Почти каждое пятое уголовное дело в России построено на переписке в мессенджерах и социальных сетях. Через эти сервисы оперативники выходят на след террористов, наркодилеров, педофилов. Однако, чтобы попасть под подозрение, необязательно нарушать закон — порой достаточно зайти не на ту страницу или разоткровенничаться с незнакомцем в чате.
Сутки на уведомление
Несколько лет назад чеченские силовики выследили террористов не вполне обычным образом — вскрыв переписку в WhatsApp. Доступ к ней спецслужбы получили после нападения на полицейского в Грозном. Троих злоумышленников тогда убили, еще нескольких задержали. А в их электронных устройствах обнаружили экстремистский чат.Как выяснилось, подельники планировали вылазку в селении Цоци-Юрт. Район оцепили. Подозрительные автомобили останавливали, телефоны водителей досматривали. В ходе спецоперации четверых боевиков ликвидировали, более 20 задержали. Оказалось, все они — члены "Исламского государства" (ИГ)*, которое готовило в республике серию масштабных терактов. Именно для предотвращения таких преступлений закон предусматривает упрощение доступа к личным данным."В соответствии со статьей 23 Конституции России ограничение права граждан на тайну связи возможно только по решению суда, — объясняет адвокат Виталий Мазур. — Но допускаются исключения в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства".
В таких случаях операм достаточно мотивированного постановления одного из руководителей. Уведомление в суд можно направить и постфактум: главное — уложиться в 24 часа.
Судье оставляют только подпись
Ежегодно силовики пишут около полумиллиона ходатайств об "ограничении конституционных прав граждан на тайну переписки и телефонных переговоров". Получив запрос, судья должен изучить, насколько он мотивирован, достаточно ли оснований для нарушения прав человека. На деле эта кропотливая работа превратилась в конвейер, уверяют юристы.
"В регионах за выдачу этих разрешений часто отвечает один человек — судья. Например, в Архангельской области оперативники приносили ей уже заполненные бумаги, оставалось только поставить подпись, — уточняет адвокат Дмитрий Волохов. — В мегаполисах из-за количества запросов пустой оставляют еще графу с датой".
В 2018 году Конституционный суд создал прецедент, после которого залезть в телефон человека стало еще проще. Мужчина обратился с иском против оперативников — они получили доступ к его переписке без судебного постановления. КС обращение не принял, отметив, что для "осмотра и экспертизы" электронных устройств во время следственных действий специальное разрешение суда не требуется.С тех пор силовики ссылаются на это определение, чтобы делать скриншоты переписок в смартфонах и прикладывать их к делу.
Ручные собеседники
По данным RTM Group, анализ судебной практики за последний год показал, что переписка стала ключевым доказательством более чем в 19 процентах уголовных дел. В первую очередь речь идет о преступлениях, связанных с наркотиками, взяточничеством и вымогательством. С одной стороны, не пользоваться такими уликами в цифровую эру — странно. С другой, по словам специалистов, у подобных доказательств есть огромный минус: их легко добыть путем провокации. Закон об оперативной деятельности запрещает силовикам побуждать кого-либо к противоправной деятельности, однако доказать эти нарушения нелегко. Тем более что обычно такие задачи отдают на "аутсорс" гражданским агентам или осведомителям. Они выходят на контакт с человеком, разными путями вытаскивают из него информацию или провоцируют. А потом пишут стандартное обращение: случайно познакомился в интернете с гражданином, он в беседе сказал это и это, прошу принять меры", — говорит юрист Дмитрий Джулай.
В роли агентов нередко выступают представители магазинов, продающих наркотики в даркнете. Попав в поле зрения полиции, они соглашаются на сотрудничество и периодически "сливают" полиции курьеров.
"В Ростовской области был закупщик, который проходил по всем наркотическим делам как свидетель. Он просто выдавал переписку сотрудникам, и она ложилась в дело как доказательство", — вспоминает адвокат.
