Небо – просто демон, плюющий на нас холодным дождём… Виконт Берг с неприязнью посмотрел на свинцовые тучи, тщетно надеясь уловить хотя бы намёк на просвет. Тучи выдержали благородный взгляд с презрительным спокойствием, изрыгнув в ответ настоящий ливень. Придерживая рваный плащ, он поспешил под ближайший навес, с трудом выдирая стоптанные сапоги из грязного месива. Вон, лужи уже ряской зазеленели – болото натуральное… Сдохнуть бы скорее… Лучше чинно возлежать в общей яме среди таких же доходяг, чем провести ещё один день в этой богадельне...
Нет-нет, так не годится. Надо сосредоточиться хоть на чём-то хорошем. Ну, например, шипастая, как плод каштана, опухоль на затылке в такую погоду уменьшается, избавляя от головной боли. А заодно и служит безотказным барометром. Да и покрытая чешуей кожа свербит куда как меньше. И, наконец, за ливнем не разглядеть надоевшую до тошноты картину Санатория с гниющими хибарами в кольце бревенчатых стен.
–Цукат! – донеслось сквозь пелену дождя.
Он грустно усмехнулся, рассеяно потирая опухоль. Всё верно, никакой он теперь не виконт и не Берг. Просто ещё один «порченый». Брат единственный – и тот отрёкся. В Санатории тебя быстро вернут на землю, если попробуешь спрятаться за прошлой жизнью.
–Цука-а-а-т!
Ну чего тебе, Грызик… Специально же отошёл, один побыть хотел. И война уже закончилась, и ты не вестовой у Хитрюги-Ларса – а всё бегаешь, оповещаешь. Хотя, вдруг чего-то и впрямь интересное расскажет? Да и одиночество в Санатории надо тщательно дозировать, как опасное лекарство. Особенно, если тянет поразмышлять: как, собственно, ты до такой жизни докатился? А потом нет-нет, да и приходится вытаскивать кого-то из петли или штопать вспоротые вены…
Грызик ждал его у ворот, сидя на бочонке вина – подарок из-за стены от местного кабатчика, однорукого Отиса. Бывший вестовой склонился над неловко зажатым пергаментом – пальцы на руках у него срослись, превратившись в пару загорелых клешней. Его мелко трясло, из горла вырывались какие-то всхлипывающие звуки. Цукат не сразу понял – Грызик смеялся.
–Что с тобой, Грызь?
Клешня тут же вдавила пергамент ему в грудь.
–Ах-хах… Глянь…
Грызик немного успокоился и неуклюже смазал слезы с правой щеки. Вся левая сторона лица у него бугрилась шрамами и заросла «дурным мясом». Как раз там, где ужалила когда-то «кровяная вертлявка». Берг развернул подмокший лист и прищурился:
– «Дабы воздать надлежащие почести нашим храбрым солдатам…» Очередные восхваления из метрополии, что ли?
–Ты читай-читай.
– «…Повелеваем всех, кто ущерб потерпел от козней демонологов и созданий их, более «порчеными» не звать! А величать не иначе, как «изменёнными». За сим…» - закончить Цукат не успел, так как Грызика скрутил очередной приступ смеха.
–Понял, да?... Хах… Запихнули в эту дыру, пенсию зажали, отписали имущество в казну… Зато, сука, почестями не обделили!
Их беседу прервал лучник в чёрно-сером нарамнике:
–А ну свалили к херам от ворот, господа изменённые! – хрипло проорал он с барбакана, -Со всем почтением предупреждаю!
Цукат ответил ему при помощи пальцев и неуставного языка жестов разведчиков (Грызик этого сделать по объективным причинам не мог). После чего, забрав бочонок, компаньоны удалились с гордым видом. Раньше за такое и стрелу словить можно было, но теперь с дисциплиной у гарнизона были некоторые проблемы. Да и надзирающие демонологи почти все уехали. Потеряли, видать, интерес. Вот и остаётся «порченым» догнивать, никому не нужными, в этой помойке…
–Подержи-ка… - Грызик торопливо впихнул Бергу драгоценный сосуд с бодрящим и зацепил клешнёй деревянный мундштук из мешочка на поясе. После чего заскрежетал по добыче зубами, полностью оправдывая прозвище.
