AlexandrRayn

Страшно болеть нынче.

Вон, в Нижнем Новгороде, мужик очнулся спустя три дня пребывания в холодильнике морга.

«Когда Виктор Иванович очнулся, он почувствовал холод и вышел к санитарам».

За пледом так сказать вышел.

Я всю жизнь ипохондрик, но чувствую, что нужно подобрать себе другую фобию, иначе довыделываюсь однажды и, пойду плед просить.

«В свою очередь сотрудники морга назвали данный случай уникальным, так как выжить после трех суток нахождения в холодильной камере смог бы не каждый».

Видимо, как не старались, мужик всё же выжил. Кстати, клиент-то вообще не с модным диагнозом слёг — что-то с сердцем. От собственного дивана до холодильника его отделил всего один звонок в скорую и обморок.

Может, в связи с ситуацией в мире, это такой новый способ лечения?

Напоминает мне это всё то время, когда батя меня плавать учил. К чему все эти основы, теории, практика со спасательным жилетом и прочие комфорты? Проще же по-спартански, сразу проверку на выживаемость провести. Отпустил на середине речки, а там если выживет — в племя и плед, а не выживет, ну у нас ещё один есть на всякий случай.

Интересно, в морге бланки для больничного присутствуют? Или мужик прям оттуда на работу пошёл.

Страшно болеть.

о пруфах https://tarakann.ru/obshchestvo/nizhegorodecz-voskres-posle-...

Жора - снежный человек

В наших окрестностях завёлся снежный человек. Сначала он выходил лишь по ночам, рылся в мусорных баках, пугал кошек и сдирал объявления с подъездов. Потом местные одинокие женщины стали оставлять ему тут и там «покушать». То косточку из борща на газетке возле подъезда положат, то сырок заветренный в блюдце под берёзкой накромсают. У каждой урны теперь виднелась баночка из-под сметаны, заполненная фильтрованной водой, а кое-где — даже домашний компот и корочка хлеба.

Никто его не видел, но все знали, что он есть, даже имя ему дали: «Жорка».

О наличии йети говорили невероятно огромные следы и продукты жизнедеятельности, что Жора оставлял тут и там. Поначалу снежный человек прибился к местным бомжам. Но когда те попытались сорвать с него шубу, Жора рассвирепел и прогнал весь местный «бомонд», за что в блюдцах теперь стала появляться ветчина, а под берёзой — сыр Дорблю́ и коньяк вместо компота.

Жора просёк, что за хорошие дела и еда хорошая. Поначалу он путал хорошие дела с плохими, но быстро понял, что за выбитые стёкла и спущенные колёса ему хрен на блюде, а вот за расчищенный от павших листьев двор и убранный снег — ему окорока и Бехеровка.

Жора стал разборчив в еде. Высадил по периметру домов клумбы, починил палисадники, пробил от грязи ливнёвки, о которых жители забыли с советских времен, даже машины двигал по ночам так, чтобы все уместились.

За расположение йети стали бороться. У первого подъезда — пироги с ливером, у второго — фаршированный перец. Водители стали оставлять на капотах торты и зефир в шоколаде, чьей машины хозяин был наиболее добр к Жоре, того она наутро ждала очищенная от снега и льда.

На ночь перестали закрывать подвалы, чтобы йети мог поспать в тепле и сухости, а некоторые незамужние дамы оставляли открытыми балконы и двери в подъезд. Мужчинам подобное быстро надоело, и они вызвали отлов животных, чтобы Жору кастрировали и привили на всякий случай от всяких болезней.

Когда ребята из отлова встретили Жору и взглянули на «фронт работ», то, не скрывая смущения, выписали официальное постановление, назвав Жору элитным самцом-осеменителем, к тому же внесли его в «Красную книгу», отчего спрос на него только вырос.

Жору стали привлекать благовониями, на подоконники выставлялось дорогое вино и французские деликатесы. Женщины выходили на ночные прогулки в откровенных нарядах даже во время крещенских морозов и февральских вьюг.

Мужчины организовали охотничий кружок, на собраниях которого они обсуждали способы избавления от назойливого пришельца.

За Жору теперь полагался солидный штраф, но даже он не отпугивал местных самцов, желающих избавиться от конкурента.

Прозвучал первый выстрел. Подстрелили. Правда не Жору, а Петра Аркадьевича, что шёл домой с корпоратива, шатался и мычал как раненый мул. Мужчина давно забросил стрижку и бритьё и вполне походил на дикого зверя. Благо пуля прошла сквозь бороду и задела лишь самолюбие декана, кем являлся Аркадьевич. Но мужчина все ровно упал и схватился за сердце.