В обмен на такие услуги полицейские могут закрывать глаза на нелегальную деятельность. По словам экс-оперативника ФСКН, такой подход не имеет ничего общего с настоящей агентурной работой."Суть в том, чтобы через агента и другими способами докопаться до организатора магазина и закрыть весь канал, а они по факту борются лишь со следствием или, хуже того, сами становятся владельцами небольших наркошопов, — поясняет Дмитрий Джулай. — Складывается впечатление, что сегодня им выгоднее стабильно задерживать пару мелких пешек, чем пресечь один крупный канал".
Рутинная работа
Изучение гаджета помогает находить улики и в делах об экстремизме добирать недостающую информацию для доказательной базы."Я защищал молодого человека, который во "ВКонтакте" увидел странный комментарий под постом и зашел на страницу автора. Этого оказалось достаточно, чтобы юношу задержали, доставили к следователю и изъяли телефон", — рассказывает Джулай.
Оказалось, подзащитный попал на страницу мужчины, обвиняемого в создании экстремистского сообщества. Вероятно, следователь пытался расширить численность группы его единомышленников — и взял в разработку всех, кто хоть как-то контактировал с подозреваемым. В том числе открывал их аккаунты.Оперативники внимательно изучили всю переписку, но не нашли ничего подозрительного — молодого человека отпустили.По словам экспертов, такая охота в интернете во многом связана с палочной системой в правоохранительных органах."Ловить террористов каждый день невозможно, поэтому рутинная работа Центра "Э" — мониторинг социальных сетей на экстремистские высказывания, — отмечает Джулай. — Нашел, сделал скриншот, отправил на лингвистическую экспертизу. А там уже выясняют, есть признаки преступления или нет”.
Топорный экстремизм
В 2020-м неосторожное высказывание в Сети закончилось реальным сроком для 14-летнего подростка из Дмитрова. Над ним издевались в школе. Педагоги и близкие не обращали внимания на подавленное состояние молодого человека, и он стал искать утешение в интернете. В социальной сети вступил в сообщество, где были другие жертвы буллинга. Оно, как полагает адвокат Даниил Берман, уже находилось в разработке спецслужб как движение "Колумбайн"**. Молодые люди обсуждали свои беды, присылали в чат новости о расстрелах в школах. Будущий фигурант уголовного дела тоже рассказал в чате о себе. На его сообщение отреагировали моментально. Собеседник спрашивал, что подросток планирует делать с обидчиками, как хочет отомстить. Недолго думая, школьник выпалил: убьет топором. Эта фраза стала главным доказательством вины."К нему сразу пришли оперативники. Семья жила за городом, и в сарае действительно нашли топор, — говорит адвокат. — Его изъяли и приобщили к материалам. Больше в уголовном деле не было вообще ничего".
Следователи выяснили, что подросток подвергался травле и противоправным действиям. Это подтвердил в суде и оперативник. По словам юриста, он также отметил, что паблики с подобными историями сотрудники читают "в режиме онлайн"." До сих пор уверен, что на контакт с подростком вышел провокатор: он один из немногих участников чата, чью личность в ходе следствия почему-то не установили", — рассуждает Берман. Вместо психологической помощи или профилактической беседы жителю Дмитрова назначили наказание — год и десять месяцев колонии.23 ноября, 08:00"Убийств будет больше": юристы указали на пробел в УК России" Провокации и манипуляции с переписками — проблема правовой реальности не только в России. Единственный способ защиты — максимальная осторожность со своими высказываниями в интернете, тем более — в общении с посторонними, — предупреждает Берман. — Воспользовавшись возбужденным эмоциональным состоянием, любой заинтересованный спокойно сможет разговорить вас на уголовную статью". Как полагают правозащитники, пока пробелы в законах позволяют вольно толковать понятия осмотра телефона и доступа к его содержимому, ситуация не изменится. Чтобы такие механизмы использовали только для защиты общества, а не для провокаций, нужно отказаться от погони за красивой статистикой раскрываемости преступлений и повысить инициативность судов.
* Запрещенная в России террористическая организация.
** Запрещенное в России террористическое движение.
Источник
