И разговор сегодня вновь пойдёт о Римской империи. Точнее про её первых императоров, так что готовьте чай и булки – сегодня я разошлась не на шутку: будет и много текста, и много картинок.

Про Октавиана Августа я уже сказала достаточно, не упомянув лишь, что его любимая жена Ливия Друзилла при нём активно вмешивалась в государственные дела, отчего её ещё современники подозревали во всяком разном. И не мудрено, ведь, когда в 14-м году н.э. Октавиан умер, его место на посту президента императора занял Тиберий, приходившийся родным сыном Ливии (от первого брака, с Тиберием Клавдием Нероном), и при этом пасынком и приёмным сыном Октавиану Августу.

Сам Октавиан женат был трижды: в первый раз на Клодии Пульхре (упомянутой, кстати, в романе «Тигран Великий»: История нашего мира в художественной литературе. Часть 37.3. «Тигран Великий»), во второй раз – на Скрибонии, и в третий – на Ливии. При этом с наследниками у него в принципе сложилось непросто, т.к. единственным его родным ребенком была дочь Юлия, от второй жены, которую обычно обозначают как Старшую.

Юлия Старшая тоже несколько раз была замужем, и третьим браком оказалась связана именно со сводным братом – Тиберием. Брак этот, судя по всему, в большей степени был продиктован политическими мотивами, поскольку современники пописывали, что до того Тиберий был женат на Випсании Агриппине, которую очень любил, и от которой имел сына, Юлия Цезаря Друза, однако его вынудили с ней развестись и жениться на Юлии, которую он возненавидел всем сердцем, хоть и прижил от неё ещё одного сына (впрочем, умершего в детстве). Юлия, в свою очередь, стала отвечать ему взаимностью, и заводить себе любовников, причем всё меньше и меньше скрывая свои шалости. Закончилось всё тем, что вести об этом дошли до её отца-императора, который, хотя дочурку очень любил, в 2-м году до н.э. взял да и развёл её с Тиберием, а потом сослал на отдаленный остров Пандатерию, где она и провела долгие годы, прежде чем ей разрешили переселиться хотя бы в Регий.

Там-то в 14-м году и застала её весть о том, что умер её отец, и у римлян теперь новый император – Тиберий (42г. до н.э. – 37 г. н.э.). Тиберий, дорвавшись до власти, с бывшей женой не церемонился и урезал её содержание настолько, что это будто бы привело её в итоге к голодной смерти. Но на этом закончилось далеко не всё.

Период I-го века н.э. в Римской империи был вообще отмечен многочисленными интригами, заговорами, восстаниями, дележками власти, безумствами и жестокостями. Про Тиберия тоже ходило много ох… удивительных историй, особенно про его развлечения на острове Капри. В его же времена вроде как начал свою проповедническую деятельность Иисус Христос, и при нём же, вероятно, был казнён. Про него же ходила легенда о том, что будто бы его однажды посетила Мария Магдалина и преподнесла ему в дар яйцо, которое в руках императора покраснело. По его приказу была осуждена и казнена вдова Квинтилия Вара Клавдия Пульхра. При нём же был раскрыт заговор Луция Элия Сеяна в 31-м году н.э., и, помимо казни зачинщиков, произошла чудовищная расправа над членами семьи самого Сеяна. Кстати, об этом стоит сказать подробнее. Ведь помогала Сеяну Юлия Ливия (Ливилла).

И тут снова нужно вернуться к запутанной родственной истории этой династии, точнее к знаменитой сестре Октавиана Августа – Октавии Младшей. Та замужем была всего два раза – сначала за Гаем Клавдием Марцеллом, а затем – за Марком Антонием. От первого брака у неё родился сын названный Марком Клавдием Марцеллом и две дочери Клавдии, а от второго – две дочери с именем Антония, ибо собственных имён у римлянок, как таковых, не было)

Так вот первым мужем Юлии Старшей стал её двоюродный брат – Марк Марцелл, однако брак тот продлился всего около двух лет и оказался бездетным. Второй раз замуж Юлия вышла замуж за Марка Випсания Агриппу, который прежде был дважды женат и, кстати (тарарам), был отцом первой жены Тиберия. Так вот этот брак можно было назвать по-своему удачным, т.к. в нём за 9 лет, с 21 по 12-й гг. до н.э. родились пятеро детей – Гай Цезарь, Юлия Младшая, Луций Цезарь, Агриппина Старшая и Агриппа Постум.

Гай Цезарь и Луций Цезарь стали поначалу главными наследниками Октавиана, т.к. приходились ему родными внуками, успели удостоиться разных почестей и даже кое-что сделать на политическом поприще. Гай Цезарь, например, заключил мирный договор с парфянским царём Фраатом IV, после чего римским военнопленным, захваченным в ходе неудачного похода Красса, разрешено было вернуться на родину (об этом можно прочитать в романе «Месть Анахиты»: История нашего мира в художественной литературе. Часть 37.5. «Месть Анахиты»).

Однако оба по загадочным причинам умерли молодыми, чуть старше двадцати лет, и даже, глядя на их изображения, трудно сказать что-то больше, чем просто «Мальчишки какие-то»). Постума Тиберий отправил в ссылку на отдаленный остров, и с ним произошла тоже одна занятная, но грустная история, однако сегодняшний автор рассказал её лучше, чем это могу сделать я. Юлия Младшая тоже удостоилась ссылки, причем там же её отбывала, где и её мать. А вот до Агриппины Старшей домотаться было трудно, т.к. она стала женой знаменитого Германика и слыла добродетельной матроной, всюду, даже в германским дебрях, сопровождавшей своего супруга.

Нерон Юлий Цезарь Германик (15г. до н.э.-19г. н.э.) был сыном знаменитого полководца тех времен Нерона Клавдия Друза Германика (38-9 гг. до н.э.) и Антонии Младшей, дочери Марка Антонии и Октавии, а ещё внуком Ливии и её первого мужа. У Германика были ещё сестра – Юлия Ливия (или Ливилла) и брат – Клавдий.

Так вот Германик был очень популярен, и прославился, оправдывая прозвище и отца, и собственное, прежде всего, своими победами над германцами. О нём я упоминала в прошлом своём посте (тут: История нашего мира в художественной литературе. Часть 56 «Верни мне мои легионы!»), поскольку именно он захватил в плен Туснельду, жену Арминия, а потом победил и самого Арминия, и был впоследствии, в 17-м году н.э., удостоен триумфа. А ведь такая честь тогда мало кому выпадала. После этого германцы присмирели, а Германик, несомненно, стал для римлян настоящим героем.

Женой Германика стала дочь Юлии Старшей – Агриппина Старшая. И, поскольку они все годы брака не разлучались, даже в германских дебрях и среди пустынь Ближнего Востока, то у них народилось аж девять детей, среди которых третьим получился Гай Юлий Цезарь Август Германик, а по-простому – Калигула. Сам Германик при странных обстоятельствах умер там же, на Ближнем Востоке – предположительно был отравлен в результате интриг Тиберия и/или его матери, или без их ведома другими, но, чтобы им угодить, поскольку так устранялся главный политический противник Тиберия. Вдова и дети Германика впоследствии подверглись преследованиям, и не всем из них удалось это пережить.

Но я говорила о сестре Германика и Клавдия, Ливилле, и теперь, разложив всё по полкам, могу поведать до конца её историю. Ливилла стала женщиной расчетливой и честолюбивой, и явно стремилась к власти. Она была женой сначала Гая Цезаря, юного внука Октавиана Августа, а потом Друза Младшего, сына Тиберия от Випсании, и, возможно, имела отношение к их ранней смерти. Но самое интересное тут то, что в какой-то момент она закрутила роман с тем самым Сеяном, и вместе они собирались расправиться с императором Тиберием, а затем захватить власть в свои руки. Могущественная вдова Августа и мать Тиберия, Ливия, умерла в 29-м году, так что эта сладкая парочка считала, что без неё Тиберий в поле не воин. Однако они просчитались, заговор был раскрыт, и Сеян казнён, а Ливиллу, по одной из версий, голодом уморила собственная мать, чтобы смыть пятно позора с их семьи. По другой версии Ливиллу принудили к самоубийству, что тогда обычной практикой было не только в далекой империи Хань, но и в Римской.

Меж тем Сеян долгое время был фактическим правителем Рима, пока Тиберий отсиживался на Капри, и отчасти гонения на сторонников Сеяна после его казни и многих других неугодных императору спровоцировали экономический кризис 33-го года н.э. А потом ещё, в 36-м году, вишенкой на торте стал разлив Тибра и последовавшие за этим наводнения, и ещё вдобавок серьёзный пожар. Короче, что-то это мне напоминает. Прям как во времена Ван Мана. И, как и Ван Ман, Тиберий плохо закончил свой земной путь: в 37-м году он заболел, и, по версии Тацита, в какой-то момент так крепко потерял сознание, что все решили будто он умер, и отправили вести об этом во все стороны. А потом император вдруг пришёл в себя. Неловкую ситуацию исправил некий военачальник Макрон (или даже лично Калигула), который окончательно отправил Тиберия в царство Плутона при помощи подручных средств.

