История нашего мира в художественной литературе. Часть 56 «Верни мне мои легионы!»⁠⁠

Всем привет!

Вот мы, наконец, и добрались до нашей эры. Поэтому нужно немного рассказать о том, как на рубеже эр выглядел мир, и что в нём переменилось.

В это время в Японии уже вовсю шёл период Яёй (ок. 300-х гг. до н.э. – 300-х гг. н.э.), появились государственные образования на территории Кореи, стремилась к своему закату Западная Хань, а большую часть современной Индии занимала Сатавахана. Парфии оставалось существовать ещё лет двести с небольшим, но на тот момент она ещё чувствовала себя неплохо (хотя неподалеку и примостились государства ючжей и индоскифов), чего не скажешь о многих других странах. На юго-востоке Аравийского полуострова уже некоторое время развивались арабские государства, культурные наследники древней Сабы – собственно Саба, Химьяр, Хадрамаут, Катабан и Маин, жители которого, возможно, основали знаменитые Мекку и Медину. Этим государствам, хотели они того или нет, приходилось контактировать с африканским Аксумским царством, а само Аксумское царство соседствовало с государством Мероэ (Куш), ныне известным своими пирамидами.

Можно, конечно, упомянуть и о многих и многих других странах и народах, но тогда получится слишком много. Да и куда важнее сегодня подчеркнуть то, что огромная часть Старого Света на тот момент оказалась под властью Римской империи, которой управлял Октавиан Август (как он пришёл к власти и превратил страну в империю можно частично узнать из прошлых заметок, например из этой: История нашего мира в художественной литературе. Часть 54. «Клеопатра», «Юлий Цезарь» и «Антоний и Клеопатра»).

Римская империя к началу I-го века нашей эры достигла ощутимого культурного и экономического взлёта (например, в начале эры там жили и создавали свои труды такие известные личности как Овидий, Тит Ливий и Афинодор Кананит, строились акведуки, и даже стали появляться товары, полученные от восточных торговцев, перемещавшихся по Великому Шёлковому пути), и владела не только хорошо изученными территориями Северной Африки, Ближнего Востока и Средиземноморья, но и заметно продвинулась на север, к германским землям, что побудило жившие там (и не только там) племена как-то на это реагировать. Поначалу грубой силой. Так восстания поднимали и германцы, и фракийцы, и иллирийцы. Причем если восстание бессов во Фракии подавлено было довольно быстро, то Великое Иллирийское восстание (6-9 гг.) оттого так и названо, что тянулось в течение нескольких лет и, по сути, обозначило конец завоевательных успехов первого римского императора.

Но самый большой бадабумс устроили в те годы римлянам германцы. Причём так, как не ждали. Ослепленные собственным величием римляне охотно брали на военную службу тех, кого называли варварами, и не задумывались о том, что полученные при подготовке и в боях знания те могут потом использовать как-нибудь не так. Например, как известный германский вождь Арминий (ок. 16г. до н.э. - 21 г. н.э.) из племени херусков. И надо ж было такому Арминию появиться именно тогда, когда покорять булкой и плёткой германцев Август отправил Публия Квинтилия Вара. Поскольку история довольно известная, дальше рассказывать, пожалуй, не буду, а лучше предложу прочитать сегодняшнюю книгу:

«Верни мне легионы» Г. Тертлдава

Время действия: I век н.э., 7-9 гг. н.э.

Место действия: Римская империя, а также сопряженные земли (территории современных Италии, Германии, Словении и Франции).

Интересное из истории создания:

Данное произведение Гарри Тёртлдав (о котором я подробно рассказывала тут: История нашего мира в художественной литературе. Часть 47.1. «Эллинские торговцы») опубликовал в 2009-м году и посвятил  Гвину Моргану, Рону Меллору и Хэлу Дрейку. Мне стало интересно, что это за люди такие, и, хотя не могу утверждать, что я всех правильно нашла, но получилось вот что.

Рональд Дж. Меллор (р. 1940) – это выдающийся профессор истории Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, специалист по истории Древнего Рима, в частности, древней римской религии и историографии.

Гвин Морган (р. 1945) – канадский инженер и нефтяник. В 2005 году он был назначен членом Канадской инженерной академии (FCAE).

Что касается Хэла Дрейка, то, возможно, речь шла о Харольде (или Гарольде) А. Дрейке (р. 1942), американском исследователе истории Древнего Рима, который специализировался на поздней античности.

Кроме того, Тёртлдав отмечал, что опирался также на работы других современных историков (П. С. Уэллс, Т. Клун), и на воспоминания тех, кто жил в те времена (например, Веления).

