По правде говоря, свою порцию адреналина молодой вор всё же получил. Невзирая на игру в поддавки, битва со зверем сумела вызвать какую – то долю страха. Плюс, эмоции от восторга надувательства, когда нужно ликвидировать напарника с помощью оборотня, не вызывая подозрений, а позже вступить с последним в "неравный бой".
— Парень, ты – герой! Ты спас всю деревню от этого ублюдка! Словами не передать, как мы все рады! — Руперт подошёл вплотную к Хуману, ухватил его за плечи и потряс.
Свою булаву он отдал на попечительство пареньку, что сбегал за подмогой. Молодой вор начал новый акт притворства:
— Вонт погиб. Тварь успела до него добраться. А я – нет. Во дворе находился как раз, за поворотом от нашей спальни. Только – только за угол выйти хотел. Непонятно было, где точно тварь. Когда услышал грохот и лязг спереди, понял, что зверь вырвал именно нашу решётку, прибежал, а он, сука, уже его грызёт! — последние слова парень выговорил зло, сквозь зубы.
— Ну, будет, будет тебе, Арен! — глава Нахлыста практически по – отечески потрепал собеседника по голове.
— Я ему сказал, что в комнате с зарешётчатым окном безопасно. Безопасно, блядь! Он даже убежать из неё не успел!
— Ну вообще – то успел! — прогундосил один из ополченцев, высокий и тощий как жердь. — Бегал по дому и верещал, зуб даю! Сам видел! А зверюга за ним! Хвала богам, нас мимоходом не пришила!
— Вот – вот! Он как раз орал: "Говорил, что безопасно! Ничего не будет! Как так?! Как так?!" — вторил ему низкорослый круглолицый напарник с волосами цвета неспелой сливы.
— Успел значит. И всё – равно умер. Вдвойне паскудство! — Хуман разочарованно, так, будто его вмиг лишили всего, что есть, уставился мимо плеча Руперта куда – то в траву.
— Так, Арен, стоп хандра! Дерьмо случается, понял?! — староста ещё раз ободряюще потряс его за плечи. — Он бы в любом случае не выжил – бегал не от разъярённой дворняжки, а от волколака, мать его эдак! Даже если б попутчик твой заранее с тобой вышел, я б не ручался за его здоровье! Не боец оказался! А то, что ты наказал сидеть в комнате, так это же из лучших побуждений, а не во зло!
— Правда! — поддержал своего главу чернобородый усач.
— И нечего унывать, ты управился с тварью, справившей на тот свет немало славных жителей нашей деревни! — произнёс тощий.
— Трижды ура спасителю Нахлыста! — воскликнул низкорослый, поправив сползший на лоб шлем.
— Ура! Ура! Ура! — хором прокричали все ополченцы.
— Спасибо от всей души, люди добрые! — Хуман позволил себе выйти из притворного оцепенения, а взгляду приобрести осмысленность. – Руперт, мне, с вашего позволения, нужно отлучиться собрать останки Вонта. Надо похоронить парня.
— Похороним, похороним обязательно, даже не переживай за это! В могилу положим, в гробу красивом, как и всех остальных. Всё чин чином! — староста вытянул в сторону собеседника раскрытую ладонь.
— Не сочтите за дерзость, но я сам займусь его похоронами.
Руперт состроил недоумённую мину.
— Сейчас объясню. Как – то раз мы с ним беседовали у костра на тему жизни и смерти, и он обмолвился, что после кончины хочет, чтобы его тело с почестями сожгли на костре, а прах положили в урну, которую потом нужно закопать в каком – нибудь освящённом месте. Так что, я выполняю волю умершего.
— А-а-а-а-а-а-а! — глава деревни понимающе кивнул. — Понял, сделаем! Мы такие обряды тоже практикуем. У наших гончаров есть пара – тройка погребальных урн. Я распоряжусь, и к утру тебе выделят одну такую. Отрядить ребят на подмогу со сбором?
— Нет, я сам управлюсь, спасибо. И ещё кое – что.
— Мне нужен труп волколака. Целиком.
— Забирай конечно! Как – никак: твоя добыча, твой трофей, заработанный потом и кровью! Скажи только, если не секрет, продавать будешь или на личные цели какие?