Так новым императором стал Калигула, правивший с 37 по 41-й годы н.э. И такого правителя Рим давно не видывал, если вообще видал когда-то. За четыре года он столько всего понаделал, что его дурная слава сохранялась за ним ещё долго. Но сегодня я не буду подробно рассказывать о времени его правления: если будет получаться, расскажу на примере отдельного романа именно о нём. Сегодня же о Клавдии, который случайно стал новым императором после убийства Калигулы в 41-м году, и проправил благополучно до 54-го года.

Тринадцатилетний период правления Клавдия стал для многих долгожданной передышкой после жестокостей и безумств его предшественников, и даже в некотором смысле временем подъёма для империи: были проведены многие полезные реформы, строились акведуки, предпринималась попытка осушения Фуцинского озера (правда, мягко говоря, неудачная) и завоевана была южная часть Британии. В чём он действительно облажался – так это в выборе жён. Причем, если две первые (Ургуланилла и Элия Петина) в некотором смысле были ему навязаны, то Мессалина, похоже, стала вполне себе его добровольным выбором, поскольку, став императором, он не только с ней не развёлся, но и был сильно подвержен её влиянию. А Мессалина прославилась тремя вещами – тем, что от императора родила Британника, своим шокирующим даже удалых римлян развратом, и заговором, целью которого было убийство императора и захват власти. Для Клавдия то был не первый заговор, но, очевидно, эта история произвела на него тяжкое впечатление. Сообщник Мессалины  Гай Силий был казнён. Её саму поместили под надзор матери в сады Лукулла.

Попытки получить помилование от Клавдия успеха не возымели, и в 48-м году, после того, как не смогла наложить на себя руки, Мессалина также была убита. Причем дело будто бы было так: свидетелями смерти Мессалины были трое – посланник императора, один из его вольноотпущенников и её мать. Когда императорский легат и вольноотпущенник появились, Лепида сказала дочери: «Твоя жизнь кончена. Всё, что осталось – сделать её конец достойным». Кстати, поговаривают, что с тех пор призрак Мессалины бродил по садам Лукулла)

А Клавдий вскоре после этого, в начале 49-го, женился на сестре Калигулы и своей племяннице – Агриппине Младшей, которая к тому моменту уже успела побывать замужем, и имела сына – Нерона. На этот раз выбор супруги для Клавдия оказался роковым. А почему, можно узнать либо из исторических книг, либо из сегодняшней дилогии:

«Я, Клавдий» и «Божественный Клавдий» Р. Грейвза

Время действия: I век до н.э. - I век н.э., ок. 10 до н.э.- 54 гг. н.э.

Место действия: Римская империя (современные Италия, Германия, Франция, Британия, Сирия, Турция, Греция, Хорватия, Египет,Тунис, Марокко).

Интересное из истории создания:

Роберт Грейвз (1895-1985) – британский писатель, поэт и литературный критик. Родился в Уимблдоне, пригороде Лондона, в семье поэта Альфреда Персиваля Грейвза и Амалии Элизабет Софи фон Ранке, внучатой племянницы немецкого историка Леопольда фон Ранке. Школьное образование получил в привилегированном учебном заведении – Чартерхаузе, где его преподавателем был легендарный покоритель Эвереста Джордж Герберт Ли Мэллори. А сразу после окончания учёбы в школе, в 1914-м году, Грейвз отправился добровольцем на фронт, после тяжелого ранения в битве при Сомме был демобилизован в чине капитана, а после войны поступил в Оксфордский университет, который окончил в 1926-м со степенью бакалавра литературы. При  этом его первым опубликованным произведением стал сборник стихов «Над жаровней», изданный ещё в 1916-м году. Всего за свою жизнь он создал более 140 произведений, среди которых самые известные «Я, Клавдий» и «Белая богиня» (1948).

Роман «Я, Клавдий» был опубликован в 1934-м году, и в том же году Грейвз за него получил премию Эдинбургского университета памяти Джеймса Тэйта Блэка, а год спустя, за тот же роман и его продолжение – «Божественный Клавдий» (1935), ещё и Готорнденскую премию. А в 1976-м году этот роман был экранизирован BBC. Режиссером выступил Х. Уайз (ещё один более-менее известный из фильмов под его режиссурой, кстати, первая версия «Женщины в чёрном» (1989), ремейк этого фильма стал первой после ГП актерской работой Д. Редклиффа). В главной роли снялся Д. Джейкоби (известен по ролям в таких фильмах как «Горбун из Нотр-Дама», «Таинственный сад», «Гамлет», «Гладиатор», «Король говорит», «Борджиа», и это далеко не всё). Однако это не первая попытка экранизации данного произведения, первая состоялась ещё в 1937-м году, но фильм тогда так и не был завершен.

О чём:

Император Клавдий из династии Юлиев-Клавдиев с детства слыл не просто хромым заикой, но и дурачком, так что почти никто и не думал, что однажды он вознесется так высоко. Были лишь предсказания, которым мало кто верил. При этом дурачком заика Клавдий вовсе не был, что ясно уже по его интересам и тому, чем он занимался всё детство, а потом юность и молодость – изучал историю и попутно читал книги на самые разные темы, чтобы написать сначала биографию своего отца, а потом и другие исторические труды. Оказавшись императором огромной Римской империи, он совершил немало того, за что его потом поминали добрым словом и слезами умиления не только современники, но и те, кто жил намного позже (а сравнить и тем, и другим было с кем).

И, будучи историком, Клавдий счёл, что сами боги велели ему оставить для далеких потомков свой труд, вот и взялся рассказать не только о себе любимом, и о том, как власть досталась ему, но и о своих предшественниках – Октавиане Августе, Тиберии и Калигуле, а ещё о тех, кто плёл интриги и творил всякие ужасы в их времена. И самой, вероятно, яркой и при этом живучей из тех интриганов оказалась бабка Клавдия – Ливия, жена Октавиана Августа. Именно её деятельности, явной и тайной, по большей части, и посвящена первая часть истории, в которой бедняга Клавдий долгое время был подобен бумажному кораблику, угодившему в бурные воды большой реки. И выбраться из этой воды сухим, по иронии судьбы, ему удалось главным образом благодаря своей славе неспособного дурака. Кто ж знал, что много лет спустя, солдат по имени Грат случайно наткнется на спрятавшегося в галерее «дядюшку Клавдия», и, вытащив того из укрытия, потащит за собой с радостными возгласами о том, что вот, мол, он нашёл нового императора…

Отрывок:

«…Прежде чем я получил разрешение посетить сивиллу, я должен был принести на алтарь храма жертву Аполлону и Артемиде: первому – вола, второй – овцу. Стоял декабрь, погода была холодная. Пещера, вырубленная в толще скалы, вселяла ужас, подъем туда был крутой, извилистый и темный; к тому же там было множество летучих мышей. Я пошел переодетым, но сивилла узнала меня. Выдало меня заикание. В детстве я заикался очень сильно и хотя, следуя советам знатоков ораторского искусства, постепенно научился контролировать свою речь на официальных церемониях, в частной, не подготовленной заранее беседе я все еще, бывает, хотя и реже, чем раньше, спотыкаюсь от волнения о собственный язык: это и случилось со мной в Кумах.

Вскарабкавшись с трудом на четвереньках по крутой лестнице, я вошел во внутреннюю пещеру и увидел сивиллу, больше похожую на обезьяну, чем на женщину; она сидела на кресле в клетке, свисающей с потолка, на ней был красный плащ, немигающие глаза горели красным огнем в свете одного-единственного красного луча, падающего откуда-то сверху. Беззубый рот ухмылялся. Вокруг пахло смертью. Но я все же умудрился выжать из себя заранее приготовленное приветствие. Она ничего не ответила. Только спустя какое-то время я догадался, что это была лишь мумия Деифобы, предыдущей сивиллы, умершей не так давно в возрасте ста десяти лет; в глазницы ей были вставлены стеклянные шары, посеребренные сзади, чтобы они сверкали. Все сивиллы всегда жили вместе со своей предшественницей.

Я простоял несколько минут перед Деифобой, дрожа и заискивающе улыбаясь, чтобы умилостивить ее, – эти минуты показались мне вечностью. Наконец передо мной явилась настоящая сивилла, еще совсем молодая женщина по имени Амалфея. Красный луч погас, Деифоба исчезла (кто-то, наверно прислужница, прикрыл окошечко из красного стекла), а сверху ударил новый луч света – белый – и осветил Амалфею, сидевшую в глубине темной пещеры на троне из слоновой кости. Ее безумное лицо с высоким лбом было прекрасно; она сидела так же неподвижно, как Деифоба. Глаза были закрыты. У меня подогнулись колени, и я с трудом проговорил:

– О, сив-сив-сив… – не в силах перестать заикаться.

