Желтая подводная лодка (1968)
Знаменитая четверка Битлз поёт и совершает путешествие на желтой подводной лодке по фантастической стране Пепперлэнд, борясь за любовь, дружбу, цветы и музыку против злых и плохих уродцев — синих вреднючек.
Знаменитая четверка Битлз поёт и совершает путешествие на желтой подводной лодке по фантастической стране Пепперлэнд, борясь за любовь, дружбу, цветы и музыку против злых и плохих уродцев — синих вреднючек.
Лето. Жара. Сад, полный одуванчиков. Их собирают и делают из них отличное вино… Гениальный изобретатель создает машину счастья… Бывалый полковник своими рассказами переносит мальчишек в неведомый им мир или он сам перемещается на машине времени своей памяти.
Через несколько дней Реан добрался до Имбера. Город был шумным, веселым, широкие улицы, сады и фонтаны, дома из красного кирпича и каменные дома, нарядные горожане. Везде можно было встретить тот же знак, что выгравирован у него на браслете - он был выбит на камнях, ним были украшены дверные ручки. Так же встречались большие и маленькие статуи, изображавшие женщину в венке из болотных лилий. Реан догадался, что так изображали Мограну.
Расспрашивая прохожих, он скоро нашел академию магов. Это было мрачное здание из темного камня, крыша которого была украшена изваяниями самых странных существ. Реан вошел внутрь. Внутреннее убранство поразило его своей роскошью: лепнина, расписные потолки и стены, резные перила лестниц. Огромный черный ворон сидел на табуреточке у входа.
- Вы к кому? - прокаркал ворон.
- Я ищу одного мага, вы не поможете мне?
- Как его зовут и откуда он? - спросила птица.
- Точного имени его я не знаю, может Арери, может Авери или Магери. Он среднего роста, русые волосы, небольшая бородка и шрам, пересекающий бровь.
Птица задумалась.
- Нет, не припомню такого, хотя знаю я всех, кто бывает здесь. Знаете, спросите у Хлиции-прорицательницы, ее кабинет находится на подземном этаже, - и ворон объяснил как пройти туда.
В кабинете Хлиции было темно, лишь одна маленькая лампа, стоявшая в углу, разбрасывала скупые лучи по стенам, на которых висели большие темные зеркала. Сама Хлиция оказалась молодой и красивой женщиной очень маленького роста - вдвое ниже обычного человека:
- Что привело Вас ко мне? - спросила она.
Реан описал ей мага, которого он ищет.
- Ах, даже не придется спрашивать у зеркал, я знаю его, - сказала Хлиция. - Это племянник Хильдистея-отступника, его зовут Марери. Он не появляется здесь потому, что его дядя когда-то давно уехал из Мограны в Аркавию, а уехать из Мограны в другую страну - это, знаете ли, серьезный проступок - позор дяди ложится и на племянника. Марери теперь усердно служит Могране, чтобы смыть этот позор со своей семьи. Но он обречен быть одиночкой - никто не станет общаться с родственником отступника.
- Где же искать его?
- В Тенерисе. Будь Вы погранином, не нужно было бы и объяснять... но Вы чужеземец, ваш браслет не собъет меня с толку, я же прорицательница. Тенерис это город на юге... он полон предателями. Там все любят Аррилию, даже младенцы, едва научившись говорить, уже поют аррилийские песни. Проклятый город! Марери много лет работает над тем, чтобы привести сердца его жителей к Могране... пока что безрезультатно. Марери делает вид, что он такой же как они все - только это и сохраняет ему жизнь. Советую и Вам так сделать, когда доберетесь туда. Я дам Вам карту, по которой Вы и найдете город. В Могране небезопасно говорить, что Вы едете в Тенерис.
Реан поблагодарил прорицательницу и собрался было уходить, но она остановила его:
- Вы ведь ищете исцеления для своей жены, так? Зеркала показывают мне, что с ней случилось каке-то несчастье.
- Она стала счастливицей, Вы знаете что это?
- Знаю, конечно. Эту чуму навел на людей заморский маг Аларкади... зеркала показывают, что Вы как-то связаны с ним.
- Я был его помощником.
- Я спрошу у зеркал удастся ли Вам расколдовать жену, - и Хлиция, взяв лампу в руки, начала медленно обходить зеркала.
- Ответа нет. Каждое из зеркал вещает, что Вас ждет либо удача, либо неудача. Что именно - зависит от Вас.
Реан ехал по ночной дороге. Где-то ухал филин, вдалеке выли волки. Сегодня вечером он остановился у одних людей в городе Талве, была уже почти ночь, когда они заметили его браслет. Его попросили уйти. Они были вежливы, но дали понять, что им непереносимо его присутствие. Он пытался их расспросить почему герб Мограны так настроил их против него, даже признался, что он чужеземец. Ему не поверили и не стали отвечать на его вопросы. Искать новый ночлег было уже поздно и Реан решил продолжить путь. По карте следующим был город Мириж. До него еще далеко. В небе висит тусклая половинка луны, но света хватает чтобы видеть дорогу. Так ехал он довольно долго, когда заметил хрупкий силуэт посередине дороги... девочка лет десяти-одиннадцати. Что она делает в безлюдном месте ночью одна? Наверное, ребенок потерялся. Реан стегнул коня и тот перешел на рысь.
- Дядечка, дядечка, - тихо позвала девочка. Реан спешился. До чего худая! Кажется, её смог бы унести самый легкий ветерок - одни кости. Тонкие руки сжаты на груди, тельце дрожит. Её явно долго морили голодом, вот-вот упадет. Платьице изорвано и сползает с острого, как крылышко птенца, плеча. А что с лицом! На губах запеклась кровь, на левой щеке ссадина... Реан почувствовал как его руки сжимаются в кулаки - какие же чудовища поиздевались так над ребенком?!
- Кто тебя так, дитя? Кто твои обидчики?
- Аррилийцы, - чуть слышно прошептала окровавленными губами девочка, - я бежала из плена.
Ноги девочки подкосились и она осела на землю, Реан присел рядом с ней. Он достал из сумки кусок вяленого мяса и хлеб, протянул их ребенку:
- Покушай, не бойся.
Девочка вцепилась в хлеб тоненькими пальчиками и некоторое время смотрела на него, будто не в силах поверить, что у нее в руках еда. Потом принялась торопливо, с придыханием, есть. Реан понял всё. Понял гнев людей на менестреля, что спел аррилийскую песню... теперь он и сам бы прибил этого менестреля. Раздавил бы его, как слизня. Понял ненависть, с которой люди произносили слово "Аррилия", понял их боль и их страх. Кем нужно быть, чтобы издеваться так над малым дитем?! Ручки девочки дрожали, когда она уплетала хлеб и мясо, по щекам ее текли слезы. Девочка доела и подняла на Реана огромные влажные глаза. "О, Свет, она глядит точно как побитый щенок," - подумал Реан.
- Дяденька, довезешь меня до Мирижа? - слабеньким голоском спросила она, - Там живет моя тетя.
- Довезу, конечно.
Реан посадил ее перед собой на коня... почему она такая холодная? Холод просачивался сквозь куртку, расползался по его телу. Наверное, она очень замерзла. Реан снял куртку и накинул на плечи девочки. Она уткнулась ему в плечо. "Откуда она здесь взялась?"- размышлял Реан. "Сбежала из аррилийского плена... но до границы с Аррилией, судя по карте, ещё очень далеко."
- Дядя, - сказала девочка, - давай поедем через лес, так быстрее.
- Но там темно, мы заплутаем.
- Не заплутаем, я знаю дорогу. Я возьму поводья коня и буду направлять его, так мы до Мирижа доедем еще до рассвета.
- Ну хорошо, - согласился Реан. Они пересекли поле и въехали в лес. Как она будет ориентироваться в полной тьме? Сейчас конь стукнется лбом о дерево или споткнется об пень. Конь зафырчал, будто услышав его мысли. Куртка стала как лед, от этой девочки исходит холод. Чернота вокруг и что-то холодное, прижавшееся к нему. Её дыхание... да его же нет! Только сейчас он понял почему ему казалось, что что-то не так. Тихо-тихо к нему подкрался страх, положил лапы ему на плечи. Спокойно. Спокойно. Он в темноте, в лесу и рядом с ним на коне... неизвестно что.
Тут девочка запела. Дрожащий тонюсенький голосок, как паутинка. Она пела о долгих и безрадостных веках, когда Аррилия оклдовывала Мограну, подчиняла ее волю, что, как птица, хотела вырваться и улететь прочь. О том, как аррилийцы пренебрегали Мограной и пытались уничтожить ее дух, о том, как люди забывали погранские песни и пели аррилийские, предавая Мограну, будто предавали свою мать. Она пела о том как аррилийцы и предатели-могране, ставшие на их сторону, отказывались кормить дух Мограны и он истаевал от голода. Пока девочка пела, конь медленно переступал в темноте. Песня закончилась.
- Как это... кормить дух? Разве духи едят? Чем его кормят? - спросил Реан.
- Кровью, - ответила девочка.
- Как кровью? Чьей?
- Кровью, пролитой во имя Мограны. Мограна питается кровью. Если ее не проливать, Мограна истает, станет никому не нужной, исчезнет. Могране перестанут быть. Только кровь, пролитая за Мограну или во имя ее, соединяет могран в единый народ. Кровь кровь кровь...
- Кто ты?! - вскричал Реан.
- Узнаешь, - ответила девочка, - всему свое время.
Рука Реана будто сама потянулась к шнурку на шее. Скляночка с дыханием Иэл.
- Не трогай, - неожиданно твердым и громким голосом произнесла девочка.
- Почему?
- Не трогай!!! - голос девочки сорвался на оглушительный скрежещущий визг, будто сотнями иголок провели по стеклу.
И тут конь вывез их из леса на простор. Перед Реаном на коне сидела пышногрудая красавица в белой рубахе, черные волосы ее были распущены, на голове венок из болотных лилий, яркие брови вразлет и темные, тянущие в себя, глаза, алый рот чуть открыт, а белоснежная кожа будто светилась. Красавица прикоснулась рукой к щеке Реана... о, какие холодные пальцы, холод достает до костей и лёд покажется теплым рядом с этими пальцами.
