Пишем о том что и кого видели, что пережили, почувствовали, и где были!
Мы в TG и Boosty (посты чуть раньше), VK

Ночью 6 августа 1943 года в Вилу отправилась очередная группа эсминцев в составе четырёх единиц: Hagikaze и Arashi (оба — типа Kagero), а также Kawakaze и Shigure (оба — типа Shiratsuyu). Командующий соединением капитан Кадзу Сугиура должен был доставить подкрепление из 950 солдат и груз припасов, чтобы превратить Вилу в следующую линию обороны. Предыдущая, в Мунде на острове Нью-Джордж, была на грани падения.

Японцы проложили курс на Коломбангару таким же образом, как и в предыдущие три рейса. Командир эсминца Shigure Тамеити Хара возражал против движения по одному и тому же маршруту, считая, что это может быть опасным, но его мнение не приняли во внимание. А вот американцы, уже имея разведданные о будущем рейде и зная обычный маршрут конвоя, заранее поджидали противника. Оперативное соединение 31.2 из шести эсминцев — Dunlap, Craven, Maury, Lang, Sterett и Stack — под началом коммандера Фредерика Мусбраггера впервые получило разрешение действовать самостоятельно, без прикрытия со стороны крейсеров.

Американцы запеленговали соединение Сугиуры в 23:33 ночи 6 августа. Мусбраггер поделил свои силы на два отряда. Первый, в составе эсминцев Dunlap, Craven и Maury, должен был начать торпедную атаку, а второй из Lang, Sterett и Stack — пересечь курс японцев, открыть артиллерийский огонь и, в случае необходимости, также выпустить торпеды по противнику. Американцы, учтя уроки неудачных для себя ночных сражений и ненадёжность торпед Mark 15, специально планировали не открывать огонь до тех пор, пока торпеды не достигнут цели.

Первый отряд эсминцев США в 23:41 выпустил 24 торпеды, после чего развернулся и, используя остров в качестве прикрытия, на высокой скорости начал отступать. Мусбрагер надеялся на несовершенство японских РЛС, но, на его удачу, ни на одном из кораблей Сугиуры радаров не имелось вообще. Острова и тёмное время суток скрывали американские корабли от визуального наблюдения, поэтому их обнаружили слишком поздно.

Тем временем второй отряд, используя классическую тактику «палочка над Т», занял позицию и приготовился открыть огонь, как только будет зарегистрировано первое торпедное попадание. Таковое произошло с эсминцем Arashi (в него попало три торпеды), и по нему тут же началась стрельба.

Торпеды американцев продолжали попадать. Следом за первым поражённым кораблём взрывы раздались под Hagikaze и Kawakaze. Последний сразу загорелся, перевернулся и уже в 23:51 скрылся под водой. Между тем, Arashi начал гореть и потерял ход. В 0:17 уже 7 августа после попадания ещё одной торпеды и нескольких снарядов он затонул. Флагман Hagikaze тоже остановился, но избежал артиллерийского огня. Впрочем, его и не потребовалось: в 0:18 эсминец пошёл ко дну вследствие торпедных попаданий.

Последний корабль японского соединения, Shigure, смог увернуться от большинства торпед и получил только одно попадание. Торпеда прошла через руль, но не разорвалась. Это позволило эсминцу выпустить восемь своих торпед, не попавших в итоге никуда, поставить дымовую завесу и, пользуясь темнотой, скрыться. Потопить Shigure удалось только 24 января 1945 года торпедной атакой американской подлодки.

Таким образом, менее чем за час японский флот лишился сразу трёх эсминцев. На них погибло 525 человек. Ещё 685 солдат и моряков погибли позднее, утонув — американцы не стали задерживаться и спасать японцев. Оставшиеся в живых примерно 300 человек смогли доплыть до Коломбангары. Американские же потери состояли из одного тяжелораненого заряжающего, и то в результате несчастного случая. По эсминцам США не попал ни один японский корабль.

