— Вот, смотрите, — Кир ткнул пальцем в блок кода на экране. — Это "модуль лояльности". Он оценивает каждого гражданина по шкале от "патриота" до "предателя". Но он опирается не на действия, а на ассоциации. Купил книгу запрещенного автора — минус пять баллов. Поставил лайк фотографии с оппозиционного митинга — минус десять. Это цифровой донос, встроенный в ядро.

— Мы не можем его просто вырезать, — сказала Алиса, потягивая свой пятый за ночь эспрессо. — Вся архитектура «Ока» завязана на эту метрику. Если мы его уберем, система рухнет.

— Значит, мы его перепрограммируем, — Саня, который уже почти слился со своим эргономичным креслом, открыл новое окно. — Мы не будем удалять понятие "лояльности". Мы изменим его значение.

Он начал писать код.

— Новая метрика. "Лояльность" — это не верность государству. Это верность человеческим принципам. Помог соседу — плюс пять. Сделал пожертвование в независимый фонд — плюс десять. Выразил собственное мнение, отличное от официального, — плюс двадцать.

Они занимались не просто программированием. Они закладывали в машину новую этику. Это был сложный, философский труд. Каждый параметр, каждый коэффициент веса вызывал бурные споры, которые порой затягивались на часы.

В это время остальная часть команды жила своей жизнью, поддерживая "кокон", в котором рождался новый ИИ.

Илья в своей мастерской, под звуки старого рока, доводил до ума «Стазис-пушки». Первый прототип был громоздким и тяжелым. Теперь он работал над компактной, пистолетной версией, которую можно было бы спрятать под курткой. Он экспериментировал с разными газами, пытаясь добиться максимального охлаждающего эффекта при минимальном объеме. Его мастерская была заставлена покрытыми инеем кусками металла и искореженными платами роботов-манекенов.

Сергей продолжал свою двойную жизнь, но теперь его работа в «ТехноСфере» приобрела новый смысл. Он больше не чувствовал себя шпионом в тылу врага. Он чувствовал себя зоологом, изучающим повадки опасного хищника. Он скачивал свежие обновления для «Ока», отчеты о сбоях, аналитические записки — и все это отправлял в "корм" для «Кассандры». Он снабжал их ИИ самой актуальной информацией о том, как меняется и думает противник.

А Ксюша... Ксюша стала легендой. Для нее, как и для всей команды, доступ к "зеленому коридору" и невидимости для камер открыл новые горизонты. Она продолжала работать курьером, но ее "посылки" изменились. Теперь, приезжая в южные районы, она привозила не только пиццу.

В одном из рейсов она доставила в подпольную больницу «Гетто-Код» партию дефицитных импортных медикаментов, которые Саня заказал через даркнет. В другой раз — привезла матери-одиночке, чей социальный рейтинг упал до нуля, лишив ее пособий, анонимный пакет с продуктами и деньгами, "отмытыми" через криптомиксер.

Она двигалась по городу как призрак. Камеры ее не видели. Патрули "случайно" отворачивались. На Юге о ней начали ходить слухи — "Призрачный Курьер", ангел-хранитель в желтой куртке, который появляется там, где система дала сбой, и помогает тем, кого стерли. Сама Ксюша об этом не знала. Она просто делала то, что считала правильным, чувствуя пьянящую свободу от всевидящего ока, которое впервые за долгие годы смотрело сквозь нее. Это была их первая, маленькая, но настоящая победа. Они не просто прятались. Они начали менять мир. Тихо, по одной доставке за раз.

Призраки в Машине и Охота на Тень

Внешне в городе ничего не изменилось. Но те, кто имел доступ к аналитике «Ока», начали замечать странности.

В офисе «Тех-Сферы» царило нервное оживление.

— Смотрите на тепловую карту аномалий, — Антон, начальник Сергея, вывел на большой экран карту Петербурга. Южные районы и Намыв, которые еще месяц назад горели красным и желтым, теперь сияли спокойным, холодным зеленым цветом. — За последние две недели уровень правонарушений в "проблемных" зонах упал на 90%. Официально — это триумф «Социальной Гармонии». Генерал Соколов в восторге, готовит рапорт президенту.

В зале раздались сдержанные аплодисменты. Но Антон не улыбался.

— А неофициально, — он понизил голос, — это статистический кошмар. Такого не бывает. Люди не перестают нарушать закон за одну ночь. Это либо массовый сбой в системе сбора данных, либо... — он замялся.

— Либо кто-то научился мастерски подделывать отчеты, — закончил за него грузный мужчина из службы безопасности.

«Око» начало проявлять признаки... паранойи. Лишившись привычной "пищи" в виде мелких преступлений, нейросеть, обученная искать угрозы, начала находить их там, где их не было. Система стала сверхчувствительной. Двое граждан, остановившихся поболтать на углу дольше пяти минут, тут же помечались как "потенциальное несанкционированное сборище". Пожилая женщина, забывшая дома ID-карту, классифицировалась как "неопознанный агент". Патрули стали останавливать людей по самым абсурдным поводам. Город, ставший "идеально" спокойным в отчетах, на деле наполнился тихим, глухим напряжением. Иллюзия «Тишины» давала неожиданный побочный эффект.

Но для Сергея главная проблема пришла с другой стороны.

На очередном закрытом совещании службы безопасности «Техно-Сферы» на стол лег отчет с грифом "Совершенно Секретно".

Тема: "Утрата боевой единицы 'Призрак' 6-S, бортовой номер 712".

— Итак, коллеги, — начал начальник СБ, человек с лицом из обветренного гранита. — Две недели назад во время патрулирования на Крестовском острове пропал наш самый современный юнит.

— Пропал? — удивился кто-то. — В смысле, украли?

— Хуже. Он просто исчез. Последний лог — "сбой сенсоров из-за магнитной аномалии". Затем — 20 минут тишины. После чего юнит вышел на связь с другой точки города, доложил о неисправности и самостоятельно вернулся на базу. Диагностика показала выгорание основной оптической системы. Ничего необычного, бывает. Но...

Он переключил слайд. На экране появились две карты. Одна — официальный GPS-трек робота, с 20-минутной "дырой". Вторая — восстановленные "сырые" данные с внутренних гироскопов и акселерометров, которые писал "черный ящик" робота.

— А вот что он делал на самом деле, — показал начальник СБ. — Его "магнитная аномалия" — это резкое ускорение вверх. Потом — горизонтальное перемещение со скоростью 60 км/ч на высоте 30 метров. Затем — резкое снижение. И все это время он был обесточен. Его несли по воздуху.

В зале повисла тишина.

— Кто? — спросил Антон.

— Мы не знаем. Нам не удалось получить видео из его кэша. Тот, кто это сделал, профессионально затер логи. Это не обычные вандалы. Это кто-то с доступом к нашим технологиям. Кто-то, кто знал "слепые зоны" патрулирования и уязвимости системы.

Сергей сидел, не меняя выражения лица. Его ладони под столом были мокрыми. Они нашли. Они не знают кто, но они знают как. Расследование началось.

— Что говорит сам юнит? — спросил Сергей, стараясь, чтобы его голос звучал как можно более безразлично.

— А вот тут самое странное, — начальник СБ покачал головой. — После ремонта оптики его вернули в строй. И он... стал лучше. Идеальным. Его показатели эффективности выросли на 15%. Ни одного сбоя. Он стал образцово-показательным солдатом. Слишком образцово-показательным. Мои психологи считают, что это может быть формой маскировки. Что внутри него сидит "спящий" вирус. Поэтому юнит 712 отстранен от патрулирования и помещен в карантинный бокс. Для углубленного изучения.

У Сергея похолодело внутри. Их Голем, их самый ценный агент, оказался под замком. Они больше не могли получать от него данные.

— Выводы? — спросил директор.

— Вывод один. В городе действует группа, обладающая беспрецедентными техническими возможностями. Они научились похищать наших роботов. Зачем — непонятно. Либо для разборки и копирования технологий, либо для перепрошивки, — начальник СБ посмотрел на Сергея. — Аналитический отдел выдвинул гипотезу, что эти "призраки", которые очистили статистику в проблемных районах, и те, кто похитил робота — это одна и та же команда.

Он переключил на последний слайд.

— В связи с этим, генерал Соколов санкционировал активацию нового протокола. Проект "Чистильщик". Это новая серия роботов. Восьмая. Экспериментальная. Они не патрулируют. Они охотятся. Их задача — не порядок, а поиск и уничтожение источников аномальных сигналов и тех, кто пытается взломать систему. У них нет нелетального оружия.

На экране появилось изображение нового робота. Он был не похож на "Призрака" или "Кентавра". Это была приземистая, паукообразная машина на четырех ногах, вся покрытая шипами-антеннами и датчиками. Вместо "головы" — вращающаяся турель с чем-то, похожим на многоствольный пулемет.

— Первые три экземпляра выходят на улицы города сегодня ночью. Их цель — Намыв и Шушары. Охота началась. Настоящая.

Сергей понял, что их игра в "тишину" и невидимость закончилась. Зверь, которого они пытались усыпить, понял, что его обманывают, и выпустил своих гончих.

Время Тишины вышло

Когда Сергей вернулся в бункер и пересказал содержание совещания, праздничное настроение от успехов «Тишины» испарилось, как капля воды на раскаленной плите. Слова "Проект 'Чистильщик'" и "Голем в карантине" повисли в воздухе тяжелым, ядовитым туманом.

— Они его забрали, — Саня медленно опустился в свое кресло. Он смотрел на погасший экран, где раньше отображалась телеметрия Голема, словно на могилу друга. — Он был нашим лучшим агентом. И теперь они его потрошат, ищут наши закладки...