–Совсем невмоготу?
Бывший вестовой торопливо кивнул. Дальше шли молча. Настроение Цуката вновь упало до высоты змеиной задницы. Не очень-то приятно жить с мыслями о том, что может выкинуть твоё «порченое» тело на следующий день. Живой (вроде бы) пример всегда перед глазами – холм постоянно дрожащей плоти посреди Санатория. При ближайшем рассмотрении ещё можно разглядеть клочья волос на желтоватой шкуре, обрывки каких-то тряпок… Даже смутные черты лица на вершине этой… этого… Но близко подходить желающих особо нет. Кто был этот бедолага, никто уже и не помнит. Звали его просто – Куча.
При их приближении Куча вывалил из складок несколько отростков, испражнившихся в грязь какой-то слизью. Приветственный салют, так сказать. Цукат негромко выругался… И тут же упал на колено, хватаясь за сердце. Причина была самая веская – из-за Кучи выпрыгнуло нечто маленькое, взлохмаченное и сплошь покрытое бурой коростой.
–Бу!
–Пощады, отважнейшая! – взмолился Цукат.
Довольная произведённым эффектом, девчушка со смехом повисла у него на шее.
–Ага, испугался?
–Ещё бы! А ты чего под дождём скачешь? Извозилась вся…
–Мы с дядей Кучей играли! – и добавила шёпотом, –С ним скучно очень, только ты ему не говори. Чтоб не обижался.
Берг потрепал её свободной рукой по голове.
–Умница… Кстати, дядя Грызик! Отис для лягушонка нашего ничего не передал, случаем?
Не переставая мусолить мундштук, Грызь кинул им завёрнутый в тряпицу кусок сахара и заграбастал упавший в грязь бочонок. Цукат не выдержал, отвернулся. Он знал, что будет дальше. Тряпица идёт за пазуху – на одежду кукле. На миленькой, несмотря на густую коросту, мордашке расплывается улыбка… А в следующий миг маленький ротик превращается в раскрытую до ушей пасть с игольчатыми зубами, в которой с хрустом исчезает лакомство. Эх, Тилли, лягушонок ты наш… Тебя-то за что?
–Будешь? – она подёргала его за ухо и протянула половину лакомства.
–Да ты ешь, ешь, - Цукат вымученно улыбнулся, –А я зубы поберегу. Я ж не Грызик.
–Мама говорила много не кушать, - наставительным тоном объявил девочка, –А то животик болеть будет.
Но сахар всё-таки дохрумкала. Дальше они шагали под непрекращающийся поток вопросов и предположений. Почему на юге так тепло, а тут так мокро? И когда они поедут в метрополию? А почему дядя Отис не с ними в Санатории – он же тоже не как все, руки-то нет! А демонологи такие мрачные, потому что с ними никто играть не хочет?
Вот и Дворец – самое большое и добротное здание в Санатории. Тут собрались те, кто ещё не махнул на себя рукой. Законопатили щели, прочистили дымоход, крышу подлатали… Вполне сносно вышло. Хотя, как не топи, от сырости даже там не спрятаться…
Едва они зашли, Тилли спрыгнула с рук и кинулась к общему котлу. Очень она гордилась своей ролью раздатчицы… Ну и покушать любила, конечно.
Цукат сразу двинул к Клину – тот, присев на колченогий табурет, строгал для Тилли куклу. Пользовался он при этом не только маленьким ножом, но и костяными наростами, которые повылезали у него по всему телу. Кулаки так и вовсе бугрились шипами, как перчатки аренного бойца. Рядом, похожий на изготовившуюся к броску гончую, застыл на корточках Молчун. Воздух гудел от множества голосов:
…–Он, дурак, всё с южанами якшался. Золото в их банки перегнал, люстрации боялся. А тут война! Ха-ха! Я-то хоть здесь, в тепле, а он от кредиторов в одних портках аж на острова ускакал!..
