устал и распустил суд для обсуждения вердикта . Вся комната поднялась с бормотанием и направилась к дверям. Капитана Вира в сопровождении его адвоката вывели через боковую дверь два офицера.

Санни, К'Рилл и другие направились в другую боковую комнату, подальше от экипажа, где на них не повлияло бы мнение других, если бы они были вызваны обратно к трибуне.

***

В комнате для совещаний адмиралы, командиры и представители Галактической Ассамблеи сидели за большим столом для обсуждений. Мягкий ропот поднялся в воздух, когда члены ассамблеи сели с человеческими офицерами, после чего подошла еще одна небольшая группа независимых офицеров, привлеченных для суда. Они были из низших отделов, специально отобранных из-за незнания капитана Вира и его команды. Конечно, недостаток знаний был относительным термином, все знали о человеке, который вступил в первый контакт с инопланетянами, теперь это было просто вопросом беспристрастности.

…. Но, похоже, что даже беспристрастности в комнате не осталось.

Молодой коммандер, со строгой стрижкой и прямой осанкой, был первым, кто высказал свое мнение: “Мы не можем позволить его поведению продолжаться. Это армия, а не пиратский корабль, и хотя я признаю его заслуги, я сомневаюсь в его методах.”

Член Галактической Ассамблеи тоже встал, это был представитель Рунди: “Ваш капитан бесценен для ассамблеи, если бы вы его убрали, мы бы наняли его, так что это ничего не меняет. Если вы собираетесь посадить его в тюрьму, Галактическая Ассамблея была бы очень недовольна.”

“Разве не вы беспокоились о том, что люди начнут переговоры с Дрэв?” – поинтересовался адмирал, сидевший во главе стола.

“Да, нас это беспокоило, но мы бы предпочли, чтобы Дрэв были нашей стороне, чем против нас. В отличии от вас, людей, мы понимаем значение компромисса.”

В комнате на мгновение поднялся шум. Рука ударилась о стол.

“Дело не в его ценности, дело в его вине или невиновности. Я, например, считаю его виновным. Он пустил вражеского агента на борт корабля, еще и так близко к секретной информации.... это неприемлемо. Не говоря уже о том, что он привез эту штуку на Землю.

Еще один представитель ГА поднялся: “Я все больше удивляюсь вашему человеческому чувству справедливости. Очевидно, что он был призван сюда из-за предвзятости. ВСЯ Галактическая Ассамблея знает местонахождение Земли, это не такой большой секрет, однако никто еще не решался ее посетить, кроме этого Врул и этой Дрэв. Кроме того, я крайне оскорблен тем, что вы назвали ее ШТУКОЙ, я для вас что, человек, тоже ШТУКА?”

Опять начали подниматься голоса, поддерживаемые стучанием по столу и агрессивными спорами. Наконец встал более молодой офицер. Ему явно было далеко до своих соотечественников.

“ТИШИНА!”– рявкнул он. Его начальство, командиры и политики повернулись, чтобы взглянуть на него, некоторые сузили свои глаза, раздраженные, что он осмелился бросить им вызов.

“Это нелепо, какое-то политическое говно. Этот человек - герой, герой Земли. Он участвовал в войне с Дрэв и ни разу не отдавал им предпочтение перед людьми. Посадить его в тюрьму или уволить было бы банальным политическим самоубийством. Он народный герой, народ этого не допустит. Не говоря уже о том, что он герой на каждой планете, начиная от Андромеды. Я не говорю, что этот парень идеален, очень часто он ведет себя как импульсивный идиот, но он выполняет свою работу и он один из самых преданных мужчин, что у вас есть. И ему удалось перехитрить обвинение, которое, как мне кажется, было основано на политической повестке дня. Кто-то хочет лишить этого человека власти. Военные начинают беспокоиться о его влиянии на людей и Галактическую Ассамблею. Однако, если вы избавитесь от него, он заберет с собой большую часть этой команды. А что, если он вдруг начнет работать фрилансером? Тогда он больше не находится под вашим контролем, и он может делать все, что угодно, черт возьми. Он слишком важен, чтобы позволить ему такую свободу.”

В комнате повисла тишина.

“А что насчет увольнения по состоянию здоровья? В его досье сказано, что потеря глаза также вызвала незначительное повреждение головного мозга.”