Она открыла глаза, нахмурилась и передразнила меня:

– О, Клав-Клав-Клав…

Мне стало стыдно, я вспомнил, зачем я сюда пришел, и, сделав над собой усилие, сказал:

– О, сивилла, я пришел спросить тебя о судьбе Рима и своей собственной судьбе.

Постепенно ее лицо изменилось, ее охватил пророческий экстаз, тело ее задергалось, дыхание участилось, по всем уголкам пещеры пронесся вихрь, захлопали двери, у моего лица воздух со свистом рассекли чьи-то крылья, свет погас, и Амалфея голосом бога произнесла по-гречески следующее стихотворение:

Кто был Проклятьем поражен,

Кого томит монеты звон,

Недугом сломлен будет он:

Во рту личинки синих мух,

Глаза червивы, отнят слух,

Забытый, он испустит дух.

Затем, потрясая руками над головой, продолжала:

Десять лет промчат стремглав,

Дар получит Клав-Клав-Клав.

Он не рад ему, и прав:

Вкруг себя собравши знать,

Будет мямлить и мычать

- Что с придурочного взять…

Но пройдут за годом год

Лет, так, тыща девятьсот

- Всякий речь его поймет.

И тут бог расхохотался ее устами – прекрасный, но устрашающий звук: «Ха! Ха! Ха!» Я почтительно поклонился, поспешно повернул к выходу и заковылял прочь; на сломанной лестнице я растянулся, поранив лоб и колени, кувырком слетел вниз и еле живой выбрался наружу. Всю дорогу меня преследовал громоподобный смех…».

Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:

Польский писатель и публицист Я. Парандовский (1895-1978), кстати ровесник Грейвза, несмотря на бурные восторги британцев в отношении романа «Я, Клавдий», не постеснялся раскритиковать данное произведение за анахронизмы, причем в словах, которые я не могу не процитировать: «Вернулась мода на анахронизмы. Ещё совсем недавно жалели Шекспира за то, что он говорил о башенных часах и очках в эпоху Цезаря. А вот теперь его соотечественник, Грейвз, в роман об императоре Клавдии вводит такую современную терминологию, что на каждом шагу разрушает у нас остатки иллюзии своей искусственной античности».

Удивительно, но пан Парандовский вот точнёхонько выразил и мои собственные мысли. Больше всего меня лично вымораживали и выбешивали современные названия городов, стран и народов, все эти «Лион», «Кент» и «французы» - просто до трясучки. Не раз задавалась вопросом, мол, неужели автор считал своих читателей настолько тупыми, что думал, будто те не врубятся, что на месте Франции была Галлия, и там жили галлы? Причем Грейвз на этот шаг пошёл сознательно именно с такой мотивировкой – чтоб его, мол, правильно поняли, и читатели сильно не грузились. Сноски ему запретили что ли делать? Или что? Впрочем, должна признать, что действительно не знаю, какова была публика в Великобритании тех лет. Но сейчас смотрится просто дико, особенно после исторической дотошности Тёртлдава.

При этом я должна не без удивления признать, что, кроме анахронизмов, Грейвз историю-то изложил весьма и весьма близко к тем фактам, о которых я читала (хотя порой и выбирал по непонятной мне причине при конкурирующих версиях событий те, что излагали более поздние авторы, как в случае с изложением событий о попытке восстания в Далмации, и просто «удобные» интерпретации). Да и вообще, не считая минуса с анахронизмами…книга-то вышла на удивление классная!) И, когда я не бесилась от анахронизмов, я реально получала удовольствие от чтения, благо именно это случалось в разы чаще.

Персонажу самого «Клав-Клав-Клавдия», раз начав сопереживать и симпатизировать, потом трудно перестать это делать, даже, когда он творил разные глупости и неоднозначности. Грейвзу удалось, на мой взгляд, создать героя настолько остроумного и харизматичного, что его история оживает и становится интересной даже тогда, когда он просто рассказывает о том, как шарился по библиотекам в поисках материала, и о том, с кем там пересекался да в какие дискуссии вступал, не говоря уж о важных исторических событиях, будь то ратные подвиги его брата Германика, сумасшедшие выходки Тиберия и Калигулы или подковёрные игры Ливии и её сторонников, разумеется, во имя блага и процветания империи. Всё-таки наблюдать за всем этим беспристрастно как историк – с одной стороны, и переживая за конкретного персонажа с другой – это «две большие разницы». И вроде бы знаешь, как и когда суждено погибнуть и Клавдию, и другим, и всё равно не можешь не сопереживать будущему императору, когда его ранят, например, безжалостные слова и упреки его матери, когда он теряет всех своих немногочисленных друзей, когда должен принять важное решение, а ведь не все они у него выходили удачными.

Так что я считаю, что этот роман – отличное сочетание истории, хотя и не без косяков, и художественного произведения: можно знакомиться с реальными историческими деятелями и событиями,  и при этом следить за увлекательнейшей историей, полной сюрпризов. А ведь в идеале именно нахождение таких вот произведений я и ставила своей целью, когда начинала эту подборку. На этот раз, считаю, я справилась.

P.S. Спасибо всем тем, кто дочитал до этого места, и вообще всем моим читателям). Эта заметка появилась под номером 57, хотя по факту их было больше, и позади большой и непростой путь. Однако впереди ещё больше интересных историй и непростой работы для меня, поэтому я буду признательна за любую поддержку - лайки, комментарии, рекомендации, а сегодня открываю возможность ещё и поддержать меня и то, что я делаю, финансово, если у кого-то появится такое желание. И надеюсь, что появится, потому что это мотивирует больше всего)

Список прошлых постов можно найти по ссылкам или по сборнику-серии:

История нашего мира в художественной литературе. Часть 55. «Человек, ставший богом»

История нашего мира в художественной литературе. Часть 53.1 «Осень в Ханьском дворце»

История нашего мира в художественной литературе. Часть 55.1 «Иуда Искариот»

В это время в Японии уже вовсю шёл период Яёй (ок. 300-х гг. до н.э. – 300-х гг. н.э.), появились государственные образования на территории Кореи, стремилась к своему закату Западная Хань, а большую часть современной Индии занимала Сатавахана. Парфии оставалось существовать ещё лет двести с небольшим, но на тот момент она ещё чувствовала себя неплохо (хотя неподалеку и примостились государства ючжей и индоскифов), чего не скажешь о многих других странах. На юго-востоке Аравийского полуострова уже некоторое время развивались арабские государства, культурные наследники древней Сабы – собственно Саба, Химьяр, Хадрамаут, Катабан и Маин, жители которого, возможно, основали знаменитые Мекку и Медину. Этим государствам, хотели они того или нет, приходилось контактировать с африканским Аксумским царством, а само Аксумское царство соседствовало с государством Мероэ (Куш), ныне известным своими пирамидами.

Можно, конечно, упомянуть и о многих и многих других странах и народах, но тогда получится слишком много. Да и куда важнее сегодня подчеркнуть то, что огромная часть Старого Света на тот момент оказалась под властью Римской империи, которой управлял Октавиан Август (как он пришёл к власти и превратил страну в империю можно частично узнать из прошлых заметок, например из этой: История нашего мира в художественной литературе. Часть 54. «Клеопатра», «Юлий Цезарь» и «Антоний и Клеопатра»).

Римская империя к началу I-го века нашей эры достигла ощутимого культурного и экономического взлёта (например, в начале эры там жили и создавали свои труды такие известные личности как Овидий, Тит Ливий и Афинодор Кананит, строились акведуки, и даже стали появляться товары, полученные от восточных торговцев, перемещавшихся по Великому Шёлковому пути), и владела не только хорошо изученными территориями Северной Африки, Ближнего Востока и Средиземноморья, но и заметно продвинулась на север, к германским землям, что побудило жившие там (и не только там) племена как-то на это реагировать. Поначалу грубой силой. Так восстания поднимали и германцы, и фракийцы, и иллирийцы. Причем если восстание бессов во Фракии подавлено было довольно быстро, то Великое Иллирийское восстание (6-9 гг.) оттого так и названо, что тянулось в течение нескольких лет и, по сути, обозначило конец завоевательных успехов первого римского императора.

Но самый большой бадабумс устроили в те годы римлянам германцы. Причём так, как не ждали. Ослепленные собственным величием римляне охотно брали на военную службу тех, кого называли варварами, и не задумывались о том, что полученные при подготовке и в боях знания те могут потом использовать как-нибудь не так. Например, как известный германский вождь Арминий (ок. 16г. до н.э. - 21 г. н.э.) из племени херусков. И надо ж было такому Арминию появиться именно тогда, когда покорять булкой и плёткой германцев Август отправил Публия Квинтилия Вара. Поскольку история довольно известная, дальше рассказывать, пожалуй, не буду, а лучше предложу прочитать сегодняшнюю книгу:

«Верни мне легионы» Г. Тертлдава

Время действия: I век н.э., 7-9 гг. н.э.

