Deadowitch

Так вышло, что мне довелось посмотреть и «Лигу Справедливости Зака Снайдера» и «Лигу Справедливости». Именно в таком порядке. Вторую я посмотрел сразу после первой, потому что стало интересно, как можно было уместить в два часа то, что у Зака Снайдера уместилось только в четыре. При том, что эти четыре часа я провёл в восторге от каждого кадра.

Я не большой любитель писать про кино («Матрица 4» — исключение), но зато большой любитель темы авторства и метаконтекста, так что тут не смог пройти мимо.

Если вы больше по Марвел, то считайте, что «Лига Справедливости» — это по значению как финальные «Мстители». Тем более, что у её массовопрокатной версии в итоге оказался тот же режиссёр, что у «Мстителей» — Джосс Уидон. Снайдер не смог завершить работу над картиной в связи с самоубийством его дочери. Как выяснилось позже, работа и без этого шла по меньшей мере негладко. Фильм выпустили в прокат, фанаты отошли от шока и стали требовать режиссёрскую версию. Сначала им не дали, а потом дали, так и появилась «Лига Справедливости Зака Снайдера». И как же она хороша.

Я не знаю и никогда не узнаю, смотрелась ли «Лига Справедливости» настолько же плохо сама по себе, но на фоне режиссёрской версии она смотрелась плохо показательно.

Легко представить, как кинобоссы хотели сделать продукт, который зайдёт аудитории, поэтому стремились всё сократить и стандартизировать, как происходит в любой большой индустрии. Удивительно, но в фильме на два часа гораздо больше всего лишнего, чего совсем нет в фильме на четыре часа.

Лишние реплики и эмоции, которые не раскрывают персонажей, а делают их зачастую глупыми, слабыми, поверхностными, плоскими. Они супергерои, а ведут себя как довольно средненькие люди.

Лишние сцены, которые, вероятно, призваны заполнить пустоту, образующуюся при сокращении длинной версии фильма (какой она изначально и была задумана режиссёром).

Лишняя российская семья, которая выглядит так же глупо, как весь фильм «Защитники», которым несколько лет назад режиссёр, чьё имя не называют, грозился побороть «Мстителей».

Ну и главный злодей, похожий на участника вечеринки по произведениям Толкина, хотя, по идее, должен представлять собой одного из лидеров сверхтехнологичной космической расы.

Я это всё к чему. Эти два фильма — яркий пример того, как творческая свобода кончается там, где начинаются большие деньги. И того, как эти большие деньги в итоге превращаются в пшик (в данном случае минус 60 миллионов долларов), в то время, как получив творческую свободу назад, режиссёр создаёт нечто потрясающее. А значит, кто бы что ни говорил, Лига Справедливости работает где-то в нас, и пусть так оно и продолжается.

***

Отрицательный спонсор этой публикации — «Альфа-банк».

Рекомендуйте его своим врагам.

Узнайте больше здесь.

Разрабатывали тур по научному городу, я писал сценарий. Вставил в диалог героев (искусственный интеллект и туристка) шутку:

ИИ:

...Его общая площадь 440 гектаров.

Туристка:

А сколько это будет… ну, например, в Ватиканах?

ИИ:

Примерно десять Ватиканов.

Туристка:

С десятью Папами?

ИИ:

Нет, но с полуторами тысячами человек, которые тут проживают.

Не приняли. Говорят, оскорбим чувства верующих, среди слушателей могут быть католики. Чем, говорю, оскорбим, тем, что произнесли «Ватикан» и «Папа» всуе? Так ведь не всуе же, а шутки для. А заказчик говорит, нельзя и всё тут. Долго спорили. В конце концов мне сказали, что сейчас отправят эту шутку их PR-директору, и если он одобрит, то оставим, если нет — нет. Согласился, что поделать.

Вскоре пересылают мне ответ PR-директора. Ответ не в виде текста, а в виде стикера. Стикерпак имени этого самого PR-директора. Стикер, который мне переслали, изображает PR-директора со строгим взглядом и титр: «Не надо шутить с религией на госпроектах».

На всякий случай я уточнил:

— Это значит «Нет»?

— Именно, — было ответом.

Стал думать, как шутку поменять. И так и эдак пробовал — без неё весь текст рассыпается. Если взять, скажем, пол-Парижа, то нельзя же пошутить про половину его мэра. Если взять три Люксембурга, то некого подставить вместо Папы, с королём шутка смажется, кто там его знает, этого короля. Никак не поменять. И тут я вспомнил Кевина Спейси.