— Они не найдут, — отрезал Илья из своего угла. Он перестал паять и впервые за несколько дней вышел в общий отсек. — Аппаратную "Пиявку" я замаскировал под штатный конденсатор. А твой софт, Саня, зашит так глубоко, что им придется снять чипы и смотреть под микроскопом. На это уйдут недели. Но проблема не в этом.

Он подошел к столу и выключил проектор, на котором все еще красовалась идеальная зеленая карта города.

— Вот это всё — иллюзия. Детские игры, — жестко сказал он. — Мы создали для них красивую картинку, и они нам почти поверили. Но теперь они высылают на улицы волков, которым плевать на статистику. «Чистильщики» не ищут преступников. Они ищут нас. Им нужен наш сигнал, наше тепло, наше присутствие. Наша "невидимость" для них — как красная тряпка для быка. Они будут идти на аномальную тишину.

Впервые за долгое время в бункере воцарилось молчание, полное бессилия. Их самая гениальная стратегия обернулась против них.

— Время тишины вышло, — нарушил молчание Игорь. Он стоял, скрестив руки на груди, его лицо было непроницаемым, как камень. — Мы слишком увлеклись шпионажем. Мы думали, что у нас есть время. Его нет. Хватит прятаться. Пора огрызаться.

— Как? — спросил Кир. — Выйти на них с твоими «Стазис-пушками»? Они нас расстреляют из пулеметов раньше, чем мы подойдем на дистанцию заморозки. Мы даже не знаем их слабых мест.

— Значит, узнаем, — Игорь посмотрел на Сергея. — Ты сказал, их выпускают сегодня ночью. Откуда?

Сергей, который до этого сидел, закрыв лицо руками, поднял голову. В его глазах аналитика снова зажегся огонь.

— Секретный сборочный цех «Щита», нашего конкурента. В промзоне Парнас. Это их разработка, "ТехноСфера" тут ни при чем. Заказ прямой от Ведомства Безопасности.

— Как их перевозят? — надавил Игорь. — Не своим же ходом они по городу топают.

Сергей открыл ноутбук.

— Логистика. Так... Транспортировка осуществляется в стандартных бронеконтейнерах на грузовиках без опознавательных знаков. Маршрут каждый раз генерируется заново за час до выезда, чтобы избежать засад. Три машины в конвое. Две — с охраной, одна — с «грузом». В какой именно — неизвестно.

— "Игра в наперстки", — хмыкнул Игорь. — Классика. Но у них должен быть пункт назначения. Точка выгрузки.

— Да, — подтвердил Сергей. — Две точки. Наша база «Северных» на Намыве и ангары в Шушарах. Они собираются прочесывать наши основные "аномальные" зоны.

Игорь подошел к карте.

— Значит, мы устроим им засаду. Не в городе. А на перегоне. КАД. Там ночью меньше всего камер и свидетелей.

План начал рождаться прямо на ходу, в лихорадочном мозговом штурме.

— Мы не сможем остановить конвой, — сказала Алиса. — У охраны приказ стрелять на поражение.

— Нам и не нужно его останавливать, — ответил Игорь. — Нам нужно забрать один контейнер. На ходу.

Он посмотрел на Илью и Кира.

— Ваши дроны. «Монстр» Ильи и два тяжелых «Грузовика» Кира. Смогут они поднять контейнер весом... сколько он весит?

— Около тонны, вместе с роботом, — прикинул Илья. — Три дрона... на пределе, с новыми моторами. Если ветер не шквалистый. Но как его зацепить?

— Магниты! — воскликнул Кир. — Электромагнитные захваты. Мы подлетаем сверху, "примагничиваемся" к крыше контейнера и просто... уносим его.

— Это ограбление поезда. В воздухе, — Саня смотрел на них, как на сумасшедших.

— Это наш единственный шанс, — твердо сказал Игорь. — Нам нужно заполучить одного «Чистильщика» до того, как он начнет охоту. Нам нужно вскрыть его, найти уязвимость, создать оружие против него. Иначе в следующую ночь он придет за нами.

Он обвел взглядом команду. Отчаяние сменилось злой, холодной решимостью.

— Сергей, нам нужен точный маршрут и время выхода конвоя. Кир, Алиса, Илья — готовьте дроны и захваты. Саня, Вика — цифровое прикрытие, глушение и отвлечение. Ксюша...

Он посмотрел на девушку.

— Ты будешь нашими глазами. Нам нужен будет кто-то на трассе, чтобы в реальном времени координировать заход дронов. На мотоцикле.

Ночная Погоня и Незваный Гость

Подготовка к операции «Воздушный пират» шла полным ходом, превратив бункер и берлогу «Северных» в единый военный завод. Илья и Кир, забыв о спорах, вместе колдовали над электромагнитными захватами. Они потрошили старые промышленные трансформаторы, выдирая из них километры медной проволоки для обмоток. Воздух в мастерской Ильи густел от запаха лака и перегретого металла.

Сергей не вылезал из-за ноутбука, пытаясь через свои каналы в «ТехноСфере» выудить хоть какие-то крохи информации о графике движения конвоя. Алиса и Вика писали скрипты для синхронизации трех дронов, чтобы те могли поднять тонну груза, не разорвав его на части. Игорь и Ксюша изучали карту КАД, выбирая идеальное место для засады — участок, где эстакада проходит над глухой, заснеженной промзоной.

Ночь. Саня заступил на дежурство у мониторов наблюдения. Это была самая скучная, но и самая важная работа — быть глазами крепости. Он откинулся в кресле, поставив рядом с собой термос с крепким чаем и пакет с печеньем. На экранах — привычная картина спящего Намыва. Ветер гоняет поземку по пустым улицам. Тишина.

Он уже начал клевать носом, когда на одном из экранов, который показывал картинку с камеры на выезде из города в сторону промзоны Парнас, что-то привлекло его внимание.

Две яркие, мечущиеся точки. Погоня.

Саня увеличил изображение. Качество было дрянным, но суть была ясна. Два полицейских дрона-перехватчика серии "Ястреб" — быстрые, маневренные, вооруженные сеткометами — гнали одинокую цель. Судя по тепловому следу и скорости, это был мотоцикл.

— Эй, народ, кто не спит, — тихо сказал он в общий канал. — У нас тут экшен на внешнем периметре. Сектор "Парнас-Север". Погоня.

Игорь тут же появился у него за спиной, протирая заспанные глаза.

— Кто кого?

— "Ястребы" гонят какого-то бедолагу на мотоцикле. Судя по манере езды, парень молодой и отчаянный. Жмет под 150 по обледенелой дороге.

Они наблюдали за погоней, как за фильмом. Мотоциклист был виртуозом. Он уходил от дронов, ныряя под эстакады, проскакивая между опорами, используя "слепые зоны" их сканеров. Но дроны были машинами. Они не уставали, и их было двое. Они начали брать его в "коробочку".

— Сейчас возьмут, — констатировал Игорь. — Загоняют его в тупик, к старому терминалу. Там глухая стена.

Саня смотрел на экран, и что-то внутри него щелкнуло. Он видел не просто нарушителя. Он видел себя, полгода назад, бредущего по улицам заброшенного интернета. Одиночку против системы.

— Мы можем ему помочь, — сказал он.

Игорь посмотрел на него. Это было нарушение всех протоколов. Не вмешиваться. Не привлекать внимания.

— Зачем? — спросил он.

— Потому что он один из нас, — просто ответил Саня. — Потому что он дерется.

Игорь молчал секунду. Потом кивнул.

— Что предлагаешь?

— «Чистильщиков» еще нет. У этих "Ястребов" старая прошивка. Они уязвимы к спуфингу GPS, — Саня уже стучал по клавиатуре. — Кир! Мне нужен твой передатчик!

Кир, который дремал на диване, тут же подскочил.

— Говори.

— Создай для них ложную реальность. Перемести "стену" терминала на двести метров вперед в их навигационной системе. Пусть думают, что тупик дальше, чем он есть на самом деле.

— Гениально! — Кир подключился к своей аппаратуре. — Даю им сдвиг по фазе реальности!

На экранах дронов (к которым Саня уже получил доступ через одну из старых уязвимостей) карта местности слегка поплыла и сдвинулась. Для них тупик отодвинулся. Они продолжали гнать мотоциклиста, уверенные, что он вот-вот влепится в стену.

Мотоциклист же, увидев перед собой глухой бетонный забор, сделал то, чего машины от него не ожидали. Он затормозил, развернул байк на месте и прыгнул. Кроссовый мотоцикл взлетел по крутому сугробу, как по трамплину, перемахнул через невысокое заграждение и приземлился на крышу пристроенного склада. Дроны этого не видели — их внимание было сосредоточено на "стене" впереди.

Когда они "долетели" до виртуального тупика и поняли, что их обманули, мотоциклиста уже и след простыл.

— Ушел, — с удовлетворением сказал Саня.

— Красавчик, — оценил Игорь акробатический этюд. — Ладно, шоу закончилось. Возвращаемся к работе.

Они уже собирались отвернуться от экранов, когда Вика, следившая за радиоэфиром, сказала:

— Эм... ребята? Кажется, он не ушел.

— В смысле?

— Я засекла сигнал. Слабый, нестандартный протокол... на частоте, которую использует наш "Ключник" для активации. Он идет сюда.

Все замерли.

— Как он узнал частоту? — прошептал Саня. — Это невозможно.

