Кошачий триллер
Музыкальное сопровождение - бомба!
Музыкальное сопровождение - бомба!
Разглядывал недавно варианты около 100к на зимний убой, в которых главными критериями были полный привод и автомат, а на второй линии были крайности - или купе/трёхдверный хэтч или ±внедор/микрик. Ну и Яндекс директ на Пикабу - ни слова больше:
Для начала - почему седан, зачем на палке, где полный привод, за что Волга?
Я чуть было не продолжил крутить ленту, но моё внимание привлекли крест и флаг, стала интересна степень русанутости владельца, а когда увидел ценник - просто не смог устоять, и таки:
Зачем столько туманок? А над нижними - ещё и светодиодка...
Почему нет упоминания национальности спереди? И почему сзади РУС, а не триколор?
Почему фаркоп так низко?
Весь багаж продаётся с машиной? Почему оно именно такой комплектации?
Где саб?)
Что за палка перед капотом?
Почему на фоне креста?
Откуда цена в 7 лямов? 4к пробега недостаточно, пулемёт под багажом?
И как он додумался фотаться прямо на дороге?...
А главное - где фото салона, демонстрирующее эргономику крестика на зеркале и величину иконок = силы веры? Или Крест на фоне с лихвой перекрывает эту нужду...
Короли улиц, 2008, криминал триллер драма комедия
Баян пел о скрине мордах Волги и Киану, оказывается - не меня одного настигла эта адская колесница, и не так много людей знает этот неплохой фильм
И вот взломанные странички раскрыли свои сокровенные тайны перед Жекой. Что утаивают эти магические преступники на своих аккаунтах? Какие лавкрафтовские секреты? У Гипсокартона в закрытых группах попалась куча порнухи с милфами, порно мамками и… носатыми еврейками. Ещё в самых закромах таились частные группы скинхедов и неонацистов, но их, видимо, Гипсокартон уже давно не посещал. В уведомлениях приходили оповещения о лайках. Он являлся заядлым комментатором мемасов и паст. А ещё не упускал возможности посраться с кем-нибудь.
Предыдущие главки: https://vk.com/topic-170046450_48339328
В диалогах же он совсем недавно – двадцать минут назад — переписывался с Мельницей. Жека открыл переписку.
Мельница: «Чё, ты где есть, ёпта?»
Гипсокартон: «За пивом пошёл»
Мельница: «Уже не терпится набухаться? А сторожить кто будет, ёпт? Я штоле?»
Гипсокартон: «Это ты, дрищ, можешь пивом набухаться. А я им привожу свой организм в тонус.»
Мельница: «Мне тогда тоже прихвати.»
Гипсокартон: «Операция требует трезвого рассудка.»
Мельница: «Ну нихуя себе, приплыли…»
Гипсокартон: «Не ной. Я бываю пьян только из-за отсутствия пива в моей крови»
Мельница, но через несколько минут спустя: «Слышь, придурок! Гони сюда! Рыжая вернулась с тем очкариком! Но тот бухущий! Это наш шанс!»
«Ало!»
«Ты чё, бля, уже под забором валяешься?!»
«Бляяя… Какой же ты мудак…»
«АЛО!»
«ТЫ ГДЕ ЕСТЬ, ЁПТА?!?!??!»
Вот это новости, мать вашу, подумал Жека и всё внутри у него резко похолодело. Сторожат? Приехала рыжая с бухущим очкариком? Это не могло быть просто совпадением. За ними что, следили? Неужели его вычислили?! Вот и посмотрел аниме с пиццей! Чёрт возьми! Что же делать, что же делать… Жека вскочил. Так-так-так-так… Чего они хотят? Однозначно – они хотят отнять пульт. Или похитить его и вернуть себе рыжую. Может, отдать им всё добровольно… Нет!
Такого Жека точно допустить не мог. Он же напоролся на золотую жилу! Столько всего произошло хорошего! И бабоса намутил всего за пару дней столько, сколько за год не зарабатывал! Да и Алекс ему ещё должен! Нужно бежать! Но иностранца оставлять нельзя. Он ему должен сто тыщ! Но тот лежал, уработаный вхламину и тяжело сопел в алкогольном угаре.
Полиция! Но пока она сюда приедет… Бежать! Прятаться! Но полицию всё-таки нужно позвать…
Вдруг входная дверь хлопнула, и Жека от этого звука чуть ли не наделал в штаны – настолько ему стало страшно. Он никогда не закрывал двери. Ведь это частный дом. Этот звук показался ему самым ужасным, что только может случиться в жизни, словно приговор о смертной казни из уст судьи. Но потом из прихожей донеслись чьи-то грузные шаги, и Жека понял, что шаги эти гораздо страшней вдруг открывшейся двери.
Гость прошёлся до кухни и замер. Он сопел, словно бешеный бык, но, почему-то, не шёл дальше.
Бежать. И лучше всего – через окно.
Однако в таком случае он лишится рыжухи, Алекса и ста тыщ. Вообще всего лишится. Нет. Надо биться. Биться до конца. Чёрт, как же страшно-то… Но позволить отступить себе в этот раз было бы непростительно. Он всю жизнь только и делал, что убегал. И к чему он пришёл? К работе киномехом, к одиночеству и к жизни ничтожного слизняка? Он не мог отдать им рыжуху. Алекс смог завалить трёх гопников, хотя он – паталогический трус. Нужно брать пример с него!
Жека взял в руки табуретку.
— Я слышу, как ты там копошишься, — послышался из кухни грубый бас. Это был Гипсокартон – Жека узнал голос. Уж лучше бы он молчал! И Жека бы набросился с табуреткой. Молча. Но когда начинаешь говорить с противниками… Это что-то меняет внутри. Враг должен быть безмолвным и безликим. Жека осознал, что, между прочим, собирается убить человека. Сможет ли он? Пусть даже если этот человек – хочет убить его?
— Чё надо!? – Жека попытался тоже сделать грозный голос, но лишь выдал петушка.
— Ты знаешь, что нам надо, — ответил Гипсокартон.
У Жеки задрожали коленки. Он начал задыхаться от страха. На всякий случай, Жека положил пульт в карман – чтобы сигануть в окно.
– Мы бы хотели забрать то, что принадлежит нам без лишней шумихи. Нам не нужны проблемы с полицией.
— Кто вы такие?...
— Это совершенно неважно. Давай без глупостей. Я слышал, как ты скрипнул чем-то деревянным.
Газовый баллончик остался в кармане у рыжухи. Второй баллончик – в кармане куртки на вешалке в прихожей. Ножи – на кухне, где сейчас стоял незваный гость. Так что рассчитывать Жека мог только на табуретку.
