Сейчас джин считается вполне респектабельным напитком, особенно чистый, без красителей и добавок, особенно от именитых производителей
Сейчас джин считается вполне респектабельным напитком, особенно чистый, без красителей и добавок, особенно от именитых производителей.
Однако в Англии восемнадцатого века джин был обыкновенным дешёвым пойлом.
👉🏼Настолько дешёвым, что был доступен всем желающим.
К 1730 году в Лондоне было более 7000 магазинов джина, и джин можно было купить на каждом углу.
Тогда напиток даже стал причиной острого демографического кризиса в Лондоне.
Благодаря именно любимому многими джину смертность в городе намного превысила рождаемость - ведь его глушили не только работяги, но и дети.
К 1743 году среднее потребление джина на человека в год составляло 10 литров, и это количество росло.
До сих пор этот кризис в Англии именуют Gin Craze или Джиновое безумие.
Абсолютный рекорд
Самое большое число детей, рожденных одной матерью, по официальным данным, равно 69. Согласно сообщениям, сделанным в 1782 г., в период между 1725 и 1765 гг. жена русского крестьянина Федора Васильева рожала 27 раз, произведя при этом на свет 16 раз двойни, 7 раз тройни и 4 раза по 4 близнеца. Из них только 2 ребенка умерли в младенческом возрасте.
Турецкая стоматология XVIII века
Прекрасная страничка из турецкого медицинского руководства XVIII века. Сразу видно, от чего зубы болят!
Как куртизанки продавали девственность юных дочерей и втягивали наивных девочек в проституцию
В 2020 году на экраны вышла скандальная драма телекомпании ВВС «Куртизанки» (Harlots). Зрители были потрясены количеством откровенных сцен в этом историческом сериале. Увы, таковой была мрачная реальность Англии 18 века. В георгианскую эпоху процветала секс-торговля, а девочки становились проститутками с 11-ти лет. Их матери продавали девственность дочерей на аукционах, а бордели были переполнены.
В георгианскую эпоху каждая пятая женщина Британии торговала своим телом. Те, кто уже состарились для того, чтобы заниматься проституцией, охотились на юных девушек, приезжавших в Лондон в поисках работы, чтобы обманом втянуть их в грязный мир разврата.
О том, насколько ужасно обстояли дела, свидетельствует хотя бы такой факт: известная владелица борделя организовала шоу, на котором богатые клиенты смотрели, как юных девственниц лишают невинности.
В 18 веке в Англии детей часто продавали для борделей, а девственность считалась ценным товаром. До наших дней дошла история одной из юных проституток по имени Шарлотта Хейс. Она родилась в 1725 году и была дочерью хозяйки борделя. С детства мать учила ее повадкам куртизанки, а в 14 лет продала ее невинность за 50 фунтов, что в наше время составило бы приблизительно 9000 фунтов (около 862 000 рублей).
Девственницы считались «товаром премиум-класса». В георгианскую эпоху секс с целомудренной девушкой высоко ценился, поскольку мужчины боялись венерических заболеваний и стремились получить особое чувственное наслаждение в объятиях молодых красавиц. Иногда девственность могли продавать несколько раз, если девушки были достаточно юны. Хитрые куртизанки знали, как создать эффект невинности, используя народные средства для сужения стенок влагалища.
Шарлотта Хэйс, о которой мы упоминали выше, со временем стала одной из самых желанных женщин Англии. Она возглавила весьма прибыльный бордель Лондона, который находился на центральной улице Пэлл-Мэлл. Куртизанка называла свой дом разврата «женским монастырем». Хозяйка принимала в заведение девочек, которым едва исполнилось 12 лет, и учила их изысканным манерам, одевала во французские шелка, а клиентам обещала воплощение всех их фантазий и капризов. Ночь с красоткой в этом борделе стоила более 100 фунтов, что в то время превышало среднестатистический годовой заработок.
В заведении для утех Шарлотты Хэйс собирались представители высшего общества — лорды, графы и даже представители королевской семьи. Однажды куртизанка прочитала об эротических ритуалах на Таити и решила организовать необычное мероприятие. Во время эротического шоу 12 юных девственниц лишали невинности 12 молодых мужчин, а за порочным представлением наблюдали 23 клиента, заплативших круглую сумму. Шарлотте Хэйс удалось сколотить на секс-бизнесе немалое состояние — 20 000 фунтов, что сейчас равнялось бы 3 миллионам фунтов (около 290 миллионов рублей).
Каждый год тысячи юных девушек приезжали в Лондон в надежде найти работу. Многие из них попадали в ловушки «сводниц», которые охотились на них в гостиницах и тавернах. Наивные деревенские жительницы слепо верили почтенным леди, предлагающим им крышу над головой, пока те не станут на ноги. Затем «падших ангелов» обвиняли в задолженности за еду и проживание и заставляли отрабатывать ее, ублажая пьяных мужчин.