Место действия: Римская империя, а также сопряженные земли (территории современных Италии, Германии, Словении и Франции).

Интересное из истории создания:

Данное произведение Гарри Тёртлдав (о котором я подробно рассказывала тут: История нашего мира в художественной литературе. Часть 47.1. «Эллинские торговцы») опубликовал в 2009-м году и посвятил  Гвину Моргану, Рону Меллору и Хэлу Дрейку. Мне стало интересно, что это за люди такие, и, хотя не могу утверждать, что я всех правильно нашла, но получилось вот что.

Рональд Дж. Меллор (р. 1940) – это выдающийся профессор истории Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, специалист по истории Древнего Рима, в частности, древней римской религии и историографии.

Гвин Морган (р. 1945) – канадский инженер и нефтяник. В 2005 году он был назначен членом Канадской инженерной академии (FCAE).

Что касается Хэла Дрейка, то, возможно, речь шла о Харольде (или Гарольде) А. Дрейке (р. 1942), американском исследователе истории Древнего Рима, который специализировался на поздней античности.

Кроме того, Тёртлдав отмечал, что опирался также на работы других современных историков (П. С. Уэллс, Т. Клун), и на воспоминания тех, кто жил в те времена (например, Веления).

О чём:

В 7-м году н.э. Публий Квинтилий Вар был уже немолод и ждал, если не того, что его, наконец, оставят в покое, так хотя бы того, что не станут поручать ничего сверхсложного, а тем более убийственные миссии. Тем более что, как-никак, он женат на Клавдии Пульхре, дальней родственнице самого императора. Однако именно император и вызвал одним несчастливым днём Вара к себе, чтобы объявить ему Good News – поскольку Тиберий очень занят восстанием в Паннонии и Иллирии, то разбираться с непослушными наглыми германцами придётся ему, Вару.

Вар от такого назначения был в полном отчаянии и печали, но поделать ничего не мог – те, кто хотят пожить подольше, с Октавианом Августом не спорят. Тот вон, за безобразное поведение даже родную дочь, Юлию, отправил в ссылку на маленький островок. Так что Вар собрал свои манатки и в сопровождении грека-раба отправился на место ссылки назначения через Галлию. По пути и уже в Ветере, где ему предстояло рулить аж тремя легионами, ему сочувствовали и некоторые даже предупреждали, что mission impossible. Сам Вар, даже, если б и разделил это мнение, взять и свалить всё равно не мог, так что пришлось пытаться.

Примерно в это же время в Паннонии в подавлении восстания принимал участие некий Арминий, сын довольно влиятельного херуска, который подался в римские вспомогательные войска с единственной целью – понять, как работает «непобедимая» военная машина римлян. Он бы и дальше продолжил это узнавать, кабы не явился к нему соплеменник и не сообщил неприятную новость – он так долго изучал римские военные технологии, что другой знатный херуск, Сегест, решил отдать дочь, Туснельду, и по совместительству невесту Арминия другому. Тогда оскорбленный Арминий получил разрешение и убыл на родину, где после всех размышлений девицу с её согласия просто умыкнул. А её отец отправился за справедливостью к самому Вару. Вот тут-то и закрутилась эта карусель…

Отрывок:

«…На северо-западе собирались высокие, плотные, темные тучи. Ветер дул в лица марширующим римлянам. Квинтилий Вар раздул ноздри: если этот ветер не несет с собой запах приближающегося дождя, значит, наместник ничего не понимает в погоде.

Проклятье, а ведь Арминий уверял, что в здешних краях дожди в это время года бывают очень редко. Наместник невольно огляделся и лишь потом вспомнил, что германец отправился к своей Туснельде. Вар поискал взглядом Зигимера, но и того не было видно.

Зато кто маячил поблизости, так это Аристокл, ехавший, как обычно, на ослике, а не на коне.

— Господин… — заговорил раб, перехватив взгляд Вара, причем заговорил таким тоном, словно был значительной персоной и намеревался сообщить нечто важное.

— Ну, что еще? — буркнул Вар и услышал раздражение в собственном голосе.

Как он и думал, раб указал на очевидное:

— Мне неприятно это говорить, господин, но, похоже, собирается дождь.

— Если тебе неприятно это говорить, — взорвался Вар, — тогда незачем разевать свой поганый рот!

— Прошу прощения, господин, — промолвил Аристокл то ли испуганно, то ли обиженно.

Вар вздохнул. Когда владеешь человеком и держишь в руках его жизнь, неизбежно возвышаешься в собственных глазах. Но это не значит, что ты вправе набрасываться на раба не потому, что тот провинился, а просто из-за своего дурного настроения.

Снова вздохнув, наместник сказал:

— Есть вещи, с которыми ничего нельзя поделать. Не везет, так не везет.

— Истинная правда, господин.

Что-что, а это Аристокл, будучи рабом, знал слишком хорошо. Например, если Вару охота на него набрасываться, что он может с этим поделать?

Римский наместник снова оглянулся по сторонам и еще сильнее нахмурился.

— Ты видел в последнее время Зигимера?

Раб энергично покачал головой.

— Нет, господин. Однако он должен быть где-то здесь.

— Мудрое высказывание. Каждый, кто существует, где-нибудь да находится, — проворчал Вар, поднимая взгляд к небесам.

Тучи сгущались, темнели, в воздухе отчетливо пахло близким дождем. Вар огорченно прищелкнул языком.

— Хотелось бы только знать, где Зигимер сейчас.

Аристокл сделал вид, будто заглядывает в свой поясной кошель, что заставило Вара фыркнуть.

— Я не ношу германца с собой, — промолвил грек.

— Да, я тоже.

Вар снова огляделся. Зигимера по-прежнему нигде не было видно. Наместник подозвал проезжавшего мимо младшего кавалерийского командира и приказал:

— Найди отца Арминия. Мне нужно с ним поговорить.

— Есть, командир.

Кавалерист отсалютовал, передал приказ двум или трем рядовым, и те поехали вдоль колонны, выкрикивая имя Зигимера.

— Этак недолго и спугнуть, — пробормотал Аристокл.

Возможно, он имел в виду скрывавшихся в кустах куропаток. Зигимер, прирожденный хищник, больше походил на клыкастого дикого кота, чем на безвредную, невинную, беззлобную птаху.

Вар слышал, как легионеры все громче и настойчивей выкликают имя Зигимера. Крик передавался по цепочке, но наместник не слышал ответного возгласа отца Арминия.

— Куда он подевался? — проворчал Вар.

— Похоже, поблизости его нет, — отозвался Аристокл.

Римский наместник предпочел бы услышать совсем другое. Спустя некоторое время вернулся посланный на поиски кавалерист и безразличным тоном доложил:

— Прошу прощения, командир, но будь я проклят — похоже, этот несчастный поганец смылся, оставив нас с носом.

— Как это могло произойти?!

Квинтилий Вар махнул рукой, указывая на тысячи марширующих легионеров.

— Нас вон сколько, а он один!

Кавалерист флегматично пожал плечами.

— Еще раз прошу прощения, командир, но так уж вышло. Полагаю, он отъехал в лес пару часов назад. Если бы его кто-нибудь спросил, куда он и зачем, он мог ответить, что хочет облегчиться. Но скорее всего, никто не потрудился задавать вопросы. Для простых воинов он пустое место, лишняя обуза, так к чему за ним следить?  — И они следили так плохо, что даже не заметили, вернулся ли он из леса? — раздраженно спросил Вар.

Всадник снова пожал плечами. Что он имеет в виду, Вар не понял, а кавалерист не спешил пояснять. Впрочем, тут и так все было ясно: наместника Зигимер интересовал лишь потому, что являлся отцом Арминия, а у простых римлян вообще не было причин волноваться из-за исчезновения варвара.

— Это не выглядело бы так подозрительно, если бы он сказал тебе, что хочет составить компанию сыну, — подал голос Аристокл.

Еще одно замечание, которого Квинтилий предпочел бы не слышать.

— Не прочесать ли кусты, командир? — спросил кавалерист. — Бьюсь об заклад, люди не станут возражать. Это будет забавней охоты на кабана или тура, хотя, конечно, толку от такой добычи меньше — ведь пойманного варвара не освежуешь и не поджаришь на углях.

Всадник с ухмылкой добавил:

— Вообще-то, конечно, можно и поджарить, да только кто станет его есть?

Вар неохотно — так неохотно, что удивился сам себе, — покачал головой.

— Нет, не стоит. Он мог отлучиться по вполне невинной причине.

Верховой не стал возражать, но хмыкнул с нескрываемым скептицизмом.

— Вполне мог, — стоял на своем Вар. — И вообще, Арминий — наш верный друг. Мы потеряем союзника, затеяв псовую охоту на его отца!

