Врач это наполовину актёрская профессия. Каждый день, невзирая на свои личные проблемы, состояние здоровья, ты должен общаться с пациентами и их родителями, держать лицо так сказать. Не всегда это удаётся так, как нам хочется.
В моей работе больше всего выматывает именно необходимость постоянного общения.
Добрая доля эмоционального выгорания на мой взгляд формируется во время разговоров и объяснений. Сложность состоит в том, что люди не всегда адекватно оценивают ситуацию и зачастую не способны ясно мыслить в ситуации когда их ребёнок болен. Разговоры о диагнозе это малая доля в общении с родителями. Иногда я очень удивляюсь, как многим людям приходится объяснять элементарные на мой взгляд вещи. Отделение онкологии это в первую очередь место со строгим режимом и правилами прибывания. Да, у нас совсем иные условия по сравнению с соматическими и хирургическими отделениями - есть полноценная кухня, стиральные и сушильные машины, и в целом обстановка для комфортного длительного пребывания, но многим этого мало и от сюда вытекают нарушения и проблемы.
Из ярких примеров, приходится объяснять людям, что мыться и менять нательное бельё нужно ежедневно, что нужно мыть руки, и прочие основы гигиены. Из-за крайне длительного пребывания в отделении у многих родителей стираются границы, они воспринимают стационар как свой дом и делают что хотят.
Сотрудники часто при уборке находят пустую тару из под алкоголя. Постоянно нарушается режим, родители выходят за территорию больницы, считают нормальным выйти в магазин, съездить домой, хотя у нас разрешены все курьерские доставки. Наша категория больных это крайне уязвимые со стороны инфекционных заболеваний дети, для которых любые инфекционные агенты, в том числе естественная флора, которая живёт во рту, в кишечнике, на коже, могут стать смертельными. Для наший детей крайне важно соблюдать определённую диету, по сути мы приближаем окружение к условно стерильным условиям. Каждый день, я говорю одно и то же, что нельзя есть определённые продукты, нужно мыться, нужно менять бельё, носить носки, чистить зубы, и так далее. Но часто возникает ощущение, что родителям не нужны их дети. Я не перестаю удивляться, насколько хрупкий человеческий организм.
Один из болезненных случаев в моей практике, родитель тайно возил домой ребёнка с полным отсутствием лейкоцитов после блока химиотерапии (=полное отсутствие иммунитета), закончилось всё летальным исходом от неконтролируемой инфекции.
У нас есть информационные стенды, брошюры, мы всем коллективом проводим с родителями беседы о необходимости соблюдения рекомендаций врача и личной гигиены, мы постоянно говорим, открыты к диалогу. Но люди постоянно пытаются убить своих детей. Беда в том, что ответственность всегда ложится на плечи врача. Нас не защитит запись в истории болезни и сообщение в соц.службу.
Самоя настоящая причина профессионального выгорания в детской онкологии это людская тупость с которой невероятно тяжело бороться. Это очень тяжело эмоционально. Теряется ощущение контроля над ситуацией, что бы ты не делал, одно неверное действие родителя может переркнуть всю тяжёлую работу, все усилия и привести к смерти ребёнка.
Несмотря на все вышесказанное я люблю свою работу. Самое лучшее это видеть улыбки детей, которые уходят домой здоровыми. Опустошающее чувство, что ты своими руками спас жизнь человека, подарил ещё 1 шанс.
Как сказал один очень важный для меня человек, отделение детской онкологии это не про смерть, это про жизнь.