— Давай быстрее. Выходи с поднятыми руками.
— Вы убьёте меня?
— Нет, придурок. Ты просто отдашь мне «переключатель» и рыженькую. И никому ничего не скажешь. Всё это мы забудем. А ты вернёшься в свой кинотеатр. Потому что срывать деньги на богатых папиках больше не сможешь, урод.
Эти слова прозвучали так угрожающе, что Жека не поверил незнакомцу. Кажется, его очень злило то, как Жека использовал рыжуху. Может быть, она его жена? Послышались ещё шаги, но на этот раз – из спальни. Путающиеся ноги шаркали об пол, плечи пару раз задели стену.
— Ты?! – донёсся удивлённый голос пьяного Алекса. Он, видимо, услышал голоса из кухни и попытался незаметно подкрасться к углу. Ведь кто-то угрожал рыжухе и даже что-то сказал про «убью».
Гипсокартон сначала недоумённо глянул на иностранца, но затем удивился и округлил глаза:
— Так это был ты? Ботан?... Хах! Правильно говорят, что земля круглая… Вот чёрт… Откуда ты вылез?
— Ты?! – прикрикнул Алекс. Его язык заплетался. – Ты! Ты… ТЫ-Ы!!
— Я передумал, — сказал Гипсокартон Жеке. – Мне придётся вас всех убить. Меня узнал этот неудачник из школьных годов и это, хехе… большая проблема.
— ЭТО Я УБЬЮ ТЕБЯ! – рявкнул Алекс. – ЗА ВСЁ, ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ СО МНОЙ!
А затем послышался грохот. Кухонный стол опрокинулся, посуда полетела на пол, разбиваясь на осколки. Кто-то громыхнул по стене кулаком. Охнул, закряхтел. Потом оба зарычали. Новый виток бьющеся посуды и опрокидывающейся мебели.
Они влетели в гостиную и теперь Жека всё видел из комнаты. Алекс и Гипсокартон сплелись в клинче и мотали друг друга из стороны в сторону. Алекс пытался попасть коленом в гостя, но ему явно не хватало трезвости. Гипсокартон схватил Алекса за толстовку и дёрнул вверх. Программист подлетел и ударился головой в потолок. Гипсокартон отмахнул его в стену над диваном, чуть не попал в рыжуху, сбил картину… Иностранец скатился вниз, но сразу вскочил на ноги, вихляя и пытаясь устоять. Гипсокартон замахнулся, но Алекс нырнул и выкинул боковой. Кулак пролетел мимо челюсти.
— Я УБЬЮ ТЕБЯ! – кричал он. – Я БОЛЬШЕ НЕ СЛАБАК!
Гипсокартон ничего не ответил, он сплюнул кровь. Для него было неожиданно, что лох и неудачник вдруг даст такой отпор. Гипсокартону надоели эти заигрывания и он просто раскрутил свою «колхозную кулачную мельницу».
Алекс был спортсменом. Очень хорошим спортсменом. Но он слишком привык драться по технике. Все его противники, все его спарринг партнёры – были боксёрами, кикбоксёрами, тхэквондистами или каратистами. На тренировки к Буакаву Пор Прамуку – легенде муай-тай — приходило много людей. Но все они были выходцами из различных единоборств. Их удары были отточены годами тренировок, их движения были чёткими, отполированными. И Алекс побеждал большинство из них. У него был талант. Талант к порядку и организованности, как и у любого немца. Но громила-Гипсокартон не умел драться по технике и порядку. Он выкинул какую-то корягу, которая хрен знает как летела и от которой на тренировках защищаться, почему-то, не учили. Это был не джеб. И это был не хук. И не апперкот. Не кросс. И ваще – хуй пойми, что за безумие это было… И пока Алекс размышлял, какой же приём применить в сложившейся ситуации – молотообразный кулак одноклассника с кузничным звоном отправил его в царство снов. Иностранец шлёпнулся на пол и ударился головой об диван.
— ЫЫААА!!! – Жека со всего маху обрушил всю мощь табуретки на голову Гипсокартона. Он вложил в удар всё своё существо, всю свою злость, всю свою смелость и все свои страхи.
Табуретка разлетелась на части, ножки выскользнули из ладоней – отдача была неимоверной, и руки сразу затрещали.
— Я не злюсь… — прошептал Гипсокартон. Он, конечно, шелохнулся. И в голове у него закружилось. Но он даже не присел. И не отскочил. Он медленно поворачивался назад. – Я не злюсь…
Жека попятился. Кажется, всё пропало. Что за бугай? Какими стероидами его кормили? На какой ферме выращивали? Чёрт. Чёрт. ЧЁРТ!
— Я НЕ ЗЛЮСЬ!!! – рявкнул Гипсокартон и налетел на Женю, сбив с ног.
— А-а-а!!... кх-кх-кххх… — Жека упал, а сверху на него уселся громила. Свои широкие, с лопату, ладони он сомкнул на горле Жеки и сильно сжал.
Евгений пытался кричать и звать на помощь, но было уже слишком поздно. Жека колотил громилу, пытался сбить руки, перекрывающие не только дыхание, но и артерии, идущие к мозгу. Громила даже не чувствовал боли. В глазах у него царило безумие, он жаждал смерти. Почему-то всё стало темнеть, поплыли круги...
Воздух…воздух… воздух…
Жека пытался нащупать острые деревяшки, оставшиеся от табуретки. Но дотянуться до них не смог. Хотя, погодите-ка, что это такое увесистое…
Жека поднял это «что-то» с пола и, не раздумывая, что было силы, грохнул Гипсокартона по лицу. Кровь брызнула из носа громилы. Капли попали на фрактальные узоры пульта, потекли по узким желобам, формируя неземной красный рисунок. Засветились, вспыхнули…
— О, чёрт… — похолодел Гипсокартон. Он вдруг отрезвел, безумие в глазах сменилось на ужас. Громила отпустил горло, пытаясь в панике вырвать пульт. Ему не повезло, что рубильник прижимался к ладони Жеки слишком плотно. И когда он схватил пульт, то прижал его ещё плотнее…
ЩЁЛК!
Вдруг Жека увидел, как воспарил сам над собой. Увидел своё лицо, закрытые глаза. Кажется, его задушили… Он умер. Вот, значит, как выглядит смерть… Пульт упал на пол. И Жека услышал этот звук так чётко, будто бы своими собственными ушами. Души могут слышать?... Нет. Что-то не так. Что-то не то. Он не умер… Жека посмотрел на свою «душу» и ахнул. Он переместился в тело громилы!!! Вот, чёрт возьми! Святые небеса!..
