Я был один среди простора степи, и земля освещалась, казалось, светом далёких звёзд. Я не слышал шума ветра, и зелёные волны травы бесшумно колыхались вокруг меня, пока я, по пояс утопая в них, шёл в неизвестном направлении. С одной стороны купол неба был почти чёрным, а с другой — на горизонте пробивался свет, и прямо надо мной огромная полоса Млечного Пути разрезала тёмно-синее небо пополам.

Вдруг исполинские тёмные фигуры яков обступили меня со всех сторон. Я шёл среди них, трогал их густую шерсть, прикасался к их огромным рогам, устремлённым к звёздному небосводу, чувствовал горячее дыхание из их ноздрей. Их умные глаза смотрели на меня, а я задавал им один и тот же вопрос:
«Где конец космоса? Что там, за краем вселенной? Что было до моего рождения и что будет после того, как меня не станет?»

Но они молчали, и только их чёрные глаза пристально и спокойно смотрели на меня. В них отражались звёзды и Млечный Путь. А я положил голову на косматую шею яка и думал о том, что готов пожертвовать своей жизнью ради того, чтобы знать — мне только нужно указание, что сделать для этого.

Но они молчали и стояли здесь, под этим звёздным небом, казалось, с начала времён — с того момента, когда ни я, ни мои далёкие предки ещё не появились, но уже тогда была задумана та самая загадка, которую мы никак не можем разгадать. Она сформировалась из пыли умерших звёзд, из фона реликтового излучения, из вращения Земли, из Солнца, которое начало остывать миллиарды лет назад, чтобы к тому моменту, когда появимся мы — на короткий миг истории — мы могли бы насладиться безвременьем под неумолимый скрип вращающегося колеса жизни.

Где наши корни? Где наши прародители? Зачем наш предок посмотрел на небо и занялся саморефлексией? Чтобы через миллионы поколений его потомок не мог найти себе места, не ответив на эти бесконечно важные вопросы?

Сделайте шаг назад, сделайте шаг вперёд, пригнитесь, встаньте кучнее, улыбнитесь, расслабьтесь, выровняйте плечи, не сутультесь… смотрите в объектив.

Я выползаю из своего убежища раз в неделю, дабы пополнить иссякающие запасы органической материи — той, что поддерживает тлеющий огонь моего существования. Но мятежный дух, сбросив оковы плоти, каждую ночь ускользает в лабиринты сновидений, бродя по закоулкам снов вместе с тенями минувших дней — попутчиками моей яви. Были ли они вообще, эти мимолетные явления?

В моем микрокосмосе совсем другие существа являются из чужих образов — души, поселившиеся на страницах книг жестоких богов, обрекающие их на вечное существование в чужих умах. Они выходят из сотканного из букв потустороннего бытия и рождают пред моими глазами картины: с тихими огнями усталых глаз, седыми, как патина, лицами и сухими безмолвными голосами, говорящими со мной так, как будто я — единственный свидетель их вечного представления в мертвом театре призраков.

Для их бессмертных душ начинается работа в тот момент, когда кружка горячего чая уже стоит на спинке дивана, а холодный воздух постепенно наполняется теплом от газового калорифера.

— Прочь, — произношу я про себя спустя час или день, чтобы разогнать эту призрачную свиту. Только так я могу заставить их замолчать в болезненном дыму театра одного зрителя, но эхо их голосов всё еще звучит в стенах комнат и бредет за мной по пятам, пока я пытаюсь измерить шагами углы квартиры или собираюсь разогреть позавчерашний ужин.

Я приучаю тело к еженедельному омовению — и без того каждая вылазка за пропитанием отнимает драгоценное время. Меня беспокоит необходимость обменивать деньги на еду — я пытаюсь свести к минимуму этот ритуал, приучая себя к незатейливой пище, чтобы ближайшие полгода не заниматься ничем посторонним, грубым, суетливым, отбирающим душевные силы.

Я избираю односторонний канал связи с внешним миром. Через разорванную паутину электронных алгоритмов интернета я транслирую вовне хаотичный набор смыслов, ограниченных, само собой разумеется, лишь моими талантами. Видит бог, искренность не всегда порождает симпатию — зачастую даже наоборот. Это моя робкая попытка увидеть себя в зеркале чужих глаз.

Время покажет, сколь полезны будут мои измышления одинокого сорокапятилетнего, догорающего писателя. Я предлагаю свои искореженные виде́ния и призрачные ви́дения того, что в моём разуме покоится на шатких основах легитимного бытия. Я хочу осмыслить взгляд в бездну духовного рабства читателя, тщетно ищущего отражения себя в героях, сотканных чужим воображением, всего лишь субъективных отголосках чужой реальности.

Но кроме того, я пытаюсь в коротких порывах того, что называют потоком сознания, явить то, что смогу описать сам, — силуэты снов о снах, призраки призраков.