— Не секрет. Часть органов можно сплавить алхимикам и колдунам на ингредиенты. Кости – изготовителям редких украшений или иных предметов. Шкуру – коллекционерам, хоть она и попорчена. Вот так вот, примерно.
— Хороший ты торгаш, я вижу. Ладно, займёмся мы все делами! Если помощь какая нужна будет, смело парней проси – не откажут! — и с этими словами Руперт, в сопровождении бойцов, удалился.
Хуман сбегал к повозке за необходимыми принадлежностями. Взял лопату, перчатки, фартук, совок, кожаную маску – респиратор, внутрь которой поместил смесь из трав, мешки, с запасом – штук одиннадцать. Он отделил один из них и упаковал в него остальные. Их, лопату и совок отнёс к злополучному окну, сложив под подоконник. Вернувшись назад к вещам, молодой вор достал несколько банок различных размеров. Отдельно, с превеликим трудом, вытащил большую, ему почти по солнечное сплетение, ёмкость из стекла, обмотанную чёрной тряпицей так, чтобы ни один лучик света не прошёл сквозь неё. На свету оставалась только металлическая крышка с отверстием, к которому приделали краник. Хуман аккуратно положил этот "бочонок" на бок – угловатый кран в таком положении смотрел носиком уже не влево, а перпендикулярно земле. Геометрия гигантской банки, выполненной в виде удлинённого параллелепипеда, позволяла ей стоять смирно на месте. Парень положил жестяной таз около неё, с ведром сходил несколько раз за чистой водой. Наполнив таз, тщательно промыл и протёр насухо все банки, после окончания работ над очередной, ставил её в ряд. Когда приготовления закончились, молодой вор поправил сперва маску, затем открыл крышку у первой банки, подвёл её горлышко прямо под кран. Медленно, большим и указательным пальцами, повернул вентиль в виде двух лепестков. Из ёмкости в стеклянную тару полился формалин. Несколько минут, и вот подле него красуются в одной шеренге заполненные бесцветной жидкостью банки.
Вместе с ними, Хуман отнёс к телу оборотня таз немного большего размера, чем тот, в котором только что мыл, хирургические принадлежности, бутылку спирта, колбу с порошком. Пять минут спустя, парень высыпал его весь в воду, что снова нанёс в таз. Тщательно перемешал стальной лопаточкой, не забыв предварительно протереть её в спирту, пока вся сухая субстанция не растворилась без остатка. Молодой вор размял пальцы, взялся за нож и тут призадумался:
— «Попробовать самому обработать шкуру или их попросить? Самому или их? Сам с ней буду дольше дней возиться, чем они. Опыта – то мало ещё. М-м-м-м...» — парень аж закусил губу.
Махнув рукой, он решил, что после сдирания попросит поработать с трофеем местных мастеров. На работу ушло больше времени, чем им предполагалось. Окончив, молодой вор скептически оценил получившийся результат: то тут, то там продукт был попорчен прорезями и дырами, но не от его нерасторопности, а от увечий, нанесённых в бою.
— «Шестьдесят процентов от полной рыночной стоимости выбью при продаже максимум!» — констатировал новоявленный герой Нахлыста, крутя шкуру и так, и эдак.
Хуман подозвал одного из суетящихся кругом бойцов. Того чернобородого усача:
— Слушай, дело есть. Отдай поутру, пожалуйста, эту шкуру на обработку вашим, кто умеет, я потом подойду оплачу.
— Давай, отнесу. Утра не нужно дожидаться – никто не спит. Да и денег не отдавай. Ты нас от зверя спас – мы тебя отблагодарим! — ухмыльнувшись, боец с болтающейся на сгибе локтя шкурой быстрым шагом удалился.
— «Хм, а ведь и правда! Такой шум не мог пройти незамеченным,» — Хуман снял перчатку и почесал затылок.
Прежде, чем продолжить, он со скучающей миной пронаблюдал, как охрана снимает капканы.
— «Тварь наученная попалась, снаружи и вне имения Руперта сама все обнаружила. Но вот на пару вот этих, внутри двора, вполне себе могла налететь, если б сама сюда влезла,» — на его глазах очередную стальную игрушку клали в тележку.