…–Помнишь кузена моего? Мосластого такого? У него, как «спортился», всё нутро наружу прорастать стало. Так и ходил – кишки вместо пояса и сердце заместо кулона. А мозги, не поверишь…
…–Они мне – «порченых» по двойной цене кремируем! Три червонца за обоих! Я им – так она же одна у меня. А эти гниды тычут в живот – беременная, мол…
–Что нового? – взгляд у Клина как всегда с неприятным прищуром, оценивающий.
–Отис подкинул от щедрот… А, и мы теперь велением свыше не «порченые», а «изменённые»! Указ даже есть… Да и вообще – чего ты меня спрашиваешь? Вы же разведчики, хоть и бывшие. Ну так проведите рекогносцировку.
–Разведчик бывшим не бывает… И потом – нас другому учили. Сплетни всякие – это по вашей с Грызиком части.
–Но-но! Ты полегче! А то лишим порции бодрящего на общем собрании.
–Вот она – благородная кровь. Одни угрозы бедному солдату… Слыхал, Молчун?
Молчун, разумеется, всё слышал, но предпочёл и дальше оправдывать своё прозвище. Был он на редкость «средним» - рост, сложение, внешность... Даже «спортился» как-то неприметно – только кожа малость позеленела, да мелкими язвами везде обсыпало. Такой в любой толпе затеряется.
Цукат кивнул обоим, немного поколебался, но всё же пошёл в дальний угол, где в темноте тлел чахлый костерок. Около него скорчилась девушка, закутанная с ног до головы в пёструю дерюгу. Рядом на циновке лежал высокий мужчина. Широкая грудь мерно вздымалась, жилистые руки, ещё не утратившие чудовищно силы, время от времени подёргивались, скребя пальцами по земляному полу. Из одежды на нём была лишь набедренная повязка – и в свете костра было отчётливо видно, как под кожей у него то и дело вздувались крошечные бугорки. Тогда девушка брала кусок тонкой проволоки и протыкала их отработанным движением. После чего недовольно ворча, выдавливала останки личинок.
–Как он? – тихо спросил Цукат.
–А сам не видишь, демон тебя задери?! – огрызнулась «порченая» –Горит весь…
–Отдохни, я сам дальше.
–Вы, мужики, всегда всё сами! А нам потом возись с вами…
Но всё-таки ушла. Цукат присел у костра, накаляя проволоку. Неожиданно широкая ладонь сдавила его предплечье с такой силой, что он невольно скривился от боли.
–Берг? Это ты?
–Я, старина, - он успокаивающе похлопал по руке гиганта, -Ты бы отпустил, а? Со сломанными костями от меня проку мало будет.
–Ящеру под хвоста всё это… Эти гниды мелкие уже в глазах у меня ползают, не вижу почти ни хрена… Кажись, зажмурюсь скоро… Ха! Смешно, да? «Зажмурюсь»…
–Брось. Ты же Ломовик! И не такое вывозил, - Цукат заколол очередную личинку, –Так что давай-ка без лишних фанаберий.
–Без чего? – подозрительно поинтересовался верзила, –Опять умничаешь… Ладно. Я вот что тебе сказать хотел… Ты мне должен, Берг. Помнишь? Я тебя с того поля вытащил… Сколько же тварья набежало… Как я одного от макушки до жопы вспорол, одним ударом! Все потроха наружу…
Он начинал бредить. Берг потрогал пылающий лоб. Надо бы хоть воды ему…
За его спиной Ломовик приподнялся на локте и хрипло закричал:
–Война нужна, Берг! Там наше место! – он вновь завалился на спину, тяжело дыша –Пока можем ещё… Не хочу здесь сдохнуть… Только не так… Ты должен мне, сделай…
Клин, вроде бы, ничего не слышал, занятый резьбой, но Цукат краем глаза поймал изучающий взгляд разведчика. Словно тот ждал от него какого-то ответа.
