Глава 23
Сигнал будильника, похожий на жужжание напившегося за ночь человеческой крови комара, всё-таки разбудил Агидель до конца. Было семь утра. «Пора вставать», — подумала она. Через час приедет Амир. По её просьбе он продолжит лечение раненого у неё на дому. Тихо войдя в комнату своего гостя, Агидель положила в вазу с водой только что сорванные в оранжерее цветы. Она уже хотела выйти, но с удивлением обнаружила, что её раненый не спит, а вернее, лежит с открытыми глазами. Агидель подошла к нему и, встретившись с ним взглядом, улыбнувшись, произнесла:
– Доброе утро.
Он сделал вид, что не слышит.
– Знаете… — прервав его молчание, сказала Агидель. — Некоторое время нам с вами придётся жить под одной крышей. Может быть, вы назовёте мне своё имя?
Не дождавшись ответа, она взяла стоящую под кроватью «утку» и пошла к двери, но неожиданно услышала за спиной:
– Меня… зовут Владимир.
Агидель остановилась и, развернувшись, подошла к нему.
– Вот видите, оказывается, всё так легко и просто, — сказала она. — Может, мы перейдём на «ты» и подружимся?
Владимир одобрительно кивнул.
– Сейчас приедет Амир Джабраилович, — уже более уверенно заговорила Агидель. — С сегодняшнего дня он начнёт проводить с тобой новые упражнения. Возможно, через некоторое время после них ты сможешь сидеть. А если ты сможешь сидеть, значит, сможешь и передвигаться с помощью рук. Например, на кресле-коляске.
– Вряд ли, — сказал Владимир.
– Надо попытаться, — настоятельно заявила Агидель. — Хочу сказать, что Амир замечательный специалист. В своё время его пациентом был сам Саддам Хусейн. У того тоже была огромная проблема с позвоночником. Да, придётся тяжело. А разве есть другой выбор?
Владимир уже был готов сказать ей: «Какое тебе дело до моей жизни», но в самый последний момент сдержался:
– Хорошо. Я попробую.
Вскоре приехал Амир и сразу же приступил к делу. Сначала он с осторожностью стал по очереди сгибать и разгибать ноги Владимира в коленях и в области тазобедренных суставов. Затем врач разогрел на плитке пахучую жидкость, налил её на спину Владимира и начал активно втирать её в позвоночник, не обращая внимания на стоны последнего. Всё это продолжалось около часа. После чего турок отрегулировал кровать так, чтобы Владимир постоянно находился в полусидячем положении. Жестами рук Владимир стал ему объяснять, что сидеть не может из-за сильных болей в спине, но тот был непреклонен. Владимиру ничего не оставалось, как подчиниться.
Турок уехал. Агидель сделала Владимиру обезболивающий укол и, накормив завтраком, уехала в больницу, пообещав, что скоро вернётся. Оставшись один, Владимир включил телевизор, но пролистав телевизионные каналы, так и не нашёл среди них трансляций на русском языке. Отбросив пульт, он закрыл глаза и постарался оживить в своей памяти лица жены и дочери.
«Интересно, что им сообщили обо мне? — думал Владимир. — Наверное, сказали, что так, мол, и так — пропал без вести. Ведь прошло уже очень много времени. Этого достаточно, чтобы считать меня погибшим». Незаметно для себя он уснул, а когда проснулся, услышал доносящийся через раскрытую дверь голос Агидель. По всей вероятности, она разговаривала с кем-то по телефону.
Ужинали они вместе, Агидель поставила рядом с ним столик, принесла горячее блюдо из индейки, овощи, фрукты. Владимир больше молчал и слушал её. Она же без устали говорила на разные темы: о новостях в кино, о литературе. Затем рассказала о своих родителях, коллегах по работе. И чем больше Владимир её слушал, тем сильнее ощущал открытость души этой девушки. Даже за такой маленький период общения у него не осталось и следа недоверия к ней. Он уже хотел расспросить её как он попал к ним в больницу, кто его туда привёз, как вдруг неожиданно появилось одно обстоятельство. Оно остановило Владимира на пути к их взаимопониманию. А случилось вот что. Держа в одной руке блюдце, а в другой чашечку с кофе, Агидель, отпив глоток, с интересом спросила:
– Скажи, Володя. Насколько я понимаю, ты не мусульманин?
– Нет, — ответил он.
– Тогда почему ты воевал на стороне моджахедов?
Владимира словно окатили ледяной водой.
«С чего вдруг она решила, что я воевал на стороне боевиков, — молниеносно подумал он. — Может, шутит? Да нет, не похоже, слишком серьёзное лицо и серьёзный вопрос».
