"Футы". Рассказ Эдуарда Овечкина
ФУТЫ
Третий месяц автономного плавания. Пожалуй, не скука, нет, но сестра её, обыденность, окончательно поглотила наш маленький мирок и мерно укачивает в своей монотонности. Ядра делятся, винты крутятся, мили на них наматываются и всем уже всё равно: откуда они, эти мили родом. Это вначале любопытствовали у штурманов где мы, куда мы и сколько валюты заработали, а теперь всё равно. Мы в море и...что? Есть, будто, какая разница от того, как оно, море это, называется.
Двадцать три пятнадцать: первая смена уже встала, допивает чай и собирается на развод, где ей накрутит хвост вахтенный офицер и прикажет принять из наших мозолистых ладоней бразды правления пароходом на пути отсюда в светлое будущее.
Самый долгий час вахты: все трюма осушены, все цистерны откачаны, даже стих про Андрюху для Андрюхи который сейчас придёт заступать написан, прочитан старпомом и одобрен. Старпом тут же – пишет какие-то свои журналы, точный подсчёт количества которых, в принципе, невозможен. Но, приблизительно, Достоевский не писал столько за год, сколько старпом атомной подводной лодки за три месяца автономки.
– Центральный, штурману. Заняли полигон такой-то, рекомендую глубину восемьдесят.
– Есть штурман, – старпом даже головы от журнала не поднял, – Антоныч, глубина восемьдесят!
– Есть восемьдесят! – репетует Антоныч и зависает на секунду.
– Ты чего завис? – интересуется старпом.
– Считаю.
– А, – старпом не уточняет что и зачем. Ну считает человек, значит ему так надо.
– Погружаемся на глубину двести шестьдесят два фута, – объявляет Антоныч по боевой трансляции, – осматриваться в отсеках!
– Это что сейчас было? – уточняет старпом, продолжая писать.
– Да взбодрю их хоть, – докладывает Антоныч, – а то расслабились там, небось!
Первым взбодрился командир дивизии. Минуты через две он влетел в центральный прямиком из сауны. Ну мы так предположили, что из сауны: не спал же он завёрнутым в мокрую простынь и с намыленной головой?
– Это что за манёвры! Что за глубины, я не понял! – заорал он и посмотрел на глубиномер.
Глубиномер показывал восемьдесят метров. Боцман доложил, что глубина восемьдесят метров и лодка рулей слушается хорошо. Из носа доложили, что глубина восемьдесят метров. Из кормы доложили, что глубина восемьдесят метров и Антоныч, наконец, доложил старпому, что глубина восемьдесят метров. Все, в общем, показали удивительно слаженную работу – прям хоть в учебник заноси.
– Старпом! – потребовал объяснений командир дивизии.
Вторым взбодрился командир. Ещё с закрытыми глазами, но уже в штанах, футболке и с курткой в руках заскочил в центральный. Посмотрел на глубиномер, потом на командира дивизии.
– А... это вы тут снова. Здравия желаю. А я уж, было, заволновался грешным делом.
– Не понял, – не понял командир дивизии, – что я снова?
– Ну это... не могу спросонья слова подобрать... неожиданные вводные выдаёте, вот!
Комдив опешил. Возможно, даже, что и охуел, но мне было не видно спиной.
– Саша. То есть, пардоньте, ты вот увидел меня голым и с намыленной головой в центральном и единственное, что пришло тебе в голову, это то, что я отработку вахты провожу?
– Ну...
– Не продолжай! Вот это у меня репутация, оказывается! Я, значит, вас, а вы меня – вот! Да?
– Так это не вы?
– Так это не я!
– А кто?
Оба посмотрели на старпома.
– Выходит, что я, – немедленно согласился старпом.
Командир с командиром дивизии переглянулись.
– Вы начнёте, по старшинству, да? – уточнил командир.
– Не, давай ты: ты хоть в одежде.
– Есть, тащ контр-адмирал, давать! Сей Саныч, не будете ли вы так любезны пояснить, что это сейчас было?
– Отставить, – не выдержал адмирал, – ну кто так, я не знаю, дай сюда куртку!
Накинул на плечи куртку.
– Старпом! Что за хуйня происходит!
– По плану, тащ контр-адмирал, заняли глубину в полигоне...
– Какую?
– Восемьдесят метров.
– А что за цифры по трансляции? Я чуть мыло не проглотил! Маслопупые, отставить ржать!
– Даже в мыслях не было, тащ контр-адмирал! Шу шения доложить! – встал Антоныч.
– Да я затылком чувствую, что ржёте! Докладывай.
– Это я решил в футы глубину перевести, без участия старпома!
– Фор, стесняюсь спросить, вот, как говорят у вас в Англии, зыс было?
– Ничоси вы по-английски шпрехаете! – немедленно восхитился командир.
– Курсы военных переводчиков при училище имени Макарова, 1974 год! Двадцать лет прошло и вот, наконец, пригодилось!
Фига, подумал я, это мне два года тогда было...
– Взбодрить. Чтоб не расслаблялись. – доложил Антоныч по существу вопроса.
– Ну вот меня ты взбодрил – полегчало тебе? Расслабишься тут с вами: нет, ну пошёл дед помыться в баню, так и тут его нахлобучили! Саша, держи свою куртку, пошёл я домываться.
– Чо вы вылупились, – орал он уже из девятнадцатого отсека, – адмиралов голых не видали! Нет, это не новая форма одежды! Кто это пизданул сейчас?!
– Постою, пожалуй, ещё немного тут, – хмыкнул командир, – а то там же всё железное вокруг и такая гроза проносится. А чо за фут-фетишзм такой, Антоныч, чего не в ярдах?
– Да то на то и вышло бы в ярдах, никакого шика в них!
– Спасибо, – буркнул старпом, – что в дюймы не перевёл, а то адмирал телепорт бы изобрёл из сауны в центральный. И совсем не так безопасно закончилась бы эта гроза для нас!
И вот, друзья, какой итог можно принайтовать к этой истории: если вам станет скучно, не прямо сейчас, а вообще, то возможно вас и окружающих повеселит, если вы вспомните, что меры расстояния можно ещё переводить в локти, пяди, сажени, аршины и вершки.
Правда рядом может оказаться голый и злой адмирал, но это уже будут не мои проблемы: я вас предупредил.
Группа в телеграм писателя Эдуарда Анатольевича Овечкина: https://t.me/legalalien
Писатель-подводник Эдуард Овечкин читает свой новый рассказ в клубе "Шагал". г.Москва, 2025-07-25