Пришлось вызвать «скорую». Декана откачали. Причиной, конечно, был не выстрел, а дагестанский коньяк, но кружок после этого прикрыли.

Жора, правда, всё видел, расценил подобное покушение как неуважение к его авторитету и покинул родной двор. К счастью известность снежного человека быстро облетела город и повсюду его ждали с распростертыми объятиями. Но уставший от городской суеты йети решил взять отпуск и отправился в родные края. От жареной курицы и французского багета он совсем разжирел, а от коньяка и вина вообще стал зависим, к тому же начал курить.

Жора вернулся в свой родной лес — к жене и детям, которым однажды сказал, что видел настоящего человека и пошёл посмотреть на него ещё, а потом пропал на два года.

Александр Райн

Другие работы в социальных сетях:

https://www.facebook.com/AlexandrRasskaz

https://vk.com/alexrasskaz

Свадебные шашлыки
Оксана позвонила мне и сказала, что согласна выйти за Толика, хотя тот и не спрашивал. Толик не сильно расстроился, так как любил её, но ей сказал, что лучше просто расписаться и не тратить деньги на торжества.

Но прознавшие прекрасную новость родители Оксаны настояли на том, что свадьба должна обязательно быть, и проходить мероприятие обязано в их семейной загородной резиденции, располагающейся на южных склонах «СНТ Родничок».

Дядя Вова, отец невесты, был прожжённым охотником и потому все званые обеды, ужины, завтраки и полдники проходили исключительно в формате шашлыков. Он начал приготовления с ночи. Надел камуфляжный костюм, налил в термос чай, взял свой знаменитый охотничий нож и отправился добывать мясо в глухие заросли гипермаркета «Лента». По его мнению, свежее мясо продавалось только первые десять минут после открытия, потом на витрины выставлялись несъедобные муляжи и части тел уволенных сотрудников.
По одному только запаху дядя Вова мог понять, как умерло животное: в муках и меланхолии, или моментально и, пребывая в радости.

Сегодня мясо было исключительно грустное, и охотник подумал, что это нехороший знак, но пару десятков килограмм всё же взял, ведь не каждый день дочка выходит замуж.
Гостей решили позвать немного – только самых близких друзей дяди Вовы. Я, как друг семьи и бывший любовник Оксаны, был приглашен на роль фотографа.
Торжество было назначено на вторник, так как по выходным на дачах собиралось много соседей, а это потенциальные нахлебники и завистники.

Галина Петровна, новоиспечённая тёща, была рада больше всех, ведь её кабачки, наконец, пойдут в дело, а не стухнут на балконе, как это бывало каждый год. Поэтому основой всех блюд свадебного стола, включая торт, был благородный овощ. Он же был приготовлен в качестве подарка всем гостям и особенно жениху – как символ мужской силы и плодородия.
Несмотря на жару, Галина Петровна в приказной форме попросила, чтобы все были одеты подобающе, так как будет вестись фотосъёмка. Потому дядя Вова разжигал мангал в костюме-тройке и галстуке. Жених был красив: чёрный смокинг, небесного цвета рубашка, лакированные туфли, позолоченные запонки. Невеста облачилась в купленное в кредит белоснежное платье, высокие каблуки, серебряную диадему – высший шик. Я же, чтобы не выделяться, надел единственные чёрные носки и галстук- бабочку поверх белой футболки. Свадебный эскорт в виде «Яндекс-такси» смог доехать лишь до первых ворот СНТ. Дальше дороги как таковой не было – её размыло два дня назад и до «резиденции» нам пришлось пробираться чужими огородами.

По дороге Толик наелся крыжовника и яблок, от чего у него случился кишечный дисбаланс. Один из огородов охранялся парой доберманов, они-то и помогли ему быстро справиться с недугом, а заодно – решить проблему с удобрением соседских помидор и пары клумб гладиолусов. Были сделаны первые фото в семейный фотоальбом.

Дядя Вова руководил подготовкой территории, стоя у мангала.
— Вот здесь, — указывал он пальцем, — должен стоять шатер с закусками. — Тут будет стоять музыкальный фонтан. А вон там нужно натянуть тент на случай атмосферных осадков.
Гости начали отмечать свадьбу еще до того, как узнали, кто женится. Потому все указы хозяина «фазенды» исполнялись неохотно, и к началу гуляний был развернут только разливочный пункт. На розливе стоял сам дядя Вова.

Жена на секунду отвлеклась от рубки салатов и организовала ещё один стол с надписью: «для подарков молодожёнам», после чего половина гостей скоропостижно отчалила, прихватив с собой подаренные им кабачки.

