Последний поход" Лебедя Востока "
4 августа 1914 г. Восточно - Азиатская эскадра адмирала фон Шпее покинула Маршалловы о-ва и взяла курс на Юго-Восток . Лишь два корабля : лёгкий крейсер “Эмден” и угольщик “Маркомания” отправились на Юго-Запад. “Начинайте отдельное плавание. Желаю успеха . ”- просигналил Шпее. “ Благодарю за доверие. Успеха и счастливого плавания.” Увы, хотя обоим рейдерам и сопутствовал первоначальный успех, окончились оба плавания отнюдь не счастливо.
Лёгкий крейсер " Эмден".
28 Августа “ Эмден “ вышел в Индийский океан. Надо сказать, это был корабль удивительной судьбы. Он Был заложен на Данцигской верфи в 1906 г. под названием “Эрзац-Пфёйль”, но у германского Морского министерства не хватило денег на его достройку. Тогда власти города Эмдена обратились к согражданам с просьбой собрать нужную сумму. Деньги были собраны , крейсер достроен и получил имя в честь города, которому был обязан своим существованием. Это был своего рода шедевр корабельной архитектуры, получивший за красоту прозвище : ”Лебедь Востока”. Вооружение крейсера состояло из двух 450-мм торпедных аппаратов, восьми 52-мм противоминных пушек, десяти 105-мм орудий и развивал скорость до 24 узлов. Корабль вошёл в состав Восточно-Азиатской эскадры и прибыл в Циндао (Германский порт в китайской провинции Шаньдунь).В 1911г моряки “Эмдена “ приняли участие в подавлении восстания на Восточных Каролинских о-вах, а в 1913 – в разгроме выступления гоминдановцев против президента Китая Юань-Ши-Кая. В Мае 1913 г. командиром крейсера был назначен Карл фон Мюллер – опытный, инициативный капитан, отстаивающий идею, что рейдеры-одиночки могут нанести существенный вред коммуникациям противника. Когда эскадра фон Шпее покинула порт, незадолго до начала I мировой войны и вышла в открытое море, что бы запутать следы(см. статью “Ловушка в Порт-Стэнли “) , “Эмден” задержался в Циндао, что бы заготовить для эскадры уголь. 31 Июля он, сопровождая два корабля-угольщика вышел из порта вдогонку своим. В ночь с 1 на 2 Августа он получил известие о начале войны, а 4 Августа около 2 часов ночи у о-ва Цусима вперёдсмотрящие заметили за пеленой дождя быстро идущий корабль, который они вначале приняли за русский крейсер “ Аскольд “. Однако это оказался торговый пароход “ Рязань”, попытавшийся скрыться со скоростью 17 узлов .Тем не менее после пятичасовой погони и десятка предупредительных выстрелов “ Рязань” вынуждена была остановиться .Корабль был захвачен и препровождён в Циндао вместе с 80-ю пассажирами .В дальнейшем немцы переоборудовали его во вспомогательный крейсер, переименовали в “ Корморан – II “ и тоже использовали как рейдер.14 Декабря 1914 г.он был интернирован на о.Гуам американцами. Это было первое судно захваченное германским флотом в этой войне .На “ Эмден “ и лично Мюллера внезапно обрушилась всегерманская слава .Но это было только начало...
Фрегаттен-капитан Карл фон Мюллер.
Итак, 28 Августа 1914 г. “ Эмден” вышел в Индийский океан…
По приказу Мюллера на "Эмдене" установили четвёртую, фальшивую, трубу, что сделало его силуэт похожим на силуэт английских крейсеров. Первым ему попался углевоз “Понтопорос “. Он принадлежал нейтральной Греции, но вёз уголь для британского флота. Мюллер конфисковал уголь, как военный трофей и предложил греческому капитану снабжать “Эмден“ топливом, для верности приставив к нему группу немецких моряков.
Так мог выглядеть углевоз " Понтопорос".
