У Акуку Ансентуса Огвеллы один простой, но довольно суровый рецепт, как сохранить мир и гармонию в семье. «Если ваша жена вдруг становится вздорной, крикливой и непослушной, огрейте ее несколько раз кнутом - и она как шелковая». У каждого общества свой идеал поведения, и любая норма, какой бы отвлеченной она ни казалась, имеет вполне земное объяснение.
У некоторых народов если муж периодически не побивает жену, то соседи начинают сплетничать о том, что он-де не уважает ее и что-то неладно в их отношениях. Так что мужу и жене порой волей-неволей приходится периодически запираться в хижине и разыгрывать шумное избиение, чтобы убедить округу в том, что они живут дружно. Нечто похожее на наше «милые бранятся - только тешатся».
К мнению Акуку Огвеллы стоит прислушаться, поскольку за его плечами колоссальный, просто уникальный опыт семейной жизни. Ему ли не знать, как обращаться с женщинами? Перед моим приездом в кенийскую деревеньку близ Кисуму этот семидесятидвухлетний крепыш женился в… 149-й раз! У него более 200 детей, 700 внуков и 80 правнуков. Он безмерно счастлив, что имеет такое богатое потомство, но часто не помнит имен детей, внуков, а тем более правнуков, хотя и любит их одинаково сильно.
Не всегда безоблачной была семейная жизнь Огвеллы. 85 жен оставили его, а 24 безвременно покинули сей бренный мир, сделав его безутешным вдовцом. По его словам, 85 разведенных «не выдержали испытаний; некоторые проявили себя сварливыми, другие - слабыми физически, третьи - не очень спорыми в сельскохозяйственном труде». Но мужьям, не справляющимся или едва справляющимся с одной-единственной супругой, не мешает внять несколько старомодным, но практически полезным поучениям многоопытного полигама, которые я выслушал в его грязноватом, но достаточно уютном кафе.
Акуку Огвелла - преуспевающий фермер и владелец бара. Его семья расселена в нескольких мелких деревнях, разбросанных в районе Южная Ньянза на берегах озера Виктория. Родился он от одной из сорока пяти жен такого же трудолюбивого, как и он, земледельца.
- Во мне, как я понимаю, говорит голос крови, что-то, данное самим Богом. Всякий раз, вступая в очередной брак, я обнаруживал в себе что-то неизведанное, - каждая его фраза чеканна и наполнена нестандартными раздумьями.
Говорит он очень степенно, взвешенно, поочередно прихлебывая из стоящих перед ним двух бутылок то черное пиво «Гиннес», то кока-колу. Высокий, веселый, Акуку выглядит моложе своих лет. Рядом с ним на табуретах сидят три его, по-видимому, младшие жены, а за спиной высятся еще четыре избранницы сердца возрастом постарше.
- Женитьба никогда не теряла своего очарования для меня, - задумчиво произносит он и добавляет голосом, дышащим самым светлым оптимизмом, верой в будущее: - Я надеюсь жениться еще раз сто, прежде чем отойти в мир предков.
Без таких полных энтузиазма жизнелюбов, мелькает мысль, мир потускнел бы.
- Вы любите своих супруг? - невпопад спрашиваю я.
- Что вы подразумеваете под «любите»? - сурово переспрашивает Акуку Огвелла. - Что такое любовь?
Я философствую, пытаясь объяснить ему, что мы понимаем под словом «любовь», говорю, что у нас многие поэты и писатели пишут крупные полотна на эту вечно актуальную и трепещущую тему.
- Да? Приведите пример, - оживляется Огвелла.
- Да-да, что это такое? - внезапно заинтересовалась с предварительного разрешения мужа его младшая жена и мимоходом делает мне такие глазки, что я едва удерживаюсь на табурете.
Я с пафосом декламирую им на сносном английском языке несколько строк Е. Евтушенко:
Ты спрашивала шепотом:
«А что потом?
А что потом?»
Постель была расстелена, и ты была растеряна…
Ты большая в любви.
Ты смелая.
Я - робею на каждом шагу.
Я плохого тебе не сделаю,
А хорошее вряд ли смогу…
- И это все? - недоверчиво смотрит мне в глаза моложавый старец.
- Все, - киваю я, и они оба буквально покатываются со смеху. «Что смешного они увидели в этих волнующих строках?» - обескураженно думаю я. Мне даже стало неудобно - ведь стихи лирические, а не юмористические. Впрочем, их смех я объяснил разницей восприятия между европейцами и африканцами.
- Ваш поэт, вероятно, в критический момент не принял орех кола и спасовал, но растерялся он зря. Есть вещи, которые обязан знать и делать без подобных позорящих его размышлений каждый уважающий себя мужчина, - высокомерно отрубил Акуку Огвелла.
Младшая жена с кокетливыми глазками вновь попросила у него разрешения высказать мнение и с милой улыбкой промолвила:
- В чем-то он, конечно, прав, ваш маститый гриот, поэт: вряд ли он сделает хорошее своей как первой, так и последней жене, хотя и, наверное, плохого им тоже от него ожидать не приходится.
Признаюсь, что с тех пор я уже не цитировал африканцам стихи о любви.