Когда Толик и Оксана вышли из кустов шиповника, служивших природным забором между двумя участками, от их костюмов остались только хорошие фото из салона и проценты по кредиту.

Новоиспеченная тёща отобрала у закусывающих гостей остатки каравая и поспешила к молодоженам. По дороге она споткнулась, и соль слетела с выпечки. Благо, что Толик как раз тянулся поцеловать новую «маму» и поймал рассыпанную в воздухе соль глазами — плохая примета не омрачила праздник, а я получил пару классных снимков.
Женщины уволокли невесту в дом, чтобы переодеть, так как подвыпившие мужчины уже косились на её изрядно порванный наряд в филейных частях тела и своими слюнями полили половину хозяйского огорода.

Толик решил, что это тот самый момент, когда можно подбить клинья к тестю.
— Перевернуть бы, — посоветовал он дяде Вове.
Рука тестя сама потянулась к охотничьему ножу, но тёща грозно посмотрела на него сквозь стенку дома и тот успокоился на секунду.
— Дядя Вов, у вас вон там подгорает, давайте я пивком полью, — не успокаивался жених и выплеснул на шашлык стакан нефильтрованного. Угли грустно зашипели и начали тухнуть.
Тесть был человеком верующим. Он верил, что как только кто-то начинает лезть со своими советами туда, где он был профессионалом, в особенности, если дело касается приготовления мяса, то все привилегии и родственные связи автоматически обнуляются.
Когда Оксана вышла из домика в мамином сарафане и папиных калошах, Толик брал новую глубину, изучая лицом дно поливочной бочки.

— Папа! Ты что наделал?! — кричала она на дядю Вову
— Парню плохо стало от пива, я предложил ему освежиться, — пожимал плечами тесть, а сам раздувал потухшие угли.
Через два часа начало темнеть. Загорелись первые теплицы.
Виноват был двоюродный брат дяди Вовы, который прятался от жены с сигаретой.
Молодых поздравляли и часто кричали «горько», так как других развлечений больше не было. Приглашенный тамада сломал своим лицом единственный магнитофон, когда подошел к дяде Вове с предложением жарить не только мясо, но и тофу для тех, кто не ест животных.
В полночь начались конкурсы.

Галина Петровна заплетающимся языком сказала: «кто первым принесет мне тую с участка Петрашкевичей, получит главный приз вечера».
Разгорячённые напитками гости, словно ждавшие этой команды, сорвались на поиски злосчастного имения Петрашкевичей. Через полчаса у Галины Петровны было три туи, два кипариса, одна пихта и четыре канадские ели.

К великому сожалению конкурсантов, что отбивались от голодных алабаев, перелезая через колючую проволоку и страдая от солевой картечи, главным призом оказался кабачок.
Для первой брачной ночи молодым была выделена баня, так как все кровати в доме были отведены под нужды жертв конкурса.

Толик был горяч – виной тому давление, скаканувшее под двести из-за коньяка, которым дядя Вова поил его в течение вечера, желая проверить стойкость жениха. Вызвали «скорую».
Машина доехала до первых ворот и застряла в колее. Больного пришлось нести на самодельных носилках, так как сам он был не в состояние даже стонать. Дядя Вова предложил еще раз освежиться в бочке, но там уже сидел его двоюродный брат, которого наказала жена за курение. Я продал ей компрометирующее фото за двести рублей и обещание больше не щипать меня за зад.

Толику сделали укол и посоветовали не вставать с постели до утра.
В этот момент дядя Вова починил магнитофон и всех пригласили танцевать. Первый танец принадлежал молодым и, по настоянию Галины Петровны, это должен был быть вальс.
Для вальса была подобрана наиболее подходящая композиция из имеющихся в коллекции Галины Петровны. Динамики заскрипели, зажглись фонари, жених и невеста взялись за руки и с первыми аккордами Лепса пустились в танец. Гости плакали. Молодые отдавили им все ноги.
Закончилась свадьба салютом и общим фото, которое я делал уже на телефон, потому что камеру мне разбил двоюродный брат тестя. Дядя Вова достал из закромов свою ракетницу и сделал залп. На призыв к спасению прибыла бригада МЧС и осталась до утра.
Отоспавшись в розах, родители невесты объявили о начале второго дня свадьбы. Дядя Вова разжёг мангал и поставил чайник. В кустах малины разыскали дрыхнущего Толика. Я растолкал спящую под моим одеялом Оксану и сказал, что пора вставать.

