Все мы в детстве боялись поликлиник, больниц, людей в белых халатах, иголок для взятия крови на анализы, шприцов... Оно и понятно, тогда это всё казалось таким большим, страшным, до жути болючим... Особенно досталось тем, кто родился до 2000-х годов (когда уже появились «одноразки»). То есть всем нам практически.
Помните эти скарификаторы — специальные иглы для прокола пальца? Их даже иглами-то трудно назвать, какой-то кусочек от консервной банки. Он не колол — буквально рубил. Отсутствие лидокаинов-новокаинов для разведения и обезболивания инъекционных порошков? Разводили на простом физрастворе или на стерильной воде. Результат — искры из глаз и из того места, куда делали укол. У некоторых потеря сознания была в результате болевого шока. Всегда в молодости просил дать мне ватку с нашатырём, когда приходилось «получать по заднице».
А эти мутные стеклянные шприцы с гнутыми и тупыми иглами... Помню хруст плоти и истеричный детский плач, когда мы проходили занятия в отделении детской больницы и наблюдали за работой злой медсестры процедурного кабинета. Всегда задавали себе вопрос, почему она не успокаивает, не отвлекает маленьких пациентов мало-мальским разговором, а наоборот всё время кричит на них и даже прикладывает руку. Пытались потом сами всей группой отвлечь детей от пережитого, поиграть с ними. Но, видимо потому, что мы сами в белых халатах, они боялись к нам подойти. Так, наверное, и зарождается страх к медикам на всю жизнь у человека.
Одним из таких детей, перенесших «ужасы советской медицины», был, видимо, и наш следующий пациент. «Мужчина 50 лет, давление 200+».
Мы с напарником, уже предвкушая стандартный набор действий — измерение всего и вся, инъекции, бумаги, "сдал-принЯл, отпечатки пальцеу" — доехали до указанного места — квартиры в панельной многоэтажке.
Дверь нам открыла хрупкая, почти миниатюрная женщина с усталыми глазами.— Проходите, пожалуйста, — пригласила она, проводя нас в гостиную.
И вот там, посреди комнаты с характерным женским уютом и кружевными салфетками на комоде, восседал на диване настоящий слон. Мужик под сто двадцать килограмм веса, с могучей шеей, плечами-шкафом и руками, которые явно не привыкли к безделью. Выглядел он, мягко говоря, не очень: лицо раскраснелось до свекольного оттенка, тяжело дышал и смотрел на нас с немым укором, будто мы были виноваты во всех его бедах.
— Только давление померить пришли? — хрипло вопросил он, обращаясь почему-то к жене.
Та лишь раздражённо взмахнула рукой:
— Да-да, померяют, если всё хорошо, уедут, правда? — подмигнула она нам.
Напарник Кирилл рефлекторно кивнул и подмигнул ей в ответ, ничего не понимая.
— Ну смотри, ты обещала, — пробурчал мужик, снимая потную футболку.
Я накинул манжету на необъятную руку пациента (манжеты едва хватило). Накачал её «грушей». Через некоторое время отобразились цифры — 220/120.
— Укол всё-таки... — обречённо вздохнула супруга.
— Ну да, — кивнул я. — С такими цифрами-то.
— Не надо мне никаких уколов! — внезапно завопил богатырь, и в его голосе вдруг послышались странные, почти детские нотки каприза, граничащие с истерикой. — Ты же мне обещала!
— Я тебе обещала, что если всё нормально будет, то они уедут, а тут у тебя — за 200! Он таблетки глотает горстями, как семечки... — пояснила супруга, обращаясь уже к нам. — Поставьте ему уже наконец укол, а то он тут уже всю пачку съел, а толку ноль!
— Пройдёт! Я еще горсть таблеток выпью! — завыл волком мужчина.
Ситуация начинает приобретать абсурдный оттенок.
— Давай готовить ЭКГ и магнезию, что ли... — тихо сказал я напарнику, наблюдая, как при слове «магнезия» наш могучий пациент затрясся и заметно пошёл разноцветными пятнами.
— Может, всё-таки не надо уколов?! — запищал он тонким, визгливым звуком. — Уйдите! Я две горсти таблеток выпью! Три!
Его жена, наблюдающая за этой сценой, вдруг покраснела сильнее, чем муж, но больше от сдерживаемого смеха, чем от стыда.
— У него фобия, — прошептала она нам, пока её супруг медленно сползал с дивана. — С детства панически боится уколов до потери пульса. Сам гипертоник со стажем, обычно таблетки помогают, а сегодня вот не помогли...
— Так, может, и правда не надо ему укол, раз отказывается? — предложил напарник.
— Вот! Правильно санитар говорит! — обрадовался здоровяк.
— Какой я вам санитар?! — обиделся Кирилл. — Я фельдшер в первом поколении!
— А если не укол, тогда что? — уточнила супруга.
Я пожал плечами:— Тогда... Тогда в больницу, под капельницу.