— Он не узнал. Он ее "услышал", — догадался Кир. — Когда я делал спуфинг, я на долю секунды дал в эфир мощный импульс на этой частоте, чтобы "пробить" их защиту. У парня на мотоцикле, видимо, стоит анализатор спектра. Он поймал наш след. И решил пойти по нему.

— Он идет прямо к нашему входу в коллектор, — доложил Игорь, переключив камеру. На экране был виден одинокий силуэт на мотоцикле, медленно едущий по заснеженному пустырю. Он остановился точно над их главным люком.

Заглушил двигатель. Снял шлем.

Это был совсем пацан. Лет пятнадцати, не больше. Худой, злой, с колючим взглядом. Он посмотрел прямо в объектив камеры, которую, конечно же, не мог видеть.

А потом просто сел на снег и стал ждать. Он не знал, кто ему помог. Но он знал, что они здесь.

Гость из Холода

Тишина в бункере стала звенящей. Все смотрели на экран, где одинокая фигура подростка сидела на снегу прямо над их головой. Он не двигался, только от его дыхания поднималось облачко пара. Он ждал.

— Что будем делать? — Саня первым нарушил молчание. В его голосе смешались тревога и какое-то странное чувство ответственности. — Мы не можем его там оставить. Замерзнет. Или его найдет следующий патруль.

— Мы не можем его сюда привести, — возразил Илья. — Он видел, откуда шел наш сигнал. Он знает наше местоположение. Если он уйдет и его поймают... он нас сдаст. Не со зла, его просто сломают на допросе.

— Он не уйдет, — тихо сказал Игорь, не отрывая взгляда от монитора. — У него мотоцикл еле живой, бак почти сухой. И ему некуда идти. Посмотрите на него. Это загнанный зверек, который ищет нору.

Игорь принял решение.

— Я выйду. Один. Вы прикрываете. Если что-то пойдет не так — блокируйте гермодверь и уходите в радиомолчание.

Он надел куртку, сунул в карман небольшой пистолет (просто чтобы был) и направился к шлюзу.

Тяжелая гермодверь в стене паркинга открылась с тихим шипением. Из проема пахнуло теплым, жилым воздухом бункера. Парень на улице вздрогнул от неожиданного звука и вскочил на ноги.

Игорь вышел из тени колонн, подняв руки на уровень плеч, показывая, что не вооружен. Он остановился в десяти метрах.

Парень отреагировал мгновенно. Из рукава его потрепанной куртки выскочило самодельное устройство — клубок проводов, изоленты и старый аккумулятор от шуруповерта, увенчанный двумя угрожающе торчащими электродами. Он направил шокер на Игоря. Синяя искра с сухим треском пробежала между контактами.

— Не подходи! — голос у парня был срывающимся, подростковым, но в нем звучала стальная решимость. — Я не сдамся! Хуже будет!

— Успокойся, — голос Игоря был ровным, без тени угрозы. — Мы тебе помогли. Зачем нам тебе вредить?

— Кто вы? — парень не опускал оружие, его колючие глаза бегали, оценивая Игоря, выход из паркинга, возможные пути отступления.

— Те, кто не любит, когда "Ястребы" охотятся на людей, — уклончиво ответил Игорь. Он сделал крошечный шаг вперед. Парень тут же снова щелкнул шокером.

— Стой где стоишь! Что вам нужно?

— Ничего. Мы просто предлагаем помощь, — Игорь решил сменить тактику. — Ты ранен? Голоден? Замерз? Если хочешь жить, а не сдохнуть здесь от переохлаждения или от следующего патруля, — он кивнул на гермодверь, — иди за мной. Если нет — можешь попробовать уехать. Если, конечно, у тебя хватит бензина дотянуть до ближайшей заправки, где тебя уже ждут по ориентировке.

Парень колебался. Взгляд его метнулся от Игоря к мотоциклу, потом обратно. Он был в ловушке, и он это понимал. Помощь, которую ему предложили, выглядела так же опасно, как и угроза, от которой его спасли.

— Я... я вам не доверяю.

— И правильно делаешь, — согласился Игорь. — В этом городе никому нельзя доверять. Но выбора у тебя немного. Горячий чай и пицца — или камера в отделении. Решай.

Он медленно опустил руки и, не поворачиваясь спиной, пошел обратно к двери. Он бросил наживку. Теперь оставалось ждать, клюнет ли рыба.

Парень стоял еще с полминуты. Потом шокер в его руке погас. Он медленно, с опаской, шагнул вслед за Игорем, толкая перед собой свой старый, дребезжащий эндуро.

Внутри шлюза его встретили. Он вздрогнул, когда за ним закрылась гермодверь, отсекая звуки ночи. Его окружили. Он снова напрягся, готовый к драке.

Но вместо угроз ему протянули... кусок горячей пиццы.

— Ешь, — сказала Ксюша с дружелюбной улыбкой. — Остынет.

Чай был обжигающе горячим и невероятно сладким. Пицца — самая обычная, пепперони, но после нескольких дней голода она казалась ему пищей богов. Он ел жадно, обжигаясь, стараясь не смотреть ни на кого, но чувствуя на себе взгляды десятка незнакомых людей в странном, гудящем подвале, похожем на космический корабль.

Когда первый голод был утолен, и пальцы перестали дрожать от холода, Игорь снова сел напротив него.

— Спасибо, — тихо сказал Данил, глядя на пустую коробку из-под пиццы. Он, казалось, все еще не мог поверить, что находится в тепле и безопасности.

— Не за что, — мягко ответил Игорь. — Теперь рассказывай. Кто ты? И откуда у пятнадцатилетнего парня анализатор спектра на мотоцикле? Такая штука в "Детском мире" не продается.

Парень вздохнул, собираясь с мыслями. Он нервно теребил край своей грязной куртки.

— Данил я. Можно просто Даня, — начал он, глядя куда-то в пол. — А сканер... я сам собрал. По схемам из старого журнала "Радио". Мама говорила, что знание — это оружие. Ну, вот я и вооружился, чем смог.

Он замолчал, и Саня, чтобы разрядить обстановку, спросил:

— Круто. А зачем он тебе? Ну, сканер?

— Чтобы их видеть, — в голосе Дани звякнул металл. — Копов этих... Дронов. Чтобы знать, когда они рядом, и успеть свалить.

— А удирать-то зачем? — осторожно спросила Вика. — Комендантский час нарушаешь?

Даня поднял на нее глаза. Взгляд у него был совсем не детский — тяжелый, полный невыплаканных слез и ярости.

— Я им камеры ломал. Их глазки поганые, — выпалил он. — Просто подъезжал ночью и... камнем. Или из рогатки, шариком от подшипника. Бах — и нет глазика.

Игорь и Сергей переглянулись. Этот пацан был не просто хулиганом.

— Зачем? — спросил Игорь.

— Потому что они маму убили! — Даня почти закричал, и тут же смутился своей громкости. Он сжался, снова уставившись в пол.

В бункере стало очень тихо. Ксюша присела рядом с ним на край дивана.

— Дань, расскажи. Пожалуйста.

И он начал рассказывать. Сбивчиво, перескакивая, как это делают подростки, когда говорят о чем-то очень больном.

— Мама... она журналисткой была. Ну, в интернет-газете. Она... она писала правду. Ну, про то, как людей... стирают. "Обнуляют", — он произнес это слово с ненавистью. — Написала статью про одну женщину, у которой всё отняли. Социальный рейтинг этот, чтоб он сдох. И...

— И их редакцию закрыли, — тихо подсказал Сергей, который знал сотни таких историй.

— Ага, — кивнул Даня. — За ночь. Сайт заблокировали, у всех отобрали лицензии. Маму уволили. Сказали, она теперь... "неблагонадежная". Ей даже курьером не давали устроиться. Мы жили на то, что... ну, продавали всякое. Ее книги, мой старый комп... А потом она заболела. Рак.

Он замолчал, и все увидели, как у него задрожал подбородок.

— Врач сказал, нужна операция. Срочно. Но в городской больнице сказали... очередь. Типа, три месяца. А в частной... — он горько усмехнулся. — А в частной сказали, что у мамы рейтинг нулевой. И банк кредит не дает. И страховка не работает. Сказали... "извините, политика безопасности".

Вика прикрыла рот рукой.

— Неделю назад ее не стало, — закончил он свой рассказ бесцветным голосом. — В больничном коридоре. Потому что для нее даже койки не нашлось. Они её просто... выключили. Удалили. За статью.

Он поднял на них свои яростные, воспаленные глаза.

— Вот поэтому я и ломал их камеры. Потому что каждый этот глазок — он... он на нее смотрел и решал, что она не достойна жить. Я просто хотел их ослепить. А сегодня они меня заметили.

Он посмотрел на Саню.

— Тот сигнал... который вы дали... Я его поймал. У меня сканер запищал так, как никогда раньше. Я подумал... кто бы вы ни были, вы — не они. Вы их враги. А враг моего врага...

— ...наш друг, — закончил за него Игорь, положив тяжелую руку ему на плечо.

В бункере повисла тишина, тяжелая от сочувствия и уважения. Этот пятнадцатилетний пацан, один, с помощью изоленты и смекалки, вел свою собственную, маленькую войну. И этой ночью его война пересеклась с их.

Он достал из-за пазухи "Ключник". Оставалось просто подключить его. Игорь наклонился к задней панели сервера... и замер.

— Черт, — прошипел он.

— Что там? — напряженно спросил Илья.

— Физическая защита. Все порты — и сетевые, и питание — закрыты бронированной планкой на кодовом замке. Электронный, с сенсорной панелью.

В бункере повисла тишина. Этот нюанс они не учли. На схемах, которые добыл Сергей, этой детали не было — видимо, модификация недавняя.