На другой день – 10 Сентября немцы захватили английский вспомогательный пароход ‘’ Индус" , загруженный провиантом , мылом и сигаретами. Экипаж переправили на ‘’ Маркоманию “, а сам пароход затопили. 11 –го был захвачен британский транспорт “Лоувет’’, а на следующий день – пароход “ Кабинга “, перевозивший грузы для США. Ссориться с американцами немцы не хотели, поэтому “Кабингу” не тронули, но забрали с собой. Мюллер всегда действовал строго по международному призовому праву: корабль останавливали, на борт поднималась досмотровая команда , начальник которой изучал судовые документы и определял судьбу судна. Если груз принадлежал противнику, его конфисковали, а корабль затоплялся. Экипаж переправлялся на “ Маркоманию” или на “Кабингу”.
В следующие два дня немцы захватили ещё три английских пароход (два итальянских были отпущены с миром) и переполненную пленными “Кабингу“просто отпустили. Вскоре “ Эмден “ наткнулся на британский транспорт “Клан Мэфисон”, гружённый автомобилями, велосипедами и паровыми двигателями. После короткого преследования корабль был захвачен и пущен на дно , однако радист успел сообщить о нападении.
Горящие нефтехранилища Мадраса.
Передав пленных на подвернувшийся норвежский пароход , Мюллер решил нанести визит в Мадрас. Вечером 22 Сентября “ Эмден “ приблизился к порту. Англичане не ждали появления противника: патрульные корабли и береговые батареи не были приведены в боевую готовность, и даже навигационные огни не были погашены. Рейдер спокойно подошёл к берегу и с расстояния в три км расстрелял нефтехранилища. При взрыве погибли шесть моряков с торговых судов – единственные гражданские погибшие за время рейда “Эмдена”. Крейсер гордо удалился, а спохватившиеся англичане выпустили значительную часть боезапаса в ночную тьму.
Бронепалубный крейсер " Жемчуг''.
С 24 по 26 Сентября немцы захватили ещё шесть судов,в том числе углевоз “ Бьюреск”, который Мюллер решил использовать для снабжения топливом вместо “Маркомании”, а её отправить на рандеву с “Понтопоросом“ для получения свежей партии угля и что бы забрать немецких моряков приглядывающих за греческим капитаном. Однако 12 Октября, в момент перегрузки угля оба корабля были застигнуты английским крейсером “Ярмут“. “Маркоманию“ немцы успели затопить, а “Понтопорос“ был захвачен британцами .
Мюллер,тем временем захватил ещё шесть пароходов и землечерпалку, а затем решил совершить налёт на французский порт Пенанг в Малайе .Он отослал угольщик в условленное место, снова установил четвёртую трубу и двинулся к побережью Индокитая. В это время в Пенанг прибыл на ремонт русский бронепалубный крейсер “Жемчуг“.
Капитан II ранга И. Черкасов,командир крейсера " Жемчуг".
Русские моряки были настолько уверены в своей безопасности, что загасили все котлы, кроме одного, необходимого для бытового обеспечения команды, (но совершенно недостаточного в боевой обстановке). 27 Октября к командиру крейсера капитану 2-го ранга И. Черкасову приехала жена, и он сошёл на берег, что бы уединиться с супругой в городской гостинице. Оставшийся за него старший офицер (старпом), опасаясь возникновения пожара из-за сильной жары, приказал убрать боекомплект в артиллерийские погреба, оставив по пять снарядов у носового и кормового орудий (из восьми 120мм пушек). В курортных условиях моряки расслабилась, с наступлением темноты вся команда, включая вахту, погрузилась в сон. Задремал и вахтенный начальник – мичман Сипайло. А “ Эмден ” уже подходил к Пенангу, приветствуемый яркими навигационными огнями…
Продолжение следует...
