Англо-бурская война: краткий обзор конфликта между британцами и бурами в Южной Африке
В период между 1880 и 1881 годами британские войска вели короткую войну против бурсов, находившихся в Трансваале, Южная Африка. Бурские повстанцы боролись за свою независимость и благодаря нескольким удачным сражениям нанесли поражения британским войскам.
В 1877 году лорд Карнарвон, занимавший должность государственного секретаря по делам колоний, предложил создать федерацию британских колоний и бурских территорий в Южной Африке, чтобы расширить имперское влияние. Однако этот план вызвал протесты буров из Трансвааля, также известного как Южно-Африканская Республика.
В апреле того же года британцы аннексировали Трансвааль (ныне провинции Гаутенг, Мпумаланга и Лимпопо), утверждая, что это приведет к стабильности в регионе. Это произошло после военного конфликта между трансваальскими бурами и народом педи (или бапеди) восточного Трансвааля под руководством короля Секухуне (или Секукуни).
Хотя британцы утверждали, что создание федерации способствует экономическому росту и развитию месторождений алмазов в Трансваале, буры не соглашались с британским контролем и выражали свое возмущение.
13 декабря 1880 года около 4000 буров объявили о возрождении Южно-Африканской Республики и сформировали временное правительство. Затем они немедленно осадили разбросанные по Трансваалю британские форты, что привело к вспышке конфликта.
Британский командующий генерал-майор сэр Джордж Помрой-Колли собрал силы, чтобы освободить окруженные форты. Однако он недостаточно оценил силы и возможности своих хорошо вооруженных противников-буров, большинство из которых были высококвалифицированными стрелками и умели использовать укрытия. В результате британские войска потерпели серию поражений.
В Бронкхорстспруте 20 декабря 1880 года подполковник Филип Анструтер и колонна из 260 человек из 94-го полка были остановлены около 200 бурами во время марша из Лиденбурга в сторону Претории. В колонне находились также семьи нескольких британских солдат.
Комендант Франс Жубер приказал Анструтеру повернуть назад, заявив, что местная территория снова стала бурской республикой, и любое продвижение будет считаться актом войны.
Анструтер отказался и приказал своим солдатам раздать боеприпасы. В ответ буры начали стрелять, убив 56 человек из 94-го полка и ранив около 100. Среди погибших был сам Анструтер, который приказал сдаться, прежде чем скончался от полученных ранений.
В январе 1881 года генерал-майор Колли возглавил около 1500 человек, включая артиллерию и орудия Гатлинга, к стратегическому перевалу Лэнгс-Нек, который находился на границе между Наталь и Трансваалем.
28 января Колли попытался атаковать позиции буров лобовой атакой, но был отброшен снайперами генерал-коменданта Пита Жубера. Из 480 британских солдат, участвовавших в штурме, 150 погибли. Это стало последним разом, когда британские знамена отправлялись в бой (58-й полк).
После этого Колли отступил в свой лагерь на Маунт-Проспект, чтобы дождаться подкрепления. 7 февраля он вынужден был двинуться на юг, чтобы отразить атаку бурских сил в 300 человек, которые угрожали его коммуникациям с Наталом. Несмотря на то, что британцы заставили их отступить, они понесли тяжелые потери от снайперской стрельбы буров.
Военные действия были временно приостановлены в связи с началом дипломатических переговоров между бурами и британским колониальным правительством. Однако генерал-майор Колли, усиленный дополнительными войсками, все же решил продолжать борьбу.
Ночью 26 февраля 1881 года он возглавил отряд, который занял высоты холма Маджуба, откуда можно было видеть позиции буров вокруг Лэнгс-Нек. У британцев не было артиллерии, поэтому они могли только наблюдать за позициями буров, которые находились вне досягаемости их винтовок.
На следующий день буры начали подъем на холм. Их точная стрельба вскоре уничтожила защитников, некоторые из которых сломались и бежали вниз по склону. Британские потери составили 285 убитых или раненых солдат. Колли был застрелен при попытке сплотить своих людей и был среди погибших. Всего у буров было только два убитых и четверо раненых.
В то же время, британские форты в Претории, Марабаштадте, Лиденбурге, Растенбурге, Ваккерструме и Стандертоне удерживались против осаждения буров, несмотря на потери от снайперской стрельбы. Только Потчефструм сдался после того, как буры уморили его голодом.