Многие проститутки становились известными куртизанками и даже любовницами короля. Одной из таких жриц любви была Китти Фишер, портрет которой написал Джошуа Рейнольдс. Ее считали одной из самых красивых женщин того времени. Китти была скромного происхождения, но смогла влиться в высшее общество и стать любовницей нескольких знатных мужчин, среди которых были граф Ковентри и герцог Йоркский. Она наслаждалась роскошной жизнью и вниманием многочисленных поклонников.
Еще одной юной проституткой, которой удалось пробиться в ряды высшего класса, стала Лавиния Фентон, незаконнорожденная дочь моряка. Ее мать была замужем за владельцем лондонского борделя. Она тоже продала свою девственность португальскому дворянину, а затем стала жрицей любви. В 1728 году, когда Лавинии исполнилось 20 лет, она сбежала с любовником, герцогом Болтонским, который был старше ее на 23 года. Пара поженилась после смерти жены герцога, 20 лет спустя. На то время у них уже было трое детей, а куртизанка получила титул герцогини Болтонской.
В 18 веке стали популярными «клубы адского пламени» — тайные общества, в которые входили богачи. Члены скандальных кружков насмехались над религией, а их девизом была фраза «Делай, что желаешь!» В порочных обществах лишали невинности девушек, насиловали женщин, а иногда там даже происходили убийства. Одним из самых известных подобных заведений стал Клуб адского пламени Фрэнсиса Дэшвуда, открытый в 1746 году. В него входили многие знатные личности того времени. После того как член одного из дублинских кружков, лорд Сэнтри, в 1748 году убил портье в таверне, о жестокости и насилии в «клубах адского пламени» заговорили еще больше. И хотя алкоголизм и распутство в тайных обществах действительно процветали, доказательств того, что во время встреч их члены приносили жертвы дьяволу, нет.
Сэр Фрэнсис Дэшвуд — из тех исторических личностей, о которых вам никто не расскажет в школе. Так вот, он был похотливым, распутным политиком с огромным аппетитом.
И он основал печально известный «Клуб адского огня», которым руководил, одетый как монах.
Он нанимал проституток, одевал их как монахинь и устраивал пьяные оргии. Его дом носил латинский девиз «Peno Tento Non Penitento» - «дикий пенис старается, но не раскаивается».
Задолго до того, как «наркотики, секс и рок-н-ролл» стали девизом целого поколения протестующих, бунт против жестких социальных норм принял форму пьянства, азартных игр и необузданных оргий. А также кое-что еще, если говорить о клубе Адского огня...
Центром секс-торговли в Лондоне был район Ковент-Гарден. Девушки предлагали себя на каждом углу, встречая мужчин на улицах и в кофейнях. В 1740-х годах даже был издан скандальный справочник «Список Харриса» (The Harris’ List), в котором автор рассказывал о возможностях известных проституток.
Здесь можно найти описания тел куртизанок, их интимные детали, нецензурную лексику, которую они используют и какие необычные фантазии они готовы выполнить. В качестве рекомендации прилагался список известных клиентов проституток, куда входили король Георг IV, писатель Джеймс Босуэлл и государственный деятель Роберт Уолпол.
Реформатор Сондерс Валлийский писал в 1758 году о секс-торговли в Лондоне. Он указывал, что проститутки роятся на улицах города, а множество борделей работают в открытом режиме, так что может показаться, что вся столица — большой котел разврата. Политик заявлял, что на каждой улице женщины выставляют себя в окнах и дверных проемах, как товар на базаре. Дерзкий характер секс-торговли в Великобритании пришел в упадок концу 18 века, когда взгляды общества начали меняться. Вскоре были изданы несколько указов, согласно которым бордели и уличная проституция признавались незаконными. В отличие от Великобритании, проституция во Франции в 19 веке еще оставалась легальной. Для удобства клиентов каждый округ Парижа издавал буклет, где были перечислены куртизанки с фотографиями, ценой, особыми умениями и информацией о происхождении.
Но обо всём этом вы сможете прочесть уже в следующем посте.
Социальный лифт XVIII века, или Судьба архитектора
Князь Пётр Никитич Трубецкой был просвещённый человек, один из наиболее приближённых к Екатерине Великой сановников и вообще большой оригинал. Но даже князь Трубецкой несколько огорчился, когда его младшенькая дочурка Александра призналась в связи с сыном крепостного садовника и заявила, что желает обвенчаться с возлюбленным.
Пётр Никитич Трубецкой (1724-1791)
Огорчился князь настолько, что собственноручно вычеркнул дочь из родословной книги – но потом отошёл и вписал её обратно. Дал будущему зятю вольную, благословил брак – да и отправил новоявленного родственничка в Санкт-Петербург, в художественную школу при Инженерном кадетском корпусе, благо, молодой человек выказывал серьёзные задатки.
