Завида преградил путь некроманту на столицу, заняв выгодное для обороны место – если Миробоич бросится вперёд, игнорируя крепости в тылу, то, оказавшись перед этим ручьём, он попадёт в ловушку. И будет зажат в тиски – гарнизон ближайшей крепости Вуичей быстро десантируется за спиной некроманта. Вдобавок к этому за спиной некроманта могли высадиться и кондотьеры из крепости Лисичей – если стояние продлится хотя бы два дня, что не редкость в подобных противостояниях у реки, когда решивший преодолеть её окажется в невыгодном положении. Удар с двух сторон окажется опасным даже для войска мёртвых. Но даже если Неманич вдруг потерпит поражение – в столице и на крепостях ещё останутся гарнизоны, достаточные для долгих осад.

Неманич, однако, был уверен, что Миробоич сперва займётся крепостями – и оказался прав. Антихрист ринулся к крепости Лисичей и осадил её, ведя подготовления к штурму, а это значило что, скорее всего, битвы в открытом поле не состоится. Миробоич разобьётся о стены крепости, а затем уйдёт за Хребты.

Однако ночью святые явились с очередными плохими новостями, будто смерти Серафима было недостаточно. Миробоич не просто не разбился о стены крепости Лисичей – он увеличил своё мёртвое войско, при этом не потеряв в битве ни единого живого воина. Святые не знали, как именно это удалось некроманту, но, видать, у того имелись ещё секреты.

Оставаться на берегу ручья – значит столкнуться с некромантом почти наверняка. После крепости Лисичей он отправится на север. Если некромант так легко взял крепость, то удастся ли ему что-либо противопоставить в чистом поле? Однако имеет ли смысл и отступление, если тысяча кондотьеров за стенами не сумела ничего ему противопоставить? Не может ли быть так, что стены крепости и послужили для кондотьеров ловушкой?

Возвращаться ли войску в столицу или принять бой здесь? Возвращение почти наверняка деморализует бойцов. Это будет воспринято ими, как бегство.

Весь план обороны княжества, выстроенный Завидой Неманичем, кажется, дал серьёзную трещину. Святые обещали, что будут отныне следить за чернокнижником неустанно, однако чтобы узнать коварные методы некроманта и что-то им противопоставить, следовало потерять минимум ещё одну крепость, а этого допустить было никак нельзя. Следовало немедленно что-то придумать и предпринять. Что-то, чего некромант точно не ожидает.

Чуть позже разведчики прибыли в лагерь с ещё одной дурной вестью – по реке стремительно идёт небольшой флот. Ладьи везут войско Царя-самозванца. Некромант не попадёт в «ловушку», если атакует крепость Вуичей с воды. Миробоич сам застал их всех врасплох.

-- Но ведь небольшой флот, оставленный у Лисичей, не уместит все четыре тысячи, имеющиеся у Миробоича! – справедливо заметили командиры. – Миробоич будет перебрасывать большое войско в несколько заходов, а значит в ладьях плывёт всего несколько сотен мертвецов! Нужно воспользоваться этим, разбив его отряды поодиночке!

-- Сперва бросьте разведчиков по дорогам, -- приказал Завида. Нужно было узнать, насколько далеко идут основные войска чернокнижника, прежде чем принимать решения о броске. – И предупредите гарнизон Вуичей об опасности. Чтобы удар некроманта не оказался для них неожиданностью.

Вестей от разведчиков долго ждать не пришлось – доносчики из городка Тодоровичей прислали письмо птицей гораздо раньше, чем конники вернулись назад. Дружины князя Цветана брели мимо городка в сторону монастыря епископа Златко – совершенно в другую от столицы сторону. Значит, дороги пустовали вплоть до городка Тодоровичей, князь Цветан не сможет ударить с тыла в самый неподходящий момент, а некромант отправил на столицу только небольшой отряд мертвецов и решил совершить переброску вплавь.

Неужели некромант настолько уверен в своей победе, что бросил на столицу и крепость Вуичей горстку мертвецов?! Эта мысль тревожила Неманича. Возможно некромант не предполагал, что его заметят разведчики, оставленные на берегу и дорогах, возможно он просто возгордился и сошёл с ума, недооценив врагов, а возможно Миробоич и вправду знал, что делает…

Чуть позже разведчики сообщили, что Миробоич перебрасывал Дружину Смерти без конницы, ибо лошади заняли бы слишком много места на палубах. На что рассчитывал некромант, отправляя по реке настолько маленький отряд? Наверняка лишь на быстрый и неожиданный удар. Некромант был уже близко и вот-вот высадится где-то на берегу…

-- Это наш шанс, -- хором молвили Иваны. Суровые воители излучали непоколебимую решимость.

– Камил будет уязвим. Мы пробьёмся к нему на ладьи прыжками. И война будет закончена.

– Мы перебьём некроманта и его мертвецов, а живые в войске Цветана нам ничего не противопоставят.

-- Поставим всё на этот бросок, -- кивнул Неманич, обретший уверенность после слов Близнецов. -- Всё или ничего!

***

Крепость Вуичей стояла на высоком, почти обрывистом берегу. Лишь один ряд каменных стен на высоком холме окружал небольшое поселение с высокими бревенчатыми домами. Даже со стороны главных ворот подъём к крепости был нелёгок, а со всех остальных сторон склоны холма были ещё круче – местами они обвалились, оползли, образовав почти отвесные песчаные стены. Впрочем, мертвецы сумели бы подняться и протащить штурмовые лестницы везде – они ведь не устанут и не выдохнутся.

Ладьи появились на горизонте. Их палубы были покрыты королевской шатровой тканью, но защитники уже знали, что это плыли не их союзники, а некромант, недавно расправившийся с крепостью Лисичей.

Внезапного нападения не получилось, но Камил не отказался от атаки.

Флот у крепости Вуичей ушёл в сторону столицы – таков был приказ Неманича, поэтому ладьи некроманта беспрепятственно причалили чуть поодаль от стен, выплюнув на берег девять сотен мертвецов.

-- О, Иисус-Христос! Как же они сумели уместить на ладьи так много бойцов!? – ахнул один из королевских капитанов. Высадившихся на берег оказалось раза в два больше, чем предполагали разведчики Неманича. Покойники плотно набились в ладьи – живые снова недооценили выносливость и неприхотливость мёртвых.

-- Постойте-ка! Это ведь наши!!! – королевские сержанты пришли в ужас, приглядевшись внимательней. Среди высадившихся покойников большинство являлись когда-то королевскими кондотьерами. Их зелёные плащи были запятнаны засохшей кровью. Некромант обратил их соратников в нежить.

