Платят ли драконы налоги?
Возможно, но для неё этот вопрос стал очень неожиданностью, и она определенно не хочет отвечать ^^
ׄ
По крайней мере, у всех драконов всегда есть особое решение XD ©

Автор: Yakovlev
Источник: FurAffinity

От неожиданности Вова зажмурился, а когда открыл глаза – белая точка вновь сменилась чернотой. Но это теперь было не важно. Настоящее ничто – именно так и выглядела мутная материя.

- Аха-ха! – От радости Вова закрутил в невесомости нижний брейк, стукаясь конечностями о мебель, но не замечая этого.

Запустив систему сканирования, старатель направил все сенсоры в одну сторону и через некоторое время получил отклик.

Нет, мутная материя ничего не отражала и расстояние до объекта было не измерить никак, но вот в той стороне, всего в парсеке от корабля находилось твёрдое тело диаметром примерно десять мегаметров – планета одиночка или суперастероид. И, судя по всему, мутный сгусток находился прямо рядом с ним.

К моменту сканирования небесное тело ещё несколько раз вспыхивало и гасло, но к тому времени Владимир уже раскочегарил тахионовый двигатель и на четвёртой космической летел к планете.

Через неделю объект уже можно было хорошенько рассмотреть в оптику, и Вова не только крутил от радости нижний брейк, но и перешёл на двойное сальто. Объект действительно оказался планетой. И не простой. Радиусом чуть меньше Матери Земли, поверхность большей частью состояла из водного океана с крупными материками. Спектрометр выдавал азотно-кислородную атмосферу с большим содержанием водной дисперсии – планету обильно покрывали облака, закручивающиеся в спирали циклонов.

А вокруг планеты, на орбите примерно Сестры Луны, кружил абсолютно чёрный шар мутной материи, примерно с Луну размером. Но муть была неполной. В направлении планеты на поверхности зиял невыносимо-яркий провал, из которого вылетал мощный поток фотонов. Спутник находился в орбитальном резонансе, поэтому мегапрожектор крутился вокруг планеты, постоянно её освещая. Владимир заметил, что как-только экзопланета затмевала спутник, мир тут же погружался в непроглядный мрак. Лишь воздушная атмосфера тускло вспыхивала голубоватым ореолом. Спутник был явно искусственным, и настроен так, чтобы всё излучение шло точно на планету. Сенсоры не зафиксировали ни одного летящего мимо фотона.

«В принципе, логично», подумал Владимир, «зачем тратить лишнюю энергию на обогрев космоса»

А вот чего он не подумал: кто запустил такую уникальную технологию для сохранения жизни на единственной планете на миллионы световых лет в округе? И это тоже было логично, потому что мысли старателя были в основном о том, как он сказочно разбогател. Планета была жива. Зелёные гигантские площади, прорезанные голубыми венами рек, несомненно, были флорой. А где флора, там и фауна: рыба, крабы, олени и прочие примитивные органические существа. Двойная удача.

С момента человеческой экспансии оказалось, что пригодных для жизни экзопланет не так уж и много. И то, жизнью это можно было назвать, лишь прищурив глаза и закрыв их ладонями. Адское давление суперземель, вечные зимы спутников вокруг газовых гигантов, невыносимый зной пустынных планет, где в редких океанах кипел свинец, либо просто агрессивная кислотная атмосфера, либо же хроническая мигрень от приливных сил супермассивных чёрных дыр – колонии поселения страдали от неудобств. По-настоящему комфортных для обитания планет, где можно было выйти летом в трусах на пляж не боясь, что тебя прожарит до костей жёсткое гамма-излучение, было меньше сотни на всю Вселенную. И за каждую найденную полагалась награда, плюс освобождение от налогов, орден и право назвать находку как хочешь. Вова решил, что назовёт её Капучино в честь своего любимого напитка.

Теперь он и организует добычу мутного, став самым крупным оператором в мире, и создаст элитный курорт-санаторий для знати. Или построит гипербуксир и перевезёт Капучину вместе с прожектором в более проходное место, сделав третьей мировой столицей после Земли и Сириуса.

- Губернатор Капучино, Владимир Картечин… звучит солидно, - болтал Вова сам с собой, выводя корабль на орбиту планеты и подготавливая транспортировочный шлюп, - Что, Хьюго, хотел моё левое яичко? Теперь ты мне его по утрам целовать будешь. Найду Альбину, пересажу в робота-уборщика, пусть общественные сортиры драит.

Космос – космосом, но любой астронавт мечтает сойти на рыхлый почвогрунт. Перед загрузкой мутной материи в трюмы Вова решил лично осмотреть свои владения.

Планета утопала в разнообразии ландшафта. Высокие заснеженные горные гряды сменяли буйные экваториальные джунгли, пустынные прерии, покрытые пальмами островные архипелаги. И ни одного города. Куница облетела планету несколько раз по разным направлениям ища разумную жизнь, и только на одном из крупных материков Вова увидел, как какая-то обезьяна взяла в руки палку и принялась долбить ей другую обезьяну. Он выдохнул с облегчением: интеллект самых развитых обитателей планеты был на уровне далёкого двадцать первого века. Значит не придётся, как обычно в таких случаях, зачищать планету от разумных рас геноцидом.

