Apfelknacker

Прихожу домой с работы, рашпиль ставлю у стены… нет, это не оттуда)

Прихожу после ночной смены домой. Дома тишина, жена только что прислала СМС, что поехала работать в офис, а мой кусок яичницы с беконом - на сковороде. Пока я был погружен в свои мысли и планировал предстоящий день, чуть не налетел на коробки, что хитро притаились на ступенях. Приятно когда партнёр знает и помнит о твоих увлечениях. А ещё поддерживает их и умеет делать сюрпризы.

Минутами позже, у телевизора, я обнаружил третью коробку. Моя жена знает)

Всех с отличной пятницей!

Я работаю в интернате для трудных детей и подростков в городе Вена и медийная гигиена - моя специализация. За десятилетие работы в социальной сфере сложились кое-какие знания и опыт, которым я делюсь как со своими клиентами, таким с их родителями.
Примеры возьму из своей рабочей практики.

Я утверждаю, что цифровые медиа стали неотъемлемой частью повседневной жизни детей и подростков. Обучение их «медиаграмотности» стало одной из важнейших образовательных задач для мам и пап. Каждая семья по-разному обращается с цифровыми медиа. Их всех объединяет то, что борьба с потреблением этих самых медиа иногда превращается в головную боль. «Его волшебным образом привлекает каждый экран», - говорит мне 48-летняя Михаэлла о своем 10-летнем сыне Сфене, который предпочитает играть на Playstation или смотреть видео на YouTube. «Это настоящий эффект всасывания. Он даже больше не слышит, когда я предлагаю ему мороженое». Я откровенен с ней: у неё есть веский повод придерживаться строгого режима в потреблении медиа. Время просмотра телепередач и игр ограничено максимум 60 минутами в день. А вот родители 15-летней Анны до недавнего времени оставляли дочери решать, сколько времени она проводит перед экраном. Потом с 22:00 отключали WLAN. «Анна преувеличивала со временем за экраном», - говорит мне её 50-летний отец Виллибальд. «Она висела за смартфоном до 2 часов ночи».

Раньше «экранное время» означало, прежде всего, просмотр телевизора, затем компьютеры и игровые консоли. Сегодня смартфон является основным источником медиа. Примерно у 99 процентов молодых людей в моей стране он есть. Исходя и статистики, в течение недели, в 2020 году, подростки проводили за экраном по три часа, а по выходным - до пяти часов. К такому выводу пришло местное исследование, в котором изучается потребление средств массовой информации подростками от 12 до 19 лет в Австрии. В исследовании говорится, что подростки чаще всего используют свои смартфоны для обмена сообщениями, социальных сетей или серфинга. Поскольку все это происходит в Интернете, использование смартфона и Интернета трудно отделить друг от друга. Между полами были различия: девочки чаще пользовались мобильным телефоном, чтобы общаться в социальных сетях и делать больше фотографий. Для мальчиков были важнее игры и видео.

Серж Тиссерон, французский психоаналитик и психиатр, утверждает, что сегодня невозможно установить правила, применимые ко всем семьям и обстоятельствам. Когда-то, Тиссерон сам установил четкие границы своим правилом 3-6-9-12. Соответственно, дети в возрасте до трех лет не должны использовать экранные носители, а дети старше двенадцати лет не должны потреблять более десяти часов в неделю. Однако, это правило датируется 2008 годом, когда смартфоны только набирали обороты на рынке, а планшеты еще даже не были изобретены. Сегодня цифровые медиа повсеместно распространены, дополняют или полностью заменяют традиционные медиа. Дети учатся с помощью приложений, а также с помощью электронных книг, и во многих местах смартфон заменил веб-камеру. Стоит ли отказывать трехлетнему ребенку в фотографиях из поездки, чтобы он не видел экрана? Или кому придёт в голову вычитать час, который ребенок проводит на платформе электронного обучения, из разрешенного времени перед экраном? Эти примеры показывают, что цифровые медиа настолько глубоко проникли в нашу повседневную жизнь, что жесткие временные ограничения не имеют смысла.