А Кевин Спейси с прошлым Рождеством поздравил аудиторию в небольшом видеоролике, уютно сидя у камина и произнося что-то вроде: «Желаю вам счастья, здоровья, а все кто мешает вам жить... Убейте их... Своей добротой». И я решил убить научный город своей добротой. Переписал шутку так:

ИИ:

...Его общая площадь 440 гектаров.

Туристка:

А сколько это будет… ну, например, в Ватиканах?

ИИ:

Примерно десять Ватиканов.

Туристка:

С десятью Папами?

ИИ:

(строго)

Папа, уважаемая, может быть только один!...

(смягчившись)

А у нас здесь проживают полторы тысячи человек…

И сопроводил комментарием:

«В силу уникальности государства Ватикан замену найти не представляется возможным, а без него, Ватикана, рушится весь диалог. Поэтому переписал диалог таким образом, чтобы не только не оскорбить чувства католиков, но и подчеркнуть уважение ИИ как представителя [научного города] к главе их конфессии»

Приняли.

И правда, вежливость города берёт, даже и научные.

Недавно при входе в одно частное учреждение охранник, сидевший на вахте, остановил меня и попросил надеть медицинскую маску и прикоснуться моим телефоном к стеклу, на которое с другой стороны был опёрт его телефон. Маску я надел, а насчёт телефона долго не мог понять, чего он хочет и зачем. Я подумал, что, может быть, это бесконтактная система считывания вакцинационного qr-кода. Но тогда выходит, мне сначала надо зайти в приложение Госуслуг? Что-то активировать? Как? Почему? Я засыпал охранника вопросами, он ничего внятного не смог ответить, я стоял и всё не понимал, что и зачем я должен сделать. К счастью, рядом оказалась женщина, которая объяснила мне, что это спектакль, необходимый для камеры видеонаблюдения. Тогда я приложил свой телефон к стеклу, как хотел охранник, и тогда он сказал мне: «Пожалуйста, проходите». Когда со мной происходит подобное, я каждый раз думаю о том, сколько же много в мире ежедневно, ежеминутно впустую тратится энергии и человечекочасов на совершение бесполезных (а значит, вредных) действий. Кто-то наверху решил, что существует технология проверки вакцинации касанием или что-то в таком духе и постановил, чтобы все касались телефоном стекла. И те, кто им подчиняется, и те, кто подчиняется им, и самый крайний бедолага, сидящий на вахте, просто делают ту глупость, что им приказано, и заставляют её делать других — иначе не пустят. И это небольшая частная структура. А что с гигантской структурой государства? Сколько времени своих жизней мы тратим зря? А главное, что мешает перестать? Перестать мешают три вещи: страх потерять тёплое место, отсутствие критического мышления и неумение видеть дальше собственного носа. Если бы каждый разбирался, почему он должен выполнить то или иное действие, вместо того, чтобы его слепо выполнять без понимания, это благотворно бы повлияло на общество и экономику. А пока мы живём в стране функционеров, которым достаточно выполнять приказ и сидеть на попе ровно, будет продолжаться стагнация. Именно такие функционеры в конце концов эшелонами везут невинных людей в ссылку или ведут их на расстрел, после чего в конечном итоге система сжирает и их самих и их близких. Человек, который заставляет людей прислонять телефон к стеклу — ни что иное как пособник мирового зла. Говорю вам: не будьте бессмысленными. Знайте, что вы делаете и зачем.

В одной из старейших коммуналок на набережной Фонтанки, в доме, где жили некогда Александр Куприн и Сергей Рахманинов (по отдельности, конечно), довелось квартировать и мне, и среди соседей моих была Леночка: актриса, медсестра стоматологии, красавица, умница и — кладезь коротких историй, лучшие из которых я наглейше приватизировал и теперь вам хвастаюсь.

Иллюстрация Ольги Тамкович

Собака

В детстве Леночка очень хотела собаку. Каждый год она писала письма Деду Морозу и просила его об одном — подарить ей собаку. Дед Мороз дарил ей псов ежегодно, но — только плюшевых. Родители были невозмутимы.

В конце концов маленькая Леночка не выдержала и написала Деду Морозу большое письмо, где рассказала, как хорошо вела себя весь год, а в конце попросила: «Уважаемый Дед Мороз, подари мне пожалуйста, собаку, которая дышит!»

Дед Мороз внял просьбе. Лена получила плюшевую собаку с кнопкой на животе. При нажатии на неё игрушка начинала делать дыхательные движения. Так Лена научилась формулировать свои желания предельно чётко.