Хотя британцы отправили генерала сэра Фредерика Робертса и подкрепление в Южную Африку, они не хотели продолжать конфликт, который мог бы стать дорогостоящим, грязным и затяжным. Кроме того, примирительный тон, принятый бурскими переговорщиками, сделал возможным урегулирование.
Генерал-майор сэр Эвелин Вуд (заменивший Колли) подписал перемирие 6 марта 1881 года. После этого, 23 марта, был подписан мирный договор, который официально положил конец войне.
Несмотря на то, что Трансвааль восстановил свою независимость, Великобритания сохраняла контроль над своими внешними отношениями. Британский резидент был также назначен в Преторию для наблюдения за интересами чернокожего африканского населения.
Через три года в ходе дальнейших дипломатических переговоров эти два ограничения были сняты и достигнута полная независимость. Однако споры между двумя сторонами продолжались.
Британские сторонники имперской конфедерации все еще стремились к большему влиянию в Трансваале. Открытие золотых месторождений в 1886 году только усугубило напряженность. Это привело к началу англо-бурской войны в 1899 году.
Карта бывших колоний Великобритании, которые обрели независимость
Флаги и год независимости.
Как начать зарабатывать удалённо
Писал об этом и меня спрашивали, как это сделать.
Сначала мысли по этому поводу - я считаю, что начиная от 40-45 лет желательно иметь свой бизнес или работать на себя, потому что пенсионный возраст сейчас высокий и от 40 годов устроится на работу наёмником всё сложнее и сложнее. Представьте, насколько сложно устроиться на работу в 60 или 55 лет. Понятно, что в компаниях этим пользуются и эксплуатируют сильнее, а платят меньше.
Сразу на жизнь так не заработаешь, но можно потихоньку заниматься подработкой и набором клиентов, пока есть на это силы.
Кроме независимости от начальства работа через интернет снимает ограничения своего региона.
Какие самые простые варианты я вижу?
Напишу сразу, что оптимальный метод это набор максимума клиентов по очень низкой цене, потом повышение цены, часть клиентов отваливаются, но кто-то остаётся, потом следующий цикл набора клиентов и т.д.
Работать удалённым секретарём. Зарегистрироваться на площадках фрилансеров и предложить свои услуги помощника за 50-100 руб в час. Это немного. Главное в такой работе не делать ошибки, если работу человека надо перепроверять, то проще нанять другого человека.
Также можно разместить своё резюме на Хедхантере и отслеживать там соответствующие вакансии. Можно предлагать снять часть нудной работы с директоров небольших фирм.
Делать простые сайты. Если вы как-то дружите с компьютером, то можно легко найти обучалку как натягивать на Ворд пресс (это самая распространённая админка для сайтов) бесплатные шаблоны сайтов. Обучиться этому можно за день-два и брать за такие сайты, например, 2 000 руб.
Самое сложное начать. Когда освоитесь, чужие советы вам будут не нужны. Будете потихоньку раскручиваться, погружаться в мир фриланса и с большой вероятностью, найдёте что-то , что ближе к вам.
Шёлковый путь. «Это всё баловство и игрушечки»
Настало время подробнее раскрыть суть моего «крика души», с которого началась эта серия постов. Поговорим о признании наших увлечений близкими людьми и семьей, а также о борьбе с офисной рутиной во имя обретения свободы. Уверен, что для большинства из тех, кто относит себя к креативной среде и/или запускал своё дело с нуля, эти вещи являются довольно болезненной мозолью. Для меня она была таковой от начала времен.
Я был прямой противоположностью отцу с малых лет: в то время как батя был ответственным, пробивным, уверенным в себе и на все руки мастером, я рос очень застенчивым, пугливым, вечно «витающим в облаках» пацаном. Мне кажется, именно эта полярность наших с ним характеров стала основным камнем преткновения в отношениях. Хочу сразу заметить, что я рос в интеллигентной, любящей и полноценной семье: отец был офицером-связистом ВМФ, мама имела высшее образование по специальности «иностранные языки». Всё моё детство и подростковые годы прошли в довольно «тепличных», беззаботных условиях, пусть и зажиточными нас назвать было нельзя.
Где-то в начале старших классов я свалился с простудой и пропустил неделю, в течение которой мой класс проходил алгебраические уравнения. Вернувшись в строй, ЯННП и стал быстро скатываться на тройки и двойки. В дело вмешался отец и решил своими силами поправить мою успеваемость. Математикой он владел хорошо, спору нет... но не навыками преподавания. Не буду вдаваться в детали — скажу лишь, что в процессе его репетиторства состоялся сиквел ЯННП, спустя пару вечеров моральных пыток я что-то всё-таки понял, но по итогу наших занятий заработал вьетнамские флэшбеки и небольшую психологическую травму от криков отца и его ударов кулаком по столу (хорошо, что хотя бы не по мне).