-- Теперь это не наши братья! – рычал командир, пытаясь воодушевить своих бойцов. – Это покойники, проклятые Антихристом! Подлый вымесок нарочно заставляет нас биться с ними! Чтобы обезоружить нас! Чтобы напугать! Но у него ничего не выйдет!! Соберитесь, воины! И да отразим все атаки демонов! Нападающих ведь меньше, чем нас! Пусть чернокнижник познает всю силу королевской стали!

Арбалетчики разместились на стенах у бойниц, готовые выпустить всесокрушающий залп.

Этим временем к стенам шагали стальной поступью точно такие же арбалетчики – только мёртвые; за ними со штурмовыми лестницами в холодных руках шагали покойные пехотинцы.

Защитники боялись узнать в застывших лицах своих знакомых.

Деревня у подножия холма оказалась опустошена – жители покинули её, едва узнали о приближении некроманта. Следы вели в сторону столицы, к берегу Синего Моря.

Погода была едва-едва морозная. Снег не таял, но был мягким и липким. Небо затянули тучи, но если выглянет солнышко, то мертвецы начнут гнить. У Камила немного времени, чтобы отбить крепость Вуичей и Заливный Порт. Погода может перемениться в любой момент, а огромные обозы с солью остались у крепости Лисичей.

Предыдущей ночью флотилия напоролась на лагерь кондотьеров на берегу. Мертвецы напали на лагерь быстро, никому не дав сбежать. Удалось взять в плен несколько бойцов. Перед смертью наёмники рассказали, что Завида Неманич стоит войском на переправе у ручья, в нескольких часах пути от столицы, и что под рукой воеводы – две тысячи мечей. Это означало, что ещё две-три тысячи остались в столице в качестве гарнизона. Неманич хотел подловить Камила на переправе, и он не ожидал, что тот прибудет по воде.

Камил хотел сперва ринуться за Неманичем, высадившись на другом берегу ручья, в тылу мятежников, чтобы свести на нет все преимущества обороняющихся. Тогда бы Камил застал Неманича врасплох и навязал бы побоище, в котором постарался бы уничтожить двухтысячное войско и взять воеводу в плен. Камил был почти уверен, что это у него получится. Но он опасался, что потеряет кучу трупов, не успев их поднять; к тому же он справедливо опасался, что Завиду уже успели предупредить сновидцы. Тогда войско мятежников должно было развернуться назад, испугавшись – и в пути Камил лишь нарвётся на мощный флот, наверняка оставленный у крепости Вуичей.

Однако у крепости Вуичей не оказалось никаких кораблей. Это Камил узнал заранее, поднявшись высоко в небо и взглянув за несколько вёрст глазами мёртвого орла. Камил ничего не смыслил в битвах на воде, а поэтому стремился их избегать, но путь был свободен, а значит высадиться можно было хоть прямо под самыми стенами…

-- Вук! Где уязвимые участки обороны? – прогремел мертвец окоченевшими голосовыми связками. Вук Вуич внешне казался спокойным, но на душе у него бушевала буря – родная крепость захвачена, в гарнизоне прячутся его сыновья, наёмники готовы к битве и внезапного нападения не получилось, а Вуку приходится беседовать с некромантом через мертвецов. С покойниками он разговаривал впервые.

-- Северный склон с той стороны от нас, -- буркнул Вуич, стараясь не смотреть в остекленевшие глаза мертвеца. – Ворота не годятся. Там не пробиться. Слишком много защиты. Даже мёртвые богатыри не прорвались бы… Лучше всего – северный склон. Там обвалы и оползни. Холм крутой. К стенам там проще подобраться, чем с юга, а тем более со стороны берега... Там всего одна башня. И есть там один выступ, мешающий боковому обстрелу с соседних изгибов стены. Перед этим выступом стрельба арбалетчиков будет самая слабая. Атаковать нужно оттуда.

-- Так и поступим, -- громыхнул мертвец. – А вы оставайтесь на берегу. Живым штурмовать ни к чему.

-- Как скажете, повелитель.

Отряды мертвецов обступили крепость полукругом. Камил пытался сделать вид, что задумал штурмовать сразу со всех направлений, чтобы кондотьеры не усилили уязвимую сторону, а равномерно распределили свои силы. Надворотная башня казалась неприступной – она была испещрена бойницами; окованные врата закрыты, а стальная клетка – опущена. За первыми вратами и стальной клеткой начинался захаб, внутри которого сделаны десятки бойниц – даже богатыри серьёзно пострадают, если отправятся ко вторым вратам и стальной клетке, чтобы поднять их.

Пробиться будет непросто.

Посыпались первые арбалетные залпы. Болты вонзались в павезы мёртвых кондотьеров. Покойные арбалетчики не достреливали до стен, тогда как защитники, используя выгодный для себя перепад высот, разили мертвецов с больших расстояний.

Отряды бегом бросились к стенам.

Залпы разражались не так часто, как из луков – тугие арбалеты требовали перезарядки, однако когда арбалетные залпы обрушивались на бегущих мертвецов, то усеивали покойников, словно ежей, пробивая и кольчуги и латы, что было недоступно обычным лукам.

На выступе, о котором сказал Вуич, и вправду было проще всего. На других участках арбалетные шквалы оказались настолько сильны, что Камил остановил отряды, опасаясь, что потеряет слишком много мертвецов – он приказал арбалетчикам поставить павезы на землю и, спрятавшись за ними, вести с защитниками перестрелку, не сближаясь.

Атака продолжилась лишь на двух участках. Защитники успели совершить всего четыре залпа, прежде чем мертвецы добрались до стен и приставили лестницы.

Покойников обливали кипящим маслом, обсыпали горячим песком и углями, сбрасывали сверху булыжники. Шквал арбалетных болтов в упор по карабкающимся мертвецам прямо из бойниц перед их носом буквально сметал тех с лестниц.

-- Держаться! До последнего! – кричали капитаны, ободряя бойцов. – Им не пробиться!

Едва мертвецы забирались на самый верх лестниц – их головы тут же рубили алебарды – традиционное оружие королевских наёмников. Мощные удары тяжёлым оружием сталкивали мертвецов вниз. Тех же покойников, кому удавалось забраться между зубцами – в мгновение ока рассекали военными косами и двуручными фальшионами.

Камил усилил натиск, пытаясь внимательно управлять мертвецами, но целая сотня покойников пришла в негодность в первые же мгновения штурма. А ведь отряды покойников ещё не прорвались на стены…

Королевские наёмники сражались очень хорошо, когда были готовы к битве. Камил серьёзно недооценил их после недавнего разгрома. Нужно было дожидаться ночи…

Нет. Слишком тяжело шёл бой. Мертвецы если и прорвутся за стены, то понесут непозволительные потери. Нужно вовремя остановиться, как бы сложно это не было. Камил приказал отступать.

