Как сходились да схватывались два могучих богатыря, биться насмерть, не на шутку, не на славу, не на диво, а на гибель неминучую.
И изрёк один: «Здесь, в землице черной ты и найдешь своё последнее пристанище». И ответил ему другой: «Все мы из земли вышли, в нее и вернемся, но не пришло еще мое время».
И обнажили мечи острые, и почти сошлись уже в бою равном воины, но откуда ни возьмись возник между ними мужичок махонький да щупленький, и слово молвил:
– Вы чего, ироды, совсем с ума сбрендили?
И как-то сразу всё не сказочно стало, да не героически.
– Ты еще кто такой? – спросил у человечка богатырь.
– Это я кто такой?! Это вы кто такие? Вам подраться негде?
Мужичок подбоченился и замер, ожидая ответа от воинов, которые пребывали в некотором замешательстве.
– Я вопрос задал, чего вы языки в афедроны позасовывали? Вам, говорю, подраться негде?
Богатыри переглянулись. Один пожал плечами, другой лишь покачал головой, не понимая, как реагировать на этого бесстрашного мужичка.
– Я, значит, это поле пашу, хлеб на нем сею, убираю, культивирую всячески, а вы что? Нет, ну вы посмотрите на них! Два здоровых лба, а ума на понюшку. Вот ты чей? – спросил он у одного богатыря.
– Как это – чей? Нашенский...
– Нашенский... – передразнил его человечек. – Был бы нашенский, думал бы своей башкой тупорогой, что вот ты сейчас подерешься, а потом в деревню причапаешь и скажешь, мол, бился я на славу, дайте мне пожрать, правильно?
– Очень даже правильно, – тут же кивнул богатырь, – потрапезничать я завсегда горазд.
– А чем же мы тебя накормим, коли ты всю пшеницу вытопчешь? Да мало того, что вытопчешь, еще и землю утрамбуешь своими ботильонами так, что потом ни один плуг ее не возьмет!
– Это я не подумал чего-то... – приподняв шлем, почесал богатырь макушку.
– А ты, выходит, не нашенский? – обратился человечек ко второму воину.
– Не вашенский. Чужеродный я, – горько вздохнул второй.
– Да оно и видно... Вот победишь ты сейчас нашенского и что? Точно так же придешь в деревню и скажешь: «Земля эта теперь не вашенская, а нашенская, посему давайте мне пожрать». А чем я кормить тебя буду, голова твоя бычья, коли ты по той же причине всё поле мне истопчешь?
– Совсем ничего покушать не будет, да? – ещё больше огорчился второй богатырь.
– Самим мало, еще вас тут кормить... Небось три дня и три ночи биться собирались?
– С двумя перерывами на поспать.
– На поспать? Здесь же и увалились бы, да? Вот молодцы какие... – мужичок разочарованно покачал головой, – нет, я все понимаю, подраться – дело святое, но вы что, места другого не могли найти?
– Так в лесу неудобно... – виновато опустил голову богатырь, – еще и клещи лютуют.
– Они самые, – вздрогнул второй богатырь.
– Так они вас, судя по всему, уже покусали, раз башкой думать разучились.
– Так ты скажи где нам биться, мы и пойдём, – предложил первый богатырь и посмотрел на своего соперника, – пойдем же?
– Сходим, почему нет? – кивнул второй.
– Сходят они... А если до смертоубийства дойдет? У вас же туши по двести пудов! Кто вас хоронить-то будет? Мы всей деревней такую ямку будем до зимы копать. А если не копать, так воронье налетит, а потом, опять же, на поля наши позарится. Нет, так дело не пойдёт.
Богатыри снова переглянулись.
– Как же быть тогда, мил человек? Драться нам нужно, а выходит, что негде.
Мужичок почесал длинную бороду, окинул взглядом воинов.
– А кто вам сказал, что драться нужно? Идите по домам и всего делов.
– Негоже воинам на печи сидеть. Судьбинушка наша – в поле ратном славу искать.
– Не можем мы так, мил человек, – подтвердил второй богатырь, – нам силушку богатырскую куда-то девать нужно, а коли не найдет она выхода, так не приведи Господь, еще и лопнем ненароком от такого перенапряжения.
– Силушку, говоришь, некуда девать? А может и нет в тебе силы никакой? Что тогда, коли так?
Взмахнул богатырь мечом острым и посыпались на землю колосья пшеничные. Увидел это мужичок и в бороду усмехнулся.
– Непонятна пока мне твоя силушка. А ну-ка давайте поглядим... Ты с того краю поля становись, а ты, выходит, с этого. Навстречу идите, да мечами своими размахивайте. Кто первый до меня дойдет, тот, выходит, и сильнее.
Пожали богатыри крутыми плечами, да и разошлись в разные стороны, а как человечек в свисток свистнул, так и пошли они друг на друга, мечами размахивая. Только и смотри, как колосья рядками на землю ложатся. Да так вышло, что пришли они к мужичку одновременно.
– Ну и кто же сильнее, мил человек? – пытаясь отдышаться, спросил богатырь.
– А никто, ничья получается. А ну давайте ещё раз. Только левее становитесь.
И снова разошлись воины, и снова сошлись у мужичка в одно время.
– Во дела! – присвистнул он. – Опять ничейный результат...
До самой ночи пытались богатыри победить друг друга в равном бою, да никак не мог ни один одержать верх. Совсем уже выбились они из сил, сели на поле скошенное, да закручинились.
– Что же это такое? – причитали они, – Драться в поле нельзя, в лесу клещи кусают, ещё и не получается верх над недругом взять...
– А не надо нюни распускать, не надо! – приободрил их человечек. – Война – дело такое, не сразу в ней всё даётся просто так. Пойдемте-ка в деревню, так уж и быть – накормим обоих. Устали, поди? Поспите, отдохнете, а на завтра снова биться будете. А коли на мечах не выйдет, так у нас всяческого оружия – завались. И грабли есть, и лопаты, и плуги...
– Это ещё что за оружие такое чудное? Заморское?
– Ага, заморское, – закивал человечек, – из-за трёх морей выписали на случай войны. Идемте, чего расселись?
До самой поздней осени бились богатыри. И на мотыгах, и на граблях, и на серпах, и на молотилках даже, а все никак победа никому не давалась. А как ударили холода, так засобирались воины домой – они ж на войну в летних доспехах выходили. Договорились, что весной снова встретятся на том же месте и войну продолжат. Да и мужичок их в этом решении поддержал – сказал, что нового оружия выпишет – сеялок каких-то, измельчителей. Пообещал даже, что если и на следующий год никто не победит, новое чудо-оружие достанет – комбайн какой-то волшебный...
Так и идёт эта война до сих пор. И нет ей ни конца, ни краю. Одним на славу, другим на пользу, третьим на потеху.