Удивительно, но даже содержание кислорода в воздухе было оптимальным для человека. И никаких опасных патогенных микроорганизмов. Владимир откинул шлем на траву и оглядел поляну в прицел пульсотрона на предмет бегущих на него обезьян с палками. Чисто. Дышалось действительно легко и приятно. Стрекотали кузнечики, над цветами кружили полосатые насекомые. Он видел их в дедовских фильмах. Обычные земные пчёлы, которые не пытаются сразу тебя убить и отложить личинки. Не планета, а рай. Внезапно справа на периферии зрения что-то шевельнулось.

Вова резко откатился в сторону и передёрнул затвор. На мгновение ему померещилась бывшая: щупальца, когти и наросты, торчащие из зависшего над травой полупрозрачного сгустка, но в следующее мгновение на месте существа возникло серое мохнатое четвероногое, напоминающее шакалоида из созвездия Средних Псов. Существо зевнуло и, вывалив язык, тяжело дыша, посмотрело на инопланетного гостя. Таких он тоже видел в дедовском фильме по мотивам сказки, когда люди ещё сами ходили на охоту, а не посылали дронов-камикадзе. Их называли Волчок-Серый бочок. Вова моргнул – существо на мгновение расплылось в каракатицу, но потом снова собралось в животное. Или ему показалось?

Волчок встал, низко пригнул голову, как будто кланяясь, а затем произнёс.

- Наконец-то ты прилетел к нам, избранный. Пророчество сбывается.

Голос был странный. Вова видел, как шевелятся губы и открывается пасть, выпуская звуки, и по всем лингвистическим законам эти звуки должны были быть скулением, но, долетая до ушей, они вдруг превращались в разборчивую речь.

Владимир нахмурился и крепче сжал оружие.

- Ты кто вообще такой и что делаешь на моей планете?

Волчок, ещё раз поклонился.

- Я простой житель, смиренно ждущий кончины, но ты – ты явился из тьмы космоса чтобы спасти нас.

- Мне кажется, ты гонишь какой-то порожняк. Почему я вообще твою речь понимаю? Когда ты успел научиться общегалактическому?

- Это ты понимаешь нашу речь, странник, а не я твою. Изначально при обучении новому языку в органическом мозгу возникают новые множественные связи между нейронами, которые формируют нужные образы и связывают с поступающими сигналами. Это долгий процесс, но у нас мало времени, поэтому я сразу создал в твоём мозгу нужные связи, так что теперь ты воспринимаешь мои звуки естественно. Также естественно ты произносишь звуки нашей речи, сам не замечая этого.

- Ты что, ментальный вампир! – Вова вновь передёрнул затвор.

- Нет, - замотал Волчок мордой, - просто…

Он посмотрел куда-то вдаль, пытаясь подобрать нужные слова, потом встал на задние лапы, а передними сделал в воздухе пассы и произнёс загадочным голосом.

- …это всё магия.

Техника безопасности при встрече с ментальными вампирами говорила о том, что надо уничтожить их как можно скорее, не вступая в диалог. Владимир уже собрался нажать спусковой крючок, как вдруг из-за сосен раздался крик. И чисто интуитивно, на каком-то животном уровне, Вова понял, что вопил очень красивый гуманоид женского пола.

- О нет, только не это, - пролаял Волчок, прижав уши к голове и поджав хвост.

Владимир на всякий случай натягивал на голову шлем, когда из кустов, обгоняя собственный крик, на поляну выскочила девушка в короткой белой ночнушке на голое тело. Подтянутые ноги, осиная талия и развевающиеся по ветру каштановые вьющиеся волосы – пятьдесят четыре килограмма женщины бежали прямо на него. А её расширенные от ужаса огромные зелёные глаза даже подчёркивали дикую красоту. Правда, при каждом рывке девушка будто размазывалась в пространстве, а потом мгновенно сливалась в одно тело, как и Волчок, но старатель этого не заметил, или не хотел замечать.

- Не такая уж она и уродина, ты чего испуг… Гребаный нейтрон! – перебил сам себя Владимир, потому что в этот момент из-за верхушек сосен взметнулся огромный крылатый ящер.

Жёлтые глаза с тонкими веретёнами зрачков чётко следили за бегущей жертвой.

Почти добежав до Владимира, девушка запнулась о корень осины, упала, и, развернувшись, протянула одну руку в сторону рептилоида, словно пытаясь остановить ненасытное чудище.

- Нееееет! Кто-нибудь, помогите!

Вова уже знал, что делать, он видел это в дедовском фильме. Отбежав в сторону, он крикнул во внешний динамик.

- Эй ты, вонючка, иди к папочке! – и выстрелил из пульсотрона в морду твари.

Заряд плазмы впитался в лобную чешую, не причинив видимого вреда, но этого хватило. Крылатый ящер развернулся к нему в полёте и изрыгнул мощный луч плазмы.

