Поездка в Пизу. Часть вторая
Первая достопримечательность, которая мне встретилась в Пизе, оказалась памятником Виктору Эммануилу, первому королю всея объединенной Италии. Дядя выглядит довольно импозантно, напоминая оперного героя карузовской эпохи. Позу скульптор ему выбрал такую, что кажется, как будто король немного отклоняется от вертикали. Впрочем, в Пизе этим никого не удивишь.
Памятник Виктору-Эммануилу, первому королю объединенной Италии
Перейдя через мост Ponte di Mezzo, что переводится как "Срединный мост", так как он находится прямо посередине города, я окунулся в средневековую Пизу. Галереи, маленькие улочки и крохотные, по нашим меркам, площади, начали сменять друг друга.
Меня поразила своей красотой церковь San Michele in Borgo, своим светлым мраморным фасадов выделяющаяся среди потемневших от времени фасадов остальных зданий. И объясняется это тем, что хотя церковь и построена в XII веке монахами-бенедектинцами, в XVII веке её фасад был перестроен, и появились эти декоративные арочки наверху.
Церковь San Michele in Borgo
Ещё эта церковь интересна тем, что на её стенах сохранилась средневековая предвыборная агитация. В Пизе ректора университета избирали голосованием, и агитация за тех или иных кандидатов велась по всем правилам предвыборных технологий.
Куда идут все туристы в этом городе? Естественно, сделать фоточку, как они подпирают Пизанскую башню. Окольными путями, покружив по городе, и я добрался туда.
Пизанская башня
Не смотря на падающий статус башни, на нее можно подняться, купив билет. Однако, посмотрев на очереди к башне, я решил отказаться от этой идеи.
Совсем недалеко от Пизанской башни находится Piazza del Cavaglieri, которую обрамляют шедевры пизанской архитектуры.
Во времена Римской империи, именно на этой площади был центр города и здесь располагался римский форум. В Средние века эту площадь облюбовали для постройки своих резиденций правители города. Здесь же построил свой дворец Козимо Медичи, правитель Флоренции, под властью которой Пиза оказалась с начале XV века.
Церковь San Stefano
На этом фото изображён церковь San Stefano, авторства известного итальянского архитектора и художника Джорджио Вазари. Церковь построена по приказу Козимо Медичи для рыцарей ордена св. Стефана, утвержденного для борьбы с сарацинами на море. Внутри храма хранятся турецкие знамёна, захваченные рыцарями ордена в боях с неверными. К сожалению, храм был закрыт, и мне не удалось увидеть их.
Рядом с храмом св. Стефана находится дворец рыцарей, Palazzo dei Cavaglieri, где кандидатов в рыцари ордена обучали боевым искусствам. Построил дворец тоже Вазари. Особенное внимание привлекает декоративная роспись фасада здания. Сейчас в этом здании располагается Высшая нормальная школа.
Palazzo dei Cavaglieri
Перед дворцом установлен памятник Козимо Медичи. Время его не пощадило. Лицо не рассмотреть из-за сколотого куска, скипетр из левой руки украли какие-то любители сувениров.
Памятник Козимо Медичи
С боку от Palazzo dei Cavaglieri располагается ещё один дворец.
Palazzo del Orologio
Хотя, назвать это здание дворцом как-то язык не поворачивается, уж больно оно простовато. Но, тем не менее, пизанцы называют его Palazzo del Orologio, Дворец с часами. И это задание тоже построил Вазари, и опять же, для рыцарей ордена св. Стефана. Здесь для них открыли больницу, где лечили рыцарей, получивших ранения и увечья в боях с сарацинами.
Ответ на пост «О смысле жизни по Достоевскому»
Достоевский Гений, безусловно.
Как безусловно и то, что он страдал височной эпилепсией. Это болезнь которая "порождает религии", во время припадка доставляя некоторым больным чувство единения со вселенной и Богом.