– Ладно, можешь не говорить, — прервав его молчание, сказала Агидель. — В конце концов, это дело сугубо личное. Мне хочется лишь одного, чтобы ты вновь встал на ноги.
Всю ночь Владимир не спал, анализируя каждое слово, сказанное Агидель. Если раньше, до этого разговора он предполагал, что остался в живых случайно, то теперь он так не считал. Вывод определился после часовых раздумий: по каким-то причинам его приняли не за того человека. Возможно, скоро всё прояснится и тогда… тогда они поймут, что ошиблись. «Что же делать? — усердно думал Владимир. — Рассказать Агидель, кто я на самом деле? И как она на это отреагирует? Может, возьмёт телефон и начнет кому-то названивать. А потом придут моджахеды и, вытащив меня из дома, со злостью пристрелят». Так или иначе, развязка неминуема, и Владимир стал к ней готовиться.
Глава 24
Утром, подъезжая к больнице, Агидель увидела у входа дядю Арчи. Она вышла из машины и направилась прямиком к нему.
– Ас-саляму алейкум, дядя. — Женщина обрадовалась встрече и поцеловала родственника в щёку.
– Ва-алейкум ас-салям, доченька.
– Что-нибудь случилось? — поинтересовалась Агидель, взяв Арчи-Оглы под руку.
– Вот, ругать тебя приехал, — шутя и с улыбкой сказал он, обняв её. — Совсем не звонишь. Заставляешь старика волноваться. — Несмотря на суровый вид, в его голосе проскользнула присущая характеру дяди доброжелательность.
Агидель сделала виноватое выражение лица.
– Очень много работы, дядя, — оправдательно сказала она. — Но я обещаю, что впредь буду звонить чаще.
Он заботливо, как джентльмен взял её под руку.
– Удели мне, дорогая, пару минут, немного пройдёмся по парку. Поговорим о делах.
Агидель, конечно, торопилась, но отказать дяде не могла.
Они неторопливо пошли вдоль кипарисовой аллеи.
– У меня есть к тебе очень важное деловое предложение, — сказал Арчи. — Мне нужен свой человек в Германии, который будет контролировать там мой бизнес. Так, мелочь, — Арчи нешироко развёл руками, словно подчеркивая этим жестом, что там действительно мелочь. — Буквально несколько магазинов, три или четыре ресторана. Вот я и подумал, зачем мне брать кого-то со стороны, если с этим можешь справиться и ты. У тебя не будет никаких проблем. В твоём распоряжении будут все мои счета в банках. А какой в Германии отдых — просто чудо! Хочешь — развлекайся, а хочешь — открывай своё дело. Для меня самое главное — это твоё счастливое будущее и безопасность. Я поклялся твоим родителям, что буду оберегать тебя. Что ты, доченька, думаешь по этому поводу?
– Спасибо за заботу, дядя, — Агидель с трудом подбирала слова, которые не обидят Арчи-Оглы. — Но дело в том, что я пока не собираюсь что-либо кардинально менять в своей жизни. Меня вполне устраивает то, чем я занимаюсь здесь. Тут мои друзья и коллеги. Тут мои больные. Куда мне без них.
Арчи огорчено покачал головой:
– Упрямство — наша наследственная черта, но не забывай, что в круговороте своих дел ты совсем не думаешь о себе. А ведь ты молода, красива. Я ведь желаю тебе только добра.
– Я знаю. — Агидель обняла Арчи-Оглы, прижавшись к его груди. — Никогда не перестану тебе говорить, что ты самый заботливый и очень дорогой для меня человек. Надеюсь, ты не обидишься на меня, дядя?
Арчи заулыбался:
– Нет. Как я могу обидеться на такую добрую девочку.
– Ну вот и хорошо, — остановившись, произнесла Агидель. — Ты извини, дядя, но мне нужно спешить на работу.
– Я понимаю, — сказал Арчи. — Кстати, скажи, как себя чувствует наш подопечный? Тот, которого привёз к тебе дядя Магомед. Наверное, настало время отправить его домой?
О том, что раненого уже нет в больнице, она утаивать не стала и без колебания честно призналась:
– Я перевезла его в другое место.
Арчи удивлённо посмотрел на Агидель.
– Ты вывезла раненого из больницы?
– Да.
– И где же он сейчас?
– Прости, дядя, но я не могу пока тебе этого сказать. Пусть это останется моей маленькой тайной. Сейчас его лечением занимается Амир. Я уверена в положительном результате. Может, для вас это покажется смешным, но я приложу максимум усилий, чтобы он на своих ногах вернулся к себе домой. Наверное, это и будет моим счастьем.