Едва он зачерпнул гнутым ковшом воду, как дверь заскрипела, впуская очередную порцию промозглой сырости. На пороге стоял вымокший Грызик. Не сидится ему спокойно, всё-таки… Но уцелевшая половина лица сияла радостной ухмылкой - никак, опять чего-то стряслось?
–Вот жеж сходил посс… эм… прогуляться! Цукат! Поднимай народ! У ворот целая телега для нас! Депеша пришла – у гвардейцев наших реквизировали жратвы половину.
Во Дворце повисла тишина. Разница между гвардейской пайкой и помоями, которые подкидывали обитателям Санатория, была столь значительной, что слова Грызика не укладывались в голове. На Цуката накатил внезапный приступ дурноты. Странно это как-то… И к добру ли? Но тут же засмеялся, услышав голосок Тилли:
–Ух ты! Покушаем!..
***
Берг проснулся под утро, стиснув рукой горло, дабы удержать рвущийся крик. Мотая головой, торопливо накинул плащ и вывалился наружу. Наверное, это и есть посмертье для особо провинившихся – видеть один и тот же кошмар снова и снова… Ещё и Ломовик напомнил…
…Кавалерия прорывается из окружения через орды «порченых» каннибалов в ржаных полях… Пика остаётся в груди огромного, под три метра, долговязого выродка… Он выхватывает саблю и, приподнявшись на стременах, разваливает до зубов голову второго – приземистого, в гнойных язвах по всему телу… Ругань, истошное ржание лошадей… Низкий, на одной ноте, вой «порченых»… Впереди просвет… Только поле и закатное небо… Ушли… «Тьманник»… Худой и чёрный, с многосуставчатыми лапами и длинным комариным жалом на идеально круглой, гладкой башке без всяких признаков органов чувств… Запрыгивает на коня сзади, и в затылке вспыхивает такая боль, что остаётся только выть, подобно «порченому» выродку… Они падают, тварь наваливается сверху… Он как-то вырывается, едва не выдернув руку из сустава, и, извернувшись, смахивает ударом наотмашь отвратную голову с набухшим жалом… «Тьманник» дёрганными движениями исчезает во ржи… А на отрубленной голове проступает лицо жены, изуродованное Весёлой Чумой…
–Моё почтение, виконт Берг, - из тумана у колодца выступила фигура в стальной маске, инкрустированной бронзой.
Он что – ещё спит? Демонологи не заходят в Санаторий. И разговаривают мало - исключительно по делу.
Но голос… И ногу подволакивают как-то знакомо…
–Вард? – неуверенно спросил Цукат.
Фигура торжественно кивнула. Вот оно как. Брат жены. Когда же они виделись последний раз? На свадьбе ещё, наверное…
–Ты откуда здесь?
–С проверкой к вам. Увидел тебя в списках, ну и решил повидаться.
От пропитанного обеззараживающим составом коричневого плаща тянуло чем-то терпким.
–Ты из этих теперь, значит…
Вард едва заметно двинул подбородком в сторону Дворца:
–А ты из тех. У тебя что, тоже стойкие предубеждения против демонологов?
–Ну как тебе сказать. Я ведь из-за твоих подельничков Грету так и не увидел. Да и сюда меня тоже не император южный отправил.
–Ты сам хорош. В военное время попёр напролом через заставу. «Порченным». Ты же офицер, должен понимать.
–Лучше скажи – сам-то где был? Мажордом двоих гонцов отправлял – что, ни один не добрался?
–Оба были, - глухо донеслось из-под маски, –Извини, занят был.
–Да демону в задницу твои извинения, - процедил Берг сквозь зубы. –Она до последнего яд не принимала – нас ждала! Слышал, как люди под Весёлой Чумой от боли кричат?!
–Представь себе – слышал, и побольше, чем ты, - переживания Варда выдавала лишь еле заметная дрожь в голосе. –И Грету я не меньше тебя любил. Но есть вещи, которые бывают важнее семьи. Уж извини за высокий штиль.