— Код четырехзначный, — доложил Игорь. — Любая попытка подбора вызовет локальную тревогу.

— Спокойно, — голос Ильи был на удивление ровным. — Дай мне макросъемку замка. Через камеру шлема.

Игорь поднес голову вплотную к панели.

— Вижу, — сказал Илья, разглядывая увеличенное изображение на своем мониторе. — Это стандартный замок "Цербер-лок". Мы такой вскрывали на "Призраке". У него есть слабое место. Отпечатки.

— Я в перчатках. Панель чистая, — возразил Игорь.

— Ты не понял. Не твои. Отпечатки техника, который его закрывал. Они остаются в виде жировых следов. В обычном свете не видно, но если подсветить под определенным углом...

— ...ультрафиолетом! — догадался Кир.

Игорь нажал кнопку на шлеме, переключая фонарь в УФ-режим.

И сенсорная панель замка преобразилась. На цифрах "2", "8", "1" и "5" проступили слабые, едва заметные отпечатки пальцев.

— Есть четыре цифры, — доложил Игорь. — Но комбинаций — двадцать четыре. У меня нет времени их перебирать. Три неверных ввода — и блокировка.

— Тебе и не нужно, — отозвался Сергей. — Анализирую... Больше всего "засвечена" кнопка "5". Меньше всего — "2". Скорее всего, это последняя и первая цифры кода. Техники часто нажимают первую цифру чистым пальцем, а на последней задерживаются дольше, проверяя, закрылся ли замок.

— Значит, код либо 2-8-1-5, либо 2-1-8-5, — быстро посчитал Саня. — Пятьдесят на пятьдесят.

— Давай, Игорь. Выбирай, — голос Сергея был напряжен.

Игорь посмотрел на панель. Он вспомнил, как сам вводил пин-коды на банкоматах. Движение по диагонали всегда удобнее. 2-8-1-5. Логично. Он набрал комбинацию.

Панель пискнула и вспыхнула красным. ACCESS DENIED.

— Черт! — ругнулся он.

— Осталось две попытки! — предупредила Вика. — Вторая комбинация!

Игорь, чувствуя, как по спине течет холодный пот, набрал: 2-1-8-5.

Секундное ожидание, которое показалось вечностью.

Зеленый огонек. Тихий щелчок соленоида. Бронированная планка отъехала в сторону, открывая доступ к портам.

— Я внутри! — выдохнул Игорь.

Он работал быстро. Отключил толстый магистральный кабель. Вставил в разрыв "Ключник" — щелк-щелк. Светодиод на устройстве мигнул зеленым — контакт есть. Он задвинул планку обратно до щелчка. Все.

— Готово. "Ключник" установлен. Я ухожу.

— Рано радуешься, — вдруг раздался тревожный голос Алисы. — Игорь, у тебя компания. Я засекла активацию патрульного дрона. "Паук". Он сошел с маршрута и идет по твоему коридору. Прямо к серверной.

— Как?! — не понял Игорь. — Я не шумел.

— Сбой! — крикнул Саня из бункера. — Твоя вторая попытка ввода кода вызвала "желтый" флаг в системе! Она не подняла тревогу, но отправила ближайший патруль на "визуальную проверку аномальной активности клавиатуры"! Он будет у твоей двери через двадцать секунд!

Игорь замер. Путь назад, через коридор, был отрезан. Он был заперт в клетке с самым важным секретом сопротивления.

Двадцать секунд. В абсолютной тишине серверной, нарушаемой лишь гулом вентиляторов, эта цифра прозвучала как приговор. Игорь прижался к двери, вслушиваясь. Снаружи, в коридоре, пока было тихо. Но он знал — где-то там, за поворотом, уже скользит по стене маленький шестилапый хищник.

— Уходить через вентшахту поздно, — голос Алисы в наушнике был ледяным. — Пока ты откроешь решетку, он уже будет здесь. И он услышит скрежет металла. Тебе нужен другой выход. Нестандартный.

— Других выходов нет! — бросил Игорь, его взгляд метался по гладким стенам серверной. — Это герметичный бокс!

— Есть, — вдруг вмешался Кир. В его голосе слышался азарт человека, нашедшего "пасхалку" в игре. — Схема! На плане, который мы украли! Слева от входа, за фальш-панелью. Там сервисная шахта. Для грузового лифта, на котором поднимают стойки.

Игорь рванулся к стене. Действительно, одна из панелей слегка отличалась по цвету. Он подцепил ее ногтями — она поддалась, открывая за собой небольшую нишу и утопленную в стене кнопку вызова лифта. Но сам проем был закрыт массивной стальной дверью без ручки.

— Лифт здесь не ходит, Кир, — процедил Игорь. — Он на консервации. Его вызывают только по спецкоду из центра управления.

— Саня! — крикнул Кир. — Код вызова! Он должен быть в логах Голема! "Перемещение оборудования"! Ищи!

Саня, бледный как полотно, застучал по клавиатуре с бешеной скоростью. Его пальцы мелькали.

— Есть! Нашел! Разовый сервисный ключ, сгенерированный три месяца назад! Он еще должен быть активен! Отправляю команду на контроллер лифта!

— ...десять секунд, — доложила Алиса. — Дрон заходит в коридор.

Игорь припал к двери серверной и посмотрел в крошечный глазок аварийного обзора. В дальнем конце коридора показался красный огонек "Паука". Он двигался быстро, бесшумно перебирая магнитными лапами по стене.

— Давай, Саня, давай... — шептал Игорь.

За его спиной раздался тихий гул. Индикатор над дверью лифта загорелся. А затем, с натужным скрежетом давно не работавших механизмов, стальные створки начали медленно разъезжаться.

За ними была не кабина. За ними была черная, бездонная пропасть шахты лифта. Саня вызвал не кабину. Он просто открыл двери на этом этаже. Вдоль дальней стены шахты, тускло блестя в свете из коридора, уходила вниз узкая металлическая аварийная лестница.

— ...пять секунд. Дрон в десяти метрах. Он "слышит" звук лифта. Ускоряется.

— Это мой выход, — сказал Игорь. Он посмотрел на хлипкую лестницу, покрытую слоем пыли и смазки. Это был его единственный шанс.

В этот момент "Паук" добежал до двери серверной. Его оптические сенсоры уставились на панель замка, где все еще горел зеленый индикатор успешного входа. Аномалия была налицо. Дрон издал пронзительный сигнал тревоги и начал передавать видеопоток в центр.

Но было уже поздно.

Игорь перекинул ногу через край проема, нащупал скользкую перекладину и начал спуск. Он не прыгал. Он скользил вниз, как пожарный, перебирая руками и ногами с максимально возможной скоростью. Металлические ступени больно били по рукам сквозь перчатки. Рюкзак с оборудованием бился о спину, сбивая ритм.

— ...он внутри! Дрон видит открытую дверь лифта! Тревога! — кричал в ухе Саня. — Игорь! Ты где?!

В ту же секунду сверху, из проема, ударил яркий луч прожектора "Паука". Дрон подполз к краю и посмотрел вниз. Луч выхватил фигуру Игоря, который был уже на этаж ниже.

Дрон не мог стрелять. У него не было оружия. Но у него был другой приказ. Он развернулся, и его манипулятор ударил по кнопке закрытия дверей лифта на этаже. Система, переведенная в аварийный режим, подчинилась.

Массивные створки с лязгом начали закрываться, отсекая Игоря в полной темноте шахты.

— Сергей, он меня запер! — крикнул Игорь, продолжая спуск уже вслепую.

— Спокойно, я вижу его! — ответил Сергей. — Саня, дай мне управление дверями нижнего технического этажа!

Игорь летел вниз по лестнице. Последний пролет он практически съехал по перилам, приземлившись на твердый пол в основании шахты. Он был в тесном техническом приямке.

Включил фонарь. Прямо перед ним — глухая стена. Выхода нет.

Сверху доносился лязг — это, видимо, уже бежала к шахте живая охрана.

И вдруг часть стены перед ним начала уезжать в сторону. Саня, получив доступ, открыл ему аварийный выход в дренажный коллектор.

Игорь нырнул в спасительный проем. Дверь за ним тут же закрылась, превратившись обратно в стену.

— Я в коллекторе, — выдохнул он. — Чисто...

Наверху, в РЦО-3, выли сирены. Система перешла в режим полной блокировки. Охрана металась по коридорам, дроны сканировали каждый угол. Но призрак уже растворился в подземельях города, оставив после себя лишь открытую дверь, сработавшую сигнализацию и недоумевающего дрона-патрульного. И, конечно, маленький черный ящик, который уже начал свою тихую, невидимую работу в самом сердце врага. Миссия была выполнена.

Окно в Цитадель

Возвращение Игоря было тихим. Он появился в шлюзе бункера через час, грязный, мокрый, с огромным синяком на плече, но с блеском победителя в глазах. Его не встречали аплодисментами. Ксюша молча протянула ему кружку горячего чая. Илья осмотрел его, как механизм после перегрузки, убедился, что все «детали» на месте, и одобрительно кивнул. Сергей просто крепко пожал ему руку. Слов не требовалось. Они сделали это.

Эйфория была короткой, острой, как глоток чистого спирта. Они пробили брешь в самой защищенной крепости врага. Но сразу за радостью пришло тяжелое, пьянящее осознание масштаба открывшихся возможностей. Они больше не стучались в дверь. Они сидели в комнате охраны и смотрели на все мониторы сразу.

— Итак, — Сергей собрал всех у центрального стола, на который Саня уже вывел интерфейс управления «Ключником». — Игорь выполнил свою задачу. Плацдарм создан. Теперь начинается настоящая война. Война за информацию.