Пехотинцы быстро спустились с лестниц и побежали назад, повесив щиты на спины. Мёртвые арбалетчики прикрывали их отход, не позволяя стрелкам на стенах высовываться, но всё равно защитники повредили выстрелами множество отступающих покойников.

Штурм не задался, Камил не решился нажимать, а защитники на стенах победоносно вопили и праздновали так громко, будто уже одержали победу над некромантом.

Бароны и дружинники, полагавшие, что Царь непобедим, удивились столь быстрому отступлению.

Камил осматривал мертвецов с воздуха. Почти каждый был ранен болтами! Если бы на их месте оказалась живая армия, то она оказалась бы наглухо разбита. Потери обороняющихся же были ничтожны – гарнизон потерял около тридцати убитыми и не больше сотни раненными.

Защитники крепости Вуичей оказались готовы к визиту некроманта. Ночной бросок потерял весь свой смысл. Быстрого захвата не получилось. К тому же Камил находился далеко от поля боя, и не смог бы воспользоваться плодами победы. Он был бы вполне доволен, если бы крепость пала во время внезапной атаки, пусть пришлось бы распрощаться с трупами кондотьеров – тогда бы из серьёзных целей в Лесной Дали осталась бы только столица. Тогда Камил прибыл бы к захваченной крепости вплавь лично, после чего возглавил бы поход мертвецов к Порту. Но теперь Дружина Смерти оказалась заперта на небольшом клочке земли безо всякой защиты, крепость придётся брать измором, и одновременно Камилу лучше всего поскорей бы прибыть самому, чтобы провести необходимые ритуалы. Управление войском издалека оказалось вполне осуществимой затеей, но и оно имело свои существенные недостатки. В перспективе Камил сумеет охранять границы Царства, не выходя из спальни, но сейчас он жалел, что не отправился на север лично. Сон становился всё поверхностей – придётся пить отвары…

Камил расположил войско мертвецов лагерем на берегу, неподалёку от пришвартованных лодок. Покойники выстроились в каре. Камил приказал воителям сторожить место. Если защитники совершат вылазку, то серьёзно поплатятся. Живые дружинники разжигали костры, приготавливая ужин – дело постепенно клонилось к вечеру.

-- Штурм не задался, -- устами мертвеца Камил вновь обратился к баронам. – Но ничего страшного. Нужно лишь немного подождать – и тогда крепость падёт так же, как и предыдущая. Теперь я знаю, что делать.

Сказав это, Камил ушёл через Зазеркалье и вернулся в уставшее тело. Следовало немного размяться. Руки, ноги и спина закостенели и ослабли после суток в неподвижности. К тому же нельзя было забывать и о питании – в желудке крутило и урчало. Камил перестарался, и всё зря.

А ночью предстоял штурм крепости при помощи мёртвых крыс и птиц, если он успеет провести подготовку до утра. Вряд ли Камил скоро снова сможет уснуть самостоятельно, слишком хорошо он выспался – разве что при помощи отваров.

Следовало ещё и навестить Прыща, сидящего в темнице – и прикончить беднягу, чтобы вернуть способность порабощать при помощи «слёз радости». Впрочем, Прыщ подождёт…

У кровати Камила повстречала Алина. Ведьма сидела в уютном кресле напротив и она только что проснулась. Под глазами ведьмы появились синяки – всё это время Алина тоже спала, охраняя спящего в гробу дружинника, чтобы к нему не подобрались сновидцы.

-- Как же скучно… -- потянулась она до хруста в спине. – Я думала, что сойду с ума! Какие отвратительные и глупые сны у этого парня!.. А ещё я никогда не спала настолько долго!

-- И я – тоже, -- ответил Миробоич. – Но будь готова – впереди ещё нелёгкая ночь. Я уверен – сновидцы явятся на сегодняшнюю подготовку к штурму… Ты точно не хочешь бороться хотя бы со святошами? Эти ублюдки ведь рады сжигать таких, как мы с тобой. Твоя помощь мне бы очень пригодилась.

-- Я ещё только учусь. Не думаю, что я смогу им что-то противопоставить.

-- Ну почему же, -- сказал Камил. – Ты запросто сможешь увести спящего, через которого явятся сновидцы, в Зазеркалье. И сбросить в бездну, скормив астральным тварям.  

-- Я подумаю над этим, -- неопределённо ответила Алина.

-- Хорошо подумай! – улыбнулся Камил и приглашающе протянул ведьме ладонь. – А пока предлагаю хорошенько отужинать в гриднице. Идём. Слуги должны приготовить для нас что-то чудесное.

-- Если только чудесное… -- смутилась ведьма, но взялась за руку.

***

Небо серело. Вечерело. Дружинники Вуича и Лисича сидели, плотно сбившись вокруг костров на берегу и смеялись, рассказывая байки. Дружинников окружало каре из мертвецов, а поэтому они чувствовали себя в относительной безопасности, оставив в караулах всего пару бойцов. Вряд ли гарнизон совершит вылазку – это будет для кондотьеров большой ошибкой.

Однако беда пришла, откуда не ждали.

-- Флот!! Мятежники на ладьях! – раздались крики караульных. – Они идут сюда!!!

Одновременно с этим на стенах крепости разразился воодушевлённый гвалт – защитники тоже увидали спасительный флот, приближающийся по реке. Завида Неманич погрузил наёмников и ополченцев на ладьи, и теперь приближался к крепости Вуичей, чтобы нанести некроманту сокрушительное поражение.

Дружинники встрепенулись и заметались.

-- На нас сейчас нападут! – Вук Вуич отыскал того самого мертвеца, через которого с ними общался Миробоич. Но труп на этот раз ничем ему не ответил.

-- Эй!! Ваше Темнейшество! Вы здесь?! – присоединился к нему паникующий Драган Лисич. Барон схватил мертвеца за плечи и встряхнул, будто это могло донести до Камила его слова за три сотни вёрст. – Если вы не здесь, то поскорее ответьте нам!! Враги пришли, а их там, по меньшей мере, две тысячи!! На ладьях! Плывут в нашу сторону!.. Посмотри сам, своими глазами, Камил! Ну же!! Они нагрянули внезапно! Мы не думали, что они придут так быстро! Почему они вообще сюда пришли?!

-- Если и защитники выйдут из крепости одновременно с атакой Неманича, то… Их будет слишком много! Что же нам делать, милорд?!

Мертвец продолжал стоять, исступлённо глядя сквозь баронов и не обращая на них никакого внимания.

-- Ваше Темнейшество!!! – взмолился Лисич.

-- Отступать будет некуда! -- Вук Вуич пытался докричаться до мертвеца. – Если они отрежут нам путь через реку, то нам будет некуда деться с этого клочка земли! А если мы пересечём границу Королевства, то это будет означать начало войны! Мы все здесь погибнем, если не отступим сейчас же! И твоих мертвецов всех перебьют! Миробоич!!! Где же ты, когда ты нам так нужен??