Ой, не!!! Снова запищал мужчина. Давайте здесь свою... эту самую... магнезию. Только не больница!!
В этот момент из соседней комнаты вышли двое детей лет около 8-10 — мальчик и... мальчик, явно встревоженные голосами.
— Папа, опять ты боишься? — спросил один из сыновей с невозмутимым видом, будто такое происходило в их семье каждую неделю.
Напарник мой, со шприцом в руке, приблизился к пациенту с видом опытного дрессировщика, пытающегося успокоить разъярённого медведя.
— Мужик, да успокойся ты, это же не больно, как комар укусит! — уговаривал он.
Истерика достигла своего апогея, когда пациент с визгом, который не шёл ни в какое сравнение с его внешностью, вдруг вскочил, нырнул под стол и уселся там, поджав колени, словно гигантский испуганный ребёнок. Дети начали смеяться, жена уже не сдерживалась и хохотала в голос, а мы с напарником стояли в полной растерянности, держа в руках шприц с магнезией и не зная, по какой инструкции нам дальше вести себя. Таких стандартов — «действия медработника, когда взрослый пациент истерит под столом, но в то же время не против медицинских вмешательств» — ещё не существовало в природе.
И тут его жена проявила настоящую гениальность. Она, что-то вспомнив, достала телефон, быстрыми движениями что-то найдя, и сунула аппарат под стол.— Смотри, смотри мультик, твой любимый «Южный парк», — сказала она таким тоном, каким обычно уговаривают капризничающих малышей.
И о чудо! Хныканье из-под стола постепенно стихло, сменившись приглушенными звуками знакомой мелодии из мультсериала.
Пользуясь этой передышкой, мы с Кириллом, под одобрительные кивки жены и под хохоток детей, буквально вытащили нашего пациента из-под стола, усадили на стул и, наконец, смогли перетянуть ему руку жгутом. Он сидел, скрипел зубами, уткнувшись в телефон, и лишь один раз взвизгнул, когда игла вошла в его мощную, накачанную вену. Дети стояли по обе стороны от него и, глядя на папу беспокойными глазами, усердно гладили его по голове.
— Это не страшно, нам тоже так делали! — наперебой успокаивали они его.
После того как мы вынули наконец иглу из вены и заклеили место инъекции пластырем, «ребёнку», наконец, было разрешено удалиться на свой диван. Что он поспешно и сделал, не отдавая телефон с мультиком и выражая на лице глубокое облегчение, смешанное с детской обидой.
Через некоторое время перемерили давление, было уже 150 на 90 и продолжало снижаться. Цвет лица начал приходить в норму, ушла одышка.
Когда всё было закончено и мы уже направлялись к выходу, мой взгляд упал на стену в коридоре, которую я мельком заметил еще на входе. Она была буквально увешана многочисленными медалями, кубками и дипломами с соревнований. На некоторых фотографиях наш сегодняшний герой был запечатлен в самом расцвете сил — грозный, мускулистый, с уверенным взглядом победителя, держащий над головой массивный кубок.
— Он ещё и спортсмен? — поинтересовался я, уже зная ответ.— Ага, — с ироничной улыбкой ответила жена, провожая нас. — Он раньше боксом занимался, кандидат в мастера, теперь тренирует ребят в секции. Вроде мужчина мужчиной, а вот поди ж ты… — она многозначительно кивнула в сторону гостиной, откуда доносились уже вполне мирные звуки телевизора.
Мы вышли на улицу, и нас самих прорвало на смех. Зрелище, как этот здоровенный детина, способный, наверное, одним ударом отправить в нокаут быка, пищал и прятался от укола, было весьма презабавным. Хотя грешно, конечно, над этим смеяться.
И да. В каждом взрослом, самом суровом и сильном человеке, продолжает жить маленький ребенок со своими страхами, капризами и потребностью в защите. И не важно, сколько ты весишь, сколько кубков завоевал и сколько противников отправил в нокаут — если в детстве тебя напугал болезненный укол или злой медработник. Эта травма может остаться с тобой на всю жизнь. И хорошо, когда рядом есть тот, кто знает об этой твоей слабости и не стыдит тебя за нее, а с пониманием и даже с юмором помогает справиться. Будь то верная жена, включающая спасительный мультик, или дети, которые с любовью принимают папину «слабинку». Ведь настоящая сила заключается не в отсутствии разных неприятностей, а в поддержке близких. Поэтому, друзья, давайте стараться прививать своим детям не страхи, а умение справляться с этими страхами в будущем и во взрослой жизни. 😉
(А чего вы больше всего боялись в детстве из медицинских процедур и, возможно, до сих пор боитесь? Пишите в комментариях.)
(При создании текста ни один ИИ не использован. События реальны.) #я/мы—не нейросеть!
(Ещё больше авторских медицинских историй и видео в моём телеграм-канале - Истории Чумового доктора, а также в Дзене - Истории Чумового доктора)
