Журнал «Калашников» получил дополнительную информацию о пулемётах Одколека

Цикл статей Риммы Тимофеевой и Руслана Чумака об опытном пулемёте австрийского барона Адольфа Одколека для русской армии приподнял пласт малоисследованного периода отечественной оружейной истории, представив общественности лишь один из неизвестных российским любителям оружия образцов. Неожиданно, точка, поставленная в серии публикация «Оружейные похождения двух баронов в России и окрестностях», превратилась в запятую…

Автор – главный редактор журнала «КАЛАШНИКОВ» Михаил Дегтярёв

Цикл статей о пулемёте Одколека:
Оружейные похождения двух баронов в России и окрестностях. Часть четвёртая

Напомню, что в 1890-1893 гг. Одколек запатентовал в нескольких странах конструкцию автоматического оружия (пулемёта) с оригинальной системой запирания с перекосом в вертикальной плоскости специальной боевой личинки (рычага), расположенной в задней части затвора (патенты: Германия, № 65953, 1890 г., Швейцария, № 4903, 1892 г., США, № 486938, 1892 г., Дания, № 686, 1893 г.). Рисунок из германского патента опубликован можно видеть на подзаголовочной иллюстрации.

В 1894 году часть патентов он продал французской компании Hotchkiss et Cie, сотрудники которой Бене (L. V. Benet) и Мерсье (H. A. Mercie) использовали их в механизме запирания пулемёта Гочкисса образца 1897 года, конструкцию которого в 1896 году запатентовали уже под своими именами. Этот пулемет стал одним из первых в мире массовых образцов станковых пулеметов, состоял на вооружении армий нескольких стран и использовался на полях сражений до Второй мировой войны включительно.

В 1900 году барон представил свой пулемёт русскому военному ведомству, которое всесторонне исследовало образец, придя к следующему выводу, «...в его настоящем состоянии обладает такими несовершенствами, что не может представить из себя ничего интересного для стрелкового дела». По мнению Арткома пулемёт был абсолютно непригоден для вооружения армии.

Однако, в результате подключения связей Одколека в высших кругах Российской империи, было принято решение об изготовлении нескольких опытных образцов, один из которых в дальнейшем был передан с Сестрорецкого оружейного завода в Артиллерийский исторический музей (ныне — Военно-исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи) где и хранится до настоящего времени. Именно ему был посвящён цикл статей «Оружейные похождения двух баронов в России...».

При этом, фактически за рамками публикаций осталась первоначальная модель пулемёта Одколека под германский 7,92-мм винтовочный патрон, который барон привозил в Россию в демонстрационных целях. Помог нам продолжить тему зарубежный читатель «Калашникова» — Ян Скрамоушский, хранитель собрания оружия Военно-исторического института армии Чешской республики. В собрании этого музея хранится один из пулемётов той самой модели. Чешский оружейник предоставил журналу «Калашников» фото характерных частей этого пулемёта, дополнив иллюстрации интересной информацией.

Оказалось, что всего сохранилось два образца пулемёта Одколека модели 1900 года: экземпляр с номером «1» находится в собрании оружия Военно-исторического института армии Чешской республики (г. Прага), а второй пулемёт с номером «6» хранится в собрании Швейцарского стрелкового музея в Берне. Оба пулемёта Одколека практически не отличаются друг от друга, поэтому рассматривать их конструкцию будем на примере пулемёта из Праги.

В принципе, никаких особых описаний в данном случае делать не нужно — человек, который разбирается в оружии поймёт суть конструкции пулемёта из приведённых фото и чертежа из патента.

Первоначальная модель пулемёта Одколека отличается от «русской» модели разработанной и изготовленной бароном в 1901-1902 гг. на Сестрорецком оружейном заводе расположением газоотводной системы — она находится под стволом, и конструкцией механизма запирания — с перекосом затвора, и конечно типом используемого патрона (7,92-мм германский винтовочный патрон).

Как можно видеть на фото, лента с патронами подводится с левой стороны оружия и, будучи переброшенной через верхнюю часть специальной откидной дверцы приёмника, опускается вниз к окну ствольной коробки, через которое патроны досылаются затвором в ствол.

На левой стороне казённой части ствола установлена рукоятка с круглым шариком на конце. Очевидно, что она является элементом системы принудительного водяного охлаждения ствола и выполняет функцию крана, перекрывающего подвод воды из ёмкости в канал ствола на время стрельбы и пускающего воду в ствол, когда стрелок сочтёт необходимым приступить к охлаждению ствола.

Аналогичное устройство предполагалось установить и на «русской» модели пулемета, но под него было только подготовлена площадка на стволе, а сам кран не устанавливался.

Пулемёт Одколека модели 1900 года № 6 хранящийся в Швейцарии отличается от пулемёта № 1 только отсутствием системы принудительного водяного охлаждения ствола

Таким образом, на основании очно-заочного анализа систем, можно сказать, что главным отличием русской модели пулемёта Одколека от первого варианта стало изменение конструкции механизма запирания затвора — с перекоса его корпуса целиком на перекос специальной личинки (запирающего рычага), что было однозначно более перспективным решением.

Но, в свою очередь, оптимизированный узел запирания так и не стал основой по-настоящему жизнеспособной конструкции, оставшись в истории элементом курьёзного и дорого обошедшегося России эксперимента.