Дружинники в панике метались по берегу. Мертвецы неподвижно стояли в строю. Однако насколько хороший они смогут дать отпор, если Миробоич не управляет ими? Некромант покинул отряд в самый неподходящий момент.

Мятежный флот же стремительно заходил за далёкий поворот реки. Всё больше кораблей показывалось на виду, выплывая из-за лесистого берега, вселяя в дружинников всё больше ужаса.

Паруса пестрели разнообразными цветами. Флот находился всего в двух верстах от берега с пришвартованными ладьями. Ещё чуть-чуть и Завида Неманич отрежет путь к отступлению.

**

Спасибо за поддержку штанов!)

Зачисление Банк 2000р

Артём Б. 1000р "Наконец-то я нашёл лишнюю копейку для поддержки тебя - любимого автора!) будь здоров и нос не вешай, перегорел - отдохни. Мы подождём" Ответ: спасибо!

Зачисление Банк 1000р

Евгений Е. 1000р "ЗаТемнейшего! Благодарю!"

Евгений Владимирович 500р

Константин Викторович 300р "темнейшему"

Сергей Майко 79р "Спасибо за творчество, привет из Бобруйска)"

Темнейший на АТ: https://author.today/work/442378

Всем привет! Это снова я и еще один рассказ на Ваш суд. Спасибо за внимание.

- Пацы, зырьте! – в туалете школы номер двенадцать был аншлаг. Спектаклем заведовал Женька Малых. Он был из числа забияк и никогда не тушевался даже перед взрослыми. За что его и уважали, или еще больше боялись попасться под его горячие кулаки.

- Дебил то наш, опять че-то нашел, да всё в «дом» к себе тащит! – Малых легонько пнул Родского Глеба, от чего тот упал на грязный кафель и замычал.

- Ты чего делаешь? – сквозь проступающие слёзы спросил у него Глеб.

- Да ничего, мы же так, прикалываемся. Что за херню ты опять приволок? Или это твоя еда, а? – школьный задира распалялся еще сильнее, указывая на черный, вязкий сгусток, который находился в руках его жертвы.

- Это друг! Он сам мне так сказал! – Глеб привстал и оперся на унитаз сзади себя, аккуратно держа черный шарик в руках, словно котёнка, которого нашёл на морозе. Брошенного и одинокого. Беспомощного и уязвленного. Загнанного в угол стаей огромных крыс. Глеб чувствовал себя таким же побитым и жалким.

- Парни! – обращаясь к толпе, гаркнул Женька. – А мы что, с вами, ему не друзья получается? – все десять человек рассмеялись, в туалете становилось тесновато. – А ну жри его! Быстро! – рявкнул хулиган. – У тебя тут нет друзей кроме нас и никогда не будет, слышишь? Жри! Иначе все кости переломаю! – в такие моменты в Жене Малых не оставалось ничего человеческого, лишь страсть унизить, раздавить или действительно причинить вред. Любому.

Глеб попытался заплакать, но сил на это не нашлось. Ноздри наполнялись запахами хлорки вперемешку с мочой, а это выражение на лице его обидчика, он видел уже несколько раз, от чего отставал по школьной программе на год. Женя не шутил насчет костей. Женя просто не умел шутить.

- Считаю до трёх! – холодно бросил Малых. – Раз! Ну же, уродец, жри! Два! Быстрее, я кому сказал! Три…

На счёт три Глеб проглотил липкую и вязкую субстанцию, даже не пытаясь осознать, что это было. Он словно упал в лужу на размытой деревенской дороге с открытым ртом, куда ему попала грязь и вода. Было что-то еще, что-то круглое, что в данный момент плюхнулось в его желудок, а на губах осталась черная солоноватая слизь с запахом рыбы.

- Вот! Теперь мы твои единственные друзья! – фальшиво засмеялся Женя. – А теперь, вали, не злоупотребляй нашей добротой. - он достал из кармана брюк пачку сигарет, которую стащил у отца. Взял одну и заправским движением забросил её себе в рот, плотно захватив ту губами. Кто-то из толпы заботливо поднёс зажигалку.

Отступившие школьники освободили Глебу путь к бегству и тот, утирая губы рукавами своей белоснежной рубашки, выбежал из туалета, словно из камеры пыток, которая раз в неделю организовывалась не только для него. Таких «игрушек» у Малых было три: Глеб из девятого, которого прямо сейчас рвало в школьную раковину в коридоре; Галька из седьмого, которая приходила в школу лишь раз в неделю из-за своей редкой болезни; Матвей из восьмого, который сейчас стоял рядом с Глебом пытаясь подобрать слова.

***

Сам Малых был из десятого. Отец Жени, бывший военный, позаботился о том, чтобы преподать сыну армейское воспитание и привить любовь к спорту, однако сам того не ведая, он лепил из своего сына вышибалу, а не терпеливого и сдержанного юнца, которым сам был когда-то. Однажды Женя пришел домой позже обычного и застал в коридоре отца. Тот стоял в угрожающей позе и смотрел на него, как на нашкодившего щенка.

- Где ты был, сын? – коротко спросил Малых старший.

- Не твоё дело. – пустота в голосе сына немного пугала, но что он мог ему сделать?

- Я не расслышал! – полковник запаса рявкнул, в надежде добиться ответа.

Женя не стал отвечать второй раз. Он в упор подошел к отцу и одним выверенным ударом, сломал своему отцу ногу, прямо в области сустава. Полковник взвыл скорее не от боли, а от предательства и неожиданности. Страх объял его полностью. Зажал в свою камеру, которая в данный момент освещалась одним лишь плафоном на стене коридора. Следующий удар по голове вышиб из него сознание.

Скорая приехала быстро. Со слезами на глазах Женя говорил, что нашел отца таким у квартиры и занес внутрь. Он хорошо поработал над этой нелепой легендой своей жестокости. Никто из бригады скорой помощи, не заподозрил, в тогда еще девятикласснике жестокого садиста, который опережал свой возраст в силе, злобе и лжи.

С тех пор отец стал одной из жертв собственного сына. Когда социальный работник, назначенный бывшему военному, уходила, то Женя подходил к отцу вплотную и смотрел в его глаза. Такой диалог мог длиться пару минут. За это время бывший военный понимал, что никогда не видел таких глаз у своего ребенка, а потом, когда Женя уходил из дома, тихо плакал, не до конца осознав, что он остался инвалидом на всю жизнь.

Как ни странно, в школе Женю жалели, но только лишь из-за необъяснимого ужаса, который подросток навевал одним лишь своим видом. Преподаватели закрывали глаза на его проделки и драки, лишь бы не дошло до того, что тот впадёт в свою черную ярость и подкараулит кого-нибудь из них возле дома. И тогда лишь немой бог станет свидетелем того, на что способен этот зверь в обличие школьника.