Вова на мгновение закрыл глаза, чтобы не выжгло сетчатку, он еле устоял под давлением ускоренных частиц, считая про себя секунды. По данным термометра температура луча была в районе тысячи градусов, а его костюм выдерживал тысячу сто. Правда, всего полминуты. Как-то во время одного рейса он спустился в нём на поверхность остывающей звезды, превратившейся в процессе термоядерных реакций в огромный алмаз. Поверхность остыла до шести тысяч по Цельсию, но всё же он успел протонным отбойным молотком надолбить целое вольфрамовое ведро крупных осколков, прежде чем адское пламя сожгло ему ноги от колен.

По фильму он помнил, что такие драконы держат мощный поток огня тринадцать секунд, и потом охлаждают пасть, которая была единственным слабым местом организма. Главное успеть в нужный момент попасть точно в неё. Владимир вслепую перевёл раскалённое оружие в режим ультраубийства.

- Одиннадцать, двеннадцать, тринадцать. Огонь! - скомандовал сам себе

Вова и дал ответный залп как раз в то мгновение, когда, закончив изрыгать, драконоид стал продуваться через широко раскрытую пасть.

Ионный сгусток попал точно в цель. Огромная башка рептилии разлетелась по округе кусками хорошо прожаренных стейков, а сама туша, хаотично махая крыльями, села на землю, и пробежав метров десять, как курица с отрубленной головой, рухнула в подлесок.

Вова скинул расплавленный шлем с головы и принялся стаскивать тлеющий скафандр. Кожа жутко покраснела и покрылась волдырями в районе груди, но это были не ожоги, а последствия его хронической экземы из-за постоянного стресса.

- Давай я помогу тебе, странник.

Девушка подбежала к нему. Вблизи она была ещё прекрасней. Во рту мгновенно пересохло, и Вова отвёл глаза.

- А ты симпатичный… у тебя всё в порядке? - ласковый голос успокаивал и залечивал раны не хуже зелёнки. Вова покраснел.

- Кхм… да, да, я в норме, а как ты сама? Ушиблась? Может, надо сообщить мужу?

- Я не замужем, - девушка стрельнул глазками в его сторону так, что вышибла последние крупицы самообладания, - но в активном поиске…

Владимир мгновенно простил и Альбину, и Генри Тарана. Хрен с ними, думал он. Вселенная спасла меня, я пустился в приключение, встретил проводника, убил монстра, получив в награду богатство и любовь всей жизни. Получается, что я реально избранный!

- Ты и правда избранный, - кивнул Серый бочок, прочитав нехитрые мысли, - но это только проверка. Пророчество гласит, что пришелец из глубокого космоса явится в решающий момент и спасёт планету от гибели. Пойдём с нами, мы тебе всё объясним.

И опять Вова заметил, как голова волка на мгновение расплылась в воздухе на множество щупалец. Что-то явно было не так и с волком, и с девушкой. Он взглянул на расплавленный пульсотрон с опустевшим магазином, на шлюп, стоящий позади него метрах в тридцати, отступать далековато.

- Минуточку. Это всё, конечно, здорово, и говорящий волкоид, и вы, мадам, но как так получается, что за миллионы световых лет на планете-сироте вдруг оказались типичные земные существа?

- Тут нет ничего странного, - ответила девушка, поправляя причёску, - то, что ты видишь – лишь проекция нас в четырёхмерном пространстве. Но даже в этом мире человеческий мозг не может постичь нашего реального облика и связывает с ближайшим аналогом, хранящимся у тебя в памяти.

- Да… в последние две недели я смотрел старинные фильмы. Значит, на самом деле, ты не девушка?

- Я и девушка тоже, и высшее существо. И, если тебя это успокоит, я многократная победительница конкурсов красоты Многомирья. В остальных инопастях я тоже довольно привлекательна. Но, как у вас говорится, внешность не главное?

- Эмм, - Вова, тайком разглядывая стройные ноги собеседницы, опять покраснел, вспомнив, как он несколько лет жил с киборгом из дермантина, - типа того.

Девушка улыбнулась и взяла его под руку.

- Пойдем в избу, мой герой, там всё обсудим. Ты, наверное, голодный?

«С козырей ходит, чертовка», подумал Вова и поставил шлюп на сигналку. Угнать сложную технику обезьяны с палками не смогут, но вот навалить из мести в шлюзовой запросто. Случаи бывали.

Изба оказалась реально избой, собранной из струганых стволов.

- В этот раз с проекцией вы не угадали.

Девушка, сложное имя которой мозг старателя воспринял как Татьяна Чайкина, мотнула головой.

- Это не проекция, а настоящий дом из брёвен. Мы тут живём натуральным хозяйством, вон голубятня, огород, сад, баня.

- А там телепорт? – Вова указал на вертикальную капсулу, замаскированную деревянными щитами.

- Частичный. Это природный биотуалет.

- А как вы общаетесь с другими существами? Ни одной антенны на крыше. Подпространственный гипервайфай?

В этот раз ответил Серый волчок, непереводимое имя которого приблизительно звучало на межгалактическом как Сергей Крикунов.