(с) Александр Райн


https://www.facebook.com/AlexandrRasskaz

https://vk.com/alexrasskaz

Подарили нам билеты в театр. Надо сказать, что в театре последний раз я был 8 лет назад. Сам настоял на этом, чтобы удивить свою новую знакомую, а ныне жену, своей культурностью. В прошлый раз я был в этом месте с дикого похмелья, так как праздновал свой день рождения. В антракте я полоскал рот вином в буфете за бог знает какие деньги. Но постановка мне понравилась. Был классный спектакль "номер 13", который вдохновил меня на новые походы в театр, который по воле судьбы случился лишь на днях.

В этот раз я оделся, как подобает, надухарился, был трезв и полон детского восторга и трепетного ожидания. Уже в троллейбусе я громко сообщал жене, что мы опаздываем в ТЕАТР и нужно было ехать на такси! На самом деле мы приехали раньше, и еще полчаса залипали в телефонах, ожидая мастерской игры местных актеров.

Через полтора часа мы покинули малую сцену, где проходил спектакль и стеснялись заговорить друг с другом. Сначала мы обменялись парой слов об игре актеров, потом обсудили декорации, свет, и саму сюжетность спектакля. Но не сдержавшись, и рискуя выглядеть настоящим быдло, я всё таки сказал: "по-моему это было какое г***но".

- Согласна, - поддержала меня жена и мы оба выдохнули, потому, что можно было больше не притворяться.

Игра одного актера. На сцене девушка полтора часа болтала по телефону со своим возлюбленным, который от неё ушел и теперь они долго и нудно расставались. Как же я был счастлив и искренне аплодировал, когда в конце она выбросилась в окно. Это были лучшие пятнадцать секунд за всё представление. Теперь можете закидать меня помидорами и тухлыми ананасами.

Никита Сергеевич был самым известным тараканом в общежитии.

Имя он получил за свою непреодолимую любовь к консервированной кукурузе. В ней он был зачат, в ней родился, в ней и планировал закончить свой век. Благо в общежитии с этим проблем не было. Банки из-под консервов часто валялись порой в самых неожиданных местах, и, чаще всего, переходили в разряд пепельниц, ещё не будучи опустошёнными.

Никиту Сергеевича знали в лицо, его уважали и стремились убить все жители дома, но «усатый» всегда избегал страшной участи. Постепенно к нему пропал весь интерес, так как всех остальных его сородичей вывести всё же удалось. Таракан смог каким-то образом выработать иммунитет к абсолютно всем возможным ядам. Он часто ночевал в разбросанных по всему коридору ловушках, которые жители общежития прозвали хрущёвками.

Однажды в общежитие въехал непрезентабельного вида профессор по фамилии Угрюмов. Дядя этот был известным на всю область химиком, а в общежитие переехал, так как при разводе его жена и двое оборзевших сыновей-старшеклассников отжали у Угрюмова всё движимое и недвижимое имущество. Профессор был человеком очень педантичным, чистоплотным, а ещё гордым. В общем совершенно ненормальным по меркам общежития.

Профессора невзлюбили быстро — примерно через полчаса после его приезда.

— Морда шибко умная, — в принципе это всё описание, которое смогли дать ему жители этажа.

Не успел он въехать, как тут же начал своим уставом донимать всех местных.

— В коридоре не курите, посуду свою по кухне не разбрасывайте, воду в туалете смывайте, полы мойте, — список требований Угрюмов зачитал на общем собрании, которое созвал сам и являлся единственным его участником, не считая Никиты Сергеевича.

Угрюмов не ждал любви от новых соседей. Он ждал тишины, чистоты и покоя. В общежитии, естественно, получить подобное сложней, чем собаке — диплом бакалавра.

Каждое утро профессор плыл в уборную в густом тумане сигаретного дыма. Иногда получал веслом по голове и тут же слышал в свой адрес призывы вроде: «аккуратней быть надо».

Пару раз Угрюмов прилипал к полу на кухне. Приходилось идти в свою комнату босиком. Правда когда он возвращался за обувью, её уже кто-то успевал стащить. По ночам он засыпал под звуки расстроенной своей судьбой гитары, благородного гусарского мата, а ещё разбивающейся посуды и драки соседей.

Мужчина ненавидел этот дом, и дом отвечал ему взаимностью, но так как дела у профессора шли неважно, обоим приходилось терпеть общество друг друга.

Угрюмов познакомился с Никитой Сергеевичем ранним декабрьским утром, перед самым Новым годом.

Таракан неспешно прогуливался по стене прачечной, где химик в это время стирал носки.

— Добрый день, — поздоровался Никита Сергеевич. Ну, точнее, он не здоровался, а просто пошевелил усами, но условно это можно было считать проявлением хороших манер.

