Складывается впечатление, что цари, постепенно осознав тщетность своих усилий на ниве борьбы с коррупцией, со временем просто махнули на нее рукой. Например, Александр II по большей части только сетовал на казнокрадство, но никаких решительных мер для борьбы с ним не предпринимал. Как-то он заметил своему сыну, что российский флот «находится в карманах такого-то». Надо полагать, что император всея Руси был слишком озабочен отменой крепостного права и другими реформами, чтобы раз и навсегда «зашить» карманы своим чиновникам. А между тем, те в его правление совсем распоясались. Чтобы получить разрешение на открытие предприятия, необходимо было обратиться в Министерство внутренних дел. Там кандидату, не стесняясь, выдавали список сумм взяток и лиц, которым необходимо «позолотить ручку». 25% чистой прибыли шло в карман чиновника Министерства внутренних дел; 15% - служащему в Министерстве финансов 10% - чиновнику Министерства финансов рангом ниже; 5% - чиновнику Министерства, непосредственно отвечающему за распределение подряда или курирующего ту отрасль промышленности, в сфере которой создавалось новое предприятие.
В 1864 году в России были утверждены основные акты судебной реформы. Теперь в судебных процессах появилась новая фигура - присяжный поверенный, а проще говоря - адвокат. А принимать решения судьям стали помогать выборные присяжные заседатели.
Присяжные заседатели были плоть от плоти из народа. Из того самого российского народа, в генах которого за многие годы укоренилась терпимость к ворам и взяточникам. Этот народ сам испокон веков нес чиновникам сырым и вареным, а потому у него просто рука не поднималась осуждать тех, кто брал эти подношения. На этом фоне громкие победы в судебных процессах Федора Николаевича Плевако и других адвокатов, когда они защищали расхитителей, растратчиков и взяточников во многом были обусловлены пониманием их позиции присяжными заседателями. В этом плане весьма показательна история, которую порой приводят в качестве примера магического воздействия красноречия Ф.Н.Плевако на судей и присяжных. Как-то Федор Никифорович поспорил с миллионером Саввой Морозовым, что сможет выиграть судебный процесс за одну минуту. Ему предстояло защищать священнослужителя, уличенного в растрате казенных денег. Речь Плевако на суде была сколь блистательной, столь и короткой:
- Уважаемые господа судьи и присяжные заседатели! Уважаемый народ православный! - с чувством обратился он ко всем присутствующим в зале.- Конечно поступок батюшки нехорош. Но взглянем на дело по-людски, по-христиански. Ведь почти тридцать лет он молился за нас и отпускал нам грехи. Так отпустим и мы ему всего один грех, люди русские!
С пафосом закончив свою речь, адвокат взглянул на хронометр в своей руке. С начала его выступления минутная стрелка еще не успела совершить полного оборота вокруг своей оси.
Пари Плевако выиграл. Суд присяжных оправдал священника. Но так бы не случилось при всем красноречии адвоката, будь у народа, а значит и у присяжных заседателей иное мировосприятие. Руководствуйся они не христианской моралью, а Законом, их отношение к проступку священнослужителя было бы не столь терпимым.
Но такова уж она - загадочная русская душа. Преступления вызывают в ней подчас не возмущение, а совсем иные чувства. Мошенничество Хлестакова и мздоимство городничего в пьесе Гоголя «Ревизор» - вызывают смех, а убийство старухи в романе Достоевского «Преступление и наказание» - сочувствие к убийце Раскольникову.
Кстати, к этому особому и неповторимому русскому менталитету российские сыщики и следователи порой находили свой особый подход.
Не случайно в конце ХIХ века в их кабинетах можно было увидеть на стене портреты не кого-нибудь, а бывшего каторжника Федора Михайловича Достоевского, к которому они относились с большим уважением. Рассказывают такую историю:
Как-то следователь долго и безуспешно уговаривал одного чиновника сознаться в получении взятки, но тот упорно отрицал свою вину. Тогда следователь отпустил его домой, попросив перечитать «Преступление и наказание». На следующем допросе чиновник волшебным образом переменился. Перед следователем предстал не лощеный, уверенный в себе мужчина, а раскаявшийся грешник, глаза которого горели радостью искупления. Чиновник сознался не только в получении взятки, которая ему инкриминировалась, но рассказал еще о двух десятках подобных случаев, а также выложил как на духу про систему поборов, сложившуюся в учреждении, где он трудился.