- Мы отправляем сообщения голубиной почтой, канал узковат, но можно даже рисунки передавать, если хорошо покормить гонца перед вылетом. Заходи, нам слишком много надо тебе рассказать, а время поджимает.

Внутри царил стиль жёсткого минимализма – деревянная мебель, глиняная утварь, тюль. Пища была простой, без ГМО и гиперусилителей вкуса. Отхлебнув борща, Вова одобрительно хмыкнул. Почти как готовила его робожена, но как-то естественней, более человечней. Таня прочитала его мысли и потупила глаза. Вова взглядом указал на запотевший графин.

- Это колодезная вода натуральной фильтрации, без хлоритов.

- Мне бы, это, чисто по традиции… - начал было Владимир, но Серый опередил его.

Волчок зевнул, и жидкость в графине пожелтела. Вова налил себе в стопку на два пальца, принюхался.

- Это же королевский шнапс! Но как? Опять игры с нейронами.

Серый помотал мордой, потом вновь сел на задние лапы и сделал пасс передними.

- Это магия. Сейчас я всё объясню. У более молодых рас магия означает необъяснимое пока наукой явление. Но у нас оно значит явление, которое забыли, как объяснить.

На заре нашей юности мы тоже были бунтарями, как и все расы. Воевали сперва сами с собой, потом с другими расами, потом с существами из иных измерений. Война подстёгивала технологическое развитие и в какой-то момент предки научились управлять децилонами – настоящими элементарными частицами, из которых состоят ремоны, из которых состоят кварки, из которых состоят все остальные частицы. Из которых состоит само пространство-время любых измерений и миров.

Через контроль децилонов можно было не только превращать материю энергию, но и энергию в обратно в материю, электромагнитные поля в гравитационные, а используя инерцию безмассовых частиц локально замедлять или ускорять время, или вообще останавливать. Эксперименты первоначально нашли практическое применение на войне с сильнейшей расой из параллельного инферномира. Возле колыбели нашей цивилизации, на которой мы сейчас находимся, построили машину-трансматер, меняющую само бытиё. Первым же делом наши адмиралы превратили всех мыслящих демонов инферномира в аналог земных козлов, а само измерение свернули в несколько миллионов гипермассивных чёрных дыр.

- Эта машина-преобразователь и есть прожектор, освещающий Капучину?

- Что ещё за Капучина?

- Я так назвал вашу планету.

- Эм… ну пусть будет так. Но с машиной ты почти угадал, слушай дальше и не перебивай.

Естественно, даже чудеса не делались бесплатно. Любое преобразование требовало гораздо больше материи в энергетическом плане. Чтобы создать килограмм платины нужно было разобрать на децилоны средний астероид. Накладные расходы были высоки, но и астероидов было вокруг навалом.

Со временем наша раса покончила со всеми врагами. Наступило золотое время истинного могущества. Мы путешествовали по Вселенной просто перемещаясь в нужное место, ныряли в чёрные дыры, доставали из них сингулярности и делали чётки и другие украшения. Зажигали звёзды, сталкивали друг с другом галактики на юбилей верховного императора. Ради забавы создавали новые расы и жили среди них.

- Так, погоди-ка, у нас до сих пор есть древний миф про волшебника, который ходил по воде, превращал соки в алкоголь, и предлагал всем жить дружно, а ещё я фильм недавно смотрел, как на Матери Земле инопланетяне пирамиды строили и им поклонялись как богам. Так это были из ваших?

Таня, кивнула

- Приятно быть для кого-то богами, хотя и очень трудно. Думаю, ваши мудрейшие учёные и сейчас не могут объяснить некоторых космических аномалий. Тоже наша работа.

- Ладно, - Владимир намазывал на кусок каравая мёд вместе с сотами, - я догадывался, что в мире есть тайные могучие силы. Только почему вы говорите в прошедшем времени? По-любому с трансматером что-то пошло не так?

- Ты прозорлив, как настоящий избранный. Но прав ты лишь частично. – опять заскулил Серый.

В погоде за развлечениями наши прадеды сожгли в топке преобразователя кольцо астероидов, затем в дело пошли сверхмассивные чёрные дыры инферно-мира, затем несколько миллиардов инферно-козлов. Но аппетиты росли. Незаметно мы потратили на всякие телепортации и бильярд из нейтронных суперзвёзд свою галактику. Потом соседнюю. Пелена абсолютной власти спала, когда вокруг нас образовалась пустошь в десять световых лет. Но даже тогда мы не остановились. Просто на причуды стало уходить больше ресурсов, ведь чтобы получить желаемое теперь приходилось телепортировать целые галактики на огромные расстояния. Машина-трансматер работала безотказно, сжигая в недрах туманность за туманностью. Сто световых лет, тысяча, огромная воронка пустоты всё росла, и вскоре само пространство стало нас избегать. Нарушилось гравитационное равновесие и окружающие галактики стали отползать к краям пустоты. Войд рос всё быстрее.

- А ваши предки не думали переселиться в другое место? – Спросил Вова, подливая борща.

- Конечно думали, и даже делали это. Все войды Вселенной – наших рук дело. К сожалению, или к счастью, с возрастом нашей расы росла и мудрость. Выбор был: либо уничтожить вселенную, либо начать всё с нуля, уничтожив трансматеры.