– Ты так считаешь? — сдержанно спросил Арчи.
– Да. Я так считаю.
Агидель была настроена решительно, но дальнейшая напористость ей уже не пригодилась. Ничего больше не спрашивая, Арчи проводил её до главного входа в больницу и, вежливо попрощавшись, уехал.
Рабочий день у Агидель прошёл быстро. Она встречалась с дежурившими в отделениях врачами, участвовала в обходах, беседовала с больными. И уже когда собиралась ехать домой, в её кабинете раздался телефонный звонок. Звонил Амир. Он сообщил, что привёз лекарство для раненого и уже завтра можно начинать курс лечения. Она ехала домой безумно счастливая. Какой же он умница, этот Амир. Ну нисколько она в нём не сомневалась.
Владимир воспринял эту новость без радости, словно испытывал безразличие ко всему в своей жизни.
– Разве ты не рад? — спросила его Агидель.
Он холодно усмехнулся:
– Рад я или не рад, что от этого изменится. Я знаю, что никогда уже не встану. А проводить над собой какие-то медицинские опыты я не желаю. И вообще… — он на секунду запнулся и, глубоко вдохнув воздуха, высказал: — Я совсем не тот, за кого ты меня принимаешь.
Агидель смотрела на Владимира и не могла понять, о чём он говорит.
– Ну что ты на меня смотришь? — сухо бросил он. — Хочешь узнать, кто я такой на самом деле? Хорошо! Я тебе скажу. Я — Власов Владимир, офицер спецназа России! Да, это я и мои товарищи уничтожили боевиков, которые прорывались из окружения. И я ни хрена об этом не жалею. Мне только паршиво на душе, что я вот здесь, пусть даже и калека, а пацанов моих нет в живых. — Он нервно замотал головой. — Теперь ты можешь звонить кому хочешь. И давайте заканчивайте со мной быстрее. Всё равно я больше ничего вам не скажу.
В полной растерянности Агидель вышла из комнаты и направилась в сад. Из слов Владимира она ничего не поняла. «Если всё, что он сейчас сказал, это не бред, тогда для чего Магомеду и дяде нужно было меня обманывать?» Всё же она взяла себя в руки, отключив все эмоции. «Какая теперь разница, кто он на самом деле. Сейчас ему нужна квалифицированная медицинская помощь, и я сделаю для этого всё», — решила Агидель. Как ни в чём не бывало, она вернулась в комнату к Владимиру и предложила ему вместе поужинать. Он ничего не ответил, но ей показалось, что он немного успокоился. Воспользовавшись этим, она принесла ужин: горячий плов, салаты, фрукты.
– Тебе нужно хорошо питаться, — сказала Агидель, решительно пододвинув к нему ближе тарелку с пловом.
Он поколебался, но в конце концов взял ложку и начал есть.
Агидель всё это время сидела рядом с ним и пила кофе. Доев всё, Владимир взглянул на неё и тихо произнёс: «Спасибо».
– Я думаю, — тихо сказала Агидель, — теперь мы можем спокойно поговорить?
– О чём? — спросил Владимир.
– О тебе.
– Всё, что я хотел сказать, я сказал. И терять мне как бы нечего.
– Значит, ты хочешь сказать… — Она не успела договорить, он её резко перебил.
– Да, — подтвердил Владимир. — Я действительно в ту самую ночь участвовал в бою против ваших… людей. Я исполнял свой долг. Погибли все мои товарищи. Как я оказался в этой стране, я не знаю.
– А кто эта пожилая женщина, которая была рядом с тобой, когда тебя нашли? — спросила Агидель. — Мама?
Владимир растеряно покачал головой:
– Я ничего не помню. Да и какая мама, моя мама в России.
Они оба замолчали. Первой прервала молчание Агидель.
– Ну ладно, тебе нужно отдохнуть, — сказала она, принявшись убирать со стола посуду.
Владимир взял её за руку.
– Присядь. Я всё расскажу о себе, и ты поймешь, что мне нет смысла тебе врать.
Она слушала, не перебивая. Он откровенно говорил о жене, о дочери, о родителях и с особым трепетным волнением — о своих погибших товарищах.
– Ну вот, кажется, и всё, — закончил Владимир. — Я понимаю, что ставлю тебя в затруднительное положение, поэтому не принуждаю тебя прикрывать меня. Ты сама решишь, как поступить.
Агидель подошла к окну, молчаливо постояла около минуты и повернулась к Владимиру.
– Тебе нужно отдохнуть, — сказала она. — Завтра приедет Амир. Соберись с силами, нам предстоит очень много потрудиться.