О чём:

В 7-м году н.э. Публий Квинтилий Вар был уже немолод и ждал, если не того, что его, наконец, оставят в покое, так хотя бы того, что не станут поручать ничего сверхсложного, а тем более убийственные миссии. Тем более что, как-никак, он женат на Клавдии Пульхре, дальней родственнице самого императора. Однако именно император и вызвал одним несчастливым днём Вара к себе, чтобы объявить ему Good News – поскольку Тиберий очень занят восстанием в Паннонии и Иллирии, то разбираться с непослушными наглыми германцами придётся ему, Вару.

Вар от такого назначения был в полном отчаянии и печали, но поделать ничего не мог – те, кто хотят пожить подольше, с Октавианом Августом не спорят. Тот вон, за безобразное поведение даже родную дочь, Юлию, отправил в ссылку на маленький островок. Так что Вар собрал свои манатки и в сопровождении грека-раба отправился на место ссылки назначения через Галлию. По пути и уже в Ветере, где ему предстояло рулить аж тремя легионами, ему сочувствовали и некоторые даже предупреждали, что mission impossible. Сам Вар, даже, если б и разделил это мнение, взять и свалить всё равно не мог, так что пришлось пытаться.

Примерно в это же время в Паннонии в подавлении восстания принимал участие некий Арминий, сын довольно влиятельного херуска, который подался в римские вспомогательные войска с единственной целью – понять, как работает «непобедимая» военная машина римлян. Он бы и дальше продолжил это узнавать, кабы не явился к нему соплеменник и не сообщил неприятную новость – он так долго изучал римские военные технологии, что другой знатный херуск, Сегест, решил отдать дочь, Туснельду, и по совместительству невесту Арминия другому. Тогда оскорбленный Арминий получил разрешение и убыл на родину, где после всех размышлений девицу с её согласия просто умыкнул. А её отец отправился за справедливостью к самому Вару. Вот тут-то и закрутилась эта карусель…

Отрывок:

«…На северо-западе собирались высокие, плотные, темные тучи. Ветер дул в лица марширующим римлянам. Квинтилий Вар раздул ноздри: если этот ветер не несет с собой запах приближающегося дождя, значит, наместник ничего не понимает в погоде.

Проклятье, а ведь Арминий уверял, что в здешних краях дожди в это время года бывают очень редко. Наместник невольно огляделся и лишь потом вспомнил, что германец отправился к своей Туснельде. Вар поискал взглядом Зигимера, но и того не было видно.

Зато кто маячил поблизости, так это Аристокл, ехавший, как обычно, на ослике, а не на коне.

— Господин… — заговорил раб, перехватив взгляд Вара, причем заговорил таким тоном, словно был значительной персоной и намеревался сообщить нечто важное.

— Ну, что еще? — буркнул Вар и услышал раздражение в собственном голосе.

Как он и думал, раб указал на очевидное:

— Мне неприятно это говорить, господин, но, похоже, собирается дождь.

— Если тебе неприятно это говорить, — взорвался Вар, — тогда незачем разевать свой поганый рот!

— Прошу прощения, господин, — промолвил Аристокл то ли испуганно, то ли обиженно.

Вар вздохнул. Когда владеешь человеком и держишь в руках его жизнь, неизбежно возвышаешься в собственных глазах. Но это не значит, что ты вправе набрасываться на раба не потому, что тот провинился, а просто из-за своего дурного настроения.

Снова вздохнув, наместник сказал:

— Есть вещи, с которыми ничего нельзя поделать. Не везет, так не везет.

— Истинная правда, господин.

Что-что, а это Аристокл, будучи рабом, знал слишком хорошо. Например, если Вару охота на него набрасываться, что он может с этим поделать?

Римский наместник снова оглянулся по сторонам и еще сильнее нахмурился.

— Ты видел в последнее время Зигимера?

Раб энергично покачал головой.

— Нет, господин. Однако он должен быть где-то здесь.

— Мудрое высказывание. Каждый, кто существует, где-нибудь да находится, — проворчал Вар, поднимая взгляд к небесам.

Тучи сгущались, темнели, в воздухе отчетливо пахло близким дождем. Вар огорченно прищелкнул языком.

— Хотелось бы только знать, где Зигимер сейчас.

Аристокл сделал вид, будто заглядывает в свой поясной кошель, что заставило Вара фыркнуть.

— Я не ношу германца с собой, — промолвил грек.

— Да, я тоже.

Вар снова огляделся. Зигимера по-прежнему нигде не было видно. Наместник подозвал проезжавшего мимо младшего кавалерийского командира и приказал:

— Найди отца Арминия. Мне нужно с ним поговорить.