Наша машина – единственная уцелевшая. Если мы её уничтожим - то планета погибнет, ведь своё собственное солнце мы сожгли в её недрах. Больше материю брать не откуда. Даже фотоны с окраин великой пустыни изгибают свои траектории и сворачивают в сторону. Если представить гравитацию в этом мире в виде плоскости, то на месте чёрных дыр будут ямы. А вот наша машина находится на высоченном пике, и даже тахионам не хватает энергии, чтобы на него забраться. Иногда сюда долетают одинокие нейтрино, но их недостаточно…

Волчок замолчал, смотря куда-то сквозь стену. Татьяна погладила его между ушей.

- Мы попали в ловушку. Телепортироваться на окраину войда мы не можем, ресурсов на всех не хватит. Может, одно-два существа. Остальные погибнут.

Вова, как раз закидывающий вторую стопку шнапса в рот, поперхнулся.

- Кхм, поэтому вы живёте в эко-домах?

Волчок кивнул.

- Мы не можем позволить себе творить магию. Каждое волшебство отнимает ценный ресурс. Мы даже с драконами бороться не можем. Беда ещё в том, что мы настолько стали полагаться на магию, что утратили все знания. Мы вновь пытаемся освоить физику, химию, но приходится всё начинать сначала. Изготовление бронзы, потом железа, сплавы, электрогенераторы, атомные электростанции – к сожалению, на это времени нет.

- Погодите, у вас ваша волшебная шарманка облеплена мутной материей, это же мощный источник энергии!

- Весь прикол в том, что это отработка. Побочный продукт магии. Машина-трансматер работает на массе вещества. Хоть муть и энегроэффективна, но её массы недостаточно. Тем более, трансматером она не поглощается.

- Мы готовились к гибели, но потом машина сама дала нам предсказание, - продолжила Таня, глядя на Вову, - в самый тёмный час из глубин космоса явится странник чтобы нас спасти.

Вова задумался.

- Ваша машина поглощает не только материю, но и энергию, так? При детонации мутная материя выделяет в миллионы раз больше энергии, чем должна. Если её поджечь… Сколько там её примерно?

Волчок задумался.

- Она просто копится на поверхности, налипает как грязь, а машину уже давно никто не мыл. Вообще никто не мыл ни разу. Думаю, там её примерно на сотни миллионов тонн.

Тонн. Сотни. Миллионов. Владимир и без калькулятора понял, что даже если раздавать её бесплатно по объявлению, он всё равно будет самым богатым существом во вселенной после жителей Нового Биробиджана. Но потом он поймал танин взгляд. Конечно же, она умела читать мысли и всё понимала. По краю щеки скатилась слезинка. Вова отвернулся. Ты можешь быть королём Вселенной, но что толку, когда твоя будущая женщина плачет. Он вздохнул.

- Если правильно поджечь всю эту муть одновременно, настолько её хватит?

- Надо сразу желать чего-то большего, чтобы освоить весь ресурс, иначе трансматер просто сгорит в адском пламени. Честно говоря, не уверен, что машина вообще способна справиться с таким объёмом энергии единовременно.

Таня утёрла слезы. Глаза девушки горели надеждой.

- А что, если пожелать это машине? Справиться с таким объёмом? Она же может выполнить что угодно. Мы не только можем наколдовать наше солнце, но и вернуть обратно всю солнечную систему и даже галактику!

Волчок мотнул головой.

- Нельзя загадывать желания, связанные напрямую с работой машины. После этого она разрушится. Я точно помню, это было прописано в техническом паспорте. Но если мы возродим нашу галактику, то она нам будет уже не нужна. Мы начнём жизнь сначала, будем развиваться другим путём. Гравитационное равновесие чуть восстановится. Мы снова увидим далёкие звёзды! А может, и войд затянется во временем! Только мы не сможем добраться до трансматера. У нас нет космического корабля.

Вова, вскочил с места.

- Вы что, не верите в пророчество! У меня есть корабль, и с мутной материей я умею работать, надо только всё сделать вовремя. Вот только наберу несколько килограммов себе, если вы не против. Мне надо рассчитаться с долгами и потом ещё, - он взглянул на Таню, - вернуться назад.

Таня кинулась к нему и обвила шею руками.

- Спасибо! Ты мой герой!

До шлюпа добрались быстро.

- Тань, а зачем ты подобрала мой скафандр, он всё равно не исправен.

Псевдодевушка кинула останки костюма в коридоре и ответила.

- Мы привыкли ценить нашу природу и убирать за собой, получилось чисто по привычке.

- Ок. Через час пристыкуемся к Кунице и, если дать газу, через восемнадцать часов будем около машины. План такой: я набираю себе немного мутной материи, затем детонирую всю массу целиком и ухожу в гиперпространство. Вам придётся остаться на Капучине и колдовать оттуда.

- Нет, - ответил Серый, - желать надо как можно ближе к трансматеру, слишком много поставлено на карту и слишком точно надо подгадать время. Потом мы тут же телепортируемся на планету. Ресурса на это хватит.

