– Клиническое испытание номер 26372760 пройдено. Не годен.

Мои глаза расширились так, что, как мне показалось, в глазницы бы поместились два блюдца, которые обычно помещают под маленькие кружечки под экспрессо.

– Это как же так? – на одном дыхании произношу я, будто бы выдыхаю пар изо рта при высокой влажности воздуха. В легких предательски засвербило, будто бы внутри скрывался рой навозных мух.

– К сожалению, Вы не подвержены новому вирусу.

– Но ведь это невозможно…

Врач пожимает плечами, разводит руками:

– Аномалия.

Пока она не успела опомнится, я стягиваю куртку с кушетки, засовываю ноги в кроссовки, не жалея пяток, и выбегаю из кабинета, громко хлопнув дверью.

***

Этот вирус является особо важным для человечества. Без него невозможно переселение. Все должны быть одинаковыми. Абсолютно все. Человечество обязано говорить на одном языке, иметь одинаковых микробов, болеть одинаково, мыслить так, как написано в книгах.

Для этого был выведен вирус ZETA-3940.

Когда мы первый раз узнали о нем из новостей, естественно, как о новой пандемии, начался поток разнообразных страстей, затем поток смертей, мы следили за распространением этой заразы по миру, пока всем не наскучило. А затем нам всем все же рассказали, зачем его создали в лаборатории.

Симптомы этого вируса были практически такими же, как у обычной простуды или гриппа: температура, насморк, кашель, ломота в теле… За исключением одного, на третий день заражения начиналось перерождение. Оно заключалось в том, что у пораженного вирусом, вдруг отключались некие обостренные чувства, такие, как рефлексия, некоторая мозговая активность, критическое мышление и эмпатия. В общем, блокировались некоторые теменные части лобной доли мозга, из-за чего казалось, что в голову будто бы налили воды.

Подавляющая часть населения жаловалась на данный симптом, на что врачи отвечали о крайней степени смертности населения и на чудовирус, уничтожающий классы.

Это был долгий процесс, однако после перенесенного вируса люди становились совсем другими – озлобленными и будто бы направленными внутрь себя. Затем все снова приходило в обычное русло, как казалось.

Черт, я вовсе не уверен в этом.

***

Как же так? Почему не годен? Что я сделал не так?

Лучше бы я умер!

Как мне быть?

Мысли бегали в голове от стенки к стенке черепной коробки. Я бежал, перепрыгивая через лужи, изредка попадая кроссовками в воду, обдавая фыркающих прохожих брызгами.

Домой. Домой. Быстрее домой.

Сердце бешено стучало то ли от боли, то ли от шока, то ли от быстрого бега.

Теперь они узнали о том, чего им вовсе не стоит знать. И зачем я только сдал анализ. Черт дернул или моя новая девушка?!

Нужно скорее собрать вещи и уезжать туда, где меня не найдут. Или все же стоит просто успокоиться?

***

Вирус ZETA-3940 истребил около четверти населения, которые не смогли его пережить. Тем же, кто смог его пережить, кто привился малой дозой вируса, через некоторое время было объявлено о немедленном переселении в связи с несколькими ядерными и радиационными войнами на нашей планете на другую более выгодную для расцвета новой очищенной цивилизации.

Я никогда не думал, что люди совсем меня не понимали, когда я выступал со своим другом на бардовском фестивале с оппозиционными юмористическими частушками, люди почему-то тогда сидели и сурово смотрели на нас, но мы продолжали петь.

Кстати, чуть попозже он сообщил, что больше не хочет продолжать выступления со мной, так как он устал и отошел от дел. Он больше не хотел играть на лютне и балалайке, я постоял еще за бравое дело, где-то полгода юморил, но без моего друга это было уже совсем не то. Тем более на ложках можно было только отбивать ритм, его явно не хватало.

И вот значит спустя некоторое время люди начали смотреть на небо, правда, оно было затянуто смогом и изредка пробивалось солнце, все шли дожди с кислотным привкусом. Зато кроссовки отбеливались знатно. Грязи на улицах стало значительно меньше.

Человечество признало факт божественного вируса, возомнили себя покорителями космических систем, значительно готовились к еще одному глобальному изменению, а я…

Играл на ложках матерные частушки о ядерных войнах и грибах, а днем работал на космодроме.

Признаю, было весело. Но теперь как-то не очень.

***

– И как твой тест? – моя зеленоглазая стрекоза кружилась на кухне, готовя новое блюдо из немыслимых продуктов. В правой руке книжка рецептов, в левой поварешка, которой она периодически помешивала адское варево.

Я зашел домой, отдышался, в нос сразу ударил сильный запах.

– Ой, – она посмотрела на меня мимолетно. – Ты весь мокрый. Краска плавится. Лучше переодеться. Тебе не идет. Ты некрасивый сразу и какой-то весь взмыленный. Будь осознанным мужчиной. Фу, – она поморщила веснушчатый носик.

Затем отмерила строго 100 грамм крупы, проверила температуру и только тогда закинула крупу в кастрюлю.

Я сел на табурет рядом.

– Ты ж мокрый! – завизжжала она.