Мой гипотетический читатель — я прошу прощения за то, что пытаюсь проникнуть в твой разум своим беспощадным словом, как древний варвар, нарушая твой покой. Если он тебе не опостылел, и я твой гость лишь случайно — прости меня.

Христиане носят свои Библии в церковь и считают, что они намного ценнее любой другой книги. В Библии есть множество отрывков, якобы произнесённых Иисусом, но большинство христиан просто игнорируют их, потому что они НЕУДОБНЫ.

Не нужно долго копаться в Google, чтобы узнать, что в среднем 20–25% христианских браков в мире заканчиваются разводом, и многие из тех, кто расстались, вступают в повторный брак.
Таким образом, учение Иисуса игнорируется и считается неактуальным:

Матфея 5:31-32: «Сказано также: „Кто разведется с женою своею, пусть даст ей разводную“.
А Я говорю вам: кто разводится с женою своею, кроме вины любодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать; и кто женится на разведенной, тот прелюбодействует».

Это же подтверждается в Евангелии от Матфея 19:9: «А Я говорю вам: кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует; и кто женится на разведенной, тот прелюбодействует».

Кстати, следует отметить, что, переписывая этот текст с Матфея, Марк убрал слова,
о прелюбодеянии. Другими словами, он подделал текст, чтобы привести его в соответствие со своей теологией. Видимо община Марка не шла на компромисс в этом важном вопросе.

Возможно, христиане, разведённые и нарушающие это учение Иисуса, молятся о прощении,
но католическая церковь изобрела изощрённые способы, чтобы подорвать это положение о разводе. Известны немало сдучаев когда набожные католики, много лет женатые, отцы больших семейств, выкупают у церкви признание брака недействительным.
Иисус учит, но церковь наживается на том, что извращает ясный смысл этого текста.

Матфея 5:38-39: «Вы слышали, что сказано: „око за око и зуб за зуб“. А Я говорю вам: не противься злодею. Но если кто ударит тебя в правую щеку, подставь и другую…»

Сколько преданных христиан с самого зарождения этой религии стали пацифистами, следуя этому учению? Столько христиан яростно шли на войну, чтобы сокрушить злодеев. Некоторые христиане вели жестокие войны против других христиан, которых они считали злодеями. Доктор Мартин Лютер Кинг поставил себя на передний план борьбы с расовой ненавистью.
И как евангельские христиане оправдывают свои агрессивные кампании против геев, феминисток и сторонников абортов, если они следуют заповеди Иисуса не противиться злодеям?

Существует лукавая рационализация, что, дескать, своих личных врагов надо прощать, любить, щеки им подставлять, а врагов божиих ненавидеть и даже убивать, если придется. Конечно Иисус ничего такого не оговаривал. Однако, чаще всего получается так, что личный враг христианина - враг божий по определению.

Матфея 5:40-42, эта цитата продолжается: «…и если кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай и рубашку; и если кто принудит тебя идти одно поприще, пройди и другое. Просящему у тебя дай, и хотящему занять у тебя не отвращайся».

Конечно, выражение «пройти лишнюю милю» стало клише для обозначения особой полезности — и это совершенно нормально. Но текст Матфея мог быть отсылкой к практике римских солдат, которые принуждали местных крестьян нести тяжести. В этом случае пройти вторую милю кажется более обременительным требованием. Стих 40 особенно трудно принять. Подозреваю, что мы вряд ли найдём христиан, которые, будучи призванными в суд, были бы готовы отдать больше, чем с них требовали. «Просящему занять у тебя не отвращайтесь» также, вероятно, будет проигнорировано, особенно если речь идёт о деньгах.

Согласно воображению Матфея, Иисус, по-видимому, был странствующим проповедником, который ожидал скорого наступления Царствия своего, поэтому обычные человеческие заботы можно было отложить в сторону.

Матфея 10:5-8: Говоря о царстве, мы находим такой текст: «Сих двенадцать Иисус послал с такими наставлениями: «Не ходите по дорогам, ведущим к язычникам, и не заходите в самаритянские города, но идите наипаче к погибшим овцам дома Израилева. Ходя же, проповедуйте, что приблизилось Царство Небесное; больных исцеляйте, мертвых воскрешайте, больных накожными очищайте, бесов изгоняйте. Даром получили, даром давайте».

Учитывая, в частности, Евангелие от Матфея 5:17-20 (то есть ни один закон Ветхого Завета не может быть проигнорирован), вполне вероятно, что этот автор сопротивлялся влиянию апостола Павла, который хотел привлечь язычников в эту новую — отколовшуюся иудейскую секту. Поэтому Иисус у Матфея был сосредоточен исключительно на заблудших овцах Израиля. «Не ходите по дорогам, ведущим к язычникам, и в город самарянский не заходите…»

Конечно, христианские миссионеры всегда игнорировали этот текст, поскольку в текст Матфей более поздний автор, не ранее третьего века, вписал другой сценарий для воскресшего Иисуса:

Матфея 28:19: «Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа». Здесь культовый фанатизм имперской христианской церкви соседствует с ее позднейшей тринитарной доктриной:
«У нас есть единственная истинная религия, так что убедитесь, что все в мире знают о ней».
То есть, обращайте их в нашу веру, «…научите…крестите». Этот текст принёс огромное количество страданий.