Угрюмов был в шоке. Такой наглости он не видел даже когда жена во время суда целовалась с его адвокатом. Тогда-то он и понял, что дело — дрянь. Вот и сейчас — рыжая дрянь ползла прямо перед ним.

Профессор замахнулся носком и попытался снести Никиту Сергеевича, но тот был проворен и легко увернулся от удара.

Угрюмов хотел кинуть в насекомое тапок, но взглянул на грязный пол и передумал.

Позже они стали часто встречаться во всех уголках общежития, кроме комнаты самого профессора, так как его жилье было единственным, которое убиралось не реже раза в неделю.

Никита Сергеевич олицетворял собой весь тот бардак, что творился в общежитии и, казалось, был его сердцем. Угрюмов поставил целью своей жизни убийство этого паразита и разработал свою собственную отраву, которую раскидывал по углам общежития.

Со временем отрава подействовала. Из общежития сбежали все пауки, клопы и даже пару алкоголиков, но Никита Сергеевич отказывался покидать границы родного государства.

Жильцы оценили вклад Угрюмова в наведение порядка, и в знак признательности, наконец, выдали ему ключ от душевой, но общаться с ним так и не начали.

Наконец профессор сдался. Никита Сергеевич в очередной раз победил.

В новогоднюю ночь весь дом, как и полагается, праздновал. В воздухе стоял запах мандаринов, дешёвого шампанского и фейерверков, которые запускались прямо в коридоре.

Угрюмов сидел в своей комнате и читал «Превращение» Кафки, когда куранты отбивали положенное им число.

За окнами взрывалось красками небо, за деревянной дверью взрывался хохот. Весь мир веселился, радовался и пел, весь, кроме Угрюмова.

Он накрыл себе скромный стул, на который поставил любимый с детства салат «Нежность», бутерброды со шпротами и бутылку «Дербента».

Угрюмов поднял бокал, чтобы чокнуться с пустотой и тут заметил на стене Никиту Сергеевича.

Тот словно смотрел на него и шевелил противными усами.

Мужчина хотел было запустить в таракана тапок, но вдруг понял, что это его единственный гость за последний год.

— Ваше здоровье! — махнул профессор рюмкой и осушил её, закусив салатом. После принятого на голодный желудок профессор окосел и увидев, что таракан никуда не делся, решил от скуки заговорить с ним.

Профессор впервые за долгое время начал разговор с того места, где он раскрывает сердце, а не начинает издалека. Мужчина нашёл в этом живом существе заинтересованного собеседника и вылил на тараканью душу все свои страданья, после чего закрепил сказанное ещё одной рюмкой. Потом он достал из холодильника початую банку кукурузы и поставил на пол.

Никита Сергеевич, не раздумывая, бросился к любимому лакомству, а как только набил желудок, вылез наружу и уселся на краешек банки.

Угрюмов взглянул на него и в порывах пьяного преображения ощутил в таракане родственную душу.

Всю ночь они болтали о том о сём. А под утро профессор даже закурил, стрельнув сигарету у спящего под его дверью соседа.

Никита Сергеевич ушел спать в свою хрущёвку. В гости к профессору таракан заходил нечасто — только по праздникам, и когда чувствовал духовную нестабильность и одиночество Угрюмова. Чаще они встречались в прачечной или коридоре.

Химик всегда здоровался с тараканом как со старым другом, а тот вежливо шевелил усами. Кто бы мог подумать, что среди целого дома людей, человек сможет найти собеседника в лице обычного насекомого, которое, по уму, нужно истреблять. Но, как ни странно, высшее звено развития так и не смогло найти нужных слов поддержки и понимания там, где молчаливый таракан просто шевелил усами.

Александр Райн

Понравился рассказ? Поддержи автора + или донатом, а так же присоединяйся на других платформах, где ещё больше работ

https://www.facebook.com/AlexandrRasskaz

https://vk.com/alexrasskaz

Когда мне было лет 10, нам с братом родители на Новый год сделали подарок в виде приглашенных Деда Мороза и Снегурочки. Всё по стандартной схеме: стихи на табуретке, подарки из мешка, детское шампанское для нас с братом, стол со шнапсом для взрослых.

Немного погодя, раскрасневшийся от шнапса Дедушка Мороз впал в благостное состояние и, объявив о том, что он является директором нашего районного парка, вручил нам с братом два билета на любые аттракционы. Радость была не мирового масштаба, но всё равно приятно.

Когда новогодняя кутерьма поутихла и от сладких подарков остался лишь кариес, мы пошли обналичивать наш подарок и попали в нужное место в нужный час.