- Кто ты?
- Это неважно, не спрашивай, - прошептала красавица кокетливо и маняще, - Поцелуй меня, милый. Сейчас, здесь, под этой луной. Стань моим, отдай мне свое тело и душу. Навсегда.
- Я не буду целовать тебя, у меня есть жена.
- Ах, забудь жену. Не принадлежи больше никому и ничему кроме меня, - и красавица стала медленно приближать свое лицо к Реану, положила руки ему на плечи, холодные-холодные и тяжелые. Реан отстранился. Тут красавица резко подалась вперед и впилась своими губами в его губы. Холод захлестнул его, холод будто хотел выпить его до дна, до последней капли, заставляя конечности застывать, замораживая самую душу... но этот поцелуй был почему-то приятен. Ядовитой змеей вползало наслаждение, преступное, острое. Да, да, отдать себя ей, служить только ей и никому больше. О, она королева и это ее награда... она чуть прикусила его губу и Реан почувствовал соленый вкус во рту. Теперь он стремился к ней, охватил ее холодную спину руками, льнул к ней. Безумие, что за безумие... пропасть в этом безумии, утонуть, погибнуть навсегда. Зависеть от милости королевы, стать ее послушным рабом. И всё. Больше ничего не надо.
Где-то далеко запел петух. Руки Реана вдруг провалились в пустоту, будто прошли сквозь плоть красавицы и наткнулись на что-то твердое, острое и под губами ощущение гладкой стали... оно куда-то исчезло. Реан открыл глаза. Перед ним скалил зубы скелет, безжизненно свисал, поддерживаемый руками Реана. На голове скелета шевелился под ветром венок из увядших болотных лилий, а из глазниц бил яркий фиолетовый свет. Что за наваждение? Петух пропел еще раз. Скелет рассыпался, превратился в тонкий фиолетовый светящийся прах, осел на спину коня, на аккуратно сложенную его куртку. Когда птица в третий раз прокричала приветствие Солнцу, ветер подхватил прах, развеял его и не оставил от него и следа.
Странно опустошенным чувствовал себя Реан. Странно и страшно. Будто опился ядом и этот яд проник его всего, его тело и его душу. Будто во всем мире не осталось ничего хорошего, чистого. Только гниющая зеленая скверна, частью которой теперь стал и он сам.
Болезненный как похмелье, безымянный как смерть, просыпался серый рассвет. Седые лучи выхватили поле и город впереди. Что-то жгло Реана, какое-то неприятное ощущение. Он нащупал маленькую бутылочку на груди - дыхание Иэл. Медленно через голову стащил шнурок... бутылочка была как уголь в его руках. Выбросить! Поскорее избавиться от этой ужасной вещи! Прочь! Он замахнулся, но тут из бутылочки послышалась тихая-тихая песня. И каждый звук ее был наполнен светом и прекрасной, высокой и исцеляющей грустью. Реан замер. Два чувства боролись в нем. Одно хотело поскорее оглохнуть и не слышать этих звуков, которые безжалостно убивали память о поцелуе королевы. Другое ловило каждый звук, как утопающий ловит брошенную ему веревку. Слезы полились из глаз Реана. В памяти встало лицо Минальд - светлое, милое и родное. Как он мог! Как он мог забыть ее хоть на миг? "Простишь ли ты меня, любимая? Смоют ли твои объятия едкую, проникающую во все поры скверну? О, я больше не достоин тебя. Я, хоть на миг, но предал. Продал за ядовитое всепоглощающее наслаждение. Ведьма, ведьма. Не королева, а ведьма. Сама смерть, жадная и кровавая, алчущая тел и душ - вот кто она была. Она сделала все, чтобы стереть твой образ, всё, чтобы вынуть из моей души любовь. Чтобы закрыть собой Свет, как малая монетка закрывает Солнце, если держать ее перед самым глазом. Проклятая. Но я нарисую тебя заново, я восстановлю твой образ, Минальд. Я буду идти куда шел и пройду весь мир, лишь бы вернуть тебе душу. Несмотря на то, что и моя душа теперь повреждена, яд проник в меня, но я буду бороться с ним. Ради тебя. А главное - ради Света."
Реан надел скляночку на шею. Все еще опустошенный и оглушенный, но несломленный, он приближался к городу Мирижу. Он чувствовал себя полностью обессиленным. Поспать бы сейчас. В городе он остановился у людей, у которых на дверной ручке был выбит герб Мограны. Эти не прогонят его из-за браслета... а где браслет? Его не было. Какое-то странное колющее ощущение в левой руке, выше, чем был браслет. Реан приподнял рукав. На коже красовался герб Мограны, темно-красный, будто налитый кровью. Ведьма поставила на нем этот знак, догадался Реан.
Скоро он забылся сном, некрепким и беспокойным. Ему снилась то Минальд, прежняя, еще не ставшая счастливицей, то ему виделась Фолинда, ее заливистый смех и ямочки на щеках. То врывалась в сон она... королева и ведьма. Яркая и смертельная. Он мычал во сне, гнал от себя ее образ, но темные глаза манили и околдовывали. Видел он во сне как сползала плоть с ее лица, обнажая смеющийся череп. Прочь! Прочь! И снова ему снилась Минальд.
Анонсировали 2й сезон «Подземелья вкусностей». Пока без даты.
Первый сегодня подошел к концу.
- Все те несчастные эльфы, что предаются наслаждению на поверхности острова – наши дети. И я обязан покарать тех, кто раз за разом грабит и истязает их.
- Вот, значит, какое призвание у эльфов в этом мире, сидеть в пещере, ныть и стенать на тяжёлую судьбу? – Вырвалось едкое замечание, но я не мог раскаиваться в этом, слишком жалкими казались мне эти остроухие. – Сколько лет вы здесь просидели? В большом мире столько изменилось, люди давно скинули ярмо великих магов! Сейчас, такие как я пытаются уничтожить Повелителя магии, а те, кто привезли невольников на ваш остров и истязают ваших детей – его слуги!
Онийалад задумчиво смерил меня взглядом, а все без исключения эльфы в пещере остолбенели.
- Говоришь, люди воюют с Повелителем магии?
- И с Багровым королём, тем, что некогда был королём Фениксом!
- Как успехи?
- Великие дела не даются легко. Приходится искупать руки в крови, – неожиданно жёстко и хладнокровно заключил я, – но именно в таких условиях, у вас есть шанс вернуться, помочь людям, заслужить место в обществе. В обществе, лишённом извергов и мучителей, таких как Джаг, работорговец, высадившийся на острове.
- Заслужить место, говоришь? – Онийалад посмотрел на меня другими глазами. – Значит, вы, люди, используете имена, чтобы олицетворить зло или благодетель. Этот Сайзо, о котором ты говорил, он достойный правитель людей? Достойный настолько, чтобы эльфы пытались заслужить его расположение?
Среди стен пещеры разнеслись ехидные смешки.
- Он великий человек, сделавший для своего народа гораздо больше, чем любой эльф за все годы своей жизни!
- Раз так, то я должен его увидеть, – расплылся в широкой улыбке Онийалад, такой довольной, что мне стало не по себе, – я возьму тебя в плен. И ту девчонку заодно! И буду ждать, пока великий и всемогущий Сайзо придёт вас спасать. Там и свидимся.
Под смех и улюлюканье около сотни надменных эльфов, я внезапно пожелал этому пещерному народу великих горестей, видимо, только познав страдание и отчуждение можно взрастить в душе хоть что-то хорошее.
- Пусть ты и пленник, но выглядеть должен достойно, мы же не разбойники какие.
Вернул на лицо маску величественного спокойствия Онийалад и приказал кому-то за моей спиной заняться моим внешним видом. Однако, никто не спешил исполнять его поручения, лишь когда блестящий эльф ушёл в один из безликих тоннелей, остальные вернулись к своим делам. Вдруг поднялась суета, меня подхватили под грудки и стали измерять причудливыми нитями, неожиданно сильные, тонкие руки стягивали с меня одежду, прикрывая ширмами и приставляя, примеряя различные тряпки. Спустя час, или более, я уже был одет в ласковую ткань, идеально приталенную и зауженную, полностью повторяющую каждый изгиб моего тела, при этом скрывая угловатость и выпирающие рёбра узорами и дополнительными слоями. Кому-то такие примерки нравятся, для меня же это было сущим кошмаром.
- Покормить бы, да волосы перекрасить.
Задумчиво оценивала меня эльфийка с зелёными бусинами глаз. Как же неестественно это выглядело, глаза без белков заставляли меня нервничать, хоть я и начал уже привыкать. Другая девушка-эльф, с фиолетовыми глазами замотала пучок, закрепив его парой кисточек, которыми буквально мгновение назад наносила алые мазки на холст, подошла ближе и придирчиво оглядела меня с макушки до пят. Краска с кистей тонкой линией стекала на волосы, окрашивая строгие тёмные пряди.
- Он человек, лучше вряд ли получится, – снисходительно цокнула художница. – Пойдём за мной, покажу тебе здесь немного. Зови меня Итилана.
Только мы покинули общий зал, эльфийка провела меня по нескольким коридорам, мимолётно показав кухню, мастерскую, где десяток эльфов кропотливо вырезали различные предметы из кости и дерева. Конкретных спален не было, как я успел понять, местные уставали и ложились прямиком там, где работали до этого, потому в каждом помещении было множество шкур, да различных простыней и пледов. Проходя по очередному туннелю, когда голоса затихли и создалось ощущение, будто вокруг совсем никого нет, Итилана резко развернулась и, прижав меня к стене, жадно взглянула в глаза.
- Ты же маг, правда? А покажи что-нибудь, какие-нибудь фокусы! Что ты умеешь? Можешь создать бабочек из света, а?
Я вспомнил шалости Друды, моё искреннее удивление и чуть детский восторг. Видимо этого же сейчас желала эльфийка.
- Давай-давай!
- А если кто увидит? – Чуть замешкался я, будто делаю что-то противозаконное.
- Я ведь к тебе не как к пленнику обратилась, – обиженно поджала губу Итилана. – Нормально же попросила!