— Есть, командир.

Кавалерист отсалютовал, передал приказ двум или трем рядовым, и те поехали вдоль колонны, выкрикивая имя Зигимера.

— Этак недолго и спугнуть, — пробормотал Аристокл.

Возможно, он имел в виду скрывавшихся в кустах куропаток. Зигимер, прирожденный хищник, больше походил на клыкастого дикого кота, чем на безвредную, невинную, беззлобную птаху.

Вар слышал, как легионеры все громче и настойчивей выкликают имя Зигимера. Крик передавался по цепочке, но наместник не слышал ответного возгласа отца Арминия.

— Куда он подевался? — проворчал Вар.

— Похоже, поблизости его нет, — отозвался Аристокл.

Римский наместник предпочел бы услышать совсем другое. Спустя некоторое время вернулся посланный на поиски кавалерист и безразличным тоном доложил:

— Прошу прощения, командир, но будь я проклят — похоже, этот несчастный поганец смылся, оставив нас с носом.

— Как это могло произойти?!

Квинтилий Вар махнул рукой, указывая на тысячи марширующих легионеров.

— Нас вон сколько, а он один!

Кавалерист флегматично пожал плечами.

— Еще раз прошу прощения, командир, но так уж вышло. Полагаю, он отъехал в лес пару часов назад. Если бы его кто-нибудь спросил, куда он и зачем, он мог ответить, что хочет облегчиться. Но скорее всего, никто не потрудился задавать вопросы. Для простых воинов он пустое место, лишняя обуза, так к чему за ним следить?  — И они следили так плохо, что даже не заметили, вернулся ли он из леса? — раздраженно спросил Вар.

Всадник снова пожал плечами. Что он имеет в виду, Вар не понял, а кавалерист не спешил пояснять. Впрочем, тут и так все было ясно: наместника Зигимер интересовал лишь потому, что являлся отцом Арминия, а у простых римлян вообще не было причин волноваться из-за исчезновения варвара.

— Это не выглядело бы так подозрительно, если бы он сказал тебе, что хочет составить компанию сыну, — подал голос Аристокл.

Еще одно замечание, которого Квинтилий предпочел бы не слышать.

— Не прочесать ли кусты, командир? — спросил кавалерист. — Бьюсь об заклад, люди не станут возражать. Это будет забавней охоты на кабана или тура, хотя, конечно, толку от такой добычи меньше — ведь пойманного варвара не освежуешь и не поджаришь на углях.

Всадник с ухмылкой добавил:

— Вообще-то, конечно, можно и поджарить, да только кто станет его есть?

Вар неохотно — так неохотно, что удивился сам себе, — покачал головой.

— Нет, не стоит. Он мог отлучиться по вполне невинной причине.

Верховой не стал возражать, но хмыкнул с нескрываемым скептицизмом.

— Вполне мог, — стоял на своем Вар. — И вообще, Арминий — наш верный друг. Мы потеряем союзника, затеяв псовую охоту на его отца!

Кавалерист опять пожал плечами, давая понять, что это не его дело.

Такое отношение нисколько не удивило Вара. Зато удивило и вызвало досаду то, что точно так же пожал плечами Аристокл.

Не успел римский наместник проронить и слова, как на тыльную сторону его левой ладони упала капля. Он с удивлением воззрился на мокрую руку — это еще откуда?

«Идиот! — тут же подумал он. — Откуда же еще, как не…»

Вар поднял взгляд к темному, пасмурному небу, и еще одна капля угодила ему в глаз.

— Да уж, Арминий неважно предсказывает погоду, — проворчал Аристокл, вытирая мокрую щеку.

— Он предупреждал, что ничего не обещает наверняка, — уныло отозвался Вар.

Это прозвучало неубедительно даже для него самого.

А дождь все усиливался…»

Что я обо всём этом думаю, и почему стоит прочитать:

Тёртлдав в некотором смысле подверг сомнению некоторые утверждения, причем, видимо, неосознанно. Например, что Арминий был народным героем, который спас германцев от рабства и исчезновения их неповторимой культуры…Хотя при этом толсто намекнул на то, что культуры-то там с гулькин нос. Да и Арминий в его романе выглядит персонажем, мягко говоря, неоднозначным, хотя лично у меня он вызывал отчётливое отторжение, потому что производил впечатление то ли лицемера, то ли идиота, который не видит противоречий в собственных рассуждениях. Да и честолюбия у него было куда больше, чем любви к родине. Впрочем, вынуждена признать, что такой образ выглядел более чем правдоподобно.