Кавалерист опять пожал плечами, давая понять, что это не его дело.

Такое отношение нисколько не удивило Вара. Зато удивило и вызвало досаду то, что точно так же пожал плечами Аристокл.

Не успел римский наместник проронить и слова, как на тыльную сторону его левой ладони упала капля. Он с удивлением воззрился на мокрую руку — это еще откуда?

«Идиот! — тут же подумал он. — Откуда же еще, как не…»

Вар поднял взгляд к темному, пасмурному небу, и еще одна капля угодила ему в глаз.

— Да уж, Арминий неважно предсказывает погоду, — проворчал Аристокл, вытирая мокрую щеку.

— Он предупреждал, что ничего не обещает наверняка, — уныло отозвался Вар.

Это прозвучало неубедительно даже для него самого.

А дождь все усиливался…»

Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:

Тёртлдав в некотором смысле подверг сомнению некоторые утверждения, причем, видимо, неосознанно. Например, что Арминий был народным героем, который спас германцев от рабства и исчезновения их неповторимой культуры…Хотя при этом толсто намекнул на то, что культуры-то там с гулькин нос. Да и Арминий в его романе выглядит персонажем, мягко говоря, неоднозначным, хотя лично у меня он вызывал отчётливое отторжение, потому что производил впечатление то ли лицемера, то ли идиота, который не видит противоречий в собственных рассуждениях. Да и честолюбия у него было куда больше, чем любви к родине. Впрочем, вынуждена признать, что такой образ выглядел более чем правдоподобно.

То ли дело Публий Квинтилий Вар, которого Тёртлдав выставил просто невменяемым тупым ослом, потому что иначе его поведение объяснить довольно трудно. И просто ассоциация молодого варвара с сыном – слабое объяснение для подобной линии поведения. Как заметил автор в собственном же тексте, военачальнику так-то ничто не мешало хотя бы просто проверить донесения, но он предпочёл на них забить. Это не то что бы неправдоподобно, но всё равно рукалицо) Если б Вар был таким слабоумным, вряд ли ему поручили бы подобное задание. Хотя как знать…Кстати, Тёртлдав клялся и божился, что никак не погрешил против исторической истины, что, в принципе и вправду так, но, как говорится, есть нюанс.

Допустим, он честно написал, что вроде как неизвестно, когда произошло похищение Туснельды, и что, возможно, оно было позже (хотя я, например, видела сведения о том, что это случилось в 15-м году н.э., что делает логичным то, что в 17-м году, во время похода Германика, у неё от Арминия вроде как ещё не было детей, и единственного сына она родила в плену. Ну да ладно, объяснение писателя про высокую детскую смертность в те времена меня, в принципе, устроило). Но вот то, что римляне в роковую для них осень 9-го года н.э. просто решили прогуляться другим маршрутом до зимней базы под предводительством Арминия, о котором ходило столько стрёмных непроверенных слухов, выглядит уже не так правдоподобно. Впрочем, подобную точку зрения имел и немецкий военный историк Г. Дельбрюк, ссылаясь на то, что римское войско сопровождали женщины и дети (о чём, кстати, Тёртлдав умолчал).

Однако есть и другая версия – будто бы восстание начали отдалённые германские племена, и под предлогом подавления этого восстания Арминий и повёл римлян за собой. Конечно, эта версия не очень хорошо согласуется с предыдущим уточнением про обозы, но зато хорошо бы объяснила, как можно было пойти за этим варваром после сообщений о засаде, потому как предполагает недостаток времени для взвешенного решения. И уж коль автор не стал упоминать о женщинах с детьми, странно, что он не воспользовался именно этой версией. Кроме того, из его текста как-то не складывается впечатление, что битва растянулась на два-три дня. Но да ладно.

Не считая этого, я могу сказать, что психологически персонажи романа выглядят живыми и вполне достоверными, есть, за что зацепиться. Уж что-что, а это Тёртлдаву даётся хорошо. Вар, когда он не тупил и не задирал нос, у меня вызывал скорее жалость. Видимо, этого и добивался писатель. Ну а самым адекватным там казался отец Туснельды, Сегест. И вот тут-то и кроется неоднозначность ситуации, сложившейся вокруг подчинения германцев Риму. Сегест ратовал за поддержку римлян, не только потому что опасался истребления своего народа в случае сопротивления, но и потому что видел однозначные преимущества римской цивилизации и культуры, и ту пользу, какую римляне могли бы принести Германии. И сам он производил впечатление миролюбивого, в целом честного и культурного человека, в отличие от Арминия и его отца. Фишечка в том, что было немало тех, кто разделял позицию Сегеста, и отсюда невольно напрашивается вопрос – а точно ли герой-освободитель сделал хорошо, а не плохо?

И всё это сопровождается довольно выразительным текстом с меткими высказываниями и живыми описаниями, уж чего-чего, а остроумия Тёртлдаву не занимать. Единственное, что меня поистине бесило, так это бесконечная ментальная жвачка из повторений раз за разом одного и того же, одного и того же, иногда с небольшими изменениями, иногда и вовсе без них. К этому надо быть готовым. Эту неприятную особенность текстов данного автора я заметила ещё в цикле про Эллинских Торговцев, но тогда списала на то, что повторения обусловлены временным разрывом между книгами. В данном случае на это не спишешь, и внутри одного романа это изматывает. Однако между повторениями раз за разом всплывают новые подробности и детали, которые и приводят историю к её закономерному финалу. Начало и конец в романе реально стоят того, чтоб эту книгу прочитать. Так что рекомендую, но с оговорками, почему – выше расписала.

Полный список прошлых постов можно отыскать в конце заметки по ссылке:

История нашего мира в художественной литературе. Часть 53.1 «Осень в Ханьском дворце»

И ещё хочу задать своим читателям актуальный вопрос.

Дальше скоро рассказывать буду только о нашей эре. Вопрос вот в чём - стоит ли продолжать сквозную нумерацию постов или лучше начать вторую часть с нумерацией от №1 и т.д. для нашей эры?

Римский историк Светоний (около 69-122 гг. н.э.) писал, что Октавиан приказал открыть саркофаг Александра, чтобы посмотреть на тело. Затем он возложил золотую корону на голову трупа, а также разбросал цветы по открытому саркофагу. Спустя десятилетия после смерти Светония римский государственный деятель и историк Кассий Дион (163-235 гг. н.э.) добавил к этой истории дополнительную деталь. Из каких либо источников, которыми он располагал как старший сенатор Рима, или, возможно, просто из обычных слухов и фольклора, Дион утверждал, что Октавиан не был удовлетворен созерцанием останков Александра или даже коронованием его золотом. Вместо этого, по словам Диона, Октавиан провел руками по мумифицированной плоти великого царя. Он, по-видимому, был недостаточно нежен с многовековым телом, поскольку часть носа Александра отломилась от прикосновения Октавиана. Несмотря на очевидную хрупкость и разложение останков Александра, римские императоры продолжали прибывать к гробнице, чтобы оставить новые подарки поверх хрупких останков короля. Считается, что последним влиятельным лицом, которое, как считается, смотрело на труп Александра, был император Каракалла. Император въехал в Александрию в 215 году н.э. и легкомысленно отправился посмотреть на могилу Александра Македонского, который был его героем, кумиром и навязчивой идеей.

Телеграм

Если интересуешься историей - то больше на моем канале в Telegram

Статуя Августа из Примы Порты. Мрамор. Рим, Ватиканские музеи, Музей Кьярамонти, Новое крыло, 14. Последняя четверть 1 в. до. н.э. (20-17 гг. до н.э.)

Происхождение и ранние годы жизни

Предки Октавиана были родом из города Велитр (ныне это город Веллетрии, Италия), недалеко от Рима и занимались банковскими операциями. Отец Октавиана Августа, Гай Октавий был родом из богатого плебейского рода, принадлежавшего к сословию всадников. Он первым в своем роду смог добиться ранга сенатора. Мать Октавиана Августа, Атия (Атия Бальба Цезония), происходила из рода Юлиев, и приходилась племянницей, по линии своей матери, Гаю Юлию Цезарю, наследником которого чуть позже станет Октавиан. У Октавиана была младшая сестра Октавия Младшая (она позже станет женой Марка Антония и с ней он разведется из-за Клеопатры).

О дате и месте рождения Октавиана среди историков идут споры. Так как еще со времен античности четко не было ясно, когда и где родился Октавиан. По месте рождения спорят, что это был либо сам Рим, либо город Велитр. О дате рождения спорят, что это было в сентябре (23 или 24) 63 г. до н.э., либо в середине декабря 63 г. до н.э., а немецкий ученый Иоганн Кеплер считал, что Октавиан вообще родился 02 июля 63 г. до н.э. У отца Октавиана, как и у многих не знатных римлян, когномена (3-й части в имени) не было, а у Гая он был. Его когномен был дан ему при рождении - “Фурин” (лат. Thurinus – “фуриец”), в честь победы его отца над восставшими рабами Спартака у одноименного города. Сам Октавиан возводил свой когномен к одному из эпитетов бога Аполлона, как стража дверей (др.греч. “θυραῖος (thuraios)” – “находящийся за дверью”).