Поражение японцев было тем неприятнее, что Императорский флот считал ночной бой и торпедные атаки своими коронными тактиками, что в целом соответствовало действительности в начале войны. Успех американского соединения, впервые действовавшего самостоятельно, базировался как на чрезмерной самоуверенности противника, так и на лучшей технической оснащённости. Что касается гарнизона в Виле, то японцы лишись возможности снабжать его «Токийским экспрессом», и он был обречён. Только решение союзников обойти его и высадиться на острове Велья-Лавелья позволило японскому командованию провести эвакуацию.

Помимо нарушения работы «экспресса» японцы были вынуждены пересмотреть свою тактику. Успех атаки ВМС США значительно сократил возможности ночных вылазок, а явный рост эффективности американских торпед стал ещё более серьёзной угрозой силам Императорского флота.

Именно в честь победы в бою в заливе Велья был назван эскортный авианосец USS Vella Gulf, заложенный в марте 1944 года, а также ракетный крейсер USS Vella Gulf (CG-72), заложенный в апреле 1991 года.

Материал подготовлен волонтёрской редакцией «Мира Кораблей»

В тот день, 8 октября 1981 года, мурманский порт жил своей обычной жизнью. Не звучала торжественная музыка оркестров, не полоскались на ветру яркие флаги расцвечивания. Между тем в порту происходило знаменательное событие. Туда были доставлены огромные ценности - пять с половиной тонн золота, которые 39 лет назад покинули Мурманск на борту английского крейсера «Эдинбург». Во главе конвоя из тринадцати вымпелов за два дня он успел пройти 250 миль, когда 30 апреля 1942 года в его правый борт попали две торпеды, выпущенные германской подводной лодкой. Крейсер лишился управления, но держался на плаву. Поэтому «Эдинбург» решили отбуксировать обратно в Мурманск вместе с его бесценным грузом. Главную роль сыграло то, что золото находилось в артиллерийском погребе и его перегрузка на один из кораблей конвоя отняла бы много времени. Увы, как вскоре выяснилось, это решение было далеко не лучшим. Через тридцать шесть часов последовала атака фашистских эсминцев, во время которой крейсер получил новые повреждения. Опасаясь, как бы он не попал в руки противника, командование конвоя отдало приказ затопить «Эдинбург».

За прошедшие годы предпринимались неоднократные попытки добраться до этого золота, отправленного СССР союзникам в уплату за военные поставки. Однако все, кто занимался поисками клада, включая английские, советские, немецкие и норвежские фирмы, несмотря на большие затраты, так ничего и не добились. Поэтому, когда водолаз-глубоководник Кейт Джессоп загорелся идеей достать русское золото, коллеги сочли это несерьезным со стороны известного подводного аса. Если даже удастся найти крейсер в студеном штормовом Баренцевом море, доказывали они, это все равно ничего не даст. Ценный груз надежно спрятан в артиллерийском погребе, самом труднодоступном месте корабля. Его броня слишком крепка, чтобы можно было применить апробированный способ резки корпуса с помощью подрывных зарядов. Ну а добраться до погреба в жестком скафандре по бесконечным коридорам, да еще в ледяной воде, и подавно невозможно.

Но ни скепсис, ни насмешки не действовали на Джессопа. Шесть лет он собирал и вводил в ЭВМ любую информацию, относящуюся к «Эдинбургу». На ее основе был разработан настолько впечатляющий, а главное, вполне реальный план спасательной операции, что энтузиаст сумел убедить британское правительство заключить с ним контракт на ее проведение. Под него Джессоп получил кредиты и организовал компанию «Джессоп марин рикавериз лимитед». Ее поисковое судно «Стефанитурм» водоизмещением в 1400 тон«, оснащенное новейшей аппаратурой, сравнительно быстро обнаружило «Эдинбург». Подводные съемки и визуальное обследование, проведенное опытнейшими глубоководниками, дали весьма обнадеживающие результаты: крейсер лежал на боку вверх пробоиной на глубине 235 метров. Через эту пробоину водолазы вполне могли проникнуть внутрь корабля, причем по счастливому стечению обстоятельств как раз недалеко от артиллерийского погреба.