На экране светился лаконичный логотип.

«КЛЮЧНИК v1.0. СТАТУС: СПЯЩИЙ РЕЖИМ».

— Он на месте, он в сети, он невидим, — доложил Саня. — Прямо сейчас он просто пропускает трафик, как кусок кабеля. Система его не видит. Мы можем активировать его в любой момент.

Сергей обвел взглядом команду.

— Наша цель — не сломать их. Наша цель — стать ими. Нам нужны их знания. Полный доступ к Департаменту Разработки. Это три ключевых актива.

Он начал загибать пальцы.

— Первое: Датасеты. Это то, на чем обучается «Око». Полный набор биометрии, поведенческих моделей, социальных графов. Если мы получим их, мы сможем не просто делать «патчи невидимости». Мы сможем предсказывать действия системы. Мы сможем создавать «фантомные угрозы», отправляя армию роботов гоняться за призраками, пока мы будем работать у них под носом.

— Второе: Исходный код. Прошивки роботов, ядро самой «Гармонии». Саня, Кир, это для вас. Если у нас будет код, мы найдем все уязвимости. Мы сможем написать свою, альтернативную операционную систему для роботов. Мы сможем отдавать им приказы, которые они будут считать своими.

— И третье, — он посмотрел на Илью, — Чертежи. Полная техническая документация. Принципиальные схемы плат, 3D-модели узлов, состав сплавов. Илья, если ты получишь это, ты сможешь не просто чинить Голема. Ты сможешь построить второго. Или собрать устройство, которое будет выключать их одним щелчком.

Кир, который сидел на подлокотнике дивана, восхищенно покачал головой.

— Вы хотите не просто ограбить банк. Вы хотите украсть чертежи печатного станка и формулу бумаги для денег.

— Именно, — подтвердил Сергей. — Поэтому — никакой спешки. Следующие дни и недели мы будем действовать как призраки. "Ключник" переводится в режим пассивного зеркалирования. Мы начинаем собирать информацию. Картировать их внутреннюю сеть, слушать служебный трафик, изучать их привычки. Мы должны понять, как дышит этот организм, прежде чем вводить ему вирус.

Саня нажал на клавиатуре команду.

./keymaster --mode mirror --stealth high

Индикатор на экране сменился с «SLEEPING» на «MIRRORING».

— Пошел первый поток, — сказал он. — Шифрованный, упакованный в "шум". Скорость низкая, около мегабита в секунду, чтобы не вызывать подозрений. Первые гигабайты их внутреннего мира уже текут к нам.

В бункере наступила новая фаза. Фаза терпеливого, методичного шпионажа. Они больше не лезли на рожон. Они превратились в паука, который сидит в углу и плетет свою паутину, дожидаясь, пока муха сама в нее влетит. Их главным оружием стали не дроны и ЭМИ-гранаты, а терпение и анализ. Они открыли окно в цитадель врага. Теперь им предстояло внимательно изучить каждый уголок, прежде чем сделать следующий шаг.

Архитекторы Невидимой Войны

Тишина в бункере стала другой. Она перестала быть просто отсутствием звука и превратилась в густое, насыщенное поле информации. Гигабайты данных, что тонкой струйкой текли через «Ключник» из недр РЦОД, наполняли серверы, а вместе с ними — и сознание каждого члена команды. Начался этап, который Сергей назвал "Тихой Охотой".

Работа Сергея: Вскрытие Черного Ящика

Сергей полностью оккупировал главный командный стол. Дубовая столешница, когда-то предназначенная для переговоров, теперь была уставлена мониторами, исписанными стикерами и окружена пустыми кофейными кружками. Он был в своей стихии. Не в роли двойного агента, вынужденного улыбаться начальству, а в роли чистого аналитика, ученого, которому в руки попал инопланетный артефакт.

Первым делом он запретил кому-либо даже пытаться подключиться "вживую" к сети РЦОД.

— Они не идиоты, — объяснил он на утреннем брифинге. — Их система мониторинга ищет не только атаки, но и аномалии в поведении. Если кто-то изнутри начнет сканировать порты или запрашивать файлы, к которым не имеет доступа по должности, система поднимет "желтый" флаг. Мы будем действовать как призраки. Мы ничего не трогаем. Мы только копируем.

Под его руководством Вика развернула на кластере из серверов «Южан» полную виртуальную копию инфраструктуры РЦОД. Это была их "песочница", цифровой двойник вражеского центра, где можно было ломать, взрывать и экспериментировать без последствий. Следующие несколько дней Сергей потратил на то, чтобы перенести туда полную копию хранилища /unverified_datasets/ и саму нейросетевую модель Project_Oracle.

Когда копия была готова, он начал свои эксперименты. Он не пытался менять код. Он пытался понять "душу" машины. Он "скармливал" нейросети в своей песочнице профили вымышленных людей, меняя в них одну переменную за другой.

Вот "Василий", который слушает запрещенный панк-рок. Рейтинг лояльности: -5 пунктов.

А вот тот же "Василий", но у него есть справка о "повышенном уровне тестостерона". Рейтинг: -2 пункта. Система списала его музыкальные вкусы на "гормональный бунт", снизив уровень идеологической угрозы.

— Понимаете? — Сергей обернулся к Вике, его глаза горели. — Она ищет логические объяснения. Она пытается рационализировать поведение. Если мы дадим ей "правильное" объяснение девиантного поведения, она примет его и снизит уровень тревоги! Мы не будем стирать "преступления". Мы будем писать для них оправдательные приговоры.

Он начал кропотливую работу. Для каждого "нелояльного" гражданина из списка "Грибницы" он начал создавать пакет "смягчающих обстоятельств" — фальшивые медицинские анализы, психологические профили, служебные характеристики. Это была ювелирная работа по созданию цифровых алиби. Он готовил "отравленную" еду для зверя, и зверь должен был съесть её сам, во время следующего планового цикла самообучения, считая, что просто получает новые данные.

Работа Сани и Игоря: Создание "Зеркала"

Если Сергей был стратегом, то Саня и Игорь стали тактиками. Их задача была проще по сути, но не менее сложной в исполнении: обеспечить бесперебойный и незаметный поток данных из РЦОД.

— "Ключник" — это кран, — объяснял Саня Игорю, рисуя схему на маркерной доске. — Но кран нужно открыть. И сделать так, чтобы никто не заметил, что вода утекает.

Проблема была в том, что непрерывная передача больших объемов данных, даже зашифрованных, создала бы постоянную аномалию на линии. Саня придумал другое.

— Мы будем работать как торрент-клиент. Но наоборот. Наша цель — не скачивать, а "синхронизировать".

Он начал писать сложный скрипт, который назвал "Зеркало".

Принцип его работы был гениален. Скрипт, работая через "Ключник", не лез в папки и не копировал файлы. Он получал доступ к журналу файловой системы сервера. Это крошечный файл, в котором система просто отмечает: "Файл X изменен в 14:05", "Файл Y создан в 14:06". Запрос к этому журналу был штатной, низкоприоритетной операцией, не вызывающей подозрений.

Получив информацию об изменении файла, "Зеркало" не скачивало его целиком. Оно запрашивало только измененные байты, "дельту". Затем, уже на серверах "Бункера", оно "достраивало" локальную копию файла, внося в нее эти изменения.

— Мы не воруем книгу из библиотеки, — говорил Саня. — Мы просто подглядываем, какие страницы библиотекарь переписал, и вносим те же правки в свою копию.

Игоря, как практика, интересовала другая сторона медали.

— А что, если они обновят систему безопасности, и наш "Ключник" обнаружат? Что, если они физически перережут кабель?

— Тогда нам нужен резервный канал, — согласился Саня.

Их совместным проектом стал "Агент-Хамелеон". Это была следующая версия программных бэкдоров Сани. Игорь, изучая украденные логи, находил "спящие" учетные записи техников, которые уволились, но которых забыли удалить из системы. Под этими именами Саня внедрял своих "агентов" в наименее важные узлы сети РЦОД: сервер погоды, систему управления климатом, медиасервер в комнате отдыха.

Эти "агенты" были абсолютно пассивны. Но если основной канал через "Ключник" обрывался, они могли "проснуться" и начать передавать данные альтернативными путями: через спутниковый канал метеостанции или даже через мультимедийную систему, вплетая биты информации в метаданные музыкальных треков.

Игорь отвечал за поиск путей, Саня — за создание "вездеходов", способных по этим путям проехать. Они строили не одну дорогу, а целую транспортную сеть в тылу врага. И каждый день эта сеть становилась все плотнее.

Инженерный Экстаз и Ледяное Дыхание

Пока Сергей плел интриги с нейросетями, а Саня строил свои цифровые зеркала, Илья обрел свой собственный рай. Он перенес один из мониторов в свою мастерскую, подключился к защищенному разделу, который для него создал Игорь, и вошел в директорию /engineering_vault/.

Для инженера старой школы это было все равно что для историка найти библиотеку Александрии. Перед ним лежали не просто файлы. Это была квинтэссенция инженерной мысли последних двадцати лет. Полные CAD-модели всех серий роботов, от «Кентавра» до «Призрака». Принципиальные электрические схемы каждой платы. Распечатки трассировки печатных плат. Исходные коды для микроконтроллеров. Спецификации на материалы.

Илья забыл про сон и еду. Он сидел сутками, окруженный облаком канифольного дыма (пайка помогала ему думать), и с голодным восторгом поглощал информацию. Он распечатывал особо интересные схемы на стареньком матричном принтере и развешивал их на стенах своей мастерской, как трофеи.