Отец Октавиана с конца 61 по 59 гг. до н.э. был наместником провинции Македония, но неизвестно были ли с ним в это время его жена и дети. В 59 г. до н.э. по пути обратно в Рим, отец Октавиана внезапно умирает, так и не сумев стать консулом. Его мать вскоре снова женится в 57 или 56 г. до н.э., на консуле 56 г. до н.э., Луции Марции Филиппе, а самого Гая, который первые года своей жизни прожил, вероятнее всего в Велитрах, отдают на воспитание бабке по материнской линии, Юлии, сестре Цезаря, которая умерла в 51 г. до н.э. На ее похоронах Октавиан произнес заупокойную речь. Скорее всего, своего знаменитого дядю, Октавиан впервые встретил с началом Гражданской войны.

Но мать и бабка смогли дать Октавиану хорошее образование, по меркам столицы. Сам Октавиан из-за проблем со здоровьем не мог служить в армии, поэтому усердно занимался своим образованием. Тогда же он познакомился со многими своими ровесниками, которые позже помогут ему в управлении империи, например Марк Агрипа.

Инициация Октавиана во взрослую жизнь (48 г. до н.э.) совпала с началом гражданской войны между Цезарем и Помпеем (49-45 гг. до н.э.). В 47 г. до н.э. при помощи Цезаря Октавиан стал членом коллегии понтификов, вместо умершего Луция Домиция Агенобарба и городским префектом. В 46 г. до н.э., не участвуя лично в Африканской кампании Цезаря, он участвует в его триумфе за эту кампанию и получает из его рук награду. С этого момента Октавиан все чаще стал появляться на публике рядом с Цезарем. Он хотел принять участие во 2-й испанской кампании Цезаря, но опоздал к ее решающей битве - битве при Мунде (март 45 г. до н.э.). В 45 г. до н.э. по закону трибуна Луция Кассия, исполнявшего поручение Цезаря, для пополнения состава патрициев, часть семей богатых плебеев была переведена в ранг патрициев, в числе плебейских семей ставших патрициями была семья и Октавиана. В сентябре 45 г. до н.э. Цезарь составляет завещание, в котором своим главным наследником назначает Октавиана при условии, что тот согласится пройти процедуру усыновления. Но вплоть до убийства Цезаря в марте 44 г. до н.э. о содержании его завещания и имени главного наследника римское общество не знало.

Среди историков до сих пор идут споры, знал ли о тексте завещания Цезаря сам Октавиан и был ли он окончательным наследником Цезаря или был только временной фигурой. Сам Октавиан зимой 45-44 гг. до н.э. был в Аполлонии (город Фиери, Албания) заканчивая там свое образование и готовясь в этот раз уж точно принять личное участие в новом военном походе Цезаря, который не состоялся из-за его (Цезаря) убийства.

Статуя императора Августа. Мрамор. Рим, Римский национальный музей, Палаццо Массимо в Термах. Около 20 года до н.э.

Борьба за наследство Цезаря (борьба с убийцами Цезаря и 2-й Триумвират, борьба с Марком Антонием)

Весть о смерти Цезаря Октавиан узнал в Аполлонии и из нее он отправился в Рим, где к тому моменту уже весь Рим и вся Италия узнали, кто стал главным наследником Цезаря. К Маю 44 г. до н.э. Октавиан прибыл в Рим, где стал укреплять свой авторитет и добиваться права вступления в наследство Цезаря. Получив поддержку ветеранов Цезаря, Октавиан обявил, что является законным наследником Цезаря согласно его завещанию и принял имя «Гай Юлий Цезарь Октавиан», то есть совершив процедуру усыновления. Он из-за отказа Антония выдать денег из казны Цезаря, продав часть своего имущества, раздал каждому римлянину по 300 сестерциев, которые им обещал Цезарь, устроил игры в честь побед Цезаря. Все это вело к росту его влияния, в то время как Марк Антоний своими действиями только терял свой авторитет и в итоге к осени 44 г. до н.э. поссорился с частью сенаторов. Уехал из Рима. Октавиан так же отбыл в Южную Италию для сбора войска. Он смог набрать себе 10 тыс. воинов и занять Рим, но убедить народ и сенат на войну с Антонием он не смог и удалился из Рима в Арреций (современный Ареццо). Антоний снова вошел в Рим в ноябре 44 г. до н.э. и наведя там порядок отбыл из него в Цизальпийскую Галлию и взял в осаду местонахождение Брута, город Мутина (современная Модена).

В итоге сенат при поддержке Цицерона, у которого были свои личные счеты с Антонием, объявил ему войну и направил войска в Мутину. А Октавиан, при помощи Цицерона был наделен полномочиями пропретора, досрочно стал сенатором (место в сенате обычно гарантировалось исполнением магистратуры квестора) и смог избираться на все должности на десять лет раньше положенного срока. В итоге Октавиан вместе с армией и двумя консулами Гаем Вибием Пансой и Авлом Гирцием и двинулся к Мутине. В апреле 43 г. до н.э. в серии битв близ Мутины, которые произошли “вничью” так как по одной битве смог выиграть Антоний и консулы, но в обеих этих битвах погибли оба консула 43 г. до н.э., а Антоний бежал в Норбонскую Галлию. Сенат приказал Гаю передать командование армии Дециму Бруту, но Гай не подчинился и предложил пока не прошли новые выборы консулов, себя и Цицерона в качестве консулов-суффектов. Но Сенат ему в этом притязании отказал и не разрешил отпраздновать триумф за Мутину. В итоге Октавину удалось узнать, что в сенате есть сговор против него и Марка Антония. Сторонники республики хотели избавиться от кандидатов на управление Римом, используя их взаимную вражду.

Обнаружив это, Октавиан и Антоний сразу же заключили мир. Включив в свой союз военноначальника Марка Эмилия Лепида, они создали так называемый 2-й Триумвират в октября 43 г. до н.э. После этого они вступили со своими войсками в Рим в ноябре того же года, где устроили, как и Сулла когда-то, проскрипции, в ходе которых погибло много высокопоставленных римских аристократов и сенаторов, в частности, одной из жертв проскрипций стал Цицерон. Затем наведя порядок и оставив часть сил вместе с Лепидом в Италии, Антоний и Октавиан отправились разбить обосновавшихся с войсками заговорщиков-убийц Цезаря – Гая кассия Лонгина и Марка Юния Брута. Здесь в Македонии у местечка Филиппа с разницей в несколько дней произошли две битвы при Филиппах в октябре 42 г. до н.э. Триумвиры победили и провели новый передел власти исключив из своего состава Лепида. Дальше Октавиан согласно договору отбыл на Запад в т.ч и сам Рим, а Марк Антоний на восток. Антоний на востоке стал готовиться к войне с Парфией, а Октавиан на западе, вернувшись в Рим, стал раздавать земли солдатам в т.ч. и бывшим солдатам Брута и Кассия, чтобы те не бунтовали т.к. еще оставались сторонники республики, готовые воспользоваться этими силами. Свободной земли в Италии было итак уже мало так и той, что была предназначена для раздачи ветеранам земли, не хватило, и Октавиан начал конфискацию земель у городов, противников триумвиров. Все эти действия вызвали недовольства италиков, помимо, этого еще обострился продовольственный вопрос – снабжение Италии и Рима зерном из Египта. В этом снабжении существовали перебои из-за устроенной морской блокады Аппенинского полуострова флотом, обосновавшегося на Сицилии, старшего сына Помпея Великого, Секстом Помпеем.

Ситуаций воспользовался, младший брат Марка Антония – Луций Антоний и жена Марка Антония – Фульвия. Они обвиняли в происходящем (восстании италиков и морской блокаде Италии) Октавиана и обещали, что Марк Антоний после возвращения с Востока восстановит республику. Их агитация имела успех не только у италиков, но и у некоторых сенаторов. В итоге разразилась так называемая Перузинская (Перузийская) война (осень 41- весна 40 гг. до н.э.). Летом 41 года до н. э. Луций с верными войсками занял Рим и направился оттуда на север, надеясь объединиться с отрядами регулярных войск Азиния Поллиона и Вентидия Басса. Но Октавиану удалось нед опустить соединения двух армий заговорщиков и заблокировать Луция Антония в Перузии (современная Перуджа). После долгой осады город был взят штурмом. Луция и ряд участников заговора (Фульвию, Вентидия Басса и Азиния Поллиона), Октавиан помиловал, а город Перуджа отдал на разграбление своим войскам, при этом казнив часть местной знати данного города за их поддержку Луция.