Мой батя после очередной попытки вдолбить мне матешу.
Больше я с ним никогда не оставался один на один на вечерних факультативах, а при любой попытке затащить меня на кухню, чтобы «порешать уравнения», как настоящий мужик с громким рёвом убегал к мамке. Эта история не совсем про непринятие родителями наших стремлений, но раз вспомнилась — пущай тут и остаётся. Не благодарите!
В предыдущих постах я вскользь упоминал, что, с появлением первого ПК в моём доме, отец возложил на меня некоторые надежды — что я буду не только проводить дни и ночи за видеоиграми, но ещё и со всей ответственностью возьмусь за программирование или хотя бы изучение технической части компьютера. Что ж, тут его ждало большое разочарование — первое в череде многих. Зато коронная фраза отца «опять в свои игрушечки играешь?» выработала у меня стойкий условный рефлекс, активирующий чувство стыда каждый раз, когда я её слышал — будто меня застали за чем-то непристойным, а не за компьютерными играми (за непристойным, слава богу, не заставали).
Так уж сложилось, что взрослые дела, ответственность, учёба в целом меня никогда не привлекали. Вот прям совсем. Я жутко скучал, терял концентрацию спустя пять минут и мечтал лишь об одном: сбежать от всего этого подальше и желательно навсегда. Наверное, поэтому в учёбе я всегда был стабильным «среднячком», перебиваясь с троек на четверки и редкие пятёрки — преимущественно, по гуманитарным дисциплинам. Всё, что меня по-настоящему вдохновляло, было связано с развлечениями и весельем. Я любил читать фантастику и фэнтези, проводить дни напролёт за видеоиграми, рисовать всратые комиксы или внезапно решить, что пришло время создать свою собственную настольную игру, досуха обнулив тонеры в принтере и пачку дорогой глянцевой бумаги. Я запойно смотрел мультики или крутую киношку, гонял мяч с пацанами во дворе, ловил и изучал насекомых, плавал на трухлявом плоту по пруду за домом, строил шалаши в лесу с друзьями и так далее. Всё это было весело — и потому стоило моего внимания. А всё остальное, что, по мнению родителей, должно было сформировать меня как личность и обеспечить безбедное будущее — не стоило. Если в детстве и раннем подростковом возрасте моя беспечность худо-бедно устраивала родителей, то в более сознательном возрасте 16-17-ти лет они стали всё более настойчиво призывать меня к ответственности; пора было взрослеть, браться за голову, решать кем я хочу стать, когда вырасту. Я был вынужден покорно кивать головой, выслушивать их предложения, со всем соглашаться... и поскорее сбегать на улицу — навстречу новым приключениям!
Мои писательские успехи в их глазах были лишь милым хобби — ни маме, ни папе даже в голову не приходило, что можно было бы отдать меня на литературные курсы, отправить учиться на журналиста, в конце концов... то есть, хоть как-то направить своё чадо в то ремесло, которое увлекало его с малых лет. Когда мы с ребятами запустили Силк, мои родители воспринимали его точно так же. «Это всё баловство и игрушечки, сын. На жизнь ты этим не заработаешь», как мантру повторял мне отец из года в год. Тем не менее, его слова вызывали во мне отклик прямо противоположный тому, на который он рассчитывал. В какой-то момент я твёрдо решил: докажу ему, что он был не прав. Не важно, сколько сил, бессонных ночей перед рабочими буднями и выходных без отдыха это займёт, но однажды я буду зарабатывать этим «баловством», на этих «игрушечках» больше, чем он когда-либо зарабатывал на своей однообразной офисной работе. Но мне предстоял долгий и мучительный путь.
Я уже упоминал, что у меня было довольно счастливое, беззаботное детство. Такими же были и студенческие годы — вероятно, самое яркое и радостное время в моей жизни. То время, когда ты ещё достаточно молод, чтобы строить воздушные замки и грандиозные планы, а огонь амбиций в душе горит как сверхновая, не успев столкнуться с суровыми реалиями взросления.