***

- Глеб, ты чего? – Матвей ошарашенно бегал вокруг своего одноклассника и глядел в раковину, которая заполнялась черной рвотой. – Тебе может к классухе или фельдшеру?

- Не надо, само пройдет. – Глеба стошнило еще раз, затем он включил кран, умылся и попытался стереть маслянистые черные следы с раковины.

- Раз в неделю сюда прихожу, а вы опять глазеете на что-то мерзкое. – девичий голос раздался неожиданно и приятно. Галя неловко подскакивала к ним на своих костылях.

- Да мы тут это…, Глеб траванулся чем-то. – Матвей вдруг покраснел и ударил взглядом в пол.

- Ага. Отравителем был Малых? Где кровь тогда? Что это за черная дрянь? – Галька подошла поближе. – Глеб, если ты будешь пить нефть, трансформером точно не станешь.

Галя стала сердцем их компании неудачников. Она сама была в одном шаге до могилы, поэтому всё, что у неё осталось – это чувство юмора, увечья и издевательства от одноклассников. Тоже самое было и у её братьев по оружию. Глеб чуть не умер при тяжелых родах, однако врачам удалось спасти как его, так и мать. Недостаток кислорода, всё же, сказался на дальнейшем развитии. Глеб не стал каким-то инвалидом, нет, но обладал разными странностями поведения. Слышал всякое от неодушевленных предметов и мог часами залипать в одну точку. Матвей выжил в автокатастрофе, которая забрала его мать, а их с отцом оставила пожинать плоды скорби и утраты. Галя не рассказывала им из-за чего была сначала в инвалидной коляске, а теперь на костылях, но это было и не важно. Их всё равно объединяла, если и не дружба, то общие проблемы, и безумный Женя Малых.

- Ладно, добывайте свою нефть дальше. Когда разбогатеете, мне скажите. Купите мне пару новых ног и позвоночник. – Галя хотела развернуться, но увидела в раковине что-то белое, размером с маленький стеклянный шар. – Это что? Жемчуг?

Она брезгливо схватила шарик двумя пальцами и аккуратно повертела им перед глазами. От жемчужины исходило какое-то тепло, успокаивающее и мягкое. «Я друг.». В голову, словно иглы, вонзились два слова. Галя не удержала жемчуг и выронила его из рук. Матвей подхватил шарик налету и посмотрел на подругу.

- Ты чего? – с беспокойством спросил он.

- Наш Глеб – жемчужница! Это же из него вышло, фу. – отшутилась она.

Глеб стоял рядом с ними, а в руке Матвея он видел уже светящуюся сферу, которая, казалось, изучала его с неподдельным интересом. Оставшаяся половина дня прошла без особых приключений. Они встретились на крыльце школы после занятий. Матвей всё так же держал находку при себе, словно та приклеилась к нему и не хотела отставать.

- Матвей! Можешь мне вернуть мою жемчужину? Я её нашел на перемене в кладовке. Она разговаривала, я вам клянусь! – глаза Глеба наполнились безумным энтузиазмом. Словно завороженный он наклонился к руке Матвея и схватил свою находку.

- Ай! Да отдал бы я, придурок! Больно надо! Как там Галька сказала?

- Жемчужница! – прозвучало с верхних ступеней. – Вы что, идиоты, не знаете откуда жемчуг берется?

- Нет. – ответили они оба.

- Эх, вы, вас на второй год надо оставлять, а тебя, Глеб – на опыты.

- Не надо меня на опыты! – испуганно всхлипнул Глеб и положил жемчуг в карман.

- Ладно, ладно. Инвалиды своих не бросают, не переживай. – сказала Галя. – Дал господь кавалеров, тоже мне. Провожать меня будете или как?

Матвей и Глеб кивнули с радушным согласием и улыбнулись. Они шли по набережной и любовались видами реки. Она была одна и протекала сквозь весь город, как его главная артерия. Ветер бил волнами по камню и капли иногда долетали до ребят, но их это нисколько не заботило. Матвей думал лишь о том, что Глеб скоро свернет к себе домой и тогда он останется с Галей наедине, и уж в этот раз, точно скажет, что она ему нравится. Так было каждую неделю, но эта станет другой.

***

Глеб пришел домой в каком-то странном возбуждении. Пока он шел до дома, он вертел странную жемчужину в руках и врезался во всё, во что только мог, но не обращал на это никакого внимания. Он слышал всё тоже мягкое и тёплое – «я друг» в своей голове, и что-то новое разливалось по его венам. Какая-то потаённая энергия, что давала ему надежду на то, что он больше никогда не попадется Жене Малых.

Скинув рюкзак у тумбочки и сняв ботинки, он вбежал в свою комнату, закрыл её изнутри, словно собрался сделать что-то непристойное и поставил жемчужину на стол. Затем, он сел на стул и не обращая внимания на включенный компьютер стал изучать находку. Он смотрел на неё с лупой, терся об неё щекой и пробовал лизнуть. Обычный жемчуг, ничего такого.

Он уже давно свыкся с тем, что находит что-то говорящее, что-то важное, что-то стоящее, но после тщательного изучения он отбрасывал вещи в свой ящик находок, но с этой вещицей хотелось в буквальном смысле быть. На каждое прикосновение жемчуг отвечал теплом. Словно после зимних гулянок на санках приходишь домой и кладешь вещи сушиться на батарею. Вот тогда и возникает этот приятный тёплый контакт между кожей пальцев и чугунной красавицей.

«Я друг!» - голос излучающий теплоту и добро, звучащий, словно прикосновения шелка к коже завораживал.

- Я тоже друг! – вслух ответил Глеб. – Кто ты?

«Я принцесса! Ты ведь спасешь меня, правда?» - звонкий девичий голос вдруг прозвучал в голове Глеба и тот расплылся в блаженной улыбке, представляя себя героем сказок и игр, в которых такие сюжеты были раскрыты совершенно с разных сторон. Он представил себя Линком, которому придется победить злого Ганона и спасти Зельду.

- Спасу! Но… как? – Глеб так же понимал, что не вышел ни бойцом, ни ученым, а, следовательно, Ганон был ему точно не по – плечу.

«Проглоти меня!» - сказал игриво мягкий девичий голос. Глеб схватил жемчужину со стола и сунув в рот, не задумываясь, проглотил.

- Но как тебя это спа… - Глеб не успел договорить. Тьма накрыла его словно паутина маленькую мошку. Он упал на мягкий ковер и с улыбкой заснул.