Полёт до цели прошёл быстро. Члены экипажа играли в настолки, смотрели старое кино. Кое-кто даже тайком целовался в гальюне. Чёрное пятно на чёрном небе медленно приближалось.

- До точки контакта осталось сто километров! – Вова колдовал над панелью управления, руки от волнения вспотели.

Татьяна подплыла сзади и нежно шепнула на ухо.

- Хватит тратить топливо, - и нажала на кнопку аварийного останова.

- Любимая, ты что творишь!

Вова пытался подняться с капитанского кресла, но из-под кожуха вылезли обрывки кабелей и туго спеленали старателя. И тут же корабль поменял курс. Двигатели не работали, но, вместо того, чтобы лететь по касательной к машине, Куница теперь летела прямо в неё.

Во мраке раздался голос Волчка.

- Мы не можем допустить, чтобы машина разрушилась, потому что мы тут же исчезнем. Миллионы лет нас поддерживает только её магия (в этот момент раздало шуршание, будто зверь делал пасы передними лапами)

- Интересно было с тобой взаимодействовать, но нам пора возвращаться.

- А я, пожалуй, возьму твой шлем на память, - раздался рядом голос Татьяны.

Старатель задёргался что было сил, но путы держали крепко.

- Эй! Что значит на память! Отпустите меня! Таня! Я же твой герой! Что происходит?!

Татьяна подошла ближе.

- Мне очень жаль, - провела она по щеке человека нежной рукой, - жаль, что ты такой худенький. В тебе мало полезной массы.

Через мгновение в рубке остался только Владимир. Бесконечно чёрное пятно всё росло и росло, пока не заполнило лобовое стекло полностью.

- Грёбаный нейтрон, - прошептал Владимир напоследок.

***

Два существа, цвет и форму которых нельзя было описать в четырёхмерном пространстве никакими словами и формулами, появились прямо в избушке. Одно из них создало колебания молекул воздуха на квантовом уровне, передавая другому существу набор сигналов, отдалённо напоминающие слова на межгалактическом русском:

«Наконец-то избавились от этого балабола. Идея покрасить трансматер в мутный цвет была великолепна, но есть предпосылки, что через пару тысяч циклов надо будет придумать что-то новое»

Второе существо выдало в ответ серию кванто-волновых сигналов, примерно означающее:

«Да и идея внедрить мыслевирусы в органические расы нам обошлась достаточно дёшево. Дальше они всё сами делают. Поведенческие паттерны не меняются. Вера в избранность, проводник в ином мире, древнее пророчество, победа над монстром, надежда на совокупление с другим полом – нас окружают идиоты»

Второе существо протянуло непостижимой геометрии конечность, похожую на щупальце, подняло крышку подпола и нырнуло вниз.

Первое же переместилось на стул, налило в стопку шнапса на два человеческих пальца и опрокинуло куда-то в себя. Дёрнулось.

«Ух, забористое дерьмо. Хорошо, что вытащило рецепт приготовления из головы человека. Слушай, №=ао;*уыг;?330 (Таня. прим переводчика с иномирного), зачем ты таскаешь сюда эти дурацкие колпаки? Ты тратишь ценный ресурс на услаждение своих низкоуровневых потребностей»

Сигнал, нарушая физические законы, распространился по огромному подземному бункеру и заполнил его так, что второе существо будто слышало его прямо у своей оболочки. Оно пронеслось вниз по желобу два километра, и залетело в огромный зал номер 432432, где на полках аккуратно были расставлены шлемы различной формы и расцветки. Существо не нуждалось в освещении и прекрасно видело весь зал целиком со всех сторон. Оно любовно пробежалось аналогом щупальца по бесконечному ряду трофеев, затем поставило вовин шлем на свободное место, выведя на затылке имя и дату. И только потом ответило.

«Считай, что это наша подушка безопасности. Тут массы более чем на сто циклов. Запас на чёрный день. И они красивые»

«Вылезай наверх. Машина говорит, что к нам летит очередной лошок. будет на орбите через восемь тактов. Приберись в хате, а я пока восстановлю дракона. Что-то они зачастили к нам. Лезут как мухоиды на мёд. До связи. Чмоки»

Отчаявшийся король, видя, как смерть забирает его дитя, издал указ, что гремел по всему королевству: «Тот, кто исцелит принцессу и вернет ее от края могилы, получит ее руку, а со временем — и корону на свою голову».

Со всех концов света потянулись в замок знахари, алхимики и чернокнижники. Но ни их зелья, ни заговоры не помогали. А Элиан, прятаясь в толпе у ворот замка, слышал, как жизнь покидает ту, что была для него единственным светом. Ему был не нужен трон. Ему была нужна она. Живая.

В портовой таверне, куда он зашел в отчаянии, пьяный моряк, коснувшись дрожащей рукой своих шрамов, пробормотал о легенде: за дремучими лесами, за бурными морями, на самых вершинах Хребта Скорби, живут хранители древних знаний, способные исцелить любую хворобу. Без денег и оружия, с одной лишь слепой верой, Элиан отправился в путь.