В своих воспоминаниях Софья Ковалевская приводит случай, рассказанный писателем: «...я почувствовал, что небо сошло на землю и поглотило меня. Я реально постигнул Бога и проникнулся им... Вы все, здоровые люди, и не подозреваете, что такое счастье, то счастье, которое испытываем мы, эпилептики, за секунду перед припадком. Магомет уверяет в своем Коране, что видел рай и был в нем... Он не лжет! Он действительно был в раю в припадке падучей, которою страдал, как и я. Не знаю, длится ли это блаженство секунды, или часы, или месяцы, но, верьте слову, все радости, которые может дать жизнь, не взял бы я за него!»
Страдающие височной эпилепсией люди часто не могут подобрать слова, чтобы описать столь сложную ауру, однако подчеркивают, что ощущения всегда одни и те же. Нередка ситуация, когда переживаемый опыт трактуется как мистический, настолько он бывает похож на откровение. Волнующее описание височного пароксизма мы видим в «Бесах»:
«Есть секунды, их всего зараз приходит пять или шесть, и вы вдруг чувствуете присутствие вечной гармонии, совершенно достигнутой. Это не земное; я не про то, что оно небесное, а про то, что человек в земном виде не может перенести. Надо перемениться физически или умереть. Это чувство ясное и неоспоримое. Как будто вдруг ощущаете всю природу и вдруг говорите: да, это правда. Бог, когда мир создавал, то в конце каждого дня создания говорил: „да, это правда, это хорошо“. Это… это не умиление, а только так, радость. Вы не прощаете ничего, потому что прощать уже нечего. Вы не то что любите, о — тут выше любви! Всего страшнее, что так ужасно ясно и такая радость. Если более пяти секунд — то душа не выдержит и должна исчезнуть. В эти пять секунд я проживаю жизнь и за них отдам всю мою жизнь, потому что стоит».
В Новое время пионеры психиатрии заметили, что эпилепсия каким-то образом связана с особой религиозностью людей. Британский психиатр Генри Модсли отмечал, что сибирские шаманы предпочитают брать в учеников эпилептиков. Лишь в 20 веке с развитием медицинских наук эпилепсию признали неврологическим заболеванием.
О смысле жизни по Достоевскому
– Не веруй я в жизнь, разуверься я в дорогой женщине, разуверься в порядке вещей, убедись даже, что все, напротив, беспорядочный, проклятый и, может быть, бесовский хаос, порази меня хоть все ужасы человеческого разочарования, – а я все-таки захочу жить и уж как припал к этому кубку, то не оторвусь от него, пока его весь не осилю!.. Все победит моя молодость – всякое разочарование, всякое отвращение к жизни. Я спрашивал себя много раз: есть ли в мире такое отчаяние, чтобы победило во мне эту исступленную и неприличную, может быть, жажду жизни, и решил, что, кажется, нет такого... Эту жажду жизни иные чахоточные сопляки-моралисты называют часто подлою, особенно поэты. Черта-то она отчасти Карамазовская, это правда, жажда-то эта жизни, несмотря ни на что, но почему-ж она подлая? Центростремительной силы еще страшно много на нашей планете. Жить хочется, и я живу, хотя бы и вопреки логике. Пусть я не верю в порядок вещей, но дороги мне клейкие, распускающиеся весной листочки, дорого голубое небо, дорог иной человек, которого иной раз не знаешь за что любишь, дорог иной подвиг человеческий, в который давно уже, может быть, перестал и верить, а все-таки по старой памяти чтишь его сердцем... Клейкие весенние листочки, голубое небо люблю я, вот что! Тут не ум, не логика, тут нутром, тут чревом любишь, первые свои молодые силы любишь... Понимаешь ты что-нибудь в моей ахинее, Алешка, аль нет? засмеялся вдруг Иван.
– Слишком понимаю, Иван: нутром и чревом хочется любить, – прекрасно ты это сказал, и рад я ужасно за то, что тебе так жить хочется, воскликнул Алеша. – Я думаю, что все должны прежде всего на свете жизнь полюбить.. – Жизнь полюбить больше, чем смысл ее?
– Непременно так, полюбить прежде логики, как ты говоришь, непременно чтобы прежде логики, и тогда только я и смысл пойму. Вот что мне давно уже мерещится. Половина твоего дела сделана, Иван, и приобретена: ты жить любишь...