Шапошников Борис Михайлович (1882—1945) Мозг армии. Книга третья. Москва, Ленинград 1929 г
Глава II. Сараевский выстрел и его следствия
...В Петербурге убийство Франца-Фердинанда, конечно, произвело сенсацию в правых кругах, а у националистов вызвало живейшую радость. Наследник габсбургского престола считался врагом славян, даровитым человеком, который мог бы поддержать умирающую Австрию, а между тем смерть ее ожидалась с нетерпением, и Бьюкенен свидетельствует, что уже 14 апреля 1913 года Николай Романов предрекал: «Распад австрийской империи — вопрос только времени, и недалек день, когда мы увидим отдельные венгерское и богемское королевства». Человек, который мог бы задержать этот распад, ныне устранен... а потому как не радоваться этому!
...4 июля военный агент доносил Конраду из Парижа, что если официальные лица выражают соболезнование и ходят с кислыми минами, то вообще среди французских и русских политиков настроение можно охарактеризовать «всеобщим облегчением».
...Решение было таково, что Сербии предъявляется ультиматум, который она должна выполнить в срок от 24 до 48 часов, в противном случае объявляется мобилизация и война.
Министр иностранных дел поинтересовался мнением Конрада, что делать, если Сербия еще до мобилизации согласится на все требования.
«Будем наступать», — коротко ответил Конрад.
«Да, но если Сербия ничего не будет делать», — удивленно спросил министр.
«Оккупируем Сербию на такое время, пока не получим военные издержки», — продолжал начальник генерального штаба, причем пояснил, что занятие территории еще не составляет цели действий, а необходимо разбить сербскую армию, но если и это не удастся, вследствие отхода армии противника, то тогда следует потребовать ее демобилизации и разоружения.
...Если Вильгельм предлагал «сильнее наступать на мозоли этой сволочи», то берлинские дипломаты облекали это в несколько иную форму.
18 июля Ягов писал германскому послу в Лондоне: «Чем решительнее проявит себя Австрия, чем энергичнее мы ее поддержим, тем вероятнее, что Россия останется спокойной. Конечно, дело не обойдется без некоторой трескотни в Петербурге, но, по существу, Россия теперь небоеспособна. Франция и Англия в настоящее время также не пожелают войны. По всем компетентным соображениям, Россия через несколько лет станет боеспособной. Тогда задавит она нас числом своих солдат, и ее Балтийский флот и ее стратегические железные дороги будут уже построены. Наша группа держав тем временем становится все слабее. В России об этом прекрасно знают и потому па несколько лет стремятся к абсолютному покою... Но правительство России, еще сегодня миролюбивое и наполовину дружественное к немцам, становится все слабее, настроение же славянских кругов — все более германофобским... Я вовсе не хочу какой-либо превентивной войны. Но когда борьба напрашивается, нам нельзя отступать».
Последние фразы письма статс-секретаря по иностранным делам лучше всего характеризуют настроение берлинской политики: войны не желают, но если Россия на нее рискнет, то отказываться от нее нельзя.
Акустический локатор
Американские солдаты пользуются акустическим локатором на колёсах. Акустические локаторы активно совершенствовались в годы Первой мировой войны, но вышли из употребления с появлением радаров в 1940-х годах.
Миниатюры по Первой мировой и ГВР
Всем привет!
Покрасил пару отрядов для игры в варгейм Blood and Valor.
Материал металл, масштаб 28мм. Мои контакты в профиле.
Побеждённые (7)
Продолжаем знакомиться с книгой Роберта Герварта.
Неприятие нового мирового порядка не было ограничено побеждёнными странами. Кто-то из победителей выиграл войну, но потерял мир. Это относится, например, к Японии, предложения которой о «расовом равенстве» не нашло поддержки в Лиге Наций. Японцы хотели равенства с «белыми» Запада, но внутри Британской империи имелись серьёзные разногласия на этот счёт: протестовали австралийские представители, не желавшие роста японской иммиграции. Приведённые в ярость таким обращением, японские политики повернулись спиной к Западу, вынашивая собственные имперские амбиции.