Ряд уцелевших участников восстания бежали к Марку Антонию на Восток. Несмотря на роман с Клеопатрой и занятость подготовкой к войне с Парфией, Марк переправился в Италию и осадил важнейший порт Брундизий (современный Бриндизи). К Антонию присоединился и Секст Помпей. Все шло к новой войне между триумвирами, но их солдаты вынудили их примериться и продлить действие договора о 2-м триумвирате. Антонию доставались все восточные провинции, Октавиану — все западные, а за Лепидом оставалась только провинция Африка. Все триумвиры получали право набирать новых солдат в Италии. Соглашение скрепили браком овдовевшего Антония на Октавии, сестре Октавиана, которая недавно потеряла мужа. Интересы Секста Помпея триумвиры проигнорировали, и он возобновил блокаду, так как в его руках были Сицилия, Корсика и Сардиния. Антоний, после улаживания разногласий с Октавианом отбыл на восток для подготовки к войне с Парфией. Октавиан и Лепид приступили к окончательному решению проблемы с морской блокады Секста Помпея. Война с Секстом Помпеем (восстание Секста Помпея) длилась с 43 по 36 гг. до н.э. В итоге триумвиры смогли сначала ценой перемирия выиграть время, в частности Октавиан даже женился на родственнице Секста Помпея, Скрибонии, но оптом снова возобновилась война. Секст из-за предательства своего сторонника потерял Сардинию и Корсику. Произошла серия морских сражений, входе которых верх одержал Секст, а флот Октавиана сильно пострадал в т.ч. и из-за сильной бури на море.

Во время борьбы с Секстом, Октавиан и Марк Антоний, у которого Октавиан попросил несколько кораблей для помощи в борьбе с Секстом, встретившись весной 37 г. до. н.э. в городе Таренте, продлили еще на 5 лет свой срок полномочий триумвиров. Так же Антоний должен был одолжить 120 боевых кораблей Октавиану для его борьбы с Секстом, а взамен должен был получить 20 тыс. легионеров для войны с Парфией. Антоний условие договора выполнил, а Октавиан передал только 10-ю часть солдат из оговоренного количества солдат необходимых Антонию для войны с Парфией. Октавиан сразу же после продления полномочий триумвирата начал строить новый флот. В итоге Октавиан и Лепид высадились с войсками на Сицилию. В итоге к сентябрю 36 г. до н.э. на море и суше Секст был разбит и бежал на восток. Лепид, не дожидаясь прибытия Октавиана, заключил с войсками помпеянцев мир. Имея большую армию в Сицилии, Лепид решил укрепить свои позиции в триумвирате и выступил против бывшего союзника, объявив остров своей территорией. Октавиан имея много денег, смог склонить армию Лепида на свою сторону, и войска Лепида покинули его. Октавиан помиловал Лепида за это предательство, но удалил его из политики. После этого власть над Римом и республикой осталась в руках Октавиана и Марка Антония.

Несмотря на то, что формально союз все еще существовал, обе стороны готовились к войне. На Западе Октавиан успешно решал свои дела, в то время как на востоке у Марка Антония дела шли плохо – проиграл войну с Парфией и развелся с сестрой Антония - Октавией, женившись на царице Египта – Клеопатре. В итоге произошла решающая война (летом 32 г. до н.э.- 30 г. до н.э.) между Октавианом и Марком Антонием. Антоний с Клеопатрой с одной стороны и Октавианом с другой, собрали силы и флот. От лица Октавиана боевые действия в этой войне вел его полководец Марк Агриппа. Легионы Августа без труда разгромили армию Антония, а спустя некоторое время, в решающей битве при мысе Акциуме (31 год до н.э.), флотилия Агриппы также одержала победу. Результатом данной военной компании стало подчинение всех территорий Марка Антония. Единственный правитель империи ещё 2 года укреплял свою власть на востоке, после чего он вернулся в Рим, где организовал трехдневный праздничный триумф за Иллирию, победу в сражении при Акции, завоевание Римом Египта.

Статуя Октавиана Августа в образе Юпитера. Россия, Петербург, Эрмитаж. Мрамор. 1-я половина 1-го века н.э.

Установление империи и правление Октавиана Августа

Режим правления Октавиана Августа Римской империей, получил в истории, название “Принципата”. Принципат - термин в исторической литературе, которым обозначается форма правления ранней Римской империи в период с I в. до н.э. по III век нашей эры (27 г. до н.э. – 284 г. н.э.). Власть правителя в данную эпоху соединяла в себе черты монархии и республики. Глава государства именовался принцепсом, т. е. первым среди равных. Таким образом, подчеркивалась демократичность его власти. Он также считался народным трибуном, соединяя, таким образом, в своем лице несколько функций и полномочий.

Бюст Октавиана Августа. Конец 1-го века до н.э.

Внутренняя политика:

Основы принципата были заложены реформами 27-23 годов до н. э. При Октавиане сенат перестал быть законосовещательным органом, получив законодательные полномочия. Право законодательной инициативы, однако, сохранялось за магистратами. Сенат получил и судебные полномочия. Впрочем, реальная власть была сосредоточена в руках Октавиана, который старался проводить осторожную политику в отношении Сената. Император провёл несколько реформ, регламентировавших различные аспекты деятельности сената. Много внимания Октавиан уделил количественному сокращению разросшегося сената. Вначале Август планировал сократить сенат с 1000 чел. до 300 чел., как было до времен Суллы, но из-за активного сопротивления сенаторов, он сократил их число всего лишь до 600 чел. Себя Октавиан поставил в списке сенаторов первым, став, таким образом, принцепсом сената. В результате реформ Октавиана влияние сената на внешнюю политику, управление провинциями и финансами уменьшилось. Он провел военную реформу: окончательно установил порядок формирования римской армии, как профессиональная армия.

Многие легионы были распущены, примерно 60%, осталось всего около 25 легионов, что существенно снизило налоговое бремя и сэкономило и пополнило казну империи. Император Октавиан установил срок военной службы – 20 лет. Легионы стали более постоянными, а их боеспособность возросла. Кроме постоянной сухопутной армии, был создан и постоянный военно-морской флот.

Управленческая реформа: провинции была разделена сенаторские и императорские. За время своего правления он побывал практически во всех провинциях империи. Он начал чеканку золотых монет, ведь ранее монеты чеканились далеко нерегулярно. Раньше Рим сталкивался с проблемами в недостатки монет, завоевав Испанию и Египет, Рим получил доступ к рудникам и Октавиан Август наладил чеканку. Чеканка монет из серебра и золота была под личным присмотром императора. Кроме государственной казны, была создана императорская казна, она пополнялась с доходов от императорских провинций и из нее же шли траты на содержание армии и выплаты солдатам и ветеранам. Сборы налогов теперь стали регулярными, что снизило вероятность кризиса. Монеты стали использоваться более широко – во всех сферах жизни. После завоевания Египта, Рим наладил торговлю с Индией. Морская торговля Рима начала процветать. Он учредил свою личную охрану – преторианскую гвардию (преторианцев), учтя печальный опыт гибели Цезаря.

Октавиан занимался благоустройством Рима: ночная стража, строительство дорог, расширение русла Тибра, строительство храмов; хлебные раздачи, гладиаторские бои. Октавиан придавал большое значение восстановлению общественной морали по староримским образцам – он регламентировал порядок вступления в брак; супружеской жизни и др. В 12 г. до н.э. после смерти Лепида, Октавиан стал Верховным понтификом и активно участвовал в религиозных церемониях. Восстановил ряд праздников и религиозных коллегий. Отреставрировал или построил много новых храмов в честь римских богов. В 8 году до н. э. в честь Августа переименовали месяц секстилий. 5 февраля 2 года до н. э. Октавиан получил от сената почётный титул “Отца отечества”.

При Августе начал формироваться культ императора – выразившийся в молитвах народа императору, как Богу, установлении в Риме и империи во всех храмах статуи императора, помещении его изображения на монеты и др. одним из проявлений культа императора стало переименование месяца Секстилий в месяц Август. В его правление родился Иисус Христос в Иудее. Он правил на смене эр с до нашей на нашу эру. Он покровительство поэтам. «Золотой век» римской поэзии.

Правление Октавиана Августа считают золотым веком для Рима. Его называют опытным политиком, который сумел расширить границы Рима и укрепить страну изнутри. Наведение порядка во внутренних делах Рима и проведение серии реформ помогли восстановить экономику, хозяйство и жизнь в Римской республике, ставшей империей, что привело к активной внешней политике. Внешняя политика Октавиана была в основном успешной.

Серебряный динарий. 42 г. до н.э. Монетный двор: Рим. Гай Цезарь (Октавиан). консул 43 г. до н. э., триумвир 43—33 гг. до н. э. Публий Клодий, монетарий ок. 42 г. до н. э.