Окончив институт в 2008-м, я как следует отгулял лето и уже в конце августа начал искать первую в своей жизни полноценную работу. По удачному стечению обстоятельств, нашёл я её довольно быстро: уже в сентябре меня взяли менеджером веб-сайта в российское подразделение LG Electronics. Моя зарплата составляла 35.000 рублей, и мне казалось, что я вытянул счастливый билет. Первый месяц я провёл, привыкая к своим обязанностям, строгому распорядку дня, большому разношёрстному коллективу, обязательному ношению делового костюма, боли и страданиям. Начиная со второго месяца, я начал медленно, но верно скатываться в апатию — моя жизнь превратилась в нескончаемый день сурка.
Помню как пронзительной и безысходной вспышкой мою голову однажды озарила мысль: «И что, теперь вся моя жизнь будет выглядеть так?» Осознание этой перспективы привело меня в ужас — отчасти потому, что до того момента мой путь представлял из себя чёткие временные отрезки, имеющие начало и конец: ты идёшь в детский сад в 3 года, а в 6 лет покидаешь его. Первого сентября ты впервые заходишь в школу, а через 11 лет выходишь оттуда с дипломом. Пускай, эти 11 лет кажутся целой жизнью, но они всё равно конечны. Ты идёшь в институт, и пять лет обучения пролетают как пять минут. А затем ты просыпаешься на следующий день после выпускного и понимаешь, что перед тобой простирается последний, самый бескрайний в твоей жизни этап — взрослая жизнь, и закончится он лишь с твоим последним вздохом. Не знаю как вас, а меня осознание этого факта потрясло до глубины души.
Мой любимый мем на тему офисной работы.
Мой обычный будний день в офисе выглядел так: подъём в шесть утра, вялые сборы на автопилоте, выход на улицу, где холодно и темно, поездка в битком набитом автобусе до ж/д станции, штурм электрички в надежде занять свободное место, чтобы следующие 55 минут провести в полубессознательном состоянии между сном и явью, затем нескончаемые потоки людей засасывали меня в метро, где путь до эскалаторов приходилось преодолевать по 10-15 минут мелкими шажками в стиле «пингвинчика». Если мне везло, я добирался до офиса LG на Белорусской за 15 минут до начала рабочего дня, успевал сточить бутерброд с колбасой и сыром, запить его чаем и ровно в 9:00 уже был на рабочем месте. Обед начинался всего три часа спустя. Меня дико раздражало, что нельзя было самостоятельно выбрать время обеда — либо иди жрать в полдень, либо сиди голодным до вечера. Более логичным было бы назначить обеденное время на 13 или 14 часов, но, как говорится, в одну руку мечтай... Оставшиеся пять часов рабочего дня проходили в однообразной, временами довольно стрессовой работе. Если я покидал офис ровно в 18 часов, то неизбежно ловил едкий комментарий от руководительницы: «Максим, по тебе можно часы сверять». Это был намёк на то, что не пристало порядочным арестантам сотрудникам расходиться по домам сразу после окончания рабочего дня. Чисто корейский формат труда. В какой-то момент моё отчаяние дошло до того, что в пятницу вечером, уходя из офиса, я думал не о том как здорово, что впереди два выходных, а о том, что через два дня мне придётся снова туда возвращаться. Ну и вишенкой на торте: джинсы на работу я мог надеть только в «кэжуал-пятницу». Футболку и кеды — никогда.
Где-то год спустя, на сильных нервяках от нелюбимой работы, я словил первую в своей жизни паническую атаку в электричке. Я был в полной уверенности, что прямо там и откинусь. После этого случая я очень чётко осознал, что не готов покорно сложить лапки и сдаться, не стану мириться с офисно-планктонной жизнью — и потихоньку начал выбираться из этого болота. До конца 2009-го я рассчитался со всеми долгами, а в конце марта 2010-го ко мне пришло внезапное озарение: «Всё, пора валить». Эта мысль подарила мне такой запал, которого я не испытывал уже несколько лет. В мае я сообщил начальству, что это мой последний месяц на посту. В первый день лета я вышел на прогулку совершенно свободным человеком — в любимой футболке, джинсах и кедах. Ни на одной работе после LG я не испытывал такого стресса, давления и обречённости.