И не успел Жека оправиться от шока, как услышал позади себя скрип дивана. Рыжуха стояла посреди гостиной и испуганно озиралась.
________________________________________
Спасибо за донат)))
Александр Андреевич 300р
«На грани» — история о девушке, которая 21 год жила, не зная о себе правды. В вечер Хэллоуина Ники решила идти на концерт, не подозревая, к чему это приведет. Столкнувшись с парнем, она пошла за ним, влекомая какой-то силой. Случайно подслушав разговор, она поняла, что совершила ошибку, но уходить было поздно. В тот вечер Ники обрела новую жизнь. Новые вопросы. Страсть, переплетенная с тайнами. Решения, которые могут изменить жизнь. Кто сказал, что легко находиться НА ГРАНИ.
В Москве у гения стартапов Александра Жирного было два офиса. Один располагался в Москва-Сити, в башне «Федерация», на 98 этаже. Вид, открывавшийся из окна до самой Останкинской башни, наводил посетителей на мысли об инвестициях в инновации. В нем все было шикарно, в этом офисе – и стеклянные панели, и кофе-машины, и зоны отдыха с пуфиками и дартс, и траволатор, и длинноногие секретарши самой модельной внешности.
Но на самом деле с этим офисом было не все так просто. Российский Илон Маск бывал в Сити два раза в месяц. Самое большее – три. Жирный терпеть не мог подъем на 98 этаж, все эти переходы между лифтами, из-за которых по зданию приходилось наматывать по полкилометра. В самом лифте короля инвестиций мучила клаустрофобия и – частенько – желание срать. А в офисе душа толстяка переходила в цепкие лапы другого палача – акрофобии, боязни высоты. Принимая посетителей, Жирный садился спиной к панорамному окну и чувствовал, что за его спиной – бездна. Хотя, стоило признать, на фоне мегаполиса Жирный выглядел черным властелином. В чем-то даже Доктором Зло. Его вид впечатлял визитеров.
В Сити Жирный принимал высоких гостей, калибра Рогозина, Грефа, Авена. Когда становилось известно об их визитах, офис оживал. Посменно нанятые бляди-эскортницы превращались в услужливых и улыбчивых секретарш, а за гроши собранные студенты актерских вузов валялись на пуфиках, смотрели всякую хуйню в компьютерах – в общем, изображали творческих техно-хипстеров. Иногда Жирный сдавал офис со всей движухой своим знакомым по бизнесу, которым тоже надо было пустить пыль в глаза кому-нибудь высокопоставленному, предварительно поняв для себя, что сам не будет иметь с этим гостем дел. Такая театрализованная аренда стоила дорого. Но бывают такие обстоятельства, когда вложиться – надо. Шесть-семь раз в месяц здесь пускали кому-нибудь пыль в глаза арендаторы.
Основной же офис – куда более скромный, не посещаемый высокопоставленными гостями, располагался в бизнес-инкубаторе в Бибирево. Всего лишь на втором этаже, с унылым видом на забор, а за ним на кусок Дмитровского шоссе. Но российскому Илону Маску здесь было комфортней. В Бибирево он принимал изобретателей и стартаперов. Если разработки кого-то из них были перспективны, Жирный заинтересовывал ими тех людей, которых принимал в Сити, имея с этого нехилый навар.
Вот только для работы годился не каждый стартап. Подавляющее большинство изобретателей, ежедневно осаждавших этот второй офис, составляли сумасшедшие, которые несли полный бред. Чуть поменьше было халявщиков – юнцов, победителей Олимпиад, которые конструировали модельки из фольги и бумаги и пытались втюхать это за миллионы. «Откуда в вас столько наглости, дети?» – думал Жирный.
Хотя, конечно, думал все это вовсе не Саня. Иначе с чего бы он стал называть детьми парней и девушек, которые объективно были старше физического тела Жирного? Саня сильно изменился – прежде всего внутренне. И это было закономерно, потому что новый владелец тела позаботился о том, чтобы вычистить из своей новой плотской обители всякие следы прежнего постояльца – позорного трусливого онаниста, мямлю и тупицу. Своего биологического сына.
По законам социума сыновья сменяют отцов в наследовании престола или фамильного дела. Почему бы хоть раз не случиться исключению, чтобы отец заменил сына? Олигарх Гавриил Глебович, отживший свой срок на Земле, был приговорен к мучительной смерти. Фактически он был убит – отравлен червями, которыми заразил кокаин тощий гаденыш – второй его сын, гельминтолог. Тот каким-то образом спелся с неведомой Гавриилу Глебовичу дочерью Еленой. И они провернули это вдвоем, через рэпера Пусси Пусса.
Источник сведений об отравлении кокаина был ненадежен. Это был телеведущий Малахов, который явился олигарху фактически на смертный одр через телепередачу, и видеть ее мог только Гавриил Глебович и никто больше. И наговорил. Гавриил Глебович не исключал, что это были предсмертные галлюцинации. Но проверить стоило, прощупать все ниточки – Пусси Пусса, гаденыша-наследника, неведомую Лену.
Гавриил Глебович хотел дознаться до правды и покарать виновника. Таким вот возмездием из-за гроба. Все думают, что он умер. Ну, и пусть думают.
***
Сидя в своем втором офисе в Бибирево, Гавриил Глебович ощущал бешенство. И складывалось оно из многих факторов – из ощущения впустую теряемого времени, легкой панической атаки перед сложным делом, которое предстояло осуществить именно сегодня. Помимо этого российский Илон Маск хотел срать. Пока что умеренно. И вишенкой на торте служил тот факт, что два ухоженных, короткоштанных, благообразно бородатых дрища-стартапера явно над ним издевались.
– В мире растет число бодипозитивных людей, – с явно отработанной на практиках дежурной улыбочкой вещал первый стартапер, демонстрируя пауэрпойнтовскую презентацию. На одной из картинок был график, рядом с которым был прорисован карикатурно мерзкий толстяк.
Ребята или не знали, к кому шли. Или целенаправленно драконили.
– Лишний вес является для них проблемой. Зачастую кажется, что неразрешимой, – продолжал стартапер.
Тут включился второй – холеный мажорчик в татуировках, как у Пусси Пусса до необратимых изменений в жизни.
– Наши разработки направлены на то, чтобы облегчить жизнь бодипозитивных людей, – сказал он.
– Например, мою? – сказал российский Илон Маск.