…Превозмогая почти невыносимое давление воды на 235-метровой глубине, достигавшее 23 атмосфер, Джон Росье, двадцатисемилетний водолаз из Зимбабве, первым приблизился к корпусу «Эдинбурга». Сделав небольшую передышку, медленно, буквально сантиметр за сантиметром он начал пробираться к артиллерийскому погребу, осторожно шаря впереди себя вытянутой рукой. Из-за ила и мазута вода была настолько мутной, что в ней ничего не было видно даже при свете мощного фонаря. Больше всего Росье боялся наткнуться на снаряды, почти сорок лет пролежавшие на дне Баренцева моря: они могли взорваться даже от легкого прикосновения.

Вот наконец и артиллерийский погреб. Прежде чем войти туда, водолаз приостановился. Мелькнула мысль, что, наверное, такое же чувство испытывает дрессировщик перед клеткой со львами. Но там он хоть видит опасность, а здесь предстоит действовать на ощупь. Луч света упирается в плотную зеленую мглу, как в стену.

Собравшись, Росье заставил себя сделать первый шаг. Он не знал, сколько прошло времени - ему показалось, целая вечность, как вдруг рука коснулась острого угла металлического ящика. Его стенки были настолько изъедены морской водой, что водолаз легко, словно сквозь бумагу, просунул пальцы внутрь ящика. Нет, в нем лежали не снаряды, а массивные прямоугольные бруски. На мгновение радость находки заставила Росье забыть обо всем, кроме тяжелых слитков металла. «Я нашел его! Я нашел золото!» - закричал он в микрофон, вмонтированный в шлем.

Так начался многодневный поединок английских водолазов с немыслимой глубиной, ледяным холодом и затаившейся рядом смертью. И выйти в нем победителями им удалось прежде всего потому, что Кейт Джессоп до мелочей продумал организацию подводных работ. Прежде всего, подобно космонавтам, водолазы должны были пройти специальную подготовку. Кроме того, в течение двух дней перед погружением они не покидали барокамер, в которых постепенно создавались условия, соответствующие тем, что ждали их на дне. Их базой-убежищем там был сферический колокол, висевший в пятнадцати метрах над артиллерийским погребом «Эдинбурга». Постоянную глубину его погружения в штормовую погоду обеспечивало особое устройство, которое компенсировало колебания по вертикали висящего на направляющих тросах колокола.

Подача дыхательной гелиокислородной смеси каждому водолазу осуществлялась индивидуально по специальному шлангу. Другой шланг меньшего диаметра, прозванный «пуповиной», связывал колокол с водолазным костюмом глубоководника, работавшего внутри корабля. Эта система жизнеобеспечения каждую минуту прокачивала через костюм 12 галлонов горячей воды, нагретой до 75 градусов. Иначе бы водолазы моментально окоченели в ледяных глубинах Баренцева моря. К тому же, когда человек дышит смесью кислорода и гелия и испытывает большое давление, переохлаждение наступает уже при 35 градусах.

Одновременно в колоколе спускались по два водолаза. Каждая смена работала под водой несколько часов. Это был предел человеческих возможностей. Несмотря на тщательный отбор и специальную тренировку, на дне глубоководники испытывали страшную усталость и постоянную сонливость. Из-за огромного давления у них развивался нервный синдром, вызывавший судороги мышц. А это сильно затрудняло поиски слитков, когда одно неверное движение рядом с затаившейся в артиллерийском погребе смертью могло привести к катастрофе.

