Оставлю здесь материал из LIFE:

«Во времена перестройки, когда популярность романов стала падать, Юлиан Семенов нашёл себя в журналистике. Он основал первую в СССР частную газету — "Совершенно секретно", — тиражи которой били рекорды, и мог стать основателем международного медиахолдинга.

В 1990 году он вёл переговоры с американским и австралийским медиамагнатом Рупертом Мёрдоком. Несмотря на это, Юлиан Семёнов был сторонником "сильного СССР", но при этом ярым антисталинистом — его отец Семён Ляндрес был репрессирован и из лагерей вернулся больным.

Однако 20 мая 1990 года, за 52 минуты до судьбоносной встречи, Семёнову стало плохо. По стечению обстоятельств его поездку на переговоры снимала корреспондент британского канала BBC One Оливия Лихтенштейн. Она запечатлела, как "отца Штирлица" с неожиданным инсультом увезли в больницу.

А дальше началось странное. Когда Оливия Лихтенштейн в сопровождении друга и коллеги Семёнова Евгения Додолева приехала в больницу, оказалось, что уже здесь, в палате, у писателя был второй инсульт. Причиной этому стали двое незнакомцев в тёмных плащах, которые предъявили персоналу документы и потребовали свидания с Семёновым. О чём шла речь на этой короткой встрече, осталось неизвестным.

Оливия Лихтенштейн сняла на видеокамеру рассказ медсестры. Позже сотрудники КГБ пытались изъять у неё кассеты с материалом, однако ей удалось отбиться. Тем не менее все плёнки оказались размагничены. Юлиан Семёнов на ноги так и не встал. Его безрезультатно лечили в Австрии, пытались реабилитировать на родине.

Он прожил три года и скончался 15 сентября 1993 года от инсульта и пневмонии в кремлёвской больнице. После кончины писателя у его родных и друзей осталось твёрдое убеждение: Юлиана Семёнова убрали. Но кому или чему мог помешать "отец Штирлица"? Как выяснилось, мешал он многим.

Не по планам ЦРУ

Младшая дочь писателя, Ольга Семёнова, в интервью не раз говорила: её отца убрали. Он слишком много знал о политическом закулисье рушащегося СССР и слишком рисковал собой ради журналистских расследований. Одним из факторов гибели отца Ольга называла его последний роман "Тайна Кутузовского проспекта", в котором Юлиан Семёнов под видом детектива о расследовании убийства актрисы Зои Фёдоровой как бы говорил читателям: СССР готовят к развалу.

Вызвать инсульт у жертвы сотруднику ЦРУ несложно. Для этого существуют специальные яды. Один укол булавкой — и человек умирает от "естественных" причин. За две недели до инсульта Семёнова при таких же обстоятельствах в Париже погиб его коллега и друг Александр Плешаков — предположительно, бывший офицер ГРУ. Ему стало плохо сразу после обеда с редактором журнала VSD.

Предметом обсуждения журналистов стали таинственные счета, которые французы обнаружили в одном из парижских банков. Кому они принадлежали, осталось неизвестным. Любопытная деталь: когда Плешакову стало плохо, ситуацию взяли под контроль люди из посольства и вызвали своего врача. К тому моменту, когда в гостиницу приехала скорая, Плешаков уже был мёртв. Умер он, по-видимому, от обширного инсульта — свидетели говорили, что из ушей и носа журналиста шла кровь. Был ему на тот момент всего 41 год.

В СССР тело Плешакова привезли в запаянном цинковом гробу, а его родные так и не получили на руки заключение о причинах гибели. Эта смерть произвела на Семёнова удручающее впечатление. Тогда у многих журналистов возникло ощущение, что смерть эта — лишь первая в череде. Все ждали, кто будет следующим.

Попытка выйти из-под контроля

О том, что Юлиан Семёнов был связан с КГБ, ходило множество слухов. Сам писатель не отрицал, что в заграничных поездках ему приходилось выполнять кое-какие поручения. В те годы это было обычной практикой для журналистов-международников. Деятельность Семёнова как основателя холдинга "Совершенно секретно" всегда находилась под контролем комитета. Даже помещение газете было предоставлено КГБ.