Стартаперы засмеялись. А ведь хозяин кабинета не шутил.
– Нам кажется, что и вашу, – сказал второй, нагленький.
– Валяйте.
– Что ж, Вадим, давай сразу пятый слайд, – произнес татуированный. Видимо, был главным.
– А почему пятый? – разозлился Гавриил Глебович. – А что в первых четырех?
– Информация о том, что бодипозитивным людям нужна помощь в разрешении их проблем. Не хочу впустую расходовать ваше время.
Гаденыш проползал в доверие. Вот только бывший Гавриил Глебович на такие уловки не клевал.
– Это роботизированная тележка для транспортировки выступающих частей тела, – сказал татуированный.
– Например, брюха, – констатировал олигарх.
– Да.
– Сразу на хуй.
– Но почему? Послушайте…
– Слушай, мальчик. Ты, похоже, телефонным спамером работал у мобильных операторов. Тарифы втюхивал?
Похоже, Гавриил Глебович угадал.
– Если тебе говорят – на хуй, значит, так и делай. Что еще?
– Ээ… ммм… Вадим, следующий слайд. Это приспособление облегчит бодипозитивным людям подъем с постели. Устройство может управляться голосом, а также будильником. Подъемная мощность – двести килограмм.
– На хуй.
– Ээ… ммм… Вот водородный ранец, который крепится на спину. Благодаря ему…
– Можно взлететь? – спросил Гавриил Глебович.
– Ну, это вряд ли, – хихикнул татуированный. – Но уменьшится нагрузка на кости, на позвоночник, потому что ранец будет тянуть вверх. Кроме того…
– Уебывайте на хуй оба, – сказал российский Илон Маск.
– Кроме того, устройство абсолютно экологически чисто, – отчаянным голосом продолжал стартапер. Словно это что-то могло изменить.
– Вы меня троллите, что ли? – спросил Гавриил Глебович.
– Нет-нет! Мы серьезно! – вмешался другой, которого звали Вадим. – Мы думали, что вы оцените.
– Вы даже не погуглили, как я выгляжу, – рявкнул олигарх. – И это, парни, не смешно.
– Нет-нет, мы знали! Знали, как вы выглядите…
– И надеялись, что я профинансирую этот ваш бред? Вы что курили, когда придумывали? Отсыпьте уж…
Стартаперы смущенно захихикали. Хотя Гавриил Глебович шутить и не думал.
Уходили дрищи, как оплеванные, вымучивали жалкие улыбки.
– На сегодня прием заявок закрыт! – рявкнул Гавриил Глебович, чтобы было слышно в приемной.
– Все-все! – раздался из приемной голос секретарши Инги Дмитриевны. – На сегодня заявки больше не рассматриваются.
Слышался гул голосов.
– Му уже полторы недели ждем! Когда же нас, наконец, примут?
Гавриил Глебович искренне желал всем этим дебилам провалиться. Хотя и среди приносимого ими шлака редко, но попадались самородки.
***
Инга Дмитриевна вместе с охранниками Егором и Антоном, разогнали инноваторов, стартаперов и доставших, хуже горькой редьки, разработчиков IT-продукции.
Егора с Антоном Гавриил Глебович нашел и нанял по старой памяти. С Егором они вообще были старыми товарищами. И казалось, что этот седой и крепкий мужик, собравшийся было грустить на пенсии, похоже, узнавал бывшего босса. Выполнял все указания безукоризненно. Иногда Гавриил Глебович ревновал его сам к себе. Это было сложное чувство – далекое от любого секса. Такая ревность к личной преданности.
Сейчас предстояло дело деликатное и совершенно противозаконное. Впрочем, и в этих нюансах доверять секьюрити он мог. Эти ребята никогда не сдавали, и сдать не могли.
Надо было съездить к Пусси Пуссу. В четвертый раз в жизни.
Заново познакомиться с рэпером не составило почти никакого труда. Сначала Гавриил Глебович подписался на Пусси Пусса в Инстаграме, а потом написал ему в личку официальное и деловое письмо.
«Здравствуйте, Роман! Я – состоятельный человек, разделяю ценности, которые Вы исповедуете. А поскольку я очень молод, то вполне могу называть себя Вашим поклонником. В общем, я хочу профинансировать выпуск Вашего нового альбома».
Пусси Пусс ответил неприлично быстро:
«Йоу, чувак! Я тебя узнал! – писал этот дятел. – Ты же тот самый, из телека. Хо-хо, бро, я всегда знал, что из тебя будет толк».
Встретиться договорились на его территории.
На удивление, жил Пусси Пусс там же – в том же особняке. Только тот стал еще более уродливым. Кто-то расписал его бессмысленными граффити.
Когда же Гавриил Глебович спустился из джипа, а ему навстречу вышел Пусси Пусс, олигарх не мог не содрогнуться. Видеть этот пиздец было выше даже его сил. Ебальник рэпера теперь был совершенно черным. И веки. И нос. И уши. И шея. Он реально стал негром, этот долбоеб.
– Расслабься, чувак! – взмахнул Пусси Пусс черными как деготь ладонями. – Кто меня впервые видит – тот в ступор впадает.
Гавриилу Глебовичу стоило большого труда не засмеяться. Ведь, если разобраться, Пусси Пусс перекрасил свой ебальник из-за него. Ведь это Гавриил Глебович в прошлой жизни приказал вытатуировать этому уроду на лбу слово «ЛОХ». Это уже потом Пусси Пусс опомнился, превратил слово «ЛОХ» в «ЛОНДОН». И на остатке лба изобразил Эйфелеву башню – главную, как он думал, лондонскую достопримечательность.
«Но вишь как выкрутился!» – подумал олигарх. В принципе, Пусси Пусс был деловой породы – он умел извлекать выгоду из самых отвратительных обстоятельств. Сейчас Рома в Инстаграме сделал ряд заявлений в поддержку движения BLM. Посверкал черным ебальником. Американские журналисты не обратили на него внимания. Наверное, потому, что свои телеги Рома писал в телефон по-русски, ибо английского не знал.
Впрочем, если приглядеться к Роминому ебальнику, то становилось видно, что зататуирован он неравномерно. Где-то сквозь черноту проступали светлые пятна. Казалось, что это какое-то витилиго – болезнь, поражающая кожу пятнами.
Они прошли в студию. Там Пусси Пусс развалился в кресле, разведя ноги на 180 градусов, фактически шпагат сделал и по-бабуински свесил расслабленные черные руки, отчасти прикрывая яйца. Он сверкал белыми зубами и явно держал Гавриила Глебовича за идиота.