Найденные слитки по нескольку штук складывались в капроновую сетку, которая осторожно поднималась на поверхность. «Наша работа была ужасно медленной и изматывающей, все равно что поднимать вручную увесистый груз на крышу высоченного небоскреба при сильном ветре», - так позднее рассказывал о том, что ему пришлось испытать, Мэл Уильямз, ветеран-глубоководник, отнюдь не склонный к преувеличениям. Но другого выхода не было. Именно благодаря строжайшим мерам безопасности за все время операции по подъему золота не произошло ни одного несчастного случая,

Да, на дне водолазам приходилось несладко. Но. и на поверхности у команды спасателя хватало забот. Ветер, волны, течения все время сносили дрейфовавшее судно. Эти отклонения фиксировали два гидроакустических буя, ощущенные на глубину. По их сигналам установленная на борту спасателя так называемая система динамического позиционирования определяла величину отклонений и через ЭВМ давала корректирующую команду подруливающим устройствам, которые возвращали судно в заданную точку над крейсером. Поэтому команда спасателя постоянно несла круглосуточную вахту. Впрочем, на долю моряков и водолазов все же выпадали редкие дни отдыха, когда разыгрывался шторм, эта хитроумная система переставала действовать и работы на дне приостанавливались.

В ходе «операции века», как окрестили журналисты спасательные работы на «Эдинбурге», компания Кейта Джессопа установила абсолютный мировой рекорд подводного кладоискательства: впервые свободно плавающие водолазы удачно выполнили столь сложные и крупномасштабные работы на такой большой глубине. В качестве вознаграждения «Джессоп марин рикавериз» было выплачено 35 миллионов долларов из общей суммы в 81 миллион, в которую был оценен золотой груз, поднятый со дна Баренцева моря. Остальные деньги были поделены в пропорции один к трем между Великобританией и СССР.

Однако подводная эпопея с русским золотом на этом не кончилась. Существовала версия, согласно которой в Мурманске в 1942 году на «Эдинбург» было погружено не пять с половиной, а десять тонн золотых слитков. В частности, командовавший в то время Северным флотом адмирал А. Г. Головков писал в своих мемуарах: «Крейсер добили английские корабли, и он пошел на дно вместе с грузом золота, составлявшим около десяти тонн».

Свидетельство было достаточно серьезным поводом продолжить работы на крейсере. Однако «Джессоп марин рикавериз» предпочла переключиться на поиски затонувших в Карибском море испанских галеонов с сокровищами конкистадоров. Поэтому она уступила контракт на «Эдинбург» одному из своих партнеров, английской компании «Вартон Вильямс».

Ее решение вернуться к «Эдинбургу» было продиктовано трезвым расчетом. Если даже версия о десяти тоннах не подтвердится, там еще оставалось 34 золотых слитка из официально подтвержденных пяти с половиной тонн. Следовательно, игра стоила свеч. Тем более что методика спасательных работ на крейсере была отработана в деталях.

Однако прошло пять лет, прежде чем из английского порта Абердин в августе 1986 года в Баренцево море отправилось специальное водолазное судно «Дипвотер-2». Установленные в ходе первой экспедиции точные координаты затонувшего корабля позволили сразу же выйти в точку над «Эдинбургом». К этому моменту за время перехода водолазы уже успели пройти в судовых барокамерах подготовку к глубоководным погружениям. И 4 сентября начались спасательные работы.

Как и предполагалось, за пять лет на крейсере во всех его отсеках и трюмах осело много ила, который сильно мешал вести поиски первый раз. Пришлось заново расчищать и отсасывать его, прежде чем заняться обследованием соседнего с артиллерийским погребом отсека, куда могли бы погрузить вторые пять тонн золота, если оно действительно существовало. Работая газовыми резаками, водолазы осторожно вскрыли переборку и проникли в этот отсек. Увы, там их ждало разочарование: все помещение занимали ящики с пороховыми зарядами, которые пришлось перекантовывать в течение полутора суток, чтобы убедиться в отсутствии золота.

Не оставалось ничего иного, как вернуться в артиллерийский погреб и сантиметр за сантиметром в буквальном смысле ощупать его. В итоге, работая попарно, двенадцать водолазов-глубоководников совершили 23 погружения и нашли еще 29 слитков. Куда девались пять остальных, установить так и не удалось.
«Сокровища, омытые кровью: О кладах найденных и ненайденных», С.И. Демкин, 1997г.