Журналисты попросили очистить его от подслушивающих устройств, но комитетчики всё-таки "забыли" в редакции несколько жучков. Их обнаружили специалисты, которых пригласил Плешаков. Причины, чтобы убрать Юлиана Семёнова, были.

Во-первых, он вёл журналистские расследования и мог кое-что знать о миллионах, которые КГБ в конце 1980-х годов выводило за рубеж — якобы для осуществления спецопераций. Поговаривали, что, когда офицеры, ответственные за трафик, где-то на полпути уводили на свои счета пару миллионов, "наверху" даже не особо ругались. Наоборот, такому человеку начинали поручать самые деликатные операции.

Возможно, Плешаков и Семёнов действительно могли напасть на след крупной аферы по выводу "золота партии" из страны. С инсультом Семёнова и смертью Плешакова связывали и ещё одно убийство — священника Александра Меня, его убийцу так и не нашли. Он должен был передать журналистам какие-то документы.

Возможно, именно эта тема и стала причиной посещения Семёнова в больнице двумя странными личностями, которые не только пришли удостовериться, что с писателем покончено, но и, убедившись, что он в разуме, устроили ему ещё один инсульт.

Во-вторых, не всем в СССР могла понравиться идея создания международного медиахолдинга с участием советских журналистов. При сотрудничестве с Рупертом Мёрдоком журналисты могли полностью выйти из-под контроля КГБ, а газета могла превратиться в рупор западной пропаганды и инструмент США. Но, возможно, Семёнов специально шёл на этот шаг, чтобы обезопасить себя? Увы, этого мы уже не узнаем.

Версия о ближнем круге

Среди тех, кому была выгодна болезнь Юлиана Семёнова, оказались его коллега, журналист Артём Боровик, и его жена Вероника Хильчевская. На приглашении Боровика в газету настоял Додолев: он посчитал, что связи Артёма Боровика в США могут быть полезны, как могут быть полезны партийные и международные связи его жены Вероники — она была дочерью высокого партийного чина в Украинской ССР.

Как не раз утверждал в интервью Евгений Додолев, после инсульта Семёнова в руках Боровика и Хильчевской осталось множество пустых бланков холдинга "Совершенно секретно" с подписью Семёнова. По странному стечению обстоятельств всё имущество холдинга вскоре оказалось переписано на них, вплоть до квартиры Юлиана Семёнова на Садовом кольце и машины, которую он отписал сыну Плешакова в память об отце.

Из восьми соучредителей холдинга вскоре остался только один — Артём Боровик. Остальные были выдавлены под различными предлогами. Быть может, недаром на панихиде Семёнова сценарист Аркадий Вайнер сказал, что "ближе всего к гробу стоят убийцы".

В 2000 году Боровик погиб при не менее странных обстоятельствах: его самолёт Як-40 упал при взлёте в аэропорту Шереметьево.

Нацистская ответка

При всей своей экзотичности эта версия имеет право на жизнь. Поиски журналистами "Совершенно секретно" Янтарной комнаты велись всерьёз и долго. Да, коллеги считали, что иногда Юлиан Семёнов как писатель немного водил за нос и читателей, и кураторов, додумывая в статьях детали и указывая на несуществующие гипотезы. Однако сам он не раз встречался с людьми, которые прекрасно знали, где находятся заветные панели из янтаря.

В 1972 году он сделал эксклюзивное интервью с любимчиком Гитлера Отто Скорцени, который, не скрываясь, жил в Европе. Предметом разговора была и Янтарная комната. Понятно, что Семёнов не ожидал услышать от эсэсовца координаты клада, но надеялся выяснить кое-какие детали. Чуть позже он встречался с вышедшим на свободу в 1971 году генералом СС Карлом Вольфом — одним из высших нацистских офицеров.

