(всем непонятым и оставленным посвящается)
— Ты что-то пропала. Обиделась?
— Ну, я же не ребёнок, чтобы обижаться. Работы привалило с горкой, справляюсь вот, головы не поднять.
— А я уж подумал, что ты истеричка…
Смеюсь и радостно соглашаюсь:
— Истеричка, даже не сомневайся!
Мы не виделись с осени, когда он решил пожить отдельно. Что за пошлая фраза! Старосветские помещики прямо.
Бреду рядом с ним по аллее и не думаю горевать. Липы цветут. Одним днём всё прошло, как-то отпустило. А в юности я думала, что жить без него не смогу, дышать не буду.
Который день неотвязно преследует название странного позднесоветского фильма «Расстанемся — пока хорошие». В нем как-то совсем уж печально рассказывается о вечном: честь, предательство, верность, благородство. Обвинить Его в благородстве и избыточной порядочности язык не повернется. Но и чернить не стану — хороший человек, несёт свою боль через жизнь, как умеет, оберегает от сквозняков и дождей.
— Разве можно тебя разлюбить? Если ты — свет и радость. Нет, люблю нежно. Но больше не смогу быть рядом. Ты мне всю душу до дна вычерпал, как в старом колодце — пусто и песок.
Замолкаем, каждому по-своему грустно. Понимаю, что сердится. Но это целительная злость, она поможет нам обоим не отступить и идти вперед. Уже своими отдельными дорогами.
Он у меня (ой, теперь уже не у меня!) большой умница и талантище. Горжусь изо всех сил, будто Он — моя заслуга. Не моя, не мой, чей-то теперь…
— Плохо переношу все эти расставания.
— Угу. Но. Теперь — это реальность, ты сделал выбор сам.
Молчит, только в глазах отчаяние что ли.
— Мой хороший, ты прости меня, пожалуйста. Это правда — сильнее меня. Меня и так почти уже нет.
Ему лучше не знать. Всё равно потому что. Я никогда не смогу понять, почему всё так неказисто получилось. Несомненно, если душа так распахнута навстречу людям, велико искушение плюнуть в неё. Что он с увлечением и делал частенько.
— Ты должна запомнить, это важно.
Он же не знает, что по-настоящему важно. Но твердо верит, что знает всё и немножко больше. И когда умерло Мертвое море — тоже знает?
— Я отношусь к тебе с уважением…
Не даю договорить, обречено машу рукой:
— Да-да, конечно. Я помню, ты говорил.
Что Он знает об уважении, о понимании и принятии другого человека, его точки зрения? Ровным счетом ничего. «Моей огромной любвиииихватит нам двоим с головоооооююю»… Не хватило, совсем, даже мне одной. Когда в душе такая огромная черная дыра, что ни выдумай — ничем её не заполнить. Он просто слопал меня без остатка, как поступал не раз с другими. Да уж. Моя история типична. Мы когда-то были соучастниками и единомышленниками в этой неказистой жизни. Только я понимала и принимала его мир, а Он… Он по своей дурацкой привычке уничтожал всё вокруг. Даже не думаю осуждать, бесполезное дело.
— Тебе нужен качественный секс!
— Кому он не нужен… Тебе бы тоже не помешал.
Даже развивать Его вожделенную тему не хочу. Давно неинтересно и как-то несмешно.
— Нет, правда. Найди хорошего любовника.
— Угу. Вон, под кустиком завалялся.
— Надо проще к этому относиться. Ну и что, что мы еще не развелись. Это неважно.
Разговора не получается, как обычно. Только я уже не доказываю свою точку зрения, не горячусь. Мне не так и важно, чтобы Он меня понял. Мне, кажется, уже ничего не нужно. От Него. По многолетней привычке щажу Его чувства. Я знаю, как Ему… невыносимо, всегда невыносимо. Пусть теперь так, хоть сегодня солнце останется незамутненным.
Почему-то всё внезапно стало непонятным и каким-то невыносимым. Любая незначительная тема для беседы перерастала в невозможные претензии и упреки. Теперь глупо выяснять, кто не справился. Я не помню ничего хорошего, в памяти осталось только ужасно несправедливое отношение ко мне. И эта просто страшная привычка — молчать и уходить из дому. Я устала быть неуслышанной, невыбранной. Лучше уж без него. Только. Лучше ли?