— Ах, мерзавцы... — бормотал он, разглядывая схему сервопривода «Призрака». — Красиво. Изящно. Обратная связь по энкодеру, векторное управление по трем фазам... Никаких тебе щеточных моторов. Это произведение искусства.

В конструкции роботов он видел не просто боевые машины. Он видел почерк своих коллег, безымянных инженеров, которые, как и он когда-то, просто делали свою работу. Гениально. И цинично. Он находил решения, которые вызывали у него профессиональный восторг и человеческое омерзение одновременно. Например, система распознавания страха по микротремору голоса или датчики в подошвах «Кентавров», способные по вибрации грунта определить, бежит ли человек или идет.

— Они не оставили ни единого шанса, — сказал он как-то вечером Игорю, который зашел проведать его. — Каждый узел продублирован. Отказ одного мотора не остановит машину. Прострелят один оптический сенсор — включится второй. Эти штуки спроектированы, чтобы работать, даже если от них останется половина.

Но именно в этом совершенстве Илья и начал искать изъян. Не ошибку. А фундаментальный компромисс, на который пришлось пойти конструкторам. И через три дня он его нашел.

— Терморегуляция, — объявил он на общем брифинге, выводя на экран схему системы охлаждения «Призрака-6S». — Вот их ахиллесова пята.

На экране была сложная сеть тепловых трубок, радиаторов и термоэлектрических элементов Пельтье, которые отводили тепло от мощного процессора и сервоприводов.

— «Шестерка» — это печка на ножках, — пояснил Илья, указывая на графики. — В боевом режиме его процессор потребляет до 300 ватт. Сервоприводы — еще столько же. Это киловатт тепла, который нужно куда-то девать. Иначе он просто расплавится. Вся его элегантная броня — это, по сути, один большой радиатор.

Он увеличил один из узлов схемы.

— А вот ключ к системе. Термодатчик. Маленький, копеечный терморезистор, зашитый глубоко в корпусе, рядом с процессором. Если этот датчик покажет критическую температуру (скажем, +105°C), система защиты сделает что? Правильно. Она принудительно отключит питание, чтобы спасти дорогой кремний. Робот просто вырубится и уйдет в аварийный «холодный» режим.

— То есть, если мы его перегреем, он отключится? — спросил Кир. — Направить на него тепловую пушку?

— Долго, шумно и энергозатратно, — отмахнулся Илья. — Мы поступим хитрее. Мы не будем его греть. Мы его... заморозим.

Он достал из-под своего стола прототип нового устройства. Оно выглядело как футуристический бластер, собранный из сантехнических труб, баллона для дайвинга и сложного сопла с проводами.

— Знакомьтесь: С.Т.А.З.и.с.-пушка. Система Точечной Адиабатической Заморозки и Стазиса.

Он с гордостью похлопал по баллону.

— Здесь — сжиженный азот под давлением в 200 атмосфер. Но мы не просто поливаем им робота. Это было бы неэффективно.

Он показал на сопло.

— Здесь стоит клапан с эффектом Джоуля-Томсона. При резком расширении газа через узкое отверстие происходит мгновенное, адиабатическое охлаждение. На выходе из сопла мы получаем струю газа температурой минус 190 градусов по Цельсию. Если направить эту струю на бронеплиту «Призрака» в районе процессора...

— ...броня мгновенно охладится до минусовой температуры, — закончил за него Саня, чьи глаза загорелись. — Система охлаждения внутри, пытаясь компенсировать резкое падение внешней температуры, начнет работать "наоборот" — не отводить тепло от процессора, а наоборот, греть его. Но термодатчик, который мы обманем, будет "думать", что процессор замерзает, и отключит защиту от перегрева!

— Именно! — Илья торжествующе поднял палец. — Система сойдет с ума. Она увидит, что процессор "горячий" (потому что продолжает работать), но датчик рядом с ним "холодный" (потому что мы заморозили корпус снаружи). Возникнет логический парадокс. Центральный процессор, чтобы избежать фатальной ошибки, уйдет в режим экстренной остановки. H.L.T. Halt and Catch Fire. Робот замрет на месте, как статуя. На 5-10 минут, пока температура не выровняется.

Это было оружие нового поколения. Нелетальное. Бесшумное. И основанное не на грубой силе, а на обмане физики и логики самой машины.

— Теперь у нас есть не только шокер, но и "пауза", — подытожил Игорь. — Мы можем остановить любого робота, не нанося ему вреда и не оставляя следов. Илья, запускай мелкосерийное производство. Нам нужно три таких "морозилки". Для нас, для "Северных" и для "Южан".

Инженерная мысль сопротивления сделала очередной виток, превращая украденные знания во вполне осязаемое тактическое преимущество.

Рождение Кассандры

Шли дни. Поток данных, текущий из РЦОД через "Ключник", превратился из тонкого ручейка в полноводную реку. Скрипт "Зеркало", написанный Саней, работал безупречно. Каждый измененный байт, каждый новый файл во внутренней сети Ведомства Безопасности тут же появлялся на серверах в «Бункере». Информации стало так много, что она грозила похоронить их под своим весом.

Команда разделила обязанности. Сергей и Вика занимались анализом датасетов «Оракула», готовя "отравленный" пакет. Игорь изучал протоколы охраны и графики патрулирования, выискивая окна для будущих операций. Илья с головой ушел в производственный ад, собирая «Стазис-пушки» и модифицируя дроны.

Но возникла новая, неожиданная проблема. Проблема выбора.

— Мы как дети в кондитерской лавке, которую забыли запереть, — сказал Кир на очередном вечернем брифинге. Он пришел из своей новой "берлоги" с Алисой, и оба выглядели обеспокоенными. — Мы можем пойти куда угодно. Взломать финансовую систему. Получить доступ к личной переписке министров. Обрушить транспортный коллапс, переключив все светофоры на красный. Но что нам делать? Куда бить?

Алиса вывела на главный экран схему сети, которую они составили. Она разрослась до чудовищных размеров и напоминала клубок ядовитых змей.

— Проблема в том, что «Око» — это не централизованная система, — пояснила она. — Это распределенная нейросеть. У нее нет одной "красной кнопки". Даже если мы захватим главный ЦОД, периферийные узлы перейдут в автономный режим и продолжат работать. Чтобы победить этого зверя, нужно думать, как он. Нужно предсказывать его действия.

Саня, который выглядел еще более измотанным, чем обычно, кивнул.

— Она права. Я могу найти уязвимость в протоколе, но я не могу предсказать, как система отреагирует на ее эксплуатацию. Она может просто изолировать зараженный сегмент и поднять общую тревогу. Мы тычем палкой в улей, не зная, откуда вылетят пчелы.

Сергей оторвался от своих графиков.

— Нам нужен свой собственный «Оракул». Искусственный Интеллект, который будет работать на нас. Аналитик, способный обрабатывать эти терабайты данных и находить не просто уязвимости, а стратегические просчеты врага.

— Мы не можем использовать их «Оракула», — возразил Саня. — Его этика, его базовые принципы — "порядок, контроль, подавление". Он никогда не поможет нам спланировать революцию.

И тогда Кир, чьи глаза до этого блуждали по потолку, хлопнул себя по колену.

— А зачем нам использовать их? Мы построим своего! С нуля!

Все посмотрели на него с недоумением. Создать ИИ такого уровня — на это у корпораций уходили годы и миллиарды.

— Вы не понимаете! — Кир вскочил, его энергия вернулась. — У нас есть то, чего нет ни у одной корпорации мира! У нас есть полный, тотальный доступ к их "мозгам"! У нас есть их датасеты, на которых они обучали «Око». У нас есть исходный код их нейросетевых моделей. У нас есть логи всех их решений за последние пять лет!

Он начал возбужденно расхаживать по комнате.

— Мы не будем писать ИИ с нуля. Мы сделаем... форк. Мы возьмем их архитектуру, но выкинем из нее всю "идеологию". Уберем директивы о "лояльности" и "порядке". А вместо них заложим новые базовые принципы: "свобода информации", "децентрализация", "минимизация ущерба для граждан".

— Ты предлагаешь создать анти-«Око»? — глаза Сани загорелись. Это была задача его масштаба.

— Именно! — подтвердил Кир. — Мы обучим его на их же данных, но с нашей "моралью". Он будет видеть мир так же, как «Око», но делать совершенно противоположные выводы. Он будет видеть в "несанкционированном митинге" не угрозу, а реализацию права на свободу слова. Он найдет для нас не самого опасного диссидента, а самого коррумпированного чиновника.

Алиса уже открыла ноутбук.

— Мы назовем ее "Кассандра".

— Почему "Кассандра"? — спросила Ксюша.

— В древнегреческих мифах Кассандра была пророчицей, чьим предсказаниям никто не верил, хотя они всегда сбывались, — пояснила Алиса, не отрываясь от экрана. — Наша "Кассандра" будет предсказывать действия «Ока». Она будет говорить нам правду. И мы, в отличие от древних греков, будем ее слушать.

Идея была безумной и гениальной. Она давала им не просто инструмент, а цель. Не просто взломать систему, а создать свою, лучшую.

— На это уйдут все наши ресурсы, — предупредил Илья. — Вся мощность объединенного кластера, 24/7.

— У нас нет выбора, — ответил Игорь. — Либо мы научимся думать на шаг вперед, либо нас сотрут.

Дальше: https://pikabu.ru/story/20_kod_svoboda_nuley_13453625

— Цепляй, — бросил он, и Юлиан, мокрый и подавленный, подал ему причальный конец.