Внешняя политика:

Первый римский император Октавиан Август не был успешным военным деятелем. Он сам только один раз провел войну, в остальных военных кампаниях во время своего правления, его войсками руководили его полководцы. При нем произошло расширение территорий Римской республики, ставшей империей. При нем была завоевана Испания с ее племенами и богатыми серебряными рудниками. После Испании он обратил свой взор на Север. Он завоевал Альпы, что способствовало продвижению римских войск по дорогам в Галлию и Германию. Это направление завоеваний было обусловлено частыми вторжениями германцев через р. Рейн в римские владения.

Параллельно с завоеванием Германии шло и дальнейшие расширение римского присутствия на Балканах – здесь была закончена Иллирийская война, присоединившая к Риму территории по правому берегу р. Дунай (будущая римская провинция Паннония). Было подавленно несколько восстаний в провинциях Африка и новая Африка, так как они отвечали. К 6 г. н.э. римляне закрепились в новой провинции Германия. Но в 9 году н. э. населений этой провинции и их соседи германские племена восстали и смогли уничтожить в битве при Тевтобургском лесу три римских легиона и наместника провинции Квинтилия Вара. В результате этого римские войска надолго удалились за р. Рейн, которая стала границей между Римом и варварскими племенами Германии. Император Октавиан, как сообщают античные авторы, настолько был поражен и опечален поражением своих войск в германии, что несколько месяцев не стригся и не брился, часто повторяя «Квинтилий Вар, верни легионы!» (Suet. Aug. 23) Светоний. Божественный Август, 23.).

Восточная часть Фракии была включена в состав римской провинции Мёзия. Несмотря на успехи и неудачи на западе, на востоке Рим старался действовать больше за счет дипломатии и торговли, а не военной силой. Расширение границ на Востоке имело в основном мирный характер. В 25 г. до н.э. после смерти последнего царя Галатии, это царство стало новой римской провинцией. В 6 г. н.э. Иудейское царство было включено в состав провинции Сирия, на правах автономии и стала управляться префектом (прокуратором) из всадников, как и Египет. Во многих малых государствах Малой Азии Октавиан оставил власть прежним правителям, даже если они ранее поддерживали Антония. Так же начиная со времен Августа Рим, начинает оказывать особое влияние на политику и в Боспорском царстве.

Главным противником Рима на востоке было Парфянское царство, не уступавшее могуществу Римской империи. С помощью дипломатии и серии мелких военных стычек, Октавиан смог заключить с ними длительный мир и включить в зону влияния Рима Армению. В 20 году до н. э. к императору прибыли послы из Индии, которые, вероятно, надеялись организовать союз против Парфии. Октавиан даже заключил с послами договор, положив начало римско-индийским связям и торговле. Парфяне даже вернули знамена и пленных еще с неудачного похода Красса (56 г. до н.э.). Один из рельефов панциря Августа из Прима-Порта изображает передачу парфянами трофейный римских знамен обратно римлянам. Огромным успехом политики Октавиана Августа на Востоке, считается установление прямых связей Рима с Китаем (тогда в нем правила династия Хвань).

Умер император Октавиан в 14 году н. э. После смерти он был обожествлен, согласно культу императора, который сложился при его правлении.

Бронзовая статуя императора Августа в образе нагого героя. Naples, National Archaeological Museum. 49-50 года н.э.

Семья, дети и наследники

Октавиан был помолвлен с Сервилией, дочерью дважды консулы 40-х гг. до н.э. Публия Сервилия Ватии Исаврика, но вскоре разорвал с ней помолвку и заключил брак с Клодией Пульхорой (родственницей Марка Антония) в 43 г. до н.э. исходя из политической выгоды. В 41 г. до н.э. он развелся с Клодией и женился на Скрибонии (родственнице Секста Помпея), но вскоре и этот брак Октавиана распался, в частности и из-за знакомства с Ливией, женой Тиберия Клавдия Нерона. Ливия развелась с Тиберием Клавдием Нероном, и вышла замуж за Августа, который усыновил ее детей от первого брака - Тиберия и Друза (отцом которого по слухам, был сам Август).

От брака со Скрибонией у Августа была дочка Юлия Старшая, которую позже из-за ее разврата, Август во 2 г. до н.э. сослал на остров Пандатария (сегодня это один из островов Тирренского моря, у берегов Италии). Кроме дочери, больше детей у Октавиана, особенно сыновей, которым можно было бы передать власть, не было. В итоге это привело к проблемам с наследованием власти, после него. В разное время себе в приемнике Август назначал разных своих родственников. Но в итоге наследником и приемником Августа на посту императора Римской империи, стал усыновленный им, старший сын Ливии, Тиберий.

Золотой Аурелей. 42. Г. до н.э. Монетный Двор: Рим. Гай Цезарь (Октавиан) консул 43 г. до н. э., триумвир 43—33 гг. до н. э. Луций Муссидий Лонг, монетарий 42 г. до н. э.

Образ Октавиана в культуре

Так как Октавиан стал первым императором Рима, то до нас дошло много его статуй, портретов на монетах. Это стало еще возможным и потому, что Октавиан стал насаждать в Риме и по всей империи культ императора. Но Октавиан требовал себя изображать только молодым, даже в старости, из-за чего, очень трудно установить статуи и портреты на монетах, передающие нам как выглядел Октавиан в старости. Даже история России в XVI веке была связана с именем Октавиана Августа, так как в “Сказаниях о князьях Владимирских” (литературный памятник XVI в.) царское происхождение русского царя Ивана IV Грозного обосновывалось родством Рюрика (первого князя на Руси) с первым римским императором - Октавианом Августом, через его брата Пруса, существование которого не подтверждается.

В XVII-XIX вв. в разных странах образ Августа трактовался по разному, где-то им восхищались (пример в Англии), где-то сначала ненавидели за его правление, но с приходом к власти Наполеона стали боготворить (Франция). В конце XIX — начале XX века основное внимание было приковано к проблеме характера власти Августа. Т. Моммзен закрепил в литературе употребление термина “Принципат”, который характеризовал всю политику Октавиана Августа. Но о сущности принципата шла полемика в научных кругах. В историографии первой половины XX века особо выделялась политика императора к армии, как к опоре своей власти, что привело к его сравнению сначала с европейскими абсолютными монархиями, а затем и с тоталитарными режимами.

В XX в. в Италии в 20-30-х гг. образ Октавиана и его биография были популярны к ним часто обращался в своих выступлениях Бенито Муссолини. В самом Риме и по всей Италии он финансировал раскопки, перестроил и восстановил в Риме часть построек времен Августа, отреставрировал, как мог, частично сохранившейся Алтарь Мира Августа. Помимо всего прочего об Октавиане написано немало книг и литературных произведений, вот некоторые из них: роман Алана Масси “Август” (1986 г.); Дж. Эдвард Вильямс роман “Август” (1973 г.); пьеса Ульяма Шекспира “Антоний и Клеопатра” (16 в.) и др.

Часто в исторических кинофильмах и сериалах, посвященных истории Древнего Рима, так же можно встретить актеров, играющих Октавиана Августа. Вот некоторые кинофильмы, где упомянут Август или идет речь о нем и его правлении: фильм “Антоний и Клеопатра” (1908 г., 1912 г.); фильм “Клеопатра” пеплум (1963 г.); мини-сериал “Я, Клавдий”(1976 г.); серия мини фильмов о Римской империи, первый фильм в серии “Римская империя: Август”(2003 г.); сериал “ Рим”(2005 г.) и др. Так же первый император Рима является героем нескольких компьютерных игр, вот некоторые из них: Civilization IV и расширенная версия Civilization IV: Warlords; Civilization V; игра Total War: Rome II: Emperor Augustus.

Гай Юлий Цезарь Октавиан Август. Сериал "Рим". HBO (2005 г.)

Гай Юлий Цезарь Октавиан Август. Фильм "Римская Империя. Август" (2003 г.)

Образ Октавиана Августа в Реконструкции

Образ первого римского императора всегда был крайне привлекателен для реконструкторов, что занимаются изучением истории и культуры Древнего Рима.

Не так давно был воспроизведен образ Августа по статуе из Прима Порте руководителем военно-исторического клуба Legio X Fretensis Антоном Евсеенковым. Изготовление всех деталей костюма заняло более трех лет и потребовало работы мастеров из Владимира, Москвы, Санкт-Петербурга, Крыма. Подготовка и изучение всех материалов было ещё дольше.

Подобная реконструкция - единственная в России.

Реконструкция образа императора Гая Юлия Цезаря Октавиана Августа руководителем военно-исторического клуба Legio X Fretensis Антоном Евсеенковым.

Видео:

Некраткая История Античности. Божественный Август. Глава I: Гай Октавий Фурин

Некраткая История Античности. Божественный Август. Глава II. Гай Юлий Цезарь Октавиан Август.

Жуков и Евсеенков: Римские Императорские Доспехи Августа

Источники: https://x-legio.com/wiki/octavianus-augustus

https://vk.com/photo-60392205_457255181

https://www.youtube.com/@LegioXFretensis