***

Матвей и Галя свернули на узкую улочку в конце которой стояла обычная провинциальная трёхэтажная постройка. Жизнь обладала какой-то удивительной иронией, и Галя жила на третьем этаже, но поднималась туда вполне успешно. Когда было лень это делать, она звонила отцу и тот спускался, чтобы занести её прямо на руках. В такие моменты она ощущала особую близость с ним и чувствовала себя хрупкой и важной принцессой.

Стоя у подъезда Матвей травил свои глупые шутки, а Галя смеялась, по – настоящему, а не фальшиво, как думал Матвей.

- Галь, я это… - начал готовиться к своей речи Матвей.

- В туалет не пущу! – она сама рассмеялась своей глупой шутке.

- Да я не об этом. Ты мне нравишься. Вот. – он опустил взгляд вниз и щеки его налились румянцем.

- И это всё? Где же люблю, женюсь, до старости? – она улыбнулась и её щеки тоже налились жаром. Она прижала костыль к себе и освободившейся рукой коснулась щеки Матвея, а затем поцеловала того в щёку. – Ты мне тоже нравишься! – кокетливо сказала она.

Матвей поднял голову и посмотрел на Галю. Он не видел в ней ничего, кроме принцессы, которую обязательно нужно спасти от недуга. Он крепко обнял её и почти заплакал, но сдержался в последний момент.

- Ну хватит, ты чего? Увидимся ведь еще! А теперь, мой кавалер, помогите даме сесть в карету, в смысле, подняться на этаж.

- С удовольствием! – сказал Матвей и открыл дверь подъезда.

***

- Глеб, сынок! Что с тобой? – мама придерживала его одной рукой, а второй легонько гладила по щеке. – Сынок!

- Мам. Мне снился океан. Там были друзья, много друзей. – Глеб открыл глаза и увидел испуганное лицо матери и раскрасневшееся лицо отца, который только что выбил запертую изнутри дверь.

- Ну и напугал ты нас, Глеб. – мягкий баритон заполнил комнату. – Больше так не делай, хорошо? Ты зачем заперся то, боялся украдут? – отец улыбнулся, глядя на сына.

- Нет. Её больше не украдут. Я её спас. – Глеб блаженно расплылся в улыбке.

- Кого её? – раздался голос родителей.

- Принцессу! – радостно ответил Глеб.

Затем он поднялся с пола и добродушно улыбнулся родителям.

- Голодный? Рыцарь ты наш. Точно всё в порядке? – спросила его мама, глядя ему в глаза.

- Да, мам, всё теперь будет в полном порядке. Я бы скушал рыбу на ужин? Можно? – в его глазах на миг блеснуло что-то светлое и в миг исчезло в тёмных глубинах зрачка.

***

Женя Малых всегда соблюдал стандартный маршрут после школы. Тренировка по боксу, а затем гулянки до ночи. Он не любил алкоголь, в отличии от его приятелей, но считал их пьяные выходки забавными для себя. Ходячий цирк – так он их называл. Друзей у Жени не было. У Жени была только ненависть. К этому городу, его жителям и отцу, который пытался прописать для него какую-то другую жизнь. Женя с треском и хрустом разломал отцовские потуги, привязав того к инвалидному креслу и заставив замолчать о том дне.

- Эй, фиу, сюда подойди! – один из заводил компашки вдруг нашел очередную жертву.

Тихий переулок заливало фонарным светом, по которому шла небольшая фигура. Издали силуэт показался Жене знакомым. Точно, это же тот, дебил, который со всем чем попало говорит. Веселье само шло к ним в руки.

- Как тебя там, Глеб? – насмешливо произнес Женя. – Ты чего это по ночам шляешься? Или опять какую-то дрянь ищешь?

Они окружили его с четырех сторон. Перед лицом Глеб видел гадкую ухмылку Жени и впервые не боялся. Сзади пивные пары отрыжки одного из прихлебателей неприятно щекотали ноздри. Вся атмосфера вокруг раскалилась и готова была вспыхнуть в любой момент.

- Чего молчишь, дебил? – Малых слегка толкнул Глеба в плечо, но тот даже не пошатнулся. – Берега попутал или че? Ты ведь знаешь, что я могу с тобой сделать? Хочешь сдохнуть, прямо здесь и сейчас? – в голосе Жени сквозил могильный холод.

- А ты? – высоким девичьим голосом вдруг ответил Глеб.

- Опа! Это че за фокусы? – Женя рассмеялся в голос, словно пёс, а его стая подражала своему вожаку.

- А ты… хочешь… сдохнуть? – мягкий и высокий голос девочки доносился из открытого рта Глеба, но язык и губы не шевелились.

Женя не стал отвечать. Он кивнул тому, кто стоял сзади Глеба. Раздался звук разбивающейся бутылки, а затем моргнули уличные фонари. Глеба нигде не было. Тот, кто теперь стоял с розочкой и безумно глазел перед собой видел лишь Женю. Остальные тоже встали в замешательстве. На траве были крупные следы крови, но какой-то через чур тёмной и пахучей. Пахло рыбой. Единственный, кто не потерял холодного самообладания был лишь сам Женя.

- Чудеса, а, парни? Чего притихли? – попытался он подбодрить своих, но у тех в глазах погас весь энтузиазм.

- Олег, убери осколки и выкинь где-нибудь в канаву. Нет тела – нет дела.

Олег подошел к месту и присел на корточки. Собирая осколки, он пачкался в чем-то черном и слизком. Мерзкие ощущения ползли по коже и пробирались прямо в сознание. Становилось дурно. Речной водой и рыбой пахло всё сильнее. Подняв последний осколок и сложив его в ладонь Олег попытался встать, как вдруг какая-то черная нить обвила его руку и резко сжала. Стекло и кости хрустнули в один момент. Полилась кровь, орошая набиравшую силу весеннюю траву. Олег закричал. Кто-то пытался его оттащить, но еще одна нить обвилась вокруг его тела и не давала тому сдвинуться.

- Пацаны! Помогите! Больно, сука! – Олег вопил и махал свободной рукой. В глазах все помутнело. Пелена боли накрывала его и что-то черное проникало в его сознание, словно паутина.

- Ну как, нравится? – уже ставший привычным голос оглушил немых зрителей.

- Сучонок! Это твоих рук дело? – Олег снова закричал.

- Тихо. Я не у тебя спрашивала. – Глеб стоял рядом с Олегом всё в такой же позе с открытым ртом.

Кажется, впервые в своей жизни Женя Малых напрягся. Он не смотрел ни фантастических фильмов, не читал никаких книг, но его скепсис таял. Он видел, как Олега сцепили черные нити и их становится все больше и больше.

- Ты че творишь, сука? – Малых занёс руку для удара, но тут же плети обхватили его за все конечности и приковали к земле, подняв голову, чтобы он продолжал видеть то, что происходит.

- Остальные – свободны! – игривый девичий голос снял оцепенение с трех других псов из стаи, и они побежали так, как никогда в жизни.