Вместо этого родители должны следить за тем, как ребенок в целом организует свое свободное время. У детей и подростков есть потребности в общении, информации, обучении, социальных сетях и развлечениях. Потом есть их конкретные интересы - игры, музыка, спорт. Какой канал использует ребенок для удовлетворения своих потребностей и интересов, не является решающим вопросом. Нам лучше спросить себя: вовлечен ли наш ребенок в общество и знает ли он, что он может использовать и развивать свои таланты?

Если ребенок внезапно начинает пренебрегать друзьями или школьными занятиями, вял и плохо спит, это возможные признаки того, что цифровые носители занимают слишком много места в его жизни. Но и здесь сокращение времени СМИ не является решением. Причины чрезмерного использования СМИ нужно искать. Например, может случиться так, что у ребенка слишком мало ощущений собственных достижений. И вдруг он получает признание в игровом сообществе за какие-либо игровые задания. Или дети, над которыми издеваются в школе, ищут место, где можно забыть об этих проблемах/стать сильнее.

У Всемирной организации здравоохранения также нет четкого ответа на вопрос, что есть проблемное потребление СМИ. ВОЗ признает только пристрастие к компьютерным играм как болезнь. Консультационные центры по вопросам зависимости в Австрии сообщают, что только родители, чьи сыновья чрезмерно играют в видеоигры, обращаются к ним за помощью. Да и на моей практике ещё не встречал игрозависимых девочек. Однако с дочерьми, которые столько же времени проводят в социальных сетях или чатах, никто не считается. Одна из причин этого может заключаться в том, что матери - а почти всегда только матери ведут своего ребенка в консультационный центр по вопросам зависимости - особенно критично относятся к играм, потому что они не имеют собственного опыта с ними, а средства массовой информации редко преподносит игры в «хорошем» свете. Многие исследования указывают на то, что около 20 процентов подростков демонстрируют рискованное или даже проблемное поведение в СМИ. Например, «подопытные» указали в опросе, что скрывают «настоящие» часы своего медиа-потребление, что из-за этого они пренебрегают друзьями и школой и что им трудно отключиться от сети. Эти молодые люди также чаще раскрывают личные данные в социальных сетях, чаще распространяют насилие в СМИ и чаще сталкиваются с киберзапугиванием, чем их сверстники в среднем.

Наука также занимается вопросом о том, как цифровые медиа влияют на социальное поведение детей и подростков. Основное внимание уделяется терпимости к разочарованию и внимательности - обеим характеристикам, которые связаны со способностью придерживаться чего-либо и не сдаваться немедленно. Детям и подросткам трудно работать за отсроченное вознаграждение. Это связано с развитием мозга. Детский мозг очень легко отвлекается. Причина этого - «ремоделирующая работа» в лобной коре, которая полностью перестраивается в возрасте от 11 до 14 лет и не созревает до 18 лет. Теперь цифровые медиа предлагают детям не только отвлечение, но и перспективу немедленного вознаграждения: лайки в социальных сетях, фарм XP в играх - всё это вдохновляет. Суть в том, что чем чаще ребенок предается импульсу немедленного вознаграждения, тем медленнее развивается лобная кора. Родители должны как бы дополнять эту недостающую лобную кору. Дополнять воспитанием. Однако, это работает только там, где есть хороший пример: там, где у родителей постоянно мелькают смартфоны в руках и они сами сидят всё свободное время на сайтах/в чатах, становится трудно убедить детей использовать эти самые смартфоны осторожно.

При обсуждении рисков иногда забывают, что цифровые медиа обладают огромным потенциалом. Например, это касается обучения. Цифровые медиа являются ценным дополнением к традиционным источникам информации, особенно в школах, потому что они расширяют диапазон обучения. Многие дети только выигрывают, когда они могут получать контент через альтернативные каналы, такие как фильмы или обучающие приложения. Один мой знакомый, учитель средней школы Вены и эксперт по работе с цифровыми медиа, Филипп Шуста, на примере объясняет, как цифровые медиа обогащают повседневное обучение. «Возьмем, например, уроки немецкого, - говорит он. «Я мог бы просто написать на доске, что такое живая речь. Но я позволяю студентам искать его с помощью смартфона, создать общий текстовый документ и использовать его для сбора различной информации».