7) Ей очень нравится, что наши города заполняют загорелые ребята из СНГ.

8) Обожает отдых на российском юге. С удовольствием ездит в Дагестан, Чечню, Сочи, Крым и Абхазию.

9) Неистово верит в бога, но из-за любви к специалистам думает перейти в мусульманство.

10) Любит гонять на мотоцикле с нарушением всех правил, да ещё и без защиты.

11) Живёт на пособия.

12) Часто по ночам слушает громкую музыку, но ей плевать на соседей.

13) Курит в подъезде и оставляет бычки на стенах и потолке.

14) Работает риэлтором и перекупом авто.

15) Не дала после чашки кофе и булочки. Тарелочница. Потратил на неё 270 рублей.

Я остался в смешанных чувствах после свидания.

Я же простой обычный красавчик парень Шлюхогон42.

Телеуправляемая торпеда торчит в борту Подводной лодки К–178. 1989 год.

Торпеда оказалась в боку подлодки К-178 благодаря тому, что командование дизельной подводной лодки Б-454 забыло выключить аппаратуру самонаведения, перед тем как запустить торпеду в рамках учений. О том, что план не удался, стало известно после того, как торпеда не всплыла в предполагаемом месте, зато всплыла субмарина к-178, с торчащей в боку торпедой .

Вызовы лидерам

Базой для создания стал проект эсминца-скаута, имевшего водоизмещение 2800 тонн, который разрабатывался как ответ на новые французские контрминоносцы (лидеры эсминцев) «Могадор» и «Ле Фантаск». Работа над проектом началась в конце 1932 года, но в 1935 году, с получением территорий в Красном море и началом военных действий в Эфиопии, возникла необходимость в океанских разведчиках с улучшенной мореходностью, более высокими автономностью и дальностью плавания. Поэтому в Комитете по проектам кораблей было решено отложить проект лидера до лучших времен (впоследствии на основе этого проекта для СССР был разработан лидер «Ташкент»). Океанский скаут стали разрабатывать на базе лёгких крейсеров типа «Кондотьери А» с учётом ограничения водоизмещения до 3400 тонн.

Предусматривалось строительство 12 кораблей этого типа. Сам проект был утверждён в 1936 году, и в 1937 году его включили в программу развития флота. Но возникли определённые сложности с расчётом необходимых весов и вооружением. Проблема заключалась в том, что крейсеры типа «Кондотьери А» имели стандартное водоизмещение в 5400 тонн, поэтому конструкторам пришлось максимально облегчать скауты. Из-за доработок и сложностей с финансированием закладка корпусов состоялась только в апреле-октябре 1939 года. К тому времени класс скаутов был полностью упразднён, а новые корабли переквалифицировали в лёгкие крейсеры, так как их водоизмещение составляло более 3000 тонн.

Крейсер-полукровка

Первоначальный проект предусматривал водоизмещение в 3400 тонн, но в ходе строительства оно увеличилось до 3745 тонн из-за проблем с материалами — вместо широкого применения дюралюминия пришлось ограничиться традиционной сталью. Гладкопалубный корпус имел длину 142 м, ширину по перпендикулярам 14 м, максимальную осадку в почти 5 м и выделялся элегантностью и стремительностью обводов, свойственными всем лёгким кораблям итальянской кораблестроительной школы. Подводная часть имела сильно профилированные и плавные обводы. В передней части палубы был выраженный подъём к клиперному форштевню, оснащённому нижним бульбом.

Сам корпус набирался по смешанной конструкции. В оконечностях использовалась схема поперечного набора, а в центральной – продольного. Такой метод силового набора корпуса широко использовался в то время при строительстве кораблей с узким корпусом, развивавших высокую скорость.

Основная часть корпуса изготавливалась из мягкой конструкционной стали толщиной от 5 до 14 мм. Для обшивки, продольной переборки и других высоконагруженных элементов использовалась более прочная сталь толщиной от 4 до 9 мм. Для надстройки использовался облегчённый алюминиевый сплав.