Цукат хотел было его осадить, но тут швагер его припечатал:
–Ты ведь и сам это знаешь. Иначе не остался бы в армии.
Возразить Бергу было нечего. После захвата столицы южан его бы никто держать не стал. Почётная отставка, достойная пенсия - что ещё солдату надо? Но оставались ещё своры «порченых», недобитые отряды противника, бесконтрольные твари демонологов… Вот он и посчитал невозможным бросить свой эскадрон. «Грета, родная, за лето управимся – и я сразу назад…» Пока он это писал, жену уже сразил первый приступ…
Вард деликатно кашлянул, привлекая внимание:
–Прости, не в моих привычках старые раны бередить. Тем более, сделанного не воротишь. Предлагаю сменить тему – не против? Есть у меня к тебе просьба… А! Чуть не забыл - в списках с тобой ребёнок значится. Это же не…
Берг покачал головой.
–Нет. Лягушонка Грета подобрала, пока ещё на ногах держалась. Её отговорить пытались, «порченая», мол… Но ты же помнишь – если Грета что-то решила... Тилли единственная с ней до конца была, ухаживала…
–Вот, значит, как... Ах, Грета, Грета... – Вард тяжело вздохнул, –Нет, хватит об этом. Давай-ка о деле лучше.
–Валяй. Только какие у нас дела могут быть? Или у вас добровольцы для вивисекции кончились?
–С этим как раз полный порядок. Да и твой случай довольно заурядный. Другое дело, что ты у нас тут, вроде как, за главного?
–Ага. В нужник без очереди прохожу. И с умерших барахло распределяю. Не жизнь, а сказка.
–Прекрасно… В общем, мне нужна от тебя небольшая услуга – все твои «изменённые» собратья по несчастью должны завтра прибыть на осмотр к воротам. По одному, согласно спискам. Организуешь? А я к вчерашней телеге ещё что-нибудь для вас придумаю.
–О как. От тебя, значит, подарочек? Премного благодарны… – Берг отвесил небрежный поклон. –Только осмотр, значит?
–Да, - Вард торжественно кивнул, сложив руки на груди.
Берг недоверчиво прищурился:
–Темнишь, любезный. К чему такие сложности?
Демонолог молчал, словно что-то прикидывая. Наконец, он отбил пальцами по маске замысловатую дробь и произнёс:
–Хорошо… Ты прав, не всё так просто. Даже наоборот. Скажем так – если вы будете чинить мне препятствия, то весь Санаторий в полном составе переедет на кладбище... Или где там у вас трупы складируют?
Берг сразу понял – швагер не шутит. Не обмануло его предчувствие, значит…
–Да, умеешь ты заинтересовать… Ну, я весь внимание.
Вард неловко привалился к колодезному срубу, давая отдых покалеченной ноге:
–Никаких лишних вопросов – узнаю старину Берга… В общем…
Продолжения не последовало. Цукат оторвался от созерцания затянутых туманом стен Санатория и бросил вопрошающий взгляд на Варда. Тот стоял зябко ежась и нервно потирая руки, глядя на заляпанные грязью мыски сапог, словно собираясь с духом… Демон его забери! Да он же боится!
–Вард, ты в порядке? – осторожно поинтересовался Берг.
–Ну по сравнению с тобой… - хмыкнул демонолог, но тут же взорвался, –Всё не в порядке, Берг! Дерьмо ящериное, как у вас в кавалерии изящно выражались!
Вард шумно выдохнул и продолжил уже спокойнее:
–Дело в той стороне. О, ты не удивлён? Ну конечно, всю войну мы только и слышали завывания церковников и черни о том, сколь страшные и богомерзкие силы призвали проклятые демонологи…
–А это не так, хочешь сказать? – не удержался Берг.