– Новый альбом, короче, будет за BLM – за ниггеров, чувак, понял? «Получи по жопе, белая собака» – вот главный трэк, поэл, да? Круто, гыгы, да?
– Вообще-то, чувак, я приехал не только за этим, – сказал тогда Гавриил Глебович. – Я помогу тебе с пластинкой, с промоушном. Может быть, стану твоим продюсером.
– Деловой, – одобрительно кивал этот перекрашенный клоун.
– Но ты тоже решишь одну мою проблему, – продолжал Гавриил Глебович. – Маленькую такую. Белого цвета.
Пусси Пусс пристально смотрел на гостя.
– Сыпучая такая.
– Хм.
– Плохие люди мешают его с тальком. А совсем уроды – со стиральным порошком. А ты, я знаю, этого не делаешь.
– А откуда ты это знаешь? – поинтересовался рэпер.
– Слухами земля полнится. Так да или нет? Или я поехал?
– Стой, мистер Биг, – сказал Пусси Пусс. – Конечно, ты приехал по адресу.
И они оба заржали, глядя друг другу в глаза и не особо один другому доверяя.
Продолжение следует…
Что могло привести жирного дебила на территорию элитного поселка, куда простым смертным вход закрыт? И даже многим не совсем простым. А эта куча говна, получается, вот так взяла и сюда заехала?
Виталя пытался убедить себя, что он пиздец как зол. Хотя на самом деле в основе огня, запылавшего в его прежде времени поседевшей голове, была радость. Виталя уже забыл о своем недавнем желании повернуть домой. Он, не веря ни одному своему чувству, бросился бежать к жирному недоноску. «Вы врете мне, глаза, - думал Глист. – Это мираж. Типа, как в пустыне».
Жирный (если это был он) выходил из машины не в одиночестве. Привычную с детства кучу говна сопровождал крепкий мужик в куртке - он засек приближение Глиста и запустил руку в нагрудный карман, где явно хранилось что-то огнестрельное. Вышел на мороз и водитель, стал разминать запястья, свирепо, но и презрительно плюща Виталю взглядом.
Но тут Жирный поднял ладонь – пятиконечный кусок сала, весом под двадцать пять кило. Мужики расслабились. Жирный улыбнулся. Эта улыбка была очень странной. Саня, как его помнил Глист, никогда не улыбался так – то есть, широко, во весь рот. Настоящая улыбка Жирного была трусоватой, готовой тут же трансформироваться в плаксивую гримасу. Когда же толстяк выигрывал в гороховые карты или достигал еще какого-нибудь успеха, он гнусно хихикал в кулачок, отвратительно шмыгая носом в козюльках. Этот несчастный уебан не мог даже толком поковыряться в носу – пальцы в ноздри не пролезали. Но он никогда не улыбался во всю пасть. Нет!
И вот Глист был уже рядом. Тут бы полагалось быть рукопожатию. Глист помнил, как Жирный щемил при встрече руку – Саня никогда не пытался пожать чью-то ладонь, он ее обволакивал, как гигантский колобок из сырого теста. Глист машинально ожидал чего-то подобного, но Жирный сжал руку в кулак и выбросил его навстречу Глисту, словно намереваясь Витале втащить. Глист запоздало опомнился, сжал кулак, почти невольно превратив его в дулю. Стукаться кулаками – такое приветствие сейчас в ходу. Виталя видел это в тик-токе.
- Пандемия, - пояснил Жирный. – Не будем разносить микробы.
Странно было это все. Когда это Жирный заботился о здоровье и тем более о гигиене? Мир, конечно, сошел с ума, но не настолько же.
- Ты как? – осторожно спросил Виталя. – Сто лет тебя не видел.
- Ровно год, - поправил Саня. – Как ты меня нашел?
«Блин! Чувак! Мы с тобой вообще-то друзья детства. Что значит «Как нашел»? Я тебя и не искал», - мысленно возмутился Глист. Вслух же сказал:
- Я тебя не искал.
- О как?
- Живу я здесь. Ты у меня на районе, чувак.
- А ты тут, типа, бугор, да? – сказал Жирный и заржал, как не мог никогда. Он и слов таких не употреблял!
А в следующее мгновение Глист вспыхнул от внезапного возмущения. Этот жиртрест его подъебывал.
- Да ладно, расслабь булки, - сказал Жирный в совершенно не свойственной ему развязной манере. – Никто тебя пиздить не будет. Да, парни?
«Что?!» - оторопел Глист. Он потерял дар речи. Что это? Как эта толстая залупа смогла так охуеть?
Разговаривая с Глистом, Саня набирал на кнопках панели ворот какой-то код.
- Кто там? – донесся из динамика наглый мужской голос. Словно бандит какой-то разговаривал.
Виталя при звуках такого голоса уже съебывался бы подальше. Жирный, кстати, тоже делал бы точно так же. Ведь там, по ту сторону ворот, явно сидел какой-то с головы до пят татуированный и опасный блатной. Во всяком случае, такое складывалось впечатление.
- Хай, нигга, - сказал Жирный вроде и своим голосом, но с абсолютно неузнаваемыми интонациями. – Это я.
- Хо-хо, миста Биг! – отозвался динамик.
Голос сменился механическим писком, и ворота разъехались в сторону.
- Ну, пока? – расстроено сказал Виталя. Совсем не так он воображал встречу старых друзей.
- Как «пока»? – удивился Жирный. – А потрындеть? Мы же – друзья, типа. Или чо?
- А, ну да, друзья, - скривился Виталя. – Ну, давай потрындим.
- Ну, смотри, - сказал Жирный, явно что-то просчитывая. – Сейчас у меня важная деловая встреча. А потом я, наверное, заеду. Скомандуй, чтобы на стол накрывали.
«Я? Скомандуй?» - увязал в мыслях Виталя. Вообще-то, он в доме не командовал ничем. Все бразды правления сразу захватила матушка. И теперь рулила.
- Слушай, - замямлил Глист. – У меня сейчас… ну, дела, да?
- Понимаю, - кивнул Жирный. – Когда будет удобно?
- Завтра, - без особой уверенности сказал Глист.
- Так, - Виталя был готов поклясться, что в глазах чемпиона по гороховым картам замелькали циферки – он что-то высчитывал. – Завтра я смогу быть здесь в 18:45. Накинем 15 минут на пробки. В общем, самое позднее к семи.
- Хо… хорошо, - сказал Глист.
- Вкусы мои знаешь – мяса побольше, в больших тарелках. Добавку – буду. Ну все? Давай? Хотя стоп. Скажи мне телефон, а то эти телепидарасы всю жизнь перевернули. Всех раскидало.