Он шел неделями через чащи, где ветви были похожи на костлявые пальцы, цеплявшиеся за одежду. Переплыл море на утлом рыбацком суденышке, едва пережив шторм. И взбирался в горы, где воздух был жидок, а камень обжигал руки до крови. И вот, на заснеженной тропе, под ним обрушился пласт льда. Падение в темноту показалось вечностью.

Он очнулся в кромешной тьме. Тело ломило, а в ноздри ударил тошнотворный смрад — смесь серы, гнили и влажного камня. Это была пещера. Света его уцелевшего факела едва хватало, чтобы осветить скользкие, покрытые слизью стены, усыпанные костями неведомых тварей. Чем глубже он пробирался, тем страннее становилось место. Ступени были вырублены в скале неестественно правильной формы, а своды пещеры начали напоминать гигантские ребра, словно он шел не в горе, а внутри чьего-то исполинского скелета. Воздух гудел низким, едва слышным гулом, от которого звенело в ушах.

Наконец, он вышел в невообразимо огромный зал. Факел выхватывал из мрака лишь жалкие клочья пространства, но Элиан понял — это не просто пещера. Это логово. Пол был усеян горками позолоченных монет, почерневших от времени, обломками доспехов и мечей, сломанных одной силой. И в центре всего этого, на троне из награбленных сокровищ, возлежало Оно.

Дракон.

Его чешуя была чернее самой глубокой ночи и поглощала свет, словно бархатная пустота. Огромные, сомкнутые веки скрывали глаза, а из полуоткрытой пасти, усеянной кинжалами-зубами, сочилась тонкая струйка дыма, хотя сам он казался безжизненным. Грудь не поднималась. Элиан, затаив дыхание, подошел ближе, пораженный и ужасом, и благоговейным трепетом. Это было то самое существо из его снов и кошмаров.

И тогда он увидел причину его смерти. Из груди чудовища, прямо туда, где должно было биться сердце, торчал обломок оружия. Древко копья почти истлело, но длинный, отравленный ядом скорби наконечник, сделанный из мерцающего бледным светом металла, все еще сиял, впившись в плоть. А у самых лап дракона лежал скелет в доспехах, чья костлявая рука, закованная в сталь, все еще сжимала обломок древка. Победитель, павший вместе с поверженным врагом.

Элиан содрогнулся и стал искать выход. За мощным, перепоясывающим зал хвостом дракона, он заметил узкую расщелину. Но хвост, тяжелый и неподвижный, намертво преграждал путь, будто упал совсем недавно.

Отчаявшись, юноша вернулся к телу дракона. Взгляд его упал на торчащий наконечник. Мысль была безумной, но иной надежды не было. Ему нужен был рычаг. Он вцепился в холодный металл, уперся ногами в чешую, обдирая в кровь руки, и рванул на себя. С глухим, кошмарным хрустом рвущихся плоти и жил наконечник поддался, и в его руках оказался тяжелый, зловеще сияющий клинок, бывшее острие копья.

С этим импровизированным рычагом он вернулся к хвосту. Подсунув клинок под тяжеленную чешуйчатую громаду, он навалился всем телом. Мускулы натянулись до предела, из груди вырвался хрип. И хвост, с скрежетом, сдвинулся на пару дюймов, открыв проход.

Элиан рухнул на спину, а практически в тот же миг безжизненное тело дракона содрогнулось. Чешуя зашелестела, словно осыпающиеся камни, а из зияющей раны в грудине хлынула струя черной, густой, как смола, жидкости. Она не просто текла — она пульсировала, словно живая.

Исполинская голова медленно повернулась. Веки распахнулись, открывая глаза-раскаленные угли, в которых горели целые галактики ненависти и боли. Они уставились прямо на Элиана. Юноша замер, ожидая смертоносного пламени.

Но дракон не стал жечь его. Он низко наклонил свою ужасную голову, и из его пасти, пахнущей дымом и древней пылью, вырвался хриплый, гулкий шепот, от которого задрожали стены логова:

— Ты высвободил меня от оков... и принял мое бремя. Отныне это твое проклятие.

Из раны в груди дракона вырвался сгусток той самой черной субстанции. Он был не просто жидкостью — это была сама тьма, воплощенная в форму, клубящаяся и живая. Сгусток, словно стрела, вонзился Элиану прямо в грудь, аккурат в сердце.

Взрыв боли был таким всепоглощающим, что мир померк. Он не просто потерял сознание. Он почувствовал, как его собственная душа разрывается на части и замещается чем-то древним, чужеродным и бесконечно могущественным.

Очнулся он один. Тела дракона не было. Не было и скелета рыцаря. Лишь на полу лежал почерневший, истлевший наконечник. Проход за хвостом был открыт.

Путь обратно был не путем, а порывом ветра. Элиан не знал усталости, не нуждался в сне и пище. Его гнала вперед единая, всепоглощающая мысль, что стучала в висках в такт новому, могучему сердцебиению: «Мое сокровище. Мое сокровище угасает. Я должен успеть. Должен обнять ее. Должен вдохнуть в нее жизнь. Мое… Мое…» Леса расступались перед ним, воды осушались под его ногами, а в глазах его горел тот самый угольный огонь, что он видел в пещере.