Представления об испорченной победе были широко распространены в Италии, которая потеряла в войне больше людей, чем Британия. В обмен на вступление в войну на своей стороне англичане наобещали итальянцам золотые горы. Что-то действительно досталось Италии, но тогда, в 1915 году, и не задумывались ни о независимой Югославии, ни о самоопределении наций. К концу 1918 года выросли и аппетиты Рима, которые включили в себя адриатический порт Фиуме (Риека), который до конца войны находился под администрацией Венгрии. Италия не стала ждать мирной конференции и уже 3 ноября 1918 года ввела войска в Истрию и Далмацию. Конечно, это не понравилось Белграду, у кого были свои планы на этот счёт, так что Италия попыталась (тщетно) предотвратить международное признание Королевства Сербов, Хорватов и Словенцев.
Либеральный империализм Италии был не нов. Ещё в 1911 году они отвоевали Ливию у Османской империи. Правда, эта военная интервенция обошлась весьма дорого. Турки и местные арабы дали хороший отпор. После конца войны итальянцам пришлось десятилетиями бороться против партизан. Вступление в войну на стороне Антанты раскололо общество. Перед этим девять месяцев шли горячие дебаты. Социалисты даже изгнали из партии своё правое крыло во главе с Муссолини.
У Белграда в Париже был союзник: американец Вильсон. Он публично призвал итальянцев отказаться от неоправданных территориальных претензий. Это взбесило итальянских националистов, в числе которых был знаменитый поэт-воин Габриеле Д‘Аннунцио. Он, как и многие другие ветераны, требовал для Италии компенсации за все жертвы войны. Когда поползли слухи, что итальянское правительство собирается поддаться давлению американцев, он решил действовать и организовал поход на Фиуме, пройдя со своими сподвижниками, число которых во время похода выросло с 200 до 2000, триста километров. Гарнизон союзников, состоявший преимущественно из итальянцев, без боя сдал власть в городе. Пятнадцать месяцев Д‘Аннунцио был местным дуче. Он сам не был фашистом, но последние, включая Муссолини, смотрели на него, как на пример, и заимствовали некоторые элементы гражданского национализма и символические жесты (включая поход на Рим). Итальянское правительство пыталось избавиться от него, но ввести войска не решалось и тянуло время, поддерживая морскую блокаду. Лишь в канун Рождества 1920 года после подписания Рапалльского соглашения, сделавшего Фиуме вольным городом, они стали действовать и начали бомбардировать город с моря. Локальный дуче сдался и ушёл на покой. Но его политическое наследие осталось жить. Остался на повестке дня фашистов и Фиуме. Несколько лет спустя, они расторгли некоторые положения договора и аннектировали город.
Амбиции Италии не ограничивались портами на Адриатике. В Лондоне ей было расплывчато обещана «справедливая» доля Османской империи. Дабы застолбить участок, итальянцы высадились в портах Малой Азии в начале мая 1919 года, при этом не не проконсультировавшись с союзниками. 6 мая Ллойд-Джордж предположил, что раз так, то нужно обещать кусок территории вокруг Смирны, где жило много греков, и Греции тоже. Даже Вильсон поддержал его. В самой Греции отношение к войне изначально было не совсем однозначным. Король Константин I был германофил, а премьер-министр Элефтериоз Венизелос «топил» за Антанту. Эта конфронтация привела к формированию параллельных правительств. Выбрать сторону «помогла» блокада Антантой портов южной Греции, в результате Константин I отрёкся от престола в пользу прозападного принца Александра. После конца войны Ллойд-Джордж сказал Венизелосу, что союзные державы не будут противодействовать, если Гречия завоюет Смирну. Правда, имелись возражения от военных, которые указывали, что населённые этническими греками прибрежные области будет непросто защитить. В регионе живёт большое количество турок, велика вероятность контрудара из глубины полуострова, что наводило мысли на судьбу Наполеона в России.