***
Записав номер, Жирный забрался в «Хаммер», и тот въехал в ворота.
Домой Виталя возвращался в тяжкой задумчивости. Встреча его встревожила. Особенно мимика Жирного. Те гримасы, которые производил Саня, были ему совершенно не свойственны. Толстяк ведь был кем? Лошарой! Вот и мимика его харктеризовалась рассеянностью, дряблостью, трусоватостью, выражала беспомощность. А сейчас в тело друга детства словно вселился чужой. Говорил нагло, самоуверенно, двигался энергично, а не по-медузьи.
Странным был еще и сам дом, в который въехал Жирный, и где его ждали. Как Виталя смог рассмотреть через ворота – это был, вроде, стандартный для этих мест теремок с башенками. Но казалось, что этот двор подвергся нашествию вандалов, расписавших граффити все вертикальные плоскости. Всюду, насколько мог рассмотреть Глист, карабкались друг на дружку угловатые, агрессивные надписи, непонятные логотипы и аббревиатуры. Внутренний двор этого дома, напоминал стены вдоль путей пригородного поезда.
Виталя вернулся домой как раз к ужину. Вышла матушка – вся уставшая, словно в спортзале весь день прозанималась. Пластмассовая половина лица была бесстрастна, а вот живая – словно проникнута неведомой печалью. Вышла в тренировочном костюме Алена – Виталина жена. Глист поймал себя на том, что при ее появлении непроизвольно съежился. Супруга, хоть весь день и занималась в зале (под который она оттяпала большую часть первого этажа), была бодра и энергична. Будучи в хорошем настроении, она любила отвесить мужу щелбан-другой, а потом подушить в объятиях, пока в Виталиных легких не оставалось воздуха, и он не начинал мучительно задыхаться.
«Почему я всегда живу в аду? – думал Виталя. – Ад был раньше, дома. Но и сейчас ничего не изменилось. Только хуже стало. Почему?»
Матушка равнодушно жевала салат. Алена пилила ножом сочный стейк. Глист к своему такому же, хотя чуть поменьше, пока даже не притронулся. Надо бы сообщить семье о том, что завтра будут гости. Но сделать это Витале мешала как будто интуиция. Или что-то вроде нее. Внутренний голос предупреждал: «Будь осторожен, чувак! Смотри, чего не ляпни!»
- Мама, а кто живет в доме с граффити? – начал Виталя совсем уж издалека. Как плохой романист, начинающий свою книгу большим описанием природы.
Пластмассовая половина лица матери, казалось, помрачнела так же, как и живая.
- Почему ты спрашиваешь? – уставилась она на Виталю обеими глазами – живым и искусственным.
- Ну, я проходил мимо и обратил внимание, - заюлил Виталя. – Интересный дом-то.
Пластмассовая мать Маруся, казалось, понимала, что сын чего-то недоговаривает.
- Не вздумай даже приближаться к этому дому, - жестко сказала она.
- Но почему? – удивился Виталя.
- В прошлом году я дважды спасала тебе жизнь. Я не хочу, чтобы ты снова нажил себе проблем.
- Да какие проблемы? Я просто мимо проходил.
Виталя почти не врал. Да даже совсем правду говорил.
- Там рэпер один дефективный живет, - с труднопостижимой брезгливостью сказала Маруся. – То ли Жопо Жоп. То ли Писько Писс. Полный идиот.
- Пусси Пусс, - вдруг вмешалась жена, метательница молота. – Я в Ютюбе видела. Он, короче, татуировку сначала себе на лбу сделал, с какой-то ошибкой. Полный кретин. А что, он тут рядом, что ли, живет?
- Так! – хлопнула пластмассовой ладонью по столешнице матушка. Получилось оглушительно. – Пока я жива, этого козла у нас в доме не будет.
- Да он же дебил, - жизнерадостно захохотала Алена. – Это ж надо додуматься! Всего себя черным зататуировал. В негра превратился.
Виталя замер, потрясенный.
- Как? Это же больно?
- А этот придурошный перетерпел. И весь теперь черный.
- Я не хочу слушать в своем доме разговоров об олигофренах, - вклинилась в разговор Маруся.
Виталя уже жалел, что затеял разговор с такого скользкого момента. Кто мог знать, что матушка так занервничает? И как теперь переходить к главному?
- Мам, я тут встретил кое-кого, - решился Виталя.
- Кого? – вцепилась взглядом в сына Маруся. – Здесь? В доме?
- В поселке. Ну, когда гулял.
- Бабу ту? – прищурилась Алена. Она имела в виду Катю – бывшую часть мультисущества.
- Не бабу, - вздохнул Виталя.
«Хотя и с сиськами», подумал он про себя.
- А кого? – прищурилась мать.
- Саню. Ну, Жирного. Ну, который братом моим оказался.
- Что он здесь делал? Где именно ты его встретил?
Наверное, не стоило говорить о доме рэпера.
- Так у рэпера, понятно, - влезла Алена.
- Да? – пристально посмотрела на Виталю мать.
- Ну…
- Да?
- Да.
- Что он там делал?
- Да откуда я знаю? – замямлил Глист.
- Какие-то дела с рэпером мутит, - сказала Алена.
Несколько мгновений Виталя помечтал о том, как однажды в зале Алене пизданется на голову большой блин от штанги, и жена от неожиданности откусит себе язык.
- Тебя внутрь не звали? – жестко спросила Маруся.
- Меня? – оторопел Виталя.
На мгновение закружилась голова. Вот она, жизнь миллиардерская. Затусить с рэпером, крутым парнем. Клубы, танцы, телки. Невозможно.
- Не звали, - определила Алена. – Тот рэпер – крутой тусовщик, в Виталя – скромняга, семьянин. Да, червячок?
Обидней всего была мысль о том, что Жирный – достаточно крут, чтобы тусовать с рэпером. А Виталя, получается, лох. Отсюда был шаг до совершенно шокирующей мысли – пока Глист жил благонравной семейной жизнью, Жирный – ебался. Ходил вместе с рэпером по телкам. Вот, значит, как!
- В общем, он к нам завтра в гости придет, - сказал Виталя. – На ужин.
- На хрен он был бы здесь нужен? – спросила Маруся.
- Ну, мы же, наверное, одна семья, все такое.
- Я с ним – не одна семья. Если будет пытаться отхапать что-то от нас, я его вышвырну.