Чтобы повысить живучесть кораблей этого типа, полностью лишённых бронирования, двойное дно занимало почти всю длину корпуса, переходя в двойные борта, с увеличенным расстоянием в центральной части. Только носовая надстройка в районе мостика защищалась лёгкой броней толщиной 15 мм.

В отличие от крейсеров «Кондотьери А», «Капитани Романи» имели кормовую надстройку со специфическим «разрывом», заимствованную у эсминцев типа «Маэстрале». В этих «разрывах» устанавливались торпедные аппараты и мачты, а вторая дымовая труба монтировалась в центральной части средней надстройки.

Лёгкие крейсеры «Капитани Романи» получили современную двухвальную силовую установку, отличавшуюся высокими характеристиками и продуманной конструкцией. Она включала в себя две полностью автономные эшелонные группы, каждая из которых состояла из двух паровых котлов и турбозубчатого агрегата. «Оттавиано Аугусто» и «Помпео Магно» получили ТЗА типа Парсонса, а на всех остальных устанавливались отечественные агрегаты типа Белуццо. Суммарная мощность ГЭУ составляла 110 000 л.с. и обеспечивала скорость в 41 узел. Запаса нефти в 1400 тонн хватало на 4250 миль плавания экономичным 18-узловым ходом.

Так как 120-мм орудия Model 1931 с длиной ствола 50 калибров, являвшиеся стандартным вооружением итальянских эсминцев, категорически уступали 138-мм орудиям французских контрминоносцев, для крейсеров типа «Капитани Романи» подобрали более мощное вооружение. Специально для них компания O.T.O. разработала новое 135-мм орудие с длиной ствола 45 калибров и уменьшенной до 820 м/с скоростью снаряда, что позволило повысить кучность стрельбы и продлить живучесть ствола. Орудие получилось достаточно удачным и имело высокие баллистические характеристики, поэтому состояло на вооружении до середины 1950-х годов.

Максимальная дальность стрельбы составляла 19.6 км при максимальном угле возвышения в 45 градусов, а на расстоянии в 11 км снаряды пробивали до 48 мм броневой стали. Хотя угол возвышения в 45 градусов позволял использовать орудия для стрельбы по воздушным целям, такая практика редко использовалась из-за отсутствия эффективных СУАЗО (систем управления артиллерийским зенитным огнем). Но теоретически их можно было применять для ведения заградительного зенитного огня, поэтому в боекомплект были включены снаряды с дистанционным взрывателем О.М.Т.Р., рассчитанным на дистанцию в 3000-3500 м.

Орудия располагались в четырёх спаренных башенных установках, защищённых в лобовой части 20-мм броней и 6-мм броней сверху и по бокам. Башни располагались попарно в носу и корме по линейно-возвышенной схеме. Суммарный боекомплект составлял 2820 снарядов различного типа: 440 бронебойных снарядов, 1280 фугасных снарядов с головным взрывателем, 756 фугасных снарядов с взрывателем Борлетти и 84 зенитных с взрывателем О.М.Т.Р., что составляло по 320 снарядов на каждое орудие. Помимо них в боекомплекте имелось 260 осветительных снарядов.

Первоначально предполагалось установка шести одноствольных зенитных 65-мм орудий средней дальности, которые на момент создания проекта как раз разрабатывались по заказу флота фирмами «Ансальдо» и «Терни». Но так как к моменту строительства крейсеров орудие не прошло испытания, в качестве альтернативы установили восемь 37-мм зенитных автоматов «Бреда» Model 1932 в одиночных открытых установках R.M.1939. Шесть установок располагалась в районе носовой надстройки, а еще две – в районе средней. «Бреда» Model 1932 имел практическую скорострельность 140 выстр/мин, максимальный угол возвышения 90 градусов, максимальную дальность стрельбы до 7800 м и досягаемость по высоте в 5000 м. Боекомплект на ствол составлял 1500 выстрелов.