Граф Строганов, женатый на старшей сестре Александры, Екатерине, взял новоявленного свояка под своё покровительство и даже поручил переделать интерьеры знаменитого Строгановского дворца на Невском проспекте.
Так и взошла звезда русского архитектора Фёдора Ивановича Демерцова, любимца всесильного военного министра графа Аракчеева и профессора Академии художеств. А ведь могли и запороть без затей на конюшне, чтоб знал, как на барских дочек лазить.
К сожалению, большая часть сооружённых по проектам Демерцова зданий были уничтожены при советской власти, из крупных построек сохранился разве что Новый арсенал на Литейном проспекте, да и то сильно перестроенный.
Поиграем в бизнесменов?
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Пара слов о пользе армейской коррупции
Просто диву даёшься, какая замысловатая цепочка причин и следствий нередко ведёт к судьбоносным событиям. Отследить эту цепочку, размотать весь клубок — занятие безумно увлекательное, сродни детективному расследованию в лучших традициях жанра. Казалось бы, какое отношение может иметь Государственный Эрмитаж в Санкт-Петербурге к капитуляции Берлина в разгар Семилетней войны? А связь между всемирно известным художественным музеем и рейдом русско-австрийских войск на столицу Пруссии в 1760 году всё же есть, пусть и не самая очевидная.
Начнём, пожалуй, с того, что государь император Пётр Алексеевич за время своих подростковых гульбариев в Немецкой слободе нажил стойкий положительный рефлекс ко всему немецкому. Пользуясь служебным положением, Пётр, со свойственным ему прилежанием, всё своё царствование прививал этот рефлекс нашему отечеству, не пренебрегая никакими средствами. Как следствие этих трудов, на Матушке Руси немцев вскоре стало с некоторым избытком — настолько, что в XVIII столетии они регулярно оказывались даже на престоле, не говоря уж о непосредственной к оному близости.
Впрочем, в ту пору этническая принадлежность была ничего не значащим пустяком, как ни ярился по сему поводу Михайло Васильевич Ломоносов. Лишь бы службу верно несли, да дело делали. К тому же в эпоху, когда Германия в значительной степени была понятием не политическим, а географическим, объективных причин, способных помешать немцам русских императриц участвовать в военных кампаниях против немцев прусского короля или саксонского курфюрста, и вовсе не имелось.
Так что ничего удивительного не было в том, что в 1760 году капитуляцию Берлина принимал командовавший авангардом русской армии генерал Готтлоб Курт Генрих Тотлебен.
Готтлоб Курт Генрих Тотлебен (1715–1773).
Это, бесспорно, был типичный продукт XVIII века — трикстер, не ведающий ни добра, ни зла, пекущийся только о своих интересах, авантюрист и космополит. Родился Тотлебен в Тюрингии, выслужил при саксонском дворе титул графа, проворовался и сбежал, получив в спину несколько запоздалый приговор к пожизненному изгнанию.
В соседней Баварии у него не заладилось, поэтому в итоге он купил чин полковника голландской армии — практика торговли патентами на воинские звания была в ту эпоху широко распространена. Впрочем, всю Войну за французское наследство Тотлебен просидел в глубоком тылу, всячески развлекаясь. Одним из таких «развлечений» 36-летнего офицера стало соблазнение 15-летней дочери местного миллионщика, закончившееся бегством влюблённой четы в Пруссию. Там парочка немедленно обвенчалась, но юная супруга и богатая наследница очень быстро разочаровалась в своём соблазнителе и подала на развод. Прусский двор принял её сторону, а сам Тотлебен в очередной раз был выдворен за пределы государства.
Так в 1757 году наш бедный Готтлоб оказался в России, гостеприимно распахивающей двери для всякого проходимца, которому по воле слепого случая повезло родиться немцем.
Оказался он в России как нельзя вовремя. Империя совсем недавно ввязалась в Семилетнюю войну (ту самую, которую Уинстон Черчилль впоследствии назовёт «первой Первой мировой»), и ей срочно требовались военачальники с передовым европейским опытом. Неудивительно, что в России Тотлебена моментально произвели в генералы, дали армию и послали воевать против всё той же Пруссии — благо, обиду на тамошние власти Готтлоб затаил нешуточную. Тут нашему орлу всё же пришлось проявить себя отнюдь не на привычных альковных фронтах. Кстати, по легенде именно Тотлебен ляпнул служившему под его началом казаку, что тот поразительно похож на наследника российского престола, герцога Гольштейн-Готторпского Карла Петера Ульриха — и Емельян Пугачёв запомнил эти слова.