Колыбельная

В детстве Леночку укладывала спать бабушка. Она подтыкала ей одеяло, гасила свет, садилась на постель и начинала петь колыбельную. Голос у бабушки был хриплый, низкий, и она старалась петь негромко, чтобы Лене было проще уснуть. Получалось втройне жутко. Колыбельная начиналась так:

— А качи, качи, качи…

Леночка лежала, вслушиваясь в хрип и думала: «Что? Какие ещё качи? Кто это вообще?!»

Бабушка продолжала:

— Прилетели к нам грачи…

Лена думала: «Почему? Грачи же прилетают весной, а сейчас зима. И мы в квартире. Как они попали к нам домой?!»

Бабушка продолжала:

— Сели к Лене на кровать…

Тут Леночку охватывал истинный ужас. Было очень темно, и осознание того, что у неё на кровати вместе с бабушкой сидят дикие чёрные птицы, отгоняло сон начисто.

Бабушка продолжала:

— Стали Лене ворковать…

Лена вслушивалась в ночную тишину. Любой скрип соседской половицы или шорох за окном теперь походил на воркование зловещего грача.

Бабушка продолжала:

— А ворота скрип-скрип, наша Лена спит-спит.

С этими словами бабушка начинала хлопать Лену по спине, чтобы та быстрее уснула. Леночка, отвернувшись, сжимала края одеяла и глядела во тьму глазами-блюдцами, полными ужаса, не понимая, за что ей это всё. Она едва дышала, ожидая, когда бабушка перестанет хлопать её по спине и уйдёт спать сама. Когда бабушка засыпала, её храп заглушал все скрипы и шорохи ночных птиц, и спать становилось не так страшно. Тогда наконец засыпала и Леночка. А на будущую ночь всё повторялось.

Капа

Леночка устроилась работать администратором в стоматологию. Её новый руководитель был грузин — довольно экспрессивный и с непривычной Лене дикцией. Половину его слов она не могла разобрать, всё переспрашивала у медсестёр.

Так прошёл месяц. Однажды шеф вдруг довёл до Лены:

— Я так говорю, потому что у меня капа на зубах.

— А! — с облегчением ответила она. — Так вот почему я вас уже месяц не понимаю!

Шеф несколько опешил и произнёс:

— Вообще-то сегодня первый день.

Или что-то наподобие.

Мальчик

Леночка снимала комнату в квартире некой бабушки, которая имела одну особенность. Ночами она разговаривала с теми, кого в квартире не было. Даже ругалась с ними и довольно громко. Нередко Лена вздрагивала, заслышав из-за стены что-то вроде:

— Ах вы сучьи мандавошки! А ну пошли вон! Что вам тут надо?!..

Однажды к Лене в гости пришёл друг, и они собрались на лестничную клетку покурить, когда в прихожей появилась бабуля с каким-то бытовым вопросом к Лене. Лена остановилась, чтобы ответить, а друг стал ждать её возле входной двери. Когда вопрос был исчерпан, бабуля наклонилась к Лене и шёпотом спросила, косясь на гостя:

— А это что за мальчик?

Лена не удержалась от соблазна и сказала:

— Какой мальчик?

— Да никакой, — отводя глаза, молвила бабуля. — Ступай.

Ноги

Друг Леночки Сергей работал барменом и имел страшную тягу к приключениям и женщинам. Однажды он стоял за стойкой, и в бар вошла девушка его мечты. Сергей стал впечатлять её коктейлями с горящей самбукой. Струя пламенеющей над бокалами жидкости была с каждым новым коктейлем всё тоньше и длиннее. И с каждым новым коктейлем дама впечатлялась и пьянела всё больше, а с ней и Сергей. В конце концов очередная горящая струя вышла из-под контроля и разлилась Серёже на руку, а девушке мечты на ноги в капроновых колготках. Капрон оплавился и, сгорая, прилип к коже, девушка закричала от боли. Сергей не придумал ничего лучше, как начать сбивать пламя с колготок своей полыхающей рукой. Бар удалось спасти чудом.

— И после этого она предпочла мне другого! — сокрушался Серёжа. — До чего же я упростил задачу своему сопернику. Ему оказалось достаточно просто не поджечь ей ноги!

Сахалин

Друг Леночки Сергей однажды выпил рюмку водки, а потом проснулся в самолёте, летящем из Петербурга на Сахалин. Между этими событиями наверняка был ещё некоторый объём напитка, но с его слов завязка истории была именно такова:

— Выпил рюмку водки со своей новой девушкой, а проснулся рядом с ней в самолёте. Спрашиваю, куда летим. Она говорит, на Сахалин, знакомиться с её родителями.