Возможно только в России перо писателя подчас обладает столь волшебной силой.
Что касается литературы, то в ХIХ веке популярностью в России пользовалась книга Эраста Павловича Перцова «Искусство брать взятки. Рукопись, найденная в бумагах Тяжалкина, умершего титулярного советника». В этом сатирическом исследовании содержалась подробная классификация взяток (подарки, сюрпризы, обеды, вещи, словно нечаянно забытые, и, конечно, деньги, «предпочтительно ассигнации, потому что они переходят из рук в руки без стука и шума») и немало полезных советов («Возьмите от того, кто дает больше, а прочих с шумом и гневом проводите за дверь»).
Особенность русской души думается, проявилась и в революционном брожении масс. Максим Горький, например, активно участвовал в кампании по освобождению из-под ареста Тер-Петросяна и других революционеров, обвиняемых в «эксе» 250-ти тысяч рублей в Тифлисе на Эриванской площади. Казалось, никого из прогрессивной общественности не интересовало, что в ходе этого «экса» погибли два городовых, три казака и ранено 16 случайных людей, зато арест боевиков назывался политическим произволом. В результате всех арестованных по этому делу революционеров выпустили на свободу.
Но думается, что гораздо более важной предпосылкой революции 1917 года стал не русский менталитет, а неспособность или нежелание власти справиться с коррупцией. Чем дальше, тем сильнее коррупция разъедала эту самую власть, делая ее слабой и беспомощной. Особенно наглядно это проявилось в таком явлении, как «распутинщина». При всем идиотизме самой ситуации в России того времени, когда какой-то простой неотесанный и, не исключено, что душевно больной, мужик, приехавший из глухой деревеньки под Тюменью, снимал и назначал министров. Лучше всего, на мой взгляд, эта ситуация описана в книге Валентина Пикуля «Нечистая сила». Эффект этой книги был столь силен, что после опубликования нескольких глав из нее в журнале «Наш современник» не на шутку всполошилось высшее руководство страны. Пикуль по этому поводу позже писал: «Но даже этих отрывков оказалось вполне достаточно, чтобы взволновать ближайшее окружение Л.И.Брежнева, которое в сценах коррупции при дворе Николая II, в картинах расхищения и продажности увидело грехи самих себя и своей камарильи. Недаром же в середине публикации мой роман пожелали «редактировать» сами жены - того же Л.И.Брежнева и М.А.Суслова».
Но даже Валентин Пикуль признавался, что не вполне понимает как такой человек как Распутин, оказался у пьедестала власти. «Я, наверное, не совсем понимаю причины возвышения Распутина еще и потому, что пытаюсь рассуждать здраво. Чтобы понять эти причины, очевидно надо быть ненормальным». Увы, но, возможно, чтобы понять беспринципность и разнузданность коррупции в нашей стране в тот или иной период тоже надо быть ненормальным.
Вот к примеру, в начале ХХ века дело доходило до того, что премьер-министр России Александр Трепов, чтобы снять с должности министра внутренних дел Протопопова предлагал взятку Распутину! И взятку весьма внушительную: дом в Петербурге, оплату всех расходов, телохранителя и 100 тысяч рублей наличными. Но для старца власть была важнее денег. От взятки он отказался.
В отличие от не особо стремящегося к личному обогащению Григория Ефимовича, неровно дышало к деньгам его ближайшее окружение, значительную часть которого составляли искусные аферисты: Манасевич-Мануйлов, Андроников, Рубинштейн и Симанович. И близость к старцу позволяла им с легкостью преумножать свои капиталы.
Вообще, глупости и идиотизма в России в начале ХХ века было в достатке не только в политике, но и в экономике.
Когда я прочитал про город Скопинск, то почему-то сразу вспомнил про город Глупов, выдуманный Салтыковым-Щедриным.
Итак, чем же был знаменит уездный город Скопинск Рязанской губернии сто лет назад? Оказывается, он был знаменит своим банком. В то время как полтора десятка тысяч скопинцев имели совокупный годовой доход менее ста тысяч рублей, их уездному банку удалось собрать по всей России аж 11 мильенов рубчиков. Глава сего финансового учреждения господин Рыков был довольно известной личностью.
Трубников, столичный издатель деловой прессы («Биржевые ведомости», «Финансовое обозрение», «Биржевая газета»), хоть и считал его безграмотным, но хвалил. А Данилевский, известный писатель («Княжна Тараканова», «Сожженная Москва») и главный редактор «Правительственного вестника», рекомендовал его как самородка - необразованного, но очень талантливого и ретивого человека.