Знаете, что предложил мне отец, когда я взял и просто свалил со стабильной работы вникуда? «Иди работать к нам в мэрию, сынок. Гос. служба — это поезд, который медленно, но верно довезёт тебя до пенсии». Чёрт побери, его слова — это именно то, что мечтает услышать любой 23-летний парень, который наконец-то выбрался из однообразной офисной рутины без души! Разумеется, столь "заманчивое" предложение я даже не рассматривал всерьёз. Вместо того, чтобы думать о своём будущем, всё лето 2010-го я провёл в диком угаре на даче у Лёши Mango, предаваясь всевозможным утехам и непотребствам — и ни разу об этом не пожалел. Впоследствии я очень осторожно подбирал работу, и каждый раз это был очередной шажок к менее напряжённой и ответственной работе, которая тратила бы минимум моих нервных клеток и при этом оставляла достаточно свободного времени на развитие моего детища Silk Music. Ни одно из моих последующих трудоустройств не продлилось больше полугода, кроме, разве что, работы в команде Rise Up (наше сотрудничество продлилось более трёх лет), но там была максимально комфортная удалёнка и работа в музыкальной сфере, которую удавалось без потерь совмещать с ведением лейбла.
Момент истины настал в 2015-м. В начале года, с разницей в неделю, мне позвонила сначала мама, затем папа. В один из обычных рабочих дней к маме подошёл недавно устроившийся к ним в контору студент и спросил, не приходится ли ей сыном Макс Флянтиков. Услышав утвердительный ответ, он пропел дифирамбы нашему лейблу и передал всяческие респекты в мой адрес. Неделю спустя аналогичный случай произошёл на работе у папы: к нему с тем же вопросом и словами восхищения подошёл какой-то интерн. Помню, что воспринял эту информацию без особого энтузиазма — было забавно, но не более того. Тем не менее, искреннее удивление вперемешку с гордостью родителей я запомнил хорошо.
Роскошно отдыхаю в Болгарии на деньги, заработанные на лейбле.
Летом того же года мы с семьей отдыхали в Болгарии, когда мне на карточку упала доля с прибыли Силка за второй квартал. Разбив полученную сумму на месяцы, я получил рекордные для того периода 70.000 рублей с копейками. В тот момент мы с отцом лениво развалились в креслах на балконе отельного номера и наслаждались чудесным видом на море, и я без всякого умысла решил поделиться с ним своими успехами. Сам того не ведая, я активировал достижение, которого ждал многие годы: папа сказал, что это отличный результат и достойные деньги... а потом похвалил меня за работу над лейблом! Я очень рад, что успел услышать от него эти слова, потому что через год с небольшим отца не стало... но его похвала и столь нужный мне закрытый гештальт навсегда остались в моей памяти.
Тут он ещё не признал успех Силка — просто донашивает мою старую футболку. И у него днюха.
Не хочу заканчивать пост на грустной ноте, да и не помешало бы подвести какой-то итог этой комканой простыни событий и мыслей. А вывод у меня простой и очевидный: если столь неуверенный в себе и рассеянный человек как я смог преодолеть сопротивление и неодобрение семьи, найти в себе силы и терпение, чтобы свернуть с проторенной дорожки «работа-дом-работа» и, в конце-концов, добиться успеха, стабильного дохода и независимости от работодателя... то это по плечу каждому. Это по плечу тебе.
Цензура и манипулирование медиа в Германии цветёт пышным цветом. – Захарова, о гос. финансировании "независимых" СМИ в ФРГ
Помните, когда Берлин оправдывал травлю российских СМИ в Германии и убрал из сетки вещания RT, а немецкие официальные лица тогда говорили, что не имеют никакого влияния на информационные процессы?
Немецкие депутаты запросили у правительства информацию о том, как поживают в немецком государстве независимые, отделённые от госказны средства массовой информации. И получили официальный ответ. Вот ссылка на него.
А там тридцать страниц – огромная таблица с перечислением сумм, которые были от властей перечислены СМИ за несколько прошедших лет.
«Независимые, отделённые от государственного бюджета» СМИ получили в общей сложности более 1,5 млн евро наличными и банковскими переводами. В схемах были задействованы как минимум 200 немецких журналистов.
Почему я пишу «как минимум»? Потому что это не все госденьги и не все журналисты, которых контрактует Берлин для своих информпропагандистских мероприятий. Об этом напрямую сказано в ответе правительства: сотрудничество СМИ со спецслужбами раскрытию не подлежит (см. стр. 2 и 3).
То есть немецкие силовики платят журналистам непонятно за что, непонятно как, непонятно сколько, и об этом никто не должен знать и не узнает, ведь речь идёт о «соображениях госбезопасности». – Захарова.