Сергей был не силён в географии и по простоте её ответа решил, что Сахалин — это максимум в Подмосковье. Поэтому сказал:

— Ну хорошо.

Вскоре усиливающееся похмелье вызвало у Серёжи вопрос, когда будет посадка. Узнав ответ, он пришёл в ужас, поняв, что никогда не был так далеко от дома. Кроме того, у него не было денег на обратный билет. Подумав, Сергей решил делать вид, что всё идёт по плану.

Оказавшись на Сахалине, Серёжа позвонил другу в Питер и сказал:

— Чувак, срочно нужны деньги. Сорок тысяч. Я на Сахалине.

В Питере на момент звонка было четыре часа утра, чего экзальтированный Сергей, конечно, не учёл. Сонный друг не стал задавать лишних вопросов и сказал только:

— Я тебя понял. Сделаем.

Друг сделал несколько звонков, нашёл деньги, съездил за ними на другой конец города и позвонил Сергею.

— Куда отправлять?

Банковских карт ещё не было.

— В отделение банка, записывай адрес: остров Сахалин, улица…

— Стоп! — перебил друг. — Ты что, реально на Сахалине?!

— Ну да. Я же тебе сразу сказал!

Оказалось, друг решил, что «Я на Сахалине» это шифр, который надо понимать как «Меня взяли менты». Родителям своей новой девушки Серёжа понравился. Другу привёз много икры и больших крабов.

Братва

У Леночки есть парень Дима, а у его отца — сестра Ульяна. В расцвет 90-х Ульяна переехала из Качканара в Москву. Вышла замуж за немца, родила ему дочь. Немец был организатор мероприятий и однажды на него вышли серьёзные люди и предложили стать директором автомобильного ретро-экспо — выставки-продажи старинных автомашин. Обещали хорошие деньги. Немец посоветовался с Ульяной и согласился.

Выставка была масштабной. В павильон на севере Москвы пригнали под сотню роскошных ретро-авто. Собрались большие дяди в золотых цепях, стали смотреть и покупать машины. Причём охотно. Под конец мероприятия раскупили почти все. А на следующий день, когда им должны были пригнать авто прямо к дверям, всё куда-то делось: и серьёзные люди, и машины, и деньги покупателей. Остались только сами покупатели и ничего не понимающий немец. Покупатели много разговаривали с немцем, но ему ответить было нечего. В итоге его вместе с Ульяной и шестилетней дочкой вывезли в Подмосковье и заставили торговать на привозе рыбой, чтобы отработать долг. А долг был такой, что рыбы хватило бы не во всяком море.

Ульяна позвонила брату в Качканар, рассказала, как они всей семьёй попали в рабство. Брат был человек маленький — тоже промышлял торговлей на рынке, но сам, без рабов. Нужно было что-то делать. Брат позвонил друзьям в Москву — одним, другим… Связываться с большими обманутыми дядями никто не вызвался. Делать нечего — сам забил делягам стрелку, сел на свой 412-й «Москвич» и поехал из самого Качканара в Москву.

Ехал, скрипя зубами. Противопоставить грубой силе ему было нечего. Рассчитывать на счастливый случай было глупо. На милицию — и вовсе безнадёжно. Но ехал разбираться — непонятно как.

Приехал в Подмосковье. Отыскал место встречи — пустырь близ того самого привоза. Пришло время — никого. Подождал ещё — всё тихо. Тут из тумана выходят Ульяна с мужем и дочкой — только втроём.

Оказалось, что когда брат выехал, Ульяна поняла, что дело плохо, и так похитителям и сказала: «Ну всё. С вами разберутся». Им стало интересно, как это с ними разберутся, а она очень уверенно, хотя и без конкретики, отвечала, что разберутся с ними по существу и окончательно. Начались переглядки, кулуарные шепотки, поползли слухи. Подмосковные дельцы соизмеряли риски. Едут из-под Екатеринбурга — не последнего, надо сказать, города. Кто едет? Ну не один же человек — у кого бы духу хватило. Очевидно же, что с братвой. А места там дикие, неизвестные — всё тайга да зоны кругом. разве ж оттуда, несерьёзные люди приедут? Это вряд ли. В конце концов решили не играть с судьбой и отпустили семейку подобру-поздорову.

Ликованию не было конца.