За три года до инсульта Семёнова при странных обстоятельствах погиб разыскивавший янтарь 52-летний полковник МВД ГДР Пауль Энке, возглавлявший спецотдел в Тюрингии. Умер Энке после того, как в архиве выпил чашку кофе, принесённую сотрудником.

При ещё более странных обстоятельствах погиб другой "коллега" Семёнова по поискам — Георг Штайн. Его нашли в лесном домике, где он прятался от преследователей. Бедолаге вспороли живот огромным кухонным ножом, которого в хижине до этого никто не видел. Ходили слухи, что перед смертью его пытали. Помогавший Штайну скрываться эмигрант барон Эдуард фон Фальц-Фейн после смерти Штайна выкупил его архив у детей и... отказался от поиска Янтарной комнаты, передав документы в Советский фонд культуры.

Болезнь Юлиана Семёнова не стала точкой в череде трагедий. 1 декабря 1992 года в ДТП погиб первый замначальника ГРУ Генштаба генерал Юрий Гусев, рассказавший журналисту Сергею Турченко, что накануне в одной из гостиниц Москвы был найден труп англичанина, который привёз в Россию архив документов, касающихся заветных панелей. В разговоре генерал похвастался: "Я знаю, где находится комната, но не скажу, иначе убьют и вас, и меня".

Сам Юлиан Семёнов считал, что комната вывезена в Южную Америку.

Какая из этих версий гибели писателя наиболее правдива, сказать невозможно. Ясно одно: Юлиан Семёнов был рисковым человеком и верил, что обладает таким авторитетом, что его самого никогда не тронут. Его друзья вспоминают, что умереть он хотел по-хемингуэевски: если заболеет, то покончит с собой. И кто знает, быть может, сам Бог распорядился так, чтобы писатель никогда не совершил этот самый страшный грех...».

Штирлиц-Путин + Юлиан Семёнов.

— В мире люди путаются: фашизм, национал-социализм, кагуляры...

— Путаются оттого, что плохо образованы. Разве можно ставить знак равенства между французскими кагулярами и арийским национал-социализмом?

— Можно, Ойген, можно... Я вам расскажу, как впервые понял значение слова «фашист» здесь, в Германии... Хотите?

Закурив, Ойген ответил:

— Почему ж нет, конечно расскажите...

— Это было в тридцать втором, еще до того, как Гитлер стал канцлером... Я приехал в Шарлоттенбург, улочки узкие, надо было развернуться; возле пивной стояли две машины; вокруг них толпились люди в коричневой форме, они обсуждали речь Геббельса, смеялись, спорили, вполне, казалось бы, нормальные члены СА. Я спросил, нет ли среди них шоферов, чтобы те подали свои машины вперед, чуть освободив мне место. Нет, ответили мне, нет здесь шоферов... Я корячился минут пять, разворачивая свой «опель», пока, наконец, кое-как управился, а коричневые все это время молча наблюдали за мною, а потом спросили, где это я так лихо выучился владеть искусством проползания на машине сквозь полосу препятствий... Когда, припарковавшись, я вышел, двое коричневых из тех, кто смеялся надо мною, поприветствовали друг друга возгласом «Хайль Гитлер!», сели в эти злосчастные автомобили и разъехались в разные стороны... Когда нравится смотреть на страдания — или даже просто неудобства другого человека — это и есть фашизм... Но для вас, хорошо образованного, я уточню: это и есть настоящий национал-социализм..."

Юлиан Семёнов "Приказано выжить" (Прямое продолжение романа "Семнадцать мгновений весны")

Посылать в будущую Россию диверсантов, которые бы взрывали заводы, - смешная затея. А вот если наша пропаганда точно и аргументирование докажет национальностям России, что каждая из них может существовать, разговаривая только на своем языке, - это будет наша победа, и противопоставить этой победе русские не смогут ничего.

Я люблю молчунов… Если друг молчун - это друг. Ну а уж если враг - так это враг. Я таких врагов уважаю. У них есть чему поучиться.

Настоящий разведчик сродни актеру или писателю. Только если фальшь в игре грозит актеру тухлыми помидорами, а неправда и отсутствие логики отмстят писателю презрительными усмешками читателя, то разведчику это обернется смертью.