Полные уверенности, что сейчас мы прокатимся на любимом автодроме, мы подошли к билетёрше, грозной бабушке с лицом обиженного мопса, и вручили свои vip-пропуска. Та, посмотрев на нас как Ленин на буржуазию, хрюкнула что-то малопонятное и, выхватив из рук оба билета, пошла в вагончик директора, из которого доносились очень радостные голоса.

Когда бабка вышла наружу, лицо у неё было цвета поздней осени — ну той, когда вокруг одна слякоть, грязь и постоянно хочется напиться. В дрожащих то ли от старости, то ли от ненависти руках она сжимала глянцевую открытку, которую протянула мне.

Но это была не просто открытка, а самый настоящий подарок небес: счастливый билет — не хуже, чем те, что Чарли выдавал на свою шоколадную фабрику. На белой поверхности золотом отливал купол Золотых Ворот (главная достопримечательность нашего города). Под воротами таким же золотым цветом блестела рельефная надпись «приглашение», а внутри рукой директора было написано следующее: билет на неограниченное количество поездок на любом аттракционе в течение года, а заверено всё это было официальной печатью.

Оказывается в этот день у директора родился сын. На радостях, накатив с раннего утра шнапса, мужик расщедрился.

Обидно было лишь то, что парк в нормальном режиме начинал работать с мая месяца, а сейчас был открыт лишь на новогодние праздники. Но мы терпеливо дождались и, как только первые карусели начали принимать своих посетителей, явились с волшебным билетом на руках.

Мы с братом ходили в парк как на свою личную игровую площадку. Прокатившись по разу на всех каруселях, заходили на второй круг. Но бабкам эта халява быстро надоела, и когда в очередной раз я подходил к американским горкам или автодрому, грузные женщины выкидывали вперед стоп-ладонь и уведомляли меня о том, что я — мелкий наглец и надо знать меру. В итоге по второму разу кататься мне разрешали только на чертовом колесе, которое быстро приелось.

Так мы жили неделю, пока один из мелких гопников не спалил нашу контору и не нарушил идиллию. Получив несколько раз по лицу, я в конечном итоге лишился золотого билета, который восстановить так и не смог по причине страха или лени — я уже не помню.

Обидно, что когда ты получаешь от жизни какой-то подарок, вокруг тебя начинает концентрироваться зависть, злоба и куча других дерьмовых энергий, направленных на то, чтобы тебя опустить на землю. Спустя двадцать лет я вспоминаю всё это без злости или раздражения, словно не было тех обидных слов от бабок, того злобного пацана и той потери. Тепло и волшебство всё же победили, и в душе осталось лишь золото на белоснежной открытке.

Александр Райн

Группа автора в вк https://vk.com/alexrasskaz

— Стойте, стойте! — кричала запыхавшаяся женщина, давясь воздухом, когда двери лифта уже катились навстречу друг к другу.

Виталик нажал на горящий желтым кружок, и механическая пасть медленно распахнулась.
— Фу-у-у-ух, — протянула раскрасневшаяся тётка, вбегая внутрь, вместе с ней в лифт залетел тяжелый аромат скисшего пота.

— Мальчик, ты наверх? — вытирая рукавом плаща взмыленный подбородок, спросила она у Виталика.

Тот лишь неловко кивнул и потянулся к кнопке, вставая на цыпочки, так как ростом был не больше офисного кресла.

— Давай я тебе помогу, а то мы с тобой так до второго пришествия тут будем околачиваться, — женщина оттолкнула паренька своим острым локтем и вдавила кнопку в панель.
Двери лениво поползли к центру. Когда зазор между ними был всего в полдюйма, в щёлку пролезли чьи-то тонкие пальцы. Механизм грустно вздохнул, и двери снова разошлись, так и не прикоснувшись друг к другу.

В лифт зашло что-то вытянутое, лохматое, с бледным, словно обескровленным, лицом и чёрными мешками под глазами. От нового пассажира веяло пылью и бумагой. Вжавшаяся в один из углов женщина сморщила нос.

Мужчина холодно улыбнулся и поднял палец вверх. Судя по всему, это означало вопрос.
Виталик снова кивнул, а женщина недобро что-то прокашляла в ворот своего плаща, но ничего внятного сказать не смогла.

Мальчишка повернулся и предпринял новую попытку нажать заветную кнопку. Мужчина его не торопил, он спокойно занял своё место у стенки и, скрестив руки на груди, принялся ждать. Тётка завернулась поглубже в плащ и громко сопела носом.