Юбилей

Когда Леночка и Дима только начали встречаться, ещё в Качканаре, Лена стала бывать в доме его семьи. Ей там нравилось и в будни и в праздники — когда Лена, Дима и его мама с папой собирались за столом, вкусно ужинали, а потом шли на веранду, пили кофе и вели беседы. Тогда ей стало ясно, откуда в Диме столько интеллигентности и приятного спокойствия. В её семье праздники проходили, мягко говоря, полярно иначе. Присутствовала вся ближняя и дальняя родня, среди неё — самые шумные люди области. Застольные песни сменялись танцами и конкурсами с переодеванием. Лена берегла Диму, сколько могла. Но в конце концов его очень настойчиво пригласили на юбилей сразу двух бабушек Лены, родившихся, к всеобщему счастью, в один день. Пришлось подчиниться.

— Ты только не переживай, — успокаивала Лена Диму, предвкушая крах. — Побудешь часок, а потом я придумаю какой-то повод, чтобы ты мог по-тихому уйти. Сядешь между мной и моей сестрой, вы же хорошо общаетесь.

Дима только сухо кивал, понимая, что дороги назад нет. Его мама и папа делали ставки: на сколько его хватит.

На юбилей собралось примерно пол-Качканара. Были и уже поддавшая Ленина тётушка из Нижнего Тагила, от которой нет спасения никому из смертных, и Ленин дедушка во главе стола, извечный военачальник во всём в чём угодно, большой любитель канала Рен-ТВ.

— Так! — приветствовал он Диму, ударив кулаком по столу. — Кто такой? Почему не в армии? Сейчас отслужишь! Налить новобранцу именем Хеопса!..

А тётушка замахала руками и завопила:

— ТИЛИ-ТИЛИ-ТЕСТО-О-О!..

Лена действительно посадила Диму между собой и своей сестрой, но довольно скоро мама позвала обеих сестёр на кухню — помочь там с чем-то. Под этим предлогом она утащила их в ванную. Нужно было намотать поверх платьев простыни — наподобие пелёнок — чтобы в виде девочек-малышек поздравить бабуль. Так и сделали.

Читая с табуретки поздравление, Лена краем глаза уже видела, что места слева и справа от Димы занимают тётушка из Тагила и дед.

— Так, ну что! — восклицала тётушка. — Когда свадебка? Когда маленького заделаете?

— Смотри мне, — говорил дед, наполняя гранёный стакан водкой до краёв, — чтобы был обязательно пацан! Девок и так уже полный дом!

Дима бледнел, но держался молодцом. Пил с тёткой, говорил с ней про детей. Пил с дедом, обсуждал с ним груди русалок, систематически утягивающих путников в Енисей.

Освободившись от пелёнок, Лена поспешила выручать Диму.

— Беги, — шепнула она ему, отведя в сторонку. — Я их отвлеку.

— Нет! — протестовал уже расхрабрившийся Дима. — Я буду с тобой до конца!

Вакханалия росла. Дед и тётка не щадили ни Диму ни водку. К тому моменту, когда в дверь позвонили, он уже был пьян до полусмерти. Но всё же задался вопросом: кто может звонить в дверь, когда здесь уже решительно все?! Конечно же, это был баянист…

Когда гости хлынули на улицу запускать в честь бабушек фейерверки, Лена уговорила единственного трезвого человека – своего двоюродного брата, утащить Диму, уже не понимающего, кто он такой, с праздника жизни и транспортировать домой.

Родители встретили сыновнее тело со скорбным хохотом. Отец взглянул на часы и протянул матери пятьсот рублей. Утром Дима оказался жив, и с тех пор Леночке с ним ничего не страшно.

Паук

Леночке с Димой ничего не страшно, кроме пауков. А у них в ванной комнате как раз поселился большой паук. Дима нарёк его Василием. Диме нравилось, принимая ванну, вести с Василием философские беседы. Леночка Василия очень боялась и всё время просила Диму его переселить. Но Дима переселять Василия не хотел, а хотел их с Леной подружить. Однажды он привёл Лену в ванную, где был Василий, и сказал:

— Ну посмотри, он ведь совсем не страшный. Присядь, познакомься с ним поближе.

Превозмогая страх, Лена присела на корточки и посмотрела на Василия. Тот оставался безразличен. Дима сказал:

— Да ты поближе, поближе.

Леночка чуть приблизилась к Василию, и тогда паук резко побежал на неё. Лена подскочила, закричала, пулей вылетела из ванной, сбежала вниз по лестнице в гостиную, где пили кофе родители Димы. Поймав их недоумевающие взгляды, она немного успокоилась. Но тут же почувствовала, что по её ноге, под джинсами что-то ползёт.

Леночка завопила ещё громче, повалилась на пол, стала расстёгивать штаны и стаскивать их с себя. Родители Димы наблюдали эту картину в большой задумчивости. Их сын спускался по лестнице с хохотом. Оказалось, когда Леночка села в ванной на корточки, Дима незаметно бросил ей в джинсы монетку.