Он достиг опушки Леса Теней, их места, всего за несколько дней, словно пространство сжималось перед его волей. А в замке, меж тем, наступали последние часы.

Отчаяние короля достигло своего предела. Он видел, как дочь его, некогда полная жизни, теперь лежит на шелках, худая, как скелет, обтянутый кожей, и холодная, как мрамор надгробия. Ничто не помогало. Никто не пришел. Словно безумный, он упал перед ее ложем на колени, не в силах быть владыкой, лишь отцом.

— Дитя мое, — хрипел он, сжимая ее ледяную руку, по которой уже ползла синева смерти. — Не покидай меня. Прошу… Я отдам все королевство. Я отдам свою душу. Только дыши…

И тогда, сквозь бред и предсмертный хрип, из уст принцессы вырвался едва слышный, но ясный шепот:

— Элиан…

Имя оборванца, проклятое и забытое, стало последним словом его дочери. В сердце короля что-то надломилось. «Найти его!» — закричал он стражникам, и голос его был поломан и жалок. «Найти этого Элиана! Привести сюда! Живого или мертвого!»

Стража ринулась исполнять приказ. Они прочесали все деревни, все хижины. Но юноши нигде не было. И лишь в чаще, на их старой опушке, они наткнулись на гигантское ложе, вырезанное в виде свернувшегося дракона. Оно было выточено с пугающим, неестественным мастерством, будто сама тень ожила и обратилась в дерево. Больше им нечего было предложить своему королю.

С горечью, перемешанной с безысходностью, король приказал внести чудище в покои. «Если уж суждено ей отойти к праотцам, — прошептал он, — пусть сделает это в объятиях того, что она так любила».

На его спину, холодную и неподатливую, переложили умирающую принцессу. Король в последний раз поцеловал ее в лоб и вышел, чтобы оплакивать свою потерю в одиночестве.

В ту же ночь взошла полная луна. Ее холодный, жемчужный свет хлынул в окно, упав прямо на деревянное изголовье. И в этот миг дерево зашевелилось.

Тихий скрежет, похожий на ломающиеся кости, пополз по комнате. Полированная древесина потемнела, стала чешуйчатой и живой. Глазницы наполнились огненной желтизной, а из полураскрытой пасти вырвалось короткое облако пара, пахнущего дымом и смолой. Ложе стало драконом. Черным, как сама ночь, с глазами-углями и когтями, царапающими каменный пол.

Но движения его были полны невероятной, звериной нежности. Он склонил свою ужасную голову к принцессе и обвил ее своим могучим хвостом, словно щитом. И тогда он начал дышать на нее. Но дыхание его было не теплым, а обжигающе-горячим, как ветер из печи. Оно не согревало, а прожигало ледяную хворь, что сковала девушку.

Так продолжалось каждую ночь. С первым лучом луны дерево оживало, а с рассветом, с последним вздохом ночи, дракон с тяжким стоном вновь коченел, обращаясь в черное дерево. И с каждым днем принцессе возвращались силы, а ледяной холод отступал.

В одну из таких ночей она открыла глаза. Прямо перед ней дышало жаром чудовище из ее самых сокровенных грез и самых темных кошмаров. Но страха не было. Было лишь узнавание. Бесконечно слабая, она приподняла руку и коснулась чешуйчатой шеи. По ее бледным щекам покатились слезы. Они не стекали вниз, а впитывались в грубую чешую, словно капли дождя в иссохшую землю, оставляя на ней слабый серебристый след. Никаких слов не прозвучало. Лишь в тишине, нарушаемой мерным дыханием зверя, витали благодарность, жертва и любовь — страшные, неизреченные и вечные.

На следующее утро принцесса проснулась полностью здоровой. Силы били в ней ключом. Она обнаружила, что лежит на полу, а ее голова покоится на коленях Элиана. Он сидел, обессиленно опрокинув спину на холодные стены, лицо его было измождено, будто он провел годы в изгнании. Одна его рука лежала на плече принцессы, пальцы впились в ткань ее платья. В другой же, сжатой в кулак, он держал маленькую, грубо вырезанную фигурку. Фигурку черного дракона, точь-в-точь как тот, что являлся по ночам. Принцесса обняла Элиана, прижала его к груди, отодвинув от холодных стен, и сквозь грязь и засохшую смолу на его рубахе увидела, как проступали тонкие, словно прожилки на камне, серебристые следы, похожие на высохшие слезы.

Король, войдя в покои и увидев дочь живой, прижимающей к себе того самого лесника, не сказал ни слова. Он лишь посмотрел на темный осколок, торчавший из-под рубахи юноши на груди, и на фигурку в его руке. И в его глазах, вместо гнева, поселился глубокий, немой ужас. Он понял, что его дочь спасена. Но цена за ее жизнь была уплачена не золотом и не мечом, а чем-то куда более древним и страшным. И что отныне его королевство и его дитя принадлежат не ему. Король упал на колени, схватился за голову, уронив на пол символ безграничного королевского могущества — корону, и взвыл от осознания грядущего будущего.