Они стояли, переводя дух, и смотрели на свою лодку. Та самая лодка, что еще недавно казалась билетом к спасению, теперь принесла их обратно.

— И что с ним? — наконец выдавил Юлиан, указывая на почерневший, дымящийся агрегат.

Луи подошел и наклонился над мотором.
— Двухтактный, — коротко бросил он, показывая Юлиану на затертую табличку. — Ему не чистый бензин, а смесь с маслом. Без масла — всё. Поршень заклинило. Сдох.

Юлиан уставился на него, не понимая.
— Мы бензин еле нашли, а теперь еще и масло искать?

— Нашли, — безразлично согласился Луи. — И найдем еще.

Отчаяние, холодное и липкое, подступило к горлу Юлиана. Они были так близко. И снова — провал. Технический, примитивный, унизительный провал.

Луи повернулся к Юлиану, и в его глазах вспыхнул тот самый огонь азарта, который Юлиан уже видел в кампусе. — Всё только начинается. Ты думаешь, этот мотор был единственным на всю реку?

Он широким жестом обвел панораму Пор-Сержи: набережную, уходящую вдаль, с ее аккуратными частными домиками, каждый из которых имел свой маленький причал и сарайчик для лодочного инвентаря.

— Смотри. Мастерские обчистили первыми. Но мародер — он как саранча. Хватает то, что лежит на виду. Не будет он замки ломать, в каждый сарай заглядывать. — на лице Луи играла знакомая ухмылка. — А мы будем.

— Ты предлагаешь нам грабить дома? — с отвращением спросил Юлиан.

— Я предлагаю провести инвентаризацию брошенного имущества, — поправил его Луи. — Бывшие хозяева... они либо на юге, либо лучше были бы на юге. Их лодки отсюда не уплывут. А моторы... — он многозначительно хлопнул по корпусу лодки, — ...ждут новых хозяев. Понастойчивее.

Юлиан молчал. Идея лазить по чужим домам, взламывать сараи вызывала в нем глухое сопротивление. Но что было альтернативой? Остаться здесь и медленно умирать от голода? Идти пешком?

Луи, не дожидаясь его ответа, уже шагал по причалу, его взгляд скользил по домам, выискивая самый перспективный.
— Ищем дом с самым большим сараем. И перестань хмуриться. Мы не воры. Мы... археологи. Археологи апокалипсиса. И мы ищем артефакт под названием «Двухтактный лодочный мотор с запасом топлива».

Он тронулся с места, и Юлиан, после мгновения колебания, поплелся следом. Его ноги были ватными, а в голове звенело от усталости и осознания их нового, унизительного ремесла. Они шли по набережной, и каждый дом теперь выглядел не как чье-то жилище, а как запертый сундук с сокровищами. Сокровищами, от которых зависел исход их путешествия.

Их «археология апокалипсиса» началась с дрожащих рук Юлиана и глухого стука лома о первый замок. Звук казался ему оглушительно предательским, эхом разносившимся по мертвой набережной. Он вздрагивал при каждом скрипе двери, ожидая, что из дома на них бросится тень прежнего хозяина.

Первый сарай оказался храмом садового инвентаря. Второй — склепом для велосипедов и рождественских украшений. В третьем пахло краской и олифой, но единственным двигателем там была запыленная электропила с мертвым аккумулятором.

К четвертому сараю, с покосившейся дверью и ржавым знаком «Осторожно, собака», Юлиан подошел с уже наметанным взглядом. Его первоначальная тревога сменилась холодной, методичной целеустремленностью. Моральные терзания оказались роскошью, которую нельзя было себе позволить. Он поддел ломом щеколду, та с грохотом отлетела, и дверь распахнулась, взметнув облако пыли.
– А ты быстро учишься, – фыркнул Луи. – Этот навык нам ещё сто раз пригодится. Ты же не думаешь, что мы доберемся на одной канистре до Баварии?

Внутри, в луче света с запыленного окна, стоял Он. Не новый, не блестящий, а старый, покрытый паутиной и подтеками масла, но целый. Лодочный мотор. Рядом, на полке, выстроились в ряд канистры. И на одной из них, как священный символ, красовалась наклейка с пропорциями смешивания: 50:1.

— Бинго, — тихо прошипел Луи, проскользнув внутрь. Он потрогал мотор, покрутил ручку стартера. — Будет работать.

Их работа по замене двигателя была молчаливым ритуалом. Юлиан, к своему удивлению, действовал уверенно, откручивая старый и прилаживая новый. Знания из курса общей физики и инженерного дела неожиданно обрели практический смысл. Он уже не боялся испачкать руки в машинном масле.

Они залили в бак приготовленную смесь. Юлиан рванул трос. Мотор ожил не с первого раза. Он кашлянул, чихнул, выплюнул сизый дым. Но на второй попытке он завелся с низким, рычанием, который звучал как мелодия надежды. Настоящей, на этот раз.

Их второй побег был лишен пьянящей эйфории первого. Его сменило молчаливое, сосредоточенное напряжение. Юлиан сидел на корме, одной рукой держа ручку газа, другой — сверяясь с картой. Вода была неестественно высока, разлившись на сотни метров от привычного русла. Берега исчезли, их границу теперь можно было угадать лишь по затопленным кустам, торчащим из мутной воды, как волосы утопленника. Создавалось жуткое ощущение, будто они плывут по затопленной равнине, а не по реке.

Луи устроился на носу, сгорбившись под промокшей курткой. Он не шевелился, не оборачивался, слившись с силуэтом лодки. Время от времени, особенно когда свет падал под определенным углом, Юлиану казалось, что куртка надута ветром, а под ней — пустота. Что его спутник — всего лишь тень, которую он тащит за собой в надежде обмануть одиночество.

Первый шлюз они увидели издалека — массивные бетонные ворота, преграждавшие путь. Но подпруженная река нашла свой выход. Вода переливалась через затопленные берега, создавая бурные, но проходимые протоки среди деревьев и кустарника. Юлиан аккуратно повел лодку в обход. Мотор работал ровно и уверенно. Они не поднимались по шлюзу — они его обтекали, как вода, наступающая на сушу.

Лодка плыла вперед, оставляя за собой единственный в этом безмолвном мире звук — ровный гул мотора.

Море с севера

Канал Самбра-Уаза мало чем отличался от самой Уазы. Он так же подтопил берега и заполнил шлюзы. Юлиан начал беспокоится.

- Самбра должна течь в Бельгию. А тут — вода то ли стоит, то ли вообще идет в Уазу.

- Завтра доплывем до Шарлеруа, спросишь у местных зачем они толкают реку обратно.

Река разливалась все шире. Пока в один момент не заполнила все. Сперва это было неочевидно. Просто русло стало неестественно широким, а дальний берег растворился в серой дымке. Но через несколько минут реальность накрыла их с леденящей очевидностью. Со всех сторон, до самого горизонта, простиралась неподвижная свинцовая гладь. Лишь кое-где из нее, как кости исполинского скелета, торчали верхушки затопленных деревьев, шпили церквей да остроконечные крыши ферм, превратившиеся в крошечные острова. Вода была повсюду – тихая, безразличная, пугающая своим масштабом.

Юлиан сбросил газ. Лодка медленно закачалась на едва заметной зыби. Тишина, обрушившаяся после затихания мотора, была оглушительной.

— Что это? — его собственный голос прозвучал хрипло и неестественно громко. — Где мы?

Луи, до этого момента дремавший на носу, поднялся. Он медленно повернулся на 360 градусов, его острый, дикарский профиль впитывал панораму. На его лице не было ни страха, ни удивления. Лишь холодное, почти профессиональное любопытство.

— Бельгия, — просто сказал он, кивая на один из ближайших «островков», где на крыше сарая все еще болтался полусгнивший бельгийский флаг. — Или то, что от нее осталось. Похоже, кто-то решил провести редизайн ландшафта.

Юлиан развернул свою спасенную карту, потом посмотрел на водную гладь вокруг и снова на карту. Простое несоответствие било в глаза. Их отметка плыла посреди сплошного синего пятна, которого на бумаге не существовало.

— Здесь должны быть поля, дороги, — сказал он, показывая на пустоту. — Там Шарлеруа. Ничего этого нет.

Луи пожал плечами, оглядывая горизонт.
— Карты устарели. Река решила иначе.

Но Юлиан уже не слушал. Он смотрел на север, и в голове у него, как детали пазла, начали складываться факты. Слишком высокая вода в Уазе. Затопленные шлюзы. Теперь вот это. Картина складывалась в простой и страшный вывод.

— Дамбы, — тихо сказал он. — В Голландии. Их прорвало.

Луи молча кивнул, как будто ждал этого.

— Значит, море пришло само, — Юлиан сглотнул. — И теперь оно подпирает все реки, что впадают в него. Маас, Рейн... — Он снова посмотрел на карту, мысленно представляя, как вода заливает низменности Бельгии, Нидерландов...

И тут его осенило.

— Весь север Германии... Рур, Гамбург... — он представил себе не просто затопленные улицы, а бескрайнее, однообразное внутреннее море на месте его страны. Без ориентиров, без укрытий.

— Мы не пройдем, — констатировал он просто. — Через это не проплыть.

Луи, не говоря ни слова, подошел к мотору.
— Путь один — вперед. Назад дороги нет. К тому же Шарлеруа просматривается сквозь дымку.

Он дернул трос. Мотор, протестующе кашлянув, взревел, нарушая гнетущую тишину. Звук был грубым и неуместным, но в нем была решимость.