В качестве ближней ПВО на площадке вокруг второй дымовой трубы устанавливались четыре открытые установки R.M.1935 с 20-мм спаренными автоматами «Скотти» Model 1939. Конструкция установки обеспечивала максимальный угол наведения +100 градусов. Досягаемость по высоте составляла 2500 м, а максимальная дальность достигала 6100 м. Для питания использовались магазины на 12 снарядов, что снижало практическую скорострельность до 150 выстр/мин.

Дополнительно на носу и корме имелось несколько треног, на которые можно было устанавливать переносные пулемёты калибра 8 мм.

В носовой и средней части корпуса устанавливались две четырёхтрубных 533-мм торпедных аппарата особой конструкции, получившей название «четырёхлистный клевер». В теории такая конструкция обеспечивал более компактные размеры установки, но на практике сами аппараты вызывали нарекания моряков из-за частых поломок. Для стрельбы применялись парогазовые торпеды с боевой частью, несущей 270 кг взрывчатки и имевшие дальность хода от 4 км (при 46 узлах) до 12 км (при 29 узлах). Стандартный боекомплект составлял 12 торпед, но дополнительные 4 торпеды редко грузили на борт.

Штатно крейсеры могли брать на борт от 40 до 52 мин типа P200, Bollo или Elia, а с демонтированными ТА — до 136 мин.

Для борьбы с субмаринами противника на корме имелось два бомбосбрасывателя, в которых закреплялись по 4 глубинные бомбы массой 100 кг. Еще 16 бомб находились в стеллажах.

Лучшие в Средиземноморье

Головной крейсер серии под именем «Аттилио Реголо» номинально был принят на вооружение флота в мае 1942 года, но до ноября проходил испытания и не привлекался к боевым операциям. Впервые он вышел в поход 6 ноября 1942 года, который едва не стал для него последним.

Во главе группы из 6 эсминцев крейсер произвёл минную постановку в Сицилийском проливе. На обратном пути эскадру обнаружила британская субмарина и торпедировала флагмана эскадры. Одна из торпед попала в носовую часть и оторвала её. Ценой огромных усилий экипажу удалось прекратить поступление воды и довести крейсер на базу. Ремонт длился до сентября 1943 года – была установлена новая носовая часть от однотипного «Кайо Марио».

После заключения перемирия с союзниками, по условиям мирного соглашения, «Аттилио Реголо» в составе основных сил выдвинулся к Мальте. В ходе налёта немецких бомбардировщиков несколько эсминцев и крейсер оторвались от эскадры и направились на Менорку. Не имея связи с командованием и находясь под давлением испанских властей, командующий эскадрой капитан Марини приказал спустить флаги и интернировать корабли.

Только в январе 1945 года все базировавшиеся на Менорке корабли, включая «Аттилио Реголо», сумели вернуться в Италию. После победы союзников, по условиям мирного договора, крейсер в виде репараций был передан Франции, где получил название «Шаторено» и вместе со своим систершипом «Гишеном» (бывший «Сципионе Африкано») был модернизирован в 1953-1954 годах, но уже в 1962 году его исключили из состава флота и через 7 лет разобрали на металл.

Несмотря на то, что карьера всех «Капитани Романи» сложилась неудачно, сам проект был перспективным. Можно смело утверждать, что это один из лучших проектов лёгкого крейсера для Средиземного моря – небольшой, быстрый, с хорошей дальностью плавания и очень удачными орудиями главного калибра.

Они явно превосходили своих основных противников — французских лидеров «Могадор» — по мореходным качествами и зенитному вооружению, а также имели более высокую автономность и дальность плавания. Однако ошибочный подход итальянских адмиралов к использованию таких специфических кораблей свел на нет их боевую ценность. При использовании в составе соединений эсминцев в качестве лидеров их действия на отдалённых коммуникациях принесло бы намного больше пользы.

Материал подготовлен волонтёрской редакцией «Мира Кораблей»