То ли дело Публий Квинтилий Вар, которого Тёртлдав выставил просто невменяемым тупым ослом, потому что иначе его поведение объяснить довольно трудно. И просто ассоциация молодого варвара с сыном – слабое объяснение для подобной линии поведения. Как заметил автор в собственном же тексте, военачальнику так-то ничто не мешало хотя бы просто проверить донесения, но он предпочёл на них забить. Это не то что бы неправдоподобно, но всё равно рукалицо) Если б Вар был таким слабоумным, вряд ли ему поручили бы подобное задание. Хотя как знать…Кстати, Тёртлдав клялся и божился, что никак не погрешил против исторической истины, что, в принципе и вправду так, но, как говорится, есть нюанс.

Допустим, он честно написал, что вроде как неизвестно, когда произошло похищение Туснельды, и что, возможно, оно было позже (хотя я, например, видела сведения о том, что это случилось в 15-м году н.э., что делает логичным то, что в 17-м году, во время похода Германика, у неё от Арминия вроде как ещё не было детей, и единственного сына она родила в плену. Ну да ладно, объяснение писателя про высокую детскую смертность в те времена меня, в принципе, устроило). Но вот то, что римляне в роковую для них осень 9-го года н.э. просто решили прогуляться другим маршрутом до зимней базы под предводительством Арминия, о котором ходило столько стрёмных непроверенных слухов, выглядит уже не так правдоподобно. Впрочем, подобную точку зрения имел и немецкий военный историк Г. Дельбрюк, ссылаясь на то, что римское войско сопровождали женщины и дети (о чём, кстати, Тёртлдав умолчал).

Однако есть и другая версия – будто бы восстание начали отдалённые германские племена, и под предлогом подавления этого восстания Арминий и повёл римлян за собой. Конечно, эта версия не очень хорошо согласуется с предыдущим уточнением про обозы, но зато хорошо бы объяснила, как можно было пойти за этим варваром после сообщений о засаде, потому как предполагает недостаток времени для взвешенного решения. И уж коль автор не стал упоминать о женщинах с детьми, странно, что он не воспользовался именно этой версией. Кроме того, из его текста как-то не складывается впечатление, что битва растянулась на два-три дня. Но да ладно.

Не считая этого, я могу сказать, что психологически персонажи романа выглядят живыми и вполне достоверными, есть, за что зацепиться. Уж что-что, а это Тёртлдаву даётся хорошо. Вар, когда он не тупил и не задирал нос, у меня вызывал скорее жалость. Видимо, этого и добивался писатель. Ну а самым адекватным там казался отец Туснельды, Сегест. И вот тут-то и кроется неоднозначность ситуации, сложившейся вокруг подчинения германцев Риму. Сегест ратовал за поддержку римлян, не только потому что опасался истребления своего народа в случае сопротивления, но и потому что видел однозначные преимущества римской цивилизации и культуры, и ту пользу, какую римляне могли бы принести Германии. И сам он производил впечатление миролюбивого, в целом честного и культурного человека, в отличие от Арминия и его отца. Фишечка в том, что было немало тех, кто разделял позицию Сегеста, и отсюда невольно напрашивается вопрос – а точно ли герой-освободитель сделал хорошо, а не плохо?

И всё это сопровождается довольно выразительным текстом с меткими высказываниями и живыми описаниями, уж чего-чего, а остроумия Тёртлдаву не занимать. Единственное, что меня поистине бесило, так это бесконечная ментальная жвачка из повторений раз за разом одного и того же, одного и того же, иногда с небольшими изменениями, иногда и вовсе без них. К этому надо быть готовым. Эту неприятную особенность текстов данного автора я заметила ещё в цикле про Эллинских Торговцев, но тогда списала на то, что повторения обусловлены временным разрывом между книгами. В данном случае на это не спишешь, и внутри одного романа это изматывает. Однако между повторениями раз за разом всплывают новые подробности и детали, которые и приводят историю к её закономерному финалу. Начало и конец в романе реально стоят того, чтоб эту книгу прочитать. Так что рекомендую, но с оговорками, почему – выше расписала.

Полный список прошлых постов можно отыскать в конце заметки по ссылке:

История нашего мира в художественной литературе. Часть 53.1 «Осень в Ханьском дворце»

И ещё хочу задать своим читателям актуальный вопрос.

Дальше скоро рассказывать буду только о нашей эре. Вопрос вот в чём - стоит ли продолжать сквозную нумерацию постов или лучше начать вторую часть с нумерацией от №1 и т.д. для нашей эры?