Диме пришлось выбирать между Василием и Леночкой. Было трудно.

***

Отрицательный спонсор этой публикации — «Альфа-банк».

Рекомендуйте его своим врагам.

Узнайте больше здесь.

На одной красивой планете воздвигали Вавилонский фаллос, чтобы дзынькнуть им по Луне. Планета эта представляла собой своего рода шарообразную постель, укрытую энергетическим одеялом. Понятное дело, что если где-то под этим одеялом происходил слишком сильный стояк (сюда относится и вертикаль власти), то где-то расходились края одеяла, и кое-кто мёрз. Чем выше стояк, тем больше планетян мёрзнут на космическом морозе.

Воздвиженцы Вавилонского фаллоса, конечно, понимали, что если планетянам будет слишком холодно, то они в конце концов соберутся и устроят огромную кровавую кастрацию. На этот случай Вавилонский фаллос охраняли лобковая полиция и спецназ. Но и они не помогли бы, если бы мёрзнущих планетян оказалось слишком много. Поэтому аналитики воздвиженцев Вавилонского фаллоса высчитали коэффициент толерантности планетян, чтобы сохранить народное восстание за горизонтом событий. Однако кое-чего они просчитать никак не могли. Однажды на планете появился венерический пришелец.

И не откуда-то он пришёл, а из эволюции. Острая вирусная инфекция. Занятно, что проблема была не в самом вирусе — они мутируют постоянно и регулярно, об этом все знают даже на самых отсталых планетёнках, — а в том, что к его появлению красивая планета оказалась категорически не готова. Чрезмерное увлечение воздвижением Вавилонского фаллоса, чтобы дзынькнуть им о Луну, обернулось тем, что таким сферам, как, например, здравоохранение, не уделялось должного внимания. Да что там здравоохранение — чтобы Вавилонский фаллос вышел достаточно длинным и крепким, и Луна действительно зазвенела бы от его удара так, чтобы все жители ближайших галактик пришли в сексуальное возбуждение и восхитились мощью Вавилонского фаллоса, экономили буквально на всём.

Когда стало ясно, что венерический вирус довольно лютый и может за несколько месяцев вообще с корнем вырвать Вавилонский фаллос и отправить его, обессилевший и скукожившийся, в бесконечное путешествие средь безразличных холодных звёзд, воздвиженцы стали обеспокоены. Притихла вся система, посоветовалась, а потом и зашевелилась в едином порыве: пусть Вавилонский фаллос наш немного уменьшится и даже, прости Господи, обмякнет, но хотя бы не отрубят нам его вместе с яйцами, а большего нам и не надо. Быстро забыли воздвиженцы, что по Луне хотели дзынькнуть — никому она теперь на хуй не упала, эта Луна, только бы уцелеть, только бы сохранить честь и достоинство — желательно в максимально эрегированном виде.

Довольно быстро выяснилось, что дело было не только в здравоохранении. Рядовые планетяне, которые до этого подмерзали, но не жаловались, теперь массово оказались на краю, а следовательно, коэффициент толерантности, да и вообще все коэффициенты резко работать перестали, и стало необходимо всех спасти, чтобы они сдуру (а терять им нечего) не собрались, да и не выместили напоследок свою злость на Вавилонском фаллосе, таком крутом и незыблемом, но, однако же, с довольно уязвимыми яйцами, в которых, собственно говоря, и заседали воздвиженцы. Тогда оказалось, что придётся ещё отлить кровушки из ствола, и отлить немало, чтобы концы энергетического одеяла наконец уже сошлись, и никто не мёрз, а следовательно, имел бы силы противостоять венерической заразе, чтобы та не сокрушила Вавилонский фаллос, а с ним заодно и всё остальное. Стали тогда планетянам отсрочки по кредитам давать с пониженной ставкой, налоговые льготы, субсидии и всё тому подобное, что для величины Вавилонского фаллоса крайне невыгодно, но так он хотя бы не отсохнет.

Много дней продолжалась битва с венерическим пришельцем из эволюции, и много планетян в ней героически полегло, однако же в конце концов сдюжили, одолели, не допустили, одним словом — превозмогли. Стали все разом счастливы, как после окончания Мировой войны, много вина стали пить, смеяться и детей делать, кто долго откладывал. Особый ежегодный праздник учредили: «День Победы Заразы». А президенты двух сверхъяиц созвонились тогда по секретной телефонной линии, поздравили друг друга с тем, что отстояли Вавилонский фаллос, почти не уронив достоинство и честь, посмеялись на своих языках, а президент левого яичка и говорит:

— Ну что же. Теперь, когда наши аналитики учитывают вероятность появления венерического пришельца, у нас точно всё на мази. Возьмём темп роста чуть поменьше и уже через пять лет достроим Вавилонский фаллос и сможем хорошенько дзынькнуть по Луне.