Я был обескуражен такой детской непосредственностью, и правда захотел удивить спутницу, уж очень милой она казалась. Поднял ладонь, на которой крохотными белоснежными искорками стали появляться светлячки, на манер бабочек, распускавшие широкие сияющие крылья. Эти волшебные создания взлетали, делали пару витков между нами и пропадали, а на их место уже взлетали новые.
Пока эльфийка восторженно наблюдала магию, я успел разглядеть её глаза. Всё-таки зрачки были. Крохотные белоснежные точечки, едва различимые в фиолетовой туманности. Почувствовав жар на щеках и возбуждение, я устыдился. Неужели так мало мне нужно, симпатяшка рядом, и я уже готов влюбиться, немного, но забыв обо всех остальных? Чувства гораздо честнее, им плевать на мораль и устои, они показывают каким ты хочешь быть на самом деле. И я не хочу быть праведным, я хочу не отдавать себе отчёта в своих действиях, хочу плевать на чужое мнение, хочу того же что и мой наблюдатель и хозяин – хочу получать удовольствие, и чтобы было интересно!
- Как отсюда выбраться?
- Сбежать? – Аж подпрыгнула на месте Итилана. – Нет-нет-нет, – быстро замотала головой эльфийка, – Так нельзя, хозяин будет не рад, мне будет очень плохо!
- Уходи со мной, – по примеру Джага, я понизил голос и глубоко заглянул в фиолетовые переливы её глаз, – сколько ты сидишь в этих затхлых пещерах?
Итилана задумалась. Девушка заморгала, будто пыталась сосчитать дни.
- Но мы выходим наружу, иногда, – жалобно заметив, продолжила, – а так всё время здесь. Работаю, рисую. Лет триста. Раньше я жила в Орлином пике, но теперь там тяжело, слишком много людей-дикарей.
- Отправляйся со мной на материк, где жили твои предки. Я покажу тебе мир. – Мир был в огне, повсюду война, но ей об этом знать было не обязательно.
- Я не могу. Моя дочь здесь на острове.
Тогда я понял, что эльфы сами привязали себя к этому месту. Они ничего не делают с привычкой своих отпрысков, чтобы сидеть и сторожить их в пещерах, оправдывают своё добровольное затворничество. Сотни лет они наблюдают, как их чада пребывают в наркотическом бреду, зато рядом, зато под присмотром, зато далеко от магии и людей дикарей.
- Выпусти меня. Я помогу избавиться от людей наверху, помогу избежать лишних жертв. А когда всё закончится, ты сможешь решить, отправишься ли со мной, отправится ли с нами твоя дочь.
Итилана не ответила. Взяла меня за руку и быстрым шагом повела по тоннелям. Вскоре мы достигли небольшого углубления с плещущейся водой.
- Ныряй, вынырнешь уже снаружи.
- Сколько плыть?
- Немного. Быстрее, пока никто не услышал, – девушка-эльф умело боролась со страхом, но по глазам было видно, что она прощается со мной.
Я потянулся к её лицу, она не отпрянула. Но и строгое выражение лица никуда не делось. Я взял одну из кисточек, вынул из пучка окрашенных краской волос и крепко сжал в руке.
- На удачу!
Тогда она смягчилась, уголок рта чуть приподнялся в приветливой улыбке. А я заткнул кисточку за тугой пояс и нырнул в воду. Сколько плыть? Я не мог открыть глаза в солёной воде, даже не думал пытаться на ощупь проверять есть что-то над головой или нет. Просто плыл пока есть дыхание. Вынырнув, я увидел бесконечную водную гладь перед собой и уходящее в закат солнце. Развернувшись, облегчённо выдохнул, ведь берег был довольно близко.
Я оказался рядом с лагерем работорговцев, выйдя к людям, я поднял руки под прицелом десятка луков и арбалетов.
- Вернулся? – Прищурил в недоверчивости глаз Джаг.
- Сбежал.
- И от кого же?
- Эльфов.
При этих словах бандиты зашевелились, я уже не был угрозой, Джаг подошёл ближе, положив тяжёлую руку мне на плечо.
- Классный костюмчик, – оценивающе приподнял бровь Воин-ягуар, – может тоже сходить к ним в плен, чтобы приодеться?
- Их там сотни, Джаг. Не знаю, сколько из них лучники, но подозреваю, стрелки они отменные.
- И когда?
- Сколько меня не было?
- Сутки или более.
- Возможно даже сейчас. Они сидят в пещерах под островом, я понятия не имею, откуда будет атака.
- Ото всюду. Ты обдумал моё предложение?
- Тиша и Друда?
- Их не трогали. Они твои.
- Можешь на меня рассчитывать!
- Тогда будь рядом!
Как же легко стала даваться ложь, нужно было лишь принять правила игры! Обманул я Джага? Возможно. Околдовал ли Итилану? Быть может. Главное, чтобы было интересно, и мне будет интересно. Боец-ягуар не терял времени зря, размахивая руками, командирским тоном орал указания. Люди метались из стороны в сторону, связывая длинными верёвками пленников, как людей, так и эльфов, в огромную длинную колонну. Пусть Джаг мерзавец, и это самое мягкое определение, какое только можно ему дать, но он не убьёт всех этих людей под надуманным предлогом. Я выкручусь, как-нибудь, главное, чтобы выжило как можно больше, главное, быть как можно ближе к ним, чтобы найти способ их спасти.
Как только у остроухих отняли инструменты, включив в состав остальных пленников, дурман начал спадать. Колонну повели к ладье, стоявшей на приколе у берега. Пленные спотыкались ватными ногами, падали, но строгие надсмотрщики, не забывая прикрывать уязвимые места щитами, поднимали упавших и толкали в нужную сторону.
Тишу и Друду вёл лично я. Изредка поглядывая то на одну, то на другую подругу я думал о своих чувствах и эмоциях. Любовь – лишь сильная вспышка страсти. Я никого не люблю тем волшебным чувством, о котором мечтают девчонки в своих розовых дневничках, которое воспевают в искусстве. Да, я хочу быть с кем-то, дышать им, растворяться в этом человеке, иметь вторую половинку и так далее. Но это лишь потребность в чувствах и эмоциях, которые дарит подобная близость! А вот альтруизм, заставляющий меня рисковать собственной шкурой… Это лишь попытка сохранить шанс получить те нужные и сладкие эмоции и чувства от людей, что рядом. Можно дружить или любить – неважно, всё дарит радость. Или забыться в медовом бреду.
Мы не успели далеко отойти от поляны удовольствий с причудливыми деревьями. Первые стрелы просвистели, как только солнце закатилось за горизонт. Стреляли навесом, прячась за холмами, опасаясь ответного залпа. Бандиты Джага рассредоточились, прикрывая друг друга, сам же воитель достал кистень, а глаза ягуара на его плече недобро сверкнули, и дикая кошка спрыгнула на землю, смотря куда-то вдаль, следя за тенями, мелькавшими в последних лучах уходящего светила. Вскоре бить стали прицельно, однако не по бойцам, а по людям в колонне! Бедные пленники падали, раненные или убитые. Несколько стрел полетели в Друду. Я не мог спокойно смотреть на смерть ни в чём не повинных людей! Снаряды ломались об незримую преграду, а бок начал греть топор.
Эльфы наступали со всех сторон. Но они недооценили вероломство Джага! Работорговец поднял кистень и широким взмахом прервал жизнь сразу пяти ушастых пленников. Несостоявшиеся рабы умерли мгновенно, превратившись в бесформенные груды мяса с переломанными костями! Вдали послышались злобные крики боли и ярости. Какими бы благими враги не считали свои намерения, они останутся врагами. Поэтому сейчас, сколь бы не казалась мне приятна мысль окружить себя остроухими друзьями, я хотел лишь вывести их из строя, любым способом.
- Джаг! Уводи людей! – Крикнул я, а в ладони возник шар вихрящегося пламени.
Работорговцы разделились, пятеро остались на страже, стреляя наугад старались убить хоть кого-то, остальные рассекли верёвки, связывавшие колонну, и достали кнуты. Под хлёсткий свист, пленники приходили в ужас, ожоги от ударов кнута гнали людей и эльфов к берегу, но и стрел, летящих в нас, становилось всё больше.
Я метнул заклинание по высокой дуге в сторону поляны. Взрыв на мгновение осветил всё вокруг, открыв взору бандитов местоположение врага. Шар огня разлетелся в стороны множеством жирных искр, охватывая пламенем причудливые деревца, пожирая багровой пастью мёд и насекомых, так усердно собиравших его. Трава горела не хуже деревьев, буквально на глазах, пожар увеличивал площадь, вскоре заставив нас спешно отступать к берегу подставив спины. Чёрный едкий дым казался мне идеальным решением, потянувшись рукой, я заставил его клубиться у самой земли, разделяя банду Джага и воинов Онийалада, лишая возможности прицельной стрельбы.
У самого берега, пара работорговцев попытались забраться на палубу ладьи, но тут же скорчившись в муках погибли из-за голубого тумана, исходившего от клинка, торчащего в досках. Пленных согнали в воду и ощетинившись оружием принялись ждать гостей.
- Иди за своим поганым мечом!
Рявкнул на меня Воин-ягуар, прямо перед тем, как из тумана появились эльфийские стрелки. Враги выбегали толпами, держа луки наготове, чтобы спустить тетиву сразу, как увидят цель. Костяные наконечники не в силах были пробить щиты и редко могли проникнуть сквозь дублёную кожу доспехов работорговцев. Стальные наконечники болтов напротив, не встречая достойного сопротивления, пробивали жилистые тела остроухих насквозь!
Я старался не терять времени зря, положив ладонь на рукоять меча, я услышал полный злобы голос в своей голове, требующий крови и убийств. Демон в мече изголодался, и это приводило его в ярость. Попытался спрятать сияющий голубым свечением клинок в ножны, но он буквально выпрыгнул наружу, не давая мне и шанса повторить это вновь! Пока демон внутри не насытится, все кто окажутся рядом умрут от магического тумана.