Книга Дэвида Стэннарда «  Американский холокост: Колумб и завоевание Нового Света » повествует о высокомерии европейцев при встрече с коренными народами Америки: «После Колумба, каждый раз, когда испанцы встречали на своём пути туземцев или их группы, им было приказано читать индейцам заявление, информирующее их об истинности христианства и необходимости немедленно присягнуть на верность Папе Римскому и испанской короне». (Kindle, стр. 65). Со стороны православия уместно вспомнить замечательную монографию
С. А. Иванова «Византийское миссионерство. Можно ли сделать из „варвара“ христианина?»

В Евангелии от Матфея 10:5-8, представленном выше, автор находился под влиянием древнего фольклора о чудесах, например, Иисус повелел своим ученикам воскрешать мёртвых и изгонять бесов. Поэтому нас не должно удивлять наличие этого образа Иисуса в Нагорной проповеди – ещё одного слоя суеверий, который современному мирянину трудно заметить.

Вот как правильно молиться: Матфея 6:9-10: «Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе».

Отец: Как вообще может иметь смысл приписывать богу категорию человеческого пола? Конечно, религии делали это задолго до появления христианства. И католицизм не мог устоять перед искушением добавить женский аналог, а именно Деву Марию. Она стала Царицей Небесной, более мягким, кротким, добрым представлением бога.

Твое имя свято: даже сегодня христиане часто говорят: «Во имя Иисуса молимся». Это тоже магическое заклинание, то есть имя имеет особую силу. На небесах: которые, как считалось, были над облаками, где находился престол этого бога, — и Иисус должен был занять свое место рядом со своим отцом-богом.

Да будет воля Твоя и на земле: почему богу нужно постоянно напоминать об этом? Учитывая столько ужасных страданий в мире, эта мольба бессмысленна: почему Бог так долго медлит с исполнением своей воли на земле? Эта заветная молитва начинается с такого жалкого лепета.

Неудивительно, что в Ватикане до сих пор есть штат специально обученных экзорцистов, учитывая текст из Евангелия от Матфея 12:43-45.

Опять же, воображение автора находилось под влиянием распространённых суеверий того времени: «Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища места покоя, и не находит. Тогда говорит: возвращусь в дом мой, из которого вышел. И возвратившись, находит его незанятым, выметенным и убранным. Тогда идёт и берёт с собой семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого. Так будет и с этим злым родом».

Возможно, многие современные христиане верят в демонов, но лишь немногие специализируются на их изгнании. Глубокий анализ причинно-следственных связей не получил широкого распространения.

Евангелие от Матфея 18:3-4: «Истинно говорю вам: если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное. Кто смирится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном».

Здесь автор снова подчёркивает основные правила культа. Критическое мышление не допускалось. Можно предположить, что сам Матфей не знал, что это такое. Этот текст хорошо соответствует сценарию Иисуса в Евангелии от Иоанна, в истории о Фоме Неверующем.
Как только Фома смог прикоснуться к воскресшему телу Иисуса, он перестал сомневаться в Его воскресении, но получил от Иисуса выговор: «Ты уверовал, потому что увидел Меня? Блаженны не видевшие и уверовавшие» (Иоанна 20:29).

Полагаю, это очаровательная идея: быть наивными и восприимчивыми, как дети, – вот билет на небеса! Но главная жертва такого подхода – неспособность к критическому мышлению.
И таким образом, сотни религий процветали в истории человечества – пока их абсурдность не стала слишком очевидной.  

Последнее на сегодня учение Иисуса, которому христиане демонстративно не следуют -
Матфея 23: 9: «И отцом себе не называйте никого на земле, ибо один у вас Отец, Который на небесах»

Мало того, что христиане называют отцами своих природных отцов и старших по возрасту, главные христианские лидеры носят титул ОТЕЦ (папа или патриарх), каждый священник и даже простой клирик отзывается на обращение отец или батюшка, так называют даже сопливых юнцов сразу после семинарии. Странно конечно, зачем Иисус такое сказал?

В Евангелиях так много невыполнимых указаний Иисуса, что это может заставить осознать всю абсурдность происходящего. Следует отметить, что книга, вдохновлённая всемогущим богом, не будет содержать ничего, что современные люди сочтут неосуществимым или несущественным. Но книга, написанная людьми, склонными к ошибкам, как раз может содержать подобное.