Ровно 25 лет назад, в январе 1992 года, командующий Черноморским флотом, русский патриот и коммунист адмирал Игорь Касатонов спас его для России. В начале января 1992 года президент Украины Кравчук требовал, чтобы Черноморский флот принял присягу Украины. Адмирал Касатонов ответил: «Нет!».

… В истории 90-х ещё остаются белые пятна, и одно из них – судьба Черноморского флота, который тогда был «яблоком раздора» между Россией и Украиной. Кто и как себя вёл в той накалённой до предела обстановке, в этом материале рассказывает адмирал Игорь Касатонов, на тот период – командующий Черноморским флотом.

- Сколько адмиралов Касатоновых на белом свете, Игорь Владимирович?

- Да не так уж нас и много. Трое. Кроме меня, ещё Владимир Львович, адмирал, начальник штаба Тихоокеанского флота. Мой племянник. Но главным, конечно, был Владимир Афанасьевич, Герой Советского Союза, командующий Балтийским, Черноморским и Северным флотами. Мой отец. Надо ещё деда упомянуть. Пусть он и не адмирал, а унтер-офицер, но ему стоит памятник, как полному Георгиевскому кавалеру. И Беленихинская средняя школа в Белгородской области, откуда дед родом, носит его имя. Он служил в разведке лейб-гвардейского уланского полка и преуспел в добывании вражеских «языков».

Отец попал на флот в семнадцать лет, окончил в Ленинграде училище имени М.В. Фрунзе, был штурманом, командиром подводной лодки на Дальнем Востоке, командовал дивизионом «Щук». Когда началась война, он уже был командиром отдельного дивизиона подлодок Балтийского флота.

В 1955 году тогдашний министр обороны Георгий Жуков назначил отца командующим Черноморским флотом. С ним и я попал в Севастополь, поступил в Высшее военно-морское училище имени Нахимова в 1960 году. Окончил его с «отличием» по специальности «ракетное вооружение».

- То, что отец командовал флотом, помогало успешной учёбе?

- Интересуетесь, не был ли я блатным? Никто не посмел бы делать поблажек, да и я не стал бы ими пользоваться. Всё было на общих основаниях: жил в кубрике на сто человек, увольнения – раз в неделю по выходным. Да и служил позже, начиная с лейтенанта, поочерёдно на всех положенных на флоте должностях, вплоть до адмирала.

В 1982 году был переведён в Полярный, назначен первым командующим только-только созданной Кольской флотилией. Хозяйство досталось немалое: полторы сотни кораблей, береговые ракетные полки, авиация, 22 тысячи личного состава…

- Так и оставались на Севере, пока ГКЧП не грянул?

- К тому моменту уже три года был первым замом командующего Черноморским флотом, который возглавил в сентябре 1991 года.

- Вы ведь подчинялись верховному главнокомандующему Горбачёву?

- Ни разу в жизни с ним лично не встречался. Не хочу говорить об этом человеке и сегодня, поскольку хороших слов для него нет, а ругаться не люблю.

- Вас чем он обидел?

- Не меня, а армию и флот. И не обидел, а поставил в страшное положение, когда после развала СССР за границей оказались 2,5 млн. военных, семь округов, три стратегических направления и три группы войск… Всё пошло прахом! И Черноморский флот, который базировался на территории Украины, объявившей в августе 91-го независимость, могла постигнуть такая же участь.

В тот период флот насчитывал 833 корабля, на которых служили почти 100 тысяч офицеров и матросов. Я объехал все объекты и морские базы. Кроме Крыма они располагались в Измаиле, Очакове, Одессе, Батуми, Новороссийске. Вскоре полетел в Киев представляться Кравчуку. Он тогда председательствовал в Верховной раде, но собирался стать президентом Украины.

- И как вам Леонид Макарович?

- Сразу стало ясно: мы совершенно разные люди. Начиная с воспитания, заканчивая жизненными приоритетами и ценностями. Кравчук – чиновник опытный, политик прожжённый. Ему хватило несколько минут, чтобы понять: Касатонов не ляжет ни под него лично, ни под Украину. Я – русский в широком смысле слова. Родился во Владивостоке, учился в Ленинграде, жил в Москве, жена моя Юлия Александровна из семьи русских моряков, дочь адмирала Трофимова, командовавшего 8-й эскадрой ВМФ в Индийском океане…

- Значит, Кравчук вам ничего не предлагал?