Эльфы пытались взять работорговцев в кольцо, Джаг устремился прямо в центр беспорядочной толпы стрелков, с молниеносностью своего отражения круша противников одного за другим, не позволяя шару кистеня на цепи опускаться на землю. Ряды его бойцов таяли на глазах, падая в песок со стрелой в шее. Воины Онийалада забрались и на ладью, желая обстрелять людей с бортов корабля, но здесь им встретился я и мой меч. Не ожидая наткнуться на пагубный туман, эльфы гибли под моими ударами, утоляя жажду демона и многократно утяжеляя мои грехи. Сияние на напившемся крови клинке пропало, а вместе с ним и туман. Враг же не унимался, ослеплённый жаждой мщения и, возможно, страхом перед своим лидером.
Вскоре, бортик перепрыгнул Гайил, он молниеносно наложил стрелу и натянул тетиву, пытаясь убить меня в упор, однако этому не суждено было случиться, я прекрасно помнил этого трусливого садиста, потому без жалости проткнул его, и вынув из кольца топор, обрушил волшебное оружие на голову неприятеля, позволяя огненной геенне пожрать его тело, обращая в ничто!
- Ты ужасен, ты ничем не лучше Повелителя магии! – В ужасе закричала Итилана, не в силах спустить тетиву.
Смотря, как по клинкам стекает густая кровь, как обуглились доски передо мной, вспоминая ужас в глазах, убитых мною остроухих, слова эльфийки заставили меня устыдиться. Я обещал ей совсем другое. Но что я мог? Ведь эльфы сами устроили резню! Помоги я им, в пылу драки, они прикончили бы и Другу, и Тишу, и меня, потом не сильно бы горевали…
- Такое чудовище не должно жить!
Стрела сорвалась с её пальцев, моя рука двинулась сама собой, в попытке отбить снаряд, но слишком близко стоял стрелок! Лезвие топора лишь скользнуло по стреле, отклонив её, не дав проткнуть моё сердце. От жгучей боли в бедре я хотел стереть девушку из реальности, но сдержался, эта ярость мне ещё пригодится. Взмахнув рукой, я направил ветер, тугим клубком врезавшийся в тонкое тело, сплетя Итилану словно кокон. Следующим движением, я отправил её в полёт, не сильно переживая, куда она упадёт и что с ней будет дальше, в порывах злобы и обиды, терзавших мой разум – это было милосердием.
Снова двуручный меч в моих руках. Его остриё уже чует плоть, ещё шаг и кровь потечёт по лезвию, утоляя алую жажду. Клинка и мою. Взор Повелителя магии не отражает ни гнева, ни страха, лишь ледяная решимость и уверенность в собственном превосходстве! Послышались крики птиц, тысячи воронов затмили собой свет солнца. Крылья с тёмным оперением прильнули к крохотным тельцам, неся своих владельцев вниз, на уничтожение вероломного воителя и его дракона!
- Они не успеют!
Вырвался яростный крик из моей глотки и тело моё врезалось в сияющий щит плечом, разворачиваясь, устремляя великий меч по широкому кругу обратно к заклятому врагу. Лезвие раскололо купол, породив ударную волну, разбросавшую меня и Повелителя магии в разные стороны. Ярость, бурлящим пламенем заменившая кровь в венах, в миг подняла меня на ноги. Спустя лишь пару ударов сердца, нависнув над недобитым противником, я устремил лезвие клинка ему в грудь, в самое чёрное во всём мире сердце!
Молнии от взорвавшего купола били во все стороны, чертя глубокие борозды в земле, дробя в пыль тяжёлые каменные породы. Всплески энергии били в небо, сжигая пикирующих воронов десятками, разрывая облака. Серебристые изогнутые клинки сокрушили чёрный металл башни, изломав в нескольких местах. Костяной дракон прыгнул в небо, поливая всё вокруг гибельным дыханием, пытаясь не допустить к хозяину убийц-воронов.
Под грохот рушащегося шпиля башни я погрузил лезвие меча глубоко в грудь Повелителя магии, упиваясь, утоляя жажду его крови! Наконец настал этот день, и ничто не должно было его омрачить… Но то, что я увидел после, потрясло не только меня, но и моего деда, чьими глазами сейчас я наблюдал мир вокруг. Из тела поверженного врага, поджигая всё иллюзорным лазурным пламенем, поднималось существо невиданных масштабов! Опираясь на тонкие длинные руки, венчавшиеся перстами-когтями, синекожее создание разинуло пасть, будто разорвав собственное лицо, а острые клыки, скрывали бездну, заполненную вихрями молний. Да и не кожа это была вовсе! Возвышавшийся надо мной монстр состоял из эфирных энергий, и чем меньше жизни оставалось в теле Повелителя магии, тем больше и выше становилась его чудовищная сущность, лишившись физических оков.
Скелет-дракон спешно вернулся ко мне, снова оставляя следы чужеродных мне когтей на наплечнике. Я сделал ошибку, не внял предостережениям, ведомый слепой яростью. Выход оставался лишь один… Я чувствовал, как плоть мою пожирает иллюзорное пламя, как стонет земля и рвутся небеса, ощущая близость эфирного чудовища. Уйди я сейчас, мир утонет в волшебном огне, сотни-тысячи лет пребывая в агонии.
- Не бывать этому! – Взревел я, противясь своему новому естеству, обращаясь к крупицам человечности, словно пыль, осевшими в самых дальних и, казалось бы, недоступных уголках души. – Ты не умрешь, как и я, мы будем гнить, запертые в этих жалких склепах из плоти! Пока кто-нибудь не найдёт способ покончить с тобой.
Глаза дракона-нежити вспыхнули даже ярче, чем сиял гигант, нависавший надо мной. Я воткнул руку в грудь Повелителя магии, обхватив рассечённое сердце ладонью, на которой уже проступили гнойные язвы. Враг очнулся, открыв глаза и издав пронзительный вопль боли! Эфирное существо попыталось ухватиться длинными перстами-когтями за остатки башни, скребя иссыхающую, становящуюся безжизненным камнем почву, но всё тщетно, и вскоре, чудовище было поглощено телом Повелителя магии.
Я отошёл на несколько шагов, чтобы полюбоваться своим творением. Ведь страшный враг, снедаемый гнилью, беспомощно пытался сразить меня молниями или другой своей ворожбой, однако был бессилен, пока страдал от проклятия плоти.
***
И снова, открыв глаза, я ощущал приступ дежавю от холодящего чувства в затылке, прижатому к чему-то влажному и прохладному, и бессилия переварить все те ярчайшие эмоции, испытанные моим дедом. Как же задолбало всё! Издав что-то среднее между криком отчаяния и злобным рычанием, я вспоминал славные деньки за компьютером и газировкой, прогулками прохладным вечерком с подругами. Как же надоело. Почему мне не снятся старые сны, в которых я покорно ждал очередной кровожадной твари и спокойно просыпался в поту посреди ночи…
Увлёкшись своими проблемами, я не сразу увидел два ониксовых глаза, уставившихся на меня в полумраке. Я находился в пещере, где единственным источником света были тонкие нити разноцветных кристаллов, проступающие из породы. Меня сверлил взглядом сгорбившийся эльфийский старец, боюсь представить, насколько древним он был, раз его уши отвисли не хуже щёк, а позвоночник искривился настолько, что эльфу приходилось опираться на посох, чтобы удержать изгибающуюся зигзагом спину. Сухие губы незнакомца неустанно что-то жевали от напряжения, а взгляд был настолько пристальным, что мне показалось будто я голый! Понадобилось ещё немного времени, прежде чем понять, что на куче сухой соломы я и впрямь восседал в абсолютном неглиже. Прикрыв ладонями самое уязвимое место, я встал и потребовал одежды, робко, но потребовал…
Вопреки ожиданиям, сухой старик никак не отреагировал, а его взгляд так и не сдвинулся с места, прожигая любопытством мои зрачки. Из темноты вышла знакомая фигура в кожаных доспехах и коротком чешуйчатом плаще.
- Что скажешь о нём? – Обратился мой пленитель к старику.
- Отражения у сего юноши нет, но и странных эманаций не заметил. Может быть, всё изменится во время бодрствования, но таланта к колдовству не видно, – наконец, отвернулся от меня пожилой эльф и заковылял прочь.
- Где Тиша? – Мгновенно посерьёзнел я, как только остался со знакомым остроухим наедине.
- Эта та девушка, над которой ты издевался? – Его голос буквально обжог меня презрением.
- Она моя подруга, отвечай!
Не знаю, что дёрнулось в моей душе в этот момент, но воздух буквально скрутился в тонкую удавку и обхватил горло гордеца, заставив того пасть на колени передо мной. И не поспоришь, заставить покорно склониться одной лишь силой мысли – непередаваемое ощущение!
Всё испортили стрелы, вылетевшие из темноты, зря я думал, что мы тут совсем одни… Первая стрела просвистела совсем рядом, прорезав мне мочку левого уха. От боли меня развернуло, тогда второй снаряд пришёлся аккурат вдоль правой щеки, оставив глубокую царапину на половину лица. Волшебная удавка растворилась в воздухе, из которого и состояла, а эльф поднялся на ноги и заломив мне руку, прижал ещё здоровой щекой к холодному камню стен.
- Всё-таки, ты мерзкий колдун! Тут ты не соврал.
- Я никогда тебе не врал! – Поспешил я разрядить обстановку. – Тиша правда очень дорога мне, я люблю её! – Эта ложь так легко сорвалась с моего языка, что даже я удивился, смотри сейчас на себя со стороны, я хлопнул бы ладонью по лбу и медленно качал головой из стороны в сторону.
- Насилие, по-твоему, акт любви?!
- Мы просто никак не могли растопить лёд, понимаешь, найти подходящий момент признаться, отдаться чувствам, всё время было как-то не вовремя… А теперь, теперь назад уже пути нет, я думал, так будет лучше.
Пока я нёс этот бред, попутно прикладывал невероятные, просто титанические усилия. Я призвал весь свой актёрский талант, чтобы изобразить тяжесть чувств, душевные страдания на пороге с обречённостью и пытался показать лицо человека, который вот-вот заплачет.
Эльф брезгливо сплюнул, заломал руку чуть сильнее, заставив меня вскрикнуть от боли, снова сплюнул, и швырнул меня в сторону, совершенно не заботясь, чем я могу удариться об камни. Он ещё минуту бродил рядом, потом остановился, будто его озарило самой простой, настолько же и гениальной мыслью.