–С точки зрения обывателя – разумеется. Но поверь, мы контролировали каждый шаг самого последнего неофита. А это было непросто – фронт вот-вот грозил рухнуть, и бравые вояки нещадно подгоняли нас. Казалось – мы справились. И даже превзошли демонологов южан! Смерть вселенская, как же слепы мы были…
Рука в кожаной перчатке нервным движением поправила маску. Интересно, а зачем она ему? Южане хоть в свои намордники наркоту набивали, дымили-колдовали… Цукат мысленно выругал себя за непрошенные мысли: вот так всегда – важный момент, а он демон знает о чём думает.
–Понимаешь, Берг, легко твердить об отрешении от всяческих эмоций и даже внешне соответствовать этому. Но как же тяжело избежать ловушки тщеславной гордыни… Демонологи уверовали, что покорили невиданную мощь, неподвластную доселе разуму человека. А на деле мы были лишь мелкими грабителями, забравшимися в чужой дом… И теперь я чувствую, что хозяева обратили на нас внимание.
–Хозяева? Чьи? Тварья вашего?
–Не совсем... Понимаешь, та сторона… - руки Варда задвигались, пытаясь обрисовать нечто неопределённое, –Это сложно объяснить. Мы узрели лишь край полотна, но поверили, будто видим всю картину. Начали мерять по себе абсолютно чуждое пространство…
–И чего нам теперь ожидать? Массового вторжения «труподелов» с «тьманниками»?
–Если бы… С ними-то мы справляться наловчились.
–Ну, не зря же вас «ловкачами» зовут, - Берг невольно потёр опухоль, –Хотя, я вон своему башку снёс – и ничего, ускакал.
–Так у него мозг не там. Это вообще не голова была… Хм… В общем, я склонен предполагать, что вскоре появятся новые аберрации. Которые будут проникать к нам без участия демонологов для внедрения в различные социальные страты.
–Слушай, ты не на коллоквиуме в метрополии. Попонятнее можно?
–Будут к нам соглядатаев засылать – так понятнее? Уже началось… Университет около Холодной горы ушёл на ту сторону. Вместе с горой. Только огромная лужа чёрной жижи осталась. И от испарений в ближайшей местности у людей кожа до мяса клочьями слезает… Пока они лёгкие по кусочкам выхаркивают. Моего наставника в метрополии нашли в запертой изнутри спальне. Вывернутым наизнанку. А он ведь под особым контролем был, двое из Багряной Сотни всегда у дверей дежурили…
–Погоди… - Берг потряс головой, приводя мысли в порядок, –Совсем меня запутал. Я в ваших материях не силён, но это всё как-то на тайную работу не слишком походит.
–Разумеется! – воскликнул демонолог, –Это лишь отвлекающий маневр. Но большинство моих коллег этой точки зрения не разделяют. Они торопятся пресечь вторжение, которого не будет. Причём самыми жёсткими методами… Помнишь, что «багряные» у южан творили? А теперь у них руки окончательно развязаны…
Берг помнил. Приземистый «ловкач» в кроваво-красных одеяниях кромсает себя кинжалом посреди городской площади, окружённый вражеской пехотой. Но вместо крови из ран вырываются извивающиеся щупальца. Пара упирается в брусчатку, поднимая коротышку над врагами, а остальные начинают методично рвать податливое солдатское мясо… Уцелевшие едва ли не сами на пики эскадрона прыгали, лишь бы под раздачу не попасть. Нда… Такие и правда могут дел наворотить…
–А не они наставника твоего… того? – Берг щёлкнул большим пальцем поперёк горла.
–«Багряные» так тонко не работают… Да и мы всё проверили. Другое дело, что наставник был едва ли не единственным, кто меня поддерживал. Вот почему мне нужна любая помощь, Берг. Может, ещё не поздно…
–Ну у нас ты вряд ли чего нароешь. Кстати, а как искать-то надо? Может, я тоже из этих… соглядатаев твоих.
Вард замотал головой:
–Нет-нет, ты или вон тот… хм… господин, - последовал кивок в сторону Кучи, –Я вас… Как бы понятнее выразиться… Чувствую в пределах нормы, что ли? А мне нужны любые отклонения.