- Шутки в сторону, - одернул ее супруг. - Я, разумеется, понимаю, что белые подразумевают под любовью, но мы мыслим иначе. Для нас главное в браке - единство мужа и жены, привязанность и преданность, проверенные временем. Вы не представляете, как прекрасна жизнь, когда вас холят женщины.
К каждой жене Акуку Огвелла, по моим поверхностным наблюдениям, привязан по-своему и, в основном по практическим соображениям, в каждой находит что-то полезное.
- Некоторые женщины - мастерицы в приготовлении пищи, другим нет равных в уборке и штопке одежды, а третьи восхитительны в любви, - признается опытный сердцеед и сердцевед. - Мне нравится, когда они заботятся, ухаживают по очереди. Это лучше, чем изо дня в день видеть одно и то же лицо, зевать от одних и тех же избитых разговоров. Множество жен - своего рода специи к вкусно приготовленному блюду, - с чисто африканской образностью заключает он. - Мы в самом деле очень счастливы. - Он окидывает заботливым взором подруг.
- С ним легко. Нам выпал удачный жребий.
- Они берегут мое здоровье, - хвалит жен Акуку Огвелла. - Здесь очень важно правильно питаться. Бывает, что мы устраиваем среди жен лотерею и выбираем ту, которая будет варить мне пищу в последующие несколько лет.
- А как с любовью? Тоже бросаете жребий? - невольно вырывается у меня. Спохватившись, мысленно ругаю себя за такой промах.
- Здесь у меня другой подход. Стараюсь не обижать никого из них, поступать по справедливости, - он вроде бы великодушно прощает меня.
- И они довольны? - помимо моей воли выскакивает у меня еще один бестактный вопрос, и я опять внутренне кляну себя за оплошность.
Ему же мой грубоватый вопрос почему-то пришелся по нраву. Все-таки какая заметная разница в психологии между нами, людьми разных географических поясов.
- Конечно, - он в который раз окидывает женщин орлиным взглядом, а они, включая и самую младшую, утвердительно и с каким-то особым чувством одобрительно кивают. - Но давайте оставим эту тему.
Предположение о том, что он сам как-нибудь возьмет да примет участие в приготовлении пищи или в работе по дому, вызывает у него припадок смеха:
- Это же совершенно недопустимо, непозволительно для мужчины!
Огвелла заверяет, что уважает и любит всех своих жен, в том числе и постаревших, но твердо заявляет, что не потерпит ссор и нахальства с их стороны.
- Видите, они сидят рядом со мной, говорят тихими, мягкими, приятными голосами. Для меня они как цветы. - В его глазах сияет любовь к присутствующим и отсутствующим супругам. - У нас очень редко случаются споры и скандалы. При первом признаке надвигающейся грозы я немедленно прекращаю разговор. Дом созидает женщина, разрушает тоже она. Да, случается все-таки, что они схватываются между собой. Мне не нравятся вздорные, бранчливые люди, и если одна из них выходит из-под контроля, то семейный суд определяет наказания.
- К примеру, несколько дней тяжелого труда. В течение этого времени жене, обидевшей меня или моего друга, например вас, не разрешается говорить со мной, а потом она должна попросить у меня прощения. Если же она не исправится, то тогда получит пять ударов специальным кнутом.
Браки в муниципальных органах или в церкви автоматически предполагают моногамию, но с ними не всегда торопятся. Мужчина с двумя-тремя супругами - не редкость в Кении, особенно в сельских районах. Мусульмане могут иметь до четырех жен. По обычному же праву, основанному на племенных обычаях, у кенийцев нет ограничений на число спутниц жизни.
Еще молодым человеком Акуку Огвелла, по его словам, пошел к врачу - специалисту по семейному планированию, но не для того, чтобы узнать, каким путем избежать многочисленной семьи. Его интересовали дни, когда женщины наиболее плодородны. Такие сведения потребовались, чтобы справедливо распределить ночи между подругами.
Все в его дружной семье заняты делом: выращивают зерновые и овощи, ухаживают за коровами, козами и курами, обслуживают два бара и два магазина. Старшие дети - многие из них стали врачами и адвокатами - помогают младшим встать на ноги. Чтобы возить младших детей и внуков в школу, Акуку Огвелла приобрел маленький грузовик.
- Правительство хочет, чтобы мы имели меньше детей, и я наказал сыновьям и дочерям иметь только по три-четыре ребенка, - выражает он солидарность с демографический политикой властей, самоотверженно наступая на горло собственным идеалам.
Практическими делами, всей своей жизнью этот человек опроверг наблюдение предков: «За двумя газелями погонишься, ни одной не поймаешь». Он поймал не один десяток газелей.
- Жен никогда не бывает слишком много, дружище. Чем больше жен, тем могущественнее мужчина, тем слабее недруги и колдуны, - заканчивает он беседу, покровительственно похлопывая меня по плечу.
Он гордится своими подругами, потомством. Ему завидуют многие. Такую внушительную родню, конечно же, не под силу заколдовать никому. И создать ее способен только настоящий мужчина.
«Африка - земля парадоксов», Владимир Алексеевич Корочанцев, 2001г.