Венизелос не обратил внимания на эти предупреждения. Такая возможность предоставляется раз в сто лет. 15 мая греческие войска высадились в Смирне. Вскоре после этого местные греки стали убивать, насиловать и грабить в турецком квартале. Насчитали свыше 300 смертей среди турецкого населения и солдат, с греческой стороны погибло двое. Насилие продолжалось, несмотря на введение военного положения и призывы уважать свободу и веру мусульман. Греки мстили за преследования во время войны. Греческие войска не щадили мирняк, продвигаясь вглубь полуострова, турецкая армия отвечала подобной же взаимностью.
Это с одной стороны подорвало доверия союзников, а с другой сплотило турецкое сопротивление. До сей поры аполитичный Мустафа Кемаль стал его ключевой фигурой. Он критиковал политику султанского правительства и созвал съезд националистов 23 июля. В конце года его движение победило на выборах в новый парламент. В январе 1920 года этот парламент принял Национальный Пакт, в котором утверждалось, что Анатолия и Восточная Фракия являются неотъемлемой родиной всех турок-мусульман, а во всех остальных провинциях необходимо провести плебисциты на предмет сохранения их в империи.
Британия сочла это наглостью и заняла в марте 1920 года Константинополь, арестовав ряд известных националистов. Султан распустил парламент, но Ататюрк (прозвище, впоследствии данное Кемалю) не стал поддаваться давлению и переместил парламент подальше от кораблей Антанты – в Анкару, а также стал арестовывать всех солдат союзных держав на подконтрольной ему территории. Националистов ещё более подстегнуло подписание драконовского Севрского мира, согласно которому турки не только теряли кучу территорий, но больше не могли быть хозяевами своих финансов. Нужно же было обеспечить выплату гигантских репараций. Парламент в Анкаре отверг и мир, и претензию правительства султана представлять турецкий народ. Они решили сражаться дальше.
К 17 ноября удалось разгромить армянских сепаратистов. Одновременно нашли общий язык с большевиками на фоне врага – Британии. В марте 1921 года в Москве был подписан договор, по которому была разделена Армения и признавались новые границы Турции. Вдобавок русские предоставили 10 миллионов золотых рублей и оружие с боеприпасами для снабжения двух дивизий. На юго-востоке Кемаль воевал с французскими войсками, нанеся тем несколько чувствительных поражений. После того, как французы ушли из Мараса, турецкие войска зашли туда 10 февраля 1920 года и убили около 10 тысяч армян. К концу года южная армия турок контролировала большую часть региона, что вынудило французов уйти.
Таким образом, к началу 1921 года Мустафа Кемаль смог сконцентрироваться на отражении греческой агрессии с запада. После провала переговоров в Лондоне греки снова пошли вперёд, на Анкару. Они продвинулись на 400 километров, но не добились решающей победы. Турки потеряли 80% офицеров, но стояли насмерть, принудив греков в сентябре отойти и сформировать собственную линию обороны на запад от реки Сакарья. Ситуация зашла в тупик, который продолжался почти год.
За этот год отношение греческой публики к войне заметно изменилось. Военные расходы лежали тяжёлым бременем на экономике страны. Люди устали и прокатили Венизелоса на выборах в ноябре 1920 года. Ему пришлось уйти, а из ссылки в страну вернулся царь Константин. Вопреки обещаниям, новое правительство усилило войну после отказа турок вести переговоры. Царь приехал в Смирну и принял верховное командование. Правда, это никак не помогло греческой армии, солдаты которой всё чаще вымещали свой гнев на мусульманском гражданском населении. Турецкие боевики платили той же монетой, преследуя понтийских греков на южном берегу Чёрного моря после обстрела греками Трабзона и Самсуна в августе 1921 года. Чтобы не открылся второй фронт, кемалисты решили очистить эту область от «ненадёжных» христиан. 11 тысяч погибших мирных жителей. Несмотря на приказ из Анкары, насилие продолжалось несколько недель и прекратилось лишь после того, как греческие партизаны стали резать мусульман в ответ. В результате понтийским грекам обеспечили свободный доступ в порты для депортации в Грецию. Дни общины, проживавшей здесь чуть ли не полтора тысячелетия, были сочтены.