Приказывают умирать. Нет еще таких приказов - жить, сдаваясь врагу. Не научились писать.

Сторож не знал, что Штирлиц - из СД, и был твердо уверен, что коттедж принадлежит либо гомосексуалистам, либо торговым воротилам: сюда ни разу не приезжала ни одна женщина, а когда собирались мужчины, разговоры у них были тихие, еда - изысканная и первоклассное, чаще всего американское, питье.

Никто так не продажен, как актер, писатель, художник. Их надо умело покупать, ибо покупка-это лучший вид компрометации.

Вы верите в обезьяну в человеке. А я верю в бога в человеке.

Они все фантазеры, наши шефы... Им можно фантазировать - у них нет конкретной работы, а давать руководящие указания умеют даже шимпанзе в цирке.

Он воспитывался в штабе у Геринга. А тот, кто работает под началом какого-нибудь вождя, обязательно теряет инициативу. И ловкость приобретает, и аналитиком становится, но теряет способность принимать самостоятельные решения.

Все громилы и подлецы слезливы. Это у них такая форма истерии, подумал Штирлиц. - Слабые люди обычно кричат или бранятся, а громилы плачут. Слабые - это я неверно подумал. Добрые - так сказать вернее. И только самые сильные люди умеют подчинить себя себе.

Маленькая ложь рождает большое недоверие.

Это не патриотично - слушать вражеское радио, но временами меня так и подмывает послушать, какую ахинею они о нас несут.

- Мюллер, - ответил он, - слушает вас. - «Товарища» Мюллера приветствует «товарищ» Шелленберг, - пошутил начальник политической разведки. - Или вас больше устраивает обращение «мистер»? - Меня больше всего устраивает обращение «Мюллер», - сказал шеф гестапо. - Категорично, скромно и со вкусом.

Контрразведчик должен знать, как никто другой, что верить в наше время нельзя никому - порой даже самому себе. Мне, правда, верить можно.

Я верю в перспективу. В перспективу скорой гибели. Всех нас, скопом... Это не страшно, поверьте, когда все вместе. И гибель наша окажется такой сокрушительной, что память о ней будет ранить сердца многих поколений несчастных немцев.

- Кто из физиков или математиков, - горячился секретарь посольства, - приступает к решению задачи, надев на шею амулет? Это нонсенс. «Ему надо было остановиться на вопросе, - отметил для себя Штирлиц, - а он не выдержал - сам себе ответил. В споре важно задавать вопросы - тогда виден контрагент, да и потом, отвечать всегда сложнее, чем спрашивать…».

Запоминается последняя фраза. Важно войти в нужный разговор, но еще важнее искусство выхода из разговора.

- «Ни одна вражеская бомба не упадет на города Германии»?! - нервно, с болью заговорил он, не глядя на Геринга. - Кто объявил об этом нации? Кто уверял в этом нашу партию?! Я читал в книгах об азартных карточных играх - мне знакомо понятие блефа! Германия не зеленое сукно ломберного стола, на котором можно играть в азартные игры. Вы погрязли в довольстве и роскоши, Геринг! Вы живете в дни войны, словно император или еврейский плутократ! Вы стреляете из лука оленей, а мою нацию расстреливают из пушек самолеты врага! Призвание вождя - это величие нации! Удел вождя - скромность! Профессия вождя - точное соотнесение обещаний с их выполнением!

Древний Рим погиб лишь потому, что захотел поставить себя над миром, - и пал под ударами варваров. Победы вне страны так увлекли древних правителей, что они забывали о глухом недовольство своих рабов, и о ропоте обойденных наградами царедворцев, и о всегдашней неудовлетворенности этим миром мыслителей и философов, которые жили грезами о прекрасном будущем.

Появилось некое новое, невиданное раньше понятие правдолжи, когда, глядя друг другу в глаза, люди, знающие правду, говорили один другому ложь, опять-таки точно понимая, что собеседник принимает эту необходимую ложь, соотнося её с известной ему правдой.