— Стоять, гаденыш! — крикнул кто-то очень громко. Виталик от испуга отскочил в сторону и припечатался к стенке. В лифте появился четвертый: молодой, прилично одетый парень с бумажным стаканчиком в руках, на котором было написано starbuks.

— Я не поняла, все наверх, что ли?! Давайте вы, может, другой лифт подождете, я не собираюсь толкаться тут как селёдка в бочке! — из плаща показалось недовольное женское лицо и начало громко протестовать против нового пассажира.

— Тётя, ты не кипятись, для давления вредно! — усмехнулся парень, затем снова хлебнул из стакана и смачно сплюнул под ноги «бледного». Тот смерил его обиженным взглядом, но продолжил молча стоять.

— А ты за моё давление не радей, пижон! Я и без тебя уже знаю, что полезно, а что вредно! Сам, вон, дрянью накачиваешься, «сердечко молодое, можно и потравиться, помирать то не скоро», так ведь?! — злобно передразнивала его женщина тоненьким голоском, отчего всем вокруг стало не по себе.

— Этот лифт наверх едет?! — спросил кто-то снаружи.

— Нет!!! — на этот раз ответили все четверо, включая молчаливого мужика.

— Ладно, я и по лестнице могу, — сказал тот, кого Виталик не смог разглядеть за спинами, и побрёл вверх по бетонным ступенькам.

Пижон нажал на кнопку и двери сделали третью попытку, но и она не увенчалась успехом.
Когда они были уже близки к цели, две огромные ручищи, напоминающие боксёрские перчатки, схватили их и, словно Геракл, разрывающий пасть льву, огромный мужчина развёл в сторону механические челюсти.

— Здравствуйте, — сказала довольная улыбающаяся морда, красная и шарообразная, словно её недавно покусал рой пчёл.

— Муж-чи-на! — грозно прорычала тётка в плаще, — вы сюда не зайдё…!
Она не успела договорить, так как здоровяк протиснулся внутрь и сразу же выместил почти весь кислород из помещения.

— Ты чего делаешь?! Пошёл вон отсюда! — истерично завопил пижон, который успел облиться кофе, когда новый пассажир случайно толкнул его своей грудью.

— Послушайте, эти старые лифты рассчитаны на двести –двести пятьдесят килограмм максимум. Впятером мы весим триста пятьдесят, плюс минус десять кэ-гэ, — голос лохматого напоминал шелест тетрадных листов.

— Ого! Как это вы так быстро посчитали? — восторженно удивился здоровяк.

— Я бухгалтер, мне достаточно взглянуть, — с нескрываемым пафосом заявил «бледный».

— Понял, толстяк? Лифт не поедет! Давай, шуруй на выход и жди следующий, хотя, думаю, что таким как ты, самое место внизу, — брезгливо заметила единственная дама в помещение.

— Почему? — удивленно спросил гигант.

— Потому, что обжорство — это грех, а грешникам положено всегда ехать только вниз.
Толстячок обиженно отвел взгляд от оскорбившей его тётки и нажал на кнопку.
Двери, наконец, захлопнулись, мотор зашумел, сделал рывок и тут же остановился.
«Перегруз» — высветились под потолком тусклые буквы.

— Я же говорю, не поедет, — цинично вздохнул бухгалтер.

Двери распахнулись. Здоровяк, на радость другим, вышел наружу.

Пижон тут же нажал на кнопку и показал круглолицему средний палец. Двери захлопнулись. Под потолком снова высветился «перегруз».

— Да чтоб тебя! — выругался пижон. — Давай, вылазь! — приказал он бухгалтеру.

— Но почему я?

— По кочану. Вылазь, ты-то по-любому «чёрную бухгалтерию» вёл, бабки помогал отмывать, откаты выписывал.

— И что?! Разве за такое я не могу ехать наверх?

— А сам-то как думаешь? — спросила его тётка и, пихая острыми локтями в бока, вытолкнула из лифта. Двери снова закрылись. Под потолком в очередной раз высветилась злосчастная надпись.

— Ну что, дамы вперёд? — улыбнулся парень, глядя на женщину, вжавшуюся в угол.

— Или что? Ударишь меня?!

— Как я могу? За такое наверх не примут, но вам-то там и так делать нечего.

— Это еще почему?!

— Понятия не имею, но от вас так и смердит грешками.

— А сам-то? Хамло необразованное!

— Я, к вашему сведению, самый что ни на есть филантроп.

— Секс-меньшинство, что ли? — поморщилась женщина и снова закуталась в плащ.