Пока греческие генералы раздумывали, как им победить, Турция договорилась с французами и перебросила 80 тысяч солдат с юга. Уход Франции означал прекращение безусловной поддержки Запада для Греции. Британия прекратила поставки, оставшись верной лишь на словах, и внушительной силе в 177 тысяч штыков перестало хватать средств и боевого духа для продолжения войны. Кемаль же провёл всеобщую мобилизацию и получил новое оружие из России, и 26 августа 1922 года турецкая армия пошла вперёд. Греческая армия если не побежала, то во всяком случае стала быстро отступать. Дисциплина упала, и во время отступления турецкий мирняк пострадал настолько, что наблюдатели из католической миссии прокомментировали: греки потеряли всякое право говорить о турецком варварстве. Десятки тысяч греческих солдат устремились к берегу, стремясь достичь судов для эвакуации. Кампания, которая стоила Греции больше жизней, чем все кампании, начиная с 1897 года, была закончена.
Солдат эвакуировали, но гражданских христиан – нет. К началу сентября Смирна превратилась в гигантский лагерь беженцев. Они надеялись, что военные корабли Антанты, стоявшие у берегов, защитят их. Но они не знали, что союзники не собирались вмешиваться в этот конфликт. Греческое же правительство, со своей стороны, боялось радикализации своего общества в случае массового прибытия в Афины обнищавших и политизированных беженцев. Губернатор Смирны Стергиадис заметил за неделю до сдачи города:
Лучше им остаться и быть вырезанными Кемалем, чем пойти в Афины и перевернуть там всё вверх дном.
Сам он отчалил 8 сентября, за день до прихода турок, которые устроили двухнедельную резню, уничтожив 30 тысяч греков и армян. Христианские кварталы были выжжены дотла, сгорели все церкви. Люди бежали к набережной, где их в буквальном смысле сбрасывали в море. Митрополита Хризостома растерзала толпа на глазах у французских солдат. Союзные корабли, стоявшие в бухте на якоре, не вмешивались. Одним из свидетелей был молодой корреспондент газеты «Торонто стар» Эрнест Хемингуэй.
На этом фоне 24 сентября в Греции случился военный путч. Царь Константин сбежал на Сицилию, венизелисты вернули себе власть и заключили перемирие с правительством Кемаля 11 октября, согласно которому восточная Фракия осталась за Турцией, а также был произведён обмен населением. Гуманитарная ситуация балканских беженцев была ужасной. Люди дрались за миску супа.
Хоть Ллойд-Джордж и готовился к войне, британское общественное мнение было против неё, и консерваторам пришлось подчиниться. Министр иностранных дел Керзон созвал мирную конференцию в Лозанне, где и был подписан новый мир, ставший дипломатическим триумфом Турции. Страна обрела знакомые нам контуры, а планы автономии курдов и армян остались не реализованы. 1,2 миллиона греков покинуло Турцию, взамен из Греции прибыли 400 тысяч турок. Эту новую логику стали претворять в жизнь ещё греки с болгарами. Выдворение меньшинств создало новую реальность на местах. Южная Македония стала греческой, греческая Смирна стала турецким Измиром. Греция, получившая четверть населения «сверху», стала последним побеждённым государством послевоенного периода. Мечта о Великой Греции превратилась в Великую Катастрофу.
Шапошников Борис Михайлович (1882—1945) Мозг армии. Книга третья. Москва, Ленинград 1929 г
Глава I. На пороге мировой войны
...Взаимные противоречия в среде буржуазной Европы, ожесточенная экономическая борьба за колонии, прикрытые «национальными», «историческими» и т. п. задачами, настолько уже созрели, что нужен был всего один револьверный «сараевский выстрел» молодого энтузиаста, чтобы начаться тому, к чему давно шла Европа, — европейской, а затем мировой войне...