Достоевским сказано много новых слов. Но, может быть, самое драгоценное его новое слово есть это слово о жизни, о любви к жизни больше, чем к смыслу ее. Жизнь важнее всяких мыслей о жизни, – чувство жизни важнее всяких чувств, осложняющих жизнь. Пусть жизнь красивая, жизнь осмысленная выше просто жизни, но жизнь, самая жизнь, существеннее всяких определений и всяких направлений жизни. Сама жизнь есть тайна, и сознание жизни, ее ощущение, есть первый базис религии: жизнь в самом существе своем мистична и религиозна. Первая молитва человека – есть благоговение к жизни, торжественное прислушивание к ней. Жизнь, как таковая, есть неизбежный и непосредственный путь к Богу. Кто живет, тот уже тем самым познает Бога и служит Ему. Напротив, безжизненная святость, высота измышленных идеалов, головных идей есть фикция, fata morgana, сновидение. То правда, что жизнь зарождается в кровях и тине, и развивается она в плотских страстях, – и все это претит брезгливому духу: кажется, что по мере сокращения жизни с нее стряхивается эта тина, охлаждается этот жар, и она становится чище. Но это пустое мечтание: в живой крови душа человека, и чрез живую кровь он восходит к Богу.
/Из статьи М.М. Тареев - Достоевский как религиозный мыслитель/
Так сказать, развлекся, написал a la Dostoevski
События сии года 202.. я записываю со слов своих, как очевидца и невольного конфидента, более всего склонного к некоторому летописанию, а также и сами участники событий были к тому чрезвычайно участливы и благосклонны к написанию этого рассказа.
Участники нашего действия, Иван Анастасович, коллежский секретарь по IT-ведомству, супруга его, Аполлинария Антоновна, дама свободных нравов, в тоже время и строгая и непримиримая в части домашнего быта, прогуливаясь по Невскому с детьми, решили зайти в мороженницу купца Баскина Робина.
Иван Анастасович вошел в зало твердою походкою, всем существом своим как бы осознавая, что, хоть он и не хозяин здесь, но должен следовать себя как хозяин, или же покровитель, в тайном сознании понимая, что покровителем не является, и хозяин из него никудышный.
Апполинария Антоновна вошла за ним, ведя за собою детей, нетвердою подоходкою обозначая, что хоть Иван Анастасович и хозяин никудышный, а все же она за ним следует, и только за ним, вне всяких препятствий.
Подошли к стойке.
Аполлинария Антоновна, увидев развалы мороженого, подбежала к Ивану Анастасовичу, и вдруг, упав на колени и заломив руки, возопила:
- Вот я хочу чтобы вы купили это мороженое! И вот это, здесь, и сейчас! Да, я хочу, и непременно сделайте так, иначе более ко мне не приходите! Умоляю, от этого зависит жизнь моя... Сделайте же, Иван Анастасович!
Иван Анастасович, несколько фраппированный этим выпадом, оглянул залу, не заметил ли кто сцены, и выдавил:
- Душенька, можно ли... встаньте, встаньте с колен, посмотрите, тут ваши дети... Не смейте же, не смейте...
Он под локти поднял Апполинарию Антоновну с пола, незаметно как бы для всех оттряхнул ее платье, и смущенным до неприличия голосом, в котором, тем не менее, слышались ноты хозяйственности и некоторого барского покровительствования, ткнул пальцем в мороженое и почти крикнул:
- Это вот!
Захныкал младший Алеша, Аполлинария Антоновна подползла к нему, схватила его в объятия, и почти облила слезами, причитая:
- Алеша, Алешенька, ты душа моя, ты лучшее что было у меня, у меня больше никого нет, никого, никого!
Скривившись, Иван Анастасович принял неестественно горделивую позу, как бы не замечая, и повторил с некоторым нажимом:
- И вот эту!
За стойкой барышня Фрунзенского уезда Максимова стояла, испуганная и замешавшись от появления господ, мяла фартук в руках, красных от мороженого, но грозный взгляд Ивана Анастасовича как бы привел ее в чувство. Она взялась за ложку и начала накладывать мороженое.