- Люди! Вечные дети, бесхребетные юнцы, рабы своих эмоций, от переизбытка которых, совершенно теряющие скромные зачатки разума.
Я не ответил, обидно было… Всё-таки…
- Не бойся за свою подругу, завтра её бесполезные страдания закончатся.
- Что?! – Мои глаза округлились, пространство вокруг размылось, я столько претерпел, чтобы спасти свою подругу! И сейчас, какой-то жалкий остроухий гордец плюёт мне в лицо своим снисходительным тоном! – Где Тиша?!
Мой голос пронёсся по тоннелям пещеры вибрирующими лезвиями, сотрясая своды, разрывая породу змеящимися трещинами. Что пробудили во мне сны? Какую истину узрело моё подсознание? Я не контролировал себя, но и этого было достаточно, чтобы эльфы перепугались и попытались превратить меня в ёжика, покрытого перистыми иголками. Стрелы летели из тёмных коридоров, но на расстоянии вытянутой руки с треском ломались, встречаясь с незримой преградой. Я хотел видеть глаза своих обидчиков, и мои желания нашли воплощение в физическом мире совсем не так как я представлял! Более дюжины огоньков вспыхнули в одно мгновение и под крики нестерпимой боли угасли, оставив стрелков в тоннелях корчиться в муках с выжженными колдовским огнём глазами. Эльф, что истязал меня, подобно перепуганной обезьянке вжался в камень, обхватывая себя руками, успокаивающе сжимая ладонями плечи.
Осознание того, что я натворил, испугало меня почти настолько же, как и пленивших меня остроухих. Эмоции схлынули, и теперь я лихорадочно соображал, как выкрутиться из сложившейся ситуации. Пасть ниц и молить прощения? Надеяться, что приступ ксенофобии вернётся и я смогу защитить себя, проложив путь наружу? Все вопросы вмиг улетучились, когда я вспомнил, из-за чего вышел из себя.
- Где Тиша?
Мой тон на этот раз был гораздо спокойнее, но собеседник не мог совладать со страхом и молчал, не в силах обронить и слова.
- Теперь я видел силу, эта аура прекрасна!
Воодушевлённо кряхтел старик, ковыляя в мою сторону. Рядом с ним шёл другой эльф. Его изящная рубаха с широкими короткими рукавами была украшена золотистой вязью, сплетавшейся в образы листьев. Нагрудник цвета бронзы, идеально гладкий, почти зеркальный, уверен, подойди эльф ближе, я бы мог рассмотреть своё отражение. Венок из листьев причудливых плакучих деревьев, с вплетёнными алыми цветами. Подол рубахи был расшит чешуйками и выглядел на манер латной юбки, быть может и роль выполнял ту же самую. Я бы не увидел этого всего так чётко, если бы не свет от кристалла в посохе старика, который разгонял тени, позволяя мне увидеть около десятка мертвецов с выжженными глазами, ранее прятавшихся в темноте ниш и сводов коридоров.
- Где Тиша? Что вы с ней сделали?
Ответа я снова не получил. В присутствии богато-одетого эльфа мой пленитель вернул себе самообладание, поднялся, отряхнулся и поспешил пояснить мои претензии.
- Когда мы схватили мага, там была девчонка, он использовал её тело для удовлетворения. Мы оставили девушку там.
- Есть ещё вопросы? – Перевёл взгляд на меня эльф, явно занимавший высокое положение.
- Кто вы? Где я? Зачем вы меня приволокли сюда?
- Где его одежда? – Снова отвёл от меня взгляд, обращаясь к моему пленителю.
- Мы притащили его сюда как есть, – ещё больше потупился несчастный.
- Отдай ему свои вещи.
От этого заявления смутился даже я, всё-таки эльфы были выше меня, стройные, длинноногие, однако, вопреки ожиданиям, одежда пришлась мне в пору, на худых всё смотрится более-менее прилично. Пришлось подвернуть штаны, да и рубаха маловата и жала в плечах, но это лучше, чем быть голым.
- Ботинки, – не унимался строгий эльф.
- Да я и босиком могу, – попытался я совсем уж не принижать своего пленителя, подозревая, что обувь мне будет велика…
Но богато-одетый эльф был неумолим, лишь удостоверившись, что все вещи перекочевали на меня, он снисходительно кивнул и широким жестом предложил мне пройтись в один из коридоров.
А кого мне бояться? Самоуверенность била ключом! Все те фокусы, что я вытворял недавно сильно завысили самооценку. Выпятив грудь, я принял приглашение. Старик плёлся за нами, сияние камня на посохе становилось слабее.
- Можешь звать меня Онийалад, – спокойным голосом заговорил знатный эльф, – у тебя много вопросов, но большинство из них не нуждаются в ответах. – Он шёл медленно, позволяя старику не отставать. – В тебе есть талант к ворожбе, но о слаб, камень в посохе достопочтенного старца Виндио быстро гаснет. Ты можешь стать великим волшебником, а можешь так и остаться посредственным колдуном.
- Но я убил ваших стрелков!
- Мы, эльфы, крайне чувствительны к ворожбе. Это наш бич и проклятье. Наши тела притягивают магию, впитывают её, любое заклятье оказывает на нас эффект в десятки раз сильнее чем на человека.
Тоннель вывел нас в обширное помещение, десятки эльфов разных полов тут же побросали свои занятия и занялись праздными вещами. Когда мы подходили, я слышал стук дерева, какие-то громкие перепалки, шорканье мётел и звон посуды, но стоило мне и Онийаладу войти под своды пещеры, как все затихли в мгновении ока. Кто-то ел, кто раздувал костёр, вальяжно подбрасывая дровишек. Молодая эльфийка перед широким холстом, с изображением ярких огненных вихрей, или чего-то в этом роде, вынула из пучка кисточку, распустив длинные волосы и принялась рисовать. Большая часть света в помещении исходила от костра с очагом и огромного трона посреди пещеры, выточенного из светящегося минерала, что проступал жилами в стенах.
Онийалад уселся на трон, я же огляделся в поисках стула или табуретки, но увидев, как старик просто лёг на шкуры, сваленные возле ящиков, решил постоять.
- Мой воин, что пленил тебя. Его имя ты тоже хочешь знать?
- Да, – коротко ответил я.
- Его зовут Гайил. Не понимаю, зачем тебе это, но у людей своё видение мира. Давным-давно мой народ пал жертвой людских амбиций. С того времени ничего не изменилось. – Устало вздохнул эльф в блестящем нагруднике.
- Расскажи больше.
- Были времена, когда наш народ населял прекрасные плодородные равнины, чудесные леса и излучины рек, изобилующие рыбой солнечные побережья. Мы редко враждовали с людьми, ведь они были так слабы, а тяжёлая жизнь в пустошах не давала вам сильно размножиться.
В этот момент я ощутил острый приступ неприязни к собеседнику. Но мне ли его винить? Мы два разных вида, некогда боровшиеся за господство, это всего лишь законы природы.
- Но появились три великих волшебника, могуществу их, казалось, не было предела. Они двигали горы, меняли русла рек, вскоре мой народ стал мешать. Нам пришлось оставить множество благоприятных земель, ведь стоило воспротивиться, как нас карал колдовской огонь.
Я мельком бросил взгляд на картину. Не об этом ли должно будет поведать полотно?
- Одни из них назвался королём Фениксом. Люди ему нравились как трудовой ресурс больше, чем эльфы, поэтому стальная поступь солдат сгоняла нас с насиженных мест, где вскоре закладывались города и сёла. Второй назвался Повелителем магии, он ставил опыты над своими подданными, а эльфы гибли при малейших манипуляциях с колдовством, тогда нам пришлось покинуть и его владения. Всего за несколько десятков лет мой народ был вынужден перебраться за море, ведь в пустошах царили ужасные условия жизни и множество варваров.
- Бедняги, – притворно выдохнул я.
- Теперь вы явились сюда, на один из наших островов. Завтра мы убьём всех людей до единого.
- Ты понимаешь, что эти слова оскорбляют меня?! – Я возвысил голос, поражаясь наглости собеседника.
- Пусть не ты делал этот выбор, но ты пришёл на наш остров, и наши дети в опасности.
- Дети? – Оглянулся я вокруг, не видя ни одного малыша, и не припоминая таковых среди травы и деревьев.
Меня разбудил странный толчок. Ладья билась о волны, люди начинали плакать, кто-то кого-то принялся успокаивать. Этот шум и гам расплывчатым эхом завис за моими ушами, так как мысли были охвачены сном. Снова так ярко и красочно! Я даже ощупал лицо, в поисках ожогов от взрывавшихся огненных шаров. Гнев, испытываемый моим дедом, был настолько первобытным, что мой мозг не в силах был его принять, кидая меня в бездонную пропасть шока.
Наконец, в воду ударили брёвна. Мы начали замедляться, пока нос ладьи не прочертил по берегу, полностью остановив корабль. Я успел заметить, как лезвие, воткнутое в доски над головой, стало испускать еле заметное голубое свечение, странно, что никто его не вытащил, даже не попытался. Люк на палубу открылся и вниз спустили трап.
- Выходите по двое! И чтобы без шуток! – Послышался голос одного из охранников.
Ослабевшие люди поднимались по трапу, старательно передвигая ноги, щурясь утреннему солнцу. Длинной колонной, в хвост которой попал и я, пленники выбирались наружу, под строгие взгляды надсмотрщиков, державших наготове луки и арбалеты. Чтобы оказаться на земле, приходилось прыгать в солёную воду прямо с носа корабля, несколько человек не смогли выбраться, их тела так и остались плавать в воде под издевательский смех охранников.
На берегу нас ожидал Джаг, сидя в тени причудливого плакучего растения. Бойцы, указывали оружием куда-то в глубь острова и люди безропотно повиновались, продвигаясь дальше строгой шеренгой по два человека. Когда я проходил мимо, Боец-ягуар не сводил с меня пронизывающего взгляда, ждёт ответа, или немой мольбы о пощаде, снисхождении…
Крохотные листочки на тоненьких веточках, словно густые зелёные волосы, ниспадающие с высоких широких стволов, такими милыми растениями был усыпан остров, куда не брось взгляд. Вскоре мы услышали дивную музыку, смесь звуков, напомнивших мне виолу, арфу и флейту, и так органично вплетающееся в этот ансамбль жужжание. Земля под ногами была усыпана цветами, от разнообразия которых рябило в глазах.