–Хорошо, я поговорю с нашими…
…Но возвращаться Цукат не торопился, накручивая круги вокруг Дворца. Обитатели Санатория просыпались, от входа тянуло чем-то аппетитным – Тилли, наверное, всех растормошила и теперь руководит готовкой. Надо объявить общее собрание… Но что-то его беспокоило в Варде. Как-то его теория уж очень на навязчивую идею смахивает. Да и слухов много ходило про то, как демонологи своих «багряных» собратьев использовали там, где самим мараться не хотелось… С другой стороны – что он знает об этой пресловутой той стороне?
Завершив очередной круг, Цукат решительно ткнул кулаком дверь.
–Клин! На пару слов.
Бывший разведчик неторопливо вышел, настороженно оглядываясь.
–Слушай внимательно и не перебивай, - в голосе Берга зазвучали прежние офицерские нотки, –Я знаю, что ты уже выбирался за пределы Санатория. Знаю про твои контакты с местными дельцами и про схрон с оружием под Кучей. И мне нужна от тебя одна услуга. Поверь, это нас всех касается. Задача следующая – узнать в Выгребе насчёт прибывшего вчера демонолога. Звать Вардом. Всё, что сумеешь.
Клин выслушал его с каменным лицом, ничем не выдавая беспокойства. Какой же у него взгляд… Любому не по себе станет. Наконец шипастый «изменённый» заговорил.
–Ну, допустим, всё так и есть. Только как ты себе это представляешь? В Выгреб сдёрнуть – не за угол поссать сходить. На стенах постоянно кто-то из «ловкачей» трётся. А они нас и через туман чуют.
–Ты же на них охотился раньше. Знаешь, как обмануть. Очень надо, Клин.
–Раньше я «порченым» не был… Ладно, обещать не буду – но попробую…
…Вернулся он под вечер и перехватил Берга на пути от ворот – бывшему виконту в очередной раз выпала честь сопровождать умершего «изменённого».
–Значит так, - начал Клин без предисловий, –Этот Вард твой – тот ещё тип мутный. Вроде, «ловкачи» его не особо любят, хоть он и с одного корыта с ними хлебает. Малость двинутым считают. Это они-то, а? Но сила за ним есть – кто-то его в метрополии крепко подпирает.
–А поконкретнее есть что? – Цукат ненароком осмотрелся, словно выискивая пятно стальной маски в сгущающемся мраке.
–Есть, а как же, – кивнул разведчик, –Два лагеря, в которых хмырь этот до нашего побывал, зачищены по самое дно. Сразу, как он свалил. «Багряные» всех под нож пустили.
Цукат вспомнил свои переживания из-за сырости накануне. А как вам сейчас, виконт? Погодные условия беспокоят уже не столь навязчиво? Может, всё не так и плохо было, не находите?
–Валить его надо, Цукат. И остальных «ловкачей». И уходить. Я тут подобрал десяток парней понадёжнее… А ты с Грызиком перетри. Он старшего по званию послушает. Растрясите остальных, нам бы ещё хоть пару дюжин...
–Может, Вард и не при делах вовсе? – тихо предположил Цукат.
–Может, и не при делах. Только шкура у меня, хоть и порченая вся, одна осталась. Неохота рисковать.
–А у меня только Тилли осталась. Тоже одна… Опять сегодня покоя не давала – в метрополию отправиться хочет…
–Ага, отправится она – в банках с формалином. Цукат, я же тебе сказал. Два лагеря. Тварьё ловкачье всех, от грудных до стариков, на лоскуты порвало. Или ты ноги сделать решил?
–Нет. Устал я бегать… Но порешаем всё так, как я скажу. Нож у тебя лишний найдётся?
Разведчик кивнул с довольной ухмылкой.
–Отлично. Видишь тот барак? Там до ворот с полста шагов… Как тебе позиция? И пока не забыл - доделай уже куклу для Тилли, в самом деле!..