Ползавшая на полу Апполинария Антоновна бросила Алешу и подползла к старшей Настеньке с тихими всхлипами:
- Дочь моя, старшая дочь, ты влетела в жизнь мою мотыльком, улетишь же бабочкой, да и сидела со мной недолго, все торопишься, не торопись, пока мать здесь, слышишь ты меня? Здесь мать твоя, здесь...
И распростерлась на полу, содрогаясь от рыданий.
Алеша и Настенька грызли ногти, наблюдая за сценою.
Ивану Анастасовичу вручили наконец мороженое, и он, с видом победителя, перешагнув, однако, через Аполлинарию Антоновну, прошествовал к ближайшему столу, водрузил добычу свою и грозным взглядом обвел детей, как бы говоря:
- А ну!
Дети бросились к столу.
Иван Анастасович наконец обратил внимание на Апполинарию Антоновну, несколько этак скоса посмотрел, оценивая, что это за сцена, не скомпрометирует ли она его, не добавит ли некоторых плюсов к les mauvaises courbes, но все же подошел, взял под локоток Аполлинарию Антоновну, и как бы немного брезгуя, поднял с пола.
Аполлинария Антоновна, вся в слезах, дрожащими губами говорила, пока Иван Анастасович тащил ее к столику:
- Oh mon cher, je savais que vous ne me laisseriez pas... я знала, знала, вы единственная любовь моя, вы человек, и никто не человек, только вы, вы...
Иван Анастасович, посадивши Аполлинарию рядом с детьми, молвил с грустною улыбкой:
- Mangez, mon enfant, mangez. Кушайте, не придавайте мне большого значения... я небольшой человек, стало быть, и значения большого не имею, что я, в сущности, кто я? И кто скажет, кто я и кем мог бы быть, mon cher ami, я недостоин вас, поверьте... Недостоин, недостоин!
Иван Анастасович вдруг вскочил, схватил обе чашки с мороженым и с силою швырнул их об пол, мороженое разлетелось, и дети, и Аполлинария Антоновна в замешательстве смотрели на него несколько тупым и бараньим взором.
- Я ничто, pathétique ver, la vanité de la terre, je ne suis rien! Я недостоин вас всех, убейте меня сейчас, вот тут, здесь, среди этого мороженого, прямо тут... Я так хочу! Слышите вы меня!
Апполинария Антоновна, вскрикнув, бросилась к Ивану Анастасовичу, упала рядом с ним, шепча:
- Друг мой, друг мой, да что же вы так, тут, среди челяди, среди... Ну встаньте же, встаньте...
Иван Анастасович вдруг посуровел лицом, как бы оправился, сидя на полу среди разбросанного мороженого, и как бы собрав всю волю свою в морщины на лбу, промолвил глухо:
- А себе-то я мороженое не взял.
Впоследствии рассказывали, что барышня Максимова, dame extrêmement préférée, подала Ивану Анастасовичу мороженое, так сказать, hors ligne, gratuit. Иван Анастасович был удовлетворен.
Тем и кончили.
Рецензия на "Записки из подполья "
"Записки из подполья "
Этот небольшая повесть требует огромного морального усилия для его прочтения. В ней уже заложены все идеи, которые будут развиты в последующих произведениях Достоевского, но они сконцентрированы настолько, что чтение становится настоящей пыткой для души. Я никогда не встречал такого откровенного и безжалостного самораскрытия героя. Если в "подпольном" человеке вы узнаете себя, то вас ждет внутренний переворот. О чем же говорят "Записки"? Они говорят о том, что идейный человек, всегда проигрывает перед человеком, живущим греховной, но настоящей жизнью. Раскольников морально слабее Сони, а Иван Карамазов - своего брата Дмитрия.
Сможете найти на картинке цифру среди букв?
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
Удивительно, что может сделать один луч солнца с душой человека! ©Ф.Достоевский
Благодарю за прослушивание 🎶
Harmony Sound | Tanya Voice
📲 Меня можно🔻услышать в соцсетях:
https://taplink.cc/tanyavoice