- Женечка, у меня к тебе дело. – Глеб лег прямо на землю и внимательно посмотрел в глаза Жене. Тот видел лишь жемчужный блеск и легкую дымку, словно глаза у Глеба были чем-то вымазаны.

- Какое еще дело? Ты что вообще такое?

- Я друг! Твой единственный друг, Женя, если, конечно ты захочешь. – Глеб, словно рыба, болтнулся на земле, разводя руками.

- А что, если я откажусь? – спросил Малых.

- Я ждала этого вопроса. Олег. Прости.

Он даже не успел закричать. Обвившие его плети, словно бритвы, изрезали парня в фарш. Кости, мясо, кожа были ровно разрезаны там, куда успели дотянуться черные нити. Рядом валялся череп, разрезанный на причудливые разносторонние углы. Половинки глаз валялись рядом и уже начали растекаться. Разрезанный в разных местах кишечник начинал пованивать, поэтому то, что сейчас было Глебом щелкнуло пальцами и черные нити обвили человеческий фарш в кокон, унося тот под землю, словно огромного червя.

- Понял. – Женя почувствовал слабость, боль и что-то похожее на страх, чего не чувствовал очень давно.

- Хороший мальчик. Теперь ты пойдешь домой, а завтра, в школе, мы с тобой обсудим наш контракт. – рот Глеба закрылся, и жуткая улыбка расползлась на его лице.

Путы перестали держать Женю на земле и тот наконец то смог встать. Хотелось убить мелкого засранца, стереть в порошок, кинуть в огонь, утопить, застрелить и распять, всё что угодно, но как только он думал об этом в голове неприятно зудел высокий девичий голос. «Я знаю всё, о чем ты думаешь, осторожнее.».

- Жень, ты домой идешь, или как? – Глеб заговорил своим нормальным голосом.

- Пошли, пошли. Мы ж, с тобой, соседи, вроде как. – он растер затекшие запястья и спросил. – Это кто был?

- Принцесса! Правда она классная? – Глеб сиял, словно всё это было лишь частью его свидания.

- Да. Ничего так. – бросил Женя.

- Она мне говорила, что сильные и глупые понимают только язык насилия. Она была права. Во всём права. – радовался Глеб.

- Всё, пожалуйста, замолчи. Бошка трещит. Пошли домой уже. – Женя плелся рядом сунув руки в карманы. Рядом с ним, в припрыжку скакал Глеб, насвистывая какую-то бессмысленную мелодию.

***

Матвей весь вечер провел в своих фантазиях и мечтах. Галя нравилась ему еще с тех пор, как появилась в их школе на инвалидной коляске. Что-то ёкнуло в груди, когда он увидел это чистое ангельское лицо. Вместо болезненной худобы он видел в ней изящную и чистую девушку, ангела, божье создание, небесную принцессу.

Он заходил в социальную сеть и каждый раз заходил на её страничку. Он пересмотрел каждое её фото уже по десять раз, но ему всё равно было мало. Пусть жизнь инвалида и кажется не такой подвижной, но у Гали она была разнообразной. Она побывала во множестве мест, что до болезни, что после.

Вот она в Риме на инвалидной коляске с какой-то пластиковой трубкой в носу. Рядом стоит её отец и мать, они улыбаются, но всё же выглядят измученными. Потом было фото с еще какого-то курорта, где они на пляже, где у Гали уже не было той причудливой трубки в носу. Родители казались радостными, полными сил и энергии. На общих фото, где отец Гали смотрел на неё Матвей видел себя. Он так же, как и её отец любил Галю, всем своим существом.

- Спишь? – клацнуло сообщение.

- Нет. Твои фотки разглядывал. – написал он ответ.

- У тебя фетиш какой-то на инвалидов? – она поставила в конце свой любимый смайлик «xD».

- На тебя если только. А то, чем ты болеешь, лечится?

- Нет. Во всяком случае не у нас точно. Я много где была, но меня смогли поднять только на костыли.

- Галь, я в такие моменты не знаю, что и сказать.

- Ничего не говори. С тобой и помолчать приятно. Добрых снов, вуайерист. Мой вуайерист. – она отправила следом «сердечко» и вышла из сети.

Матвей положил телефон на грудь и прижал его обеими руками. Живое тепло растеклось по его телу, и он мгновенно заснул.

Сны были дурные, вязкие, вонючие. Словно как в тот раз, когда отец повел его на рынок, где на прилавках под пекущим солнцем кто-то разложил рыбу. Он плыл в реке среди города, вокруг колыхались волны и ветер поднимался с еще пущей силой. Небо заволокло тучами и мгновенно стало темно. Не было видно ничего, кроме воды, которая светилась своим величием и властью над Матвеем. Мрак густо навалился ему на голову, засыпав глаза, нос и рот. Он попытался нырнуть, чтобы смыть эти ощущения, но что-то прочитало его желание и утянуло вниз. Он вдруг понял, что может дышать, но воздух ему не понравился. Река воняла дохлой рыбой, а кто-то тащивший его за щиколотку ноги вниз, угрюмо ухал, как филин.

Прошло где-то еще две минуты, прежде чем он достиг дна. Здесь было видно чуть лучше, чем снаружи и Матвей, найдя опору под ногами, начал двигаться вперед. Впереди были какие-то разрушенные строения. Такие он видел на обложках многих фантастических книг, которые содержали в себе исторические факты вперемешку с гротескным вымыслом. Он подошел к одному из них и открыл что-то похожее на дверь. Камень с ручкой сдвинулся с большим трудом и открыл вид на внутреннее убранство разрушенного дома.

Привычных атрибутов человека тут не было. Кругом были различного рода ракушки, камни и песок. В центре дома был большой моллюск, точнее, две открытые створки открывали вид на что-то черное, пахнущее тиной и гнилью. Матвей подошел ближе и ощупал бугорок, который заметил. Очистив предмет руками, он держал в руках ровно такую же жемчужину, которую ещё утром где-то нашел Глеб. Мягкое тепло и легкая вибрация ударили по его рукам и в голове он услышал уже знакомое «я друг».

***

Гале не спалось. Она ворочалась всем телом в кровати и изредка перекидывала вяло работающие ноги. Больше всего ей хотелось сейчас встать на них и ощутить пятками шерстяной ковер, но, конечности утратили былую чувствительность, поэтому Галя всегда старалась одеваться теплее, чтобы не заморозить их до конца, особенно зимой или прохладной весной.