“Он был признан готовым к службе Врулом, который, позвольте напомнить, входит в 10% лучших медицинских профессионалов в галактике, и, поскольку у Врул почти нет никаких других концепций, кроме логики, он бы не стал его проверять, если бы он не думал, что мужчина сможет выполнять свои обязанности, так что перестаньте искать оправдания. Вопрос должен заключаться в том, готовы ли мы рассматривать принятие дара Дрэв как принятие ноги как части его тела, это самая важная часть.”

“Гребаные судебные лазейки,” – пробормотал кто-то.

“Мы должны просто проголосовать. Покончим с этим раз и навсегда.”

***

Они вернулись в зал суда, присутствующие в тишине смотрели в сторону передней части зала в ожидании момента истины. Капитан Вир одним из последних вошел в комнату. Не многие замечали это со спины, но с того места, где она сидела впереди, Санни видела, как его побелевшие суставы ладоней упирались в стол. Его настоящая нога немного дрожала, несмотря на выражение его лица. Он потер фальшивый глаз.

Судьи заняли свои места, и все остальные последовали их примеру. Морские пехотинцы, которые были удалены из-за их агрессивной вспышки ранее, вернулись в зал суда, на них с обеих сторон смотрели офицеры военной полиции.

В передней части комнаты один из адмиралов перетасовал бумаги на своем столе, после чего встал, медленно поправляя фуражку на голове: “Капитан Адам Аллен Вир из Космического Корпуса Объединенных Наций, суд признает вас…...”

Все с нетерпением ждали на краях своих сидений, никто не посмел нарушить тишину.

“Невиновным по всем пунктам обвинения.”

На этот раз судьям не удалось утихомирить рев, который, казалось, сотряс все здание. Капитан Вир с облегчением рухнул на стол, пока толпа заревела позади. Санни почувствовала, как будто ее тело стало легче. Справа от нее К'Рилл упал на пол, выведенный из строя невероятной громкостью празднующих людей. Один из морских пехотинцев наплевал на все формальности и перепрыгнул через перила, чтобы похлопать своего капитана по спине. Когда Вир наконец поднялся, его лицо из белого превратилось в красное от восторга, и остальная часть комнаты погрузилась в хаос.

Понадобилось больше часа, чтобы успокоить всех. Санни почувствовала невероятное облегчение, но все остальное время не могла подойти к капитану, поскольку другие члены экипажа обступили его раньше нее.

***

Когда она наконец встретила его снаружи зала суда, он выглядел измученным, но довольным, со всех сторон окруженный членами экипажа и морпехами, которые, казалось, были полны решимости избить любого, кто осмелится снова обвинить его. Санни нравились морпехи, они были очень похожи на нее.

Капитан Вир улыбнулся, когда она подошла к нему. На мгновение воцарилась тишина.

“Ты принял его,” – сказала она, глядя на сияющий синий металлический протез.

“Да, да я принял….. и не жалею о своем решении, – он прочистил горло. – Тем более, теперь мне придется носить его до конца жизни, если я планирую сохранить решение суда в нашу пользу. О, кстати, чуть не забыл.”

Он повернулся в сторону, прикрыв лицо рукой, и вытащил механический глаз.

“Ну это просто мерзко,” – сказал кто-то из экипажа.

Капитан вытащил из своего кармана повязку и быстро надел ее, прежде чем выпрямиться.

“Боже, как же эта хрень чешется,” – он бросил глаз одному из морских пехотинцев, который неуклюже поймал его, чуть не уронив, прежде чем просто встать там, держа глаз с довольно встревоженным выражением лица.

“Вы меня конечно простите, но зачем вы вообще его надевали?”

Капитан поднял бровь.

“Слушай, морпех, у меня фальшивая нога и повязка на глаз. Мне стоить только сказать Арррр и я буду космическим пиратом. Это то, что суду не стоит демонстрировать, – он повернулся к дверям. – А теперь давайте, погнали домой.”


Спасибо за прочтение, вопросы, комментарии, мнения и предложения для автора всегда приветствуются.
Перед вами - рассказ из огромного цикла "Небесное око" за авторством Charlie Starr. Перевод и публикация осуществлены с личного разрешения автора произведения.
Оригинальное произведение можно прочитать по этим ссылкам:
Блог в тамблере
Ваттпад

Запад : Мы должны уважать права чернокожих людей

Реклама в России :