Редакция журнала «Калашников» благодарит Яна Скрамоушского за предоставленные фото и информацию.

Предыдущая глава: История молодой Екатерины II. Глава 11

Данная серия постов создана на основе мемуаров самой императрицы и содержит малоизвестные факты и события из жизни Екатерины II

В день крестин Павла императрица после обряда пришла в комнату к Екатерине и принесла ей на золотом блюде указ своему Кабинету выдать ей сто тысяч рублей. К этому она прибавила небольшой ларчик, который Екатерина открыла только тогда, когда императрица ушла. Эти деньги пришлись ей очень кстати, потому что у нее не было ни гроша, и она была вся в долгах. Ларчик же не произвел на нее большого впечатления: там было очень бедное маленькое ожерелье с серьгами и двумя жалкими перстнями. Во всем этом ларчике не было ни одного камня, который стоил бы сто рублей; ни работой, ни вкусом эти вещи тоже не блистали. Видимо Елизавета Петровна чувствовала явную ничтожность этого подарка, потому что граф Александр Шувалов пришел к Екатерине узнать, как ей понравился ларчик. Она ему ответила, что все, что она получает из рук Ее Императорского Величества, она считает бесценным для себя.

Четыре или пять дней спустя после того, как Екатерине принесли деньги, которые императрица ей пожаловала, барон Черкасов, кабинет-секретарь, велел попросить Екатерину, чтобы она одолжила эти деньги Кабинету императрицы, потому что та требовала денег, а их не было ни гроша. Екатерина отослала ему деньги, и он возвратил их ей в январе месяце.

Великий князь, узнав о подарке, сделанном Екатерине императрицей, пришел в страшную ярость от того, что ему она ничего не дала. Он с запальчивостью сказал об этом графу Александру Шувалову. Этот последний пошел доложить об этом императрице, которая тотчас же послала великому князю такую же сумму, какую дала и Екатерине. Именно для этого у Екатерины и взяли в долг деньги, чтоб передать их Петру.

После крестин Павла были празднества, балы, иллюминация и фейерверк при дворе. Что касается Екатерины, то она все еще была в постели, больная и страдающая от сильной скуки. Наконец, выбрали семнадцатый день после родов, чтобы объявить Екатерине сразу две очень неприятные новости. Первая, что Сергей Салтыков был назначен отвезти известие о рождении ее сына в Швецию. Вторая, что княжна Гагарина выходит замуж на следующей неделе. Это значило, что Екатерина будет немедленно разлучена сразу с двумя лицами, которых она любила больше всех из тех, кто ее окружал. Она зарылась больше, чем когда-либо в свою постель, где только и делала, что горевала. Чтобы не вставать с постели, она отговорилась усилением боли в ноге, но на самом деле она не могла и не хотела никого видеть, потому что была в горе.

Сергей Салтыков уехал, состоялась свадьба княжны Гагариной. Когда прошло 40 дней со времени родов, императрица, когда давали молитву, пришла в комнату к Екатерине. Та встала с постели, чтобы ее принять, но Елизавета Петровна, видя ее такой слабой и исхудавшей, велела ей сидеть, пока ее духовник читал молитву. В комнату принесли сына. Екатерина впервые с момента родов увидела своего ребенка. Она нашла его очень красивым, и его вид развеселил ее немного. Но в ту самую минуту, как молитвы были кончены, императрица велела унести мальчика и ушла сама.

1 ноября было назначено Ее Императорским Величеством для того, чтобы Екатерина принимала обычные поздравления после шести недель, прошедших со времени родов. Для этого случая в комнату рядом с ее комнатой поставили очень богатую мебель, и она там сидела на бархатной розовой постели, вышитой серебром, и все подходили целовать ей руку.

Позднее Императрица переехала в Зимний дворец, куда Петр с Екатериной получили приказание последовать за ней дня два или три спустя. Екатерина переехала из Летнего дворца в Зимний с твердым намерением не выходить из своей комнаты до тех пор, пока не будет чувствовать себя в силах победить свою ипохондрию. Она все время читала. За эту зиму она прочла столько русских книг, сколько смогла достать.

Екатерина собралась с силами, чтобы выйти на Рождество. Она присутствовала при богослужении, но в самой церкви ее охватила дрожь, и она почувствовала боль во всем теле, так что, вернувшись к себе, она легла, ее лихорадило. На второй день Рождества жар от лихорадки был так велик, что она начала бредить.

Так начался 1755 год. С Рождества до поста были только празднества при дворе и в городе: это было все еще по случаю рождения Павла. Все друг перед другом спешили давать лучшие пиршества, балы, маскарады, иллюминации и фейерверки. Екатерина ни на одном не присутствовала под предлогом болезни. К концу масленой недели Сергей Салтыков вернулся из Швеции. Еще до его приезда Екатерина узнала, что как только Салтыков вернется, решено послать его в Гамбург в качестве русского посланника на место князя Александра Голицына. Это новое распоряжение еще больше увеличило горе Екатерины. Когда Сергей Салтыков вернулся, он попросил Екатерину организовать им свидание. Она ждала его до трех часов утра, но он не пришел. Екатерина написала ему письмо, в котором горько жаловалась на его поступок. Он ей ответил, и их встреча после долгой разлуки состоялась. Салтыкову не трудно было ее успокоить, потому что она была к нему очень расположена. Он убедил ее показаться в обществе.