Чем она болела, не могли сказать даже в Израиле. Просто в десять лет Галя упала и не смогла встать без помощи родителей. Галино тело словно стало работать пятьдесят на пятьдесят, забыв, предварительно, оповестить об этом хозяйку. Ей не было больно. Ей было безумно обидно, горько и тошно от того, что она больше никогда не пойдет сама. В первый год местных и московских больниц хватило лишь на кучу бумаг, исписанных докторами, которые мало что понимали о природе недуга маленькой девочки. Её родители были разбиты, но держались. Главное дочь была жива.

Отец продал свой крупный бизнес, оставив небольшую долю себе, чтобы хватало на жизнь, начал возить дочь заграницу. Турки что-то лопоча разводили руками. Немцы проводили какие-то исследования и слили с Гали столько крови, что ей становилось дурно. В Израиле им сказали, что смогут максимум, что сделать, это поставить девочку на костыли, но вернуть былую силу ногам – уже не получится. Врач что-то говорил про связи позвоночника, долго рассказывал про кости, а Галин отец слушал это и понимал лишь одно. Его дочь останется инвалидом, зато будет жива.

Постепенно жизнь вернулась в почти привычное русло. Галя быстро освоила сначала коляску, а потом взялась за костыли. Первый забег был неудачен, однако потом, она спокойно поднималась на третий этаж без посторонней помощи. Она всегда останавливалась на передышку между этажами и думала, за что ей это и почему. Однако потом, она перестала жалеть себя и свела всё в глупые стереотипные шутки. Так было проще. Так было легче.

Лучше быть профессором Ксавьером, чем глупой Джубили, единственная сила которой бессмысленные фейерверки. Галя умела читать людей, но не могла ужиться среди них, поэтому в основном училась дома, а в школу приходила за заданиями и увидеться с ним. С Матвеем. Она уже тогда поняла, почему он так на неё посмотрел. Так на неё смотрел только отец, а Матвей был обычным мальчишкой, который был заворожен Галей, словно дракон сокровищами. С ним еще был тот странный мальчик Глеб, который тогда выбежал откуда-то из подвала и начал дергать зависшего Матвея.

- Матвей, посмотри, какую штуку нашел. Она разговаривала со мной! – с резким возбуждением говорил он ему. – Эй, ты тут?

Галя подъехала к странной парочке и заговорила первой.

- Что у вас тут есть интересного? – он взглянула на Матвея и тот, заметив этот жест, спрятал лицо в пол и покраснел.

- Я нашел реликвию старой школы! Она рассказала, что на этом месте, раньше, стояла церковь, но когда пришли большевики, то всё спалили, а её бросили тут умирать. – Глеб показал свою находку Гале. В его руках был небольшой обожженный и погрызенный крест.

- Да, крестами сыт не будешь. – Галя улыбнулась. – Кто ж его грызть пытался? – Галя вертела находку Глеба в руках. Затем она положила его в карман.

- Не знаю. Он молчит с тех пор, как я его принес сюда. – начал оправдываться Глеб.

- Тебя как зовут, экстрасенс? – Галя вытянула руку вперед к Глебу.

- А? Глеб. А тебя? – он пожал хрупкую девичью руку и взглянул в чистое лицо.

- Галя. Ты представишь мне своего друга? – Галя посмотрела на Матвея, который стоял румяный, как наливное красное яблоко.

- Его Матвей зовут. Матвей, че ты застыл? – Глеб пихнул его локтем, отчего тот вздрогнул.

Матвей сам протянул руку Гале и ощутил самое лучшее прикосновение в своей жизни, схожее с тем, когда он еще мог вспомнить касание маминых рук. Он секунд десять держал её за руку и уже тогда не хотел отпускать, но Глеб снова вмешался.

- Пойдемте отсюда быстрее. Там Женька идет. Худо будет.

- Какой Женька? – встрепенулась Галя и отпустила руку Матвея.

- Малых. Полный отморозок. Кошмарит нас с Глебом и даже старшаков. Те, кто приходили отношения выяснять, убегали сверкая пятками. Так что, действительно, давайте свалим. – Матвей схватил ручки коляски и повел Галю впереди. Сзади плелся Глеб.

***

Глеб сидел на кровати и ощупывал голову. Ни царапины, ни капельки крови, ничего. Словно его не били бутылкой с размаху, потенциально пытаясь убить. У Глеба теперь была сила. Он уже победил Ганона. Теперь нужно найти Зельду.

«Тебе понравилось, то что ты видел сегодня?» - игривый голосок вдруг раздался прямо в мозгу, заставляя Глеба улыбаться от радости.

«Да! Так ты его и этак! Видела, как он смотрел?»

«Видела!»

«А о чем ты с ним хочешь поговорить завтра?»

«Ты же знаешь, глупенький, тебе нужно спасти меня еще один раз!»

«Да, я знаю, просто бесит меня этот Женька! В рожу бы ему дал!»

«Тихо, тихо, у нас на всё еще будет время!»

«Да, будет, ты права!»

Глеб лег на кровать и взял в руки телефон. Он зашел на первый контакт в списке друзей. На фото была белокурая девочка с чистым лицом, она стояла, опираясь на костыли и показывала в камеру задорный язычок. Глеб улыбнулся, нажал на кнопку выключения, положил телефон рядом с подушкой и заснул.

Продолжение в комментариях.

Никто из знакомых покойного на его место устроиться не решился, и в итоге правление наняло местного бомжа Рому, который поселился на рабочем месте. Поскольку мусоропроводом теперь не пользовались, вывозить мусор с нашего подъезда ему не приходилось.

Прошло три месяца, и из мусорного канала потянуло каким-то нехорошим запахом. Рома вызвался посмотреть, что там воняет, но, как и Рустам, ничего не обнаружил. Тогда старший подъезда попросил его промыть трубу хлоркой, и Рома принялся исполнять задание. И пропал...

Председатель поискал Рому в подвале, сходил к ларьку, где собирались алкоголики, но и там его никто не видел. И тогда он на всякий случай посветил фонариком снизу в мусоропровод. И обомлел... Там вниз головой висел труп нашего бомжа-дворника.

Рому вытащили спасатели, но, когда следователи попытались провести эксперимент с целью установить, мог ли погибший свалиться в мусоропровод случайно, оказалось, что при всем желании человек с его комплекцией не в состоянии протиснуться в мусороприемник. Поэтому так и осталось неясным, как Рома оказался в трубе.

После этого случая на собрании ТСЖ было принято решение заварить злополучный мусоропровод. Когда сварщик закончил последний шов, все жильцы подъезда с облегчением вздохнули.

Однако странное дело — прошло почти четыре года с тех печальных событий, но люди до сих пор говорят, что из закупоренного мусоропровода иногда по ночам раздается какой-то вой. По этой причине многие из прежних жильцов уже переехали в другие дома, а те, кто остался, мечтают о том же.

Вот только надо было раньше думать — местные риэлторы прознали о «проклятом подъезде» и сбили цены на квартиры. Так что нам отсюда уже не выбраться.