Люди, игравшие на музыкальных инструментах в сени деревьев, казались странными, долговязыми, очаровательно худощавыми, без выпирающих рёбер, впалых животов и век. Внезапно чья-то ладонь коснулась моего колена и нежно, будто гладя, поползла вниз к ботинку. Я даже застыл на месте, невольно разорвав колонну. В высокой траве и цветах лежали такие же люди, что играли музыку, но их лица осеняла улыбка безграничного удовольствия. В одном белье, или вовсе обнажённые, незнакомцы медленно извивались в порывах экстаза, закатив глаза, пытаясь дотянуться до чего-нибудь, коснуться, обнять. Их острые уши расставили все по своим местам. Я сразу же вспомнил слова про эльфов-наркоманов. Роящиеся повсюду пчёлы были одурманены музыкой, собирали сладкий нектар, наполняя ульи, будто виноград, гроздьями повисшие на причудливых деревьях.
Люди, недавно томившиеся в трюме, сходя с ума от голода и неожиданной свободы, кидались к мёду, сладостной патокой стекавшему по восковым стенкам ульев. Наполнив свои утробы, бывшие пленники валились на землю, рядом с эльфами и предавались праздности, остекленевшим взором знакомясь с новыми мирами. Никто не хотел замечать странного действия, даже отпихивая руками одурманенного соседа, презрительно плюя ему прямо в лицо, люди всё равно тянулись к мёду.
Вскоре, из всей колонны, я стался один в безумном мире. Единственный, кто не бросился в объятья удовольствия, не растворил свою волю в потоке причудливой мелодии. Солнце нещадно сжигало даже пот, проступивший от жары. Спасти могли лишь деревья и высокая трава с цветами. Вдруг, надо мной появился зонтик, скрыв меня тенью.
- Замечательное место, неправда ли? – Услышал я голос Джага. – Почему не отведал мёда? Не поверю, что ты сыт.
- Голод не повод терять разум, – устало попытался я огрызнуться, но получилось какое-то недовольное бурчание, – где мои спутницы?
- Волнуешься за них? До сих пор? – Не удивился Боец-ягуар, скорее уточнил. – Может ты надеешься на что-то? Что может произойти, если ты их спасёшь? – Ехидно подметил, переходя на язвительный смех Джаг. – Скоро твои подруги будут здесь. И я готов поступиться своими принципами, всё ради тебя. Если ты станешь моим последователем, я отдам их тебе.
От неожиданности и осознания, насколько мерзким и гнилым было предложение, я резко развернулся, встретившись с искушающим взглядом подлого воителя. Ягуар на его плече изогнув спину прижал хвост к оплечью, будто загоняя жертву, сверлил меня янтарными глазами.
- Забирай. Плевать, сколько денег за них дадут, вместе мы сможем получить любые богатства что сможет объять наше воображение! Напои их мёдом, хочешь, сломай их волю любым другим способом, или подчини силой, мне всё равно. Могу даже помочь тебе в этом, – с каждым новым предложением, голос Джага становился всё более спокойным и вкрадчивым, скоро мне начало казаться, будто слова передаются не звуком, а вовсе наносятся яркими символами прямо мне в подсознание. – Делай с ними что хочешь, осуществи любые желания, а потом выбрось словно мусор, или оставь как дорогие игрушки, с каждым годом стареющие и теряющие ценность, но всё более милые сердцу и глазу.
- Как… – Каждая буква с великим трудом проходила сквозь горло, превозмогая как презрение к словам Джага, так и непонятную тёмную страсть, поселившуюся где-то глубоко в моей душе. – Как ты можешь говорить такое?
- Тебе никогда не хотелось? Просто взять, не спрашивать, достоин ли ты, хочет ли этого она? Просто взять, потому что тебе сейчас это нужно!
При этих мыслях бедро обожгло появившимся в кольце на поясе топором. Естественно, мне хотелось сорвать всю спесь с Изабеллы, дать пощёчину этой наглой девке, одной хорошей оплеухой выбив всю дурь. Чтобы она наконец поняла, приняла меня, рассмотрела, избавившись от своих заморочек и тараканов. Джаг заметил появление топора, даже на краткий миг увёл взгляд, но не шелохнулся, будучи уверенным в своём влиянии на меня. Это был шанс! И я был в ярости, но злоба эта была направлена на человека из другого мира! На девушку, которую, как я всегда считал, я любил.
- Иза, – прорычал я сквозь зубы так тихо, как только мог.
- Иза? – Удивился собеседник с невероятно тонким слухом. – Ещё одна женщина. Понимаю, – Джаг изобразил сочувствие, я бы поверил его притворству, если бы не понимал, насколько гнусный тип стоит передо мной. – Как много злости пробудило в тебе это имя. Сколько же боли ты прячешь… Так отведи эти чувства, отыграйся на своих спутницах, ты даже можешь представить на месте них ту самую. – Снова накинув улыбку на лицо, продолжил сбивать меня с пути Джаг. – Ты почувствуешь, как тебе станет легче, иногда нужно выпускать пар, так ты сможешь продержаться до встречи с этой Изой, и тогда, ты сможешь повторить всё то, что уже делал множество раз ранее.
- Нет, – зажмурив глаза, я опустил голову и сжал кулаки, стараясь больше не допускать тёмные мысли в свою голову.
- Смотри кто пришёл…
Я открыл глаза и увидел их. Тиша и Друда, скованные цепями, позади них шёл отвратительного вида старик, с мохнатым жутким пауком на плече. Девушки двигались медленно, будто сонные, еле-еле передвигали ноги, а их отражения спали, укутанные паутиной. Моих спутниц усадили на колени прямо передо мной, пара охранников ходили рядом, готовые в любой момент помочь своему командиру. Джаг же отошёл к одному из деревьев и измазал руку в мёде. Вернувшись, он протянул золотистую сладость мне, спрашивая хитрым взглядом, не хочу ли я угоститься? Увидев, как я с отвращением машу головой, Джаг ничуть не обиделся. Один из охранников вынул кляп изо рта Тиши и приподнял её голову. Боец-ягуар коснулся медовыми пальцами губ девушки-кошки, после чего погрузил целых три пальца глубоко ей в рот. Всё это время, Тишу держали, но она не сопротивлялась, лишь задыхаясь, покорно слизывала и всасывала дурманящее угощение. Джаг убрал ладонь, позволив пленнице откашляться и снова направился к дереву. Ярость, бурлящая во мне, накатывала волнами, но тяжёлый арбалет, с натянутой тетивой и острым болтом, смотрящий прямо на меня, гасил все приливы.
Вернувшись, Боец-ягуар снова протянул ладонь в мою сторону.
- Я не предлагаю тебе есть это. Возьми, поиграй с ней, – кивнув в сторону несчастной Тиши сказал Джаг, – или с другой, как сам пожелаешь.
В этот момент я готов был сорваться, но все те мерзкие слова, что отпечатались в моём подсознании смутили меня, заставляя стыдиться мыслей и желаний.
- Я не тороплю.
Охранник снял повязку с глаз девушки-кошки, а паук, спрыгнув с плеча старика, надорвал жвалами паутину, связавшую маленького котёнка-отражение. Волшебные оковы истлели, и Тиша открыла глаза, те же тусклые стеклянные глаза, что и у остальных, вкусивших дары острова. Девушка увидела мёд на руке Джага и подползла на коленях ближе, жадно слизывая с ладони и пальцев проклятое угощение. Боец-ягуар довольно ухмыльнулся и отдёрнул руку, уходя мне за спину, попутно обтерев кисть об моё плечо. Алчный взгляд подруги пал на меня, она неуклюже поднялась и стала приближаться.
- Тиша! Стой, что ты делаешь, ты же Страж грани в конце концов!
При этих словах Джаг, старик и охранники залились искренним хохотом, а девушка-кошка, не слыша слов припала ко мне, слизывая мёд с моего плеча. Котёнок-отражение довольно мурчал, задрав хвост от удовольствия, а девушка, расправившись с угощением принялась тереться щекой об мою щёку.
Охранник подошёл на цыпочках, аккуратно и трепетно щёлкнул ключом в замке и запястья несчастной освободились от цепей. Руки Тиши, её нежные ладони забрались мне под рубаху, в поисках человеческого тепла и нежности кожи. Она сверлила меня взглядом, готовым на всё. Джаг не сводил с нас глаз, его испытывающий взор был настолько проникновенным, что на миг мне даже захотелось сделать что-то со своей подругой, лишь бы удовлетворить его ожидания.
- Когда она придёт в себя?
- Дурман сойдёт через день-два, если она, конечно, не примет ещё, – Боец-ягуар взял ключи и освободил девушку-кошку от оков.
- И что тогда?
- Она ничего не вспомнит, если ты об этом, – сладостно усмехнулся Джаг, а его соратники мерзко захихикали, – ты можешь не волноваться за свою совесть. Путь, который я тебе уготовил лишит тебя любых сожалений.
Молча кивнув, я повёл податливую Тишу в сторону, подальше от глаз мерзавцев, под сень одного из причудливых деревьев. Оставшись наедине, я пытался удержать подругу от необдуманных действий, постоянно убирая ее руки от себя и ульев, наполненных опасным лакомством.
- Тиша, приди в себя! Ну же!
Но слова разбивались о глухую стену из низменных желаний. Тогда я дал ей пощёчину, на что девушка лишь сдержанно ахнула, прижав ладонь к лицу, её взгляд не выражал обиды, лишь искреннее удивление, непонимание. Как же легко придаться тёмным страстям, стоит лишь понять свою безнаказанность, как вся мораль и устои мгновенно встанут под сомнение. Пока я взывал к благородству своей души, мои руки уже тянули узелки, чтобы освободить Тишу от неудобного доспеха. Я понимал, что делаю. Знал, как поступаю. Уговаривал себя, что скорее всего это взаимно, не зря же люди так часто напиваются, чтобы сделать первый шаг! Вскоре, в голове осталось лишь воспоминание о том самом поцелуе в мире снов, и жажда его повторить… Что-то сверкнуло в голове, и мои руки уже держали подругу за предплечья, отстранив, пытаясь обезопасить.