- Он осторожно «прощупывал», а его заместитель Плющ без обиняков пёр напролом. Мол, не усложняйте, адмирал, мы с Ельциным проблемы уладим, флот отойдёт Украине, вы останетесь при прежней должности. Кроме меня, обрабатывали и командующих трёх округов – Киевского, Одесского и Прикарпатского. Предлагали не ориентироваться на Москву. Я объяснял, что у нас служат люди со всего Союза, они не присягали на верность незалежной Украине и разбегутся по домам. На это Кравчук отвечал: «Ну и пусть бегут…» Он был уверен, что всё, им задуманное, получится, и его сильно раздражали мои возражения.

Ситуация и вправду выглядела странной. Москва упорно молчала, хотя и в Минобороны, и в Генштабе прекрасно знали, как давят на нас власти самостийной. Вместо чёткого приказа поступали абстрактные слова поддержки. Устав отбивать атаки политического руководства Украины, командующие округами генерал-полковники Чечеватов, Скоков и Морозов написали рапорта и уехали в Москву. Киев этого и ждал. На эти должности сразу же были назначены генералы из числа переметнувшихся. Таких хватало. В принципе, и я мог плюнуть и улететь в Россию. Но на кого я бы оставил флот? Уехать в тот момент – значит, предать Родину…

Кравчук требовал, чтобы 3 января 1992-го Черноморский флот принял присягу Украины. Вместе со всей группировкой флот насчитывал 700 тысяч человек. Я этого делать не стал, объявив 4 января флот российским и сказал, что подчиняюсь министру обороны Евгению Шапошникову и командующему ВМФ Владимиру Чернавину. Конечно же, мне на это никто не давал разрешения. Я взял ответственность на себя. По форме это был мятеж. В поддержку моих действий я получил сотни телеграмм от рядовых сограждан, а от руководства страны – ноль, никакой реакции. Окружению Ельцина было не до проблем нашего флота, люди власть делили! Дошло до того, что в декабре 1991-го Генштаб снял флот с довольствия, дескать, вы – отрезанный ломоть, на Украине базируетесь…

И Киев пытался назвать меня мятежником. Доходило дело и до реальных угроз жизни.

9 января 1992 года меня вызвали на заседание Рады. После моего выступления в зале повисла леденящая тишина. Но я знал, что за мной сила и правда. Говорил спокойно, уверенно. С трибуны я заявил, что требование принимать присягу чужого государства считаю преступным.

О моём выступлении написали газеты, в том числе российские. Тогда Ельцин, видимо, и проснулся, поняв, что можно вернуть фактически подаренный им Украине флот. После моего выступления на Всеармейском совещании в Москве в зале звучали долго несмолкаемые аплодисменты, так как все знали о моём отказе принимать украинскую присягу.

6 феврали 1992-го Верховный Совет России принял постановление о необходимости сохранения единого флота в Чёрном море. Я ведь даже не поднимал андреевские флаги. Без ведома и необходимости правовой базы это был бы популизм. И Черноморский флот пять лет ходил под советским флагом, с красной звездой, серпом и молотом.

- По сути, вы по личной инициативе организовали оборону Севастополя?

- Так получилось. Кто-то должен был. Можно сказать, это была третья оборона, если считать с Крымской войны 1854 года… Атаки тогда шли со всех сторон. Но я рад тому, что НАТО тогда прозевало всё, что можно. Тогда я инициировал принятие крымским парламентом Акта государственной самостоятельности республики Крым. Депутаты проголосовали за решение большинством голосов. Если бы Москва чуть-чуть поднажала, продемонстрировав политическую волю, Крым уже в 1992 году мог отойти России. Но этого тогда не случилось…

Вернувшись в Россию, адмирал И.В. Касатонов до 1999 года служил первым заместителем главнокомандующего ВМФ России. В настоящее время – советник заместителя министра обороны РФ, начальника Генштаба. Сыновья, капитаны первого ранга Александр и Кирилл сегодня служат на российском флоте.