Я бросил рюкзак рядом. На половицах стала разливаться черная лужа.

Я посмотрел на нее. Затем посмотрел на то, что она делает.

Она вернулась к готовке, которая была расписана по минутам. Достаточное количество питательных веществ, достаточное количество килокалорий, достаточное для порции для взрослой женщины и взрослого мужчины.

Облокотившись на обеденный стол, я спросил:

– А ты никогда не пробовала готовить без рецепта?

Лина опешила.

– Ты что? – глаза забегали от книги до меня и до кастрюли.

– Я даже не думала, что так можно. Так…ведь надо…

На секунду она даже, как мне показалось, зависла. Если бы она была экраном телевизора, то по ней бы прошла рябь.

– Ты дурак что ли?! – очнулась она и топнула ножкой.

Я поплелся в ванную.

Разделся, открыл кран, полностью погрузился под струящийся поток, как рыба.

Дурак. Он и есть дурак. Дуракам закон не писан. И тесты всякие.

***

– Смотри какой купальник крутой. Я заказала специально для новой планеты. – после ужина Лина демонстрировала мне все новые и новые наряды.

– Представляешь, как будет классно! – щебетала она. А во мне с каждым словом множилась серость и боль, становилось все грустнее, но я старался улыбаться.

– Я уже посмотрела, как мы будем жить! Такая красивая квартира в многоэтажке, как же заботится о нас наше государство! Да, лететь дольше, чем на самолете, и я боюсь летать, но говорят, как комарик укусит и вот мы уже на другой планете…Уже так скоро! Надя звонила, представляешь! Говорит, что они отправились сегодня, а мы уже через три дня! Это так быстро! Так не верится! Такое путешествие!

Она откинулась на кровати, закрыв счастливое лицо руками, затем оторвала одну ладошку и хитро посмотрела на меня.

– Я даже не успею с ней созвониться, а потом мы так скоро увидимся с ней! Заведем собаку, да? Я так хочу собаку!

Я вздохнул. Встал с кровати, забросанной вещами, перешагнул открытые чемоданы, наполовину заполненные нарядами. Лина купила около десятка чемоданов.

Отвернулся и посмотрел в окно.

– Наш дом ведь снесут? – произнес я.

– Ой, да кому нужны эти трущобы! – махнула рукой Лина. Затем развернула буклет, из-за чего комната озарилась светом, а на потолок спроецировалась картинка «нашего нового района» на планете HOPE-303. Сколько там было этих Хопов? 302? 299?

Женщина восхищенно ахнула:

– Как же красиво!

Я повернулся.

– Лина. Нам нужно поговорить.

– Мне не нравится твой тон!

– Ты уверена в том, что там будет так, как на картинке?

– Аб-со-лют-ли! – кивнула она. Затем задумалась. – А что?

– А если нет?

– Хватит, глупый, – она вскочила, подбежала ко мне, посмотрела в глаза и взяла меня за две руки. – Ты, наверное, просто устал, так? Все ведь будет хорошо, бусинка! – она обняла меня, как плюшевого медведя.

– Я работаю на космодроме, и …

Она закрыла мой рот двумя руками:

– Ничего не говори. Тсссс. Не нуди, не порть новую жизнь!

А затем поцеловала, не дав мне договорить.

Она такая счастливая…

***

Три дня, как в тумане. Кажется, на работе на меня стали странно коситься. Может, узнали о том, что я не прошел этот чертов тест. Хорошо, что до начальства не дошло.

Я начал тоже собирать вещи и втихаря смотреть куда бы я смог переехать, как поменять документы и сколько это все стоит.

Моя нерешительность убивала меня. Пока не наступил день ИКС.

Моя женщина собиралась в полет, передавая многочисленные чемоданы грузчикам-роботам.

Я все задвигал свой большой дорожный рюкзак. Тайга казалась мне реальным решением моей проблемы. Мялся.

Пока…

Она взяла рюкзак за двери ручки, пытаясь сдвинуть его с места, но я резко сел на него.

Лина подняла брови:

– Это еще что такое?! Ты чего?! Боишься, глупышка?

– Лина…– я покачал головой.

Она удивилась.

– Это как?

Осела на кровать, украшение нашей квартиры-студии.

– Нам лететь скоро!

– Тебе… скоро лететь.

– Что это значит?! – она резко встала и вперила в меня суровый взгляд.

– То и значит. Твоя планета. А мой тест…отрицательный.

Молчание.

– Я не знал, как сказать. Я не подвержен этому вирусу.

Она опешила. Отвернулась. Заплакала.

Я не подошел.

Затем она молча закинула остальные чемоданы и покинула дом, который оставался домом ровно день.

***

Я поднял голову наверх. Там наверху тысячи огней, разрезающих звездное небо в поисках новой планеты HOPE-303, разбросанные как брызги луж или фейерверки.

Не факт, что все они достигнут цели.

Я крепче сжал лямки рюкзака.

Недавно я прибился к таким же изгоям, как и я, этого постаппокалиптического мира, нашел небольшое поселение в лесах.

Становилось холоднее. Поежился.

И зашагал в сторону костра, там поют песни мира…