«Это вряд ли, - подумал Глист. – Матушка, конечно, крутая, и драться умеет. Но с Жирным такие жлобы ходят, что его и не вышвырнешь так просто».
- Он миллиардер, вроде как, - сказала Алена.
- Мы тоже, вроде как, - язвительно произнесла матушка. – Хрена ему лысого, а не доли в наследстве. Виталий, этого как-то можно избежать? Можешь ему позвонить?
- Э… Я его телефона не знаю, - признался Виталя, вновь чувствуя себя идиотом.
- А он твой?
- Ну, да.
- То есть, ты свой номер ему дал, а спросить его – забыл? – удивилась мама.
Витале стало неловко. Матушка умела деликатно намекнуть, какой он сын все-таки идиот.
- Хорошо, - решительно заявила Маруся. – Пусть приходит.
Продолжение следует…
Смеркалось.
Молодой, успешный миллиардер-инноватор прогуливался по уютным аллеям элитного коттеджного поселка. Сосны махали ему и вслед, и навстречу мохнатыми заснеженными лапами. Радостно улыбались неприступные заборы. Дул в физиономию ледяной арктический ветер, а под куртку, как буйный алкоголик не в свою квартиру, ломился двадцатиградусный морозец.
Недавно про миллиардера Виталия вышла совершенно нечитаемая статья в престижном бизнес-журнале. Она состояла из набора цифр и каких-то замудренных экономических показателей, о которых сам герой текста не имел ни малейшего понятия. Ничего из того, что он рассказывал журналисту, когда тот приезжал в Виталин особняк, в текст не вошло. Ни про детское увлечение кишечной фауной, ни про замысел устроить всемирный конгресс гельминтологов, сопровождаемый фестивалем глистов в одном из столичных парков. Можно и в родном, с детства знакомом парке, прямо во дворце, почему нет? Но матушка ничего не хотела слышать ни про какой фестиваль глистов в Царицыно, сама надиктовала писаке экономическую нудятину.
А Виталя затаил. Его и раньше-то бесило, когда ему указывали, что делать, что говорить. Но с тех пор, как он стал обладателем миллиардов, жизнь стала только хуже. Да, поверить в это трудно. Но все, что было в жизни Витали Глиста хуёвого, усилилось в разы. Например, раньше у Витали не было друзей. Если не считать того, чьё имя не должно быть называемо в приличном обществе. Сейчас в кругу Виталиного общения не осталось даже толстомясого ублюдка. А кроме него, как выяснилось, не было вообще никого. Только он хотел дружить с Виталей в пору его нищенского детства. Правда, сейчас с «королем инноваций» хотели закорешиться многие. Но эти потенциальные друзья представляли из себя очень опасных мудаков, которые только и мечтали пробраться Витале в доверие и оттяпать сколько-нибудь бабла.
Если разобраться, то в жизни Витали был один-единственный друг. От которого Виталя только и мечтал избавиться. Все эти гнусные забавы, гороховые карты – это был чудовищный отстой! Но сейчас Глист скучал по тем святым и беззаботным временам. Ибо времена нынешние оказались куда хуже.
Мечты сбываются. Виталя раздружился с Жирным. Который тут же, совершенно вдруг, оказался Витале братом! И врагом! Где теперь тот Жирный? Мама была уверена (хотя и неточно), что после памятной ночи страданий Жирный вселился во всех Малаховых сразу. Но Виталя этому не верил. Потому что, во-первых, Жирного не было в тот вечер в этом логове кошмара. И не могло быть. Притягивать Жирного к тому факту, что Малаховы стали идиотами, это полная конспирология. К тому же, Виталя видел Малахова (кого-то из них) по телеку, уже после всего. И нормальный был Малахов, такой, как обычно. Так что гонит матушка. Это тогда вся толпа Малаховых ёбу далась от ужаса. А кто бы ни дался? Теракт, побоище, сеанс массового гипноза и прилюдное порношоу в одной комнате. И роды! Вот и поглупели Малаховы. Потом-то, конечно, в себя пришли. Хотя и козлы они все. Подставили тогда с Киркоровым. Но Виталя молодец, Виталя умный. Мало того, что выкрутился, но и жену себе нашел.
Да, Виталя теперь женат. Ко всем его проблемам – еще и вот это. Виталя навсегда ограничен одной пиздой. Похоже, что это, как минимум, надолго. Потому что матушка – только за его жену. По матушкиному настоянию свадьбу сыграли быстро. Практически без застолья, ради одной только печати в паспорте.
Теперь, после этой свадьбы, Виталя Глист оказался обречен на размеренное, без сюрпризов, существование. Всё, жизнь его налажена. Раз и навсегда. Правда, идиотские события тоже случались. Например, однажды прямо на его порог, приперся лично Малахов. Один из. Охрана докладывала: «Наверное, пьяный был. Буровил заплетающимся языком, что ему надо срочно переговорить с Виталей». После годичной давности событий в телецентре «Останкино» Виталя вполне обоснованно опасался Малахова. Да что там! До усрачки его боялся. Чего ему еще надо? После всех подстав? После пьянки с Киркоровым, которая была затеяна для того, чтобы Глист угодил в западню? Да пошел он нахуй!
Он и пошел. А дня через два пришла та телка, которая тоже была частью мультисущества. Катя, кажется. Глист смотрел на нее через экран видеонаблюдения. Катя, как он видел, пришла в супер-мини-юбке. «Гони ее, чувак!» - верещал голос разума. Но Глист распорядился ее пустить.
- Ну, чо, как сам? – только и успела спросить женщина-Малахов.
Как вдруг выскочила Алена. Жена. Которая в тот момент делала пиллинг и просила не беспокоить. Двухметровая метательница молота, она схватила стул, на котором сидела Катя-Малахов, мощными своими руками, за задние ножки, раскрутила.
- Ай, бля-а-а-а! – вопила в полете Катя.
Красиво въебалась в дверь. Вылетела. Убралась, хромая, на сломанных каблуках.
Кулак Алены, который она поднесла к носопырке Глиста, пах гибелью.
- Чтобы я, блять, видела это в последний раз, - сказала жена.
Тем же вечером она до умопомрачения загоняла Глиста на тренажерах. Да, блять, да, нахуй! Виталя занимается теперь спортом. Эта тупая олимпийская сука, его жена, решила сделать из Витали качка! Глист теперь тягает гантели, пытается поднять штангу, висит на турнике, потеет на тренажерах.
- Мне не нужен муж-дрищ, - говорит ему Алена. – Качайся, зайчик!