А президент правого яичка ему и отвечает:

— Да иди ты нах*й.

***

Отрицательный спонсор этой публикации — «Альфа-банк».

Рекомендуйте его своим врагам.

Узнайте больше здесь.

Редактор Шопенбах искал приработок во время пандемии. Назначено онлайн-собеседование в компанию «СеверСтройРемонтТоргОптМаш». Зажигаются экраны лиц. На первом – хрупкая HR Катюша в окружении домашних цветов. На втором – коммерческий директор Воробьёв, в экран помещается только его лицо, уши уже нет, по мясистому лику беспрестанно струится пот, причём снизу вверх. На третьем – технический директор Погорельцев, почти невидимый, серая рубашка в серую клетку, стрижка ёжик. Ну и Шопенбах, понятно, со своей трубкой, в плаще, на фоне — скульптура Венеры.

— Здравствуйте! — радушно говорит HR Катюша, — Мы очень рады вас видеть!

— Взаимно! — отвечает Шопенбах.

Все обмениваются приветствиями.

— Я вам немного расскажу о нашей компании, — говорит HR Катюша, — потом вы можете задать ваши вопросы, а затем мы попросим вас рассказать о себе. Хорошо?

— Великолепно! — пыхает трубкой Шопенбах.

— Компании «СеверСтройРемонтТоргОптМаш» почти двадцать лет, — начинает Катюша, будто бы чуть косясь на экран с боссом. — Мы являемся лидером в своей области на российском и зарубежном рынках, уже пятнадцать лет у нас собственное производство, сейчас активно сотрудничаем с Алтаем, Китаем, планируем также с Уругваем и Парагваем. Наши разработки ежегодно представляются на международных форумах, конференциях, семинарах, у нас комфортный офис — с кикером, конечно — соцпакет, страхование, плейстейшн. Ну, об остальном вы, наверное, почитали на нашем сайте, да?

— Да, — говорит Шопенбах. — В общих чертах всё понятно. Непонятно только, чем именно вы занимаетесь.

Лицо коммерческого директора Воробьёва чуть усмехается, технический директор Погорельцев виновато закатывает глаза, Катюша чуть вымученно посмеивается:

— Вот! Поэтому мы и ищем контент-редактора, чтобы, так сказать, доступным языком!..

Воцаряется молчание. Шопенбах чуть кивает, предлагая Катюше продолжить.

— Проектирование и внедрение сложных систем, — говорит она. —Девелопмент, маркетинг, консалтинг. Это и области трейдинга, и финансирование, и международные фонды. И веб! Короче, полный цикл!

Лицо коммерческого директора Воробьёва, еле-еле шевелясь, выражает согласие. Технический директор Погорельцев пустым взором смотрит куда-то мимо камеры.

— Да, но какой продукт? — спрашивает Шопенбах. — Какая польза?

Катюша поджимает губы, затем набирает воздуха, но говорить внезапно начинает коммерческий директор Воробьёв, тринитротолуоловым басом:

— Вы понимаете, что такое полный цикл?

— Разумеется.

— Клиентоориентированность. Коммуникация. Координирование работы внештатников.

— Так-так.

— Товарный ассортимент. Канальный маркетинг. Мониторинг.

— Не останавливайтесь, прошу.

— Анализ! Развитие! Управление! Полный цикл, полный!

— Думаю, что в общих чертах мне ясно, — говорит Шопенбах.

— Отлично! — с облегчением восклицает Катюша. — Если остались какие-то вопросы, задавайте, пожалуйста.

— Пожалуй, нет. Я понял, что сфера вашей деятельности исключительно широка, так что, наверное, лучше разбираться уже с письменным материалом.

Все три экрана глядят с некоторым удовлетворением.

— Хорошо, — говорит Катюша. — Тогда расскажите, пожалуйста, о себе и о том, почему вы хотите работать в «СеверСтройРемонтТоргОптМаш».

— Мне 31 год, — отвечает Шопенбах. — По образованию я лётчик-испытатель — неоконченное. По самообразованию литературный редактор. Учился по классике и в сотрудничестве с современниками. Соучредитель издательства художественной литературы. Десять выпущенных книг. Публикации в СМИ, сайт, блоги — всё это сделано не без моего участия. В «СеверСтройРемонтТоргОптМаш» хочу работать, потому что... меня интересует полный цикл. В первую очередь как лётчика, но и как редактора, конечно, тоже. Ваша вакансия выглядит очень серьёзной — вот почему я откликнулся.