– Какой сейчас месяц? — спросил у неё Владимир.
– Август, — тихо ответила она.
Агидель вышла. Он кропотливо стал вспоминать дату, когда он с бойцами прибыл в Моздок. «Ну да, конечно, это был январь», — сообразил Владимир. Сразу после Нового года — а его он проводил с семьёй — его вызвали в Управление, где объявили, что через два дня он с группой летит в командировку. Получается, что с января он потерялся во времени. Некоторые моменты боя были живы в памяти, но чем всё закончилось, Владимир так и не вспомнил. Странными ему показались и слова Агидель о какой-то старушке, которая якобы была с ним рядом. Все вопросы, заданные им самому себе, оставались без ответов.
Глава 25
Весь процесс подготовки лекарства к использованию занял у Амира совсем немного времени. Владимир, лёжа на животе, смотрел, как турок извлекает из упаковки тоненькие иглы с головками, раскладывая их на салфетку. После этого он смазал спину Владимира какой-то жидкостью и, поджигая зажигалкой верхушки игл, откуда мгновенно начала исходить струйка зеленоватого дыма, по очереди стал втыкать их ему под кожу вдоль позвоночника. Никакой боли, кроме слабого покалывания, Владимир не ощущал. Агидель стояла рядом, наблюдая за действиями Амира. По комнате распространился запах, чем-то напоминающий тлеющую ментоловую сигарету. И хотя Владимир не верил, что вот так просто этот сказочный метод лечения поставит его на ноги, взять и отказаться от него он не мог. Не мог, конечно же, из-за Агидель. Ещё совсем недавно он подозревал её в пособничестве боевикам, а вот сегодня понял, что ошибался. Вчера, выслушав его признание, она не бросилась куда-либо названивать, а утром зашла к нему как ни в чём не бывало, словно ничего не произошло. Несколько дней она каждое утро дожидалась Амира и лишь после окончания процедур сама уезжала на работу в больницу. Владимир, видя, как она разрывается между ним и работой, убедил её, что Амир и он вполне могут обходиться без неё.
Прошло около четырёх месяцев. Никаких положительных изменений в состоянии Владимира не произошло, и единственным утешением для него стало то, что Агидель вечерами вывозила его на коляске к морю. Это стоило для неё большого физического труда, ведь ей приходилось помогать Владимиру пересесть с кровати в инвалидное кресло на колёсах. Как мог он старался помогать ей своими руками, которые, слава Богу, двигались. Между тем их отношения стали более дружескими, они больше общались между собой, вместе смотрели телевизор, читали, обсуждали разные темы. А когда она находилась на работе, Владимир чувствовал необъяснимое одиночество. В такие моменты он всегда вспоминал свой дом, жену, родителей, дочь. Желание их увидеть было огромным, но лишь представив, что они увидят его таким инвалидом, Владимир тут же ощущал, как от обиды сжималось сердце. Успокаивал себя лишь мыслью, что никогда и никто из близких родственников не узнает, каким он стал теперь.
В один из дней Агидель возвратилась домой раньше, и они как обычно поехали к морю. Пришедший в Турцию циклон принёс прохладную погоду. Был конец декабря. На небе сгущались тучи. Агидель подкатила коляску к самой воде, и они оба смотрели, как чайки стремительно выхватывают с мелководья маленьких рыбёшек.
Неожиданно Владимир испытал острое покалывание в ногах.
– Кажется, у меня замёрзли ноги, — сказал он Агидель.
– Всё, уже уходим, — ответила Агидель, разворачивая коляску в сторону набережной… но вдруг остановила коляску и присела перед ним на корточки. — Повтори, что ты сейчас мне сказал, — попросила она.
– Ноги, кажется, замёрзли, — повторил Владимир, не придавая значения её просьбе. Он также не понимал, почему она радостно засмеялась, а из её глаз выступили слёзы.
– Володя, ты хоть понимаешь, почему замёрзли твои ноги?! — воскликнула Агидель.
Он пожал плечами:
– Наверное, от холода.
Агидель согласно закивала головой:
– Они замёрзли, потому что ожили! Ты слышишь?
– Слышу.
Хотя он в тот момент до конца так и не понял, чему она так обрадовалась.
Когда они добрались до дома, Агидель сразу же позвонила Амиру и не скрывая радости рассказала ему о том, что произошло на берегу моря. Приехавший врач-турок осмотрел Владимира и, увидев, что тот действительно может пошевелить пальцами ног, остался очень этим доволен, хотя судя по лицу, все же не хотел торопить события. Владимиру же казалось, что всё это только сон.