- Я ведь сдамся, точно сдамся! Прости меня, Тиша. Я, правда, хочу, чтобы это оказалось и твоим желанием. Просто скажи что-нибудь, позволь мне, скажи, что тоже ждала этого, хотя бы думала о нас иногда, может в шутку?
Но девушка-кошка не отвечала, просто не сводила остекленевшего взгляда с моих глаз. Как безмолвный дух, будто кукла, созданная для удовольствия. Моя хватка ослабла, и вот уже подруга, с которой я столько прошёл, залезла на меня, стягивая одежду с нас обоих. Губы сплелись в поцелуе, заменяя все тревоги и лживые страдания простым желанием.
Я забылся, разделил с Тишей её безмятежное удовольствие, ни на миг не усомнившись, чувствуя взаимность в каждом движении и касании. Отдав ей все силы, я откинулся на мягкий полог травы, поглаживая голову девушки-кошки, так уютно примостившуюся у меня на груди. И так, в ласковом сплетении я готов был встречать рассветы и закаты.
Я бы и не подумал открыть глаза, если бы не шорох листвы. Ветви качнулись, пропуская в мой безмятежный рай неизвестных. Их суровые взгляды за вырезанными из кости наконечниками стрел не сулили ничего хорошего. Все они были эльфами. Я попытался закрыть Тишу своим телом, как бы нелепо это не выглядело, учитывая, что оружия не было, а одежда, измятая лежала под нашими телами.
- Наслаждаешься вседозволенностью? – Одна из фигур выдвинулась ближе. – Почему бы мне не прервать твою жалкую жизнь, человек?
- Со мной делай что хочешь, но её оставь в живых, прошу, – уже сказав эти слова, я потупился, вспоминая, как часто я читал и слышал такие напыщенные речи.
- Чтобы другие продолжили издеваться над ней? – Голос неизвестного стал только твёрже.
- Её спасут, раз я не могу сделать это, Сайзо придёт за ней.
- Имена, они ничего не значат, – чуть успокоился нарушитель спокойствия, – ты такой же пленник как она, почему же ты не в цепях и не одурманен?
- Я нужен главарю, так он подкупает меня.
- И что же ему может быть нужно от такого дохляка?
- Я маг.
Стоило мне произнести последнее слово, как что-то припечатало меня сзади и мир погрузился во тьму.
Одна вакансия, два кандидата. Сможете выбрать лучшего? И так пять раз.
Я потянулся к мечу, но вдруг получил сильный удар в грудь, от которого вмиг сбилось дыхание, а я отшатнулся в сторону! Прямо перед лицом мелькнуло лезвие топора!
- Борись! – Услышал я в голове сердитый голос Изабеллы.
Стоило мне потянуть на себя меч, выхватывая его из ножен, как вместе с блестящей синеватым сиянием сталью, наружу вырвался едва заметный голубой туман. Вдохнув его, охранник закашлялся, пытаясь разодрать свободной рукой меховую броню на груди. Я же испытал дурманящее чувство упоения страданиями неприятеля.
- Убей его! – Взревел в моей голове неизвестный хриплый потусторонний голос. Голос, который я никогда доселе не слышал!
Не думая, я рубанул мечом, ощущая непривычное наслаждение, глядя как по клинку струится кровь. Резким движением, я вырвал оружие из тела жертвы, проделав широкую канаву в груди бойца.
- Ещё! Убей их всех! – Снова появился непонятный голос!
На меня уже двигались двое стражников с носа и противоположного борта ладьи.
- Напои меня их кровью! – Ревело в моей голове, а туман опьянял, совершенно не давая собраться с мыслями.
Заходя в синеватое марево, бойцы вмиг теряли волю к сражению, хватаясь за горло или царапая нагрудники. Мне оставалось лишь рубить ослабевших противников, и смотреть прямо в их молящие глаза. Снова и снова я опускал клинок в мягкую плоть, наблюдая как лезвие, украшенное клыковидными зазубринами, с лёгкостью прорезает себе путь сквозь любую преграду. Я чувствовал, как наваждение теряет силу. Туман рассеивался, а меч терял сияние, втягивая зубья, снова становясь тем изящным оружием, что подарила мне Оля.
Когда Друда забралась на палубу, я стоял последи изуродованных, изрубленных на куски, совершенно неузнаваемых тел. На звуки боя, из кают выбежали ещё стражники, а с ними и Боец-ягуар, с увесистым кистенём в руках. Не понимая, что тут произошло, недруги уставились на меня, блеснули наконечники стрел и болтов.
- Я тебя помню, – внезапно успокоился хозяин ладьи, расслабив руки, опустив шипастый шар кистеня на дощатый пол, – вы сами пришли ко мне. Леон был бы рад услышать о вашей смерти.
- Почему был бы? – Я решил потянуть время, не понимая, куда подевалась непонятная аура меча.
- У меня с парнями иные планы, – рассмеялся злодей, а вместе с ним, мерзко захихикала и вся команда, – мы на вас хорошенько заработаем, и сможем спокойно коротать деньки, где и как захотим. Я не Барс, чтобы слепо рисковать жизнью, я Джаг! И я сам распоряжаюсь своей судьбой!
- Где Тиша? – Не выдержала Друда.
- Вы про ту девчонку с кошкой? – Злорадно оскалился Боец-ягуар. – Бросай оружие, мальчик, тогда вы присоединитесь к своей подружке.
Очень хотелось послушаться. Настолько властным голосом обладал мерзавец, всем своим видом показывая, кто здесь хозяин положения. Я глянул на пояс, где висел топор, дух Изы всё ещё со мной. Однако, стоит мне потянуть это яростное оружие из кольца, как десяток снарядов тут же устремятся к моему сердцу. Меч больше не давал прохладного чувства уверенности как раньше, неужели этот маленький монстрик, вселившись, испортил его?
Моровой волк спрыгнул с плеч Лесной ведьмы, становясь всё больше и больше, чёрный морок клубился вокруг его шерсти, а острые шипы по всему телу вытягивались и изгибались. Злобное протяжное рычание проклятого зверя гасило уверенность в глазах охранников, но Джаг сохранял самообладание, удобнее перехватив щит, он пошёл к нам на встречу, волоча по палубе шипастый шар на цепи. Бойцы расходились в стороны, занимая удобные позиции, все они когда-то принадлежали к Прайду.
- А где воины клана Чешуи? – Неожиданно для себя спросил я, ведь их судьба едва ли должна была меня трогать.
- Они вместе с остальными нашими гостями, – многозначительно уточнил Боец-ягуар, не сводя взгляда с морового волка. – Но вы их увидите ещё не скоро, вы присоединитесь к своей подруге, как особо важные, – демонстративно приподнимая угол рта, чтобы обнажить удлинившийся клык, продолжил Джаг.
- Давай решим всё мирно!
Спешно выкрикнул я, поднимая левую руку, тем временем, метая меч в палубу чуть позади себя, чтобы освободившаяся рука была совсем рядом с топором. Дальше всё развивалось слишком стремительно! Стоило над водой показаться алой кромке рассвета, как отражение Джага прыгнуло вперёд, целясь когтистыми лапами в Друду! Моровой волк подскочил, пытаясь перехватить зверя-соперника в воздухе, но ягуар изогнулся, уходя от смыкающихся челюстей, провернул сальто в воздухе и приземлился на Лесную ведьму, прижав её к доскам. Не успел моровой волк приземлиться, как шар кистеня по широкой дуге с хрустом лёг ему на спину, с треском дерева впечатывая монстра в палубу. Я не ждал. Как только события закрутились, я выхватил топор из кольца, почувствовав прилив нездоровой ярости. В три прыжка я настиг своего противника и атаковал его, но Боец-ягуар ушёл в сторону, закрываясь щитом. Чёрный топор с нежно-алой кромкой лезвия разрезал преграду будто воздух, пройдя у самого кулака, державшего ремень. Джаг от силы удара отшатнулся, но тут же извернулся, посылая в меня шипастый шар! Кистень чуть не достал меня, я нырнул вперёд, оказавшись на прицеле у десятка стрелков. Ярость топора ещё пульсировала в висках, но стоило мне поднять глаза и встретиться взглядом со столькими противниками, как я сразу же разжал ладонь, выпуская из рук волшебное оружие.
Когда меня подняли подгрудки, усадили на колени, я увидел, как уже незримый глазу крохотный моровой волчонок, еле передвигая лапы, пытался добраться до своей хозяйки. Первым же что сделал Джаг – это наотмашь врезал мне по лицу кулаком левой руки. Я рухнул головой на доски и вырубился. Однако вскоре, я пришёл в себя от всплесков прохладной солёной воды, которую лили на меня из вёдер. Не в силах открыть глаза от боли, я лишь слушал ругань Бойца-ягуара.
- Ты сломал мне щит! – Дальше шли потоки отборной брани, приправленные гулким нервным топотом. – Ох я с тобой побеседую… Люди спать не смогут от твоих криков!
Мы с Друдой сидели на коленях, и в каждое наше ухо было направлено остриё стрелы.
- Шеф, я устал держать – виновато и не без страха проговорил охранник слева.
- Спустишь тетиву, – займёшь его место в трюме, – необычайно жестоко и властно отреагировал на нытьё Джаг. – Он молодой и сильный, раз сумел расщепить мой щит. За него хорошо дадут. Только вот куда подевался этот топор, – оглядывался вокруг хозяин корабля.
Не знаю, что на меня нашло, может удар был слишком сильным, но стоило охраннику ослабить натяжение, я откинулся назад, изо всех сил желая, чтобы все враги вспыхнули алым пламенем! Никто не вспыхнул, только боец справа выстрелил, угодив стрелой в ногу товарищу слева от меня. Теперь меня били ногами, пока не подбежал Джаг, отчитывать стрелявшего за промах и вероятную потерю денег. Друду потащили в каюты, а я полетел в трюм через широкий люк. Ухнувшись на кого-то, я поспешил извиниться и отползти червячком куда-нибудь, чтобы никого не касаться локтями и плечами. Но такого места оказалось не найти, вокруг меня теснились десятки пленников. Сверху, сквозь щель едва брезжил свет, и виднелось острие клинка, который я оставил торчать в палубе.