— Нет, уважаемая, филантроп — это человек, который занимается благотворительностью. Моя фирма выделяет сотни тысяч разным приютам и муниципальным учреждениям. Мне — только наверх. А Вы чем можете похвастаться? Тем, что в столовой поднос сдаете?
Женщина покраснела, щёки её нервно затряслись, а губы выдували горячий воздух. Она злобно зыркнула на тех, кто стоял в коридоре, а затем — на филантропа.

— Да чтоб ты знал, козёл! Я всю жизнь трудилась на огромном предприятии! Работала, не покладая рук! Дослужилась до начальника отдела… — собственные слова напомнили ей, как она шла по головам, как лишала премий, как доносила, как растаптывала неугодных и подставляла под тюрьму невиновных, чтобы избежать срока самой. Но это ничего не значило: она работала, а труд — благороднейшее средство для достижения целей.

— Это не из-за меня лифт не едет! —наконец подвела она итог.

— А вы выйдите, мы и проверим, — женщина вся тряслась от злости и страха, но в итоге
решила, что бодаться с этим кретином нет смысла и вышла. Остались только он и Виталик, который всё это время молча стоял в углу. Пижон нажал на кнопку, и двери захлопнулись. Мотор загудел, кабина сделала рывок и… «перегруз».

— Да твою мать!!! — послышалось из лифта.

— Аха-ха-хах! — истеричный смех женщины пугал своей искренностью.

— Пошёл вон из лифта! — верещала она. Пижон с совершенно разбитым видом покинул кабину, а тётка тут же залетела внутрь и вдавила кнопку с такой силой, что та залипла. «Перегруз».

— Да что такое?!!! Я хорошая! Я никогда не воровала, не убивала! Почему я не могу поехать наверх?! — вопрошала она у почерневшего от времени потолка, но тот противно молчал.

— Дамочка, выходите! — наконец подал голос бухгалтер.

Женщина повесила голову и покинула лифт, вытирая покатившиеся слезы.
Бухгалтер заскочил в лифт и радостно начал жать на кнопку. Двери даже не дёрнулись. Надпись горела как и прежде.

В лифте остался один Виталик.

— Извиняюсь, — сквозь толпу протолкнулся толстяк.

— Ты-то куда лезешь, — смеялись все трое, — не видишь, перегруз! Лифт, похоже, сломан!

— Точно! Сломан! Вот в чём проблема, — обрадовались пассажиры и облегченно вздыхали.
Круглолицый зашел внутрь и, подмигнув Виталику, легонько нажал на кнопку. Двери так быстро спешили навстречу друг другу, словно не виделись тысячу лет. Мотор зашумел, крякнул. Натягивая трос, катушка потащила лифт наверх.

Оцепеневшие от увиденного женщина, пижон и бухгалтер молча смотрели на закрытые двери. Через минуту лифт вернулся и двери распахнулись. Все трое ломанулись вперёд, толкаясь за право уехать.

— Вниз, — дрожащим голосом произнёс бухгалтер.

— Зачем нам вниз, наверх жми! — дала ему подзатыльник тётка в плаще.

— Да тут всего одна кнопка! ВНИЗ! — гавкнул он на неё в ответ.

— Я-я-я не хочу вниз! — плакал филантроп, — подумаешь, несколько приютов переделал под предприятия и магазины! Я же в фонд деньги давал, значит, поступал правильно! Правда ведь?! — искал он оправдания среди новых знакомых.

— Фонд «Добрые руки?» — поинтересовался лохматый.

— Да!

— Я вёл у них бухгалтерию. В этом фонде я себе на первую машину заработал, осваивая подобные «благотворительные» поступления, — мечтательно вздохнул бухгалтер.

— Лестница! — вспомнила женщина, и выпрыгнула из лифта, остальные последовали за ней.
В подъезде не было ничего, кроме четырех стен. Даже дверь, ведущая на улицу, исчезла.
Все трое смотрели на открытые двери лифта, что ожидал их.

Из воздуха возникла дверь, а из неё вышла старушка в больших круглых очках. Не обращая ни на кого внимания, она зашагала прямиком к лифту. Троица тут же рванула за ней. Уже внутри, они увидели, что кнопка снова показывает «вверх». Двери сомкнулись — «перегруз».

— Следующий подожду, — сказала старушка и вышла. Бухгалтер бытро нажал кнопку. Двери сомкнулись, мотор зашевелился и крякнул. Катушка начала свой ход. Лифт медленно пополз по шахте.

— Наконец! Ура! — раздались восторженные возгласы. Наконец-то всё было кончено, и только пижон тихо плакал в углу. Красными глазами он смотрел на горящую кнопку с черной стрелкой, указывающей в направлении пола.

© Александр Райн

Группа автора в вк https://vk.com/alexrasskaz