В чем же проявлялись таланты и ретивость Рыкова? Прежде всего, в умении работать с людьми. Такое впечатление, что Рыков сумел завязать отношения с каждым человеком, который мог ему пригодиться. Практически все чиновники города были ему обязаны. Мировой судья Скопинска получал от банка 500 рублей. Получали квартирные уездный исправник и его помощник. Получал добавочное жалование секретарь городской управы. Получали деньги от банка телеграфисты, полицейские и почтмейстер. Думские депутаты квартирных от Рыкова не получали, зато большинство из них взяли кредиты в банке, которые не торопились возвращать. В должниках банка оказались не только скопинские власти, но и рязанские: вице-губернатор, предводитель дворянства, советник губернского правления, прокурор и другие важные лица.
В результате лоббирование интересов уездного банкира шло просто отлично. Прокурор рязанского суда пекся о назначении в Скопинск угодных Рыкову лиц. Скопинский судья сажал в тюрьму ему неугодных. Почтмейстер просматривал корреспонденцию, дабы не допустить хода жалобам на любимого банкира. В общем, все и везде у Рыкова было схвачено. Однако это требовало больших финансовых затрат. А банк вместо прибылей приносил одни убытки..
Деятельность скопинского банкира отчасти напоминает игры в ГКО недавнего прошлого. Государство, продавая ГКО, привлекает деньги под высокий процент, а заработает или нет на этих кредитах - бабушка надвое сказала. Рыков вкладывал средства банка в сомнительные бумаги с пятипроцентным доходом, а сам выплачивал вкладчикам 7% годовых. При такой постановке дела крах банка был только вопросом времени. Но до поры до времени его удавалось оттягивать жульническими способами.
Бухгалтер банка Матвеев после составления ложных радужных годовых отчетов, брал отпуск и уезжал на богомолье замаливать грехи. Рыков практиковал продажу вкладных билетов, фиктивно выписанных и ничем не обеспеченных. Прибегал и еще к ряду афер. Однако дышащему на ладан банку это помогало, как мертвому припарки. В конце концов, банк с громким шумом лопнул.
На суде выяснилось, что миллионы доверенных ему рублей Рыков не украл. Жил он довольно скромно, два-три его имения были заложены-перезаложены. Не было у него ни вилл на Лазурном берегу, ни счетов в швейцарских банках. Огромные средства он просто глупо разбазарил. Интересы вкладчиков банка на суде защищал известный адвокат Плевако. Только добиться чего-либо существенного для своих клиентов он не сумел. Те оказались у разбитого корыта, также как вкладчики наших знаменитых финансовых пирамид.
Незадолго до революции журнал «Русский мир» поместил большую статью, посвященную русскому взяточничеству. Читаешь ее сегодня и возникает ощущение какого-то дежа вю. Бутто бы сто лет назад о нынешних временах писано. «Нескончаемою вереницею тянутся сенаторские ревизии за ревизиями, идут газетные разоблачения за разоблачениями. И всюду встает одна и та же, лишь в деталях разнящаяся картина. Воистину, «от хладных финских скал до пламенной Колхиды» сенаторские ревизии и газетные разоблачения открывают обширные гнезда крупных, тучных, насосавшихся денег взяточников, а около них кружатся вереницы взяточников более мелких, более скромных, более тощих. Около каждого казенного сундука, на который упадет испытующий взор ревизора, оказывается жадная толпа взяткодавцев и взяткополучателей, и крышка этого сундука гостеприимно раскрывается перед людьми, сумевшими в соответствующий момент дать соответствующему человеку соответствующую взятку. Сейчас за взяточничество принялись очень основательно. За границей уже успела образоваться новая колония своеобразных эмигрантов - бывших взяточников».
Вообще разложение общества и деградация власти в России в правление Николая II были настолько очевидны, что свержение самодержавия, в котором виделся источник всех бед, казалось лучшим лекарством. Потому и февральская революция прошла на «ура!» при поддержке большинства населения. Увы, к победе над коррупцией победа над самодержавием не имела никакого отношения. Напротив, в период разброда и шатаний при временном правительстве, сложилась еще более благодатная почва для всяческих злоупотреблений. И это тоже стало одним из залогов победы уже Октябрьской революции.