Глава II. Сараевский выстрел и его следствия
...Считаем необходимым остановить внимание читателя еще на одном обстоятельстве, а именно; из изложенного выше можно с достаточной ясностью убедиться, что во всех государствах Европы, не исключая даже республиканской Франции, внешняя политика представлялась двумя линиями – династической и правительственной (во Франции династическую линию вел Пуанкаре), причем обе эти линии зачастую резко расходились. Если к этому прибавить, что и генеральный штаб вел «свою» внешнюю политику, то перед нами встает обязанность сочетать все эти три линии для ясного уразумения тех или иных дипломатических шагов. Что мы не голословны в своих заявлениях, показывает хотя бы требование Конрада о скреплении договора с Германией не одним Вильгельмом, но и Бетманом; ниже изложение самых событий внесет в это еще бóльшую ясность.
...Запросив телеграммой через канцелярию Франца-Иосифа указаний последнего, продолжать ли поездку или же прибыть в Вену, и получив приказание вернуться, Конрад утром 29 июня уже был в Вене, куда того же числа прибыл и Франц-Иосиф из своего загородного дворца.
Если вспомним, то австрийская дипломатия, после свидания Вильгельма с Францом-Фердинандом в Конопиште, была занята составлением меморандума, имевшего целью дать набросок тяжелого внешнего положения Австрии, ибо ей угрожали Сербия, Румыния и Россия, поддерживаемая Францией. «Руководители иностранной политики Австро-Венгрии убеждены в том, что общий интерес монархии и не в меньшей степени и Германии требует в настоящей стадии балканского кризиса своевременного и энергичного выступления против систематически намеченного и поощряемого Россией плана, которому впоследствии, весьма возможно, нельзя будет уже противодействовать».
«Этот меморандум,—заявляет Каутский, — едва ли можно толковать иначе, как требование на языке дипломатии превентивной войны против царизма».
Документ был закончен в то время, когда уже в Сараеве раздались револьверные выстрелы. Авторы сопроводили меморандум следующим постскриптумом:
«Предлагаемый меморандум был только-что закончен, как произошли ужасные события в Сараеве. Все значение злодейского убийства в настоящее время едва постижимо. Но, во всяком случае, если бы в этом явилась еще необходимость, факт злодеяния несомненно доказывает, как непреодолимы противоречия между монархией и Сербией и как опасно и активно ни перед чем не останавливающееся велико-сербское движение.
Тем настоятельнее для монархии становится необходимость решительной рукой порвать нити, из которых ее противники хотят сплести сеть над ее головой».
Таким образом, венская дипломатия переходила в открытое наступление, и теперь уже но Румыния, а Сербия сконцентрировала па себе всю злобу и ненависть австрийской дипломатии.
Шапошников Борис Михайлович (1882—1945) Мозг армии. Книга третья. Москва, Ленинград 1929 г
Глава I. На пороге мировой войны
...Если отбросить 15 лет и вспомнить время перед мировой войной, то Сербия на фоне европейской политики представлялась «несчастной» страной, которую готова была проглотить Австрия. «Бедные сербы» могли искать только защиты у сильных государств, не помышляя о каком-либо коварстве против монархии Габсбургов, в чем последняя обвиняла Сербию.
Прошло 15 лет, — вместо Сербии на карте Европы значится Юго-Славия, а Дунайская империя погребена под развалинами средневекового строения абсолютизма. Теперь можно спокойно отдать себе отчет в той роли маленькой страны пастухов и свиноводов, какую сыграла Сербия в начале мировой войны.
Как подготовить машину к долгой поездке
Взять с собой побольше вкусняшек, запасное колесо и знак аварийной остановки. А что сделать еще — посмотрите в нашем чек-листе. Бонусом — маршруты для отдыха, которые можно проехать даже в плохую погоду.