Отмазываться было бесполезно. Эта чудовищная женщина, сгусток воли, заставлявшая себя заниматься, преодолевая травмы, конечно же, могла без особого труда приобщить к спорту и тюфяка-мужа.
Как-то они ездили на свадьбу одной из подруг-метательниц молота. Это было потрясение. Здоровенные бабищи, каждая из которых, без преувеличения, могла зашибить пальцем хрупкого Виталю. Как они его щупали, как шуршало в шепоте безжалостное слово: «дрищ». После этой чудовищной свадьбы случилось сразу два события. Во-первых, Виталю стали истязать спортом. Во-вторых, у него появилась охрана. Из телок-метательниц молота, Алениных однокурсниц. Матушка – феминистка в душе – это горячо одобрила.
А секс… Ну, да, секс тоже имел место. И до сих пор имеет. И от него никуда не деться, от этого секса. От того, как он, Виталя, должен лежать на спине. А потом Алена долго водит Витале по хрену сиськами. И когда Виталя окрепнет, с диким криком бросается на него, нанизывает на Виталин хрупкий поршень развратный цветок своей пизды. А потом начинает прыгать! О нет! Витале становилось дурно от мысли, что этому суждено случиться еще не раз. Этому прыганью у него на хуе. А вдруг сломается? Виталя был готов на любой эксперимент, но только не на это. Блин, да дрочить было лучше!
И в довершение всего Виталя, став миллиардером, оказался очень сильно ограничен в перемещениях. Буквально всюду его сопровождали метательницы молота. Матушка и Алена несли какой-то бред. Мол, Виталю показали по телевизору. Мол, все его узнают. Да сколько времени уже прошло! Кто его, Виталю, помнит? Уже другие герои на экране. Маньяк, например, которому Малахов заплатил несколько миллионов. А телки – здоровые, сисястые, потные – охраняли Виталю как какое-то ебаное гестапо.
Через шоссе был торговый центр. Он уже считался опасной зоной. Виталя не мог появляться там бесконвойно. А вот погулять по поселку его выпускали, даже без охраны. Но в поселке и не встречалось людей. Только машины. Звероподобные джипы. Сосны, заборы, охраняемая территория. Здесь с Виталей ничего случиться не могло. И он гулял.
Гулял и сейчас, этой чудовищной весной, с морозами в минус 25 в середине марта.
***
Жирный, как навязчивый, липкий демон, то и дело возвращался в мысли короля инноваций. В минуты особого уныния от миллиардерского бытия, Виталя вспоминал чудовищные гороховые карты. С особой тоской Виталя заново проживал свой королевский выперд, от которого ему казалось, что порвется жопа – такой был сильный удар изнутри.
- Туз! – завопил тогда Виталя на остатках куража. – Козырный!
И даже сам Жирный – маэстро художественного пердежа – не посмел этого отрицать.
Сейчас Виталя ловил себя на мысли, что это была самая заслуженная, самая сладкая победа в его жизни. Не унаследовать миллиарды, а пернуть тузом, посрамив непобедимого врага.
Сознание того, что это время никогда не вернется, тоскливым волком угрызало Виталю. Поздней весной, на излете отвратительного карантина, Виталя стал особенно часто вспоминать Жирного.
В голову даже вкрадывались опасные мысли: «Может, это я извращенец? Не братец мой? А я? Дался мне этот Жирный?»
Но привязался. Деваться от этого наваждения было некуда. В итоге Виталя набрал в «контактовском» поисковике Жирного. Так-то у Витали было то ли три, то ли четыре миллиона друзей, и Жирный в ленте просто не мог промелькнуть даже чудом. Впрочем, Виталя контактовскую ленту с новостями своих друзей даже не просматривал – настолько это был тоскливый шлак с губками, котиками, репостами и фейками.
Поиск по запросу «Александр Жирный» вывел Виталю на страницу злоебучего брата. Против ожидания, у Жирного оказалось не 18 друзей, как в прежние времена, а полноценных пятнадцать тысяч. Это было первым удивлением. Вторым стало то, что исчезла дрочерская ебанина – все три записи и два перепоста с телками. Теперь Жирный ходил по каким-то конференциям, скалился в компании чиновников, ковырялся в какой-то хуйне со стартаперами в масках. Хуже всего для Витали было то, что ебальник у Сани Жирного был донельзя довольный. Даже сквозь карантинный намордник это было видно.
«Да что же это за ебаная хуйня?» - подумал Глист. Он вдруг понял, что совершенно ничего не знал о том, как и чем живет его новоявленный братец.
Виталя, не подозревая плохого, забил ненавистные слова «Александр Жирный» в поиск гугла.
Результаты поиска стали ударом. Если бы Виталя был ковбоем и скакал бы, допустим, в седле, то, что он узнал, вышибло бы его из этого седла. И полетел бы Виталя кувыркаться среди ебаных кактусов и койотов. Весь вне себя от шока.
«Гений стартапа», «Российский Илон Маск», «Ультрафеномен из Бирюлево», «Зеленая экономика Александра Жирного», «Миллиардер в 19 лет: секрет успеха», гласили заголовки. Их было много. Не чета единственному за все это время про Виталю.
- Что?! – взвыл Виталя. – Что это за хуйня?
Ведь его могли разыграть? Мало ли – фэйковый результат поиска? Хакеры такое делают. Но зачем? Зачем? Неужели это правда? Но как это может быть правдой? Жирный? Чемпион по гороховым картам? Миллиардер?
«Меня не расстроило то, что я проиграл брату с наследством, - несло это чудовище гнусную ахинею в интервью какому-то писаке. – Я решил разбогатеть назло. И, как мне кажется, я скоро с братцем сравняюсь».
«Это же он мне говорит!» - обожгло тогда Виталю понимание.
- Ах ты, ебаный сраный гондон! – сказал он вслух.
Как такое могло произойти? Не один из возможных вариантов ответа не пребывал в парадигме теории вероятности.
***
Вспомнив про Жирного, Виталя разнервничался. Он понял, что ведет себя, как настоящий уебан, разгуливая по пустынным заснеженным улицам коттеджного элитного поселка. Ловя ебальником метель. Тьфу!
«Дойду до того поворота и назад», - решил Виталя.
Собственно, даже до поворота доходить не было желания. Плохо шевелились тяжелые от гнусного спорта ноги.
За углом стояла машина. Какой-то чудовищно огромный хаммер.
А из хаммера выходило…
- Да ну нахуй? – попятился Виталя.
Могло ли такое быть, чтобы по территории закрытого поселка, рядом с Виталиным домом, разгуливал…
- Жирный? – не то прошептал, не то икнул Виталя.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...