В 1760 году корпус Тотлебена, шедший в авангарде армии Захария Чернышёва, взял Берлин. Не то чтобы это было таким уж большим достижением: беззащитный, никогда не имевший ни крепостных стен, ни других фортификаций город кто только не брал за всю его кучерявую историю, — но моральный эффект был вполне реальный. Нельзя удержаться от одного ещё примечания: Берлин капитулировал перед русской армией 3 октября — и очень трудно поверить в случайность того, что именно этот день 230 лет спустя был избран датой объединения Германии.
Нельзя не признать, что практически беззащитный Берлин Тотлебен взял красиво. Правда, за три года до этого прусскую столицу уже брал с наскока австрийский генерал Андраш Хадик, что несколько снижало ценность информационного повода. Более того: берлинцы, имевшие все основания опасаться мести австрийцев за недавние прусские художества на оккупированных территориях (большинство потерь среди мирного населения в ходе Семилетней войны понесла как раз Австрия), были кровно заинтересованы в том, чтобы сдать город именно русской армии, которая традиционно испытывала к немцам определённый пиетет и в целом вела себя на оккупированных территориях куда сдержаннее союзников.
Русские солдаты на улицах Берлина, 1760 год.
Трудно судить, насколько талантливым полководцем был Тотлебен. Но то, что его реляцию о занятии Берлина и сегодня можно изучать как блестящий образчик самопиара, — факт безусловный. Особенно автору удались пассажи, в которых он подчёркивал неудачные решения непосредственного командования в лице графа Чернышёва — и свои умелые действия в этих ситуациях. Впрочем, ни обещанного ордена, ни звания генерал-поручика за взятие Берлина Тотлебен так и не получил. Напротив, последовал приказ перед Чернышёвым извиниться — чего, впрочем, наш герой так и не сделал.
Год спустя Тотлебен вступил в переписку со своим бывшим сюзереном, прусским королём Фридрихом, за каковую был обвинён в государственной измене и приговорён к смертной казни — но помилован и восстановлен на службе. Впоследствии историки выскажут предположение, что вся переписка была частью масштабной операции российской разведки. Вполне вероятно, учитывая склонность Тотлебена ко всяческим авантюрам. Впрочем, дальнейшая его биография при всей своей увлекательности к нашей истории непосредственного отношения уже не имеет.
Однако вернёмся в октябрь 1760 года, на переговоры о капитуляции Берлина.
Прусскую сторону там представлял крупный промышленник Иоганн Эрнст Гоцковский. По итогам переговоров Тотлебен милостиво согласился снизить контрибуцию с жителей города с четырёх миллионов рейхсталеров до полутора. Очевидно, не последнюю роль в такой милости победителя сыграл сделанный Гоцковским скромный презент в размере 200 000 рейхсталеров якобы для поощрения армии, которым Тотлебен немедленно поощрил себя любимого, как оной армии командира. Если называть вещи своими именами, Гоцковский из своего собственного кармана дал Тотлебену взятку — и тот взял. Дело, в общем, житейское.
Иоганн Эрнст Гоцковский (1710 - 1775).
Гоцковский, к слову сказать, как и полагается доброму лютеранину, всю жизнь честно тянул свою лямку, по возможности ни в какие плутни не встревая. Рано осиротел, много работал, разбогател, основал целый ряд предприятий самого разного профиля — от фарфоровой мануфактуры до шёлкопрядильни. Особенной любовью Гоцковского была живопись, в которой тот очень и очень неплохо разбирался, со временем став одним из крупнейших в Европе арт-дилеров и личным поставщиком прусского короля Фридриха. Заодно промышленник собрал и весьма недурственную собственную коллекцию.
Когда три года спустя русский оккупационный корпус покидал Пруссию, Гоцковский заключил выгодный, казалось бы, контракт по снабжению армии продовольствием. Но предпринимательская удача изменила ему: в результате начавшегося после Семилетней войны экономического кризиса Гоцковский оказался на грани разорения. Его долг перед российской стороной составил… ну да, те самые 200 000 рейхсталеров, которыми он буквально вчера купил снисхождение Тотлебена. Тогда-то, спасаясь от разорения, он и предложил русскому послу в Берлине князю Владимиру Долгорукову приобрести своё живописное собрание.
Промышленник Гоцковский просит лежащего на диване русского офицера (возможно, Тотлебена) защитить Берлин. Рисунок Адольфа фон Менцеля, 1840 год.
Так в 1764 году в Петербург прибыли 37 ящиков, в которых находилось больше трёхсот работ Рафаэля, Рембрандта, Рубенса, Снейдерса, Рени и множества других старых мастеров Италии и Голландии, положивших начало собранию, которое сегодня носит название Государственный Эрмитаж.
Зимний дворец в Санкт-Петербурге. Здесь размещена основная экспозиция Государственного Эрмитажа.
Любопытно, что было бы, откажись тогда Тотлебен от взятки?