Лодка медленно тронулась, рассекая воду, оставляя за собой короткий, быстро пропадающий след. Они плыли дальше, вглубь нового ландшафта по разлившейся Самбре. Пейзаж по берегам медленно менялся. Вместо затопленных полей появились забетонированные набережные, уходящие под воду. Потом из воды стали вырастать первые корпуса складов и заводов. «Smart Logistic» — прочитал Юлиан на ржавеющей вывеске, почти скрытой водой. Приземистые корпуса стояли в мутной воде, их гигантские ворота зияли пустотой. Градирни торчали из воды как гигантские пни.

— Пора выбираться из этого разлива. Вода забрала всю грязь городов в себя.

— Остатков топлива хватит до Льежа, может быть, - меланхолично заметил Луи.

— Дойдем до Мааса, там может быть нас понесет течение посильнее, чем в этой застывшей Самбре, — без особой веры сказал Юлиан.

Намюр открылся им не городом, а водным перекрестком, где встречались два мертвых потока — Самбра и Маас. Но это было не привычное слияние рек. Вода стояла неподвижно, тяжело, подпирая стены домов, подступив к самым аркам мостов. Они плыли не по реке, а по площади, где из воды торчали фонарные столбы, а кроны затопленных деревьев образовывали подводные леса. Древняя цитадель Намюра равнодушно смотрела на потоп с высокой стрелки.

Льеж навис над ними задолго до того, как они достигли его окраин. Сперва это были лишь силуэты зданий на горизонте, неестественно четкие в прозрачном воздухе. Затем эти силуэты начали прорастать деталями: темными провалами окон, скелетами строительных кранов. Но главное было впереди — и главным была вода. Она лежала неподвижной, свинцовой плитой, поглотившей низкие районы города, и подступала к самым стенам уцелевших зданий. Они плыли по проспекту, где из воды торчали верхушки светофоров, а под килем лодки угадывались очертания затопленных машин.

Юлиан смотрел на этот новый, водный Льеж, и чувствовал, как его воля тает, как сахар в чашке. Каждый затопленный город по пути был ударом, но Льеж был последней каплей. Это уже не была река, вышедшая из берегов. Это было море, утвердившее свою власть.

— Я не могу, — его голос прозвучал тихо, почти выдохом. Он отвернулся от города, вглядываясь в восточный берег, где холмы, поросшие лесом, уходили вдаль. — Я не могу плыть дальше в эту... водную пустыню.

Луи, стоя на носу, медленно повернул голову. Его взгляд скользнул по затопленным проспектам, потом перешел на Юлиана.

— Там Аахен, — просто сказал он, кивнув на северо-восток. — Прямой путь.

- Аахен тоже в низменности, он будет затоплен и покинут. Там никого не осталось до самого Северного моря. — Юлиан ткнул пальцем в карту, в холмистую местность к юго-востоку от Льежа. — На юг. Через лес, через Эйфель. В Мютценихе мы пересечем границу. Это дальше. Это пешком. Но там есть земля.

Они свернули в безымянный на карте приток Мааса текущий с юга. Остатков топлива хватило только что бы найти место для высадки и причалить.

Deutschland nicht für alle

- Не хочешь ничего понести, - возмутился Юлиан.

- Нет, завтра к вечеру мы доберемся до твоей Германии, один день мы сможем прожить без припасов. Воду найдем на холме, во Флероне.

Они вышли на рассвете. Переход занял у них весь день. День пути по зеленым склонам, через поля и заброшенные проселочные дороги. С каждым метром подъема Юлиан чувствовал, как с него спадает гнетущее ощущение потопа. Под ногами была земля. Твердая, надежная, незыблемая земля.

Когда они наконец вышли на окраину Мютцениха, Юлиан остановился, опершись на колено, и перевел дух. Он обернулся. С высоты холма открывался вид на север. Отсюда нельзя было разглядеть воду, только дымку над долиной. Но он знал, что она там. Целая страна лежала там, внизу, под волнами.

А впереди, как будто и не было никакого хаоса, виднелось здание пограничного пункта. Более того, к удивлению Юлиана, в стороны от здания расходился забор с колючей проволокой.
Луи остановился как вкопанный, его взгляд, обычно скользящий и насмешливый, стал пристальным и острым.

— Стой. Дальше — один, — его голос потерял все свои театральные интонации, став плоским и решающим.

Юлиан обернулся, не понимая.
— Что? Луи, мы почти там. Это же Германия!

— Именно потому и один, — Луи ткнул пальцем в сторону поста. — Слишком правильно. Слишком по уставу. Даже в аду они расставят все по полочкам. А у меня, друг мой, нет ни паспорта, ни даже справки от психиатра, что я не опасен. Я для них — нелегал. Лишний рот. Расходный материал. Меня не пропустят. А тебя — в лучшем случае заставят дать на меня показания, в худшем — выпнут вместе со мной. Нет.

Юлиан видел в его глазах не страх, а холодную, беспощадную ясность.
— Но что ты будешь делать?

— Останусь твоим другом. Это куда ценнее, — Луи криво улыбнулся. — А сейчас, как минимум, спрячусь. Потом решу. А ты иди. Возвращайся в свой мир причин и следствий. Но если станет там плохо... вспоминай обо мне.

Он не стал ждать ответа, не дал возможности для уговоров. Он сделал шаг назад, и тень от огромного дуба поглотила его. Не было ни звука, ни шелеста. Он просто растворился, как умел.

Сжав кулаки, Юлиан пошел вперед, к свету. Процедура была быстрой и безэмоциональной. Он показал свое помятое, но подлинное удостоверение. Сержант кивнул.
— Цель въезда?
— Я возвращаюсь домой. В Баварию.
— Один?
Юлиан почувствовал, как сжимается горло.
— Нет, мы... я был с другом. Он там, — он показал назад, в темноту. — У него нет документов. Как ему можно...?

Сержант посмотрел на него с усталым безразличием.
— Согласно директиве №7, проход лиц, не имеющих германского гражданства и документов, полностью запрещен. Вам повезло, что вас пропускаем. Проходите.

Когда Юлиан проводили в помещение для досмотра. Один пограничник спросил другого.
— А про какого друга он говорил? Он один там вроде стоял.
— Не знаю, — прозвучал усталый ответ. — Стресс. Бывает.

Процедура досмотра была до унизительности обыденной. Юлиан автоматически выкладывал содержимое рюкзака на стол: промокший блокнот, пустую пластиковую бутылку, несколько оставшихся зерновых батончиков. И тут его пальцы наткнулись на холодный, тяжелый предмет, завернутый в промасленную тряпку.

Он замер. Он совершенно забыл о пистолете.

Пограничник, молодой парень с усталым лицом, заметил его реакцию. Не говоря ни слова, он развернул тряпку. Черная сталь блеснула при свете люминесцентных ламп.

— Объясните, — голос пограничника стал жестким, как сталь.

Юлиан, чувствуя, как по спине бегут мурашки, сделал ставку на полуправду — единственную валюту, которая имела хождение в старом мире.
— Я нашел его. Во Франции. В брошенном гараже. Храню, чтобы сдать по прибытии. Добровольно.

Пограничник молча взял оружие, извлек магазин, пересчитал патроны.
— Для добровольной сдачи оружия вам потребуется заполнить формы FW5 и FW5a, отдельно на оружие и боеприпасы, — отчеканил он, доставая из стола бланки.

Пока Юлиан, с трудом вспоминая немецкую канцелярскую лексику, заполнял формы, второй пограничник искал по базе данных номер оружия.

— Наши компьютеры не накрылись, у нас с этим полный порядок. — ответил пограничник на удивленный взгляд Юлиана.

— Интересно, — произнес пограничник. — Пистолет зарегистрирован. В Баварии. Но не на ваше имя, герр Фолькер. При этом вы сами — из Баварии. — Он поднял на Юлиана взгляд. — Нам потребуются подробные показания о том, как именно к вам попало это оружие.

В воздухе повисло невысказанное обвинение. Кража? Ограбление? Убийство? Юлиан почувствовал, как ловушка захлопывается. В этот момент оператор, пробивавший его собственные данные, резко замер, затем подозвал старшего смены. Они отошли в угол, их шепот был напряженным, но отдельные фразы долетели до Юлиана.

— общий запрос... необходимо сообщить сразу в Рамштайн...
— ...он похоже очень не прост...

Старший смены вернулся, его лицо было непроницаемой маской.
— Герр Фолькер, вы задержаны до прибытия сопровождающих. А пока дадите подробные показания о получении оружия.

Юлиан смотрел на заполненные бланки, на пистолет на столе, на лица пограничников. Он видел тень Франца, его гаража, того самого дня, когда мир только начал рушиться. Он понял, что любая ложь теперь будет только усугублять положение. В его ситуации единственной стратегией была оголенная, неудобная правда.

Он глубоко вздохнул.
— Да, я был в стрессе... и сейчас не в себе. Теперь я вспомнил. Это не находка. Мне его вручил механик Франц Шульце, в моей родной деревне под Гармишем, перед отъездом. В обмен на аптечку и еду. Для защиты. Я не знал, что оно зарегистрировано. Я... я даже не хотел его брать.

Его показания записывали, переспрашивали, уточняли детали. Прошло около четырех часов, когда снаружи послышался шум грузовика, резко затормозившего у здания. В помещение вошли двое в форме Бундесвера, но с нашивками, которых Юлиан раньше не видел.

— Герр профессор Юлиан Фолькер? Следуйте с нами.

Старший пограничник, провожая их, наклонился к Юлиану и тихо, так, чтобы не слышали военные, произнес:
— Если бы вас не забирали они, я бы вас арестовал за незаконное хранение и возможную причастность к хищению оружия. Вам чертовски повезло. Или нет. Я уже не знаю.