Оцифровка - одна из основных проблем, стоящих перед школами. Она прогрессировала в разной степени: сколько и что дети учат с помощью компьютера, планшета или мобильного телефона, зависит от конкретной школы и от привязанности учителя к технологиям. «С модулем СМИ и ИТ цифровым медиа было отведено постоянное место в нашей учебной программе» - говорит Шуста. Это задаток успеха на его взгляд. «Потому что это создает обязательства. Даже если есть возможности для улучшений - например, когда речь идет о взвешивании цифровых медиа и компетенций в учебной программе, а также о соответствующем обучении и повышении квалификации учителей, Австрийские школы значительно опережают школы в Германии.

Я работаю в интернате для трудных детей и подростков и эта история произошла со мной сегодня ранним утром.

Звонок в дверь. Я открываю глаза, ещё темно, на часах 4:52. Думаю, приснилось. Нет, опять звонят. Уже настойчиво. Что бы вы понимали: интернат стоит на окраине Вены, через 300 метров начинается глухой Венский лес, вокруг частный сектор где в такую рань ни души. Я выглядываю в окно, никого не вижу. В дверь уже начинают серьезно ломиться. Я тихо подхожу к двери, смотрю в глазок и вижу трёх бородатых мужиков и лица у них злые. Я начинаю соображать что делать. Выглядываю в окно из туалета, двое идут за угол и говорят на сербском. Они считают, что никого тут нет или все спят, но адрес правильный и надо попасть в дом. Третий предлагает обойти участок и посмотреть другой вход. Я достаю свой перцовый баллончик на пол литра и на всякий случай ставлю бейсбольную биту рядом с дверью. Полиция уже оповещена и обещала быть в короткие сроки. Тем временем мужики обошли дом и заглядывают в окна, пробуют открыть двери на веранду. Курят и ругаются на сербском. Слышно примерно следующее: кози едам, пичка ты матэрина, ебэм ти будала венска. Меня всегда в такие моменты начинает разбирать смех. Ещё они предлагают звонить какому-то «бодже» и у них «нэма ради». Свет, конечно же я не включаю и передвигаюсь по дому тихо вслед за ними. Потом я слышу как подъезжают машины и из окна туалета вижу две полицейские машины и полицейских, что уже заходят на участок, у двоих первых виднеются в руках пистолеты. Дальше картина маслом: мужиков окружают у нас на заднем дворе и женский хриплый голос с очень сильным венским акцентом спрашивает «откуда-куда-зачем и что тут забыли в такое прекрасное время» и тут я слышу следующее: «нас вызвали по причине карантина и нехватки персонала (вызвал такой-то, заявку подала такая-то). Мы должны были приехать в 8 утра, но вышло быстрее. Телефона интерната нет, а к телефону начальника никто не подходит. Вот удостоверение, я из Нижней Австрии, организация такая-то». Выхожу к ним в полном «обмундировании». Мужики смотрят на меня как на инопланетянина, полиция смотрит подозрительно, некоторые жильцы-подростки проснулись, высунулись из своих окон и показывают средний палец полиции, какой-то дядька с собакой кричит нам с улицы через забор «что здесь происходит?!, я сейчас вызову полицию!», его карликовая собака породы «лилипут» разрывается истошным лаем…

Пятничное утро, блин)) хорошо, что я уже дома и ситуация разрешилась «малой кровью» - бумажной волокитой по заполнению протокола ложного вызова. А парень этот, Драголюб, прикольный чувак и специалист по работе с подростками у которых пограничные расстройства, сказал, что он ещё предупреждал своих друзей, что это плохая идея, что лучше вздремнуть в машине и подождать пока хотя бы светать начнёт, но те не согласились и стали ломиться в двери.