Первое время никто не рвался со мной говорить, и хорошо, так как мне нужно было привыкнуть к смраду и перебороть рвотный рефлекс. Вскоре люди перестали меня стесняться, стали перешёптываться, сетуя на горе или грозя немыслимыми страданиями пленителям. Я совсем растерялся, совершенно не понимая, почему всё вечно так оборачивается. Если меня продадут в рабство, по крайней мере я проживу не долго. Мой загадочный надсмотрщик прервёт скучные страдания вместе с жизнью. Либо, я умру на арене, если в этом мире бывают гладиаторские бои. За себя я не переживал нисколько, а вот за друзей, даже немного за людей вокруг меня, безысходно томящихся в затхлой тьме трюма. Неужели во всех мирах я так и буду парнем на вторых ролях? Чуваком, который сделал чудо, но не в то время и не в том месте…
Осознание, что корабль двинулся с места, разбивая носом волны, частично вернуло самообладание. Ведь песочные часы снова перевернулись, отсчитывая мгновения до момента, когда ничего уже исправить будет нельзя.
Я бессильно наблюдал, как тоненький лучик света, пробивавшийся сквозь доски над головой, становился всё тоньше и тоньше. Но стоило ему погаснуть совсем, как люк раскрылся и в трюм упала верёвка.
- Парень! Который угробил мой щит, вылезай, хватайся за верёвку.
Как только меня вытянули на палубу, вниз опустили ящик с кувшинами и мешок чёрствых булок, после чего люк снова закрыли. Я стоял связанный по рукам, ноги мне освободили.
- Пойдём, я кое-что тебе расскажу, – усмехнулся Джаг и повёл меня на нос ладьи. – Вскоре мы увидим берег, место, которое поражает воображение.
- Зачем ты мне всё это рассказываешь? – Спросил я, оглянувшись. Кроме нас двоих на палубе не было никого кроме рулевого, но он стоял очень далеко.
- Порой нужно выговориться, держать всё в себе напряжно.
- Что вы сделали с Тишей и Друдой?
- Ты так о них беспокоишься? – Притворно удивился Боец-ягуар. – Портить товар я не буду. Как только закрою сделку, у меня будет всё что я захочу. В любых количествах, – на лицо Джага наползла противная ухмылка, – но вот ты… Не знаю, что с тобой делать. Ты ведь колдун, верно? Как повелитель магии, просто неумелый ещё, молодой.
Я сохранял молчание, хоть и понимал к чему он клонит.
- Моя команда бесполезна, как только я продам рабов пиратам, их всех пустят в расход. Если ты сможешь забыть о своих друзьях, да с таким покровителем как я! – Мечтательно присвистнув, он добавил: – Будь моим протеже. Колдуны способны жить невероятно долго! Я многому тебя научу, раскрою потенциал, когда истечет моё время, ты станешь гораздо могущественнее Повелителя магии, сможешь получить всё что захочешь, даже то, о чём не смел и желать.
- Я не предам их! – Выпалил я, не поспев за своими мыслями.
В ответ Джаг расхохотался и позвал охрану.
- Если бы ты сразу согласился, я бы не поверил. Но время у тебя ещё есть.
Меня снова бросили в трюм, и я вновь постарался отползти подальше, чтобы прижаться спиной к холодному дереву, ощущать удары волн, чувствуя в каждом толчке неумолимость стрелок часов. Уже добравшись до заветного места, я ощутил, как кто-то властно положил руку мне на плечо.
- Я всё слышал. Благодаря отражению я могу слышать мельчайший шорох и выделять его среди всех остальных звуков. Ничто не способно заглушить то, на чём я сконцентрировался.
- Кто ты? – Только и смог я спросить, совершенно ничего не понимая.
- Ещё недавно я был в Совином Союзе. Но теперь, я никто. Просто товар.
- Этого можно избежать, – оживился я, понимая, что в трюме есть люди способные держать оружие, умеющие с ним обращаться.
- Уже нет. Всё кончено, для всех нас всё кончено. Но ты! – Голос в темноте стал твёрже и решительнее. – Ты можешь отыграться напоследок, за всех нас. Согласись с предложением, будь паинькой, а когда Джаг потеряет бдительность, всади ему нож в спину! Посмейся хорошенько, стоя над его мерзким трупом.
После этих слов незнакомец убрал руку с моего плеча и растворился в куче безликих людей, смиренно ожидавших свою судьбу, в самой глубине души надеясь на спасение. Так глубоко и свято веря, что были готовы смириться и ждать, лишь бы суметь вытерпеть, пока не спасут.
Я прижался головой к прохладному дереву за спиной. Так устал, так хочу спать… В этом мире совершенно нет времени на сон!
***
Ветер ударил в лицо! Яростный и недовольный тем, что его рассекают громадные костяные крылья. Какая магия позволяла остову древнего ящера нестись под облаками? Но ведь это всего лишь отражение, злое, разорванное чужой волей, истерзанное и переломанное – чудовище во всех смыслах этого слова. Я сидел на выбеленном временем хребте дракона, удерживаемый лишь парой ремней и яростью, что исходила от монстра подо мной. За спиной покоился двуручный меч, а глаза, привыкшие к порывам ветра ещё со времён полёта на грифоне, предательски слезились, отражая все те чувства, что я потерял.
Чужая воля сделала это. Чужая рука разорвала небеса огненным вихрем и надругалась над самой моей сутью. Но это я сказал те слова. Я призвал эту волю. И я буду повинен в том, что произойдёт за все те годы, пока моя душа, скованная бессмертным отражением, будет гнить в этом мире.
Впереди уже виднелась башня. Высокая, блестящая мозаиками из чёрного оникса, поглощавшими свет, всё больше остывавшего с каждым днём солнца. Стаи воронов поднимались мне на встречу, желая вырвать клювом глаза, разорвать плоть, пока моё обглоданное тело не рухнет оземь и не разобьётся о камни!
Я чувствовал ярость, ненависть, жажду убийства, такую гамму ярчайших чувств на свете, даже зависть махнула кистью, очертив в моём алом сознании кислотно-зелёную линию. Чем больше воронов поднималось к небу преградить мне путь, тем гуще становилось кровавое безумие, ещё чуть-чуть!
Дракон-нежить подо мной с потусторонним скрипом раздвинул челюсти и, порождённый истинным злом, кислотный поток вырвался из его рта. Омерзительное дыхание оказывало эффект ничуть не хуже пламени. Вороны исчезали в смрадной пелене, те же что успели уйти, в панике били воздух крыльями, оставаясь далеко позади меня. Глаз заметил, как взметнулись луки гвардейцев Стацвета, города, преклонившего колени перед Повелителем Магии, служащего из страха смерти. Ещё один плевок превратил десятки людей на пути в бесформенные реки алой жижи.
Массивный, оживлённый колдовством скелет дракона врезался в каменистую почву могучими когтями, разрывая землю, оставляя за собой глубокие борозды. В краткий миг, пока туша монстра не остановилась, я спрыгнул на землю, выхватывая на ходу двуручный меч, опуская блестящее лезвие на подступающих смельчаков, круша любую хрупкую защиту, какую способен выставить этот мир.
Размашистые удары не оставили шансов врагам, над головой пронёсся поток кислотного дыхания, и под симфонию предсмертных криков, передо мной и входом в башню стоял лишь Повелитель магии, окружённый волшебным барьером.
- Твоя власть подходит к концу! Больше не будет бесчеловечных экспериментов, эпохе магии пришёл конец. Даже ученика у тебя не останется, ты сам постарался! – Голос, вырвавшийся из моих уст, перешёл на злорадный смех. Ещё немного, какой-то десяток шагов и я смогу отдохнуть, уйти на покой, умереть.
- Умереть гораздо проще, чем ты думаешь, – хитро подметил Повелитель магии, – твои мысли стали такими эгоистичными, куда делся благородный воин, ставящий чужие жизни превыше своей?
Моё плечо потяжелело на один скелет дракона, как непривычно чувствовать вес своего отражения, ощущать его чувства и эмоции, медленно сходя с ума от собственной пустоты…
- Наш пакт. Я умру лишь тогда, когда прервётся твоя жизнь!
- Этот пакт был заключен обманом, с молодым юношей, и действовал он пока у тебя была душа.
Эти слова холодным клинком полоснули по груди, пальцы заскребли по нагруднику в поисках отклика на эти слова, но в ответ лишь глухая пустота и эхо… Эхо криков ребёнка…
- Багровый король всегда был груб в своих методах. Он дал тебе могущество, но взамен он убил всё человеческое, что было в тебе, ты такая же нежить, как и твоё отражение, просто не гниёшь, пока… – Продолжал насмехаться Повелитель магии.
Дракон прыгнул с моего плеча, разрастаясь с каждым взмахом костяных крыльев. Когти вонзились в башню, удерживая чудовищного ящера над нами. Потусторонний зелёный огонь в пустых глазницах засиял ещё ярче, и из пасти монстра вырвалась кислота, бушующим водопадом обрушиваясь на голову старого колдуна. Но эта атака была отражена искрящимся молниями щитом чистой энергии, застывшим в метре от тела чародея!
Я взревел, подобно бешенному зверю, и кинулся к врагу, на ходу отбивая мечом огненные шары, слепящими вспышками взрывавшиеся перед моим лицом. Раны и шрамы уже не будут иметь значения, мой путь вот-вот подойдёт к концу, серебристая гладь клинка врезалась в лазурные искры защиты Повелителя магии, вынуждая его усилить барьер, вскинув ладони в мою сторону. Остриё двуручного меча проминало иллюзорный купол, принимая удары яростных молний, неумолимо приближаясь к жертве.
- Весь мир - это магия! Ты борешься с самим мирозданием! – Отчаянно прокричал Старый колдун.
Враг взглянул мне в глаза, пытаясь найти в них хоть что-то, за что можно было уцепиться, повлиять, убедить, заставить свернуть с пути, но было уже поздно. Багрово-красная пелена ярости давно заволокла всё моё сознание, заменив слова что я мог сказать и мысли, к которым я мог обратиться, на бесформенный злобный рык.