— Хорошо, — говорит Катюша. — Тогда я расскажу немного о вакансии. Нам на данном этапе развития необходим человек, который хорошо умеет складывать буковки в слова, а слова в фразы, и чтобы нам капали денежки.

— Простите, — говорит Шопенбах. — Что-то со связью, кажется. Вы не могли бы повторить?

Катюша терпеливо повторяет:

— Нам на данном этапе развития нужен человек, который хорошо умеет складывать буковки в слова, а слова в фразы, и чтобы нам капали денежки.

Лицо Воробьёва чуть движется по оси ординат. Погорельцев с тоской в глазах отпивает чаю из гранёного стакана.

— Ну ладно, — говорит Шопенбах. — А немного подробнее?

— Ну, есть тренды, тенденции, — говорит Катюша. — Блоги, СМИ. И нам надо складывать буковки в слова, а слова в фразы, и чтобы денежки капали. Ну вы сами же всё знаете. Вы же редактор. Вон какое впечатляющее портфолио!

Лицо Воробьёва чуть щурится и как будто становится ещё больше. Он говорит:

— Вы же хорошо умеете складывать буковки в слова?

— Ну, если можно так выразиться.

— А слова в фразы? Или, может, вы предпочитаете предложения?

Катенька хихикает. Технический директор пытается поймать ртом невидимую муху.

— Да, — говорит Шопенбах. — Примерно так всё и работает.

— Ну вот, — удовлетворённо кивает Воробьёв. — И чтобы денежки капали!

— У вас остались вопросы? — интересуется Катенька.

— Похоже, что никаких, — выдыхает Шопенбах.

— Тогда давайте поступим так. Следующий этап собеседования — тестовое задание. Оно небольшое, всего двенадцать листов, там нужно сложить буковки в слова, а слова в фразы, ну вы знаете. Мы потом потестируем, закапают ли денежки. У нас на этой неделе ещё восемьдесят кандидатов, на следующей вдвое больше. К концу месяца, если вы нам подходите, дадим ответ, если нет — то от Хэдхантера придёт письмо «Работодатель не готов», знаете?

— Знаю, — сказал Шопенбах.

— Ну тогда до свидания! Очень рады были с вами увидеться!

Все прощаются и отключаются, только технический директор Погорельцев не прощается и не отключается.

— А можем небольшой логический тест? — вдруг говорит он.

— Конечно, почему нет, — отвечает Шопенбах.

— Давайте сыграем в такую игру. Загадайте число от нуля до ста. И я загадаю. Побеждает тот, чьё число будет ближе к половине числа, загаданного другим.

— Ну хорошо. Я загадал.

— Какое?

— Ноль.

— А почему?

— Потому что он ближе к половине любого числа, чем само это число к половине нуля.

— Браво! А вот ещё! Если красный куб разрезать пополам, сколько красных граней получится?

— Ну... двенадцать. Если, конечно, он внутри тоже красный. И смотря как разрезать. Надо бы уточнить.

— Вот! На самом деле это тест на то, возникают ли дополнительные вопросы! А скажите, какую книгу, по-вашему, стоит обязательно прочитать? Какая самая важная?

— Ну, «Улисс» — это понятно... А кроме — «Игра в бисер». «Дзен и искусство ухода за мотоциклом».

— Вот! — восклицает Погорельцев. — Вот! Здесь даже тестовое задание не нужно! Прощайте!

С этими словами он подскакивает, бежит прочь от монитора и выбрасывается в окно прямо через стекло.

Шопенбах закрыл ноутбук, вышел на балкон, и, дымя трубкой, оглядел перезагружающийся под весенним солнцем усталый мир. Река текла хорошо. Людей было немного, некоторые из них застряли в текстурах набережной. Птицы летали кругами и восьмёрками. Вдалеке под облаками завис пассажирский самолёт. Немногочисленные машины ездили на красный свет, немножко врезались друг в друга, водители выходили из них, поднимали руки и кричали. На экране большого телевизора, установленного на доме за рекой, медленно распадалось на пиксели лицо президента страны Российская Федерация. Стены под экраном мерцали, некоторые из них тоже распадались на что-то вроде пикселей. Перезагрузка не могла быть мгновенной, однако Шопенбах отметил, что она всё-таки происходила. Полный цикл завершался. Тестовое задание так и не прислали.

***

Отрицательный спонсор этой публикации — «Альфа-банк».

Рекомендуйте его своим врагам.